Читать книгу: «Плейлист для бывшего», страница 5

Обычный день

Готовка, прием у врача, уборка, поход в магазин, зарядка. Обычный выходной, когда я на вахте с детьми. И пока выполняю скучные механические дела, я перебираю самоцветы воспоминаний.

Разбиваю яйцо в фарш для котлет и мысленно рассматриваю желто-коричневый камешек с красными прожилками: мы с мужчиной мечты кулинарим вместе. Мой бывший заранее покупал продукты, спрашивал, какое вино я хочу, и превращал вечер готовки в праздник. Однажды он предложил сделать цыпленка в соусе масала. Учил меня варить рис, не сливая воду, и есть его руками, будто мы в Индии. Мы восседали на подушках, разбросанных на полу, блюда там же перед нами, я брала рис пальцами, макала в соус от цыпленка и отправляла в рот, стараясь не проронить ни рисинки. Было вкусно. Интимно. И необычно.

А вот ярко-голубой самоцвет, такого же цвета, как и спортивная футболка бывшего. Кручу камень в памяти, пока делаю выпады с гантелями. В голове оживают образы его пресса, бицепсов, спины. Я ни разу не была с ним в зале, но он рассказывал, как они с другом ходили на тренировки почти каждый день. Как ему удалось сделать жим от груди со ста тридцатью килограммами. И как он порвал шорты, делая присед со штангой. Так старался.

Когда даю Вареньке лекарство, сжимаю в голове светло розовый камушек, похожий на кварц: К. спешил за сиропом от кашля Ивану, а затем за физраствором и каплями для ингалятора, когда сыну стало хуже. Обегал три аптеки, чтобы найти нужный препарат второго января.

Да, у мужчины мечты были недостатки, но он никогда не отказывал мне в помощи. Старался быть рядом. Иногда у него получалось, и мы проводили время с детьми. С моими, с его дочкой. Иногда нет. И тогда я грустила, чувствуя себя одинокой. Бывало, наши встречи срывались из-за его бывшей жены или из-за болезни дочери. И это меня злило жутко! Но ведь мои дети тоже болели. Такая была наша жизнь. Не идеальная, но настоящая. И я все испортила – превратила счастливые моменты в камни. Оборвала, не сдержав свою хотелку: «Желаю жить вместе! И если ты не сделаешь так, как я хочу, то ты мне не нужен».

Звонок в дверь. Мама вернулась из школы. Заходит в квартиру, ставит толстобокую сумку на скамью в прихожей. Садится расшнуровывать ботинки, светлые с легкой сединой волосы падают ей на лоб. Вижу, устала обучать лоботрясов английскому.

– Евгения, почему в коридоре грязный пол? – первая фраза после моего «привет».

– Врач приходил, я не успела за ним протереть.

– А почему в раковине так много грязной посуды? – это она уже на кухне, ставит себе чайник.

Опять двадцать пять.

– Потому что я готовлю котлеты, – отвечаю сквозь зубы.

– Как Варя?

– Получше. Температура сегодня ниже.

Да, и самое главное: мужчина мечты с самого начала знал, что у меня дети. Ему не надо было объяснять, что такое готовка, уборка, прогулки даже в отвратную погоду, болезни. У него у самого ребенок.

Под вечер, когда Варя засыпает, наливаю себе бокал красного вина и сажусь за блокнот. Не пишется. Слышу, как мой лапусик кашляет. Хорошо, что все-таки не пневмония. С содроганием вспоминаю, как она болела воспалением легких и приходилось делать ей уколы. Варюше было всего два годика, она плакала и вырывалась, я держала ее маленькое извивающееся тельце, а бывший муж втыкал в него шприц с лекарством. Жуть. Терпеть не могу, когда дети страдают.

Делаю еще глоток вина. Пятница и суббота пошли прахом. А это, между прочим, лучшие дни, которые ждешь всю неделю. Красавчик из Тиндера отвалился. Воскресенье, судя по всему, проведу дома. В этот раз без творческой студии и десертов в кафе. Опять лекарства по расписанию, препирательства с мамой и перебирание самоцветов-воспоминаний. В сердце ломится частая гостья – тоска.

Пинг! – приходит новое сообщение в Тиндере.

«У тебя красивая улыбка. Что делаешь?»

«Сижу дома с дочкой. Она заболела. Привет».

«Не повезло. Пусть поправляется. А на завтра какие планы?»

Хм, это уже интересно. Может быть, завтра у меня появится новый, неожиданный план. Пишу в блокноте:

«А что, если дети – это не проблема? Что, если кому-то ок быть рядом со мной, несмотря на них? И что, если счастье все-таки возможно?»

«Конечно, возможно. Только сначала разреши его себе», – отвечает блокнот.

«Сроки ночи», – получаю я пожелание перед сном от нового, так кстати появившегося поклонника.

«И сроки, и спуки, и ночи», – отвечаю со смайликом.

«Ну, тогда сдобных снов) И до завтра».

«До завтра».

Юморист

Любите ли вы Т9 так же, как люблю его я? Удивительный пример непредсказуемости бытия и отличнейший генератор смеха. Особенно классный момент, когда понимаешь, какую ересь случайно написала, а исправить уже нельзя. Хохочу, хватаясь за живот, – как я бомбически пошутила, сама того не желая. И надеюсь, что получатель делает то же самое.

Кстати, ляпы Т9 – отличная проверка на совместимость с кавалерами на сайте знакомств. Сразу видно, есть у человека чувство юмора или «все очень серьезно».

А слишком серьезных товарищей я не жалую. Это они любят спрашивать: как же так, ты такая красивая и одна? Вопросы хуже могут задавать разве что на собеседовании или на допросе у следователя. Или утверждать: женщина должна уметь варить борщ! Так уж прямо должна? И это имеет для тебя значение в двадцать первом веке?

Обидеть такого мужчину невинной шуткой – проще простого. Но удержаться просто невозможно, так забавно они реагируют. А шутить самим им в голову не приходит, что, наверное, к лучшему. Приколы Т9 они исправно корректируют, извиняясь за автозамену. Так я их и опознаю.

То ли дело мой новый поклонник! С ним получается не общение – а смехомарафон. И дело не только в Т9, его сообщения нестандартные: огромные, словно философские трактаты, и напичканы таким количеством небанального юмора и самоиронии, что я не могу перестать смеяться.

Я тоже стараюсь не отставать и упираю на игру слов и легкие подколы. И вот мы уже сидим в кафе недалеко от моего дома.

При встрече он мне нравится еще больше. Кепка, как у Ленина, рубашка в клетку, худощавая фигура и грустный взгляд голубых глаз, обрамленных светлыми ресницами. Павел говорит тихим голосом, тонко шутит, философствует и цитирует Маркса. Оказывается, что у него тоже двое детей – девочка и девочка – и укулеле, на которой он учится играть.

– Я окончил музыкальную школу, и с тех пор не садился за пианино. Когда уехал от жены, захотелось чему-то выучиться, попробовать что-то новое. Подумал, что было бы отлично играть на гитаре, и решил начать с укулеле, – рассказывает он, помешивая сахар в кофе. Дзынь, дзынь, дзынь – стучит ложка о края чашки. А у меня звенит внутри от волнения.

– Это, наверное, глупо, но я не знаю, что такое укулеле, – краснею я.

– Это преступление! Но небольшое.

– Ха-ха, ты пьешь кофе с преступницей, – дзынькаю от смеха.

– Музыкальной преступницей. Вот доучу колыбельную – и сыграю тебе. Тогда узнаешь, что такое укулеле.

– А что за колыбельная?

– Умка. Любимая у дочки. Я играю, она поет. У нас Band¹², – с нежностью, чуть прикрыв глаза, делится он. Я расслабляюсь. С этим мужчиной душевно и свободно. Можно не волноваться.

– Я когда-то тоже училась играть на пианино. Но на самом деле мне совсем не хотелось. Это была уловка. Мама заставляла меня ходить на танцы, и, чтобы бросить их наконец, я ей пообещала, что вместо танцев буду учиться играть на фортепьяно. Она мне поверила.

– Бросила?

– Да. И фортепьяно тоже. Где-то через год, – рассматриваю ежащихся от холода пешеходов за окном, деревья, чьи голые ветки раскачивает беспощадный мартовский ветер. – Чтобы любить музыку, не обязательно на чем-то играть.

– Согласен, – улыбается он. У глаз появляется веер морщинок, а взгляд будто бы остается серьезным и даже немного грустным. Или мне кажется?

Официантка приносит нам еще капучино и хендмейд-конфеты. Пробуем по половинке и меняемся. У него с шоколадной начинкой, у меня со сливочной.

– Мне твоя нравится больше, – констатирую я.

– А мне твоя, – тянется к моему лицу и вытирает салфеткой впадинку под нижней губой. – Ты чуть-чуть измазалась.

– В кофе, наверное.

– Или конфете. Хочешь еще?

Чувствую себя хорошенькой, маленькой и задорной. Такой, какой могу быть лишь с мужчиной, которому доверяю. Сладкое и редкое в последнее время ощущение. Прощаясь, он признается, что таких чудесных свиданий у него никогда не было, и он не ожидал, что ему будет так легко и интересно. И у меня таких свиданий не было. Очень давно!

Неужели это прорыв? Неужели что-то может получиться? И неужели мне может понравиться кто-то, кроме мужчины мечты?

– Щетки спят? – пишет Павел уже в ночи.

– Какие щетки?

– Я имел в виду детей.

Смеюсь. Все ж таки забавно у нас выходит.

– Опять Т9))) Это, по ходу, наша тема, – прокладываю мостик через несколько километров между нами. Пусть пока это веревочный мост, но, может быть, когда-то он станет серьезным, каменным.

– Да. Лови колыбельную перед сном. Сроки ночи.

– Сроки:)

Ее глаза на звезды не похожи,

В них бьется мотыльком живой огонь,

Еще один обычный вечер прожит,

А с ней он каждый раз другой.

Ее упреки – вестники прохлады,

Как скошенная в августе трава.

И пусть в ее словах ни капли правды,

Она божественно права.

Где-то ангелы кричат:

«Прости, прощай!»

Плавится душа, как свеча.

Разлилась по сердцу печаль,

Я – навеки твой,

Ты – ничья…

Би-2 перед сном – это красиво. Учиться играть на гавайской гитаре (все-таки погуглила, что такое укулеле) – это мило. Искренне поделиться ощущениями от свидания – это классно. И почему я улыбаюсь, обнимая подушку перед сном? Возможно, потому что понравилась тому, кто понравился мне.

Вителло-томато

– Давай еще раз. Не бойся.

– У меня не выйдет.

– Выйдет. Я тебя держу.

Напрягаю руки и ноги и ныряю головой вниз. Перед глазами пролетает каскад звезд, но я держусь. Тренер помогает спуститься на мат. Получилось! Трюк на пилоне освоен.

– Молодец! – слышу от тренера и девчонок в зале.

Да, я молодец. Я сильная. Я очень сильная! Но больше терпеть не могу. Понедельник прошел, вторник почти тоже, а Павел продолжает юморить, не предлагая встретиться снова. Более того, чем дальше, тем более странными становятся его шутки. То он предлагает порезать его на шашлык, то жалуется, что его поругала мама и он сегодня будет ныть, то награждает себя уничижительными прозвищами «дед», «растяпа», «Незнайка».

«В каждой шутке есть доля шутки. Что с тобой происходит, друг мой?» – недоумеваю я.

И все же ни с кем другим не хочется ни встречаться, ни перекидываться сообщениями. Надежда, что что-то может получиться с «юмористом», остается крепка. Переписываюсь я только с кавалером из Москвы. С ним мы обнаружили похожие музыкальные предпочтения. Он делится любимыми песнями, а я отправляю ему свои. Tom Waits, Gary Moore, Beth Hart. Совпадение вкусов на девяносто девять процентов, что меня и зацепило. Но это общение не в счет, больше похоже на дружеское. Да и Москва далеко, а Павел близко.

Между тем последний продолжает поить меня коктейлем из самоиронии и самолюбования. И с каждой фразой этот коктейль становится все кислее. Вместо радостной улыбки у меня на лице то и дело появляется кривая ухмылка, будто мне подали «Виски Сауэр» вместо «Секса на пляже». Но я как будто стараюсь не обращать на это внимания и жду приглашения на свидание.

– Как насчет бокала вина? – не выдержав, пишу ему.

– Позитивно. Завтра? – отвечает где-то через час. Был занят или сомневался?

– Давай, – не медлю я.

Для встречи выбираю любимое место с проверенной едой и не слишком высокими ценами, чтобы мужчина не убежал сразу, испугавшись разорения. Людей в зале на втором этаже не много – мы и еще одна пара. Свет приглушен, на столах горят свечи, романтика, да и только.

– Что посоветуешь? – хитро улыбается он.

– Тут все вкусное, но мне особенно нравятся спринг-роллы и вителло-тоннато.

– Томато что?

– Не томато, а тоннато. Это значит соус из тунца, – чувствую себя училкой.

– Тогда мне это твое томато-тоннато, – дурачится мой собеседник. – Выбирай себе, что хочешь.

Сначала все вроде бы идет хорошо, но чем дальше, тем более жесткими становятся его шутки. Как будто он хочет что-то доказать. Как будто вместо искреннего общения мы меряемся, кто кого перешутит. Я прикрываю перекошенную ухмылку пузатым бокалом красного вина и не сдаюсь.

– Хочешь анекдот? – подмигивает Павел, отправляя в рот вилку с закуской.

– Давай, – отвечаю и готовлюсь к новому заходу токсичных подколов.

– На конкурсе женской логики с большим отрывом победил генератор случайных чисел.

– Ты это к чему?

– К тому, что женщина и логика не совместимы, а особенно филологи и логика, – торжествует он.

– Так, ты это к тому, что я филолог? И что ты имеешь в виду под логикой, предмет в вузе или житейскую бытовую логику? – пытаюсь противостоять, как умею.

– Не важно. Я не серьезно. Это шутка.

– Теперь ясно. Что ж, ты, наверное, не поверишь, «случайный генератор чисел» позволяет мне немного зарабатывать. Но счет все равно на тебе. Логично?

Смеется. Видимо, этого он ждал от меня всю дорогу – чтобы я поставила его на место. Заказываем вторую бутылку вина. В душе теплится надежда – когда-то же это протухшее камеди-шоу должно закончиться, и я увижу Павла настоящим: искренним, нежным и внимательным, каким он был во время нашей первой встречи. Возможно, так бы и случилось, если бы не бокал, опрокинутый мною на его рубашку. В лучших традициях Бриджит Джонс я краснею, бледнею и пытаюсь исправить ситуацию.

– Прости, давай вытру, – предлагаю я, не зная, куда деть руки. Хочется броситься оттирать запятнанную сорочку моего спутника.

– Не надо, дома застираю.

– Может быть, солью? Смотри, тут целая солонка, – протягиваю ему стеклянный предмет, будто это магическое средство от выведения пятен и неловких ситуаций.

– Все ок. Я разберусь, – мой кавалер больше не шутит. Хотя сейчас было бы самое время.

«Мы не увидимся снова, – в расстройстве тереблю ремешок сумки, когда он захлопывает дверь моего такси. – Это провал!» Такого мощного падения после полета на первом свидании я не ожидала. Я-то уже представляла, как он играет мне на укулеле романтичную песню у себя дома, в его взгляде – любовь, в моем – нежность, на ногах тапочки, в бокалах – шампанское. Но все закончилось красным пятном и кислым осадком.

Тонкий лед

Надежда – это хорошо. Я всегда так думала. Но буддисты советуют оставить надежду. Почему? Потому что надеяться – значит не пребывать в настоящем, то есть все время ждать чего-то от будущего. Вспоминаю строки из аудиокниги какого-то буддистского монаха, которую слушала, когда разошлась с мужем: «Оставьте надежду. Лишь она удерживает вас от того, чтобы жить полной жизнью. Попрощайтесь с эфемерными мечтами, примите то, что есть, и тогда вы станете свободны». Эти слова меня поразили. Мне совершенно не хотелось в них верить. Но что, если надежда – это действительно попытка уйти от реальности и не замечать, что на самом деле происходит?

Утром отвожу Варю в садик, Ваню в школу. А вечером после работы мчу в Кронштадт. Просто так. Тридцать километров туда и обратно. Топлю педаль газа в пол. Слушаю Би-2. Проветриваю мозги, которые за неделю утомились гадать, что за человек этот «юморист» и чего он хотел.

Павел не написал ни разу после второй встречи. И не напишет, я знаю. Что со мной не так? Я же понравилась ему на первом свидании. Чего он испугался? Его шутки вскружили мне голову, и я так и не поняла, что на самом деле за ними скрывалось. И был ли он искренен на первом свидании, или его восторженные слова шли в комплекте с маской комика?

А ведь мужчина мечты не блистал чувством юмора. Его шутки были порой прямолинейными и незатейливыми, что наедине с ним меня не особо тревожило. Но когда они звучали в компании моих друзей, меня накрывало испанским стыдом и хотелось спрятаться под стол, ковер, а лучше – куда-нибудь в кладовку. Будто мой мужчина предлагал фастфуд для наших изощренных умов, предпочитающих гастрономическую кухню. Будто он не дотягивал до уровня, какого я от него ожидала.

Теперь я думаю, такая уж это проблема? Да, он не претендовал на короля стендапа, зато отличался прямотой и непосредственностью. Не пытался скрыть настоящие чувства под маской комика. Возможно, у каждого положительного качества есть оборотная сторона, как и у отрицательного?

После Би-2 слушаю Beth Hart. Да, я знаю, что блюз следует принимать в минимальных дозах, иначе наступит обострение: рана откроется, и страдания снова захлещут потоком. Но я не могу остановиться.

И я не останавливаюсь. Выжимаю сто сорок, наплевав на ПДД, и кричу в голос. Вернее, ору. Темно, машин на дамбе немного, фонари подсвечивают полосы и серебрят воду в заливе. Как будто ехать в ночь можно бесконечно, только меняй песни и подливай бензина. А бензина мне не жалко.

– А-а-а-а-а! Блядь, сука, как же я тебя ненавижу! Почему ты так легко от меня отказался? Почему?! Ведь я так тебя люблю! Люблю…

Вытираю слезы рукавом. Скидываю скорость до сотни. Разворачиваюсь у Кронштадта. Врубаю Foo Fighters и снова жму педаль до упора.

– Почему? Почему? Почему? – я бью по рулю. Хочу раздолбать эту ночь, разбить чернеющее небо одним резким ударом и обрушить крошку стекла на все вокруг: дорогу, стремящуюся в темноту, залив, поцелованный фонарями, свои безумные кудри и темные, по-арабски жесткие волосы бывшего. Засыпать его стеклом с головы до пят и забыть, кто он такой, как выглядит и какими были мы. Не помнить, как он целовал мне глаза и руки, как ждал у офиса в машине, заранее поставив мою любимую музыку, не знать, как мы гуляли под звездами в Выборге, тишина, чернильная гладь с блестящими кнопками-звездами, подмигивающими нам, его «люблю тебя» и поцелуй – щетина щекочет щеки и шею.

Огней все больше. Питер рядом. Получаю сообщение от московского музыкального эстета: он планирует приехать в выходные и познакомиться. Что ж, пускай. Заезжаю по дороге в винный. Беру бутылку шираза, утиный паштет и понимающий взгляд продавца.

И вот мы втроем. Я, вино и блокнот. Дружная компания, которая особенно любит заседать по вечерам. Перечитываю, что написала после первой встречи с Павлом:

«Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны и в тысячу раз ее остроумнее. Даже больше. Желательно, чтобы он был остроумнее меня! С таким товарищем мне не будет мучительно скучно и жалко потраченного на тиндер-переговоры времени. Ибо смех продлевает жизнь. А в моем случае – покоряет сердце».

Что ж, сегодня мне хочется развить эту мысль: «Юмор – это тонкий лед. А я на этой неделе заигралась, провалилась и искупалась в ледяной воде. Так мне и надо! Так и надо».

Цветы для себя

– Как же ты стараешься! – с ноткой сочувствия произносит подруга, когда рассказываю ей про мой план по вычеркиванию бывшего из памяти и жизни.

– Почему стараюсь?

– Ну вот это все – спорт, пилон, курс по счастью, свидания. Я слышу это так, будто ты стараешься изо всех сил, занимаешь себя разными делами… Будто не хочешь чувствовать. Напряжение есть какое-то в этом.

Нам приносят салат и хлеб. Я гипнотизирую чахлый букет петрушки, венчающий горку винегрета. За спиной слышу перебивающие друг друга голоса встретившихся пообедать ребят. Судя по всему, они коллеги. В этой подвальной пивной с деревянными широкими столами, жесткими скамьями и темными кирпичными стенами вечером подают отменное пиво, а днем плотный и недорогой обед. Я отрываю взгляд от петрушки и смотрю на Олю. Она молчит, не торопит и будто бы гладит меня взглядом темно-карих глаз.

С Олей мы встречаемся редко, но метко. И под метко я имею в виду не то, что мы пьем до потери пульса. Нет. Мы разговариваем по душам, действительно по душам. Без хвастовства и показухи и намерения продемонстрировать, какая каждая из нас крутая и успешная. И ее наблюдения я ценю, потому что она часто замечает то, чего не вижу я. Сейчас было обидно. Потому что похоже на правду.

Напряжение… Стараюсь… Черт побери, конечно же, я стараюсь!

Стараюсь зацепить кавалеров фотками, недюжинным чувством юмора при переписке, легкостью, свежестью, дерзостью – чтобы они не подумали, что я скучная «яжемать».

Стараюсь занять себя кучей полезных дел, чтобы не думать о бывшем. Отсюда пилон, зарядки, бег, немецкий, курс про жизнь, полную счастья и свершений.

Стараюсь хоть немного расцветить жизнь и смотаться от унылой реальности вместе с подругами, винишком и блокнотом.

И разве я не стараюсь, когда сдерживаю порывы написать ему? Или иду на встречу с очередным сомнительным типом в надежде, что он окажется «ничего»? Ну, хотя бы на «троечку», как любил говорить мой бывший одноклассник. Правда, он имел в виду девушек, но это не важно.

Стараюсь не казаться слишком умной или же слишком тупой, слишком серьезной или, наоборот, чересчур поверхностной. Адаптируюсь, подстраиваюсь, иду на компромиссы с собой. А результата все нет. Никакого.

Видимо, недостаточно я стараюсь. А меня уже бесит. Надоело. Хочется плюнуть на все и просто жить.

Но как я могу? Ведь если я не буду пытаться, у меня ничего не получится.

Вот на работе: выполнила задачу – получила результат. Может, даже и премию, если повезет. А тут – делаешь-делаешь, и все без толку.

Свидания срываются, какие-то мужчины просто не пишут. Как было неделю назад. Мы с одним парнем условились встретиться, а от него целый день ни слуху ни духу. Вечер подошел. Тишина. Так он и слился. Не говоря уже о тех, кто приглашал на свидание, а потом, когда планы менялись, чтобы ничего не объяснять, удаляли меня из пар.

Или другой пример. Один товарищ по переписке попросил номер телефона, я дала по глупости. Он сразу звонит и начинает беседу с фразы: «Что же ты такая красивая с двумя детьми и без мужа? Нехорошо это. Не по-христиански. Не дело это, женщине с двумя детьми по свиданиям бегать. Надо бы тебе взяться за ум и к мужу вернуться: дети должны расти с отцом». Я бросила трубку. Кринж, да и только.

Или юморист Павел, который так был доволен нашим первым свиданием и, не скрывая этого, выдал мне авансом надежду, а после второй встречи исчез, ничего не объяснив.

Несмотря на все это, я продолжаю стараться, потому что мне очень хочется быть счастливой.

– Я себе цветы покупаю. Иногда, – признаюсь я Оле. – Розы. Он мне их дарил почти каждый раз, как мы встречались. Вот иду, бывает, с работы и покупаю.

Оля молчит. Согревает меня взглядом.

– Обними меня.

И она обнимает. Крепко-крепко, прямо в кафе. Ловлю свежий аромат ее духов, тепло плеча, закапываю нос в пушистый свитер, а она все держит меня и не отпускает. Никто не умеет обнимать так крепко, как она. Я пробовала, знаю.

– Слушай, я хочу набить себе татуировку с розой, – плачу я, – хочу помнить его всегда.

Гладит меня по спине. Для нее мне не нужно стараться. И для других друзей тоже. Они любят меня такой, какая я есть. Почему с мужчинами не получается так же? Что я не понимаю в этой жизни? И как мне это понять?