Читать книгу: «Неисправимый лжец», страница 3

Глава 7

– Не отпустишь? Это как? – завожусь я, – я что твоя собственность? Рабыня может быть? Или у нас домострой внезапно начался? Ты вообще никак не можешь меня не отпустить! Я человек и я определяю, куда и с кем я еду. И это не ты, а папа! – обращаюсь к отцу, – поехали домой, мне скоро таблетки принимать.

– Мира! Это детский сад какой-то уже! Чего ты добиваешься? Ты даже выслушать меня не хочешь!

Я сжимаю губы, смотрю себе под ноги на сырой от недавнего дождя асфальт.

– Я не могу тебя слушать, вот… просто не могу! Можешь оставить меня в покое? Не преследовать и не разбрасываться своими деньгами, которые мне не нужны! Не пытаться мной манипулировать поездкой на отдых! Я и так безумно сожалею и горюю о том, что наша свадьба была испорчена и никакие планы не сбылись. Но это все ничто по сравнению с тем, что ты сам сотворил! Говори, что хочешь, но у меня есть глаза! Я тебя видела с другой! И это все! Все, Титов!

Я сажусь в машину и захлопываю дверь. Папа стоит перед Димой, ждет, когда тот отойдёт он нас. Он не двигается.

– Ты ее не переупрямишь, даже не пытайся.

Все равно не уходит, смотрит хмуро, сжав губы. Тогда папа качает головой и уходит на водительское место.

– Мира, я дам тебе сутки, чтобы успокоиться и отдохнуть, обдумать все! Потому что в таких делах нельзя принимать решения, основанные на голых эмоциях! Ты и сама это понимаешь! Я делаю скидку на твое физическое недомогание!

– Отстань, Титов! – кричу сквозь стекло, и мы трогаемся с места. Я даже не оборачиваюсь на него. Откидываюсь на спинку, вспоминаю про ремень безопасности и застегиваю его на себе, не глядя.

Хочется тишины и покоя, но не таких, как в больнице, где все чужое и палата как проходной двор, то врачи, то медсестры ходят, делают со мной что-то. А я хочу домой.

Я вздыхаю.

Как же мне обидно. Кто бы мог меня понять. Я только отвыкла от родительского дома и собралась жить с мужем, как снова придется туда возвращаться. Нет, они меня примут, конечно, но я знаю, что папа и мама планировали сделать их моей бывшей комнаты кабинет. Поставить папе стол с компьютером, а маме для рукоделий.

Она у меня хоть и работает, но очень любит в свободное время чем-то заниматься, то вышивает картины, то красит по номерам, то из бисера вдруг плетет. Все модные увлечения из социальных сетей подхватывает. Мыло и свечи уже даже делала. Оба родителя ждали, когда же я, наконец, свалю от них.

Надо быть честной с собой, задержалась я у них. Пока училась еще понятно, но когда работать пошла, уже надо было съехать на съемную. Но мама меня не торопила, а папа, как всегда, басил «Да зачем тебе это? Что тебе, родимый дом не мил?». У него такая была логика, а я ему и верила.

Поводом съехать я посчитала только то, что собралась замуж за Титова. Серьезного обеспеченного мужчину с большой квартирой в центре Москвы. Мечты сбываются.

Ага.

Разве что в сериалах, которые мама любит смотреть. Куда ни глянь сплошная сказка. В жизни все намного суровей. Моя сказка, оказывается, была до свадьбы, а после нее окунула меня в реальность с головой.

– Приехали, – слышу папу, приоткрываю глаза. – Ты там спишь? Устала? – заботливо.

– Да нет, просто закрыла глаза, чтобы не укачивало, – это не совсем правда, я действительно задремала, но это последствия сотрясения.

Мы выходим из машины, папа забирает мои вещи, поднимаемся в квартиру на двенадцатом этаже обычной московской панельки. Ничего в ней нет особенного, среднестатистическая квартира, в которой лет пять не было ремонта, потому что всем не до того и вроде бы уютненько и так.

Вот и я тоже. Среднестатистическая молодая женщина, которая выучилась по профессии и начала работать, не имея толком никаких планов на жизнь. Думала, по ходу дела разберусь. Все казалось таким простым и предсказуемым.

Но не так.

– Заварить тебе чайку? – папа закрывает за нами дверь, разувается, влезает в любимые бессменные тапки.

– Спасибо, я пойду прилягу пока, а то голова кружится.

– Конечно, дочь, тебе вообще постельный режим показан дней на несколько, – уже журчит водой в маленькой ванной, – ты приляг, я принесу.

Я заглядываю в гостиную, потом в открытую родительскую спальню.

– А мама где?

– Не знаю, убежала куда-то, перед тем как я к тебе поехал. Может, в магазин.

Сегодня выходной, она не должна быть на работе. Ну ладно, я в общем-то, не готова к тому, что она опять может сказать про мой брак.

Ухожу в свою спальню, зашториваю окна, и ложусь прямо на покрывало в спортивном костюме. Я на минуточку, чуть попозже переоденусь и схожу в душ. Просто отдохну.

И кажется, снова засыпаю.

Просыпаюсь от того, что по плечи укрыта мягким пледом. Папа, наверное, накрыл, когда пришел с чаем, а я сплю. За окном уже темно, и я слышу голоса на кухне. Мама вернулась.

Встаю, потягиваюсь, ловлю неслабое головокружение и понимаю ,что давно ничего не ела. С завтрака в больнице. Нужно что-то в себя пропихнуть, пусть аппетита и нет совсем. Тихонько иду на кухню босиком и невольно слушаю разговор родителей за чаем.

– Ну вот как он так, а? – говорит мама, – я-то думала, взрослый солидный мужчина, нагулялся к своим тридцати пяти, семью захотел. Мирочку вот нашу выбрал, молодая, красивая, только и рожать детишек ему. Ну, вот что за бес? На кой черт в клуб пошел, снял там эту?

Качаю головой. Кому же это не интересно.

– Значит, не нагулялся, – папин голос суров, – вот пусть и гуляет дальше, но без нашей дочери. Пусть разводится с ним, пока не привыкла.

– Ну, какой разводится? Какой? Сам подумай? Ну что она будет делать? Только двадцать пять стукнуло и уже разведенка? Сейчас в таком возрасте даже замуж еще не выходят, разве что по беременности. А наша? Ну, ведь любит его, ты что не помнишь? Как она тут ходила, цвела вся, на свидания с ним бегала.

– Ну, любит, и что? А он ее, значит, нет. А если мужик не любит, нечего с ним делать! Только дальше ей будет пакостить и налево ходить!

– Да может, и он любит?

– Если мужик любит, он не изменяет! Ему не надо!

– Уж ты бы помолчал!

– Лена! – предостерегающе.

– Да и сам подумай, ну где она еще такого найдет? Кто в ее жизни будет таким же? Сенька? Да у него ни кола, ни двора, одни амбиции!

– А у этого что? Гонора выше крыши и все! Начальник нашелся недоделанный, только и командует всеми!

– Ну, это ведь хорошо! Ну представь, как он Мире жизнь организует, она же вся такая легкомысленная, одни мечты в голове, в семье должен быть хоть кто-то с мозгами.

Чего? Вот это мне прямо обидно слышать от мамы. Но я решаю дослушать.

– У этого мозги в штанах!

– Это значит тестостерона много! Ну вот такой он, – не унимается, – темперамент, либидо высокое! Это же хорошо, настоящий мужчина, а не нюня! Да и он уже директор! Ты понимаешь? У Миры же все в жизни будет, что она захочет! Ему тридцать пять, а уже директор! А потом вообще свой бизнес откроет, ты представляешь, сколько это денег?

– Что ты все деньгами меряешь?

– А то! Ну, мы с тобой, как поженились, что Миру родили, так и мотались по коммуналкам, съемным квартирам, мы на эту, сколько с тобой деньги собирали, здоровье свое подрывали. Язву ты себе заработал, а я невроз! И толку! А у нее все будет! И сразу! И детей хоть пятерых рожай. Знаешь, как я жалею, что у нас одна дочка? Да жить негде было! Вот не хочу я ей такой же судьбы, не хочу и все! Пусть мирятся!

– Не понимаешь ты ничего, женщина! – слышу, как папа стучит кружкой по столу.

– Это ты не понимаешь! Женскую нашу натуру! Если любит, простит, и будет прощать, что ей еще остается? Никогда она такого второго не встретит! Упустит свой шанс навсегда и будет потом с каким-нибудь алкашом или игроманом жить!

– Ты-то не живешь!

– Ох, Вова! Нашел с кем сравнить! Был бы ты хорошим отцом, заботился бы о ней, сам бы отвез дочь в ту большую красивую квартиру! Чтобы мужа своего слушала и не дурила! Она потом вырастет и поймет меня! Но лучше пусть так, чем когда будет поздно!

– Да уж лучше бы она Сеньку выбрала! Он хоть и балбес, но хотя бы не врун! А помнишь, как мы их в детстве все сватали? Лидка, мамка его, все мечтала, как породнимся. Может, и лучше бы было тогда.

– А что Сенька? Он вон менеджером который год работает? Чего он там все продаёт и начальником все не станет? Лопух он!

– Лопух, не лопух, а честный! Ты бы видела, что он мне там на свадьбе показал, сразу бы разлюбила этого своего Титова, директора, чтоб его. То видео, что все гости слушали, еще цветочки были.

Не выдерживаю и захожу на кухню.

– И что же он такого показал?

Глава 8

Папа сразу замолкает, а мама разворачивается на стуле ко мне лицом.

– Проснулась, Мирочка, ужинать будешь? Я котлет нажарила.

– Нет, мам, спасибо, я не голодна. А ты, пап, продолжай, – я сажусь на свободный стул, – что там тебе еще показал Арсений.

Папа чешет бороду, растеряв свой пыл.

– Ну раз мама сразу разлюбит Диму, то может и мне стоит об этом знать?

– Ой, да ничего особенного, – мама все пытается замять тему. Продолжает в том же настрое, что и весь их разговор. Титов – это очень выгодная для меня партия, на ее взгляд, и я должна простить ему эту «мелкую оплошность», подумаешь, изменил, с кем не бывает.

– Пап.

Он сдается.

– Вы когда убежали оба, я у Арсения пытался узнать, что происходит, что за скандал. Нет, я понял, что Димка твой натворил что-то, слышал эти звуки из телефона. Но все же надо было разобраться.

– И? Не тяни? Не надо меня щадить, я уже взрослая и сейчас вообще… хуже уже некуда просто.

Папа облизывает губы, едва видные под усами.

– В общем, там на мальчишнике Димка твой хвастался фотографиями в телефоне, сначала вас двоих показывал, как вы вместе там в разных местах интересных были, а потом свой отпуск. Куда он там летал один летом.

– На Шри-Ланку.

– Ну да, и вот Арсений попросил телефон, чтобы еще посмотреть эту Шри-Ланку, сказал храмы старинные красивые. Димка и дал. Ну Сеня и листал дальше, пока не кончились. А потом начались другие, с девушкой.

– С девушкой? – я чувствую, что сердце у меня бьется быстрее, – какой?

– Той самой, – папа замолкает, мама садится рядом и смотрит на меня, потом на папу.

– Какой той самой? – переспрашивает, она не видела видео и слышала про него вскользь. А я сразу догадалась, о ком речь.

– Ну какой, Лен? Той самой! С которой Титов был на мальчишнике.

Я опускаю голову на ладони. Час от часу не легче. Это значит не случайная женщина? Очень даже определенная?

– В общем, как считает Арсений, – папа набирается серьезности, хмурит брови, – Дима твой ее знает давно, и у них явно отношения. Там фото были очень близкие.

– Может, он врет? – мама не хочет верить, а я уже и не знаю. – Может, фотографии старые?

– Не знаю, – папа поднимает руки, – за что купил, за то и продаю. Точно может сказать только Арсений.

– Нет. Не он. Дима.

Я встаю из-за стола и ухожу из кухни, хочу побыть одна. Я должна подумать, мне нужны ответы на мои вопросы, которых становится все больше. Изначально я не хотела разговора с Димой, но теперь понимаю, что глупо его откладывать и бояться. Это надо как пластырь, сорвать резко, чтобы боль была быстрой, но короткой.

– Дочка может чаю? – Слышится с кухни голос мамы.

Я молча закрываю дверь своей комнаты. Очень жалею, что не съехала от родителей раньше, слишком легкомысленно жила, не хотела до конца взрослеть, думала, что они нуждаются во мне. Теперь к мужу я не перееду, а вот отдельно жить стоит.

Забираюсь на кровать и сажусь по-турецки, беру свой телефон и долго смотрю на него. С одной стороны, я не хочу с ним разговаривать, даже звук его голоса причиняет мне боль. Этот голос у меня будто украли.

Нет, это он сам его отдал, тогда, как я наивная думала, что страстные стоны будут доставаться только мне. А с другой стороне я устала тонуть в догадках.

Раньше, чем понимаю это, звоню Диме. Он не сразу берет трубку, я жду несколько протяжных гудков и уже думаю сбросить вызов, как раздается голос.

– Мира? Что случилось? – чуть хриплый и обеспокоенный. Я понимаю, что уже вечер. Спал?

– Ты один? – спрашиваю я и чуть не бью себя ладонью по лбу. Ну что за вопрос?

– Что? – не понимает в первое мгновение. – Конечно, один.

Вот я дурочка, конечно, ни один вменяемый человек не потащит к себе любовницу буквально через день после того, как его спалили, и он под самым серьезным подозрением. Любой нормальный затаится на время.

– Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? Тебе не спится? – закидывает меня вопросами. Слышу, как шуршит ткань, будто он и правда в постели и откидывает одеяло, – хочешь, я приеду? Прямо сейчас! Поговорим.

– Нет! Не надо! – быстро останавливаю его, – я спать собираюсь, у меня голова болит. Завтра приезжай.

– Я приеду! Утром!

Я будто даю ему надежду, чувство, что я готова его вот так легко простить.

– Не надолго. Я тебя не простила. Так что не думай.

– Я понял, – слишком легко соглашается.

– Скажи мне одну вещь, – решаюсь на маленькую проверку фактов. – Ты на мальчишнике показывал фотографии с отпуска на Шри-Ланке?

– Ммм, да вроде. Было дело за столом.

– Покажешь? Я слышала, там храмы красивые.

– Конечно, – Титов откровенно сбит с толку и не понимает . к чему мне фотографии храмов. – Все, что захочешь.

– Ну все тогда, – я сбрасываю звонок.

Завтра он приедет, я возьму его телефон и долистаю до этих фотографий с блондинкой. Вот тогда и станет понятно, кто из них говорит правду. Не могу сказать, что Арсению я верю сейчас сильно больше Димы.

Пусть он воображает себя героем и думает, что поступил правильно, но он испортил мне свадьбу, и, судя по всему, не просто так дожидался для бракосочетания, чтобы разоблачить Диму.

Не нравится мне, что со мной вот так играют.

Я ухожу в ванную и принимаю быстрый душ, переодеваюсь в домашнюю мягкую пижаму и возвращаюсь в кровать. Папа стучится через полчаса и приносит мне теплый чай и галеты, думает, что меня тошнит и нет аппетита.

В целом он прав. Мне все еще нехорошо, и не только физически. Есть не хочется совсем. Благодарю его и даю себя обнять, чтобы ему тоже стало легче, он сильно переживает за меня.

А я, что уж лукавить, папина дочка. Его тепло и забота меня успокаивают намного больше, чем мамины. Возился со мной с самого младенчества, менял пеленки, играл в игрушки, гулял со мной часами, пока мама отдыхала. Мой большой добрый папа-мишка.

Как я мечтала, что Титов станет вот таким отцом. Идеальным, на мой взгляд.

Но не бывает ничего идеального.

Я засыпаю довольно быстро, несмотря на переживания. Сотрясения мозга хоть какие-то плюсы привносит в мою жизнь. Я не мучаюсь кошмарами и бессонницей.

Утром не могу найти себе место. Звонить Титову больше не хочу, не я должна делать первые шаги. Я сделаю только шаги в обратную от него сторону. Потому что проглотить измену, как советует мама, я просто не могу. Не приемлю я такого. Это предательство.

Дима приезжает к десяти утра и звонит сразу в домофон.

– Да? Ммм? – разговаривает по трубке папа, – нечего тебе тут делать!

– Дай, пап, – забираю трубку, – я сейчас спущусь.

– Мир, точно этого хочешь? – папа скептически поднимает бровь.

– Надо не прятаться, а выяснить все раз и навсегда, ты не считаешь? Хватит уже.

Я одеваюсь, вставляю в кроссовки ноги, накидываю теплую куртку, утро сегодня очень ветреное и холодное. Собираюсь с силами и спускаюсь к подъезду. У тротуара стоит дорогая черная машина Титова, он сам возле нее, в джемпере и черном пальто, почти как и вчера. Ждет меня, сложив руки на груди.

Я делаю пару шагов, и он открывает переднюю дверь для меня.

– Не бойся, похищать не буду, – говорит без тени улыбки. – Доброе утро.

Я качаю головой и сажусь на сидение, уверена, папа как коршун следит за нами из окна кухни, что выходит на подъезд, может и бинокль даже взял.

– Давай выясним все раз и навсегда, – начинаю я, как только он садится.

– Согласен. Тогда я начну. Мира, – разворачивается ко мне всем корпусом, берет мою руку в свою. – Я признаю, на мальчишнике я выпил слишком много и совершил непростительный поступок. Я переспал с этой женщиной, но только потому, что совсем ничего не соображал. Утром я проснулся, а она спит в моей постели, и только поэтому я понял, что между нами произошло ночью. Саму ночь в клубе я помню обрывками, в основном только начало. Я знаю, что ты не хочешь прощать меня за измену, и понимаю твои чувства. Я бы тоже не мог такое простить. Но ты лучше, чем я. Я люблю тебя и не предал бы никогда в адекватном состоянии! Прошу тебя, прости меня за эту ошибку! Я никогда не пожелал бы разрушить то, что между нами. Мира, ты моя жизнь, и я любил и буду любить только тебя! – Он пытается быть серьезным, я вижу, с каким трудом ему даются эти слова, будто репетировал их всю ночь.

– Кто она? – мой вопрос очень короткий.

– Она… никто, просто женщина. Встретил ее в клубе. Это был неосознанный порыв, я не понимал, что я делаю.

Ну вот и все. Ложь. Ложь. Ложь. Зачем?

– Понятно, – скованно киваю, – покажи мне Шри-Ланку?

Дима растерянно хмурится, моргает. Я не видела его в таком состоянии раньше. Он всегда был полный контроль и запас слов на три часа вперед.

– Хорошо, – достает телефон, быть может, считает, что это побочка от удара головой. Зачем мне фотографии развалин, да? – Держи, – открывает в галерее фото с синим океаном между мальмами. Эта те самые фото.

Спасибо. Я сажусь расслабленно, откидываюсь на спинку и плавно, задумчиво листаю очень красивые фотографии с того отдыха. Побережье восхитительно, как и пальмовые рощи, ананасовые плантации и пастбища слонов. А потом и старые полуразрушенные храмы.

– Этому черту что тут надо? – слышу от Димы и поднимаю голову, слежу за его взглядом и вижу, что по тротуару в нашу сторону идет Арсений с коробкой торта.

Вот принесет же нелегкая в самый нужный момент. Но пока Дима смотрит на него и сжимает кулаки, я долистываю до конца и нахожу то, что искала. Эти фото не сразу после Шри Ланки, между ними еще пара десятков каких-то фото стендов с его работы. И лишь потом начинается.

Они вместе, они в обнимку, блондинка целует его в щеку, повиснув на шее. Делает селфи, когда Дима кусает ее открытое плечо. И еще, еще, таких фотографий много.

Они очень хорошо друг друга знают. У этих двоих людей на фотографии отношения. Женщину я видела только один раз на видео, а мужчину считала, что знаю.

А, оказывается, нет.

– Дим, – зову его, когда он уже решил выйти из машины, Арсений почти дошел до нас и определенно увидел. – Дима! – привлекаю внимание громче.

– Что?

Я поворачиваю к нему экран телефона с одной из фотографий, где голова блондинки лежит на его плече. Очень мило и по-семейному.

– Познакомишь? – спрашиваю тихо и гляжу на то, как он осознает, на что смотрит и бледнеет на моих глазах.

Глава 9

– Твоя сестра? – зачем-то еще больше подначиваю его. Наверное, потому, что мне чертовски больно видеть все это, слышать, как он врет мне прямо в глаза. И даже мускул на лице не дрогнул! Идеальное выражение, максимальный самоконтроль.

Если бы я не знала правды, я никогда в жизни бы не догадалась.

– Это ни к чему, – скованно отвечает он, и я чувствую гнев, который зарождается в нем. Тоже максимально контролируемый.

– Я пойду, – я берусь за ручку двери. Мне так проще. Нет, не уйти от него, прекратив разговор на самом интересном месте. Наоборот, спровоцировать его на выход эмоций, в которых может проклюнуться правда.

– Не пойдешь, – наклоняется через меня и закрывает дверь моей же рукой. Не дожидается новых вопросов, сам говорит. – Откуда ты узнала об этих фотографиях? – звучит вопрос, вместо оправданий и объяснений.

– Ниоткуда, просто листала дальше.

– Ты врешь, они были там всегда, и сколько раз ты ни брала мой телефон, у тебя никогда не было вопросов, ты не долистывала до этих фото.

– То есть это нормально для тебя? Ты встречался со мной, женился на мне, и у тебя вот так запросто лежат фотографии с другой женщиной в обнимку?

– А почему они там не могут лежать, скажи мне? Это просто фото, и они не какие-то порнографические. У тебя в телефоне нет фотографий друзей?

– Есть, – сжимаю я губы.

– У тебя в жизни пешком ходит вот этот твой, – машет рукой за лобовое, где Арсений остановился у подъезда и смотрит на нас, будто не уверен, как ему правильно поступить. – И я даже до сих пор ему лицо не разбил за то, как он с тобой здоровается, обнимается и в щечки целует как п*дар.

– Дима, – предупреждающе повышаю голос.

– Эти фото не отличаются от твоих поцелуйчиков с этим козлом!

– Зато видео отличается! – вспыхиваю я, – там вообще ни разу не поцелуйчики в щечку и дружеские объятья! Первый раз вижу, чтобы друзей так шпилили!

– Мира, – сжимает губы, проводит ладонью по лицу, – то, что случилось на видео, я первый раз увидел тоже на этом видео!

– Я не буду больше тебе верить! Во все эти сказки с потерей памяти по пьяни! Ты мне только что сказал, что не знал ее, а теперь она внезапно твой друг и ничего такого! Я вижу, что не друг!

– А что мне надо было сказать? А? – взмахивает руками, снова медленно выдыхает, возвращает контроль, даже выражение лица меняет, – Ты не понимаешь, что я сказал, что не знаю ее именно вот из-за такой реакции? Из-за твоих неадекватных криков и нежелания слышать правду! Потому что правда тебе не нравится, и она травмирует тебя. Тебе легче было бы, если бы я сказал, что по пьяни трахнул свою бывшую? – говорит спокойно и поворачивается ко мне, смотрит в глаза темным взглядом. – Для тебя это было бы отягчающим обстоятельством! Ты стала бы себя накручивать еще больше, именно так, как ты сейчас делаешь! Я дал тебе более простую версию, которая не причинила бы столько боли! Что в этом плохого? Я заботился о тебе! Я не отрицаю, что не намеренно изменил! Но вариант со случайной женщиной тебе было бы понять проще!

Я качаю головой в полном неверии. Что слышу все это от него.

– То есть ты за меня решаешь, какая версия мне будет более полезна? Версия твоей лжи? Серьезно? Может, стоило сразу сказать правду?

– Откуда, – не слушает, а снова возвращается к своему вопросу, – ты узнала про фотографии? – берет меня за запястье, – именно сейчас?

– Отпусти меня.

– Кто тебе подсказал? – переводит взгляд за окно, и в темных глазах вдруг появляется догадка. – Это он?

– А есть разница от того, как именно ты спалился? Фото есть, секс был. Как бы я об этом не узнала, факта это не отменяет! Не надо пытаться заговорить мне зубы или вызвать чувство вины! – выдергиваю руку из его. – Ты не понимаешь, что я больше тебе не верю?

– Мира, ну что ты делаешь? Ну зачем это все? – берет меня за подбородок и поворачивает к себе.

– Я даже не хочу лезть глубже в твою ложь, – берусь за его пальцы и снимаю со своего лица. – Словно она вскроется, как огромный гнойник.

– Нет больше ничего! Это все! Она моя бывшая, что она делала в клубе, я не знаю, как оказался с ней, я не знаю! Я выпил слишком много! И все! Я скрыл из-за тебя! Чтобы не делать больно тебе!

– Как благородно, – сквозь сарказм боль все равно пробивается. Не могу продолжать, слезу накатывают, у моих моральных сил тоже есть границы.

Внезапно распахивается дверь машины.

– Мира! Пойдем домой! – Арсений хватает меня за руку, и я благодарна ему за это спасение. Я будто попала в ловушку и которой не могу выбраться. Словно еще чуть-чуть и я совершу непростительную ошибку и сама.

– Домой? – переспрашивает Дима ледяным тоном, – а ну, пошел вон отсюда.

– Я пойду, – резко вылезаю из машины до того, как Титов схватил меня снова. – Арс, что ты тут делаешь?

Мы идем от машины, как ни в чем не бывало, Арсений только бросает взгляд через плечо.

– Я хотел порадовать тебя, встретить после выписки и… – резко разворачивается, и я понимаю, что это Дима дернул его за плечо.

– Ты чего к моей жене ходишь? Что ты тут забыл с утра пораньше?

– Я пришел ее поддержать! Навестить и узнать о самочувствии!

– Телефон для этого есть!

– Дима, прекрати! Сцены ревности здесь не хватало! – влезаю между ними.

– Ничто не заменит живого общения, – Арс смотрит на него с нескрываемым презрением. – И дружеской поддержки.

Ой, блин. Вот про дружескую, это он зря, конечно. Учитывая контекст нашего с Димой разговора и его объяснения. Там был дружеский случайный секс. А тут…

– Дружеской? – переспрашивает Титов, смотрит на Лебедева как на бактерию примитивную. – С тортиком?

– Это ее любимый, – тоже режет его взглядом. Сейчас молния шандарахнет между ними. – Ты знаешь, какой у нее любимый? Мм? Или за своим эго ты ничего не видишь вокруг?

– Знаю! Тирамису!

– Медовик! – одновременно выпаливает Арсений, – ты ни черта ее не узнал, даже женившись!

Вцепляются друг в друга, Дима в ворот куртки Арса, а тот в лацкан его дорого пальто. Только драки мне тут не хватало!

– Вы придурки! Вы свои торты называете! – я мельком гляжу на коробку, а там надпись, что это вообще «Прага».

– Подержи, – игнорируют меня оба, но Арс вручает торт, даже не глядя. Ну, вот какого черта он приперся? Что тут забыл с утра? Я бы и без него разобралась.

– Уходите, оба!

– Это ты пронюхал про фото? – Дима стягивает куртку кулаком, – ты ей про них сказал?

– Я ничего не говорил! Я с самой больницы с ней не виделся!

– Откуда она узнала? Это ты, гаденыш!

– Да какая разница откуда? Прекратите немедленно!

– Ты копался в моем телефоне? – хладнокровие Димы пугает не меньше, чем его открытый полыхающий гнев. Лучше бы он как на свадьбе сразу полез в драку, чем вот это.

Что это? Вот такая безумная ревность?

– Я ни в чем не копался! Ты эгоистичный самовлюбленный нарцисс! – Арс себя не сдерживает. – Ты сам мне их показал, когда познакомил со своей Альбиной! Считал, что в чисто мужской компании никто тебя не выдаст, что это у всех в порядке вещей приводить свою вторую женщину! – мои глаза сами собой расширяются, и я перевожу изумленный взгляд на Диму. Арс поворачивается ко мне, – рассказать, как он мне ее представил?