Читать книгу: «45 немецких философов, которых обязательно надо знать», страница 3

Лейбниц Готфрид Вильгельм
1646–1716

Немецкий философ, математик, физик, юрист.

Человек разносторонних дарований и неутомимой энергии, Лейбниц был далёк от того типа уединённого мыслителя. Идеи Лейбница представлены главным образом в небольших трактатах, посвящённых отдельным проблемам, и в многочисленных письмах, изданных посмертно, как и большинство его произведений.

Будучи систематизатором научного знания, поставил вопрос о сложной связи познания, интуиции и воли. Лейбниц доказал важность проницательности для выдвижения гипотез, сложную структуру сознания и необходимость новых наук для взаимо-

понимания человечества. Независимо от Ньютона создал математический анализ. Создал комбинаторику как науку. Заложил основы математической логики. Описал двоичную систему счисления с цифрами 0 и 1. В механике ввёл понятие «живой силы» (прообраз современного понятия кинетической энергии) и сформулировал закон сохранения энергии. В психологии выдвинул понятие бессознательно «малых перцепций» и развил учение о бессознательной психической жизни. Лейбниц ввёл идею целостности органических систем, принцип несводимости органического к механическому и высказал мысль об эволюции Земли.

Лейбниц является завершителем философии XVII века и предшественником немецкой классической философии.

Любить – это находить в счастье другого своё собственное счастье. [Любить – это помещать наше счастье в зависимость от счастья другого человека.]

Наш мир – лучший из всех возможных миров.

Если бы геометрия так же противоречила нашим страстям и интересам, как нравственность, то мы бы так же спорили против неё и нарушали её вопреки всем доказательствам.

Я прошёл бы 20 миль, чтобы выслушать моего злейшего врага, если бы мог что-либо полезного узнать у него.

Бог действует как величайший геометр, который предпочитает наилучшее решение задач.

Что мыслимо – то возможно, что возможно – то мыслимо.

Что касается стыда, то любопытно, что иногда скромные люди, будучи только свидетелями неприличного поступка, испытывают ощущения, похожие на ощущения стыда.

Люди – это малые боги.

Я не различаю ни наций, ни Отечества, я предпочитаю добиваться большего развития наук в России, чем видеть их средне развитыми в Германии. Страна, в которой развитие наук достигнет самых широких размеров, будет мне самой дорогой, так как такая страна поднимет и обогатит всё человечество. Действительные богатства человечества – это искусства и науки. Это то, что отличает больше всего людей от животных и цивилизованные народы от варваров.

Люди никогда не проявляли большего таланта, чем в изобретении игры.

Я не принадлежу к числу тех, которые питают страсть к своему Отечеству, или к какой-нибудь другой нации, мои помыслы направлены на благо всего человеческого рода; ибо я считаю отечеством Небо и его согражданами всех благомыслящих людей, и мне приятнее сделать много добра у русских, чем мало у немцев или других европейцев, хотя бы я пользовался среди них величайшим почётом, богатством и славой, но не мог бы при этом принести много пользы другим, ибо я стремлюсь к общему благу.

Существовать – это быть в гармонии.

Природа щедра в своих действиях и бережлива в предлагаемых ею причинах.

Когда какая-либо вещь среди творений бога кажется нам достойной порицания, мы должны заключить, что она недостаточно нами понята и что мудрец, который постиг бы её, решил бы, что невозможно даже желать чего-либо лучшего.

Всякое учение истинно в том, что оно утверждает, и ложно в том, что оно отрицает или исключает.

Наше счастье вовсе не состоит и не должно состоять в полном удовлетворении, при котором не оставалось бы больше ничего желать, что способствовало бы только отупению нашего ума. Вечное стремление к новым наслаждениям и новым совершенствам – это и есть счастье.

Настоящее всегда чревато будущим.

Библиотеки – это сокровищницы всех богатств человеческого духа.

Настоящий мир – наилучший.

Трёх выгод мы ждём от истории: прежде всего – наслаждения узнавать необычные вещи, затем – полезных, особенно для жизни, наставлений и наконец – рассказа о том, как настоящее произошло из прошлого, когда все превосходно выводится из своих причин.

Если бы геометрия также сталкивалась с нашими страстями и повседневными интересами как христианская нравственность, мы бы оспаривали и попирали её (геометрию) немногим меньше, несмотря на доказательства Евклида.

Дух божий нашёл тончайшую отдушину в этом чуде анализа, уроде из мира идей, двойственной сущности, находящейся между бытием и небытием, которую мы называем мнимым корнем из отрицательной единицы.

Доказанное примерами никогда нельзя считать полностью доказанным.

Абстракция сама по себе не является ошибкой, лишь бы только помнили, что то, от чего отвлекаются, все же существует.

Комплексные числа – это прекрасное и чудесное убежище божественного духа, почти что амфибия бытия с небытиём.

Истинная вера и истинная надежда не состоят в пустых словах и даже мыслях, а в практическом мышлении (practisch denken), то есть надо поступать так, как будто бы это было на самом деле.

…чем больше я наблюдаю дарования этого монарха, тем более сему удивляюсь.

Мы обращаем внимание лишь на наиболее выделяющиеся мысли, то есть на наиболее заметные.

Тело в данный момент движения не только находится в месте, соответствующем его размеру, но имеет стремление к перемене места, так что следующее состояние вытекает из предыдущего само собой, в силу самой природы.

Существует несколько определений, выражающих ту же самую сущность, подобно тому как то же самое строение или тот же самый город могут быть представлены различными изображениями в зависимости от того, с какой стороны их рассматривают.

Понятие индивида содержит в виде возможности то, что есть в действительности, или то, что соотносится с существованием вещей и с временем.

Восприятие и всё, что от него зависит, необъяснимо причинами механическими…Итак, именно в простой субстанции, а не в сложной и не в машине нужно искать восприятия.

Природа позаботилась о том, чтобы снабдить животных органами, которые собирают несколько световых лучей или несколько волн воздуха, чтобы их соединением придать им больше силы.

Вторичная материя не является субстанцией, но нагромождением многих субстанций.

Одна душа ничего не меняет в мыслительном процессе другой, да и вообще никакая частная субстанция не оказывает физического воздействия на другую.

Когда я считаю, что хаоса нет вообще, я не имею в виду, что наш земной шар или другие тела никогда не были в состоянии крайней запутанности… но полагаю, что всякий, кто имеет органы чувств, достаточно проницательные для того, чтобы заметить мельчайшие части вещей, все найдёт организованным. Ибо невозможно, чтобы какое-либо существо было бы способным проникать сразу во все малейшие частицы материи, так как актуальное деление продолжается до бесконечности.

Вольф Христиан фон
1679–1754

В Германии феномен Просвещения имел свою специфику, заключавшуюся не в новизне тематики и обозначенных проблем, а их логическими формулами. Немцы предложили метод рационального анализа, сочетавшего в себе осторожность и решительность. Данный подход был призван доказывать законность каждого шага, другими словами, внутреннюю возможность используемых в качестве основы понятий. Основателем метода, предложенного немецкими мыслителями XVIII века стал ученик и последователь Лейбница Христиан Вольф. Вольфа характеризуют как одного из самых выдающихся немецких философов между Лейбницем и Кантом.

Посредством М.В. Ломоносова, а также немецких последователей Вольфа – Тюмминга, Мейера, Винклера и других, философия Вольфа оказала влияние и на русскую мысль.

§ 1. Мы сознаём самих себя и другие вещи, в чем никто сомневаться не может, если не лишился полностью своих чувств (seiner Sinnen): кто отрицал бы это, говорил бы нечто противоположное тому, что он находит в себе, и его быстро можно уличить в том, что его утверждение нелепо. Ведь каким образом он хотел бы передо мной нечто отрицать или ставить под сомнение, если бы он не сознавал самого себя и другие вещи? Кто сознает себя в качестве отрицающего или подвергающего сомнению – тот существует (ist). А поэтому очевидно, что мы существуем.

§ 2. Возможно, одни будут удивлены, а другие, в силу недостаточно глубокого понимания неспособные благополучно справляться с объяснениями и доказательствами, будут даже смеяться над тем, что я начинаю с доказательства, что мы существуем! Ведь не было ещё под солнцем ни одного человека, который отрицал бы это: и если кто-нибудь зашёл бы столь далеко, то ничего не стоило бы его опровергнуть, поскольку он был бы либо безумным и, следовательно, не знающим того, о чем он говорит, либо он должен быть настолько упрямым, что умышленно отрицает все вопреки своей совести. Поэтому даже весьма странная секта эгоистов, которая недавно появилась в Париже, отрицает относительно всех вещей, что они существуют, однако же признает, что Я существую (Ich bin).

§ 3. Я надеюсь, что скоро [все] они перестанут удивляться, как только я укажу им причины, которые побудили меня к такому [доказательству]. В «Предуведомлении к философии», которое содержится в начале моих «Разумных мыслей о силах человеческого рассудка» было отмечено, что философия должна не только знать нечто возможное или происходящее, но и уметь указывать основания, почему это возможно или происходит. Поскольку в том, что мы существуем, мы настолько уверены, что это никоим образом не может быть подвергнуто сомнению, нужно ли ещё и показывать, откуда эта уверенность возникает? Но, поскольку мы намерены здесь обсуждать [именно] философию, мы должны исследовать и то, откуда все-таки такая уверенность возникает.

§ 4. Другая причина [необходимости] такого исследования в том, что оно имеет весьма большую пользу. Ибо если я знаю, почему мы столь сильно уверены, что мы существуем, то мне должно быть известно и то, каким образом должно быть устроено нечто, чтобы я мог знать его столь же достоверно, как и то, что существую я сам. Наибольшее из того, что я могу безбоязненно сказать о важных истинах – так это то, что они столь же достоверны, как и то, что я существую, или иначе: я знаю настолько же достоверно, что существуют они, насколько я знаю, что существую я. Этим нам даётся именно то, что необходимо для осуществления нашего намерения достичь несомненно достоверного естественного познания Бога и души, мира и всех вещей вообще.

§ 5. Для достижения указанной пользы нужно точнее обдумать способ, каким мы познаем своё существование. Сделав это, мы найдём, что наше познание об этих вещах должно обладать следующими свойствами.

1. Мы знаем непротиворечиво, что мы сознаем самих себя и другие вещи.

2. Для нас очевидно (klar), что тот, кто сознает самого себя и другие вещи, тот существует.

3. Поэтому для нас достоверно, что мы существуем.

§ 6. Если мы хотим отчётливо познать, каким образом посредством этих оснований мы приходим к тому, что мы существуем, то обнаружим, что в этих мыслях скрывается следующее умозаключение:

Тот, кто сознает себя и другие вещи, тот существует.

Мы сознаем самих себя и другие вещи.

Следовательно, мы существуем.

Баумгартен Александр Готлиб
1714–1762

Немецкий философ, последователь учений Лейбница и Вольфа, основоположник эстетики немецкой классической философии. В 1735 году Б. впервые ввёл термин «эстетика» (от др. – греч. Aisthetikos – чувственно воспринимаемый), которым он обозначил философскую науку о чувственном познании, постигающем и создающем прекрасное и выражающемся в образах искусства.

Познаваемые вещи должны познаваться высшей способностью как объекты логики; вещи, чувственно воспринимаемые, должны познаваться низшей способностью как объекты науки чувственного восприятия, или эстетики.

Поэзия – это совершенный чувственный дискурс, включающий поэму (поэтическое произведение, дающее совершенное чувственное знание); поэтику (набор правил, по которым построена поэма); поэта – создателя поэмы.

Ложное правило всегда хуже, чем никакое.

Поэтический дискурс выражен последовательностью слов, обозначающих связанные представления.

Так как психология открывает нам значащие принципы душевной деятельности, мы не сомневаемся, что возможна наука, которая могла бы направлять к совершенству низшую познавательную способность чувственного познания вещей.