Читать книгу: «Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1», страница 3

Глава 7. Неделикатное поручение

Фёдор Иванов стоял перед открытым окном и смотрел на утреннюю Москву. Семь утра. Этот древний город, что никогда не спит, в это время суток особенно прекрасен. Следователь наслаждался душистым табаком и ароматным кофе. Подумаешь, не поспал. Вот умрёт – непременно выспится. В такие минуты он чувствовал прилив неведомой силы. Будто тёмное начало питало его.

Позади него копировальный аппарат с натужным треском множил портрет. Алиса блестяще пишет. Совсем как его покойная мать. У Алисы не только дар, но и талант. А что умеет он? Ломать людей? Проникать в чужие головы, чтобы выведать тёмные тайны? Так следователь и стоял, наблюдая за утренним городом, пока не услышал шаги за спиной.

– Вызывали, – произнёс Святослав. – Доброе утро.

– Святослав! – радушно сказал Иванов. – У нас есть портрет. Портрет!

– Чей? – удивился сыщик.

– Как чей? Гонщика. Ездока. Убийцы, в конце концов. И, если верить судебному хирургу – а какие у нас есть основания не верить? – то и насильника. Монстр, а не человек, доложу тебе. Монстр!

Вопреки ожиданиям следователя, Слава отреагировал на известие более чем сдержанно. Не каждый день начальник заставлял его приезжать на работу к восьми утра. Да и сам Иванов обычно раньше десяти утра сюда не являлся. А тут – стоит у окна, весь какой-то взведённый, и курит.

– Дозвольте осведомиться, – произнес сыщик. – Откуда?

Он взял с японского аппарата ксерокопию портрета. Определенно, его писала от руки судебная художница. Все пропорции были соблюдены. Симпатичный парень, на вид – до двадцати пяти лет. Отчего-то детектив сразу понял, что речь идёт об аристократе. Этих он чувствовал. Как и они его.

– Сейчас же начинай сыск, – потребовал Федор, игнорируя вопрос подчинённого. – Нам дано на всё несколько дней. Сама Императрица заинтересовалась. С таким портретом мы его мигом сыщем. Но действовать надо аккуратно. Действовать нужно наверняка. Ибо Матушка…

Иванов хотел отпустить шутку по поводу очаровательного носика зрелой монаршей особы, но прикусил язык. Алиса права – доверять никому нельзя. Даже самому себе.

– Господин майор, – вздохнул детектив. – А коли заинтересуются, откуда портрет?

– Как откуда? – картинно удивился Иванов. – Ты же его добыл. И мне принёс. Забыл? Не выспался, что ли?

– Я?

– Да, ты, – кивнул следователь. – Ты ж сыщик. Ты и добыл. Запомни это и заруби на носу. И ежели в суд тебя вызовут показания давать – так скажешь. Ты всё понял?

Молчание. Слышно, как на руке Иванова отмеряют секунды дорогие японские часы. Заклятый друг Империи поставлял в Россию почти все точнейшие механизмы. Страшная зависимость! Отчего-то мастера, которые могли блоху подковать, на Руси существовали исключительно в сказках.

– Вы что-то скрываете от меня, господин следователь, – произнёс Святослав.

– Действуй аккуратно, – напутствовал Иванов, игнорируя сомнения собеседника. – Так, чтобы никто не знал до последнего момента. Как только личность установишь, машины проверь. Мне кажется, наш убивец катается на японском автомобиле.

Святослав кивнул и вышел из кабинета. Следователь заварил ещё одну чашку ароматного кофе и от души добавил в неё коньяка. Настроение у него было прекрасным.

*

Проблема поиска человека по лицу могла бы показаться рядовому русскому человеку конца восьмидесятых неразрешимой. Куда идти? В местные газеты, разумеется. На телевиденье. На рынки, на площади, где можно показать портрет и попросить опознать. Но так ты придал бы дело огласке. И ежели речь идёт о поиске преступника, то он либо на дно заляжет, либо внешность поменяет.

В Её Величества Реестре хранились фотоснимки каждого взрослого человека. И дворянин, и крестьянин, и горожанин обязательно становились пред аппаратом, получая официальные документы. Одна из копий фотографии отправлялась в Её Величества Архив. Можно было нанять сотню людей, выдать каждому по портрету – пусть сличают. В Москве проживает всего-то пять миллионов человек. За неделю управятся.

Долго. Дорого. И опять же – огласка. Как сотня человек будет хранить тайну? Говорят, что в СГА американцы создали компьютер, что может проверить тысячу фото в секунду. Надо лишь оцифровать их и добавить в базу. Умный компьютер сам совпадения отыщет. В журнале «Императорские чудеса науки» писали и не такое. Но правда в том, что этот механизм пока что существовал лишь на бумаге.

У Славы были куда более простые методы сыска. Без компьютера. Без газет и телевиденья. Юноша с портрета определённо призывного возраста. Значит, либо отслужил, либо уплатил мзду. Как в первом, так и во втором случае Военный атташе нужного округа будет знать мерзавца в лицо.

Святослав взял тридцать копий портрета и тотчас же, фельдъегерем, разослал их по Её Величества военным атташе Москвы. Судя по портрету, перед ним был аристократ. Об этом говорили тонкие губы, осмысленный взгляд. Не ориентировка, а настоящее искусство! Такие в военном ведомстве на особом счету. Такие известны. И ответ не заставил себя ждать.

Глава 8. Ведьмины будни

После ухода Фёдора Алиса тут же погрузилась в тоску. Что за человек! Приходит, когда захочет. Попрекает её желанием наладить свою жизнь, сугубо личную. Уходит. Держит её, как в капкане. Их связь с самого начала была обречена.

Вот только Фёдор – сильный, хоть канаты из него делай. А она – слабая женщина, да ещё с таким изъяном. Ведьма! Пару сотен лет назад этот дар вёл или в глухой лес, или на костёр.

– Сколько в нём силы! – шептала она. – Сколько силы!

Она, впрочем, скромничала. Слабая как женщина, как человек, она обладала силой другого порядка. Демонической энергией.х

Фёдор понятия не имел, с какой могущественной ведьмой время от времени делил ложе. С детства Алиса чувствовала в себе паранормальные способности. Ей достало ума ни с кем не обсуждать свой дар. Ведь он проявился задолго до того, как она узнала про Министерство Антимагии и Валаам.

Однако же, Алисе льстило быть иной. Не такой, как другие. Со временем она отточила свои способности. И теперь ей были подвластны такие магические горизонты, о которых мало кто из живущих в России догадывался. И никто, никто не был в курсе её дара.

Кроме Фёдора.

Невероятно сильный мужчина – и никудышный маг. Он относился к возможностям, что дарованы природой, как к данности. Но не она. Алиса развивалась. Она внимательно прислушивалась к себе, читала книги и трактаты.

Всё это – под видом защиты диссертации, изучения истории. Под видом погружения в историю Отечества. Ведь она – подающая надежды учёная на Императорской стипендии.

Однако же, был нюанс.

– Алиса Петровна, – в спальню постучалась её экономка Никитична. – Утро уже раннее, завтрак подавать?

– Пожалуй, – согласилась Алиса. – Омлет, французскую булку мне и кофе. Кофе побольше.

– Помните, что батенька вас ждёт? – осведомилась Никитична.

Алису будто током ударило. Она подскочила со своей кровати. Обнажённая, явив миру широкие бёдра и аккуратную грудь. Точёную фигуру и элегантную интимную стрижку – тоненькую полоску на лобке. Подошла к двери. Помассировала свои виски пальцами.

– Точно, – протянула она. – Точно. На сегодня ведь приглашена. На обед.

– Именно, – кивнула экономка, немного краснея. Она всегда стеснялась нравов своей хозяйки. – В двенадцать часов. Приказать, чтобы ванну подготовили, сударыня?

– Пожалуй.

Алисе нравилось ходить по дому обнажённой. Когда-нибудь ей бы хотелось пройти в таком виде по Москве. По дворцовой площади. По Воробьёвым горам. Притягивать восторженные взгляды к своему облику. Но, вероятнее всего, никто не оценит её экстравагантность. Особенно папа.

Россия была ей скучна. Тамошний люд казался невероятно тёмным и скованным. Она была сильной ведьмой, но с одним большим изъяном.

– Источник мой… – прошептала она. – Заполнен на сегодня. Заполнен до отказа. Но увы, ничто не вечно.

Чтобы магическая сила восполнялась, ей требовалась энергия. Сам по себе источник не восстанавливался. И получала она силу только от мужчин. От близости с ними, и не от всех, нет. Её любовники – благородные и сильные, высокие и статные. Всех их объединяло одно: способность производить столь нужную ей энергию.

Уровень её всё время ощущался незримо. Она будто представляла пузырёк, который то заполнялся, то опустошался. Мужчин было немало. Взрослые и совсем юные, образованные и невежественные. Когда-то Алиса считала их, вела дневники. Но потом – бросила это занятие.

Сбилась со счёта.

Никогда не знаешь, сколько энергии у мужчины. Он мог выглядеть мощным, стальным. Но заполнить лишь незначительную часть. Или, напротив, казаться поверхностным, неинтересным. И давать ощутимый всплеск дара. Любовники списывали свою усталость после любви с ней на интенсивность и разнообразность процесса.

А процесс Алиса действительно любила. Не только за пополнение источника, а за ласки, за трепет, за блаженство. После такого аристократы шатались и даже падали в обморок, не ведая, что она забирала их энергию. К тому же, в мужчинах этих был один изъян. Они хотели быть единственными. Они звали замуж, устраивали скандалы, били друг другу лица.

Это категорически не годилось ведьме.

И всё же, ни один из её любовников и в подмётки не годился Фёдору. Каждый раз он заполнял её источник дополна, не говоря уж про неоднократные полёты на вершину блаженства. Сам при этом при этом оставался бодрым. Лишь из-за его особенности она не могла отказать ему в своих ласках. Хоть и боялась – жутко.

– Ты связалась с полицейским, ведьмочка, – прошептала она, вспоминая его объятья и ласки.

Ванная комната была оформлена во французском стиле. Белоснежная раковина, керамическая плитка с ручной росписью, посеребрённые смесители. Всюду – чистота, блеск. Она жить не могла без красоты. Залезла в винтажную ванну, до краёв заполненную водой. На поверхности – пена, и та выплеснулась за край. Провела ладонью по своей интимной причёске.

После Алиса коснулась воды пальцем, прошептав заклинание, и та окрасилась в алый цвет. Запахла корицей. Ведьма принялась хохотать. Ах, если бы Её Величества имперские антимаги доведались о её возможностях! И тут же осекла себя. Во-первых, ей нужно быть осторожной. Во-вторых, расходовать силу экономно. Как знать, когда она сможет получить новую порцию энергии?

После ванной она смыла с себя мыло чистой ледяной водой. Кожа её побледнела. Вода стекала по керамической плитке в угол, где притаился слив. Потом – долго растирала себя хлопковым полотенцем. Натёрла кожу кремом. Осмотрела свою фигуру в огромном зеркале, где отражалась помещение. Повертелась и так, и эдак, принимая эффектные позы.

– Хороша… – похвалила она сама себя. – Такая красота, и прячется.

В этот момент ей хотелось, чтобы её любили. Восторгались. Чтобы мужчины выстроились в очередь и дрались за право ласкать её тело. Убивали друг друга! А она – могла бы забрать энергию у всех них.

– Ах, мечты, мечты… – вздохнула ведьма.

После ванной пришлось одеваться. В свою последнюю поездку в Париж она приобрела роскошное бельё. Кружевные трусики, которые прикрывали лишь самые лакомые части её тела. Аккуратный бюстгальтер, что подчёркивал грудь. Накинула шёлковый халатик, что ещё больше огранял красоту. Жаль только, ценить её было некому.

Когда она спустилась в столовую, слуги уже разбежались и спрятались. Отчего-то они боялись хозяйку. Завтрак стоял на столе. Она подняла металлическую крышку и вдохнула аромат свежайшего омлета. Живых кур для яиц держали тут же, в подвале подсобного помещения.

– Никитична! – прокричала Алиса. – Ко мне.

Экономка вышла в столовую. Как и всегда, смотрела в пол. Нестарая ещё женщина. Что о ней известно? Почти ничего. Хочет ли она что-либо узнать? Совсем нет.

– Распорядись о водителе в ближайший час, – потребовала она. – И ещё… Подарочек папеньке организован?

– Конечно, хозяйка, – ответила Никитична. – Давеча доставлена шкатулочка. Желаете осмотреть?

– Нет, – покачала головой девушка. – У папеньки и гляну.

После завтрака Алиса вновь поднялась в свою спальню, прошла в гардероб. Там было так много нарядов, что любая модница бы душу продала даже за половину из них. На двух стенах – зеркала в пол, чтобы она могла любоваться собой, пока одевается. Сбросила халатик. Вновь оценила роскошное тело, облачённое в великолепное нижнее бельё. Обдала шею и запястья духами.

И принялась одеваться. Длинное чёрное платье. Плотные чулки. Шаль, что скрывала шею. Волосы собрала в плотный хвост. Нанесла аккуратный макияж, что делал её похожей на гимназистку. Надела неброские серебряные серёжки, фамильное кольцо. Посмотрела на себя в зеркала. Ни дать, ни взять – скромная студентка. Учёная, коей она являлась.

Водитель уже прогрел её чёрный «Мерседес». Не лично её, арендованный. Села на заднее сиденье, что напоминало кожаный диван. Мимо них проносилась Москва. Автомобиль летел по дворянской полосе.

Дорогу нельзя назвать загруженной. У папеньки – роскошный особняк в самом сердце города. Папенька – большой человек, имперский министр. Потомственный дворянин. Как он гордился своей дочерью! Папенька – антимаг.

Глава 9. Московский спринт

Фёдора разбудил звон. Телефон. Он уснул прямо за своим столом! Немудрено задремать в кресле, которое создал по твоим меркам еврейский мебельщик. Умеют, иудеевы сыны, умеют. Даже после нескольких часов сидения в таком кресле не болела ни поясница, ни спина. Лучше было только у Цискаридзе.

У того – японская разработка. Умное кресло умело делать массаж спины и плечевой зоны по нажатию кнопки. Правда, на такую диковинку Иванов смотрел с опаской. А если короткое замыкание? Покуда будет тебя трясти от электричества, друзья сочтут происходящее за массаж. Телефон не прекращал звонить. Иванов разлепил глаза.

– Её Величества Следователь Иванов, слушаю.

– Нашёл, – произнёс Слава.

– Докладывай, – зевнув, произнёс следователь. Он тут же выпрямился.

– Москвич. Двадцать пять лет. Дворянин.

– Машина? – уточнил Фёдор.

– Так точно, Ауди-червонец, – продолжал детектив. Голос его дрожал от волнения. – На матушку записана. Двадцать девятого мая сдавал в ремонт.

– И?

– Меняли фару справа, – ответил Святослав. – И крыло. Я уже посетил станцию. Изъял наряды.

Да уж, «Ауди 10» – крепкая машина. Немцы специально для России сделали. Ибо зимы тут холодны, и дороги посыпают песком и солью. От столкновения с девушкой только фара и разбилась. Да крыло помялось. Дорогостоящего пластика на ней минимум, поэтому и следов на месте столкновения не осталось.

– Дворянин… – произнёс в трубку Фёдор. – Судебный ордер надобно.

– Уже, – ответил Слава. – Михаил Иванович оказался на месте. В добром расположении духа.

– Экой ты расторопный! – обрадовался Иванов. – Может, ты и душегубца нашего задержал?

– Никак нет, – Святослав не заметил иронии. – Как можно-с. Столыпинский округ.

Столыпинский округ! Самое сердце Москвы! Потомственная аристократия. Самые эффективные купцы. Государственные служащие высшего разряда – что почти всегда синонимично аристократии. Вот где притаился наш злодей. Можно сказать, всё это время под самым носом сидел.

– Выезжай ко мне немедля, – приказал Фёдор. – Готовлю мотор.

Ожидая своего детектива, Иванов облачился в парадный китель. Ещё в шестидесятых годах звания в императорской полиции привели в соответствие с какими-то новыми стандартами. Оттого он носил погоны капитана. Однако же, обозначались они полосками. Двуглавый орёл гордо восседал на петлице.

– На месте, ваше благородие, – отрапортовал Святослав, появившись в дверях.

Выглядел он неважно. Рубашка смялась, а туфли покрывала пыль. На его брюках – несколько пятен. Щетина трёх дней от роду. И сбившиеся волосы, никак не вязавшиеся с гордым званием Её Величества полицейского. Фёдор покачал головой и начал цокать языком. Святослав понял намёк, однако тут же встал на дыбы:

– Не все, знаете ли, в кабинетах сидят, – произнёс он, пытаясь поправил волосы. – Вот назначат мне аудиенцию у Самой – приведу себя в порядок.

– Вот смотрю на тебя, – сказал Иванов, поправляя и без того безупречный галстук. – Вроде бы опытный ты офицер. Старший лейтенант. А ума в тебе недостаточно. Не достаёт ума тебе, любезный.

Святослав сморщился, будто съел дольку лимона без коньяка. О том, как Иванов любит рубить правду-матку, в отделе слагали легенды. Однако же, неприятно быть частью полицейского фольклора. А сказать ему, что думаешь – верная дорога к ухудшению условий. Сыщик благоразумно промолчал.

– Покажи-ка личное дело, – потребовал следователь.

Он, разумеется, догадался, что его сыщик изъял документы у военного атташе Столыпинского округа. Внимательно посмотрел на цветной фотоснимок на обороте обложки. Сравнил с портретом, что написала Алиса. Похож. Нос с горбинкой. На левой щеке – маленькая родинка. Светлые волосы. И этот прищур… Ведьма удивительно точно передала его на своём рисунке.

– Как сыскали-то его? – спросил сыщик. – Скажете? У вас ещё один детектив имеется?

– Полно придуриваться, Святослав, – обрубил подчинённого следователь. – Револьвер при тебе?

– Обойдусь без оружия, – буркнул сыщик. Зная, что ему придётся посещать атташе, револьвер он оставил дома, в сейфе. – Будем ещё каждого лихача со стрельбою брать!

– Резонно, – кивнул следователь. – Однако же, я свой «Глок» прихвачу. На всякий случай.

Они сели в служебный автомобиль. Незыблемое правило, что ввели ещё при Николае Третьем, продолжало своё действие. Никаких заграничных моторов на службе! Впрочем, сам государь во время своего правления разъезжал то на «Паккарде», то на «Ровере». Преемница от него не отставала – «Мерседес», «Феррари», «Альфа Ромео». Служебная машина марки «Екатерина Вторая» уже ждала господ полицейских.

– Макар, – обратился к водителю Фёдор. – Столыпинский округ известен тебе?

– А то как же! – ответил Макар. – Чай, не из села будем!

– Поезжай на улицу Плевако, – распорядился Иванов, и водитель плавно тронулся с места. – Нам надобно пятнадцатый дом. Это большой особняк с белыми колоннами. Только ты к нему близко не подбирайся. Встань в начале квартала. У полицейской сторожки.

– Как прикажете.

Ехать пришлось недолго. Центральное управление располагалось в каких-то пятнадцати минутах езды от границы Столыпинского округа. У «Екатерины Второй» была на удивление жёсткая подвеска, а передачи переключались рывками. Фёдора даже немного укачало от такой езды, зато Святослав, привыкший к транспорту похуже, чувствовал себя неплохо.

– Зря вы китель надели, – покачал головой Святослав. – Ежели заметят нас?

– Подумают, что мы патрульного прибыли проведать, – ответил Иванов. – Ну-ка, дай ордер. Надобно на ошибки проверить.

Святослав передал документ. Таков был Её Величества старший следователь по особым поручениям и делам. Каждую бумагу проверял с особым тщанием. Михаил Иванович пользовался самой современной печатной машинкой. Текст сначала набирали на специальном табло и лишь затем запускали на бумагу. Так можно было исправить ошибку, вовремя её заметив.

– Михаил Иванович адрес перепутал, – покачал головой Фёдор. – Смотри-ка, шестнадцатый дом. А нам надобно пятнадцатый.

– Подумаешь, – махнул рукой Святослав. – Ордер он и есть ордер.

– Проверять надо, детектив! – укорил его следователь. – С таким в дом нам не войти.

– Рискнём, – буркнул сыщик, покраснев. Фамилию и год рождения он за судьёй проверил, а номер дома не догадался.

Приехали. Вышли. Под сенью лип прошли к роскошному особняку. Святослав залюбовался аккуратным зданием. Абсолютно белый фасад. Высокие окна, обрамлённые лепниной. Колонны на террасе. Высокий кованый забор, увенчанный пиками. Калитка, способная выдержать столкновение с небольшим танком. За зелёными насаждениями, должно быть, ухаживала целая гильдия садовников.

Фёдор нажал на звонок. Дворянин-с! Это в дом простолюдина (простите, разночинца) можно ворваться, выломав дверь. Аристократия свои права знает. А потому полагалось нажать на звонок как минимум трижды, прежде чем пытаться проникнуть внутрь без спроса. Из дома сначала вышел улыбчивый слуга, сделал несколько шагов навстречу, а потом – сморщился и опрометью бросился обратно.

– Ждут-с, – съязвил Иванов и нажал на звонок ещё раз.

Из особняка выпорхнул высокий, широкоплечий мужчина. Сразу видно, что его оторвали от домашнего безделья. Из одежды – лишь тонкий шёлковый халат. При ходьбе становилось заметно, что нижнего белья сей житель не носил. Святослав сконфузился и пытался не смотреть туда, где у этого господина был повязан пояс.

– Мать честная! – сказал детектив, когда владелец коттеджа неспешно приблизился к ним.

– Знакомы? – удивился Фёдор.

– Видел давеча.

Недаром говорят, что Москва – одно большое село. Калитку открыл детина, тот самый, что день назад прицепился к Святославу в Красном квартале. Высокий, статный, он могучим туловищем начисто перекрыл проход в жилище. Фёдор сделал небрежный жест, и детектив извлёк из своей папки ордер. Продемонстрировал хозяину дома. Тот быстро пробежал по строчкам – и тут же переменился в лице.

– Как вы смеете подозревать в чём-либо моего благородного брата? – прокричал он. – Братца моего благородного! Дмитрия моего дорогого. ДМИТРИЯ!

– Сударь, не кричите и освободите проход, – потребовал Святослав. Федор молчал.

– Я с места не сдвинусь, слышите? – сказал он. – Пока вы мне не объясните, какого черта забыли в доме моего отца. И чего хотите от ДМИТРИЯ!

– Мы официальные лица, молодой человек, – продолжал настаивать Святослав. – У нас…

– Вы – пыль! – прокричал детина. – Грязь под моими ногтями, понятно? Убирайтесь вон. Покуда я не вызвал настоящих полицейских, а не эти ваши потешные войска!

Фёдор хмыкнул. Надевая свой парадный китель, он отчего-то рассчитывал на другой приём. Стояла прекрасная летняя погода. Именно такая, что бывает в августе в Москве. Скоро, скоро начнутся беспробудные осенние дожди…

Святослав хотел сказать что-то ещё про ордер и законы. Про необходимость соблюдать уложения Её Величества. Однако же, напор мужчины в бесстыдном одеянии начисто лишил его аргументов. И едва сыщик набрал в лёгкие воздуха, как за руку его схватил Иванов и громко крикнул, показывая вглубь участка:

– Уходит, негодяй! Уходит!

Через высокий забор с острыми пиками, что обрамлял участок, перелезал он. Двадцатипятилетний юноша со светлыми волосами. И, как можно догадаться, с хорошим слухом.