Читать книгу: «Моя слабость», страница 2

– Ты куда намылилась?

– Ай… куда надо! Достали!

Я хлопнула дверью и выбежала из дома под удивленный взгляд Максима. Только вот странно, что он не стал меня останавливать. Ну еще бы! Команды «фас» не давали.

Осмотревшись, я махнула рукой на все, и побежала в сторону леса. А к черту, здесь все равно куда не глянь сплошной лес. Сейчас до трассы доберусь и гори оно все огнем.

Так я думала до тех пор, пока на улице не стало темнеть. Конечности продрогли, в желудке пусто, и кажется, горло начало болеть…

Господи, не дай мне умереть вот так жалко…

– АААААААА, ― заорала я на весь лес, услышав позади себя дикий рев. ― Какого черта он не спит зимой???

Глава 3

Гриша.

Где эту дуру черти носят?

Я прикурил уже седьмую сигарету злясь на врачиху и ее дебильное поведение. Как можно было уйти в лес, да еще одной? Среди зимы!

Черт! Затянулся и выдохнул, поморщившись от боли в спине. Сука, проклятый Мигрецкий, чтоб ты сдох падла. Я же до тебя еще доберусь, и волосы на голове повыщипываю пинцетом для пущей радости. Сученыш думал меня надурить и оставить без моей доли, только не учел, что такое еще никому не удавалось сделать. И я не прощаю тех, кто меня предал. Я убиваю. С особым наслаждением. И в этот раз будет так же. Правда ту пулю, что он всадил мне в спину, я забыть тоже не смогу, и обязательно верну ему монетой пожестче.

Снова поморщившись, бросил взгляд в сторону заката. Небо красное, к изменениям погоды. Бля, в приметы еще ударюсь. Да с такой ненормальной во что угодно можно поверить. Только бы приключений на жопу не нашла, идиотка.

Докурив сигарету, потушил ее в железной ржавой банке и снова посмотрел в сторону леса. Хотя, тут куда не глянь один сплошной лес, но я видел куда именно убежала врачиха. А вот будет ли так легко ее найти? Это вряд ли. По крайней мере, ребята уже битый час ищут ее, а на улице совсем скоро стемнеет.

Вдалеке послышался вой волка. Я чертыхнулся, и подкурил восьмую сигарету, когда увидел, как из глубины леса выходит Макс неся на руках врачиху, а следом за ними Паша.

Допрыгалась-таки.

Как раз скурил сигарету, когда они зашли во двор. Кажется, Макс на грани того, чтобы грохнуться.

Открыл им входную дверь, и смотрел на девчонку, которая лежала на руках брата без сознания. Задушить готов.

– На кровать мою ложи, ― приказал я, скидывая валенки и следуя за Максом.

Он послушно уложил врачиху на кровать и принялся растирать ее руки.

– Выйдете! ― рявкнул я, собираясь сам помочь этой дуре.

– Гриша, может…

– Я сказал, выйдите!

Брат послушно кивнул и бросив взгляд на Пашу, они вместе вышли из комнаты.

Я прошел к девчонке. Стянул с нее пуховик, отбросил в сторону промокшие сапоги и замер. А че дальше? Мне‐то ее раздеть надо, но где гарантия, что она потом не вколет мне убойную дозу мышьяка? С такой станется. Да похер. Я ее сам задушу за такое поведение.

Расстегнул кардиган, стянул легкий свитер, футболку, джинсы с колготами и оставил ее лежать в одном белье. Ледяная вся.

Осмотрелся. Штанов сухих я точно не найду, а вот кофта и моя сойдет. Сорвал со стула вязанную теплую кофту и надел на полоумную. Затем забрал с кушетки плед, укутал ее ноги, а сверху накинул одеяло. Так должно стать лучше. Господи, только бы не заболела! Мало того, что я понятия не имел, как возиться с девушками, так еще… ответственности мне не хватало за врачиху, которая тут находится не по своей воли.

Тяжело вздохнул, снова морщась от боли.

Надо мужикам сказать, чтобы накачегарили сильнее. Отогреть нужно, красавицу.

Слава Богу дышит, и то хорошо.

– Паша, печку не прекращайте топить.

– Гриш, она не помрет? ― спросил Макс, с тревогой глядя в сторону комнаты.

– Будем надеяться. Жрать приготовь чего‐нибудь. Курица у тебя есть? Ей бы бульона по пробуждению.

– Сделаю все.

– Завтра утром, Паша, отправляйся в город.

– Зачем?

Я бросил на него удивленный взгляд и устало выдохнул.

– Домой. В офисе будешь работать.

– Из‐за нее ссылаешь? Не велика честь?

Его тон мне не понравился. Я прищурился, и приблизившись к своему подчиненному, схватил его за ворот свитера и резко прижал к стене.

– Ты меня будешь учить, что делать? Ты ее изнасиловать хотел.

– Да я пальцем ее не тронул! ― заорал он, вызывая во мне дикое желание стукнуть его головой о стену.

– Трахаться предлагал? Нож доставал, запугивал? Так, о чем речь тогда, Паша? С каких пор мои люди стали насильниками над женщинами?

– Да не собирался я ее насиловать! ― снова закричал он, и я сразу же его отпустил.

Не хочу руки марать. Поверю на первый раз.

– Если еще кто подумает напугать ее, уволю к чертям. Врачиха лечить должна, а не сама болеть. Паша, завтра в город. Макс, ты тоже поедешь, как раз отвезешь его. И еще пару дел поручу. Потом вернешься.

– Хорошо, брат.

– Приготовь бульон, и чай теплый. Не горячий.

Бросил последний взгляд на Пашу, и вернулся в комнату.

Идиот! Я ненавидел мудаков, что брали женщину силой, а то, что Паша пытался припугнуть врачиху, уже вызывало подозрения. Что было бы, если бы я не вмешался? Он сделал бы то, что планировал? Да кем бы я себя после этого чувствовал? Взяли девочку, чтобы вылечить меня, а сами изуродовали ей жизнь? Я бы Пашу на куски порезал, и рука не дрогнула.

– Ммм, ― услышал стоны Нины, и присел рядом с ней на край кровати.

Просыпайся, дуреха, просыпайся.

Я достал ее руку из‐под одеяла и понял, что девушка начала согреваться. И на этом спасибо.

– Где я? ― прохрипела она, слегка пошевелив пальцами.

– Не бойся, ты еще на земле. И если бы хоть немного включала мозги, могла быть и в полном здравии.

– Что со мной произошло? Я пить хочу.

– Сейчас.

Я вышел на кухню, когда Макс протянул мне кружку с теплым чаем.

– Я еще лимончику туда кинул. Ей не помешает.

Кивнул и прошел обратно в комнату.

– Приподнимись на подушках…

– Черт, ты же с раной. Ой, простите…

– Успокойся, тебе сейчас в разы хуже. Ты же дурная, поперлась в лес полураздетая.

Поправил подушку и помог ей улечься повыше. Она устало вздохнула и посмотрела на меня грустным взглядом.

– Держи кружку. Чай теплый, не обожжешься.

Врачиха кивнула и сразу же прижала кружку к губам. Сделала несколько больших глотков.

– Простите, что доставила вам неудобства.

– Похер. Главное не болей. Я отвечать за тебя не хочу.

– А что, так неприятна, что…

– Я в тюрьму не хочу. Дура! Ты мне здесь для помощи, а не для того, чтобы сама страдала. Если еще кто к тебе полезет с угрозами и приставания, сообщи мне. Я таких людей со скалы обычно сбрасываю.

– Что? ― она в удивлении округлила ротик, на который я тут же залип взглядом.

Черт!

– Пей чай и спи! ― рявкнул я, поднимаясь с кровати. ― И желательно лицом к стене.

– Не поняла.

Я бросил на нее негодующий взгляд и мысленно выругавшись, вышел из комнаты.

Вроде не молокососка, а тупая. Ну да ладно, это поправимо.

Нина.

Утром я проснулась с диким ознобом и болью в горле. Ну что же, просто прекрасно! Это то, о чем я мечтала, находясь вдали от города среди трех незнакомых мне мужиков.

Господи, час от часу не легче.

Разлепив глаза, поняла, что на улице уже день, а в комнате нет Гриши. Укутавшись в одеяло, поднялась с кровати и только сделала шаг, как с грохотом завалилась на пол. Черт возьми, что такое?

Со стороны входа послышался шорох, и я, подняв глаза заметила у двери раненого.

– Ты чего шумишь, болезная?

– Кто бы говорил. На тебе вообще вон как заживает все…

– Как на собаке?

Я прищурилась и посмотрев в его глаза, негромко произнесла:

– На собаках часто долго раны заживают, и к огромному сожалению причиной тому является двуногое кожаное создание.

– Ну извини, что задел твои чувства. Смотрю, ты у нас зоозащитница.

– Какого черта я связана? ― говорить ему о своих принципах я точно не собиралась, уж слишком много чести.

– Мозг у тебя связан, а ты укутана, потому что вчера полдня таскалась по лесу и замерзла. Как самочувствие?

Я виновато опустила глаза в пол, а потом вспомнив причину моего побега, с вызовом снова посмотрела в его глаза.

– Если бы не идиот Паша, угрожающий меня трахнуть, ничего бы этого не было. Я требую, чтобы Максим отвез меня домой, тем более, как погляжу ты нормально себя чувствуешь.

– А перевязку мне кто будет делать? Паша?

– Меня это не волнует.

– Меня тоже мало, что волнует в твоей жизни. Так что поднимайся, и ложись обратно в кровать.

– То есть, для тебя нормальна данная ситуация?

Гриша подошел ко мне, и скривившись от боли, помог подняться с пола, усаживая меня на кровать.

– Пашу я отправил в город, он больше здесь не появится. Как твое самочувствие?

– Мне холодно и болит горло.

– Не удивительно. Закутывайся, сейчас пойло принесу. Где у тебя градусник?

Я посмотрела на него недовольным взглядом и кивнула на чемодан. Гриша тут же открыл его и достал градусник, всучив его мне подмышку.

– Ложись нормально, я скоро.

Я послушно кивнула, и улеглась на подушки, кутаясь с носом в одеяло. За окном снова снег пошел. Интересно, как там дела в городе? А еще, как операция прошла? Надеюсь, Виктория Семеновна не в обиде на меня.

Прикусив губу, я закрыла глаза, чувствуя, как снова пробирает дрожь. Как же хочется домой, надеть любимую пижамку, закутаться в плед и пить горячий чай с лимоном.

Стоп! Я же раздета! Распахнула глаза от шока. Как он посмел? Совсем уже охамел, или думает, что ему все позволено?

– Что там градусник показывает? ― в комнату вернулся Гриша, и я никак не отреагировала на его вопрос. ― Оглохла?

– А ты охамел?

– Врачиха, закрой рот, иначе я буду очень грубым. Не зли меня.

– С какой стати я должна молчать? ― вытащила градусник и отдала его хаму. ― Кто тебе позволял меня раздевать? Ничего, что ты мне никто?

– Ты хотела заболеть? ― он посмотрел на меня, как на идиотку, и перевел взгляд на градусник. ― Хотя ты и так заболела. Температура тридцать восемь и один. Теперь возись с тобой.

– А я просила везти меня сюда? Я просила, красть меня? Отвезите домой, и я забуду вас как страшный сон.

– Послушай сюда, ― рыкнул он и навис надо мной, буквально прижимая к кровати своей грудной клеткой, ― если ты еще раз откроешь рот с воплями, я тебя отдам на растерзание волкам.

– Спорим, ты этого не сделаешь? ― с вызовом уточнила я, уверенна, что он лжет. Иначе зачем ему было спасать меня.

– Заноза.

Он отстранился, и вышел из комнаты. Меня еще сильнее бросило в жар.

Что вообще происходит? Но подумать я не успела, потому как в комнату снова вернулся Гриша, держа в руках кружку с чаем.

– Дышишь еще?

– Очень смешно.

– Пей бульон, потом чай будет.

Я приняла из его рук кружку и отметила, что внутри действительно бульон с сухариками. Господи, как же вкусно пахнет.

– Пей, а я печь топить.

– Тебе самому лежать надо с пулевой раной.

– Вот выздоровеешь, будешь ты мне носить еду в постель.

И он вышел из комнаты, оставляя меня наедине. Надо бы позвонить родителям, а то распереживаются еще, а у папы давление поднимется. Сейчас немного отойду, и обязательно позвоню.

Сделала глоток слегка горячего бульона, и хмыкнула. Накаркала. Обманула Викторию Семеновну, и получила бумеранг в виде простуды. Молодец, ничего не скажешь.

Еще глоток.

Теперь бы главное сбить температуру. Вроде бы у меня есть что‐то в чемодане от простуды. Сейчас только допью, а то еще отхвачу от психа по имени Гриша. С него станется по жопе мне дать. Хотя, кто ему позволит? И так одни увечья…

– Пьешь? ― заглянул в комнату, и распахнул двери, чтобы тепло пробиралось в комнату.

– Заливаюсь.

– Это хорошо. Надо температуру сбить. Макс из города привезет лекарства и вещи для тебя.

– Что? ― я нахмурилась, и одарила его злым взглядом. ― Кто позволял ему лазить в моих вещах? Вы совсем не считаетесь с моим мнением?

– Не льсти себе, мы понятия не имеем, где ты живешь. А женские трусы можно купить в магазине.

– Такая себе одежда, ― пожала плечами и допив бульон, оставила чашку на тумбочку.

– Не переживай, подберем что‐нибудь. Если ты, конечно, не бабские панталоны носишь.

Я закатила глаза и спрятала нос в одеяло. Сколько еще терпеть унижениях этого… бандюги?

Прикрыв глаза, начала засыпать, совсем позабыв о желании позвонить родителям. Видимо бульон так хорошо согрел, что организм потребовал срочного отдыха. Только вот Гриша думал иначе. Я только провалилась в дрему, как услышала над головой:

– Что за хер?

Глаза распахнулись, и я увидела перед собой экран телефона, где вовсю мигало имя Андрей.

Господи, ему‐то что надо?

– Очевидно же мужского пола. Не мешай спать, ― и я отвернулась к стене.

Плевать. Вот и пусть сам врет, а то, чего я должна весь удар на себя принимать. Да и глядишь Андрюха отвалится, как сухой лист на ветру.

– Еще один звонок с внешним миром, кроме родителей, и твой телефон улетит в лес. Не драконь меня, иначе…

–Да‐да, на лоскуты порежешь. Я поняла. Закрой дверь с той стороны, изверг.

Глава 4

Гриша.

Ни черта не понимал. Почему я так реагирую, глядя на экран мобильного этой заразы и видя на нем входящий звонок от какого‐то Андрея. Что вообще за мудак?

Принял вызов и приложил телефон к уху.

– Ну, наконец‐то, Нина. Ты куда пропала? Почему не вышла на операцию? Виктория Семеновна сказала, что ты заболела. Давай я привезу лекарства?

– Нина не нуждается в твоей заботе, ― ответил я грубо, и забрав со стола сигареты, вышел в коридор перекурить.

Что‐то мне не нравится моя тупая реакция.

– Простите, а с кем я говорю?

– С Федей. Повторюсь, Нина не нуждается в заботе чужого мужчины.

– А вы значит, ее мужчина?

Я подкурил сигарету, и выпустил густой дым в воздух.

А кто я ей?

– Да, ― ляпнул не думая.

Ну а что еще я ему скажу? И вообще, какого хера он ей звонит?

– Не знал, что Нина не одинока.

– Теперь знаешь. Не надоедай ей своими звонками.

– Переда…

Я сбросил вызов и снова затянулся. Передам, передам.

Посмотрел в окно, и задумался о том, что для Нины нужны валенки. Не будет же она постоянно сидеть в доме, да и ее сапоги тоже не лучший вариант с таким снегом.

Сделал новую тягу и набрал Макса.

– Да, брат.

– Ты еще в городе?

– Да.

– Валенки для девицы купи. И это… не знаю, цветов там что ли.

– Нахера? ― удивленно уточнил Макс, заставляя меня сцепить зубы.

Чтобы смеху было дохера. К чему лишние вопросы.

Затянулся.

– Гриш, ты еще тут?

– Макс, просто так купи, в вазу поставить. А то у нас даже домашних цветов нет.

– Ладно, куплю. А какие?

– Какие будут. Все, отбой. И продуктов не забудь.

Сбросил вызов и докурив сигарету, зашел в дом. Черт, холодно, однако.

Положил телефон и хотел потянутся, да не вышло. Рана давала о себе знать. Пусть врачиха выспится и сделает перевязку, а то совсем уж принцесса расслабилась.

Заглянув в комнату, отметил, что Нина уснула, и прикрыл дверь, чтобы не разбудить. Себе засыпал в чашку кофе, и залил кипятком. Благо на печи вода в чайнике практически не остывала.

На телефон пришло уведомление о переводе, и довольно хмыкнув, отпил горячий напиток. Приятная новость.

Пару кликов и набрал номер Паши.

– Да, босс.

– Паша, надо заехать в налоговую. Время платить.

– Хорошо, сегодня же заеду. Что‐то еще?

– Нет, потом можешь отдыхать.

Сбросил вызов и оглянулся. Нахмурился.

– Чего не спишь?

Врачиха пожала плечами.

– Накурено, дышать невозможно.

– Нежная что ли? ― уточнил я, продолжая курить.

Пусть не думает, что я перед ней стелиться стану.

– Просто трудно дышать, ― и она в подтверждение закашлялась.

Я скривился, и снова затянулся.

– Ложись иди, не маячь.

Взглядом обвел ее фигуру, укутанную в одеяло. Черт, а я ведь знаю, что под ним она почти голая.

Сжал кулаки, едва не сломав сигарету, и перевел взгляд в окно.

– Принесешь мне кофе?

Млять! Я думал она уже ушла.

–Тебе сейчас чай в самый раз.

– Ну, ты же не мой мужчина, чтобы мне указывать. Верно?

Я резко повернул голову в ее сторону, и прищурившись, посмотрел в глаза.

– Если я захочу, ты будешь делать то, что я сказал. А я хочу, чтобы ты пошла и легла в кровать. Еще раз надо повторить?

Она вздохнула и развернувшись, скрылась в комнате.

– Мне нужен платок или бумажные салфетки. А еще прокладки или тампоны.

Докурил сигарету и потушив окурок в пепельнице снова набрал Макса. Он меня пошлет за такие просьбы.

– Слушаю, Гриш.

– Сопливчики для соплячки купи. Прокладки и тампоны.

– Что? Я что нанимался бегать за бабскими штуками? ― зло прорычал брат, на что я скривился.

Но спорить не стал, понимал его негодование.

– Ей прям не в терпеж?

– Откуда я знаю? Разве это происходит по хочу или не хочу?

– Черт. Какие надо?

– Что увидишь, то и бери. Откуда мне знать.

До вечера старался не тревожить врачиху. Понимал, что ей нужно отдохнуть, чтобы скорее прийти в себя. Сквозь боль, которая стала жутко напрягать к вечеру, я готовил ужин. Брат голодный приедет, девица проснется. Да и самому охота жрать. Потому отыскал в кладовке картошку и лук, решив нажарить целую сковороду. В холодильнике нашел закрытую банку грибов, шпроты и пресервы. Отлично, на ужин достаточно, а на завтра Макс привезет продуктов.

Брат зашел домой, когда на печи во всю шумела картошка с небольшим количеством сала, которое я нашел в том же холодильнике.

– Запахи разносятся до ворот шикарные. Ожидал увидеть у плиты врачиху.

– Нина спит, у нее температура.

– Я все привез, что ты просил. И от себя добавил.

Брат поставил пакеты на пол и развернулся чтобы сходить за остальными покупками, но я его остановил.

– Макс, спасибо за помощь.

– Ты же знаешь, я всегда рад тебе помогать. Но вот с прокладками, это через чур.

– Ну извини, тут выбора не было.

Макс улыбнулся и вышел из кухни. Я оттащил сковороду в сторону, и отшвырнув тряпку, решил пойти разбудить Нину. Ей нужно поесть.

Пока готовил, закрывал к ней двери, чтобы не мешать спать, и теперь, распахнув деревянную преграду, застыл на месте. Врачиха стояла с выпученными глазами прижав к груди свою кофту. На ее теле по-прежнему было только белье.

– Не поторопилась? ― уточнил я, прищурившись, и с любопытством разглядывая стройные ноги.

– Выйди, пожалуйста.

– А че я там не видел? Баба, как баба.

– С чего ты так решил? ― уточнила она охриплым голосом сильнее прижимая кофту к груди.

Боится, и огрызается.

– Опыт подсказывает.

– Тогда ты ошибаешься.

– Не уверен. Докажешь? ― двинулся в ее сторону, а девчонка тут же прижалась спиной к горячей стене.

– Ай, ― воскликнула она, роняя кофту.

Я хмыкнул, и остановившись в нескольких сантиметрах от нее, опустил взгляд на вздымающуюся грудь. Волнуется, часто дышит, и тем самым привлекает внимание.

Спелая вишенка. Красивая грудь. Интересно, лифчик с кучей поролона, или своя красота?

Сейчас бы пальцем нырнуть, попробовать. Да не поролон, а сиськи.

Дунул на грудь, и заметил, как на коже девчонки образовались мурашки.

Сжал крепко кулаки, и посмотрел в глаза, наполненные страхом.

– Одевайся. Ужин стынет.

Вышел из комнаты, обратив внимание, что Макс занес еще несколько пакетов.

Ужин прошел в тишине. По крайне мере я старался молчать, а вот врачиха постоянно о чем‐то переговаривалась с Максом. Мне было не интересно. Я только изредка бросал взгляд на ее губы, которые плотно обхватывали вилку, и каждый раз чертыхался. Не мог спокойно реагировать. Хорошо хоть оделась, иначе бы я вообще двинулся от ее тела.

Так, хватит думать о ней. Просто у меня уже несколько дней не было секса, вот и клинит.

– Гриш, я думаю баню растопить. Ты как смотришь на это? ― услышал вопрос брата, и пожал плечами.

– Грише сейчас лучше не париться в бане, ― отметила врачиха, заставляя меня прищуриться.

– А тебе?

– И мне, ― едва заметно улыбнулась Нина, пожав плечами, ― у меня же температура.

– Тогда отбой, Макс. Душем обойдемся.

– Ладно.

– Скажите, а мне есть что обуть? Я бы хотела немного воздухом подышать, а то целый день в доме.

– Макс тебе купил валенки. Кстати, надо их поставить к печке, чтобы нагрелись. А ты че удумала ночью гулять? Опять встречи с волками хочешь?

– Нет, просто я думала у двери постоять.

– Завтра постоишь, даже провожу, ― я отложил вилку, и поднявшись со стула, размял мышцы, скривившись от боли. ― Сейчас перевязку мне сделаешь, а потом спать. Тебе еще чаю горячего выпить надо, да жиром натереться.

– Чего? Каким еще жиром? ― удивленно переспросила девчонка, похлопав ресницами.

– Ладно, ноги натру тебе. Все равно горчичники нельзя пока температура.

– А ты что, тоже врач?

– А ты всегда была такой любопытной?

Нина закатила глаза, и вернулась к своему ужину.

– Я на перекур. Макс, выйдешь?

– Конечно.

– А ты, девочка, пока посуду помой.

Она резко перевела на меня взгляд и сглотнув, подняла брови.

– Еще чего?

– Ну ты же, не баба, как баба? ― хмыкнул я, и прикурив сигарету, вышел в коридор.

Макс последовал за мной, прикрывая за собой двери.

– Как дела в городе?

– Торопиться нельзя, иначе Мигрецкий испугается…

– Знаю. Пашка что? Бушует?

– Повыпендривается и перестанет. Нечего было махать ножом.

В этом он прав. Брат лучше всех знает, что я не терплю зарвавшихся мудаков, тем более в своем круге.

– Макс, завтра с утра поезжай в город и оставайся пока там. Мы сами справимся. Думаю, врачиха выпендриваться уже не будет. Поняла, что не обижу.

– А как же печь, дрова? У тебя же рана свежая.

– Переживу. Пока в сарае хватает дров?

Брат кивнул.

– Достаточно.

– Ну и хорошо. А потом посмотрим. Сейчас главное врачиху вылечить. Да и мне самому подлататься, а то я так не смогу накормить щебнем ублюдка.

– Если что нужно будет, звони, привезу.

Я кивнул, и наконец‐то затянулся практически сотлевшей сигаретой.

– Гриш, может тебе резинок привезти?

Я нахмурился, выпуская изо рта дым.

– Нахера?

– Да ладно, думаешь, я не вижу, как ты весь вечер смотришь на врачиху? Да и меня отправляешь…

– Я тебя сейчас отправлю, если будешь много языком ляпать.

Макс улыбнулся и тоже подкурил сигарету.

Его наглая ухмылка меня раздражала.

– Я серьезно, если что, свисти. Нина девка видная, а ты мужик вечно голодной.

– Иди нахер, ― хмыкнул я, и потушив окурок зашел в дом.

Врачиха мыла посуду. Я застыл взглядом на ее профиле, а когда она повернулась, отбрасывая длинные волосы за спину, меня окатило жаром. Хороша девка, тут не поспоришь.

– Я в комнату, жду тебя.

– Звучит не очень прилично, ― ответила она, выключая кран.

Я сделал вид, что не услышал. Убрался от греха подальше. Только толку? Нам еще ночевать в одной комнате.

Стянул свитер и снова поморщился от боли. Млять, кажется, рано сочится кровью. Футболка мокрая. Все же нужно больше лежать, пока не заживет.

Стащил футболку и отбросил на пол. Единственный минус в этом доме, здесь нет стиралки. Ладно, позже постираю. Сейчас точно не до этого.

Нина не возвращалась в комнату долго, и я уже начал злиться. Она что, с Максом все языком чешет?

Посмотрел на часы. Спать пора. Ей так точно. Пойти бы, за руку ее притащить сюда, да не хочется показывать свою грубость. Подожду еще.

Нина словно испытывала мое терпение, и в комнату вернулась только через полчаса. В других шмотках. Пижамка, твою налево. С мордой игрушечного мишки на сиськах.

Сделал глубокий вдох, и прикрыв глаза, попытался успокоиться. Где только Макс нашел такие шмотки? Не мог что‐то посексуальнее выбрать? Хотя нет, обойдется. А то еще будет представлять, как тот или иной пеньюар сидит на Нине. И вообще, какого хрена я залип на сопливой девчонке?

– Извини, я умывалась. Давай, сделаю перевязку.

– Я думал, все с Максом наговориться не можешь.

Врачиха закатила глаза.

– Почему футболка на полу?

– Постирать надо. Бери чемодан свой и иди сюда уже.

– У тебя температуры нет? Что‐то ты к ночи совсем грубый стал. Хотя, о чем это я? Ты кажется всегда такой.

Отвечать ничего не стал. Повернулся спиной и прикрыв глаза, представил, как Нина возится с моей раной. Но стоило ей коснуться спины, как меня окатило жаром, а в паху запульсировало от желания.

– Может как‐то побыстрее? ― рявкнул я, незаметно поправляя член в штанах.

– Я стараюсь, ― буркнула она, продолжая касаться моего тела.

Думал с ума сойду, пока она закончит с перевязкой. Нина словно специально долго возилась, но, когда закончила, стало даже грустно. Хотелось снова ощутить ее руки на себе.

– Готово. Отнесу твою футболку в стирку. А ты больше так не напрягайся, иначе снова кровоточить будет.

– Разберусь. А футболка пусть валяется. Быстро в кровать! Ходишь без носков.

Я вышел из комнаты, собираясь приготовить для нее чай. Макс уже лежал на раскладушке, наверняка успел уснуть.

Я, не спеша приготовил чай, добавил меда и лимона, и подумав, решил прихватить горсть конфет, которые тоже привез брат. Пусть поест врачиха, может подобреет.

– Не понял, ― нахмурился я, вернувшись в комнату.

Нина лежала на кушетке.

– Чего? ― уточнила она, высунув из‐под пледа нос.

– Я сказал в кровать ложиться.

Она округлила глаза.

– Я не собираюсь с тобой спать.

– Второй раз повторять не буду.

Прошел к кровати, и поставил чашку с чаем на тумбочку. Конфеты рядом.

Нина не спешила выполнять мою просьбу.

– Я за ремнем.

– Да иду я, иду, ― буркнула она, и плотно закутавшись в плед, перекочевала на мою кровать.

– Успокойся, трогать тебя не буду. Сама прискачешь.

– Фиг тебе, ― хмыкнула она, и спрятала нос в плед.

Да уж, тяжелый случай. А Макс еще что‐то про резинки говорил. Кажется, не тот случай.

Глава 5

Нина.

Тяжело вздохнув, пришлось-таки перебираться в кровать грубияна. Правда я не понимала, почему он пристал со своей просьбой. Неужели думает, что я растекусь лужицей перед ним. А вот фигушки ему, пусть даже не мечтает.

Укутавшись в плед, я перешла на кровать, и демонстративно отвернулась к стеночке, дабы не видеть этого наглого болвана. Но в следующую секунду Гриша сорвал с меня мой кокон и накрыл одеялом, а сам пошел на кушетку, не забыв погасить свет.

Чего это вдруг?

Я приподнялась, пытаясь разглядеть грубияна, но в темноте это было невозможно. Я закуталась в одеяло и попкой прижалась к теплой стене. Ах вот оно что! Неужели так переживает за меня? Боится, что помру и моего тельца хватятся родители? Правильно, дядечка, бойся.

Улыбнувшись, положила голову на подушку и только начала засыпать, как услышала сквозь сон недовольные бурчания. Резко зажмурилась, от яркого света, который светил мне прямо в глаза.

– Чай я за тебя пить буду? ― услышала над головой и вздохнув, разлепила глаза.

– Точно. А я думаю, чего мне не хватает.

Я приподнялась на подушках, и забрала горячую чашку из рук Гриши. А ничего у него такое имя, пойдет. Сразу как‐то непривычно было, а теперь даже нравится. Просто никогда прежде не было знакомых с таким именем.

– Пей, а то так долго будешь со своими соплями ходить.

– Если бы не твой амбал, я бы была здорова.

– А может ты преувеличиваешь?

Я прищурилась.

– Ты о чем?

– Не наговариваешь случайно на Пашку?

Я сделала глоток чая и строгим взглядом посмотрела на грубияна.

– То есть, то что он предложил трахаться и демонстративно достал нож, этого мало?

Протянула ему чашку, едва не разлив горячий чай на его грудь, и отвернулась к стене, накрывшись с головой.

– Я не это имел в виду. Прекрати вести себя глупо.

– Глупо? ― снова одеяло в сторону. ― Я веду себя глупо? А ничего что это ты меня удерживаешь здесь силой? Ничего, что я против воли нахожусь в лесу? Знаешь, что? Я хочу домой!

– Нет, ― рявкнул он и поднявшись с кровати, со стуком поставил чашку на тумбочку. ― Спи!

Выключил свет, и вероятно, что лег на кушетку. А я так и лежала, глядя в темноту.

Наверное, я чего‐то не понимаю. Может мне радоваться надо, что попала в руки бандита и теперь не знаю, как выбраться? Возможно, другая молодая девчонка поплыла бы от такого самца как Гриша? А я что? Я хочу домой. Ну, и что, что мне симпатичен грубиян? Это же ничего не значит. Все равно он бандит.

Грустно вздохнув, прикрыла глаза и уснула.

– Врачиха, просыпайся, обед уже, ― услышала сквозь дрему голос Максима, и только повернулась на другой бок, не реагируя на его слова.

В горле першило, даже разговаривать не хотелось.

– А Гриша пошел снег во дворе чистить.

Я тут же распахнула глаза.

– Что, совсем дурак? ― произнесла хриплым голосом и сорвавшись с кровати, подлетела к окну, у которого стояла кушетка. ― И где он?

– Наверное, с другой стороны, возле бани.

– А ты тогда что здесь делаешь? Совсем не понимаешь, что ему нельзя напрягаться? У него же снова начнет рана кровоточить.

– Ты врач, или я? Попробуй докажи ему.

Я вздохнула, и шмыгнув носом, выперла Максима из комнаты, закрыв дверь на крючок.

Ну вот что за человек этот Гриша? Ну знает же, что напрягаться нельзя. Нет, снег пошел расчищать. Вот как назвать этого несносного мужчину?

Оглянувшись в поисках одежды, вспомнила, что вчерашние вещи оставила в стирке, а те, что привез Макс, я так и не занесла в комнату.

Вздохнула и пошла за сумками. Быстро отыскала штаны и кофту, распечатала новые носки и все это надев на себя, схватила пуховик и вылетела в коридор. Помощник Гриши крикнул мне о валенках, которые тут же прилетели под ноги.

– Спасибо! ― буркнула в ответ, натягивая на ноги теплые валенки.

Забота не знает предела.

Выскочив на улицу, я осмотрелась. Гриша действительно чистил снег, прокладывая дорожку к бане. Я вздохнула и прошла к мужчине.

– Ты зачем это делаешь? ― крикнула я, натягивая на голову капюшон.

– О, болезная проснулась. Бегом в дом иди.

– Гриша, тебе нельзя перенапрягаться. Рана будет кровоточить.

– Я не напрягаюсь. Пошла в дом.

Мне не нравился его тон, как, собственно, и поведение. Я нахмурилась и только собиралась подойти ближе и отнять лопату, как мой взгляд зацепился за веревку с постиранным бельем. И вроде все так и должно быть, кроме одного. Мое белье! Он постирал мои трусы и вывесил их на всеобщее обозрение. И я понимаю, что вокруг лес и дикие звери, но ведь это же мог видеть Максим! А может это он стирал их? Да кто им вообще позволял трогать мои вещи?

– Что это? ― ткнула пальцем в сторону трусиков.

– А, красивые, да, ― отметил Гриша и кажется ухмыльнулся.

– Смешно? Кто позволял трогать мое белье?

– Смешно замерзли. Выглядят как трусы верности, почти железные. А постирал, потому что в стирке лежали.

– Господи… ― прошептала я, прикрыв глаза. Стыдно как.

– Или ты предпочитаешь не менять белье неделями? Сказала бы про свой фетиш, и я бы не тронул.

– Что ты несешь? Какой фетиш? Пфф! Пожалуйста, Гриша, больше никогда не трогай мое белье.

Мне было ужасно неудобно. Мужчина, которого я совершенно не знаю, стирает мои трусы. Да я бы мужу не позволила этого делать, не говоря уже о чужом мужчине.

Стыд. Просто стыд.

– Ладно, в следующий раз ты мои трусы стираешь.

– Ха‐ха! ― я закатила глаза, и притопнув ногой, двинулась в сторону грубияна.

– Вот и договорились, ― ответил он, и не глядя швырнул снег из лопаты прямо мне в лицо.

Тфу! Замечательно.

Я застыла на месте, пытаясь прийти в себя, и понять прилетит ли следующая горсть снега в меня. Но кажется, Гриша заметил, что кинул в меня, и громко выругался. Я вытерла нос, когда он, отбросив лопату, подошел ко мне и принялся вытирать с лица снег, который вот‐вот превратится в ледышку.