Читать книгу: «Пенсия для морского дьявола 4. Первый в касте бездны», страница 5

– Так становись отцом глубин, – развёл руками шаман. – И будешь как сейчас Ситу. Не пахать.

Блин. Непробиваемая логика!

– А я и стану! – с вызовом сказал я. – Стану. Если, хотя бы мешать не будешь… Не будете.

– Кем? – опять усмехнулся шаман. – Старшим над рыбаками?

– Да, опять двадцать пять! – в сердцах всплеснул я руками, – Ты меня слушал хоть раз? Нахрена мне эти рыбаки? Я свою касту хочу, – стукнул несколько раз кулаком себя в грудь. – Свою. И что б сверху – всякие «отцы» не нависали! И заниматься, тем, чем люблю и умею.

– Ну вот, – хмыкнул будто бы в пространство шаман, – опять куда-то взрослый делся. Опять я с пятилеткой разговариваю!

– Да почему! – не выдержал я.

– Если умный, поймёшь, – довольно жёстко отрезал шаман. – Ты зачем приходил-то? А то мне есть пора, а ты меня отвлекаешь.

Серы всё-таки шаман мне дал. Немного. И вся – как будто куски отбитые от массива.

– Сам в порошок смелешь, – заметил при передаче шаман, – я, вместо тебя руки стирать не собираюсь.

– Маловато, – подбросил я на руке жёлтые камешки.

– За это спасибо скажи, – буркнул старик.

– Спасибо, – тут я был искренен.

Да и пофиг. Твёрдость у серы – никакая. Перетру в лёгкую. Другой разговор что мало. Я ведь ни пропорций, ни температурных режимов не знаю. Значит – будет неизменный расход на эксперименты. Хватило бы!

***

До «пункта временной дислокации» добрался во второй половине дня. Пока шёл, всё думал: ну чего этот старый хочет, чтоб я был непременно отцом глубин? Почему такую же перспективу в касте сетей рассматривает как какую-то неудачу?

И чего, именно за меня этот пень так зацепился? Радуется удачам, а с неудач, да косяков бесится? Будто…

Каналоа, к этому моменту, уже заканчивал ровнять каменным ножом первый валик. Вырубленная заготовка второго валялась тут же.

Вместе мы сходили за латексом, залили в форму. Пока без серы.

И хоть помню, что тот же Чарльз Гудьир, в своих экспериментах серу в сырой каучук добавлял перед самой вулканизацией, так ведь ему жидкого латекса и взять было неоткуда. Но, думаю, если перетёртый порошок я прям в жидкий латекс добавлю, а потом тщательно перемешаю, то это не помешает загустеванию в форме, а потом отжиму лишней воды? Ведь не должно по идее? Вулканизация же только при нагреве начинается? Зато, таким образом, я лучше и равномернее замешаю серу. Не растворять же мне застывший каучук снова, в жидкую форму?

Впрочем, философски хмыкнул я, поживём – увидим. Как только начну эксперименты, так и увижу. Хватило бы серы.

На всякий случай форму с залитым латексом я накрыл сверху листьями в несколько слоёв.

А после сделали крюк – набрали бананов, и оправились к Фефую. Ночевать, по такой погоде лучше под крышей.

– Вы вовремя! – обрадовалась Инина. – Заходите скорее, сейчас есть будем.

В костровой ямке уже подёрнулись пеплом остывающие угли, а по краям лежали запёкшиеся в золе, остывающие клубни батата.

– А мы не с пустыми руками, – заявил я с порога. – Вот… Так сказать, к вечерней трапезе.

Чуть не ляпнул «к столу»! Это с Каналоа я за языком меньше стал следить, верному помощнику всё равно, что я несу. Ну и с шаманом, в последнее время. Но это, наверно, из-за того, что вечно разговариваем на эмоциях.

Лицо Фефуя, восседавшего во главе – напротив входа, на миг озарилось радостью. Но потом его глаза нащупали то, что мы притащили… Переместились на шею шагнувшего за мной Каналоа… И конечно, никакой вожделенной рыбы там не увидели!

Мы принесли несколько связок бананов. Немало, кстати!

Но отец семейства потемнел лицом, поджал губы… Взял лежащие для него персонально – на промытых широких листьях – бататины, и молчком отправился в «спальню» под удивлённые взгляды его жены, Инины и Фе.

Я посмотрел ему вслед.

Мужик, ты чего? Не рад? Обиделся? Блин, да как тебе объяснить, что рыба сейчас – только из запасов. Сейчас даже самые безбашенные рыбаки, или те, кто не успел запасов сделать, в лагуну не суются. Хоть и защищает риф от океана, но в большом открытом пространстве внутри кораллового барьера ветер всё же успевает поднять существенную волну. И океан свою лепту вносит.

Короче – небезопасно сейчас в лагуне. Вообще нигде на воде не безопасно. Так что прости, мужик. Будь рад тому, что дарю.

Мать Инины затихла, зыркнула в сторону удалившегося мужа, зыркнула на дочь… Опасливо покосилась на меня. И ничего не сказала.

Зато Фе обрадовался! И Инина.

Бананы мы пожарили на углях, Инина сунула нам с Каналоа по крупной печёной бататине. Короче – хоть и без рыбы, но ужин получился почти семейным. Я рассказал Фе про то, как учился на рифе Учеников. Пацанчик остался под впечатлением.

А ночью, в спальной комнате, Инина опять пришла со вполне определёнными намереньями – улеглась рядышком, повернулась ко мне лицом… и быстрые пальчики отправились в путешествие по моему телу.

Твою же медь!

Нет, я всё понимаю – тебе, подруга, нужен мужик. Про «сильных и независимых» тут слыхом не слыхивали. Скорее всего, не выживают здесь женщины без мужика, какими бы сильными они не были. Опять же, я мысленно усмехнулся – котов на острове нет, а какая «сильная и независимая» без выводка кошек? Так что слава богу – нормальные, патриархальные отношения. Вот и хочет Инина хоть такого мужичка как я.

И так-то вроде бы всё «при ней» – хозяйственная, преданная. Сильная, опять же, то есть по местной логике – нарожать сможет много. А что до сих пор «в девках» ‑ так это с семьёй не повезло – бесприданница. Кому из местных с такими породниться охота? Вон, за Хаэатой крепкое хозяйство и как минимум два брата. А за Ининой? Хлипкий, невразумительный Фефуй и брат-малолетка.

Мне, если честно, на приданное, на породнение с «серьёзной семьёй» – пофиг. Я всю жизнь сам, без каких-либо протекций или родственной поддержки.

Но, блин! Не нравишься ты мне, ну хоть тресни!

Поэтому я вздохнул… и остановил её.

– Прости, но… – шепнул еле слышно на ушко.

– Ты очень устал, да? – в ответном шёпоте смешалось желание угодить и неуверенность.

– Да-а… – выдохнул, злясь сам на себя. – И к тому же… Здесь же твои родители, брат…

– Успокойся, – в шёпоте девушки мелькнула надежда, – все уже спят. Крепко.

Это-то я и сам слышал. По звуку сопения могу даже сказать: где, кто лежит и насколько крепко спит. Тоже мне, бином Ньютона.

– Всё равно… Я не могу… Давай потом?

Молчание затянулось на несколько секунд.

– Хорошо, – после некоторой паузы долетел до меня еле слышный шёпот.

Инина обняла меня, я обнял её, так мы и заснули.

Глава 8 Хозяйственные хлопоты

А утром я проснулся под звук дождя. Хорошего такого тропического дождя.

Ветер не прекратился, и водяные струи под его порывами словно водяные бичи хлестали по толстому слою пальмовых листьев на крыше, по плетёным стенам, и мелкая водяная пыль проникала в жилище, повысив внутри влажность до стопроцентной.

Я лежал на влажной циновке весь мокрый!

Мало того, когда вышел в «прихожую-кухню-гостинную и всё прочее», увидел бодрые ручейки, что забегали из дверного проёма, и даже из-под стен.

– Мужик, а ты дом свой окапывать не пробовал? – в сердцах бросил я Фефую, который вместе с сыном строили плотинки из земли на пути ручейков…Плотинки, твою медь!

Никого уже не стесняясь, выматерился в голос, поминая сам остров, погодную цикличность тропиков и самого отца семейства. Упомянутый отец семейства только голову в плечи вжал. Потом я вздохнул, мысленно содрогнулся и шагнул под стену воды.

Глаза тут же залило так, что постоянно приходилось трясти головой словно собака. Хорошо хоть одежды на мне – лишь трусы-фундоси из волокна: от воды не защищают и не греют, но потом так же быстро просохнут.

Рядом с домом стоял кол. Теперь-то знаю зачем – им землю рыхлят на участке. Втыкают, раскачивают и выворачивают комья. Чтоб потом эти комья уже рукам перетирали дети и женщины – такое вот нехитрое сельхозприспособление, такая вот агротехнология. И стал я этим колом ковырять землю вокруг хижины, стараясь расковырять канавку на пути воды. Почти сразу рядом пристроился Каналоа с толстой веткой. Да уж, лопат нам явно не хватало!

Спустя где-то час, мокрые, словно в океан окунулись, уставшие, и даже подмёрзшие мы вернулись внутрь. Просто отличная утренняя разминка! Зато дом теперь окружала канавка, не глубокая, так, по щиколотку максимум, но с отводом за перегиб, чтоб вода уходила.

В доме было чуть теплее – хотя бы не обрушивался сверху водопад, да в костровой ямке, отвоёванной от воды, горел огонь. И никакие ручейки в дом не пробирались – значит не зря. Рядом с костром нас дожидались несколько запечённых бататин.

Фефуй зыркнул на меня недовольно – блин, чувак, а хотя б спасибо сказать? – и вновь юркнул на спальную половину. Я непроизвольно задержал взгляд – там, где всё семейство располагалось на ночь, пол уже покрылся грязью – капли свободно проникали сквозь плетёные стены. И среди этой грязи выступали прямоугольники циновок… Твою ж маман, мне сегодня на этом спать?!

Тут-то я подумал, что хижины рыбаков, несмотря на такую же планировку, на те же самые «конструкционные материалы» – плетёные стены и крыши из охапок пальмовых листьев, отличались от хижин касты земли как жилье престижных новостроек от хрущёб. Потому что дома рыбаков стояли хоть на невысоких, но сваях! И это защищало не только от подтоплений с океана: от высокого прилива или от нагонной волны .Это была защита и вот от таких дождевых потопов!

Нет, точно – мой дом будет на сваях, и никак иначе! И стены не такие дырявые!

– Мы тебе так благодарны! – радостно чмокнула меня вся светящаяся Инина.

Ну да, ну да, мужик в доме!..

Скомкано поблагодарила и её мать, опасливо косящаяся в сторону мужа.

Перекусили, чуть обсушились… Хотя чему там сохнуть – моим «труселям» или моей коже?

– Ну, – встал я с места, – до вечера.

– Ты куда?! – округлила глаза Инина.

– Дела, – обречённо вздохнул я.

– Какие… дела? – охнула девушка и растерянно оглянулась на такую же враз потерявшуюся мать. Показала пальцем на улицу: – Ты… собрался туда?

– Ага.

Это вы можете позволить себе пересиживать непогоду. А у меня – «часики тикают». Чем скорее я предъявлю вождю и остальным старшим племени «монстра из бездны», тем быстрей я смогу рассчитывать на более-менее спокойную жизнь. По крайней мере, скрываться не придётся.

– Но… – девушка покосилась на дверной проём, за которым хлобыстал дождь, до кучи разгоняемый порывами ветра. Благо молнии не сверкали, да гром не громыхал. – Ведь там сейчас… там демоны! Демоны воды.

Понимаю, все нормальные люди сейчас по домам сидят, телевизор смотрят… вспомнился любимый мультик.

– Не переживай, – не смог сдержать улыбки я, – уж с ними-то я договорюсь.

На миг в глазах девушки мелькнул страх.

– Я думала… – через секунду растерянно проговорила Инина, – мы проведём этот день вместе…

Ага, взявшись за руки и глядя в глаза друг другу.

– Извини, – развёл я руками, – идти надо. Пойдём, боец.

«Боец» поднял на меня взгляд… Мдя… А ведь ему тоже страшно!

Но – вида не подал, то ли настолько доверяет, то ли, хоть и бывшему, но воину, демонстрировать страх западло.

Вот и ладненько! И мы шагнули из-под крыши.

***

Как до места добрались? Не без приключений, но в целом – нормально. По лесу можно и под дождём ходить – настолько почва переплетена корнями да усыпана листвой. Почти и не извазюкались.

А вот за новым латексом не пошли – сейчас даже с верёвками со склона легко свалиться, ну его нафиг!

– Вот что, Каналоа. Хоть с демонами я и договорюсь, а вот с простудой – вряд ли. Так что – руки в ноги и вперёд, за бамбуком!

Пофиг на всё: на застывший в форме каучук, на недоделанный прокатный стан, на необходимость молоть серу…

– А что ты хочешь?

– Я хочу, чтоб мне на голову не обрушивались тонны воды!

– Тогда надо возвращаться под крышу, – с философским видом заметил обтекающий помощник.

– Хрен ты угадал. Это не мы возвращаемся к крыше, это пусть крыша к нам приходит!

Не знаю, что подумал Каналоа, но возражать он не стал.

Так-то мы с Каналоа ребята крепкие. В не самых простых условиях выросли, не подохли в детстве. К тому же, последнее время усиленно спортом занимались, питались вообще отлично… от остального племени. Но, чёрт возьми, на таком ветру, будучи мокрыми, без возможности согреться… К тому же – в условиях местной медицины, вернее – её отсутствия… Да на нас можно крест ставить!

Для начала опять потащились за бамбуком. Траверзом по склону ещё туда-сюда. Вниз?.. Не без приключений – синяков и ссадин прибавилось, слава богу, без переломов или серьёзных травм.

А вот назад, вверх, да с охапками бамбука… Короче, на всё про всё убили несколько часов!

Далее пришлось вокруг места вырубить кинжалом поросль, мешавшую задумке.

Потом из бамбука связали две рамы со множеством поперечин и с диагональными распорками. Сами рамы накрыли листьями как чешуёй – снизу вверх с перекрытием, а листья поверх увязали ещё и верёвками. Пришлось извести весь запас тонкого шнура, что я видел в роли линя для гавайки. Ерунда – ещё наделаем.

Получились эдакие «панели» примерно два на три метра. Не много, но боюсь, большие мы вдвоём не закрепим. Да и избыточная парусность для крыши в минус.

Потом пришла пора акробатики под проливным дождём. Три связанных в пакет бамбуковых шеста – всё же надёжнее, чем один толстый ‑ мы закрепили меж двумя деревьями, поперёк склона. Деревья выбирал специально как можно более толстые, чтоб они меньше раскачивались под порывами ветра.

С ближним к склону концом жерди получилось быстро – Каналоа подсадил, и я привязал бамбучину на высоте в полтора моих роста – больше нам не надо, не древнегреческий портик строим.

А вот с дальним концом пришлось повозиться. Я опять залез на плечи помощника – всё ж он помассивней меня будет. Потом, пользуясь завязанной на стопах и перекинутой вокруг ствола дерева верёвкой как когтями электрика, и помогая себе второй верёвкой, что держал в руках, я забрался на высоту почти в три моих роста, чтоб жердь – будущий конёк крыши – легла горизонтально.

С какими приключениями «панели» пристраивали поверх конька – и не передать. Скажу только, что для начала их связали вместе, а потом долго перекидывали через жердь, боясь как бы очередной порыв не унёс и панели, и нас, в них вцепившихся. Куда-нибудь, в страну Изумрудного города.

Но в результате над выбранным участком южного склона раскинулась двускатная крыша, закрывающая клочок земли в горизонтальной проекции три с половиной на три метра. Не много, конечно, и будь тут открытое место, косой дождь проливал бы всё пространство под ней. Но мы в лесу, и вода тут падала в основном вертикально, так что в центре образовался небольшой участочек, куда залетала разве что водяная пыль.

Раскрепили крышу лианами, ибо готовые верёвки кончились. На оттяжках не экономили – этому навесу предстоит противостоять серьёзному ветру!

Под вечер, осмотрев сооружение, я остался доволен. Да, продувается. Да, периодически ветром забрасывает водяную пыль. Зато нет потоков воды на голову, и если запалить небольшой костерок – вполне можно работать.

Но ночевать всё равно вернулись в дом Фефуя.

Уютнее в хижине не стало. Разве что вода ручьями не затекала внутрь, но от вездесущей водяной пыли было не скрыться. Не знаю, что творилось на полу в «спальне», мне было уже всё равно. Я, в слабом отсвете углей, под прожигающим взглядом отца семейства, у которого от возмущения тряслись губы, умял две крупные бататины, запил водой и рухнул на отведённую мне циновку уже в полной темноте.

Кажется, ко мне опять пришла и прижалась Инина. По крайней мере, груди, животу и ногам стало тепло. А дальше я просто отключился.

На утро отец семейства не выдержал. Возмущённо глядя как я расправляюсь с очередной печёной бататиной он наконец заговорил:

– Инина, спроси своего… – он надолго повис, соображая, как бы меня назвать. Так ничего и не придумав, продолжил: – спроси, он собирается делать то, что обещал?

Ни на меня, ни на Каналоа он не смотрел демонстративно, словно нас нет, при этом его губы так дрожали, а дыхание так прерывалось, что казалось, что он сейчас или разрыдается, или станет орать на все джунгли.

Каналоа, при первых же звуках голоса Фефуя тут же отложил батат. И даже отодвинул его от себя.

– Ну-ка ешь, – обронил я негромко, но не терпящим возражения голосом. – Тебе со мной сегодня целый день под дождём мокнуть. Только попробуй свалиться от недостатка сил.

Каналоа посмотрел на меня… покосился на Фефуя… И пододвинул недоеденную бататину к себе.

– Вот так-то лучше, – хмыкнул я.

И перевёл взгляд на отца семейства:

– Так, теперь с тобой.

Говорил я холодно, не забывая вгрызаться в исходящий паром плод.

– Я тебе обещал рыбы, – я не спрашивал, я констатировал. – От своих обещаний я не отказываюсь. Всё у тебя будет. И рыба, и… Короче – всё. Но ты видишь, что с погодой? Или думаешь, рыба она по берегу ходит? На деревьях сидит?

Отец семейства сверкнул глазам, что-то буркнул и уткнулся в свою порцию еды.

– Фефуй, посмотри на меня, – пришлось повторить дважды. – Не мешай мне и не пытайся нарушить наш уговор, – проговорил достаточно жёстко, но без угрозы. – Имей терпение. Я свою часть уговора помню, и как только появится возможность – будет у тебя твоя рыба. Ну а если не дотерпишь… – я качнул головой, – не получишь обещанного. И получится, что зря нас терпел, кормил из своих запасов.

Фефуй молча доел, встал и так ничего не сказав юркнул в спальную половину дома.

Я лишь вздохнул – хозяин, блин! Мог бы и выйти, канавку вокруг дома подновить, прочистить отвод, что вот-вот забьётся. Есть работа по дому, есть. Но этот хмырь будет сидеть на циновке весь день, думая что его обманули… Бедная Инина, не удивляюсь, что её в жёны никто не взял – кому такие родственнички нужны?

– Пошли? – посмотрел я на помощника.

Тот только вздохнул.

– А что делать? – пожал я плечами.

И мы пошли.

Повторилось начало вчерашнего дня, разве что за бамбуком мы зашли сразу, и приволокли на «базу» целую охапку.

После я занялся рамой, для нашего «прокатного стана», а Каналоа – вторым валиком – надо было не только ошкурить и подстрогать, а ещё и на концах «о́си» сделать, которые мы потом закрепим в раме.

Но сначала – я подкопал ямку побольше в склоне под навесом и запалил небольшой костерок. Пришлось, конечно, повозиться – всё ж промокло, но кто сказал, что это препятствие?

Учитывая, что дерево, из которого Каналоа делал валик, не зря носило наименование каменного, а нож у Каналоа почти что выкрошился, я управился раньше него.

И тут же принялся мастерить нам лежаки – фактически те же самые прямоугольные рамы, забранные в клетку бамбуковыми стволиками потоньше. И приподнятые за счёт ножек примерно на ладонь. Не хочу больше спать на земле!

Когда доставали кусок застывшего латекса, на душе пару раз скребнуло – вдруг передержал? Хотя, что могло случиться? Пересох? В такой то влажности.

А когда пропускали через валики, несмотря на погоду, на то, что непонятно, когда я снова смогу нырнуть под воду – на душе пели птицы.

Мои новые жгуты! Эх, пока по старой технологии, но лучше уж с такими, чем вообще без ничего.

Правда, сначала получившуюся то ли «ленту», то ли «соплю», а может – «ленточного червя», с которым у меня в прошлый раз возникла ассоциация, надо было прокоптить. Кстати, вспомнил – вроде бы копчение используют, чтоб сырой каучук не пожрали насекомые. Хм, а его кто-то жрёт? Но умничать не стал – надо, значит надо.

В костерок накидали сырой листвы – благо с чем, с чем, а вот с ней проблем вообще никаких не было. Хоть поставками занимайся! Велел Каналоа следить за процессом – поддерживать огонёк, в то же время не давать ему разгораться – а то с такими трудами полученную «ленту» спалим, к чертям собачьим. Переворачивать «изделие», чтоб коптилось равномерно.

А сам вновь взялся за запасы бамбука, что ещё оставались.

На этот раз я решил сделать помост – а то балансировать на склоне, рискуя полететь кувырком вниз – так себе занятие. Я предпочёл бы по ровному ходить.

Но с настилом быстро не получилось – крышу то мы раскрепили так: конёк меж двух стволов, а скаты к ближайшим деревьям растянули лианами. Но использовать соседние деревья как опоры не то чтоб не получилось. Получилось. Только вот расстояние меж них было – метров восемь.

Я, конечно, состряпал составную жердь – на этот раз пришлось собирать её и в длину тоже – самые длинные бамбучины у нас были метра по четыре. Но даже получившийся толстый «пакет» всё равно ходил ходуном и с трудом выдерживал мой вес – для проверки я на этой «балке» повисел. А если я на неё обопру продольные лаги, а на лаги кину настил… Нет, не выдержит! Придётся завтра срубить самый толстый, какой найду бамбук и сделать из него столбы в основании углов. Хорошо хоть таких всего два нужно – другими концами лаги у меня на склон лягут.

В общем, до конца «рабочего» дня настил я не закончил. Думаю, ещё и завтра день придётся убить, чтоб наконец-то «база» обрела более-менее удобоваримый вид.

Тьма, по традиции этих широт наступавшая так, будто где-то рубильник выключали, всё-таки застала нас в дороге. Но до дома Фефуя оставалось не больше километра, а на этой местности я уже ориентировался как в своей, оставленной где-то там «двушке» – мог с закрытыми глазами, не включая свет сходить до туалета и обратно. Как говорится – не приходя в сознание.

Нас ждала только Инина. Хорошая она всё-таки девушка…

Остальное семейство уже завалилось спать.

Мы поужинали традиционным бататом. Послушали новости, как Фефуй умудрился прокрутить сделку века – выменял у кого-то принесённые мной бананы на… на что-то, чего я не понял и вникать, если честно, не стал. Хрен с ним, бананы возле лягушатника пока ещё есть.

Я покосился на незакрытый дверной проём, что вырисовывался чернильной темнотой на фоне стен, еле освещённых тускло мерцающими угольками. Вот только из темноты на меня летели брызги!

– Слушай, – спросил Инину, – а чего вы не закроете вход? Я видел в других домах, хотя бы циновки вешают.

– И у нас была, – пожала плечами Инина, – да только развалилась в прошлый сезон бурь.

Твою же маман! Подумал про хозяина. У тебя семья мёрзнет и мокнет, а ты палец о палец не ударишь.

– Пойдём? – коснулась меня рукой девушка, качнув головой в сторону «спальни».

Я тяжко вздохнул:

– Пойдём, только…

– Ты устал, – закончила за меня Инина.

Мне показалось, или она поджала губки?

Впрочем, разбираться уже не стал – шлёпая по грязному полу я дотопал до своего места… Вспомнил, что как последний идиот забыл сделанный топчан на базе…

Рухнул на циновку, и тут же вырубился. Без снов.