Читать книгу: «В Небесном Городе…», страница 5

По мотивам японских хокку

Полночь в гостинице

Все тихо.

Только колотушки стук

Вокруг гостиницы: тук-тук,

Тук-тук, тук-тук…

Да сторожа тревожат

Своими криками покой.

Работа все же…

Но нарушают тишину порой

Сквозь стены сладостные вздохи.

И не уснуть.

И до рассвета долог путь…

Я собираю сны по крохам

И вновь теряю виденного суть…

Пишу стихи.

Колдовство

Одежды шелковая повесть

И тонкий тела аромат…

Она развязывает пояс,

Прозрачный мост неспешно строя

До царских врат.

И сумерек зыбки границы,

И только тени от свечей –

Полудраконы, полуптицы…

И блеск очей.

И шаг за шагом, вниз не глядя,

Роняю здравых мыслей сор

В спокойствие зеркальных гладей

Пяти Озер.

Рыжая осень

Рыжая осень-лисица

В сад воровито вбежала…

Ты опустила ресницы

И о разлуке сказала.

В зеркале – призраки лета

Напоминают о страсти,

Но утонуло в рассветах

Наше случайное счастье.

Рыжая осень-плутовка

Огненный хвост распустила…

И замела им неловко

Наши следы. Разлучила.

Рыжая осень…

Я помню Эдо

(Эдо (Иеддо) – название до 1869 г. Токио)

Чем глубже страсть,

Тем сумрачней печаль.

Твой первый поцелуй

Доныне жжет мне губы.

Еще цветут сады,

Но скоро одичают,

И время боль мою остудит.

Шумит тростник на берегу реки.

Мы в разных лодках,

В стороны несомы.

Я помню белизну твоей руки,

Твое дыханье,

Тела невесомость…

Я помню Эдо…

Мертвый сад

Давно смирила ты свой нрав

В сетях чужого птицелова.

Сгорели в пламени костра

Цветы из сада золотого.

И мертвым кажется тот сад,

Где жили лебеди.

Послушай…

Как стало в мире тихо, скучно!

Как робко плачут небеса!

Ты мне являешься во сне…

Снег…

Люблю…

Я – словно нищий без гроша,

Тобой, жемчужиной, играю.

Ты несравненно хороша.

Шнурком объят пучок волос…

Я долго шел к тебе по краю

Тропой над Перевалом Гроз.

И жадно губы я ловлю,

И не могу тобой напиться…

Люблю.

Жасминовые сады

Оставлены в предгорьях храмы,

Где я молился столько лет.

В твоих подвесках лунный свет,

Шутя, играет жемчугами.

Ты шепчешь сладкие слова,

Ты вся порыв, ты – исступленье…

Я снова добровольный пленник

В твоих жасминовых садах.

Откинуты со лба рукой

Волос каштановые пряди.

Я счастлив, что тобой украден

Из мира, где царит покой.

Я счастлив, что тобой украден…

Куртизанка

Хочешь с неба звезду? Хочешь, сам упаду

Я к ногам твоим, девочка Ёко?

Зазывала гостей, но не ждал я вестей

От тебя в своем доме далеком.

Ты любила других. Ни друзья, ни враги –

Просто лица, на маски похожи.

Но не вечна краса. Пожелтеют леса,

И никто тебя вспомнит не сможет…

Мы когда-то встречались в саду…

Хочешь с неба звезду?

Первое свидание

Она нежна. Не рань ее души…

Как мотылек в ночной тиши,

Как белый лотос в отраженье,

Она – всего лишь губ движенье,

Чуть слышный шепот, лейтмотив…

Скользит ладья. За поворотом,

В хитросплетеньях старых ив,

Ты с ней пройдешь по древним тропам…

Она – нежна. Не торопи.

Белые лепестки

Под шорох белых лепестков,

Что сыпались с ветвей акаций,

Я представлял, как буду скоро

Волос и губ твоих касаться.

Как опадут на клевер вдруг

Накидок шелковые ткани,

Как в легком танце смуглых рук

Мой мир в невозвратимость канет…

Ты не пришла.

Гнев милой

Я вплываю на утлой лодчонке

В твои воды – речные напевы:

Сбилась в сторону черная челка,

И глаза потемнели от гнева…

Не спеши рассмеяться жестоко

И взлететь белогрудою цаплей.

Слышишь? – филин кричит одинокий…

Слышишь? – в озеро сыплются капли…

Просто осень пришла ненароком.

Прощание с молодостью

Так хочется весны… Но наступила осень.

И сбросили сады нефритовый наряд.

Холодные ветра последний лист уносят,

И совершает дождь прощания обряд.

Так хочется весны, но где набрать мне силы,

Чтоб разогнать туман над зарослями ив,

Где сотни лет назад ты о любви просила,

Где тот ушедший я был молод и красив.

Так хочется весны…

Разлука

Улетела последняя стая,

Опустели озера и реки.

За туманными далями тает

Светлый образ любимой – навеки…

Помнишь, платье слетало, как птица?

И ладья уплывала в пространства,

Рассекая миры и границы

Бирюзового водного царства…

На кого опустились в дороге

Твои руки – вишневые ветви?

Больно мне. У чужого порога

Ты склонилась, влекомая ветром.

Странник

Я отряхну с дороги платье

И вновь ступлю на твой порог.

Прими меня в свои объятья:

Я обессилел и продрог…

Увы, не часто предавались

Безумным ласкам. Но теперь

Я навсегда с тобой останусь,

Устав от горя и потерь.

И дело вовсе не бессилье,

А в том, что годы – как вода.

А ты… Ты все еще красива…

Буря

Оставив за собой осенний холод,

Замерзшей ласточкой влетела в дом.

Прости за то, что я не молод,

Что коротаю дни с дождем.

Сплетенная из тонких веток,

Скрипит калитка и скрипит,

И под напором тьмы и ветра

Вот-вот сорвется… улетит.

Но этой ночью будем мы вдвоем –

С тобой, влетевшей птицей в дом.

Песни пустыни

Соад Элькоару (перевод с подстрочников Ирины Сотниковой)

Сборник «Ты не был моей душой»

***

В маленьком аэропорту,

В городе, затерянном и скучном,

С незнакомыми прощалась и встречала

Тех, кто абсолютно не знаком,

Стряхивая пепел отгоревший –

Пепел жизни – в пепельницу снов.

В маленьком аэропорту,

В городе, затерянном и скучном,

На меня глазеют чемоданы,

Вслед швыряя тонкость языков,

Насмехаясь над моим смущеньем,

Над улыбкой глупой и больной.

Снова я встречаю незнакомых

И чужих я провожаю вновь,

И сжимаю уши, чтоб не слышать

Самолетов уходящих рёв…

…В маленьком аэропорту,

В городе, затерянном…

Боль

Пытаюсь вечером

Укутаться молчаньем

И позволяю исчезать

Печали куполу в тумане улиц.

И угасая, словно стон,

На легком шаге ночи,

Я слышу наползающие бури,

Что убивают сполохи зари.

И нет заботы им о том, что будет…

Бросая чашами сухую пыль

На край исхоженной дороги,

Крадут надежды компас из ладоней

И сердце рвут на части танцем,

Как берегов тщеславие – покой реки.

Открытое пространство

И одиночество опередит меня…

И выдаст тайну

Грусти, морю и потере.

Наполнена мотивами ухода эта жизнь…

И не избыть мучительную память

С гнездящимся внутри безумством,

Что мечется по гребням волн,

Давно ветрами побежденных…

И не избыть толпящихся секунд,

Что, кланяясь, проходят мимо,

Напоминая о начале пораженья.

И полнится заботами душа…

Тьма

Я этой ночью

Все еще на грани полусна –

Я между памятью о яви и дремотой…

И ангел забытья протягивает

Узкую ладонь.

Похожие на призраков виденья

Склоняются участливо к глазам

И закрывают свет окна слепого…

И прячется обманутая грёза

В уютной шали полусна,

Как птицы водные

В спасительной волне…

И накрывает сон причудливую грёзу,

И волны чувств в груди вскипают,

И я еще не раз прорвусь сквозь пепел сна,

На грани осмысленья застывая…

***

Подарит эта ночь

Мне бабочек причуды,

Что посетят во сне…

И беспокойный лай собак разбудит.

Лицо в ладонях я стыдливо прячу,

И убираю шорох ощущений –

Безжизненных и колких –

Со своей постели.

Я покрываю тело удовольствием

Сухого, мягкого тепла,

Сдаваясь пробужденью торопливо.

И мысль безумная приходит в этот миг,

Стирая откровенья мира,

Уничтожая мою меру Бытия.

Путешествие

Перед тем, как уйти насовсем,

Оставляя убийцам открытые двери,

От бессилия тихо заплачем…

Будем петь свою песню украдкой,

Созывая ночные деревья,

Чтобы сбросили форму, как мебель,

В иссеченную рану вселенной…

***

До того, как зажгутся прощания волны,

Я прилягу в уютном пространстве покоя,

Вроде маленькой полки для книг…

Только жизнь моя вянет бесславно и больно,

Рассыпаясь в углах бесконечных и темных,

Приближая прощания миг.

***

Я преступления не совершила!

Я виновата только в том,

Что рану сердца, ободрав, открыла

И бросила под ветром обнажено истекать,

И с ней вошла я в хаоса пещеру.

«Я не хочу от вас иметь секретов,

Хочу, чтобы знали все!» Отныне

Незрячий тот, кто сам не хочет видеть,

И те глухи, что слышать не хотят!

Я преступления не совершила –

Все дело в том, что просто сотворила

Пространство, чтобы в нем существовать.

Мой суррогатный мир пронзен

Клыком кабаньим так безжалостно и резко,

Что истекает разрушеньем дерзким

На голову мою,

С цветной золою смешивая жизнь.

Остановись, печаль! Сначала

Я научусь суровой быть!

Я преступления не совершила.

Мой образ, вечностью гонимый,

Опять обрел свои черты…

Так пробудись, о ужас… Высохшая кровь

Приобретает формы, но еще не в силах

В законченные облики сложиться

И вновь блестит наполненностью жизни.

И сущий мир меня отныне не заботит

Проблемами, мученьями и болью.

Нет ничего в нем, кроме этих пятен крови

И крика петуха, что голос подает,

Не думая о том, что происходит.

Я чувствую величие безумства,

Так следуйте за мной, отчаянные люди,

Чтоб заново придумать этот мир!

Мы мученики, павшие во имя

Святого знания иного бытия!..

***

Любая женщина подарит то,

О чем меня ты просишь,

О, мужчина!

Но никогда не сможешь дать мне то,

О чем мечтаю я,

Ведь ты – мужчина!

***

Нью-Йорк, Лондон, Каир,

Доха, Бейрут, Париж, Рим,

Дамаск…

На карту мира брошены листы,

Что липнут к телу века

Двадцать первого –

Эпохи спутников,

Глобализации,

Технологических прорывов

И вечного движения вперед.

О, век веков!

***

Последний талисман живой –

Мой белый парус, что плывет в изгнанье.

Любое отторжение приму, признаю –

Любое, кроме одного: земли родной.

***

Он между Бытием и нереальным

Вторгается в наш алый город

И забавляется, играясь

Его безмерной добротой.

Устраивает войны на рассвете

Мой город, раскрывающий объятья

Захватчикам, несущим за собой

Великие открытия пиратов,

Привыкших грабить и идти войной.

Он между Бытием и нереальным

Флиртует с искажённым горизонтом,

Касаясь пальцами неровностей его.

Возможно, это когти диких кошек…

Или трава, покрывшая неосторожно

Бока Земли…

А может быть – конец всего!

У порога…

Лицо приблизив к своему окну,

Чтоб разглядеть себя,

Я вышиваю

Последнею иглою паруса,

С печалью ими покрывая

Свои убитые мечты,

И саркофаг несбывшихся надежд

В саду затерянном я хороню.

И следую за странниками духа,

За пылью поездов,

сюрреалистами

И заблудившейся толпой…

Иду, мечтая об одном –

О новом городе, к которому не прикасалась

Нога чужого человека до меня…

Окутаюсь я крыльями вороны,

И обрету покой…

***

В какую дверь к тебе войти,

С какой, скажи мне, стороны пробраться?

И снять запретов пелену и к телу сильному

Приблизиться мне твоему?

Скажи, с какой двери к тебе войти?

Ногам моим покоя нет,

А просьб моих, наверно, слишком мало –

На возвышении отказа

давно стоит твой трон,

О, мой высокомерный господин!

Из мелких ран на теле каплет кровь,

Но так безжалостны твои глаза,

Что неотступно следуют за мной

И точно знают, как вернуть меня обратно,

В мой золоченый саркофаг,

И двери склепа навсегда закрыть…

С какой же из неведомых сторон

к тебе мне подойти?

В бессилии отчаянном пытаюсь

Я сдвинуть эти стены…

И, примеряя образ твой к себе

так безнадежно,

С лавиной тишины прощаюсь

на той террасе дальней,

Где стоять еще мне можно.

***

В какую дверь войти к тебе?

А, может, через ту, что приоткрыта?

И, сбросив осторожность, солнце

Волнующих обманов расплескать?