Читать книгу: «Петербуржцы и их вещи»

Все произведения были написаны в моей комнате, в 305-й маршрутке, в Сочи, в Майкопе, в баре «Баланс Белого» и еще где-то там.

Я ни о чем не жалею.

Пролог

ОН вот-вот напишется.

ЕГО ухо – средоточие всех звуков.

ОН рождается, как правило, ночью во вторник,

После выходного запоя,

После старой музыки и темных окон,

Когда так актуален вопрос:

«Кто передвигает курсор?».

И если мы будем продолжать разговор в таком тоне,

То, наверняка, Роза и Джек в автобусе «Воронеж – Астрахань» потонут.

ОН, в ад придя, побьет там бога смерти,

А тот, рассерженный, пришлет его обратно.

Зачатый на «Титанике» эмигрант

Вступит

В «Пираты Эдельвейса»,

А в честь НЕГО Константин Кинчев назовет свою собаку

И споет вам песню.

ЕГО прочитает какой-нибудь новый

Джулиус Бенедикт

И скажет:

«Ай, всё! Он убил меня».

София Ротару впервые

Не примет

Участия в «Песне года».

Да и слава богу.

Четыре тысячи пятьсот

Восемьдесят пять

Экстремистских материалов на сегодня.

Человек с татуировкой

«Goron ki na kalon ki»

Погиб

Вчера

От чеченской руки.

Как будто ЕМУ не всё равно.

В метро

Доктор экономических наук и педагог

Читает «СПИД-инфо».

ОН поедет дальше, через весь мир,

Но таксист-луддит

Протестует против Uber’а.

Хипстеры на Лиговском никогда не поймут нонконформизма группы «Дюна»…

И никто вдруг не поможет,

Не подаст на пропитанье.

ОН метался от возможностей

До бокалов,

Наполненных марками

Вонючего

И

Пучащего

Шампанского.

Так одинаково

И так разно

Звучит воззвание: «Налей!».

И в мерцании ночей

Он поведет к добру

Поколение Z.

Играет в комнате old-school rock.

И мы начинаем!

Curtains up!

Часть первая
Петербуржцы

Клавдия Егоровна

Поток мыслей, дождя и снега

Застал меня около того самого

Злого

Подземного перехода,

Из которого

Вот-вот,

Уже почти скоро,

Появится на свет

И принесет в этот мир

Вечную тьму

Клавдия Егоровна.

***

Ее фоткает какой-то хипстер

С бородой и с усами,

Выкладывает в инстаграме

И пишет, что всем нам

Не хватает герани.

Но при встрече с ее взглядом

Айфон намбер икс из рук выпадает.

Он жмется к прохожим и,

Не в силах отразить

Ментальной атаки

Клавдии Егоровны,

Медленно,

Скользя по бетонной стене,

Оставляя попутно на ней

Кровавый след,

Умирает.

***

Ее скрюченные пальцы

Уже лет пятьдесят как готовы

Перебирать бесчисленные купюры

Евро и фунтов,

Рублей и долларов,

Которые,

По мнению Клавдии Егоровны,

Весь мир ей

Давно

Задолжал

И был должен

С момента

Рождения

Оной.

***

Она засыпает под их

Воображаемый шелест,

Лишь для того, чтобы

Ровно с восходом звезды по имени Солнце

Встать.

Вылить на себя флакон тоталитарной шанели

И снова быть готовой

К последнему бою,

Который

Должен вот-вот состояться

В автобусе

Номер семьдесят пять.

***

Прежде,

То есть

Еще до нас,

Она была главной

Барменшей

И гостям из соцлагеря

По-советски прилежно

Разливала

«Рижское» пиво

В кафе «Надежда».

***

Разменяв пригласительный

Билет в театр,

А после и

Пятый десяток,

Клавдия Егоровна

Начинает карьеру

Вахтерши

На проходной

Завода

«Красный поршень»,

Где вдохновляет

Своей деятельностью

Лотреамона

На его

«Песни Мальдорора».

***

А сейчас, выбрав путь

Левой руки,

Она ею берется за поручень

И вторгается в наш

Дивный мир,

Принося с собою

Слезы,

Смрад

И порчу.

И вот я вижу,

Как ларек с шавермой

Уходит

Сначала под асфальт,

А потом

И под почву.

Клавдия Егоровна

В этот самый момент

Хохочет.

Intermezzo 1

На балконе

Паутина

И пепел.

Утро.

В мыслях похождения

Леопольда Блума.

Безумно

Был рад

Проснуться

От шума

Мужчины за сорок,

Лежащего внизу

У дуба

И,

Как будто,

Имевшего сотни причин

Вчера

Перебрать –

Опухшая личина,

Особенная стать.

Работник почты – солипсист

Меня зовут Елена Павловна,

Мне сорок девять лет.

Половину из них я проработала здесь,

В Петербурге,

На улице Тани Булановой

В почтовом отделении номер тридцать шесть.

Каждый рабочий день мой начинается одинаково:

Я прихожу ровно к восьми,

Чтобы без конца принимать посылки и письма всякого,

Кто рискнул мимикрировать под существующего человека реального.

Это очень смешно. И порой доставляет.

С улыбкой я беру еще одно такое письмо

С красиво наклеенными марками

И,

Ярко-красными губами

Прихлебывая черный чай,

Намекаю

Очередному клиенту на то,

Что его соболезнования маме,

Или денежный перевод,

Или стихи к прекрасной даме –

Короче,

Ни одно его слово

Не дойдет

До конечного адресата.

Я Вас не ненавижу,

Нет-нет!

Просто поймите меня правильно –

Я открою Вам свою

Маленькую тайну

Относительно

Вас

И

Меня

И вопросов

Мироздания.

Дело в том, что

Мое

Собственное

Индивидуальное

Сознание

И

Есть

Тот

Самый

Единственный

И несомненный

Мир

Реальный.

А Вас не существует

И никогда не

Существовало,

Как не существовало

И

Моего бывшего мужа-алкаша, свекрови, моих детей

И Ваших адресатов

Всех вместе взятых.

Есть только я –

Работница

«Почты России»

Елена Павловна.

И это,

Несомненно,

Приятно

И правильно.

Intermezzo 2

В Петербурге сегодня дожди.

Молодая мамаша,

Припарковав коляску в луже,

На скамейке

Сидит

И читает

Салмана Рушди

Вслух

Ребенку

На урду.

Вот еще чуть-чуть –

И я всё пойму.

Сотрудник навсегда

8 утра. Пробка. Литейный.

В автомобилях люди,

Которые

Разменяли на очередной понедельник

Гарантированное Богом право

Понежиться побольше в постели

В это морозное утро.

Среди потока машин,

Напоминающего местами

«Камасутру»,

Очень ярок и заметен

Один

Участник движения.

Применив экстренное торможение,

Дерзко паркуется черный BMW.

Знакомьтесь.

За рулем

Геннадий Павлович Стеценко,

Бывший полковник ФСБ.

На проходной он машет руками –

Его не пускают.

Он грозится судами –

Его не пускают.

Угрожает травматом, пускается в пляс –

Его не пускают.

Как и в предыдущие

Девятьсот пятнадцать раз.

***

В прошлом, на службе,

В отличие от своих коллег по цеху,

Геннадий Павлович Стеценко

Искренне любил

Килограммы и тонны досье,

Которые он и в холод и в стужу

Насобирал на разных людей –

Невиновных и просто нарушивших.

Но так получилось, что

На корпоративе,

Посвященном дню

Работника органов безопасности,

Геннадий Павлович, лишнего махнув,

Отобрал у тамады микрофон

И нес всякую несуразицу

Громко со сцены

В него

Ртом.

Досталось всем, кто

В этот самый момент

Пил и закусывал

За одним

Общим и большим

Столом.

***

Геннадий Павлович еще успел

Обличить жену

Главы ФСБ

В принадлежности к другой,

Не нашей,

Конфессии,

А его самого –

В массовых проявлениях

Агрессии.

Но тут же –

Буквально

Через минуту –

Под аплодисменты и песни

Сотрудники

Его проводили на заслуженную

Досрочную пенсию.

***

И началась великая депрессия.

Вечерами Геннадий Павлович,

Слезами квартиру закапав,

Бережно сдувал пылинки с папок,

Что у него в архиве остались.

Но их было слишком мало.

Геннадий Павлович не хотел,

Чтобы его талант пропадал даром.

И решив про себя,

Что

Всё должно идти по плану,

Он отобрал у дочки

Ее розовый ноутбук,

И теперь

Каждую ночь

После раздачи листовок и флаеров

У метро,

Отдыхая от смеющихся

Над ним

Неустановленных лиц,

Он включает компьютер и,

Открыв, чтоб не душно было, окно,

Начинает играть в The Sims.

И следит, и следит за жизнью

Нереальных человечков.

Виртуальный Феликс Дзержинский

Вызывает их на допросы,

Смертные приговоры выносит

И тут же приводит в исполнение.

Не думайте, нет –

Геннадий Павлович это делает

Не из-за отстранения

От службы.

И не от того,

Чтобы почувствовать свою

Важность и нужность.

Просто

Такая

Сущность:

Он уже не может

Не следить за людьми

Больше.

Так положено.

Intermezzo 3

Загадки во тьме.

Дым на воде

И огонь в небесах.

Женщина, протирающая тряпкой ларек «Куры-гриль»,

Внушает мне страх.

Ведь она его делает гораздо грязнее,

Чем было раньше.

Словно бритвенным станком по стеклу

Пройдет еще несколько минут –

И я стану старше.

Хтоника и экономика

Вот и всё,

Приехали,

Поезд дальше не идет,

Просьба освободить вагоны.

И вот я вижу: выходит,

А точнее,

Является

На платформу

Оно, по паспорту, увы, «Она»,

Источая запах коровьего дерьма,

Который затмил вокзальный мазут.

Известный маршрут:

«Скотопритон – Институт – Абсолют».

Дорога

От родного порога

Длилась недолго.

И вот

Это полное доказательство

Отсутствия Бога

Уже здесь.

Наши дни сочтены:

Оно приехало

Всех победить

И съесть.

***

Весна. Гормоны. Скотопритон.

Он и она в порыве сеновальной страсти.

Оросил примятую траву выблеванный самогон,

И,

Исходя из

Излишней бестактности,

Ей на ухо шепнул местный агроном:

«Было бы для нашего скотопритона

Весьма хорошо и достойно,

Если бы ты, Катерина,

Документы свои положила

На стол эконома.

Это направление

Сейчас чересчур модно».

А потом

Долго

Умирал

От давления

В одиннадцать тысяч атмосфер.

Причина его смерти:

«Не предусмотрел

Веса тела».

Все долго смеялись,

Поминали всем районом.

Но позже,

Лишь только потеплело,

Собрали пару вещмешков

И тем самым

Нажали

На курок,

То есть

Выстрелили

Ею же

В направлении

Нашего

Прежде

Прекрасного города.

Слишком дорого

Обошелся

Этот выстрел

Жителям Питера.

***

В приемной комиссии,

Уничтожив запахом изо рта

Всех абитуриентов

И их волнующихся

Родителей,

Катерина

Одним только жестом,

Сразу,

Выбила себе место

В общежитии.

***

Явление девятнадцатилетнего зла,

Массой под тонну,

Было предсказано

Древними астрологами.

Но никто не верил,

Что это произойдет

Вот уже сегодня –

Турникет сломан,

Вахтерша баба Нюра

В шоке

Закрылась в каморке.

Катерина слышит ее молящийся голос,

Заколачивает вход при помощи нескольких досок

И просит

Комендантшу созвать всех студентов.

Они толпятся в фойе,

Осознавая близость кончины.

Катерина тем временем

Достает лист А4,

Обнажает кровавые десны

И подносит

Акт о капитуляции

Комендантше

На подпись –

Комендант низложен.

От миазмов лопается кожа,

И похоже,

Что для студентов

Дальнейшая жизнь

И все их планы

Уничтожены.

Кто-то бросается на пол и корчится

В припадках, мечтая,

Что это сон –

И он должен

Когда-нибудь

Ведь

Закончиться.

Катерина смотрит

На себя –

Трескается трюмо.

Она всех строит в очередь –

И взглядом

Выжигает

На каждом

Клеймо,

И помазывает

Кремом

«Чистая линия»

В знак того,

Что

Отныне

Все – её собственность.

И вот уже завтра

Гонец будет послан

В деканат

С аналогичным актом

На подпись.

И после

Весь универ,

А затем и весь город

Будет поклоняться

Ее

Кровавой

Ротовой

Полости.

***

Но это будет,

Обязательно

Будет потом,

А сейчас,

Как скотов,

Щелкая

Тяжелым кнутом,

Катерина гонит

Студентов по комнатам,

Лишь просит остаться

Первокурсника

Сергея Новикова.

Неудержимую подлость

Подпитывать надо –

Зелень нарезана,

Кухня

Наполнена

Паром.

Сергея бросает в холодный пот.

Он понимает, что

Она его

Банально

Не убьет.

Он смотрит на выжженное клеймо –

Самоубийство было бы честнее всего.

Нам всем осталось недолго,

Нам осталось всего ничего.