Подруги

– Что за чушь? – отмахнулся он, но развивать эту тему не стал. – Как я понимаю, ты не собираешься поить меня чаем?

– Прости, но я очень устала, а мне еще нужно поговорить с Артемом.

Его глаза стали злыми.

– Гони от себя этого мальчишку! Он – ярко выраженный альфонс. Вытянет из тебя все до копейки и исчезнет в тумане.

Я рассмеялась.

– Как же низко ты меня ценишь! Неужели с меня кроме денег и взять нечего?

– Я этого не говорил, просто лучше тебя знаю жизнь, а ты, похоже, так и осталась наивной.

– Но не до такой же степени, – не согласилась я. Мне почему-то не хотелось, чтобы Олег думал об Артеме плохо. – Артем – не альфонс, ему мои копейки не нужны. Если хочешь знать, он богаче и меня, и тебя в десятки, а то в сотни или тысячи раз. Я говорю это просто так, для справки. Наши отношения никакого отношения ни к его, ни к моим деньгам не имеют. Давай, на этом закончим. Правда, я очень устала.

Олег поднялся.

– Я тоже устал. Но на этом наше общение не закончится, – многообещающе произнес он. – В следующий раз мы обо всем поговорим более обстоятельно и без присутствия свидетелей за стеной. А этого мальчишку, неважно – богатый он или бедный – гони поганой метлой. Вы не пара.

– А вот это не твоего ума дело, – во второй раз за этот бесконечный день повторила я эту фразу.

Мне хотелось поскорее с ним распрощаться, и я едва скрывала радость, когда мы направились к двери.

– А ведь я собирался сделать тебе предложение через месяц после нашего знакомства, – задумчиво произнес Олег, уже стоя на пороге. – Дурак, что не сделал.

Об этом я не знала, а теперь и знать не хотела.

– И правильно, что не сделал, – уверенно произнесла я. – Преодоление трудностей – не твой конек. Понятно, бабушка тяжело заболела, я много времени тратила на уход за ней, а ты не хотел никаких сложностей. Вот и в будущем не нарывайся на сложности. Пожалуйста, оставь меня в покое. Мы поговорили, все выяснили, больше говорить не о чем. Прощай! Искренне желаю тебе счастья, но… не со мной.

Олег ничего не ответил на мою тираду, а молча скрылся за дверью. Надеюсь, он больше не объявится. Сейчас он взбудоражен сильными эмоциями, хочет что-то изменить, исправить, но потом успокоится, все обдумает и поймет, что игра не стоит свеч. Не знаю, как он на работе управляется, но в личной жизни он не терпит никаких сложностей. Вот, и недавний пример. Его жена потеряла ребенка, переживала, стала раздражительной, а он, вместо того чтобы помочь ей справиться с трудностями, устранился, даже в другую страну переехал. Примерно так же он поступил и со мной десять лет назад. Похоже, люди не меняются, во всяком случае, в главном и основополагающем. Когда-то Маринка правильно его охарактеризовала: «Махровый эгоист и ярко выраженный кобель.». Исчерпывающая характеристика.

Мне сегодня нужно было думать совсем о другом, но встреча с Олегом не оставила меня безучастной. Он был моей первой любовью, моим первым мужчиной, и это никогда не изменится. Вряд ли я кого-то еще смогу полюбить так же сильно и самозабвенно. Столь яркие чувства – привилегия юности. Ему я сказала, что моя любовь к нему умерла в те три часа, когда я ждала его возле подъезда. Да, радость и счастье, сопутствующие любви, умерли именно тогда, но какие-то чувства к нему еще оставались. Я их законсервировала, в течение десяти лет запрещая себе думать и вспоминать о нем. А под плотно закрытой крышкой горечь, разочарование и обиды продолжали бурлить. Сегодня крышку сорвало. Обиды высказаны, горечь улетучилась. А разочарование? Оно осталось, но уже не такое сильное, как раньше. Но вряд ли найдется человек, не испытавший разочарований, особенно в юности.

Сегодня Олег полностью раскрылся и то, что я обнаружила, мне совсем не понравилось. Зато я почувствовала себя полностью свободной от прошлого. Теперь нет необходимости запрещать себе какие-либо воспоминания. Они уже неопасны. Наверное, люди, когда-то бывшие настолько близкими, никогда не станут абсолютно чужими. Вот, и сегодня, когда он машинально взъерошил волосы, на меня повеяло из счастливого прошлого. А ведь в нашем прошлом было много хорошего, об этом тоже не стоит забывать, и не мазать все подряд черной краской. Только эти маленькие искорки уже не любовь и ничего не изменят.

Глава пятнадцатая

Марина

С утра меня перевели из реанимации в хирургическое отделение. Операции мне не требовались, зато требовались регулярные перевязки. Помимо глубоких ссадин имелись и порезы, на заживление которых потребуется немало времени. Я уж не говорю о сломанных ребрах. А вот с головой постепенно налаживалось. Она стала меньше болеть и кружиться, зрение полностью восстановилось. Меня поместили в отдельную палату, видимо, мама так захотела. Что ж, это хорошо. Мне сейчас не до пустых разговоров с соседками по палате. Нужно сосредоточиться и постараться вспомнить, как я оказалась на лесной дороге. Как выбралась из затонувшего автомобиля? Кто мне помог? Кто вызвал скорую помощь? И почему спаситель не дает о себе знать? Лесная дорога… Неужели меня нашли в лесу? Или же имеется в виду лесополоса возле кольцевой дороги? Как это ужасно – не знать, что с тобой происходило. Надеюсь, полиция что-то выяснит.

Мои размышления прервало мамино появление. Она, как всегда, выглядела красивой и свежей.

– Мариночка! Как же ты нас всех напугала! – бросилась она ко мне с объятиями. – До сих пор не могу прийти в себя.

Далее последовало подробное описание всех ее переживаний и страданий по этому поводу, потом аналогичных переживаний Алексея и ее подруг. Я еще в детстве научилась отключаться в такие моменты, думая о своем. Мамин монолог мог длиться часами, это просто надо перетерпеть. Я люблю ее, она любит меня, а это дорогого стоит. Однако, когда она сообщила, что взяла неделю отпуска, чтобы за мной ухаживать, якобы специально договорилась об отдельной палате, чтобы можно было поставить здесь раскладушку, тогда бы она могла оставаться на ночь, я очнулась. Нет! Столь долгое и тесное общение с любимой мамочкой мне не выдержать. Нельзя подвергать наши нежные чувства столь суровому испытанию. Да она своей болтовней не даст мне сосредоточиться ни на минуту!

– Мама – строго произнесла я, – не выдумывай. Мне не нужен постоянный уход. Я уже сама могу дойти до туалета, благо он под боком, а на ночь мне делают укол, и я сплю беспробудно до утра.

Я несколько приукрасила действительность. Пока я единственный раз самостоятельно добралась до туалета и далось это мне нелегко, обратно до койки еле доползла. Но я давно живу одна, и постоянное присутствие рядом другого человека, да еще такого словоохотливого, как моя мама, будет меня не просто напрягать, а бесить. Этому нужно воспрепятствовать во что бы то ни стало. Мне пришлось изрядно напрячься, использовать все возможные и невозможные аргументы, чтобы донести до маминого сознания, что ее постоянное присутствие в больнице не только не требуется, но даже вредно, так как мне нужен покой. На ее лице отразились обида и разочарование, отчего я почувствовала себя виноватой, но своего решения не изменила. Ее легкая обида скоро забудется, а, если мы неделю проведем бок о бок, то и врагами можем стать.

– Но я взяла неделю отпуска, – растерянно произнесла она.

– Вот и хорошо! – бодро отозвалась я. – Тебе нужно отдохнуть после волнений. Поезжай к Алевтине (это давняя мамина подруга), вы давно не виделись. Если с погодой повезет, вы прекрасно проведете время за городом.

Мама оживилась, и вскоре из нее непрерывным потоком полились планы на ближайшие дни, с каждым разом все более развернутые. Я прикрыла глаза, стараясь не упустить чего-нибудь существенного, если такое вдруг появится. Однако болезнь и усталость взяли свое, и я задремала, наверное, ненадолго, а, когда открыла глаза, увидела печальную маму.

– Бедненькая, – всхлипнула она, – тебе и впрямь нужно отдохнуть, а я все болтаю. Я поставила в холодильник (она перечислила все, что принесла), завтра принесу…

– Только фрукты и йогурт, – перебила я ее.

Когда мы, наконец, обсудили все вопросы, и мама скрылась за дверью, я облегченно перевела дух. Наверное, нехорошо так радоваться уходу любящей матери, но у нас уж так сложилось, мы слишком разные. Зато теперь я смогу без помех подумать о той ситуации, в которой оказалась. Однако сделать этого не успела. Стукнув в дверь и не дождавшись ответа, на пороге появился молодой мужчина – высокий, косая сажень в плечах, густая русая шевелюра, грубоватое мужественное лицо. Он напоминал ковбоя, только стетсона да сапог не хватало. Голубые глаза с прищуром весело и даже радостно смотрели на меня.

– Здравствуй, Марина! – с воодушевлением произнес он, подходя к моей койке. – Меня зовут Егор Коростылев, я старший уполномоченный уголовного розыска. Буду заниматься твоими делами, собственно, уже занимаюсь. Как ты себя чувствуешь?

– Иду на поправку, но почему вы со мной так фамильярны? Мы с вами на брудершафт не пили.

– За этим дело не станет, – отмахнулся он, усаживаясь на стул, на котором недавно сидела мама. – И вовсе я не фамильярничаю, к близким людям принято обращаться на ты.

Я внимательно всматривалась в его лицо, ища признаки безумия. Ничего очевидного не обнаружив, я не удержалась от вопроса:

– Вы псих? Что-то я сомневаюсь, что вы из полиции.

Он рассмеялся и достал из кармана удостоверение. Поскольку повязки мешали мне взять его в руки, он поднес его к моему лицу, и я прочитала: «Капитан Егор Петрович Коростылев». Похоже, не врет, но его манеры меня раздражали.

– Если вы действительно из полиции, то занимайтесь делом, товарищ капитан, а не несите всякую чушь про несуществующую близость.

Он на мою грубость не обиделся, но как-то подобрался.

– Извини, что-то я немного расслабился на радостях, – улыбнулся он, – слишком долго ждал твоего пробуждения. О нас с тобой мы потом поговорим. Сейчас я действительно при исполнении, так что займемся делами. Кстати, ты тоже можешь обращаться ко мне просто по имени и на ты.

Я ничего не ответила, продолжая изумленно таращиться на этого странного типа. Когда же он приступил к делу, я уже не сомневалась, что имею дело с опытным полицейским. Сначала он рассказал, когда и где меня обнаружили. В среду в 17.45 в скорую помощь позвонили с мобильного телефона и сообщили, что на самом краю лесополосы возле кольцевой дороги обнаружена женщина без сознания. Говоривший своего имени не назвал, но к чести работников скорой помощи, они все-таки отреагировали на звонок, хотя и не сразу. Скорая помощь появилась на месте происшествия в 18.30. Там меня осмотрели, сделали пару уколов и наложили повязку на грудную клетку. В больнице я оказалась только в 19.20.

– Кто же меня нашел? – спросила я.

Поскольку вызвавший скорую помощь не назвался, его определили по номеру телефона, с которого он звонил. Моим спасителем оказался пятнадцатилетний подросток, решивший прокатиться на велосипеде.

– В такую погоду? – усомнилась я.

Дело в том, что велосипед подарили только накануне, и ему уж очень хотелось проверить его в деле. Когда дождь немного притих, он отправился на прогулку. Кататься по улицам было скучно, и он направился в сторону лесополосы, в которой ему строго-настрого было запрещено появляться, но он надеялся успеть вернуться домой до прихода родителей с работы. Едва он въехал в лесополосу, как увидел лежащую на дороге женщину. Сначала он испугался, думал, что она мертвая. Видимо, его правильно воспитали, так как он все-таки подошел и обнаружил, что женщина жива. Он позвонил в скорую помощь, но не назвался, так как не хотел, чтобы о его «подвигах» узнали родители. По его словам, он затаился в кустах до приезда скорой помощи. «А вдруг бы она не приехала?» – сказал он. Из-за этой задержки он вернулся поздно, и от родителей ему все-таки досталось.

– Если бы не он, я бы умерла, – с дрожью в голосе произнесла я.

– Скорее всего, – мрачно признал Егор. – Вряд ли в такой дождливый день там были еще гуляющие. У этого лесочка весьма сомнительная репутация.

– Подарю ему еще один велосипед, – вырвалось у меня. Мне хотелось как-то отблагодарить своего спасителя.

– Это лишнее, – усмехнулся сыщик. – Лучше похлопочу, чтобы ему какую-нибудь грамоту вручили. Пусть родители гордятся.

До меня будто только в этот момент дошло, что я была на краю гибели. Я была так сосредоточена на преодолении боли, на страшных угрозах, что об этом как-то не подумала. А ведь, если бы не этот мальчик, мое тело уже бы черви ели. Меня передернуло, и капитан Коростылев положил мне руку на плечо. Эта рука была большой, сильной и… надежной. Эк меня развернуло! Видимо, я слишком сильно головой стукнулась.

– Не думай об этом, – сказал он, будто прочитав мои мысли. – Все у нас будет хорошо. Нарожаем кучу детишек, потом внуки пойдут, и будем мы жить долго и счастливо лет этак до девяноста. Хотя, как знать, может, к тому времени что-нибудь придумают, чтобы жить еще дольше.

Я с возмущением посмотрела на него.

– Только начала думать, что ты нормальный человек, как ты опять какой-то бред несешь! – Я и не заметила, как стала к нему обращаться на ты.

– И вовсе не бред, – не согласился он. – Иногда одного взгляда хватает, чтобы понять, что это «твой» человек. Но ты права, сейчас не время об этом говорить, к тому же, я уже четвертый день с осознанием нашей близости хожу, а для тебя это неожиданно.

Я не знала, что и думать. Вроде бы не сумасшедший. Тогда, в чем дело? Неужели и впрямь влюбился в меня с первого взгляда? Когда же он меня впервые увидел – в среду в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, или позднее, лежащей на больничной койке и всю забинтованную? Впрочем, неважно, все равно похоже на бред или сказку. Тут я вспомнила рассказ медсестры о симпатичном сыщике, который каждый день появлялся в больнице и подолгу сидел возле меня, держа за руку. Значит, правда. Внутри, где-то в области сердца, что-то зашевелилось. Давненько такого не было. Я повнимательнее присмотрелась к новому знакомому, пока он продолжал рассказывать о своем расследовании. На первый взгляд, он не подходил под мои стандарты. Мне нравились мужчины изысканные, утонченные и элегантные, таившие в себе какую-то загадку. В сыщике ничего этого нет. Одет непритязательно, весь нараспашку – вывалил на меня черт знает что без всякой подготовки, и я теперь не знаю, что с этим делать, почему-то не получается оставаться равнодушной.

Тем временем сыщик продолжал свой рассказ. В среду он по служебным делам был в том районе, дежурный был в курсе его местонахождения, поэтому позвонил ему, когда поступило сообщение о найденной незнакомке. Мол, посмотри, что к чему, может, там ничего криминального и нет. Когда он прибыл на место происшествия, скорая уже уезжала. Он остановил ее и, выяснив, в какую больницу везут, сам еще некоторое время потратил на осмотр окрестностей. Лесок был захламлен, виднелись следы пикников, но явно не сегодняшних, да и тот день был слишком ненастным, чтобы кому-то в голову пришло проводить там время. Как и зачем здесь оказалась одинокая женщина? А, может, не такая уж и одинокая, ведь кто-то вызвал скорую помощь. Тогда еще автор звонка был неизвестен. Сыщик поехал в больницу. Впервые он меня увидел в приемном отделении, грязную и в лохмотьях, но его эти внешние признаки не ввели в заблуждение. «Я увидел прекрасную женщину, попавшую в беду, – сказал он, – и решил во что бы то ни стало спасти ее и наказать обидчиков.». Почему-то в его исполнении это высказывание не казалось слишком уж пафосным.

Добросовестный полицейский больше двух часов провел в больнице, ожидая диагноза, и даже, когда его услышал, не хотел уходить. Он уверял, что чувствовал незримую нить, которая нас связывает, и боялся, что после его ухода эта нить ослабнет, и я умру, но доктор заверил его, что такого не случится. На следующий день дождь прекратился, и капитан Коростылев опять направился в тот лесок, однако особо в него не углублялся. Обильные дожди сделали его практически непроходимым. Он немного покрутился на самом краю, но ничего интересного не обнаружил, даже следов скорой помощи и его автомобиля не осталось. Он пришел к выводу, что кто-то просто хотел спрятать мое еще живое тело в этом лесу, но мальчишка-велосипедист его спугнул, и тот бросил меня на дороге. При этих словах меня передернуло, а Егор, я и не заметила, как мысленно назвала его по имени, погладил меня по плечу и улыбнулся, мол, все неприятности позади.

Дальнейший рассказ был коротким. Главной его задачей было установить, кто я. Он просматривал все сведения о пропавших, но никто меня не искал. Это казалось странным. Почему меня никто не хватился за два дня? Может, я приезжая? Он приезжал в больницу, сидел возле меня, рассказывал о себе и задавал бесчисленные вопросы. Только вчера вечером он узнал, кто я такая. Сразу навел справки и облегченно вздохнул, узнав, что я не замужем и детей у меня нет. Когда вчера он появился в больнице, я уже спала, но он все равно прошел в мою палату и долго держал меня за руку.

– Вот видишь, мы совсем не чужие, – заметил он.

Накануне после одностороннего общения со мной он отправился к моей маме, где побеседовал с ней и Алексеем. От него он и узнал, что я попала в автомобильную аварию. Сегодня с утра, надев резиновые сапоги, бравый капитан отправился на поиски злополучного моста. Речушка или ручей, в который упал мой автомобиль, несмотря на обильные дожди, был неглубоким, так что виднелась не только крыша автомобиля, но и окна.

– Как тебе удалось из него выбраться? – Два голубых лазера уставились на меня.

– Понятия не имею, – отозвалась я. – Последнее, что помню, это падение, а потом темнота. Даже боли не помню.

В общем, Егор позвонил в дорожную полицию, и те обещали в ближайшее время заняться покалеченным автомобилем. До сих пор, большей частью, он рассказывал, а я слушала. Теперь он начал задавать вопросы, что мне нравилось значительно меньше.

– Скажи, как тебе удалось свалиться с моста? Он, конечно, ветхий, но достаточно широкий, правда, я не стал бы на нем разворачиваться.

– А я стала.

Он изумленно уставился на меня.

– Зачем?! Можно было проехать еще несколько метров и развернуться на дороге.

– Ответа нет, – буркнула я.

На самом деле, ответ был, просто не хотелось его озвучивать: «Я – идиотка». Егор развеселился.

– Да, мне рассказали о твоих водительских подвигах. Сколько железных коней ты угробила?

– Три.

– В общем, с тобой все понятно, – несколько высокомерно заявил он, и я завелась.

– Да ничего тебе не понятно! Просто руль перестал меня слушаться, я его кручу-кручу, а он…

– Вот как, – протянул Егор. – Ладно, разберемся, и не такие задачки решали.

Затем стал меня расспрашивать о моих отношениях с матерью и будущим отчимом. Я заверила его, что в этом тройственном союзе в любых сочетаниях отношения очень хорошие и близкие. Только потом догадалась спросить, какое отношение имеет это к аварии.

– Да никакого, – легко отозвался Егор, – просто интересно стало.

– Интересно?! – взвилась я. – Ты лучше бы делом занимался, а не любопытствовал попусту. Катя нашлась? Как я понимаю, о ее исчезновении еще вчера заявили в полицию.

– Ищем, – невозмутимо отозвался Егор. – Этим мой напарник занимается, а теперь и я к нему подключусь. Расскажи все, что знаешь о ней и ее исчезновении.

Мы еще полчаса обсуждали эту тему. Он особенно настойчиво интересовался новым Катиным знакомым, но тут мне почти нечего было рассказывать. От долгого разговора и связанного с этим напряжения голова стала болеть сильнее, и я прикрыла глаза. Егор все понял и осторожно (или нежно?) погладил меня по плечу. Похоже, ни одной возможности не упускал, чтобы ко мне прикоснуться. Что бы это значило? В принципе, я догадывалась, что это означает, но делать выводы не торопилась.

– Сейчас я уйду, – строго произнес Егор, – только прежде ответь мне еще на один вопрос: «Почему ты выбрала такой странный маршрут?» В версию, которую ты изложила матери, я ни на минуту не поверил.

– Это твои проблемы, – не слишком вежливо отозвалась я. – Другой версии нет. И это не имеет никакого отношения к произошедшей аварии.

– Как знать.

Он наклонился ко мне и поцеловал меня в щеку. Мои глаза сразу открылись, и мы уставились друг на друга. Я физически ощутила, как между нами проскочила искра, но тут мое внимание привлек изысканный запах. Я знала, что такой парфюм стоит недешево, и образ простого ковбоя, этакого рубахи-парня, стал распадаться. Вряд ли рядовой полицейский мог позволить себе такую роскошь. Разве что у него есть и другие доходы. Вдруг он как-то связан с теми людьми с улицы Короленко? Он, видите ли, случайно оказался поблизости от места происшествия. Может, специально там крутился, чтобы быть в курсе дел? И «Голос» говорил, что как только мы обратимся в полицию, они сразу обо всем узнают. Наверняка у них в полиции есть свой человек. Неужели это Егор?

– Ну, ты и нахал! – наконец, отреагировала я на его поцелуй.

Мой голос прозвучал не только возмущенно, но и враждебно, что совсем не вязалось с тем, как я на него смотрела всего несколько секунд назад. Он обиженно отстранился и поднялся на ноги.

– Я уже понял, что ты строптивая, но меня этим не запугаешь. Я вернусь. Тогда я буду уже «не при исполнении», и мы обо всем спокойно поговорим. Выздоравливай!

Он скрылся за дверью, а у меня на душе стало гадко и тревожно. Что сейчас было? Если он честный человек и действительно влюбился в меня, то я незаслуженно его обидела. Если же он пособник тех непонятных типов, то наверняка насторожился и сейчас недоумевает, чем себя выдал. Как мне себя с ним вести? Влюблен он или нет, наверняка еще не раз появится на моем горизонте. Мне стало грустно, и я немного разозлилась на себя. Когда женщине «30 +», глупо верить в сказки, а ведь я почти поверила в его влюбленность. С другой стороны, на чем основаны мои подозрения – на слишком дорогом парфюме? Разве простой полицейский не может иметь маленькие слабости? Или еще проще – ему этот парфюм подарили, на день рождения, например. Вряд ли друзья-приятели сделали такой подарок, наверняка это сделала женщина – изысканная и небедная. Это предположение вызвало во мне некое подобие ревности. Кажется, я совсем с ума сошла. Я ничего о нем не знаю, может, у него есть жена и куча детишек, а его необычное поведение – лишь способ усыпить бдительность и расположить к себе подозреваемую. Подозреваемую – в чем? Видимо, пока он и сам этого не знает, но мой странный маршрут для прогулки его явно насторожил.

Вскоре мне надоело строить предположения, и я погрузилась в сон, из которого меня сначала вырвал приход врача. Тот довольно потирал руки, радуясь моему быстрому восстановлению. Потом появился частный сыщик, которого зачем-то наняла Вероника. Впрочем, вскоре я поняла, что она это сделала не зря. Катя до сих пор не объявилась, и это не просто меня расстроило, но и напугало. В романтическую историю с Андреем я верить перестала. Катя не была в него влюблена. Да, ей льстило его внимание, особенно на фоне равнодушного отношения Кости, но исчезнуть, никому ничего не сказав и отключив телефон, это совсем не в ее духе. Сыщик уже провел предварительную работу. Первым делом побывал в банке. Там сказали, что Екатерина Андреевна о своей болезни сообщила не телефонным звонком, а смс-кой, что было не совсем обычно. А ведь послать смс-ку с ее телефона мог кто угодно. Кроме того, в пятницу была назначена важная встреча, на которой она непременно должна была присутствовать. Зная ее, сотрудники предполагали, что на ней она обязательно появится, пусть и с высокой температурой. Но она не появилась и на звонки не отвечала.

Сыщик и с Костей пообщался. Уговорил того приехать в Катину квартиру и проверить, взяла ли она с собой какие-то вещи, если собиралась уехать из города на несколько дней. Костя оказался плохим помощником. Он не помнил всех Катиных вещей, лишь сказал, что сумка на колесиках, с которой она отправлялась в короткие поездки, осталась на месте, как, впрочем, и чемодан. Похоже, она никуда не собиралась уезжать. Неужели ее похитили?! Тут мне стало по-настоящему страшно. Судя по всему, негодяи с улицы Короленко не шутят. Но с чего они вдруг так всполошились? И тут до меня дошло. Это я! Я во всем виновата! Своей глупой слежкой вызвала этот переполох. Наверняка они меня заметили, ведь моя машина стояла на самом виду. И я догадывалась, что меня заметили, и все равно своих замыслов не оставила. Почему?! Хотела не только убедиться, но и доказать, что Женька никакого отношения к темным делишкам не имеет? А ведь это не так. Он был очень умным и не мог не понимать, с кем связался. Основополагающий миф моей жизни рассеялся, как дым. Никто не идеален. Если человек верный муж, это не означает, что он так же хорош и во всем остальном. Нужно либо мириться с недостатками других, либо оставаться гордой и одинокой. Ни то, ни другое мне не нравилось.

После тихого часа появился курьер с посылкой от Вероники, в которой был новый телефон и записка. Она уже знала, что меня перевели в обычную палату, но считала, что тайными сведениями лучше обмениваться письменно по новому телефону. Он уже подключен к сети. Сегодня она не сможет меня навестить, так как занимается дочерью и свекровью. Просила сразу сообщать ей, если появится что-то новенькое, ну, и конечно, желала мне скорейшего выздоровления. Очень мило с ее стороны. Она же должна меня ненавидеть! Это я своими глупыми действиями спровоцировала целую лавину неприятностей!

Неожиданное появление Игоря не добавило мне хорошего настроения. И зачем он пришел? Вовремя подслушанный разговор избавил меня от совершения очередной глупости, и теперь, глядя на него, я недоумевала, как могла хотя бы на минуту вообразить, что смогу построить с ним какие-то отношения. Нет, Игорек, шел бы ты лесом. Наше общение было тусклым и неинтересным и, хотя он пришел с цветами, ничто в моей душе не дрогнуло. Я лишь попросила его проинформировать начальство о моих злоключениях и пообещала позвонить, когда встану в строй. Наверняка он посчитал меня взбалмошной и эгоистичной. Что ж, наверное, так и есть.