Читать книгу: «Одинаковые люди», страница 7

Шрифт:

Брайан

Рапорт: Доктор Брайан Джонсон.
Дата: 10.06.1996
Неожиданный звонок в дежурную разбудил меня очень резко. Звук телефона был больше похож на пожарную тревогу, поэтому я быстро бросился снимать трубку.
– Брайан. Седьмая палата. Снотворное. – Спокойный и уверенный в себе доктор Маркус дал мне сигнал.
Когда самые беспокойные пациенты нашего отделения становятся буйными, в большинстве случаев мы усыпляем их и даем как следует поспать. Чтобы не тревожить их сон, всю пищу им буквально запихивают через трубочку. Продолжительность сна зависит от дозы в транквилизаторе и решении комиссии. Как правило, пациенты спят не более двух дней. Дальше продолжать их сны нельзя. Просто опасно. Не все смогут такое пережить.
Именно один из таких звонков поступил в ту ночь, примерно в два часа тридцать минут. Я, как и полагалось по инструкции, достал из левого верхнего ящика сначала шприц и лекарство. Я быстро накинул халат и вылетел в сторону седьмой палаты.
– Привет Брайан! Удачи там! – Прокричал мне проходящий мимо доктор Майкл.
Пробежав еще метров двадцать, я влетел в палату, открыв дверь на ходу. Там уже были два дежурных врача, которые безрезультатно пытались уговорить больного успокоиться. Собственно, первым врачом, как я и сказал, являлся Доктор Маркус, вторым был его помощник – Виктор.
– Брайан, ты принес то, что я просил? – обернулся ко мне Доктор Маркус.
– ЧТО? ВЫ ПРИНЕСЛИ УСПОКОИТЕЛЬНЫЕ, ДА? ПРИШЛИ НА МОЮ КУХНЮ, ДА? – Кричал пациент.
Подойдя ближе к койке, я заметил на пациенте порезы, из которых сочилась кровь.
Пациент, успокойтесь! Займите пожалуйста ваше место. – Спокойно и монотонно продолжал разговаривать с больным Маркус.
– ГДЕ МОИ ПИСЬМА? ГДЕ МОИ ЗАПИСИ? – Продолжал вопить пациент.
У него были широко открыты глаза, ноздри раздувались так, словно хотели разорваться от избытка воздуха. Он продолжал пытаться резать руки листками бумаги.
– ВЫ ЧТО ДУМАЕТЕ, Я ШУЧУ? Я ЧТО ПОХОЖ НА КЛОУНА? – продолжал кричать пациент.
В его поведении наблюдалась агрессия, страх и повышенное внимание к нашим персонам. Я медленно подошел к Маркусу и передал ему шприц. Учитывая физическую форму доктора Маркуса, и состояние пациента было понятно, что действовать нужно резко и наверняка.
Спустя примерно секунд тридцать доктор Маркус и доктор Виктор, набросились на больного. Между докторами и буйным завязалась борьба. Пациент сопротивлялся и всячески пытался уклонится от шприца. Спустя секунд десяти возни на полу, попытки пациента сопротивляться прекратились. Доктор Маркус, вколол в руку лекарство и тот успокоился.
После потасовки наступила небольшая пауза. Пациент уснул. Мы перетащили его обратно на кровать и вышли из палаты. На утро было принято решение вынести инцидент на рассмотрение комиссии.
Рапорт закончил, Доктор Брайан Джонсон.

Судья нахмурил брови после прочтения рапорта, который я написал той ночью.

– Мистер Джонсон, правильно я понимаю, что после этой ночи, пациента из седьмой палаты вы не видели?

– Да, все верно, господин судья.

– Как давно вы не работаете в этой больнице?

– С тех пор, как началось следствие. Примерно год.

– Вы все это время безработный?

– Нет, сэр. Я устроился в другую клинику терапевтом.

– Вам позволяет работать терапевтом ваша специальность?

– Я прошел курсы квалификации, поэтому да, сэр, теперь я могу работать терапевтом.

– Я правильно понимаю, записи, которые вы опубликовали в газете, вы взяли у пациента?

– Да, сэр. Я взял их у пациента.

– Он отдал их вам самостоятельно?

– Нет, сэр. Записи я забрал после этого случая.

– Как вы получили записи, Брайан?

– Спустя три дня после происшествия, я и Доктор Наташа, заходили в палату для уточнения состояния другого пациента, который находился там. Он передал нам все записи.

– А как он их получил?

– Со слов пациента, который отдавал записи, все листы выпали из-под матраса, когда была потасовка, но мы не обратили на них внимания. А когда буйный уснул, и мы ушли из палаты, а он забрал их себе.

– То есть вы не видели, как другой пациент, забирает личные вещи, того, буйного, как его звали…?

– Нет, сэр. Не видел. Имена пациентов нам не сообщали.

– Странно, в его карточке имя так же не указано.

– Такое возможно, если родственники пациента, не хотят придавать огласке то, что происходит с больным.

– Данная клиника позволяла делать такие вещи? Это же не совсем законно, вам не кажется, доктор Брайан?

– Любой каприз за ваши деньги, сэр. В таких случаях, пациентам присваивались имена, соответствующие номеру палаты, в которой он лежит.

– Мистер, Джонсон, как вы считаете, могла ли клиника, в которой вы работали, заниматься незаконной деятельностью, связанной с продажей органов?

– Считаю, что да, клиника могла заниматься незаконной деятельностью.

– Вам известно что-либо о таких случаях?

– В нашей больнице были случаи, когда мы специально продлевали сон подопечного нашей больницы. В большинстве случаев все решала комиссия. Врачей особо никто не слушал. Правда проводились заседания в среднем три раза и каждое задним числом. Все зависело от самого пациента.

– Мистер Брайан, правильно я понимаю, что комиссия могла принять решение, скажем так, не тревожить пациента?

– Могла. Однажды парень пережил рекордные шесть собраний комиссии. Итог был известен всем врачам и санитарам – пациент умирал, не приходя в чувство.

– Жизнедеятельность пациента во время сна поддерживалась?

– В большинстве случаев – да.

– Расскажите подробнее о комиссии, что вам о ней известно?

– Я не встречался с комиссией господин судья. Все что я знаю, так это то, что комиссия представляет собой собрание руководства. В основном туда входили опытные доктора и директора клиники. На каждом собрании после, например, случаев, когда пациент пытался сбежать, напасть на врача, либо вёл другие действия, нарушающие порядок, обсуждался вопрос о том, что нужно сделать с пациентом.

– И что делали с пациентом?

– Сперва обкалывали снотворным, как я упомянул ранее. Это происходило в момент конфликтов врачей и пациентов. Позже. Уже после собраний, с пациентом либо разговаривали, для уточнения его состояния, либо просто продолжали вводить снотворное и кормить из трубочки.

– А разве у пациентов не было родственников?

– Были, но не у всех. Некоторых родственники специально держали в нашей больнице отдавая огромную кучу денег за это. И каждый раз, когда такой пациент вытворял что-то, родственники просто платили деньги. Пациент спал пару дней и после этого был как шелковый.

– Мистер Джонсон, что было с теми пациентами, у которых не было родственников?

– Я предполагаю, что близкие некоторых пациентов просто не хотели освещать свое имя. Именно такие пациенты и оформлялись у нас как безымянные и неизвестные.

– Мистер Джонсон, правильно ли я понимаю, вы утверждаете, что у безымянных пациентов были близкие, которые за отдельную плату скрывали всю историю самого больного и при этом скрывались сами?

– Я думаю, что такое вполне могло быть, больница не может обслуживать пациента бесплатно, а в государственных программах мы не участвовали.

– С какой целью, родственники пациента могли оставить его в вашей больнице?

– Может быть пациент просто был неудобен. Требовал внимания и времени. У большинства людей после работы нет времени приготовить поесть. Поэтому вполне возможно, что таких пациентов отдавали к нам в больницу просто, чтобы знать, что с их родным все будет хорошо.

– Мистер Джонсон, не смею вас больше задерживать, последний вопрос.

– Да, господин судья. Я слушаю.

– Мистер Джонсон. На все поставленные перед вами вопросы, вы отвечали честно?

– Да, господин судья, на все вопросы я отвечал честно.

– Спасибо мистер Джонсон, присаживайтесь пожалуйста.

* * *

Меня зовут Брайан Джонсон, я являюсь заведующим отделения терапии центральной больницы нашего города на перекрестке 37-й и 42-й улиц. Свой рапорт я решил опубликовать в местной газете от 14.06.1996. Позже эти записи были использованы как материалы дела по незаконной продаже органов на черный рынок.

Следствие по данному делу длилось полтора года. За это время были арестованы четыре руководителя клиники и два директора. Каждый руководитель, которого задержали, отрицал свою вину, даже под давлением доказательств и показаний врачей и медицинского персонала. Каждому из них дали 40 лет лишения свободы.

Знаете, чем дело закончилось? Они откупились.

Судья, который задавал мне вопросы буквально полгода назад, за круглую сумму смог договорится со знакомым адвокатом. Всем подсудимым этого дела приговоры были вынесены лишь формально. Так как у них имелись круглые суммы на руках вышли они без проблем. Судья был счастлив и обеспечен на ближайшие лет пятьдесят.

Родственникам, пострадавшим от действий клиники, выплатили суммы в размере моей ежегодной зарплаты. Не плохой капитал, учитывая, что каждый пациент был буквально выброшен из дома, без права возвращения обратно. Пациент родственникам был попросту не нужен. Поэтому сумма их вполне устраивала.

Врачам, которые остались работать в клинике, выплатили огромные премии за молчание. Имена врачей, которые остались там работать тщательно скрывают и по сей день.

Что случилось со мной?

Меня зовут Брайан Джонсон, я решил написать книгу по записям пациента номер семь после того, как его записи попали ко мне в руки. Я стал подробнее изучать его записи и историю болезни после того, как возбудили дело.

Судя по личному делу пациента, у него наблюдались признаки диссоциативного расстройства идентичности. Проще говоря, раздвоение личности. К сожалению, я не смогу сказать, существовали ли все эти люди, про которых он писал на самом деле. В письмах не было никаких контактов, телефонов и даже адресов. А поиск по именам и телефонным книгам не дал результатов.

Итак, меня зовут Брайан и мне нравится наблюдать за медленно тлеющей сигаретой. В ней есть легкий шарм, которым она завораживает твое внимание, поглощая тебя глубже и глубже в мысли, проблемы и переживания.