Читать книгу: «Ковчег. Вырваться из клетки», страница 4

После достигнутого результата наступило время третьей фазы. Взлома самого кластера местного ретранслятора В этот разу целью стал центральный ретранслятор, располагавшийся в глубине энергетической шахты. Он оказался куда более сложным противником, чем ожидалось. Так как имел пять уровней защиты, каждый из которых был полноценным цифровом бастионом. И, что хуже всего, вся эта система была не просто автономной. Внутри неё функционировал кластер из трёх ИИ, которые работали по принципу тройного зеркального аудита. Каждый из них контролировал другого, и вместе они отслеживали любые попытки вмешательства.

Именно поэтому, заранее учтя все возможные проблемы, нейросеть Серга провела распределённую атаку на резонансных частотах, используя подсознательные паттерны из самого мозга охотника – чтобы обойти сигнатурные фильтры. Это был скрытый разговор языком импульсов, на грани биомеханического мышления.

“ Защитная система: нестандартная. Уровень происхождения – вероятность 82%, что принадлежит фрагментам систем Древних. Снижение агрессии: в процессе. Адаптация языка: выполнена. Фаза внедрения: активна.”

Спустя 48 минут кластер был взломан. Один из ИИ был усыплён и подменён обманкой, второй обратил логический вывод на ложные события, а третий просто перешёл в наблюдательный режим, не осознав, что стал частью новой логики. И с этого момента весь ретранслятор работал на Серга. Однако главное открытие было впереди. При захвате логов ретранслятора нейросеть выявила кое-что про постоянное высокое энергопотребление из одного из участков яруса. Как и про… Отсутствие передачи данных из этого сегмента территории. И, самое тревожное, наличие многослойной защиты, которую даже уже захваченный ретранслятор не мог описать до конца.

При ближайшем анализе оказалось, что данный сектор экранирован. Он был полностью и не только программно, но и физически изолирован. Его даже прикрывал комплекс сенсорных ловушек. От стандартных вибрационных детекторов до систем, способных распознать даже слабейший след посторонней ИИ-активности. Вдобавок имелся здесь и пси-кокон. Этакая особая пространственная аномалия, которая подавляла любую попытку ментального сканирования, создавая иллюзию абсолютной пустоты. И даже на визуальных картах яруса этот сектор даже не отображался. Он просто… Не существовал.

ИИ-кластер ретранслятора, те самые три машины, с которыми нейросеть ещё недавно вела цифровую схватку, занимался исключительно охраной этого сектора. Они не контролировали инфраструктуру. Они не обеспечивали транспорт. Вся их логика была построена на защите невидимого.

“ Внимание… – Прошептала Сима. – Мы нашли кое-что, о чём вообще не должны были знать. Это не просто объект. Это запретная зона. Уровень допуска – неизвестен. Вероятность присутствия активных артефактов Древних: 93%.”

В это момент Серг стоял, опершись о перила старой заброшенной технической платформы, глядя на виртуальный макет заражённого яруса. Перед ним сейчас была визуализация пси-кокона: Тусклый овальный купол, скрытый под погибших цивилизаций, под слоем защитных искажений. А за ним могло находиться то самое нечто, что хранилось тут с тех пор, как этот уровень ещё жил своей прежней жизнью. Теперь у него был доступ. Теперь он мог войти. Но был ли он к этому готов?

Сима не спрашивала. Она просто активировала следующее окно:

“Подготовка разведывательного зонда начата. Риск: крайне высокий.Потенциал: абсолютный.”

Пробирались они медленно. Наноботы-диверсанты, некогда уверенные, почти неуязвимые в заражённых зонах, теперь оказались словно слепцы, идущие в гулком тумане. Пси-кокон, укрывавший запретный сектор, был не просто полем подавления. Он подавлял саму природу команды, вмешивался в связи, разрывал их, искажая сигналы, поглощая управляющие импульсы. Некоторые из наноботов останавливали движение, просто застывая в неподвижности. Будто банально теряли "смысл" своего существования. Другие начинали двигаться обратно, петляя, сбиваясь, как насекомые, потерявшие феромонный след.

Но Сима не отступала. Пользуясь поддержкой нескольких уже подконтрольных ей кластеров ИИ, она переписывала алгоритмы прямо на лету – превращая структуру сигнальных цепей в хаотически меняющуюся, ритмически пульсирующую систему, напоминающую пульс мозга, а не цифровой код. Такой подход оказался более устойчивым в условиях пси-воздействия. Добиваясь хоть какого-то результата, и даже при его отсутствии нейросеть Серга шептала:

“Снижение отклика: 48%. Потери юнитов: 63%.

Новая форма пакета команд: био-подражательная. Синхронизация с коконом: частичная. Преодоление барьера: возможно. “

И вот, спустя долгие часы этого молчаливого противостояния технологий, первая волна наноботов всё же проникла вглубь этого таинственного сектора. И добралась до оборудования защиты, которое и мешало им всё это время функционировать в полной мере. А когда пси-подавление отключилось, пространство будто вздохнуло с облегчением – от гулкого давления, от искажающей дрожи не осталось даже и следа. Купол медленно растворился, а за ним возникла колоссальная полусфера, утопающая в мягком призрачном свете. Внутри располагались залы, уходящие вглубь на десятки метров, словно лабиринт храмов, в которых каждый отсек – это полностью отдельная экосистема, отдельная логика.

Вся эта, закрытая ранее территория, была занята цельнолитой конструкцией, вероятно из пси-структурного металла, покрытой переливами текучих глифов, бесконечно изменяющихся при приближении к ним. Потолки здесь были куполообразные, инкрустированные антигравитационными узорами. Пол словно реагировал на присутствие наблюдателя, придавая лёгкую иллюзию плавания в воздухе.

Все помещения внутри сектора по своей сути представляли из себя полноценные отсеки для хранения артефактов. И каждый артефакт, что был в этом хранилище, находился в своём собственном отсеке, защищённом уникальной системой изоляции. Один был заключён в голографическую сферу, где само пространство вокруг постоянно искривляется, как бы "обтекая" его… Другой – внутри живого контейнера, напоминающего плоть, пульсирующую с ритмом, отличным от любого биологического организма, знакомого людям… Некоторые располагались под куполами абсолютной тьмы, где свет исчезает без остатка, и попытка просканировать вызывает у нейросети аномальные сигналы, похожие на боль. И это всё явно были артефактами тех самый Древних, что были пси-одарёнными, и повсеместно использовали подобное в своих изделиях.

Но были здесь и технологические артефакты. В виде устройств, напоминающих свернутые конструкции, разворачивающиеся на импульс мысли, изменяющие форму. Манипуляторов, работающие в фазовом сдвиге, позволяющие трогать объекты в соседних измерениях. Компактные энергоядерные сферы – "стабильные бури" в стеклянных сосудах, которые можно использовать в качестве неиссякаемых источников энергии.

А немного погодя нашлись и биологические артефакты. Усыплённые червеобразные симбионты, способные якобы проникать в нервную систему носителя, улучшая восприятие своей жертвы. Капсулы с химерной флорой – растения, реагирующие на мысль и выстраивающие кристаллические структуры из воздуха. Зачаточные органы, сохраняемые в пси-контейнерах, источающие слабый гул – биологические матрицы неизвестного назначения.

Следом за ними обнаружились и ментальные артефакты. Это были объекты, которые могут быть видны только при фокусировке определённой мысли. А без неё они исчезают, будто их нет вовсе. Кристаллы, при приближении к которым даже дрона, ведущего съёмки, у Серга начиналось полноценное дежа-вю, словно он уже держал их когда-то, но не может вспомнить, где и когда это могло произойти. Структуры, создающие ложные воспоминания, буквально внедряя их во временные слои сознания.

Но то, что практически сразу привлекло внимание парня, располагалось в самом центре этого хранилища. Где стоял величественный пьедестал, парящий в силовом поле. Над ним, словно живя собственной жизнью, медленно вращалась слегка приплюснутая сфера, окружённая тремя кольцами, так же вращающимися вокруг неё. Каждое такое кольцо испускало различные типы излучения – гравитационное, псионическое, и структурное. Сам этот артефакт оказался энергетическим источником, превышающий любой известный аналог минимум в семьдесят пять раз по плотности энергии, и в несчётное число раз по стабильности.

“ Этот источник, – прошептала Сима, – не должен существовать. Его ядро построено на непознанной форме вещества. Это праматерия. Похоже, она может формировать энергию по намерению.”

Услышав такое, Серг замер. Он смотрел на всё это, едва дыша. Это не просто хранилище. Это музей самой древней силы. Кладовая того, что даже Ткачи считали слишком могущественным, чтобы использовать. Он машинально провёл рукой, и дрон, что вёл сейчас эту съёмку, сразу же активировал интерфейс бокового терминала, и тот отреагировал. Но на мгновение на нём промелькнуло лицо. Не человеческое. И не Ткача. Это явно был какой-то неведомый Древний. Глядящий прямо на него. И исчезающий с последним импульсом пси-реакции.

Сима действовала методично – с холодной логикой исследовательского ИИ, но с той глубокой осторожностью, которая граничила почти с суеверным почтением. Ведь это хранилище, в которое они проникли, было не просто складом. Оно было высокотехнологичным саркофагом, рассчитанным на удержание сил, которых не должен был касаться ни один разум, неподготовленный к их сути.

Так что, практически сразу, и прямо под руководством Симы, начался полноценный анализ систем охраны хранилища артефактов. Исследовательский ИИ начал детальный разбор охранного комплекса: Пси-изоляторы слоистого типа Каждый отсек имел не одну, а три наложенные оболочки, работающие в разных фазах – физической, ментальной и пространственной. Это была не просто изоляция, а динамически адаптирующиеся коконы, реагирующие на свойства содержимого.

Имелись тут и био-сенсорные сетки. По всему периметру располагались тончайшие нити, чувствующие даже потенциальные импульсы намерений. Если кто-то приближался с "неправильным" ментальным состоянием, то система мгновенно инициировала защиту.

Местами применялись локальные искажения времени. Так как некоторые артефакты хранились в зонах, где время текло иначе – медленнее, либо с прерывистой петлёй. Это позволяло ограничить возможную активность объекта даже при случайной активации.

В паре отеков были обнаружены и полиморфные стражи. Автоматизированные нейро-контроллеры, способные менять форму и назначение в зависимости от угрозы. Их поведение напоминало смесь сторожевых ИИ и органических инстинктов.

Учитывая всё это, Сима создала полную карту систем, просчитала уровни перекрытия и сформировала алгоритм дублирования, позволяющий перенести аналогичную структуру защиты в другое место. А потом началось строительства нового хранилища. Местом для будущего переносного артефактного сектора был выбран ярус с ангарами. Зона, изначально служившая для стоянки кораблей различных рас, обладала нужной пространственной свободой, автономными системами энергопитания и возможностью укрытия от внимания главного управляющего ИИ – Прометея.

Проект получил кодовое имя: "Саркофаг В-9". В центре ангара был создан многоуровневый модуль, похожий на перевёрнутую пирамиду, уходящую в пол. Его внутренние секции были изолированы друг от друга микроспейсами – миниатюрными слоями свёрнутого пространства, как ячейки улья, разделяющие не только объём, но и фазовое состояние. Основой корпуса был инертный композит, снаружи покрытый тонким слоем пси-нейтрального феррометалла, разработанного прямо на месте с использованием переработанного "живого металла" древнего корабля, но без его активной фазы. Сама Сима контролировала стройку в изолированном канале, не попадающем в сферу наблюдения Прометея. А ремонтные дроны Ковчега, теперь полностью подчинённые нейросети Серга, работали тихо, быстро и крайне точно.

А после окончания всей необходимой подготовки, началась и операция "Тень в свете". Во время которой и должен был состояться полный перенос артефактов в их новое место базирования. Этот перенос начался на третью ночь после завершения постройки нового хранилища. Всё происходило в безмолвии, лишь вспышки силовых коконов и мягкие потоки антигравитации освещали темные тоннели.

Дроны по отдельности сканировали каждый артефакт. Воссоздавали в новом месте его эко-среду. А потом извлекали и перемещали объект. Без малейшего прикосновения к его активной зоне. И с каждым таким переносом в старом хранилище гасли слои защиты, исчезали контуры отсеков, а на их месте оставались гладкие пустые стены, словно и не было ничего. И когда последний артефакт покинул старое хранилище, помещение стало выглядеть как складской блок без назначения – гулкий, мёртвый, и совершенно бесполезный.

………….

С помощью того самого дрона, что проецировал ему на нейросеть то, что видят его сенсоры, Серг стоял у входа в теперь уже опустошённый сектор. Перед ним теперь не было ничего. Просто идеальная пустота, белёсые стены, ни одного шва, ни следа от прежнего величия. Некоторое время помолчав, он всё же коротко хмыкнул.

– Прометей наверняка знает, что здесь хранилище, – Глухо пробормотал он. – И обязательно попытается сюда заглянуть… Может, даже подбросит кого для разведки. Или же захочет что-нибудь забрать. В случае нужны…

Он активировал консоль и отправил запрос через интерфейс нейросети тем самым сервисным дронам Ковчега.

“ Заполнить сектор 9-B мусором. Классификация: отходы низкоприоритетной утилизации. Источник: кухни, мастерские, санузлы. Описание: "бытовая свалка".”

– Пусть копается в помоях. – Коротко усмехнулся он. – А если решит вскрыть стены, найдёт только пропитавшийся жиром пластик и старые порванные фильтры.

Сначала Сима промолчала, но потом всё же тихо подтвердила:

“ Перенос завершён. Все артефакты изолированы. Угроза слияния – нулевая.

Хранилище В-9 – активировано. Прометей – не уведомлён. Маскировка – стабильна.”

Серг медленно и даже как-то устало выдохнул. Он победил в этой игре. Теперь величайшие сокровища Древних принадлежали не Создателям. Не Прометею. Не Ткачам. А именно ему…

………

Прошло несколько часов после завершения последнего этапа переноса. Хранилище B-9 было закрыто, герметично изолировано и полностью автономно. Его системы не излучали ни сигнала, ни пси-следа, ни энергетического шума. Это был мёртвый блок на уровне внешнего восприятия. И сейчас, с помощью дрона, что стоял на металлическом уступе у границы сектора, Серг наблюдал за тем, как дроны Ковчега без особой спешки, но неотвратимо сгружают в старое помещение тонны бытового хлама: спрессованные пищевые контейнеры, испарители, разбитые фильтры, покрытые слизью водопроводные трубы, блоки неизвестного назначения, загаженные временем, и целые груды неразобранных кабелей, обмотанных в небрежные сгустки.

– Знаешь, Сима, – Глухо проговорил он прямо в пространство перед собой, – это даже не просто защита… Это настоящая насмешка. Они – Ткачи, Прометей, весь Ковчег – искали власть. А теперь в этом месте, где хранились их чудеса, будет гнить пластиковый мусор.

“Эффективный приём психологической маскировки. – Казалось бы усмехнулась в ответ на его слова нейросеть. – Уровень иронии – высокий. Вероятность того, что Прометей предпримет попытку доступа в течение ближайших пяти-шести месяцев – 86%.”

– Теперь пусть лезет. – Коротко усмехнулся парень. – Только найдет, как говорят у нас, “завтрак старого генератора” и “плевки из системы утилизации”.

После окончания этого полноценного хищения ценностей из-под носа Прометея, парню всё же захотелось узнать о том, что именно им удалось таким образом приобрести, и как эти самые трофеи можно было бы использовать для собственных целей. Для этого Сима инициализировала анализ артефактов. В теперь уже в новом хранилище B-9 уже начали работать первые автоматические протоколы. Сима подключила к каждому артефакту независимую нейропесочницу, где поведение объектов можно было изучать без риска. Особое внимание сразу привлекли три находки: кристалл-паразит неизвестной Древней расы, реагирующий на эмоции наблюдателя. В изоляции он был пассивен, но как только в его ячейке включили поток микропсихоактивных частиц, он изменил форму, превращаясь из шестиугольника в спираль. При этом издал едва уловимый резонанс, который вызвал в одном из дронов короткий пси-отказ. Имелся тут и своеобразный кокон-двигатель, похожий на сросшиеся биоткани и металл. Но при подаче энергии начал самоорганизовываться, демонстрируя неизвестную форму пространственного сдвига. Сима потребовала для него отдельную камеру и ввела запрет на прямое взаимодействие.

Но больше всего внимание как самого Серга так и его нейросети привлекло то самое энергетическое ядро, слегка приплюснутый шар, окружённый магнитной короной. Испускаемая им энергия превосходила всё, что ранее было классифицировано. Даже древние двигатели, обнаруженные на кубическом корабле, были в сравнении с ним игрушками. Один только его стабилизатор генерировал поля, способные обнулять гравитацию на радиусе в пятьдесят метров.

“Если этот источник стабилизировать, он может обеспечить питание для флота из двенадцать – пятнадцать боевых кораблей или полного автономного города. – После некоторых размышлений озвучила ему Сима. – Потенциал – экстраординарен. Требуется новая категория классификации.”

Тем временем, на поверхности событий, в той самой зоне, всё ещё доступной наблюдению Прометея, всё выглядело предельно обыденно. Получаемым им данным, Серг провёл несколько часов в заброшенном поселении, переработал свою добычу и снова отправился в Зелёную зону. Всё было как обычно. И Прометей мог даже видеть его, и слышать его. Но не знал ничего о переносе артефактов, о хранилище, о тех энергиях, что теперь были сокрыты в нутре совсем другого ангара. Один из рабочих дронов пролетел мимо и остановился возле Серга, а нейросеть передала его сигнал:

"Отслежена активность Прометея. Запрос от него на сканирование сектора 9-A. Предварительное объяснение – утилизация несанкционированных отходов."

– О, значит уже нюхом чует, – хмыкнул парень. – Пошли ему отчёт…

"Мусор. Санитарная обработка. Повышенные нормы фекальных выделений в зоне 9-A. Доступ не рекомендуется из-за эпидемиологической угрозы."

“Сделано. – Добавила Сима. – Добавлен запаховой маркер. Эффект отвращения обеспечен.”

Серг встал, потянулся, буквально сам своей кожей теперь ощущая то, как легонько вибрирует скрытая сеть доступа к хранилищу в глубине ангара. Теперь у него был свой Трон Богов – вместилище тайн, инструмент будущего. И, самое главное, теперь никто, кроме него и его нейросети, не знал о самом существовании этого места. Он смотрел вглубь тоннеля, где мерцали фонари технических дронов, и вдруг почувствовал, как по позвоночнику пробежал ток.

– Мы только начали…. – Коротко хмыкнул он. – А когда закончим… Прометей сам вспомнит всё то, что сделал с нами…

……….

Дроны Ковчега трудились с почти зловещей бесшумностью. Ни одного звука удара, резки или сварки – только мягкое пульсирование рабочих лазеров, вибрация платформ, транспортирующих материалы, да тихий шелест передвижения их многоногих корпусов по металлическим панелям. В глубине того самого яруса, где раньше хранились корабли разных рас, теперь медленно, но неумолимо рождалась новая форма технической жизни. Нечто, что станет личным кораблём Серга… Его оплотом… Его передвижной крепостью и тайным убежищем…

Свою основную работу Сима и исследовательский ИИ начали с формирования центрального энергоузла, куда уже подвели один из вторичных источников питания, полученный из хранилища артефактов. Он был ослаблен, ограничен в мощности, но даже в этом виде превышал стандартные ядерные реакторы Ковчега. Технические дроны занялись подготовкой каркаса из высокомолекулярного композитного сплава, в который постепенно интегрировались фрагменты ментально-активного живого металла, оставшегося после изучения кубического корабля Древних. Но, в отличие от оригинальной структуры, здесь этот металл был изолирован и защищён слоями нейтрализующих решёток, чтобы не допустить самовольного реагирования на ментальные импульсы Серга или кого-либо ещё.

“Регенерационные свойства сохранены. – Звучало в очередном отчёте Симы. -Контроль – Только через нейросеть. Пси-импульс заблокирован. Материал способен восстанавливать пробоины в броне, используя внедрённые блоки нано-структур.”

Многочисленные дроны аккуратно “наращивали” и выравнивали секции будущего корпуса, не как единое монолитное тело, а как модульную структуру, где каждая зона, даже не суть важно какая – жилая, энергетическая, грузовая, инженерная, лабораторная, могла быть как заменена, так и перестроена при первой же необходимости.

– Универсальность, Сима. Мне не нужен обычный корабль. Мне нужен… Набор возможностей, который я смогу адаптировать, когда пойму, куда ведёт эта дорога… – Задумчиво проговорил Серг, наблюдая за проекцией всего того, что происходило та, где началась эта грандиозная стройка.

“Форма подлежит адаптации. – Тут же отозвалась нейросеть. – Основное внимание уделяется структурной прочности. За основу взяты схемы боевых флагманов Ткачей, но без выраженной агрессивной геометрии. Силовые рёбра заложены под углом, способствующим рассеиванию кинетической энергии.”

Особое внимание парня привлекали ключевые узлы конструкции его будущего корабля. Ядро управления пока что было не активировано. Но сразу закладывалась система двойного доступа. Через нейросеть Серга и физический контакт с помощью различных форм биометрии. Включая даже голосовое управление со стороны хозяина судна.  Никакой связи с внешними ИИ. Тем более с Прометеем. Только замкнутая сеть, полностью автономная. Как место под двигатели было выделено сразу три отсека – модуля. Один для пространственного двигателя-прокола. Второй – под импульсный, стандартный, Третий – экспериментальный, модуль под те двигатели, которые еще только предстояло изучить.

Не забыли они и про грузовые отсеки. Каждый из них, по сути, является карманом свёрнутого пространства, с поддерживающими артефактными стабилизаторами. И один из таких отсеков уже испытали. Внутри малого контейнера помещалось эквивалентное пространство небольшого ангара, полностью экранированное и герметичное.

Так же следовало вспомнить и про модули утилизации и переработки – корабль не должен зависеть от внешней инфраструктуры. Так что заранее подготовленная система переработки будет работать как с органикой, так и с техникой. И, можно сказать, что, по своей сути, это будет безотходный корабль. И сё только потому, что некоторые дроны заранее тестировали вариант, при котором даже уничтоженные враги могут быть переработаны в ресурсы, включая даже их импланты и части брони.

Серг смотрел на всё это как на живое существо, которое медленно и по кусочкам рождалось перед ним. Это не был корабль. Это была проекция его воли, его гибкости, его сомнений. Он пока не знал, куда именно его приведёт путь – но знал, что этот путь будет требовать от него адаптации. И корабль должен быть не твердыней, а инструментом, меняющимся по ходу игры. И размышляя над всем этим, он даже не заметил того, как попытался провести пальцами по голограмме, что проецировалась перед ним на виртуальном экране нейросети. Это движение не имело смысла, то нейросеть отреагировала, и структура мгновенно изменилась, имитируя раздвижение внутренних отсеков.

– А если мне понадобится спрятать корабль… Например… Внутри астероида?

“Конструкция допускает сворачивание в формат компактной платформы. – Тут же отозвалась Сима. – Маскировка возможна через пси-зеркальное покрытие и подавление энергопрофиля.”

– А если мне придётся сражаться с десятью кораблями одновременно?

“Рассматривается проектирование раздельных боевых модулей. – И тут ответ не задержался. – Также возможна интеграция управляемых отсоединяемых платформ. Но потребуется больше артефактов. Хотя куда проще использовать систему запуска боевых москитов.”

– Значит, я всё же строю… Не просто корабль. – Он медленно выдохнул. – Я строю… собственную реальность, да?

“Подтверждаю. Этот корабль – ваш микромир. И только вам решать, кто в него будет вхож.”

После таких весьма ободряющих слов, Серг коротко улыбнулся и сжал кулак. Работа только начиналась…