Цитаты из книги «Князь оборотней», страница 3
— Это… что? — Канда настороженно поглядел на мешок.
Опасливо косясь на Хадамаху, стражник Хуту потянул завязки… Изнутри блеснуло.
— Золото! — выдохнул Хуту. — Настоящее!
— Откуда у них… — начал Канда.
— Так в медвежьем обозе везли, — сказал чистую правду Хадамаха. — А когда разграбили его неизвестные нелюди… и незвери… Мешок спасли… — И ехидно выдал: —…Герои медвежьего народа братья Биату! Спрятали сокровище наше на Буровой у достопочтенного Губ-Кин-тойона.
— А теперь медведи отдают его Канде за долги! — возмущенно прошептала Аякчан. — Вместо того, чтобы прикопать замерзавца в тайге со всеми долгами разом!
— Фу, какое таежное жлобство! — скривился Хакмар. — Если прикопать его вместе с долгами, получается, что за деньги! Долги надо отдать, а потом уже прикапывать — из принципа и за идею!
— А принципы с идеей на ярмарке дороже мешка золота встанут или дешевле? — заинтересовался Донгар.
— Дороже! — буркнул Хакмар.
— Дешевле! — немедленно мотнула волосами Аякчан. — Хакмарчик, а давай поделим, кому чего больше надо: тебе — принципы, мне — золото!
— Во дает! — Хакмар в полном обалдении глядел, как юная мать-основательница Храма, презрительно оттопырив нижнюю губку, изучает представленный документ.
— «Делай, что хочешь, только дай поспать, наконец!» — громко прочитала Аякчан выжженные на бересте неровные строчки. — Может, ты с этой писулькой и храмы закрывать начнешь? — задушевно поинтересовалась она. — Главный столичный, например? Так Ее Снежности и скажешь: шагай отсюда, храм закрывается! Я, стойбищный шаман Канда, так решил!
— У нас не стойбище — город! — вякнул из-за спины Канды дедок без коврика.
— И подати Храму вы тоже как город платите? — хищно возрадовалась жрица. — Вдвое больше?
Ответом ей было глубокое, прямо-таки мертвое молчание.
— Я так понимаю — нет. Будем жечь, — деловито заключила Аякчан. — За осквернение святыни.
— В чем осквернение-то? — заволновались в толпе.
— А в том, что подати — это святое! — ласково пояснила жрица.
Незнакомый молодой тигр длинно присвистнул, разглядывая плывущую по воздуху девушку:
— Да она красавица, эта жрица! Если ее под елками погулять пригласить — как думаешь, пойдет?
— Им вроде нельзя… — промямлил его приятель, но видно было, что и сам бы куда угодно пригласил голубоволосую красавицу.
— Нет, не пойдет! — вываливаясь из толпы, решительно рявкнул запыхавшийся Хакмар. — Вот конкретно ей — нельзя!
Парочка тигров настороженно покосились на Хакмара.
— Слышь, конкретный горец, а подраться за нее — слабо? Только без меча! — буркнул один.
— Вы тоже когти отстегнете и зубы вынете? — Хакмар любовно огладил клинок.
Тигры еще подумали… И сдались:
— Твоя взяла, горец! Но если ей с тобой гулять наскучит… Ради такой девчонки я и с твоим мечом встретиться рискну!
Старший жрец Губ-Кин, широко, прям по-медвежьи, распахнув объятья, надвигался на застывшего в ошеломлении Канду.
— А вот и вы! — с пьяным радушием вскричал жрец-тойон. — Вот только вас нам… ик… и не хватало! — и с этим двусмысленным заявлением облапил Канду за плечи, троекратно облобызав в обе щеки. — Но он так всем и сказал, что вы обязательно явитесь!
— Кто сказал? — пытаясь вывернуться из объятий жреца, прохрипел шаман.
— Так ученик ваш!
— А он что… живой? — вырвалось у Канды.
— Что ему сделается! — искренне заверил жрец, тыча в наяривающего на «соплюхе» Донгара. Тот весело помахал Канде. Из-за его плеча уже скалилась ехидная Тасха.
— И тигры, и медведи, и крылатые — все вас так ждут, так ждут!
Канда окинул взглядом запруженную народом вырубку и понял — ждут. Аж облизываются.
— Девки городские вовсе с ума посходили, в каждом встречном видят «мрачного незнакомца из Ночи, жаждущего впиться клыками в ее нежную шейку»! — по-старушечьи ворчливо объявила Калтащ.
Хадамаха снова ощупал горло. У него вот не шейка и не нежная — а впились!
А на здешней Буровой жриц для примера взяли. Най-эква в древние времена Голубой огонь в жриц вселила, вот жрец Губ-Кин хочет сделать так же, только для Рыжего. У него даже получилось. Почти. Не совсем. Дяргулей, красных волков, утопить пришлось, иначе бы они нас сожрали, — извиняющимся тоном пояснил Хадамаха. — А Огненных пчел Донгар сумел разделить — пчелы отдельно, котлеты отдельно… То есть эти… духи Огня отдельно! Проход в Нижний мир здесь узенький, Хакмар уже смотрел. Если что, заделать можно! И все тихо-мирно, никаких чэк-наев!
И я тебе уже говорил — мне не нравится ваш с Седной план прихлопнуть людей как мух!
— Мух, по-твоему, прихлопывать можно? — агрессивно прищурилась Калтащ. — Я стараюсь, мух этих развожу, породы новые мушиные создаю… А вы за ними с мухобойкой!
— Блох тоже ты создала? — безнадежно спросил Хадамаха.
Калтащ покосилась на него опасливо и не ответила. Я-а-асно…
Хватка Калтащ слишком напоминала хватку старого знакомца, каменного великана Богдапки, а против того у медведя из костей и шкуры не было шансов. Просто Хадамаха хорошо понимал — не вывернется, на уважение может не рассчитывать: ни на ее, ни на свое собственное. Такое мог учинить только медведь, выросший в постоянной грызне с молодыми медведицами, тяжелыми, сильными и когтистыми, да еще и неуправляемыми в ярости, способными задрать кого угодно, а потом взахлеб стонать над покойничком. Как говорит старая мудрость: «Лучше пусть медведица на тебя злится, чем над тобой плачет!»
Отпусти… меня… немедленно… — с трудом пропихивая слова, прохрипел Хадамаха. Мышцы шеи пришлось напрячь до предела, иначе хватка Калтащ уже крушила бы позвонки в мелкую пыль.
— А если не отпущу? — она была на голову ниже, но бешеные зеленые глаза оказались совсем рядом, а медно-золотая коса хлестнула по лицу, и увернуться от нее, как от клюки, не вышло. О-у-у, а вот сейчас коса и впрямь сплетена из медной и золотой проволоки, по физиономии точно ломом огрели!
Насупленный Куту-Мафы пристроился в углу амбара и провожал каждый шаг сестры обиженным взглядом. Черноперый мрачно нахохлился в другом углу, у входа, тоскливо косясь на восседающего неподалеку крылатого стража. Брат Биату, наоборот, забился в глубь амбара, как в берлогу, и теперь поблескивал глазами из третьего угла.
— А-р-р! — Хадамаха с ревом налетел на уцелевшего Тэму, ухватил его за грудки, приподнял и, протащив через весь амбар, шарахнул спиной об стену в свободном углу.
— Хадамаха, ты чего? — прерывая повисшее в амбаре ошеломленное молчание, пробормотал Хакмар.
— Не все замерзавцы еще по углам расставлены — один свободный остался. — Хадамаха оскалилися Тэму в физиономию. — Непорядок. А так — полное равновесие! От каждого племени по представителю! Вы-то чего сюда приперлись? — нависая над сползшим вдоль стены Тэму, рыкнул он. — Ваши острова — одна Седна знает где! Так нет — явились! Для комплекта: где трое, там и четверо… И тоже сразу в драку! Чтоб Тэму Океана плыли в пресной воде, да еще подо льдом!
