Читать книгу: «Король и трон», страница 3

– Мне нужна комната на ночь, – недолго думая сказал рыцарь, кидая на барную стойку ещё две монеты в дополнение к тем семи, что он уже заплатил корчмарю за сегодня.

Стоит немного рассказать вам о магии Сумрака, дорогой читатель, и её особенностях. Я мог сделать это и раньше, но не хотел упускать такую замечательную возможность демонстрации Сумрака. Такое кольцо далеко не единственное в своём роде, оно выдавалось каждому рыцарю Чёрного ордена для упрощения выполнения его профессиональных обязанностей. При помощи магии кольца, заключённого в камне, рыцари могли связываться друг с другом, передавая сигналы или даже целые письма, отчёты. А также, как вы заметили в сцене с корчмарём, кольцо обладало свойством воздействовать на слабые (точнее, слабовольные) разумы, передавая контроль над ними владельцу кольца. Если вам показалось это не слишком гуманным, то вы, должно быть, не задумываетесь над тем, насколько сильно этот артефакт упрощает работу Чёрного ордена. Рыцарям больше не нужно тратить время на то, чтобы уговорить свидетеля дать необходимые показания или рассказать о том, что видел тот или иной человек. Плюсом, это мгновенно отметает шанс того, что данные, предоставленные гражданскими лицами, будут ложными. Но даже это являлось не самым интересным способом использования Сумрака. Рыцари умели настраивать свои кольца на украшения любых людей, проживающих на территории Присвеклавицы, а затем слышать – о чём говорят люди. Это была необходимая мера, чтобы пресекать зарождающиеся преступления ещё на корню, в зародыше. Конечно, многие граждане уже догадывались о том, что их прослушивают. Одни решались избавиться от всех своих украшений в тот же день, как узнавали о прослушке, а другие считали, что им скрывать от Чёрного ордена нечего и с гордостью продолжали носить свою бижутерию. Третьи же, являясь самой многочисленной группой населения, считали эту теорию всего лишь бредом сумасшедших. Ведь зачем Чёрному ордену прослушивать каких-то свекольных фермеров? Какую информацию они смогут от них получить? Чернобор частенько пользовался этой удобной функцией кольца в своих расследованиях, даже в этом деле он уже пытался выйти при помощи прослушки на след жандарма. Впрочем, он сразу же обнаружил, что и он и его жена благополучно избавились от украшений в ночь побега. Чернобор даже смог отыскать выброшенные подозреваемыми в лес обручальные кольца и с особой свойственной ему педантичностью упаковал их в пластиковый пакет с надписью «Улики». Он был горд собой, ведь знал, что кропотливая работа и внимание к деталям – это пусть к успешной работе рыцаря.

Сидя в своей комнате в таверне, Чернобор решил ещё раз изучить материалы дела, прочитать отчёт о психологическом портрете жандарма Славко. Он часто это делал перед сном, чтобы потом лучше спалось ночью. Дела преступников успокаивали Чернобора. Чем хуже были мерзавцы, за которыми он гнался, тем проще спалось рыцарю по ночам. Ведь он в очередной раз убеждался в том, что нужен этому миру и королевству Присвеклавица. Работа рыцарем Чёрного ордена крайне опасна для здоровья. Волшебники говорят, что если ты часто копаешься в чужих мыслях и жизнях, то постепенно стираешь свою собственную индивидуальность, растворяешь свою личность, стираешь свою натуру, словно наждачной бумажкой воры зашкуривают подушечки пальцев, чтобы не оставлять отпечатков, ради собственной безопасности и сохранности. К тому же, долгая работа в Сумраке также наносит неизгладимый отпечаток на личность. Человек может забыть о том, кто он такой. И что он вообще человек. Искра человечности легко гаснет в сердцах тех, кто находится по ту сторону магии Сумрака. Дойти может до страшного: мгновенье, и вы уже не отличаете добро от зла. По этим причинам работа рыцарем определена в категорию «Особо опасных для здоровья», а сотрудникам разрешено занимать подобные должности максимум до сорока лет, после чего их ожидает заслуженная пенсия. Та самая: с разгадыванием кроссвордов, выкапыванием грядок на даче и, быть может, даже посиделками с детьми и внуками. Хотя Чёрные рыцари и крайне редко заводят себе семью.

Читая досье молодого сотрудника полиции, Чернобор нисколько не удивился, что именно такой человек совершил преступление. Он был отличным жандармом: всегда первым вызывался разгонять подростков с пикетов и даже делал этот с особым усердием, яростно орудуя дубинкой и щитом. К сожалению, именно самые усердные сотрудники жандармерии ломаются чаще всего. Впрочем, Чернобор не разделял подобное чувство жалости, ведь для него полицейские в большинстве своём являлись лишь жалким сбродом в государственной форме. Блохами на теле настоящих королей джунглей.

Поутру рыцарь поспешил покинуть корчму с первыми лучами солнца: он ведь хотел продлить своё удовольствие от охоты, а не упустить преступника. Собрав свои вещи, Чернобор надел доспехи и опоясался ножнами с большим двуручным мечом. Он решил заранее повесить на свой пояс ручной арбалет с заготовленным серебряным болтом, на всякий случай, мало-ли Жандарм встретится ему где-то в лесу. Выйдя на улицу, Чернобор оседлал своего коня и ускакал на поиски преступника. Пролетая сквозь узкую деревенскую тропу, чёрный рыцарь замечал, как местные жители закрывали ставни своих окон и звали детей быстрее вернуться в дом, лишь завидев его. Признаться честно, ему даже льстила такая репутация. Он получал истинное чувство удовлетворения, когда видел, что его авторитет скачет впереди него.

Спустя час в пути Чернобор заприметил дым в лесу и, конечно же, отправился выяснить – что является его источником. Он знал, что это явно не жандарм, ведь судя по психотипу и оценкам в академии, полицейский был не настолько глуп, чтобы так очевидно спалиться и не настолько слабоумен, чтобы вступить в бой на открытой местности с представителем Чёрного ордена. Рыцарь был прав, дым исходил из печей углежогов, удачно расположившихся на берегу реки. Очевидным было то, что эти батраки родом из единственного ближайшего населённого пункта – «Малой Сосновки», а посему должны быть знакомы с подозреваемым. Может, они даже виделись с ним прошлой ночью во время побега. Однако, углежоги никогда не были самой приятной публикой. Они крайне неохотно давали показания даже жандармам, а уж Чёрным рыцарям и подавно. А ещё у них, как правило, не было семьи, а значит батраки меньше беспокоились за свою жизнь. Чернобор улыбнулся впервые за последние дни, прокручивая в голове эти мысли. Возможно, если повезёт, ему впервые за долгое время удастся развлечься.

Чёрный рыцарь осмотрелся по сторонам. Угольщики лишь делают вид, что не замечают его, умышленно игнорируют. Они не горят желанием вступать в диалог. Продолжают бессмысленно перекидывать уголь лопатой из одной кучи в другую. Зрачки Чернобора молниеносно двигаются из стороны в сторону, сканируя каждого рабочего (всего их четверо), в поисках – за что можно зацепиться. Составив полную картину в своей голове, рыцарь издал пронзительный свист, чтобы привлечь внимание.

– Джентльмены! – Чернобор кричит, обращая на себя взоры всех рабочих, – отвлекитесь от своих «неотложных» дел и идите сюда, у меня к вам несколько вопросов!

– Тебе вот нужно, ты и подходи сам, не мешай людям работать! – прокричал в ответ рыжий молодой угольщик, не отвлекаясь от перекидывания угля ни на секунду, будто чёрные рыцари каждый день заезжают в их маленький рабочий лагерь.

– Я, кажется, неясно выразился? – начинал злиться рыцарь, – тащи свою тощую рыжую задницу сюда, пока я не задержал тебя за неподчинение сотруднику Чёрного ордена!

Рыжий угольщик устало воткнул лопату в кучу угля и медленно зашагал в сторону Чернобора. Остальные трое рабочих уже пришли к кострищу, у которого остановил свою лошадь рыцарь. Самый старший из них – тощий мужчина лет пятидесяти, с седой бородой и короткими волосами, первым вступил в диалог:

– Вы уж не серчайте на него, товарищ рыцарь, Богдан ещё слишком молод, не понимает – какую важную работу вы делаете, охраняя для нас покой и порядок во всём королевстве.

– Оставь свою лесть для местных деревенских доярок, старик! – перебил его Чернобор. – Мне нужны от тебя только факты, без прикрас и художественных отступлений.

К этому моменту все четверо батраков стояли вокруг лошади чёрного рыцаря. Один из них, самый полный (а точнее, единственный жиртрест в этой рабочей братии) решил воспользоваться моментом, совместив допрос с обеденным перерывом. Он достал из кармана своей засаленной серой куртки буханку чёрного хлеба и, отломив половину, приступил к трапезе.

– Я хочу знать, – вновь начал Чернобор, – видел ли кто-нибудь из вас, тупоголовых, за последние сутки жандарма по имени Славко в этом лесу?! Хорошенько подумайте, не торопитесь…

– Нет, – резко ответил рыжий парень, – теперь мы свободны?

Чернобор окинул беглым подозрительным взглядом каждого угольщика, стоящего перед ним. Для простоты запоминания рыцарь уже раздал каждому из свидетелей прозвища, которыми он бы назвал их в своём отчёте начальству. Ни один мускул не дрогнул на лице Рыжего. Старый потирал подбородок, пытаясь вспомнить детали последних дней. Жирный казался безучастным, его больше интересовал ломоть хлеба, который он неистово пытался запихнуть в свою глотку. А Четвёртый и вовсе, казалось, находился где-то далеко, в своих мыслях.

– Я спрашиваю всех вас! – свирепо прорычал рыцарь. – С рыжим всё ясно. А ты, старик?

– Кажется, я никого не видел здесь в последние дни, сюда редко кто-то заходит, а жандарма я бы явно узнал, отличил от обычно…

– Ты! – перебил старика Чернобор. – Жирный, я к тебе обращаюсь, ты кого-нибудь здесь видел?

Толстяк немного поперхнулся хлебными крошками от такой резкости поставленного вопроса и неловко закашлял.

– Нет, начальник! – прочистив горло, отвечал Жирный, – совсем никого не было.

– А ты? – Чернобор обратился к последнему углежогу, – видел кого-нибудь?

– Господин рыцарь, к сожалению, наш коллега немой, он не может ответить на ваш вопрос, – вступился за Четвёртого Старый.

– Я не с тобой говорю! – гаркнул на него чёрный рыцарь.

Чернобор вновь окинул взглядом всех батраков. Затем спрыгнул с лошади и задумчиво просвистел. Только когда рыцарь оказался на земле, стало окончательно понятно, что он как минимум на две головы выше и в полтора раза шире каждого углежога.

– Давайте проясним ситуацию, – продолжил Чернобор, расхаживая вокруг рабочих. – Я точно знаю, что из ближайшей деревни «Малая сосновка» сбежал опасный преступник, занимавший до недавнего времени должность жандарма. По моим данным, он отправился в этот лес, на север, и прошлой ночью должен был проезжать как раз мимо вашего рабочего лагеря. Но вы, каким-то чудом, все четверо, его не видели. Либо вы идиоты, либо пытаетесь выставить идиотом меня. В любом случае, нужно быть полным идиотом, чтобы пытаться безнаказанно врать в глаза сотруднику Чёрного ордена. Я повторяю свой вопрос: видел ли кто-нибудь из вас жандарма здесь в последние несколько дней?!

Повисла гробовая тишина. Рабочие переглядывались, но не издавали ни звука. Сканеры-зрачки Чернобора быстро бегали от одного углежога к другому в ожидании. Он знал, что долго они сопротивляться не станут. Бровь Жирного дёрнулась, и он начал открывать рот, чтобы что-то сказать. Но не успел он этого сделать, как рыцарь мощным ударом кулака в кожаной перчатке попал ему прямо в солнечное сплетение. Жирный мгновенно свалился на землю, роняя из рук батон хлеба. Он цеплял воздух ртом, пытаясь восстановить дыхание. Старый попытался подбежать и помочь ему подняться, но за это мгновенно получил от рыцаря рукояткой меча точно в челюсть и повалился на землю рядом с Жирным. Двое оставшихся углежогов стояли неподвижно, в ужасе глядя на своих товарищей.

– А я знал, – довольным голосом начал Чернобор. – Знал, что именно ты первым заложишь его. По моему опыту именно такие жирные свиньи, как ты почему-то первыми сдают своих знакомых и друзей. Уж не знаю почему, но это так.

Рыцарь ногой перевернул Жирного с живота на спину и водрузил свой сапог на его грудную клетку, надавливая на лёгкие.

– Прости, но я ужасно не люблю стукачей! Иронично, что поделать. Но такая уж у меня работа, приходится иметь с вами дело.

Чернобор достал свой огромный меч из ножен, лязг металла разрезал воздух. Рыцарь медленно вонзал клинок прямо в шею Жирному, смакуя каждый сантиметр мяса, которое разрезало острое лезвие. Словно голодный работяга, только что вернувшийся с ночной смены. А в холодильнике лишь краковская колбаска и кусок чёрного хлеба. Этот работяга разрезает колбасу, смакуя каждый кусок, представляя, как он будет поглощать его. Чернобор и вправду изголодался развлечениям на работе. Ведь в последнее время всё реже выпадала возможность вот так взять и как следует допросить кого-нибудь с особым пристрастием. И всё чаще вокруг свидетели, родственники, друзья. А тут лишь лес. Тишь да гладь, обстоятельства сложились как нельзя кстати.

– Это для того, чтобы тебя потом не мучила совесть за то, что сдал жандарма первым.

Чернобор говорил свои слова спокойным голосом. Остальные рабочие были в ужасе. Пусть они и не были с Жирным хорошими друзьями, но когда твоего коллегу хладнокровно убивают у тебя на глазах, это всегда шокирует и даже выбивает из колеи. А иногда даже протрезвляет.

– Ну, рыжий, может ты хочешь меня обрадовать чем-нибудь? – Чернобор перекинул свой взгляд «ищейки» на рыжего парня.

– Пожалуйста, не нужно, – прохрипел снизу побитый Старый. Кровь с его рассечённой челюсти капала прямо на землю. – Мы всё расскажем…

Чернобор схватил старика за бороду и грубо потащил к ближайшей сосне. Рыцарь держал батрака за волосы, а головой бил о дерево, усиливая амплитуду и силу с каждым ударом. Сосна неистово сотрясалась, с каждым ударом теряя с десяток шишек.

– Сколько! Раз! Я! Говорил! – Чернобор наносил по одному удару за каждое слово. – Я не с тобой разговариваю!

Закончив высказывать своё недовольство, чёрный рыцарь откинул в сторону безжизненное окровавленное тело Старого. Его лицо к тому времени было настолько обезображено, что даже родственники не узнали бы угольщика на процедуре опознания. Чернобор повернулся к двум оставшимся батракам. От шока Рыжий застыл на месте не в силах пошевелить даже кончиком пальца. Тихий ужас вцепился в его лицо. Немой готов был разрыдаться при виде трупов своих коллег-углежогов. Он бы закричал от тоски и душевной боли, если бы вообще умел кричать. Немой сорвался с места и попытался убежать в лес. Чернобор молниеносным движением руки снял арбалет со своего пояса, направил в сторону уносящего ноги Немого и выпустил болт точно в его ногу. Тот неуклюже опрокинулся на землю, словно мешок с картошкой, издав оглушительный грохот при падении. Раненый рабочий плакал и держался за свою ногу, которую насквозь пробил арбалетный болт, застряв где-то в середине бедренной кости. Чернобор молча медленным шагом двигался в сторону Рыжего. Углежога, кажется, не беспокоило приближение чёрного рыцаря. Возможно, он понимал, что сбежать не выйдет и стоически принимал свою участь, а, возможно, просто не мог найти в себе хоть немного воли на попытку бегства.

– Я же говорил – тебе стоило рассказать мне всё, что ты знаешь.

С этими словами рыцарь схватил Рыжего за волосы и потащил в сторону реки. Парень практически не сопротивлялся, а дёргался и вырывался, скорее, для вида, чтобы не умереть безвольным слабаком, нежели пытаясь получить от своих «конвульсий» реальную практическую пользу.

– Я спрошу тебя в последний раз: ты видел жандарма? – спросил Чернобор, держа голову Рыжего над бурным стремительным потоком холодной реки.

– Да, видел… – смиренно промолвил углежог.

Чёрный рыцарь опустил голову парня в течение реки, не давая ему подняться. Очень скоро вода начала заполнять рот, глотку и лёгкие Рыжего. Чернобор поднял его над водой, но не отпускал, продолжая держать за волосы.

– Это правильный ответ, парень! – Издевательски прокричал рыцарь, имитируя звук открытия кассы на слове «Бинго», – вот теперь, кажется, мы достигли взаимопонимания! Ты так не думаешь? Когда он тут был?

Не дожидаясь ответа, Чернобор вновь погрузил голову Рыжего в воду. На этот раз он держал её дольше. Отпустил подышать его рыцарь только тогда, когда конечности в конвульсиях начали трястись. Изо рта парня лилась вода, словно водопад. Он пытался прокашляться, хватал воздух ртом в попытках отдышаться.

– Вчера под утро, когда светало! Славко проезжал на лошади, с ним была женщина, его жена…

– Хороший углежог! Можешь ведь, стоит тебя лишь правильно «попросить», – язвил рыцарь. – Куда он направился?

Чернобор в очередной раз засунул Рыжего в воду, но не смог достать обратно человека, способного дать ответ на его вопрос. Парень слишком быстро наглотался воды, рыцарь достал из речки уже труп. Конечно, можно было откачать его, такая мысль непременно посетила голову чёрного рыцаря. Но он испытывал явную неприязнь к Рыжему. А посему решил не спасать его жизнь. По мнению Чернобора, парень был сам виновен в этом. Он давал ему шанс, и не один.

Рыцарь насвистывал мелодию, которую он вспомнил из своего детства, и плёлся в сторону леса. Его грузная фигура нависла над Немым, затмевая собой солнечный свет.

– Куда уехал жандарм? – с этими словами рыцарь швырнул углежогу пергамент и кусок угля, подобранный им чуть ранее.

Немой продолжал плакать, но рисовал карту для рыцаря, выводя дрожащей рукой каракули углём на бумаге. Крестиком он пометил предполагаемое местонахождение жандарма. Когда он закончил, Чернобор вытащил из ноги последнего живого угольщика свой арбалетный болт и залил рану спиртом. Немой скулил, словно пёс, дрожа от боли и ужаса. Сегодня утром он и предположить не мог, что этот солнечный сентябрьский день так закончится. Чернобор извлёк продолговатую колбу из своего кожаного пояса. На стекле наклейка в виде слезы. Рыцарь прижал колбу к щеке Немого, собирая стекающие по лицу слёзы. Углежог почувствовал, что всё хорошее, что есть в его жизни – покинуло его тело вместе со слезами. Рыцарь встал, закрыл наполненную на треть пробирку пробкой и собирался уйти, но, не пройдя и пяти метров, развернулся и вновь обратился к бедному угольщику:

– И, да, чуть не забыл сказать, – Чернобор сделал паузу с самодовольной ухмылкой, – здесь у вас произошёл несчастный случай. На вас напал кабан. Выбежал из леса и давай вас всех убивать, мерзавец! Если ты хоть кому-то расскажешь иную версию – я вернусь и вырву тебе язык. Впрочем, ты и так им не особенно эффективно пользуешься.

Вечерело. Солнце садилось за горизонт, последние закатные лучи фильтровались стволами и кронами сосен. Чернобор следовал по пути, начертанном на карте, но не слишком торопился. Он прекрасно понимал, что не успеет закончить дело до наступления ночи, но преступник никуда от него не денется; а посему и спешить смысла нет. Вскоре перед взором рыцаря предстала та самая пещера, отмеченная на карте крестом. Очевидно, что жандарм уже не раз тут бывал, каменное убежище выглядело весьма обжитым, практически как второй дом. Подобные ему часто находят себе уединённое убежище и пытаются переждать момент, но ничего из этого не выходит, как правило. Расчищенный широкий проход был обработан от мха, покрывавшего все ближайшие каменья. Рядом со входом в землю вбит кол для лошади, но кобыла к нему не привязана. «Должно быть, отпустил её в лес, чтобы не привлекать внимание к пещере» – подумал Чернобор. Чёрный рыцарь спрыгнул со своего коня и привязал поводья к колу. Из дорожной сумки на своём скакуне он достал факел и несколько пустых стеклянных склянок с зельями. Рыцарь вскрыл зубами пробку одной из них с надписью «Тёмное зрение». Он поморщился, почувствовав зловонный смрад, тянущийся от этой жидкости сомнительного цвета. Недолго думая, Чернобор опустошил до дна всю банку за несколько глотков и выкинул пустую склянку в лес. Голова рыцаря кружилась, дыхание учащалось. Зрачки сузились и заполонили глаза так, что казалось, будто они перестали быть круглыми, вытянувшись, словно спички. Чернобор заглянул в тёмную, до сего момента, пещеру, теперь он мог идеально различить в темноте каждый камешек, словно её освещало с десяток факелов. «Так-то лучше» – проговорил рыцарь про себя. Он шагнул в пещеру и двигался медленно, украдкой, тихой поступью погружаясь всё глубже во тьму. Рыцарь держал одну руку на рукояти своего меча, а второй вёл по извилистой каменной стене, пытаясь привыкнуть к ощущениям и новой перспективе своего зрения, полученной действием эликсира. Невообразимо представить, как такой грузный рыцарь, полностью закованный в тяжёлые латы, как Чернобор, мог так бесшумно двигаться. Я бы даже использовал словосочетание «скользить в пространстве». Он крался тише кошки, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, который могли уловить его всё ещё человеческие уши. Наконец, рыцарь приблизился к кострищу, возле которого сидела женщина и варила что-то в котелке. Чернобор издалека обратился к ней, привлекая внимание:

– Где он, на охоте?

Женщина вздрогнула и обернулась. Увидев силуэт чёрного рыцаря, она судорожно попыталась найти хоть какое-нибудь оружие под рукой, но не найдя ничего лучше палки, подобрала её. Она вскочила со своего места и направила палку в сторону Чернобора, словно меч.

– Не подходи ко мне! – прокричала женщина.

Чернобор отпустил рукоять меча и выставил обе руки открытыми ладонями вперёд, в сторону женщины.

– Спокойно, спокойно! Нам необязательно проливать кровь сегодня. Мы можем спокойно поговорить. Верно?

– Нам не о чем говорить, – прошипела девушка, трясущейся рукой направляя палку в сторону рыцаря. – Ты – монстр, чудовище!

– Твой муж – чудовище! – не выдержав, прокричал Чернобор, пытаясь привести женщину в чувства, – а я пытаюсь его остановить! И спасти людей от него! Он обратился и убил четырнадцать человек, пятеро из них были детьми!

Слеза пробегает по щеке женщины. Её губы трясутся. Она и сама понимала, что дело гиблое. Просто не хотела сгущать краски. Будто это возможно в данной ситуации.

– Ликантропия лечится, как и любая болезнь, – её голос дрожит, – мы уедем, мы… мы никогда больше не вернёмся, я обещаю.

– Это чушь! – Кричит громче обычного Чернобор. – Брехня! Сказки, которыми вас пичкают чародеи! Я тоже их слышал – эти рассказы. О том, что оборотнями становятся хорошие люди, которые сделали слишком много всего плохого. И их нежное человеческое сердце не выдерживает, их душа черствеет и звереет, видоизменяя сущность человека. И вот – ты уже оборотень. Но это сказки! Ликантропия – это всего лишь обычное проклятье. Я могу помочь ему, остановить проклятье!

Женщина срывается на откровенный плачь, истерика накрывает её с головой. Её трясёт пуще прежнего. Чернобор внимательно наблюдает за каждым её движением.

– Я не верю тебе!

– Если бы я хотел, мог бы подойти к тебе незаметно со спины и придушить, ты бы даже не заметила меня. А затем я бы прирезал твоего благоверного, как барана. Подумай, женщина, для чего мне убеждать тебя?

Женщина задумалась и молчала несколько десятков секунд. Наконец, она откинула палку в сторону и упала на колени, рыдая, обхватив лицо руками. Чернобор мгновенно сблизился с ней, накидывая на её плечи свой плащ чёрного цвета.

– Расскажи мне всё, что ты знаешь. Соберись, каждая деталь важна.

Жена жандарма рассказала Чернобору всё, что пришло ей в голову в этот момент. А это, очевидно, далеко не всё, что она знала. О том, как её муж уже несколько раз превращался по ночам, но всё ограничивалось парочкой убитых соседских гусей. О том, как его назначили в ночную смену в ту роковую ночь, разгонять пьяниц в «Гнилой свёкле». О том, как он вернулся домой в крови, и они сбежали, сюда, в пещеру. Чернобор внимательно слушал показания, отмечая для себя интересные моменты. Забавно, ведь это был уже не первый подобный случай в его карьере. Да и не только в его карьере. Чёрный орден частенько сталкивался с ликантропией у сотрудников жандармерии. По правде сказать, чаще всего этой болезнью страдали именно сотрудники государственных органов. «Подвальщики» объединили в шутку этих опасных тварей в особый подвид – «оборотней в погонах». Это название казалось страшно остроумным Чернобору, он даже жалел, что не он его первым придумал и озвучил.

Приближаясь ко входу в пещеру, оборотень издалека учуял запах лошади. Его волчье сердце сжалось при виде чёрного чешуйчатого доспеха на скакуне. Забыв о трупе оленя, которого он так долго нёс в зубах, жандарм поспешил в пещеру. Ему нужно было срочно увидеть свою жену и проверить – в целостности ли она. Оборотень за несколько мгновений преодолел длинный извилистый лабиринт пещеры и выскочил прямиком к кострищу. Заметив Чернобора, он принял боевую стойку и зарычал. Слюна капала из его пасти, острые клыки готовы были пробить толстый латный доспех рыцаря в любую секунду. Он лаял на него, словно бешеный пёс. Огромная шерстяная туша в два раза превосходила по размеру чёрного рыцаря. И, наверняка, раз в пять по физической силе.

Женщина поднялась с холодного пола пещеры и выскочила между рыцарем и своим мужем – оборотнем. Она выставила руки вперёд, пытаясь сдержать зверя внутри него.

– Славко, послушай, этот человек может нам помочь! – отчаянно пыталась она достучаться до его разума.

Волчара пытался сдержать свой бешеный животный оскал. Его гортанный рёв сторясал стены пещеры. Женщина подошла к оборотню и нежно провела рукой по его шерстяной морде. На секунду ей показалось, что она заметила в глазах жандарма крупицу разума, крупицу человечности. Зрачки оборотня сузились, теряя животное бельмо, к его глазам вернулся родной голубой цвет. Слеза скатилась по щеке жандарма и капнула на холодный пол пещеры.

Тишину разрезал резкий звук выстрела арбалета. Серебряный болт пронзил грудь оборотня и откинул его огромную тушу на несколько метров от жены. Он рычал, раздираемый агонией боли. Серебро моментально начало действовать, обездвиживая волка и причиняя его телу чудовищные страдания. Словно яд, постоянно держащий его на грани, между жизнью и смертью. Подобную боль могут испытать только рожающие женщины и мужчины с температурой тела тридцать семь градусов во время болезни.

– Ты же обещал! – Кричала в истерике женщина. – Ты говорил, что его можно спасти!..

Она подбежала к Чернобору и наносила безуспешные удары руками по его латам. Это была абсолютно бесполезно и смотрелось скорее комично, словно муха пыталась своими крошечными лапками нанести травму слону. Резким движением руки рыцарь дал пощёчину женщине, и та навзничь упала на землю, по её рассечённой брови стекала тоненькой струйкой алая кровь.

– Я и спасаю его! От него самого, это единственный вариант.

Чернобор подошёл к оборотню и наступил своим тяжёлым сапогом на его когтистую лапу. Конечность беспомощно разжала кулак, поддаваясь сильному нажатию на неё. Рыцарь достал из ножен свой меч и занёс его над головой жандарма. Мощным и резким ударом он разрубил его шею. Немыслимый хруст сотрясал стены пещеры. Будто только что треснул пополам ствол очень древнего дерева, кроны которого раскинулись настолько высоко, что разрезали облака. Голова оборотня отлетела в сторону и покатилась по холодному полу, а из шеи мощным потоком брызнула кровь, пачкая сапоги чёрного рыцаря. Жена жандарма рыдала лёжа на земле, она закричала, увидев это хладнокровное убийство. Чернобор достал уже знакомую колбу с наклейкой-слезой. Он открыл её и поднёс к щеке женщины. Слёзы лились таким сильным потоком, что колба заполнилась до краёв за считанные секунды.

«Нужно побыстрее залить колбу в источник. Свежие страдания самые качественные» – подумал рыцарь и закрыл склянку, убирая её в карман. Он поднял женщину и потащил её за волосы наружу, к своей лошади. По дороге, проходя мимо мёртвого тела оборотня, рыцарь подобрал его волчью голову, обезображенную предсмертной агонией. Чернобор выволок женщину из пещеры, связал ей руки за спиной и закинул её на лошадь, словно мешок со свёклой. Голову её мужа он повесил рядом, на болтавшийся сбоку коня мясной крюк. Рыцарь с бесконтрольным удовольствием представлял, как этот замечательный трофей, обработанный таксидермистом, будет великолепно смотреться в его спальне над камином – между мордой скального тролля и головой молодого василиска. Жена жандарма не переставая рыдала, её симпатичное лицо исказила до неузнаваемости гримаса боли, отчаянья и предательства. Она с ненавистью смотрела на чёрного рыцаря, в её взгляде не осталось ни грусти, ни печали, только бесконтрольная злость.

– Зачем?! Почему ты заставил меня поверить, что хочешь нам помочь?

– Всем известно, женщина, – спокойным голосом объяснял ей Чернобор, – что мясо овцы, которая не знает, что её убьют, в разы мягче.

– Ты должен был убить меня на месте… Пристрелить из своего долбаного арбалета, как только увидел в пещере. Или придушить, чтобы не тратить болты…

– У меня есть идея получше: ты будешь отмечена в деле, как соучастница. Ты помогла оборотню сбежать, покрывала его. Тебя ждёт Ле Форт.

Лицо женщины впервые с момента начала разговора выдало проблеск страха. Она знала, что это значит и куда её повезут. Ле Форт – это название одной из самых старых охраняемых тюрем, она находится рядом со Столицей королевства. Её строили иностранные архитекторы, из их родного языка и происходит данное необычное название. В переводе оно означает «крепкий». Условия содержания в тюрьме до крайней степени жестокие, ведь в ней отбывают свой срок самые опасные головорезы и ублюдки со всего королевства. Никому ещё не удавалось совершить побег из неё. Это было попросту невозможно: магия не работала в пределах Ле Форта. Любой, кто попадал сюда, навеки терял надежду. Сердца даже самых храбрых людей черствели от ежедневного созерцания плесневелых стен, через которые их больше никогда не осчастливит даже маленький лучик солнца.