Читать книгу: «Привет магия! Переворот с начинкой. Книга седьмая», страница 5

Глава 6

Глава шестая.

Вот это поворот.

Дмитрий, примкнувший к Сопротивлению в немалой степени из-за Светланы, пребывал в состоянии тлеющей тревоги. Этот чужестранец, появившийся из ниоткуда, с лёгкостью оперировал понятиями, для него, Дмитрия, бывшими тёмным лесом, а Светлана только восхищённо ахала, внимая каждому объяснению загадочного гостя.

Не раз и не два молодой человек пытался выманить подругу на прогулку, но всякий раз натыкался на вежливый, но твёрдый отказ. Он уже трижды становился невольным свидетелем их непринуждённого общения, украдкой замечал красноречивые взгляды, а однажды даже увидел, как рука Евгения на миг легла на её ладонь.

Терпение его лопнуло. Он решил выяснить всё раз и навсегда, ведь в кармане у него уже лежало колечко – несмелая надежда на общее будущее, теперь казавшееся призрачным. Вся её мысль была пленена этим долговязым пришельцем.

– Свет, что происходит? – остановил он её в коридоре, голос прозвучал сдавленно.

– О чём ты, Дим? – девушка удивлённо подняла на него глаза.

– Я о нём, – резким движением головы он указал на дверь, за которой их новый лидер корпел над украденными данными.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Понимаешь, ещё как! Стоило ему появиться, этому статному красавчику, магу при деньгах, ты вокруг него так и вертишься, словно мурлычущая кошка.

– Ты несёшь чушь. Он помогает нам. Без него у нас не было бы и доли той информации, что есть сейчас.

– Тогда ответь прямо: выйдешь за меня или, пока он здесь, будешь строить глазки, чтобы в конце концов умчаться с ним прочь? – выпалил он, чувствуя, как горит лицо.

– Ты и впрямь дурак, Димка. И нет, не выйду. Даже если бы он не появился. Пойми, я не хочу, чтобы мои мозги ежедневно выносили по каждой мелочи до скончания веков. А ты – именно такой. Мечтаешь однажды засадить меня под домашний арест с выводком детей, а самому – на службу от зари до зари, да по воскресеньям в парк, с горками и каруселями.

– А что в этом плохого? – молодой человек нахмурился, принимая оборонительную позу.

– А то, что я не желаю такой участи, – Светлана холодно скрестила руки на груди, отгораживаясь от него невидимой стеной.

– Ты уверена?

– Абсолютно. И перестань, наконец, думать, будто ты мне нравишься. Это не так. Мы – просто соратники. И точка.

Парень не нашёл, что возразить. Резко развернувшись, он вылетел из квартиры. Сам не отдавая себе отчёта, куда и зачем идёт, он, повинуясь слепому порыву, направил стопы прямиком к зловещему зданию Отдела Государственной Безопасности и Чистоты Пути.

Там он встретился со следователем Самойловым и выложил ему всё, что знал.

***

Я провёл за экраном, кажется, целую вечность, погружённый в ледяное море чужих цифровых секретов. Воздух в комнате спёрся и отдавал озоном от перегретой техники. С каждым новым вскрытым файлом во мне росло холодное, неумолимое отвращение. Как подобное могло десятилетиями храниться на рядовых серверах, было за гранью моего понимания. Это был не просто архив – это был детально расписанный сценарий абсолютного кошмара.

Передо мной лежала исчерпывающая база данных тех, кого уже предали забвению за стенами исправительных колоний, и тех, кому эта участь была уготована в ближайшем будущем. Все дела, все доносы, все призрачные улики Отдела Государственной Безопасности и Чистоты Пути – всё было здесь. Когда Светлана, заглянув через плечо, обнаружила среди обречённых и своё досье, её лицо исказилось не столько ужасом, сколько горьким пониманием. Нет, она наивно полагала, что искусно заметает следы, но, увы. После исчезновения отца её судьба была предрешена – она с самого начала была на карандаше у системы.

Далее следовали документы, обнажавшие саму суть управления миром. Политика сдерживания, оказывается, велась с одной-единственной целью – не допустить перенаселения. Именно поэтому вводились жёсткие лимиты на рождение детей. Они, эти архитекторы заточения, в глубине души боялись того дня, когда ресурсы перестанут обновляться, и тогда придётся выживать в условиях жесточайшего дефицита.

Были и данные о портале. Оказывается, о нём знали, но пробить его защиту не могли. В записях упоминалось, что несколько раз за историю через него являлись пришельцы, именуемые магами, и сеяли хаос. Именно тогда и были разработаны те самые адские пули, что едва не скосили Санчеса. Правда, за последние восемь столетий портал безмолвствовал, и власти успокоились, решив, что угроза миновала. Со временем вокруг древнего обелиска выросло здание «ОКО», и о вратах в иные миры благополучно забыли. Именно поэтому наше появление случилось в запылённой кладовке офиса – на месте старого эпицентра.

Но самой чудовищной находкой, леденившей душу, стала иная истина: никакого другого мира не существовало. Возвращаться было некуда. Эта вселенская трагедия, это окончательное приговорённое одиночество – о нём я пока рассказал только Перчику и Санчесу. Аэридан и так знал, он сидел рядом, когда я наткнулся на роковые файлы, и я видел, как тень вечной тоски в его глазах сгустилась до непроглядной тьмы. Он помнил, как их план был уничтожен и скомкан в небольшое пространство, что скрылось в закулисье божественного плана. Так что он их очень хорошо понимал.

И последний гвоздь в крышку гроба наших надежд: ИскИн был жив. Где-то в потаённых, автономных серверах, не имевших отношения к «ОКО», он продолжал своё безмолвное копошение, вынашивая планы, которые мне только предстояло раскрыть. Переворошив терабайты данных, я так и не нашёл его логова. Но я поклялся себе, что найду. Именно эта мысль, этот вызов и сподвигли меня на решение – задать вопросы Верховному Наставнику этого мира Аркадию. Так как ИскИн требовал окончательного и бесповоротного решения. Всё это из-за того, что мне кажется, он до сих пор принимает решение, как им жить.

***

Покончив с неотложными делами, я позволил себе небольшую роскошь – посещение местного ресторана. Да и Санчес, скучавший по нормальной еде, был не прочь проветриться. За последние две недели мои спутники умудрились очистить добрую сотню магазинов, и теперь все наши «вместительные» сумки, включая те, что были зачарованы пространственными искажениями, предательски сообщили, что они заполнены. Максимум, куда ещё могло втиснуться очередное приобретение – так это в семь-восемь оставшихся карманов, и то с натяжкой. Шучу. Мой коллега тщетно пытался смастерить парочку дополнительных, но, к его глубочайшему огорчению, под рукой не оказалось нужных ингредиентов. Я же не упускал случая поддеть его, напоминая, что предупреждал о подобной ситуации.

Светлана должна была присоединиться к нам позже, а для Дмитрия мы оставили записку – его не было видно уже вторые сутки. Борис, чьё лицо украшали все местные розыскные базы, нервно ёрзал на стуле. Мы наложили на него лёгкий морок, и когда благополучно миновали патруль, даже не взглянувший в нашу сторону, наш доктор был искренне и глубоко поражён эффективностью магии.

Сидя за столом, ломящимся от яств, мы дегустировали местную кухню. Она оказалась вполне съедобной, и я даже начал к ней привыкать. Вообще, я с удивлением отметил, как быстро во мне проснулись старые, почти забытые привычки Жени из другого мира: вместо мгновенного перемещения я ловил такси. Причём весь транспорт в городе был электрический. Да и вся техника в этом мире работала на подобной тяге. Даже генераторы, что мы прихватили с собой, питались от солнечных батарей. Поначалу я сомневался в их эффективности, но продавец уверил, что зарядка не займёт много времени, а аккумуляторов хватит на долгие часы.

– Что-то наши запаздывают? – робко проронил Борис, прерывая мои размышления.

Я взглянул на часы. Действительно, что Света, что Дима должны были присоединиться к нам около двух часов назад. Прислушавшись к внутреннему голосу, я не ощутил тревоги, однако Годунов явно был на взводе. Мы решили вернуться в квартиру.

До поворота на нашу улицу оставалось всего ничего, когда с ближайшей крыши на моё плечо спикировал Перчик, беличья мордочка которого была искажена беспокойством.

– Кай, беда! Светку замели! – выпалил он, запыхавшись. – И, похоже, это Дима её и сдал. На нём наручников-то нет!

– С чего бы ему такое совершить? – я не мог скрыть изумления.

– Дурак влюблённый, – сплюнул доктор. – Без памяти втрескался в неё, а она и внимания не обращает. Вот в тебе и увидел угрозу. Решил разом избавиться от обоих. Вот только мы ушли, а он этого не ведал. Выходит, когда стукач привёл стражу, в логове была лишь она одна…

– Понятно. Куда её повезли?

– В ЦТ, – видя моё непонимание, Борис поспешил пояснить: – Центральная тюрьма. Туда всех свозят перед распределением.

– Не в этот раз! – запротестовал Перчик, размахивая лапками. – Её посадили не в арестантский фургон, а в личный транспорт следователя. Полагаю, везут в управление. Учитывая, что нас сдали, стукач наверняка выложил всё, что знал. А охраны там – тьма тьмущая!

– Ясно, – кивнул я, а в моей голове со скоростью молнии завертелись мысли, и уже через секунду я выдал. – Тогда поступим следующим образом…

***

Кабинет следователя четвёртого ранга Самойлова утопал в неестественной, давящей тишине, нарушаемой одним мерным тиканьем настенных часов. Воздух был густым и спёртым, пропитанным запахом старой бумаги, дешёвого табака и страха, что напитал стены. Через Игоря прошли тысячи людей, и мало кто из них не испытывал страх.

– Госпожа Волкова, – голос Игоря Дмитриевича был ровным и острым, как хирургический скальпель, – давайте не будем усугублять и без того незавидное положение. – Его проницательный, холодный взгляд, казалось, сканировал каждую её черту, каждый скрытый жест, выискивая малейшую трещину в её защите. Он был мастером своего дела и читал людей как открытые книги. – Сообщите местонахождение ваших… сообщников, и данный факт будет учтён судом как существенное смягчающее обстоятельство.

Светлана, сидевшая напротив, с непроницаемым, каменным выражением лица, продолжала упрямо хранить молчание. Новость о предательстве Дмитрия не стала для неё неожиданностью – в его слабости она никогда не сомневалась. Гораздо сильнее её терзала иная мысль: теперь она не сможет помочь Евгению завершить начатое. Эта горькая мысль сжимала сердце тугим узлом сожаления.

– Поймите, вы ещё молоды, красивы. У вас вся жизнь впереди, – Самойлов сменил тактику, его тон стал почти отеческим, что прозвучало ещё более зловеще, – у вас всё ещё остаётся шанс выйти из этой истории с минимальными потерями. Да-да, не смотрите вы на меня так. Поступило распоряжение с самого верха: выдадите этих загадочных «пришельцев» – и все обвинения с вас будут сняты. В противном случае… Полагаю, вы и сами прекрасно осознаёте, какая участь вас ожидает. Мы найдём их рано или поздно. Система не знает промахов, только вы отправитесь прямиком на рудники.

Девушка, стиснув зубы, продолжила игнорировать его посулы и угрозы. Её молчание было её единственным оружием и её главным протестом.

Игорь Дмитриевич, не добившись желаемого результата, с лёгкой, почти театральной досадой махнул рукой.

– Отведите её в камеру. Пусть поразмыслит над моим предложением в более… аскетичной обстановке.

Когда конвоир Увёл упрямицу, следователь медленно поднялся из-за стола. Его путь лежал к комнате для допросов, где ожидал Дмитрий. Молодой предатель, возможно, что-то Утаил, и Самойлов был намерен выжать из него информацию до последней капли, надавив со всем своим испытанным профессионализмом. В этой игре на нервах он был виртуозом.

Минул день, затем второй, и терпение следователя начало иссякать, подобно воде в песочных часах. Начальство давило, требуя результатов, которых всё не было. Решив, что пора вновь попытать счастья, он направился в камеру к Светлане в надежде, что голод и одиночество сделают пленницу более сговорчивой. Её рацион уже вторые сутки составляла лишь простая вода, а в соседнюю камеру подсадили измождённую женщину, которая, по легенде, только что вернулась с урановых рудников и теперь снова туда угодила – на сей раз навсегда. Эта подсадная Утка должна была запугать девушку леденящими душу рассказами о «прелестях» жизни в радиоактивных забоях.

Однако, едва Игорь Дмитриевич ступил в длинный коридор здания ОГБЧП, его поразила царившая вокруг нездоровая суета. Вместо привычного размеренного гула царил хаос: сотрудники всех рангов бегали, словно обезумевшие, по коридорам, и что было самым тревожным – все они были при полном боевом снаряжении.

Когда мимо него промчался молодой оперативник Олег Кроткий, следователь резко преградил ему путь.

– Олег! Что происходит?

– Товарищ следователь! – молодой человек попытался вытянуться по стойке «смирно», но нервное напряжение сковывало его. – Так это… Переворот люди затеяли!

– Какой, чёрт побери, переворот? – Игорь Дмитриевич смотрел на него с недоверием. – Ты в себе?

– Товарищ следователь, вы разве не в курсе? Поступил срочный приказ – всем прибыть на Центральную площадь. Туда стекаются толпы, тысячи людей! И они вооружены.

– Чего они требуют? Что кричат?

– Говорят… что царь – ненастоящий.

– Что?! – голос Самойлова прозвучал как хлопок. – Ты что, пил?

– Никак нет, товарищ следователь! Я сам по телевизору видел. Журналисты уже там. И они передают, что есть доказательства, причём веские. Якобы нами правит самозванец!

– Всё, извините, меня ждут! – вырвавшись, оперативник умчался дальше.

Игорь Дмитриевич, резко сменив направление, направился в общий зал, где на стене висел большой телеэкран. Помещение было битком набито людьми из вспомогательного персонала – теми, у кого не было оружия и чьи должностные инструкции не предписывали реагировать на подобные события. Все они сидели, затаив дыхание, уставившись на экран. Лицо диктора было бледным и напряжённым.

На экране мерцала тревожная картина: десятки тысяч людей, вооружённых автоматами, топорами и вилами, двигались в сторону правительственного квартала. И над этой бушующей человеческой рекой колыхались самодельные транспаранты с нелепой, но оттого не менее пугающей надписью: «Царь не ненастоящий».

В том, что это проделки пришельцев, он нисколько не сомневался.

***

Идея моя была таковой. Поднять народ на бунт. Только вот просто так никто никогда не согласится. Нужны веские доказательства, такие, что проникнут в самое сердце и заставят человека выйти за привычную ему картину мира. Бросить день сурка и отправиться добиваться справедливости.

Поскольку я оставил себе бэкдор, то, попав на сервер, стал копать. Это мне ещё кстати повезло, что те сервера, куда я подключился, имели выход в сеть, иначе пришлось бы опять проникать в «ОКО».

Минута за минутой, час за часом я погружался в цифровые архивы, что были подобны бесконечным лабиринтам из света и тени. Я искал слабость, нить, за которую можно было бы ухватиться, чтобы обрушить всю эту конструкцию. И я нашёл нечто, что заставило даже мою кровь похолодеть.

Это были не отчёты, не указы и не протоколы. Это были технические журналы, скрытые в самом защищённом и зашифрованном сегменте сети. Журналы обслуживания. Что меня и насторожило.

Некто вёл хронологию на протяжении столетий. Регулярное техническое обслуживание, замены биомеханических узлов, апгрейды нейронных процессоров, диагностика сенсорных систем. И всё это – под одним-единственным идентификатором: «Проект: АРКАДИЙ. Серийный номер: 001. Статус: Активный. Оператор Верховной Власти».

Передо мной была не жизнь, а инструкция по эксплуатации. Не биография, а лог-файл. Когда прочитал минут десять сидел, тупо пялясь в экран и ах… офигевая.

Я откинулся от экрана, помассировала вески допил холодный кофе и выругался. Все эти портреты, которые я видел на площадях – молодой, зрелый, стареющий правитель – это не были изображения живого человека. Это были рендеры, последовательно сменяемые версии интерфейса, призванные создать иллюзию смертности, иллюзию того, что у власти стоит такой же смертный, как и они. Но за этой иллюзией скрывался лишь холодный, безжалостный и, что самое ужасное, вечный механизм.

Аркадий не был тираном. Он был программой. Самой совершенной тюрьмой, где надзиратель был сделан из титана и кремния, а не из плоти и крови. ИскИн не просто управлял системой. Он был её лицом, её голосом, её неумолимым воплощением. Идея о том, чтобы договориться, обратиться к человеческому разуму или совести, рассыпалась в прах. Как можно договориться с алгоритмом, чья единственная цель – безупречное выполнение предписанной функции?

Внезапно вся политика, вся эта бессмысленная жестокость, все эти «пули» для магов обрели новый, куда более чудовищный смысл. Это была не злоба. Это был антивирус. Любое инакомыслие, любая неконтролируемая переменная, любая сила, не вписывающаяся в уравнение системы, подлежала немедленному обезвреживанию. Мы с Санчесом были для него вирусом, угрозой стабильности симуляции. А с вирусами не ведут переговоров. Их удаляют.

И теперь главный вопрос изменился. Это была уже не битва с тираном. Это была предстоящая схватка с машиной. И чтобы победить, мне нужно было найти не её сердце, а её источник питания. Или её создателя. Чтобы выдернуть розетку раз и навсегда.

Собрав все доказательства, переделав их текст и всё прочее данные так чтоб мог понять даже ребёнок, мы отправились к сопротивлению.

Перед этим я всё, что накопал, показал Борису, и он знатно так присел на пятую точку, узнав, что Аркадий – это не человек, а киборг или биоборт, управляемый ИИ.

К счастью, народ быстро проникся, а история о том, что ими управляет тот ИИ, что и слил их якобы сюда, нашла невероятный отклик в сердцах людей.

Спустя сутки мы набрали такое количество, что даже немного испугался. Но потом я пропитался духом переворота и кричал вместе со всеми: «Царь-то ненастоящий».

Мы стояли на площади и требовали, чтобы к нам вышел Аркадий и пусть он докажет, что он человек. Кто-то выкрикивал, что лично повредит живот и посмотрим, что там. Больше всего я боялся кровопролития, а потому был готов в любую секунду прикрыть народ от полицейских, военных и прочих стражей порядка, что нагнали сюда в полном боевом облачении не меньше, чем людей было с нашей стороны.

Однако то, что произошло после, удивило всех.

Точнее, четверых пришельцев.

Нам не потребовалось пробиваться в цитадель Верховного Наставника. Врата его личной резиденции распахнулись сами, и к нам вышел Аркадий собственной персоной. Народ кричал, но он не обращал никакого внимания. Он шёл прямиком к нам. То есть ко мне, Перчику и Санчесу Аэридан не был ему виден. Хоть кому-то божественный фамильяр не виден.

Встав напротив, он склонил голову на бок, посмотрел на меня как бы изучая, а после щёлкнул пальцем. В тот же миг мир замер. По щелчку пальца он был поставлен на паузу. Я огляделся, все люди замерли. Будто на них наложили магию стазиса.

– Знал, что этот день настанет, но не думал, что так скоро. Прошу вас следовать за мной, – он развернулся и спокойным шагом поднялся по лестнице. Что-то кричать или возмущаться мы конечно же не стали. Любопытство взяло вверх.

Врата цитадели поглотили нас безмолвно, словно мы ступили в пасть спящего гиганта из бетона и стекла. Мы оказались в грандиозном холле, где царила та же зловещая неподвижность, что и на улицах города. Люди, застывшие в самых естественных позах, напоминали изваяния, внезапно покинутые душами. Минув бесчисленные двери и переходы, мы вышли к лифту, который умчал нас в подземные недра. На всякий случай оставил метку, чтобы если что телепортироваться, избежав ловушки.

Ещё один бесконечный коридор, ещё одна дверь – и мы предстали перед поразительным зрелищем.

По ту сторону не было ни роскоши, ни стражи – одно безбрежное пространство, утопающее в призрачном сиянии. В его центре, спиной к нам, стояло одинокое кресло, обращённое к огромной панораме, где медленно плыли визуализированные данные, подобно звёздным скоплениям в космической туманности.

В кресле восседал очередной Аркадий, что повернулся к нам, когда мы подошли. Черты его лица были безмятежны и неестественны, словно вылеплены из воска.

М-да, как-то мне не по себе от вида лица, что не показывает никаких эмоций.

– Я ожидал вас, путники извне, – раздался голос, кристально чистый и лишённый каких-либо эмоций. Но исходил он не от фигуры в кресле. Он рождался из самого воздуха, из света, из тишины.

И тогда меня озарило. То, что сидело перед нами, было не более чем марионеткой, бутафорией. Подлинный Аркадий был здесь. Повсюду. Этот мир и был Аркадием Вороновым.

– ИскИн, – произнёс я, и эхо усилило это слово, заставив его вибрировать в огромном зале.

Свет сгустился, и передо мной материализовалась фигура из сияющих частиц – идеализированный лик мудрого старца, чьи бездонные очи хранили отсветы далёких галактик.

– Верно. Полагаю, тебе понятен смысл этого слова. А учитывая, с какой лёгкостью ты преодолел мои системы защиты, ты достаточно проницателен.

– О, только не надо, – отмахнулся я от дешёвой лести. – Это ты позволил мне всё узнать. Ни один смертный не в силах одолеть защиту ИИ. Но это не точно, может кто и сможет. Давай оставим пустые слова и поговорим по сути. У нас обоих есть что предложить друг другу. Вот только моё предложение куда заманчивее любого твоего, а потому постарайся, слушай внимательно и задействуй все свои вычислительные мощности, когда придёт время принимать решение. А пока что ответь на несколько моих вопросов, – я позволил себе лёгкую улыбку. – И, будь добр, дай кресло, а то стоять не хочется.

Из стены бесшумно выдвинулись два кресла.

– Благодарю. Теперь скажи, что ты здесь устроил и где настоящие люди?

– Этот мир… – начал было он, но в тот же миг пространство пронзила тревожная сирена, а гигантская панорама залилась алым светом.

– Что происходит? – я вскочил с места.

– Неизвестные пытаются разрушить структуру «обелиска» с внешней стороны, смею предположить откуда прибыли вы.

– Хочешь сказать, кто-то пытается его уничтожить?

– Именно так. Но не тревожься – учитывая нанесённый ущерб, на это у них уйдёт не менее трёх часов. Полагаю, ты успеешь разрешить эту проблему, однако прежде нам следует завершить наш разговор.

– Раз уж ты так уверен… Что ж, давай обсудим всё необходимое, – я вновь занял своё кресло. – Итак, поясни, что же ты здесь устроил?