Читать книгу: «Одинаковые люди», страница 2

Автор

После этой командировки мы с Виктором виделись лишь пару раз. В один из таких он и рассказал мне о ней, а я лишь умудрился записать все, что запомнил.

Примерно через полгода, я узнал о том, что Виктор уволился и уехал куда-то в Польшу. Мы общались еще несколько месяцев. Знаете, мы писали такие еще бумажные письма, на которые клеили глупые марки, вам не понять.

Специально не буду раскрывать нашу с ним переписку, чтобы каждый сам решил, чем Виктор занимается теперь. Скажу лишь одно, на момент последнего письма, он был, как минимум, счастлив. Поэтому вполне логично считать это счастливым финалом, если не считать то, что Виктор находится в розыске за якобы пропаганду и шпионаж, в Стране в которой он родился и на которую работал…

А я. Я сижу на кухне, жду пока приготовится моя яичница с беконом и думаю о всяких пустяках, которые происходили со мной в течении жизни. Каждый из них вспоминается с улыбкой иронии. Странное все-таки человек создание – сначала страдает, а потом как все закончится, так вспоминает с улыбкой.

Меня зовут Карл, и я тоже вспоминаю об испытаниях, которые закончились, с улыбкой.

Был у меня в семидесятых еще один знакомый журналист. Совсем не помню, как его звали, так как мы общались исключительно по переписке. В свое время он навел не мало шороху в своей сфере. Писал исключительно скандально и дерзко, мог вывести любого читающего его редактора из себя завуалированными фразами, которые сводили с ума всех читателей.

Правда с ума сходили не только его читатели. У него начались проблемы в личной жизни, которые впоследствии перерастали все в более крупные и крупные.

Знаете, как гигантский снежный ком на великой снежной горе.

Казалось бы, вот ты. Вот твои лыжи, вот твой спуск, а дальше как хочешь. Либо научишься и привыкнешь к крутым перепадам, резким спускам и различным ухабам, либо сползешь с горы как все, на жопе или кубарем. И так и не научишься в полной мере набирать скорость и качественно тормозить.

Видимо мой знакомый научился быстро набирать скорость, но вот тормозить он так и не научился. Парень попросту влюбился. Насколько я знаю он был счастлив, как щеночек из приюта.

Как меня зовут вы, наверное, уже помните, мой знакомый журналист однажды подарил мне небольшой рассказ из своей жизни.

Странно осознавать, но я вдруг вспомнил его имя – Майкл.

Майкл

Вчера, пытаясь уснуть, я много думал о том, как прекрасна ночь.

Я лениво накинул на себя куртку, взял ключи от автомобиля и вышел из дома.

Открыв дверь своего «Кадиллака» и запустив двигатель, мне показалось, что я нарушаю незримый покой этих мест.

Желтый свет ночных фонарей освещал парковку, а мой конь медленно двигался между рядами спящих авто. Стрелка на спидометре показывает на отметку 25 миль в час. По тротуарам идут компании зевак, которые только что вышли из клубов и ресторанов. На душе стало как-то тепло, и я прибавил громкости на магнитоле. Из колонок полились звуки старого американского джаза, а на лице появилась дурацкая улыбка.

Я остановился на светофоре. Диктор по радио объявил, что половина ночи еще впереди. Зеленый свет включился как-то неспеша, а мой старый друг лениво покатил меня в место назначения.

Медленно подъезжая к забегаловке, которую я выбрал для своего позднего ужина, мой взгляд упал на окно, в котором за прилавком сладко спал молодой бедолага-кассир. Скорее всего он студент, они часто подрабатывают в таких местах по ночам.

«Кадиллак» остался на парковке, а я вошёл во внутрь. Так прекрасно, когда ты можешь занять абсолютно любой столик и залезть на любую полку своего подсознания. Но мой выбор пал на тот, который стоял прямо у окна.

Получив свои кофе и гамбургер, я начал наблюдать за все ещё сонным, но делающим попытки проснуться городом. В этот момент меня начали посещать разные мысли: о работе, отношениях, кино, музыке, и черт, даже о моде.

Почему-то именно сегодня каждая из этих мыслей требовала от меня глубоких размышлений, но я совершенно не хотел эти заниматься. Не сейчас. Сейчас я хотел просто наблюдать.

Я перекусил, выпил кофе, помечтал, вернулся в Кади и запустил двигатель. Из динамиков уже играло что-то популярное, меня это устраивает, но громче делать не буду.

По возвращении домой моя спальня уже заливалась лучами выкатывающегося из-за горизонта солнца. Я лёг обратно в постель, накрылся одеялом и начал медленно погружаться в сон. Давно не было таких прекрасных ночей наедине с собой. Я наконец-то смог расслабиться и в очередной раз обдумать свою жизнь.

На следующее утро продрав глаза раньше сигнала будильника, я решил еще немного полежать. Но минут через десять понял, что не смогу больше мять одеяло без дела. Сегодня я даже решил приготовить себе нормальный завтрак. Сам.

Лениво оторвав своё тело от кровати, я медленно побрел на кухню. Я подошел к окну и минут тридцать смотрел на жизнь давно проснувшегося города.

Приятное солнце уже пару часов купало в своих лучах, спешащих на ланч горожан. Газетчики все так же приставали к бегущим офисным работникам со свежими выпусками газет, а те в свою очередь, холодно и быстро пролетали мимо. Я вставал и передвигался по квартире настолько медленно, что пока собрался с мыслями на часах, стрелки остановились в районе трех часов.

Пока яичница с беконом ароматно плавилась на сковородке я успел раскидать гору макулатуры на свежие газетёнки и важные бумаги, и даже, набросать примерный график работы на сегодня.

Плотно позавтракав, мое сонное тело поплелась в ванную, чтобы хоть немного освежиться. После ванных процедур я уселся за своё «рабочее место», если его можно таковым считать. Первым делом я решил протереть пыль с печатной машинки, усердно работаю, не так ли? Денек обещал быть нетрудным – всего 2 мелкие статьи для местной газеты, за которые платят 50 баксов за штуку.

Щёлкнув пальцами, я принялся стучать по машинке…

Я закончил все свои дела довольно быстро, даже позвонил почтальону, чтобы он забрал и отправил статьи на почту редактора. Я решил набрать своему старому другу, который вот-вот должен был закончить работать. Пара длинных гудков, и вот на другом конце провода слышится шорох бумаг:

– Эй, старина Джек, приветствую! Как жизнь? – с улыбкой пробормотал я.

– А, привет Майкл, все супер! Вот собираюсь домой – радостно ответил он.

– Джек, не хочешь повидать старого друга и посидеть в каком-нибудь баре, как в старые добрые времена?

– Тебе совсем стало скучно старина? Что ж, я буду только рад свидеться.

– Хорошо, тогда я буду возле твоего офиса через час.

Я взял куртку, которая почему-то оказалась на спинке кресла, ключи от машины и вышел из подъезда. Закурив последнюю сигарету в пачке, я неспешно направился в сторону парковки, где стоял мой «Кадиллак».

Мы тронулись к офису Джека. Я немного опоздал. Обычно для меня это не свойственно, но пробкам на Вашингтон стрит закон не писан. Подъехав к парковке у офиса Джека, который уже высматривал мой Кади, я невольно обратил внимание на его внешний вид. Не могу сказать, что Джек преуспевал в погоне за модой и умел хорошо одеваться, но на работу он ходил исключительно опрятным.

И вот сейчас несмотря на то, что он отпахал рабочую неделю, выглядел он вполне свежо и воодушевлённо (его выдавало вечно круглое и немного детское лицо). Джек всегда держался молодцом.

Одет он был в аккуратный и хорошо сшитый серый костюм, которым он явно старался скрыть его слегка округлившиеся бока. Шляпы он никогда не носил. И тут я его полностью поддерживаю, ведь у него была вполне красивая (для коренастого мужичка его лет) коричневая шевелюра и он не стремился ее скрывать. В этот раз мы решили выбрать новый бар на окраине города. Назывался он «77 Миля» или что-то типа того.

В последнее время я много слышал об этом месте. Наверное поэтому, когда зашёл внутрь у меня сложилось ощущение будто я уже уезжал отсюда с какой-нибудь красоткой под градусами хорошего виски.

– Эй, Джек! Мы же только кофе выпьем?

– Ты серьезно? Майкл, неужели ты думаешь, что я буду пить в конце недели что-то крепче кофе? – с усмешкой ответил Джек.

– Бармен, два виски!

– Даже и не пытайся говорить мне о том, что с той брюнеткой ты не познакомился поближе, Майки!

– Нет Джеки, я не знаком с ней ни на каком расстоянии.

– Да ты дуришь меня, старина! – размахивая руками ответил Джек, – Бармен! Два виски! Майки! Который час?

– А плевать я хотел на время, дружище!

Если быть честным с самим собой, то в тот вечер мы хорошо так напились!

– Так как там твоя работа Джек?

– Плевал я на эту работу! Ещё два виски…

* * *

Я пришел в чувства. Меня окутывала моя теплая и мягкая постель, которая до этого никогда не казалась мне такой. Мой ещё немного пьяный мозг напрочь отказывался воспроизводить мне возвращение домой. Я даже не помню, в какой части квартиры сбросил с себя вещи. Кажется, ваш дружок Майки начинает стареть. Бред, подумаете вы, горьковатая правда, скажу я вам. Старость приходит не с возрастом, она приходит тогда, когда, очухавшись утром ты не закуриваешь сигарету лёжа в постели. Она приходит тогда, когда твоя боль в черепе после встречи с хорошим другом и неплохой выпивкой жаждет таблетку аспирина.

Итак. Делаю множество усилий и вот она первая победа – голова поднялась с подушки. Грациозное удаление одеяла на пол и беглый осмотр тела дали вполне удовлетворительный результат – синяков нет, а это значит, что вчера все прошло без нового пятна на моей и так разноцветной репутации. Ещё тысяча усилий и вот, практически победа в спарринге похмелья и доброго утра – я уже сижу на кровати.

В голове дежавю как после выпускного в колледже: облегчение и чувство свободы, приправленное вертолетами и мутью в голодном желудке. Правда, в отличии от выпускного, сегодня я проснулся один.

Продолжаем. Медленно, чуть ли не по законам физики с кровати опускается сначала правая нога, а за ней и левая. И вот он, решающий бой: старина Майк выходит на ринг, минута, две, три и триумф достигнут. Мужчина в белых трусах уже стоит на своих двух немного цинично оценивая обстановку в своей спальне. Начинается новый день.

Оставив все силы и похмелье на кровати, которая полчаса назад была рингом, старик смог привести себя в порядок и даже взбодрился. Собрав вещи, которые я лихо расшвыривал ночью по всем углам гостиной, мой зад наконец раскинулся в своём любимом кресле.

Я принялся листать журнал с модным, как всем казалось, названием – «Розовый Фламинго». Как по мне, модным его считали только «модные» редакторы этого же журнала. В нем описывались все последние хиты сезона и давались самые меркантильные советы: какую музыку нужно слушать, какие фильмы смотреть, каких звёзд уважать, а какие звезды, наоборот, должны быть сожжены на костре. Это не пожелание лучшей жизни для своих читателей, а только навязывание грязных правил игры с звёздами Голливуда. Насколько мне было известно, журнал этот читают в основном подростки. Правильно, ведь им проще всего что-то навязать. Но к счастью, меня в этом журнале интересовало нечто другое. Чуть трясущимися руками я вырвал нужный мне лист и оставил его на столе. Будет соседом недопитому вчера кофе.

Сделав все мелкие дела, я решил, что снова готовить завтрак самому тоже самое, что сесть и написать о себе книгу – полный провал. Я решил, что завтрак мне приготовят в каком-нибудь местечке у дома. На Линкольн стрит поливал мелкий дождь. Ну хоть с одеждой сегодня долго возиться не придется, в дождь каждый надевает то, что не жалко. Накинув рубашку и своё затасканное, но любимое серое пальто, я отправился поглощать свою дозу углеводов.

Я на удивление быстро вышел из подъезда и помчал навстречу завтраку. Мои заплетающиеся ноги понесли мое тяжелое тело в любимую кофейню «У Беверли» не только за чашкой свежего американо, но и за разговором с пухленькой официанткой Хлои.

Я вошел, бодро толкнув рукой старую стеклянную дверь и чуть не обезумел от запахов и урчания в желудке. Голодный взгляд сразу очутился в районе стойки, за которой Хлои готовила очередной тост и пританцовывала под легкий джаз из радиоприемника.

О, моя любимая пышечка Хлои, привлекательная афроамериканка, которая словно бутылка дорого вина, с годами становилась только желаннее. Наверняка многих в этой кофейне привлекали ее сочные формы цвета шоколада и такие же шоколадные кудри, резво трясущиеся в ее пышной шевелюре.

На другом конце расположился старина Беверли – владелец этого королевства кофе и сэндвичей. Он, как всегда, раскладывал гору квитанций и писем, пытаясь вести хоть какой-то учёт своих дел.

На нем, как обычно, были его любимые клетчатые подтяжки годов так 50-х, которым с каждым днём было все тяжелее удерживать брюки на его круглом животе. Но не все было так печально. Нелёгкую жизнь подтяжек скрашивали модные на тот момент очки «авиаторы», аккуратно скрывавшие его седину и небольшие залысины.

Чертов модник, Беверли!

– Привет Майкл, кофе? – заметив меня, игриво спросила Хлои.

– Утро доброе, Хлои, мне как обычно, а на десерт улыбку сексуальной официантки.

– Для тебя хоть миллион улыбок, дорогуша.

Беверли махнул мне рукой и улыбнулся, я ответил ему тем же.

В этот момент я уже садился на стул у стойки. Случайно, а может по воле судьбы, я сел на то место, где примерно год назад тёплой июльской ночью, мы с Хлои и Беверли вели далеко не светские беседы под бокальчик виски.

Сегодня мой мозг слишком сентиментален, либо ещё немного пьян, потому что именно сейчас та ночь показалась мне самой лучшей за последнюю четверть лет. Как сейчас помню, год назад. Очередной дерьмовый день моей жизни. Очередная прохладная летняя ночь. Банально, но, если бы я не помнил какой сейчас год, сказал бы что это было вчера.

Это был долгий и тяжелый день ругани с редакторами местной газеты. По пути домой я решил заскочить к Беверли. Заведомо зная, что меня радужно встретит табличка «закрыто» я все равно пошёл. И да, моя чертова интуиция не подвела. Табличка спокойно висела на немного запачканной двери, но замок был не заперт. Моя наглая физиономия сунулась внутрь и увидела не привычную картину уборки пола и столиков, а нечто более увлекательное.

За широкой деревянной стойкой очень душевно и размеренно болтали Хлои и Беверли. Проявив свою натуру в полной мере, я зашёл в кофейню, чем ненадолго прервал их разговор. А мои мысли прервались от вида приятно поблескивающей бутылки моего любимого виски.

– Работаете до последнего клиента? – с лёгкой усмешкой сказал я.

– Мы решили немного передохнуть, Майки. – сказал Беверли.

– Если бы здесь отдыхали так каждый день, я бы заходил почаще! – сказал я.

– Ты совсем забыл про старушку Хлои, малыш Майки. – заигрывала Хлои.

– Прости любовь моя, но иногда мне нужно работать для того, чтобы заходить к вам почаще – ответил я.

– Ааааа, не слушай ее Майк, лучше давай выпьем, судя по твоей физиономии у тебя тоже был тяжёлый день – ответил Беверли.

– Долбаные газеты просто срывают с меня шкуру – резко оборвал я, усаживая зад рядом с ними.

Беверли налил мне виски, кинул лёд и мы, подняв стаканы вверх, принялись расслабляться.

В ту ночь мы болтали о разных вещах. Мы обсуждали политику и экономику, позже перешли обсуждать образование нынешнего поколения. Хлои рассказывала истории о том, как трудно воспитывать трёх малышей. Она рассказывала о том, что муж постоянно торчит на работе, но не жаловалась. Хлои прекрасно понимала почему его так часто не бывает дома. Прокормить пару-тройку голодных ртов, та еще затея.

Беверли рассказывал в основном о бизнесе, ведь все что у него было, лишь эта забегаловка, о которой он заботился как о родной дочери. Нет, нет. У Беверли были дети, две чудесные дочки, как-то раз они даже забегали к папочке на работу. И так же, как и все, Беверли лишь хотел прокормить свою семью. Не сказать, что дела у него были совсем плохи. Денег с кофейни явно хватало на все их нужды. Да и все жители нашего района ходили перекусить исключительно к Беверли. Цена соответствует качеству, да и приятная атмосфера маленькой закусочной, в паре с приятной музыкой и гостеприимным персоналом, сопровождала работяг целые сутки на пролет.

Придя в себя, я понял, что воспоминания овладели мной так, что я даже не заметил, как уничтожил два сэндвича и влил в себя чашку горячего американо. Подоспевшая за пустой чашкой Хлои вернула меня в дождливую реальность:

– Майки, солнышко, ты обдумываешь какой-то план?

– Нет, Хлои, я просто вспомнил наш с тобой июльский вечер.

– Заходи почаще, Майк, и такие вечера будут для тебя не редкостью!

– Хорошо, дорогая!

Я просидел в кофейне довольно долго. Мое приободрившееся тело наконец собралось с мыслями и, попрощавшись с Беверли и Хлои медленно побрело домой. Ввалившись в квартиру, я раскинул мокрое пальто на спинке кресла и решил набрать Джеку. Выпитый и взбодривший разум американо, вселил мне мысль о том, что мой звонок был необходим ему как бутылка холодного пива с похмелья.

– У аппарата. – медленно, будто умирая, ответил мне хриплый голос.

– Джеки, дружище, как здоровье?

– Хочется отправится прямиком к дьяволу, Майк! Хотя вчера мы были как в раю! – ухмыляясь сказал он – ты такой бодрый, уже есть какие-то планы?

– Я уже наведался к Беверли и ограбил его на пару сэндвичей.

– Аааа, это та самая кофейня с официанткой пышечкой?

– Да-да, как-нибудь я обязательно покажу тебе это место – приободрившись воскликнул я – но не сегодня, после нашего вчерашнего рая меня дьявольски тянет лечь спать.

– Не рановато? Хотя я и сам в постели. Кажется, завтрак я буду готовить ближе к ужину – смеясь сказал Джек. – Ты заедешь завтра ко мне в офис, на обед? Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

– Может обсудим сейчас? – поинтересовался я.

– Нет, старина, такие дела не терпят телефонных разговоров. Жду тебя завтра в офисе. В 12.

– Хорошо, я буду ровно в 12. До завтра, Джек.

Я положил трубку и расселся в кресле. Давно у меня не было таких спокойных дней, наедине с собой и похмельем. В такие дни я чувствую себя не таким уж и старым засранцем. Наверное, нужно почаще устраивать такие выволочки в новые бары и наплевать на возраст и всю побочную хрень.

Я и не помню, как уснул…

Летнее жаркое утро. Я иду по широкому полю с высокой травой, которая до кончика каждого листа была пропитана яркой зеленой краской. Каждый колосок на этом поле показался мне знакомым. Чем дальше я шёл, тем больше мне казалось, что мои старые ботинки шагали здесь не раз. Меня окружали густые ростки какой-то колосистой травы – наверное, сорняка, но я мог ошибаться, так как в школе частенько прогуливал уроки биологии и не делал эти никчемные травяные гербарии.

Вскоре я перестал волноваться о происхождении этой травы и окунулся в себя. Я снова был десятилетним мальчишкой, который бегал по полям с деревянным кукурузником в руке, воображая себя пилотом. Воспоминания о детстве настолько затмили мой мозг, что я даже не заметил, как распластался в середине этого изумрудно-зеленого моря и просто начал махать руками и ногами, пытаясь сделать ангела из сорняка, будто это был рождественский снег.

Никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым. Наверное, это было очень странно – я, мужик с недельной щетиной и пожизненной неопределённостью, ковырялся в траве как пацанёнок, выбросив из головы все проблемы.

Буквально через несколько секунд в моих ушах раздался громкий звук, похожий на звонок старой трубки в квартире. С каждой секундой он становился все громче и все больше раздражал меня сквозь сон. И вот он и мои нервы достигли своего пика…

Я открыл глаза и еще минуту не мог прийти в себя. Трезвонящий на всю квартиру телефон, оказался все-таки не сном, и я был вынужден подойти, лишь бы этот ужасный звук прекратился. На часах было 2:38! Неужели это редакторы восстали из ада и названивают, чтобы среди ночи раскритиковать мои статьи? Я уже подумывал не брать телефон, но срывающаяся трубка намекала мне, что сделать этого я не имею права.

Все мои размышления длились от силы секунд десять, поэтому я быстро метнулся в гостиную.

Я поднял трубку и услышал знакомый голос, который словно колокольчик раздался с другого конца провода и взбодрил мой сонный мозг за мгновение. Правда, в этот раз колокольчик прерывался то всхлипыванием, то просто неразборчивым шёпотом.

– Слушаю – строго сказал я, делая вид, что никого не узнал.

– Майкл…привет…это София – сквозь слезы шептал колокольчик.

– Не слишком ли поздно ты решила позвонить и поздороваться? – выпалил я и только потом подумал, что это вряд ли ее успокоит.

– Майкл, мне нужна…помощь. Майкл…пожалуйста!

– А где твой муж, Софи? Он разве не может тебе помочь? Вы замечательная пара, а я только умудрился уснуть – конечно, я ей врал, но мне хотелось быстрее вернуться в поле. К своему кукурузнику.

– Проблема в нем…Майкл…он совсем перестал…перестал себя контролировать!

– София, звёздочка моя, вызови полицию, они явно справятся с этим получше меня.

– Майкл! пожалуйста…они приезжали уже несколько раз за последние две недели, но усмирения хватало только на пару часов после их отъезда… умоляю! Помоги мне!

* * *

Мы с Софией были довольно близки долгое время. Перед этой стройной и хрупкой куколкой устоять было просто невозможно. Она была сногсшибательной шатенкой с горящими голубыми глазами, которая заколдовывала каждого, кто взглянет на неё. Да, для меня она была как куколка, нежели действительно что-то большее. Было это правда лет девять-десять назад.

София была одной из тех куколок, которая не выглядела вульгарно и грязно. У неё были довольно аристократичные черты лица, которые дополнял маленький и очень аккуратный носик. Мне казалось, что именно эта черта делала ее особенной. Но в ее внешности аккуратно было все.