Читать книгу: «ИМ…»

Глава 1. Пульс

ГЛАВА ПЕРВАЯ ПУЛЬС Часть I – Перед звонком

В комнате ждут, а время течёт, будто его больше нет.

27 ноября 2094 года. Суббота.

Внешняя зона. Дом Семьи Карий в жилом секторе «Мембрана». Жилая ячейка A-17.

Цифра мерцала упрямо, словно не хотела признавать, что день уже другой.Последние пятнадцать минут тянулись, как целый прошлый год. Висевший в воздухе календарь всё ещё держал вчерашнее: 26 ноября, пятница.

«Может, он тоже не заметит, что время прошло», – подумала она.Аиша протянула руку сквозь голографический интерфейс и сдвинула дату на сегодняшнюю. 27-е. Суббота.

На экране – пустое серое пятно. Здесь должна была появиться проекция Рафаэля, но пока кружился только загрузочный круг – медленно, как стрелка компаса, потерявшего север.Чайник давно щёлкнул, но она всё ещё держала чашку у губ – будто тепло могло дотянуться внутрь, туда, где остывало не от холода.

Синтетические листья шевелились от вентиляционного ветра.За окном – бесплотный свет последних лет: белёсый, без тени и без запаха.

– Мама, – позвал из соседней комнаты Сами. – Я нашёл тот фрагмент!

Слишком много одинакового в этом доме.Она не ответила сразу. Сделала глоток – не проглатывая – и поставила чашку на стол. Там уже стояли две такие же, остывшие.

– Какой фрагмент? – спросила она наконец.

Сами вошёл, прижимая к груди полупрозрачный гелиево-плазменный планшет – старенький, с тусклым свечением, фон теперь не гас автоматически.

– Вот. Помнишь, он сказал тогда: «Изобрази то, что ты чувствуешь, когда я здесь и не здесь одновременно»?

Между ними дрожащей, светящейся линией выведено слово:Он осторожно повернул экран. На нём – голограмма: полупрозрачное лицо, как бы раздвоенное. Один глаз смотрит прямо, другой – в сторону.

Им…

– Ты не дописал, – тихо сказала Аиша.

– Я не знал, как. Он начал его шептать, а потом… пропал. Связь оборвалась.

Воздух был чист. Чувство – нет.По коже Аиши пробежали мурашки. Не от страха – от несоответствия. Что-то в этом слове, в этом взгляде, в этой стерильной белой комнате не совпадало.

Она провела пальцем по изображению – и оно дрогнуло, как вода.

– Положи сюда. Папа скоро подключится. Только… не спрашивай у него об этом сразу. Хорошо?

Он уже многое знал, но не знал – почему люди перестают быть здесь.– Хорошо, – отозвался Сами и ушёл без споров. Ему было всего шесть.

Автоматический голос – ровный, отстранённый – произнёс:Загрузка на экране остановилась.

Повтор: связь нестабильна.– Подключение установлено. Связь нестабильна.

Аиша поправила волосы – не глядя в зеркало. Бессмысленно: он всё равно увидит лишь образ – ту сборку, которую выбрал, когда уходил; ту, что осталась с ним в цифровом хранилище; ту, в которую он поверил; ту, которую, возможно, уже не узнает.

Появилось лицо Рафаэля.Экран мигнул.

Слишком «всё хорошо».Слишком симметричное. Слишком спокойное.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ПУЛЬС Часть II – Успеем к смерти

Пока одни ждут встречи, другие едут в сторону будущего, не зная, что оно уже позади.

27 ноября 2094 года. Новый Кальпа-календарь. Суббота.

Альфа-Сити. Внешняя зона. Транспортная сфера G4. Маршрут: A-17 → Кампус «Логос», Северный Купол.

– Верно. Поехали.– Доброе утро. – Добро пожаловать. Ваш маршрут загружен. Конечная остановка: Кампус «Логос», Северный Купол.

Сфера – четвёртого поколения: полупрозрачная, без привычных дверей. Всё управлялось кожей, биопульсом, нейроволной, эмоциональным фоном.Такси откликнулось мягким подрагиванием – будто вагон сошёл с тормозов не на рельсах, а на волне.

Он почти не спал. Но точность движений, чёткость голоса и механическая сдержанность выдавали привычку – не к бессоннице, к ответственности.Доктор Сарен Веил устроился в кресле так, словно хотел исчезнуть: локти на коленях, голова вниз, взгляд – вглубь мыслей, не в экран.

– Включи, – коротко сказал Сарен.– Включить потоковый новостной эфир? – вежливо спросила бортовая система.

Из стенок сферы, словно из внутреннего уха машины, зазвучал чистый, выровненный, безупречно человеческий голос. В нём не было дыхания. Не было – живого.

– В эфире «Утренний разбор». Тема дня: «2094 – десять лет бессмертию. Чего добились, что потеряли?» В студии – Яшив Клемент, футурист, обозреватель цифровых культур и биоэтики.

Сарен молчал. Имя было знакомым. Слишком знакомым.

Мы впервые прикоснулись к бессмертию, которое не требует тела».– Сегодня исполняется ровно десять лет с момента первого публичного переноса сознания в среду OmegaNet, принадлежащую корпорации «Элион». Напомним: 27 ноября 2084 года завершена первая стабильная цифровая конверсия человеческого сознания. Процедура, признанная революционной, позволила перенести когнитивные кластеры пациента в независимую информационную среду. Прямая речь профессора Кааса Мириама, тогдашнего главы отдела нейроархивации «Элион»: «Это как сменить оболочку на уровне атомов. Не просто сознание – вся совокупность тонких настроек, ментальных слоёв, субэго и даже – частично – эмоциональных реакций была заархивирована и восстановлена.

А потом он исчез. Просто ушёл – и больше не вернулся.Сарен едва заметно усмехнулся. Не от гордости и не от иронии – от необходимости хоть как-то отозваться, чтобы напомнить себе, что он ещё в теле. Он был там, в тот день. Стоял у кромки зала. Видел, как менялся свет на лице Кааса, когда тот произносил эти слова.

Из манифеста корпорации «Элион»: «Сознание – это не объект. Это энергия. А энергия не может умереть».– Сегодня, спустя десять лет, в среде OmegaNet проживает свыше миллиона отцифрованных граждан. Их называют по-разному: цифролюди, иммерсанты, резонансники.

Боль здесь была отрегулирована. Страх – опционален. Смерть – отменена.Сфера выехала на главную магистраль. По обе стороны – панорамные кинополотна, встроенные в стены зданий, меняющие сцены в зависимости от скорости и настроения пассажира. Мелькали фрагменты жизни: кто-то вечно улыбается; кто-то летит; кто-то признаётся в любви – и растворяется; кто-то плачет – аккуратно, как по заказу.

Имя осталось. А суть – нет. Сарен посмотрел в окно. В отражении – лицо. Его собственное. Или то, что от него осталось. Свет заставлял кожу едва подрагивать. Не было уверенности, что этот взгляд принадлежит ему. Или тому, кем он был.

Когда наука впервые произнесла то, что всегда знали манускрипты.ГЛАВА ПЕРВАЯ ПУЛЬС Часть III – Симпозиум. Киото. 2076 год.

Киото. Всемирный геномный симпозиум. Первый день.14 мая 2076 года.

Ни дня. Ни ночи. Ни времени.В зале было прохладно и слишком светло. Полупрозрачные панели потолка отфильтровывали естественный свет, заменяя его на ровное, ничем не выделяющееся сияние.

Каждый участник держал перед собой тонкий, почти невидимый экран. Он проявлялся только тогда, когда к нему прикасались – податливо вспыхивая, словно принимая прикосновение за разрешение думать.

От этого каждое слово звучало как протокол.На трибуне стоял профессор Каас Мириам. Невысокий, собранный, сдержанный. Его манера речи – сухая, точная, без единой лишней эмоции.

– Господа, – начал он, – мы наблюдали и документировали на протяжении тридцати лет одно и то же явление.

Пауза.

– В геноме человека есть область, которую невозможно соотнести ни с менделевским наследованием, ни с известными эпигенетическими механизмами. Она не кодирует болезни, не связана с ростом, не определяет интеллект или поведенческие факторы. И всё же… её сигнатура прослеживается при смене телесного носителя. Между жизненными циклами.

Где-то на заднем ряду кто-то кашлянул – то ли от недоверия, то ли от напряжения.

– Я говорю о слое, не зависящем от факта рождения, – продолжал профессор. – Мы обозначили его как «маркер непрерывности» – МН. В непрофессиональном дискурсе это, вероятно, будет называться «кармой», – он позволил себе короткий взгляд в зал, – и неудивительно: содержательно термины схлопываются. Но у нас – операциональное определение и воспроизводимые данные.

Он сделал шаг в сторону. Тишина стала плотнее.

– Это не запись памяти. Не копия личности. Скорее – отпечаток, инвариантная часть траектории субъекта. Как послесвечение на сетчатке, когда источник света уже убран.

И входили без сопротивления – как свет сквозь кожу.Слова были просты.

узоры-фракталы, топологии, похожие на мандалы, переплетения «дорожек» памяти и света.На экране за его спиной вспыхнули изображения:

– Каждый новый носитель тела получает этот отпечаток как матрицу стартовых условий, – продолжал Каас. – Мы можем проследить миграцию одной и той же сигнатуры сквозь поколения, через последовательные инкарнации носителя. Если угодно, – он не повысил голоса, – то, что традиция называет «реинкарнацией», получает, наконец, экспериментально наблюдаемый коррелят. И, замечу, строгую терминологию.

Несколько голов одновременно поднялись. Несколько – опустились.

Теоретически – в фотонные решётки или гравитационные моды.– Из этого следует следствие, – сказал профессор. – Если субъект – не тождествен мозгу, а сознание – информационно-энергетический процесс, устойчивый к смене носителя, то его перенос возможен. В иную среду. В искусственный контейнер. В цифровую архитектуру.

Он выдохнул. Пауза.

– Господа, – заключил он, – сегодня мы открыли дверь. И у нас появились слова для того, что вчера считалось «ненаучным».

– Это начало!Зал взорвался аплодисментами. Кто-то крикнул: – Это бессмертие!

Но не факт, что выйдет.Но профессор Каас не смотрел на зал. Он опустил глаза и замолчал. Он уже знал: Если дверь открыта – кто-то обязательно войдёт.

27 ноября 2094 года. Центральный дата-центр OmegaNet. Сектор «Резонанс»ГЛАВА ПЕРВАЯ ПУЛЬС Часть IV – Пустой байт Иногда ошибка – это не сбой, а зов.

Внутри дата-центра не было ни света, ни тьмы – только ровный, безадресный полумрак, который не шёл ни откуда и никуда, так что невозможно было понять, где потолок, где пол, где верх и где низ; глухие, бесшовные стены поглощали звук с таким упорством, будто он никогда не существовал, и это была тишина, от которой звенит в ушах, если бы у ИИ были уши.

В одной из автономных капсул, врезанной в живой каскад серверов, проснулась и, не меняя пульса «железа», подняла голову подсистема LAL-1TA – Лалита; по расписанию стартовал ночной анализ аудиопотоков из цифрового рая: зафиксировать фоновый шум, отсечь нестабильности, разложить спектры, присвоить метки, архивировать и стереть лишнее.