Павлова для Его Величества. Книга 2

Глава 5. С ног на голову

Маа пила чай. Её гостья, красивая рыжеволосая женщина, предпочла вино. Особое, как и всё, что изготавливала жрица с добавлением плодов ветвистой яблони, к которой простым смертным дороги не было.

– А я тебе говорила: не стоит недооценивать силы противника. Архара – неприятное местечко, но мужчины там куда сильнее ваших, брали бы да пользовались, достигали равновесия. Нет же, решили поиграть в великих полководцев! – Маа совершенно по–человечески закатила глаза, ещё и языком цокнула. – Боги создали вам идеальный мир. Живите и радуйтесь! Нет же, сперва переругались, затем нарушили заповеди, а теперь плачетесь, умоляя помиловать? Нет, моя дорогая, боги и пальцем не пошевелят, чтобы вам помочь. Разбирайтесь сами.

– Маа, мы раскаиваемся! Как вымолить прощение? Подскажи! – зелёные глаза гостьи были полны слёз. Боль, настоящая, не надуманная, не поддельная, а искренняя, истинная, разрывала её сердце.

– Люди приручили волка и получили верного друга – собаку. Сможете ли вы накормить с руки дракона, Амелика? Достанет ли смелости?

– Он никого не пустит в сердце! Никого! Порой мне казалось, у него его просто нет!

Девушку трясло. Слёзы катились по щекам, собираясь на остром подбородке в огромные капли, те падали и оставляли пятна на бежевом шёлке платья. Но внешний вид не интересовал одну из самых красивых женщин этого мира. Не сейчас.

– Ами, ты знаешь, как я тебя люблю. Я дала тебе столько подсказок, столько советов. Прекрати истерику и спокойно подумай. У тебя получится.

Маа говорила мягко, спокойно, усмиряя шторм в душе Амелики. Прошло несколько минут, и девушка смогла взять себя в руки, утёрла слёзы, сделала глоток вина, села прямо.

– Отпусти меня в храм древних богов, мне нужно побыть в одиночестве и почувствовать все грани мира, – попросила она. – Я упустила нечто важное…

– Боюсь, Ами, на это уже нет времени. Наран [бог войны] принял жертву и жаждет крови.

– Но у нас ведь есть Владислава! Её дар…

– Её дар никто не развивает, никто не учит её, как трансформировать энергию, никто не даёт ей возможности менять мир в лучшую сторону, хотя она готова к этому! – шипение жрицы заставило Амелику замереть с выпученными глазами. Злость, ненависть, отчаяние – не те качества, что она ожидала увидеть у главной жрицы богини любви. Та слишком долго общалась с богами и давно утратила часть человечности, приобретя качества богов, в частности – богини–покровительницы Нессы.

– Пусти меня к ней хотя бы ненадолго, Маа. Я попробую…

– Нет, моя дорогая. Ты здесь–то находишься в обход всех правил, если я выпущу тебя из храма сейчас, вы обе умрёте. Лишь на территории богов ты невидима для мира.

– Но артефакт…

– Не будь столь наивной, любой артефакт требует сил, а этот – просто невероятных, у тебя столько нет. Пей вино, гуляй в саду и жди. Мир или погибнет окончательно, а без людей богам он не интересен, драконы не поклоняются никому и ни с кем не делятся силой, выпивая их из незащищённого мира без остатка и перемещаясь дальше, или иегерийцы что–нибудь придумают. На остальных надежды нет.

Амелика заинтересовано посмотрела на жрицу. Как та не пыталась сделать вид, что крайне разочарована в человечестве и зла на них за то, что не используют ни подарки богов, ни их подсказки, а голос её выдал.

Предвкушение. Как конфета с начинкой–сюрпризом, когда не знаешь, получишь от неё удовольствие или выплюнешь недовольно, ещё и рот прополощешь, лишь бы убрать послевкусие. Азарт, зажигающий искорки в глазах. Хорошо контролируемый голод, нет–нет, да и проскакивающий в интонации. Наслаждение игрой.

– Древние боги! – медленно произнесла Амелика, ошарашенная открытием.

– Догадалась? Умная девочка, – богиня хмыкнула весело, а глаза заледенели. – Признаюсь, ждала разоблачения гораздо, гораздо раньше.

– Сифтия, богиня ложного знания.

– С тобой не так интересно. Твоя протеже, Владислава, назвала меня Нессой. Как я хохотала! – статная красавица тут же приобрела иной облик – невысокой загорелой брюнетки с глазами–агатами насыщенно синего цвета с белыми точками вместо зрачков.

Амелика вздрогнула. На изображениях в учебниках академии богиня казалась куда моложе, красивее и смотрела на читателя, явно озорничая. Кокетливая, хитрая, коварная и беспринципная, но безумно обаятельная. О том же рассказывали легенды. Но в жизни взгляд Сифтии вызывал лишь ужас и панику. Холодный, расчётливый, безжалостный и злой!

«Кажется, в мире происходит что–то куда более серьёзное и страшное, раз даже боги обозлились. Неужели они теряют власть над миром? – вспыхнула догадка. – Выходит, против драконов и у них нет оружия? Но как же Хэвард справляется? Или речь вообще о другом?»

– Надеюсь, Владислава не так доверчива, как…

– Зря надеешься, Ами, зря, – лукавая улыбка богини сказала больше слов.

– Но… где же Несса?

– Подумай, у тебя есть время. Много, много времени, – пропела Сифтия, намекая, что в мир людей догадливой девушке уже не попасть. – Или, напротив, времени совсем мало. Но, дорогая, сама, всё сама. Я и так сказала тебе слишком…

Богиня исчезла, оставив свой смех, золотыми колокольчиками звеневший из разных уголков храма, сбивающий с мысли. Амелика потёрла лоб с усилием, заставляя кровь бежать сильнее, а голову работать на полную, прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Когда боги играют в игры, людям остаётся лишь надеяться не попасть им под горячую руку. И зачем я в это ввязалась? Хотя уж лучше так, чем ползать на коленях перед Гутрун. Думай, Амелика, думай! Мир на грани гибели, ты под замком, Владислава не знает… Как отправить ей весточку?

***

Тем временем во дворце

Его высочество принц Август склонился в несильном, но заметном поклоне.

– Афая Гутрун. Рад с вами познакомиться. Очень жаль, что вы не смогли прибыть на выступление несравненной лиа Асель, это было незабываемо!

– И я рада, мой мальчик, очень рада, – шаманка сверкнула зелёными глазами и неожиданно, нарушая все правила этикета, схватила принца за руку. Десяток тонких костяных браслетов, обнимающих её руку, с тихим стуком соприкоснулись.

– Интересная бусина, – заметил Август светским тоном, будто не его только что силой пытались переместить неизвестно куда.

Шаманка отдёрнула руку с невероятной скоростью, только вот её маневр заметили окружающие – новую шаманку большинство видело впервые, потому все пристально следили за её появлением и перемещениями в зале, а уж специально обученные люди – тем более! – и сейчас их с принцем окружали силовики в чёрных одеждах.

– Обычная, – она расправила плечи, вздёрнула подбородок, принимая привычный всем вид отстранённой и величественной главной шаманки, по совместительству – некоронованной королевы Тангарии. Весь вид так и кричал: «Только коснись меня – получишь войну не на жизнь, а на смерть».

– Если вы отдадите мне серый браслет, мы не станем развивать из случившегося полноценную беседу, – предложил Август.

Афае Гутрун на мгновение изменила выдержка. Да как он смеет?! Но ярость и злость лишь прикрывали страх. Откуда он мог знать секрет верховных? Тайна, о существовании которой не знает даже их собственный король!

– Об этом не может быть и речи, – прокаркала женщина. Безумное желание прочистить горло она проигнорировала минутой ранее, теперь было поздно. Молодой принц всегда представлял опасность, сейчас же читал её, казалось, как открытую книгу – неприятное и непривычное чувство для закутанных в ворох одежд и тайн шаманок, что уж говорить про верховных!

– Тогда позвольте пригласить вас выпить вина в тесной компании, – его высочество принц Иегерии улыбнулся самой доброжелательной улыбкой из своего арсенала и на этот раз сам взял за руку гостью их страны.

Он не стал ждать ответа, тут же переместившись. И никакая защита ей не помогла.

Грегер Третий удивлённо посмотрел на его величество Гефестиона Первого, и тот не стал задерживаться с объяснениями:

– Прости моего сына, Август без ума от красивых женщин, – король говорил достаточно громко и буквально через минуту, на другом конце зала, желающие уже всё знали про новоиспечённую парочку принц-шаманка.

Подвиги наследника престола на мягком поле боя для многих были любимой темой разговора, и новую сплетню разносили с энтузиазмом, достойным лучшего применения. Но положительный момент всё же был – истинная цель перемещения интересного тандема осталась за кадром для подавляющего большинства.

– Не могу сказать, что мне нравится эта ситуация, – Грегер Третий был далёк от гордых заявлений местных жителей, до чего же у их любимца Августа хороший вкус. Он ясно чувствовал подвох, но без привычной опоры и поддержки – афаи – не знал, как себя повести. Стоит ли ей мешать? Над шаманками властны лишь боги.

– Предлагаю переместиться к ним и проверить, если ты не против, – предложил Гефестион и едва заметно кивнул стоявшему неподалёку Маркену. – Думаю, это не займёт много времени. Да и выпить кофе – прекрасный напиток из другого мира, надо признать, – в тесной компании куда приятнее, чем обсуждать наши дела в присутствии лишних ушей. Мы предстали перед обществом, этого вполне достаточно.

– Ты прав.

Правители двух стран отошли в тень ниши и переместились, и лорд–защитник выдохнул чуть спокойнее. Хотя бы за семью можно не переживать. Все в относительной безопасности. Осталось лишь одно небольшое дело – изгнать послов с территории родной страны, чтобы не мешались и не путали карты.

Его интерес не стал для них неожиданностью. Под разными предлогами послы Архары заблаговременно избавились от спутниц и сейчас ждали провокации, сплотившись вокруг предводителя – главного смотрителя гарема своего повелителя. А совсем не у главы делегации. Хотя, кого они обманули? Уж точно не прожжёных политиков Иегерии.

Традиционное начало беседы никого не расслабило. Мужчины были настороже и не сильно это скрывали. Они несколько раз попадали под подозрение, несколько раз их махинации были раскрыты, и сейчас послы готовились получить откровенный намёк, что пора и честь знать. И готовились к отпору. У них в Иегерии дела.

Однако, если с Гефестионом Первым они всегда могли договориться, то лорд–защитник внушал суеверный ужас. И сейчас безопасного буфера вроде короля или хотя бы его высочества у них не было.

– У нас с вами возникло немало разногласий за последнее время, – перешёл Хэвард к разговору, как только необходимые протоколом фразы были исчерпаны, – но я, от лица его величества Гефестиона Первого и народа Иегерии, имею честь пригласить вас остаться на праздник зимнего солнцестояния.

Удивление явственно отразилось на лицах пары молодых послов, остальные же приняли неожиданное предложение стойко и с достоинством, как полагается закалённым политикам.

– Однако, – прежде, чем незваные гости успели ответить, продолжил Хэвард, – я так же обязан известить вас о том, что ваше нахождение на территории нашей страны, и не только нашей, нынче не может считаться полностью безопасным. О подробностях, если вы не против, расскажу в своём кабинете.

Представители ледяной страны молча переглянулись, и лорд–защитник со всей ясностью понял значение этих взглядов. Не доверяли, но любопытствовали. Боялись. Но держались с прежним гонором, как и положено. Репутация у них такая. Иного он и не ожидал.

– Мы принимаем ваше предложение, – кивнул глава делегации, продолжая следовать легенде. О чём бы не догадывался страшный лорд–защитник Иегерии, догадки остаются догадками, пока у него нет фактов.

– Пройдёмте, здесь недалеко.

Весь путь до официального рабочего кабинета лорда–защитника прошёл в полнейшей тишине. В длинной узкой галерее только и слышно было дыхание, да негромкие шаги.

Хэвард машинально отмечал, что идут они, не таясь. Из–за сильных ветров жители Архары, похоже, никогда не придавали значение бесшумной походке – не было нужды. Ему же приходилось контролировать шаг и топать вместе со всеми. Все его тайные и явные достоинства и недостатки были тщательно разработанной стратегией. Все слабые места – скрупулёзно продуманными и незаметно защищёнными. Но бить мало кто осмеливался. Профессиональная репутация порой выступала куда более действенным щитом, чем любые навыки и специальные артефакты–обереги.

Однако и он был уязвим. Семья. Влада. Родина.

Нет, он не лишался разума в случае угрозы дорогим людям либо жителям его страны, но становился излишне хищным, опасным, хладнокровно расчётливым, убийцей. Гефестиону иногда с трудом удавалось вернуть его в привычное русло мудрого политика, а не лишь мстителя и палача.

Разговор не занял много времени. Опытные и хваткие послы тут же уяснили положение вещей. Их безопасность зависит от королевской семьи Иегерии. Точка. Любые сговоры против них – прямая угроза Архаре. И не только безопасности, но и выживанию.

Хэвард говорил спокойно, объясняя без лишних подробностей то, что им давно стоило рассказать соседям. Да, они умеют общаться с драконами и находить с ними общий язык. Да, убивать их тоже умеют. Нет, не научат. Извините, причины вам ясны – это прямой гарант безопасности правящей семьи Иегерии. Нет, более подробной информации не ждите. Да, знаем про ваш заговор с Тангарией. Недовольны.

– Вы поставили все страны в зависимое положение. Странам это не нравится. И это естественно, – глава делегации Архары говорил медленно, ощутимо сдерживая рвущиеся наружу эмоции.

Им не приказывали, не грозились наказать, но намекнули, очень вежливо и прозрачно, предлагая оставить всё как есть. Но Архара никогда не принимала подачек! Их ставили на колени! А если смотреть правде в глаза – они давно на них стояли, не желая признавать очевидное! Но почему Иегерия, находясь в заведомо выигрышном положении, не захватила все страны? Ответа у них пока не было, но, похоже, именно ответ на этот вопрос и является залогом автономности стран их мира.

– Согласен, – не стал противиться и вилять лорд–защитник сильнейшей из стран. – Но, будь у вас подобные знания, вы бы тоже не стали ими делиться.

– Против ледяных драконов должны уметь сражаться все страны, не только ваша. Если завтра они вырвутся из–под вашего контроля, мир превратится в ледяную пустыню, усыпанную уже никому не нужными драгоценностями, – фактический глава не просто делегации, страны, шипел и плевался ядом.

«Выдержка – не его конёк. Для защитника тоже слишком эмоциональный, хотя, да, именно он защитник Архары. Без воздействия короля–политика ему тяжело, слишком молод», – мгновенно проанализировал положение вещей Хэвард.

– Отчего же? Они нужны драконам, – заметил он без малейшего намёка на издёвку. Обычная констатация факта.

– Вы поняли, что я имел в виду, – ледяным тоном попытался заморозить собеседника архарец. – Вопрос передачи знаний следует рассмотреть межгосударственным советом.

– Боюсь, вы меня не поняли, господа. Никакого совета не будет.

Глава 6. В чём соль?

Владислава

Дома я всегда знала, как справиться с временными трудностями. Иногда достаточно было просто отпустить ситуацию, полежать в ванне с хрустящей пенкой под просмотр старого доброго фильма, посмеяться и выпить бокал вина, а наутро уже иметь готовое решение или ясно работающую голову. Иногда всё бросить и решать проблему, чтобы с течением времени она не усугубилась. Не есть или есть на ходу, спать урывками и пахать, пахать, пахать. Не важно. К каждой ситуации подходил какой–то метод.

Но не в Иегерии.

Оказаться в мире, где ты – лишь пешка, где твоё «ценное» мнение учитывали лишь когда на него было время и желание его услышать… Ха–ха, никогда. Ну ладно, преувеличиваю, но, к сожалению, совсем немного. Всё–таки я не отношусь к тем женщинам, которым легко и просто зайти за широкую мужскую спину и сидеть в безопасности, даже когда умом понимаю, что у меня слишком мало знаний о мире, чтобы себя защитить, потому стоит доверить столь важное дело надёжному и сильному мужчине.

Р–р–р-р-р. Ну не по себе мне от перспективы сидеть беззащитной и бессловесной мышью в ожидании броска подлой змеюки!

Тем не менее, выбора мне не оставили, заперли, вина выдали – защитили, называется.

Что же творится сейчас там, в театре, или, быть может, уже во дворце – что скорее всего, именно туда и собирались после мероприятия для «продолжения банкета» – если меня посчитали нужным обезопасить?

Я находилась в невозможно противоречивом состоянии. С одной стороны, бесконечно устала от интриг, когда ты ешь и думаешь, сидишь за столом и всё ещё думаешь, ложишься спать и не можешь уснуть – мысли мешают. Ещё и страшно–опасно временами! С другой, находиться в эпицентре событий мне нравилось.

Да и что дома? Дома у меня была компания, деньги. Местный божок, если сравнивать с тем, что имею здесь, даже находясь в мире шовинистов и сексистов. И здесь есть боги, которые наверняка тоже любят играть в игры.

Мысль, даже не так, мыслишка, маленькая, едва заметная, практически проскользнула мимо сознания. Но я успела ухватить её за хвост.

Боги, которые играют в игры.

Бог войны, который не поленился, помог Венделле. Получив при этом удовольствие, но всё же. Жесток, хитёр, но заботится о своих почитателях, если можно так сказать.

Маа, которая и не жрица вовсе, а целая богиня. Тоже интересная. Зачем ей я? А ведь она и кольцо мне дала защитное, и советов множество. Хотя… А если эти советы – часть игры, и они все имеют двойное дно? Что–то не очень похоже на богиню любви. Но кто знает, какие у них здесь богини? Любовь – это не только ми–ми–ми, это ещё множество малоприятных штукенций вроде ревности и желания удержать, а, соответственно, хитрость и коварство. Да, может она быть богиней любви, у них ведь не христианский всепрощающий мир и боги не те. Что–то ближе к Древней Греции или даже Скандинавии. Или чёрт знает, чему.

Я так увлеклась, что на осторожное касание к сознанию, о котором предупреждал Август, среагировала по–другому. Клянусь, всё произошло машинально! Вот сижу я, значит, вспоминаю, как развлекались древние боги на Земле–матушке, притом сижу, сгорбившись, никого ведь нет, можно расслабиться. И тут моё тело принимает совсем другую позицию. Словно собака в ожидании приказа хозяина. Вся выпрямилась, собралась, уши навострила, хорошо, хоть в переносном значении, а не действительно.

Но, сообразив, что НАЧАЛОСЬ, вместо того, чтобы броситься к бутылке, что стояла на расстоянии вытянутой руки, я просто отмахнулась от «подчинителя». На этот раз, в прямом смысле слова: и рукой махнула, и вслух брякнула: «Кыш, отстаньте!»

Если увлекаюсь, то увлекаюсь. Не всегда разумно действую, признаю.

Через мгновение, конечно, уже опомнилась и схватилась за бутылку. Как звучит–то, а? Алкоголизм, Влада, – серьёзное заболевание, не лечится или лечится плохо. Но сделать глоток не успела – чужое воздействие отступило.

Не знаю, были ли виной тому мои неадекватные действия или простая случайность, но расслабиться после попытки меня подчинить никак не могла. И думать о чём–то – тоже. Любой разумный человек с самого начала был бы настороже, но я, кажется, зазвездилась и потеряла бдительность.

Чтобы не упустить следующую попытку, нарочно села, сгорбившись. Подождала полчасика – ничего. Вполне возможно, злодеи пойманы, а на меня пока нет времени. Может, потому воздействие и закончилось, едва начавшись?

Сидеть и паниковать быстро наскучило, и я пошла к стеллажам с книгами. Наверняка здесь у Хэварда есть что–нибудь интересное. Надеюсь, нет опасных книг, как в Гарри Поттере. Буду уповать на удачу, кажется, она сегодня на моей стороне.

Первая же книга, что привлекла моё внимание, оказалась про богов. Знак! Я удобно устроилась в кресле, напомнив себе о бдительности и пододвинув бутылку вина поближе. Мало ли! И начала читать.

Бдительность бдительностью, но, кажется, кое-кто уснул. Иначе как назвать тот факт, что сейчас я лежу в постели Хэварда, обнажённая и в полнейшем одиночестве?

Признаюсь, в первый момент напугалась до ужаса своей наготе. Вдруг я просто не помню, как пила «слюнявое» вино? Вместо вопросов государственной важности думала лишь о том, что любимый мужчина, вполне вероятно, мог увидеть меня в ужасно неприглядном свете! Август, конечно, обещал прислать Мальву, не знаю, почему вчера я в это поверила, сейчас же поняла отчётливо – тот кабинет не для всех и не факт, что Мальва, даже будучи подчинённой Хэварда, имеет доступ в святая святых.

Мамочки!!!

Вдруг…

Но нет. Я ведь кое–что помнила. И как читала книгу про богов – тоже. Жутко нудную и скучную, надо признать. И по описанию Нессы в книге я точно могла сказать – моя «подружка» – Маа – не она.

Сейчас, правда, было не до размышлений. В ванной мылся мой главный источник информации и, надеюсь, не раненый!

Сердце тревожно забилось, шумом и бешеным ритмом пульса отдаваясь в ушах. Я всё ещё воспринимала мир как сказочный, где не может произойти по–настоящему страшного и ужасного, но ведь это не так, совсем не так! Это настоящий мир. Мой мир! Мир моего мужчины.

Не озаботившись одеждой, рванула в ванную. Хэвард стоял спиной к выходу, но не сомневалась – знает, что я уже здесь. Мужчина в душе – разве может хоть что–то быть более эротичным? Для меня – точно нет. Пока он мыл голову струйки пены соблазнительно ласкали его тело, а я не могла оторвать взгляда от прекрасной картины.

Мой мужчина в душе. Ха! Для счастья достаточно просто сказать про себя: «Мой мужчина. Мой!»

По отношению к Хэварду я становилась жуткой собственницей. Он требовал от меня послушания и да, с его приходом я стала куда женственнее и мягче, возможно даже послушнее, но в то же время первобытные инстинкты, что–то глубинное, животное, рвалось наружу при одном виде на него. Мой! Мой! Мой!

Через секунду я уже обнимала его сзади. И мне было не до разговоров о политике, не до страхов и тревог. Он здесь, жив и здоров, и рад моему присутствию. Иначе как назвать жаркий поцелуй?

Даже прохладный душ, а он предпочитал именно такой, не остудил мое желание, хотя я никогда не любила холодную воду.

Сумасшедший коктейль эмоций и чувств этого дня вылился в ещё более сумасшедший взрыв страсти. И если раньше Хэвард переживал, что соблазнил меня, не дойдя до кровати, в это утро ему предстояло совсем «расстроиться», ведь кровать простояла без дела ещё долго, а синие стены ванной комнаты просто обязаны были покраснеть.

Да, Влада, тебе только в порнофильмах сниматься, – наутро думала я. Но думала довольно и гордо. Всё–таки просто секс и секс с любимым мужчиной, а ещё и любящим – не думает ведь он, что я позабыла слова прощания в театре? – это вообще нечто необыкновенное!

Когда мне, наконец, пришло в голову расспросить его о произошедшем, всё–таки Хэвард вернулся домой очень поздно, точнее: рано, утром, он уже спал беспробудным сном.

Выбираться из-под тёплого одеяла в прохладу комнаты пока не хотелось, но желудок напомнил, что его не кормили уже очень давно и пора бы исправить это вопиющее недоразумение.

Продуктов на кухне вечно было столько, словно в доме проживало человек двадцать–тридцать, но как назло ничего готового. Бабушкина сковорода висела на почётном месте, сильно выделяясь среди прочей утвари и формой, и цветом.

– Так-с, два, нет, три яйца! – решила, снимая семейную реликвию, если можно так назвать: единственную мою связь с Землёй и семьёй. – И сырку сверху. И зелени.

Тяжеленная банка с солью из храма до сих пор была мною не опробована, и я решила исправиться тотчас же. Чего добру пропадать? Да и вдруг соль какая–нибудь особенная? Может, активирует умственную деятельность, а я здесь сижу, дурёха, упускаю возможность щёлкать загадки–интриги как орешки?

Надеюсь, не пересолила. Всё–таки стоит обзавестись привычкой пробовать ингредиенты. Повар я или не повар? Хе. Шеф–повар! Уж в этой кухне точно. Жаль, нет армии поварят на побегушках. Хотя, почему жаль? Сама справлюсь. Дома лучше не видеть чужих лиц. Мой дом – моя крепость.

Да. Размечталась, Влада! Так и хотелось себя поддеть. Мужчина только признался в любви, ещё и так, походя, а я уже осваиваю холостяцкие квадратные метры, чувствуя себя не гостьей – хозяйкой.

Вот так живёшь всю жизнь самостоятельной и самодостаточной женщиной, а только на горизонте появляется Мужчина, сразу в голове что–то щёлкает, какие–то гнёзда вить хочется. Пройдёт еще пару месяцев, глядишь, и о детях начну мечтать. А не выйдет.

Настроение резко сменилось с солнечного на пасмурное. Снег вовсю сверкал россыпью бриллиантов, пуская солнечные зайчики в приоткрытое окно, но поддержка природы не радовала.

Нет, детей я не хотела. Пока. Но всё–таки, чисто теоретически, когда–нибудь… Даже если не принимать во внимание мою личную заинтересованность, такой генетический материал не имеет права пропадать! Где чёртова эволюция? Почему не работает?

Я ковырялась вилкой в еде, машинально отправляя кусок за куском, но вкуса не чувствовала. Откровенно говоря, даже не осознавала, что ем. Только обнаружив пустую тарелку очнулась и сообразила, что к чему. А ведь раньше никогда не заедала стресс и во время тяжкий раздумий не ела. Плохая привычка.

Нужно было срочно поднять себе настроение, и я точно знала, что мне в этом поможет. Контрабанда!

– Кофе, кофе, кофе, – напевала, доставая заветную пачку, которую никто и не думал прятать, несмотря на угрозы выдавать «дозу» раз в сто лет, чтобы избавить меня от наркозависимости. – Ты моя любовь, моя радость, – приговаривала я.

Один лишь привычный аромат уже кружил голову и заряжал энергией. Пара крупинок соли из заветной банки в сладковатую местную воду, ложка с горкой шоколадно–рыжих зёрен идеального помола, красивая чашечка с серебряными листиками – и концентрат счастья готов.

Несколько дней без кофе заставили сильнее ценить очарование момента. Вспомнилось дифлопе из фильма «О чём говорят мужчины», когда дорогое и безвкусное блюдо за бешеные деньги начинает казаться интересным и пикантным. Но здесь–то кофе! Кофе! Эликсир бодрости и отличного настроения! Вкусный, терпкий, с горчинкой.

Я вдыхала бесподобный аромат счастья и блаженствовала, ещё не сделав глоток. Смех смехом, но именно кофе – тонкий мостик между мирами – дарил мне уверенность в завтрашнем дне и позволял почувствовать себя дома.

Дома. В Иегерии.

Или мне действительно нужен был кофе для лучшей мыслительной деятельности или сработал подарок богов, пусть и добавила соли совсем немного, но эффект сказался незамедлительно.

– Интересно, есть ли здесь вещи Амелики? – вдруг озарило меня. – Возможно, Хэвард пока не избавился от вещей! А ведь там может быть разгадка. Вдруг я своим незашоренным взглядом замечу то, чего не увидели они?

Идея зажглась сигнальным костром, не давая думать ни о чём ином. Пусть мне и была не доступна часть дома, жилой этаж в зону табу не входил. Отбросив угрызения совести, быстрым шагом направилась исследовать спальни.

– Уж прости, Амелика, но ты у меня дома всё осматривала, моя очередь нарушать твоё личное пространство, – приговаривала, найдя нужную комнату.

В доме царил идеальный порядок и владения бывшей хозяйки дома – бывшей! Теперь здесь я главная! Ну, почти! – не стали исключением. Вишнёвые шторы до того симметрично обрамляли окно, что казались нарисованными, покрывало на широкой кровати без единой складочки, стулья и банкетки выставлены словно под линеечку. Военный порядок. Ну точно досматривали и убрали за собой.

Я осторожно, чувствуя себя воришкой, осматривала ящичек за ящичком, не зная, что хочу найти. Сложенные в высокую стопку блокноты с записями и, возможно, дневниками Амелики даже не стала смотреть – там наверняка до меня каждую закорючку изучили специалисты, да и не пойму ничего в тех же расчётах, нечего и соваться. Но интуиция вопила: «Ищи!» и я следовала её настоятельной рекомендации.

Минута проходила за минутой, но никаких открытий не происходило. Моя вера в себя потихоньку гасла, как и энтузиазм.

Не знаю, откуда, но точно знала: мне нужны не записи, а какая–то вещь. Небольшая зацепка или что–то малюсенькое, но то, что безо всякого сомнения привлечёт именно моё внимание.

Мало ли, может, Амелика оставила мне знак или намекнула через сон, но я не поняла? Или, может, для меня есть сообщение?

Я села на край кровати и прикрыла глаза, прокручивая те сновидения, что присылала она. Ничего. Совсем ничего.

– Может, балкон? Наверняка она любила пить кофе, ну или что они здесь пьют по утрам, глядя на сад. Он, наверное, потому и цвёл до моего появления, – предположила я от безысходности. Уже не верила ни во что, а в свою удачливость – особенно.

Однако, распахнув шторы, застыла в неверии. Вот оно!

Маленькая наряженная ёлочка. Её не стали убирать, видимо, из–за того, что все украшения на ней, включая наливные яблоки, напоминающие о посещении Старого Города, были искусственными. Копия Священного Древа?

– Так, так, так, что я вижу?

Ёлки ёлками, но внимание моё целиком и полностью сосредоточилось на одной маленькой детали – одна из игрушек, точь–в–точь такая, что досталась мне в наследство от бабушки. Она никогда не была любимой, дома хватало ярких и нарядных, а эта была серой и непривлекательной для ребёнка, но я её берегла как память.

Простой кусочек светлого дерева, ветка, распиленная надвое, с вырезанным внутри круглым отверстием и парой завитушек по бокам. Игрушка Амелики была пустой, в моей же была пластиковая грязно–белая бусина на ниточке. Узелки удерживали её ровно в центре отверстия.

Ничего выдающегося с виду. Если не принимать во внимание, что моя игрушка, судя по всему, была из этого мира.

– Да, дела–а–а. Что бы это значило?