Читать книгу: «Полезный третий лишний», страница 3

Глава 5

– Номер зарегистрирован на Иванееву Ингу Андреевну, двухтысячного года рождения, – докладывала Клава Ольхова тем же днем Новикову, разложив на столе кучу бумажек.

Те странно выглядели. Какие смяты, какие с оторванными углами, некоторые и вовсе оторваны пополам на сгибе.

«Если так выглядят ее отчеты, то дело труба», – подумал с тоской Новиков, рассматривая в упор своего единственного опера.

– Мне не удалось с ней связаться, – не умолкала Ольхова, роясь в своей макулатуре. – Телефон выключен. По месту регистрации съездить не успела.

– А это где? – спросил Саша.

– Соседний райцентр. В ста восьмидесяти километрах от нас.

– Запрос не отправляли?

И тут она подняла на него взгляд. И будь он трусоват, поежился бы. Серые глаза сверкали сталью.

– Вы серьезно, товарищ подполковник? – тихо возмутилась Ольхова. – Пока я пошлю запрос, пока они там раскачаются, съездят на адрес, опросят, согласуют, подпишут, отправят – неделя пройдет. А так я завтра с утра туда мотнусь и…

– Отставить, майор! Мотнемся, как вы изволите выражаться, вместе.

– Так точно, – удивилась Клавдия и принялась сгребать со стола бумаги прямо в сумку. – Вместе так вместе.

– Что вы думаете о трупе, найденном в подвале? Вас ведь что-то поразило, так? Я наблюдал за вами, майор. Вы были шокированы. Чем?

– Это личное, – поджала Клавдия тонкие губы.

– И все же? – требовательно глянул на нее Новиков. – Я хотел бы знать. В убийстве Натальи Ягушевой вам что-то напомнило убийство вашей племянницы. Было что-то общее?

– Нет. Ничего общего. Возраст только. Моей Бэлле, как и Ягушевой, было двадцать пять лет.

По тому, как часто она сглатывала и судорожно теребила авторучку в руках, было понятно, что рана ее еще не затянулась. Ей по-прежнему было больно об этом вспоминать.

– И место… Как-то уж слишком: подложить труп к родной бабке. Вы же не думаете, что Петровна ее убила? – глянула на него Клавдия с легкой ухмылкой.

– Не думаю. Но то, что труп спрятали именно в подвале родной бабушки… Это да, согласен, слишком как-то. – Новиков откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. – Хотя… Наталья могла скрываться от преследования. Бежать, скажем. От машины, допустим. А куда ей бежать в селе, где живет ее бабушка? Правильно: к бабушке. Но она не успела позвать ее на помощь. Убийца ее настиг. Убил. И тело спрятал, зная, что пожилая женщина не пойдет среди ночи на улицу, даже если ее что-то испугало. Она же призналась, что боится выходить на улицу ночью? Да. Отсюда вывод: убийца хорошо знал ее привычки. Знал, что погреб не запирается на замок. Накинута щеколда и в ней палка. Понимая, что у него вся ночь впереди, убийца втащил в подвал тело, закопал его в угле. И… это кто-то из своих. Либо друзья жертвы, либо соседи. Тот, кто знал о страхах пожилой женщины, – я о том, что она боялась выходить ночью во двор. Что там с экспертизой? Причина смерти установлена?

– Пока нет. Николай Николаевич работает. Разрешите идти?

Ольхова неуклюже поднялась со стула, схватила раздувшуюся от бумаг сумку, закинула ручки себе на плечо.

– Идите. С отчетом не тяните по месту происшествия. И надо проверить всех соседей.

– На предмет?.. – Ольхова притормозила у двери.

– На предмет неприязненных отношений.

– Хорошо. Опрошу. Но это не быстро. – Клавдия сморщилась, как от острой зубной боли. – Участкового надо привлечь. Одной мне никак.

– Сколько вам понадобится времени для написания отчета, майор? – Новиков глянул на часы. – Час. Даю вам час. И выезжаем в Баранки. Участкового тоже привлеките.

Если ей и не понравилось что-то из его указаний, она промолчала. С кивком ушла. Участковому Новиков позвонил сам. Отдал распоряжение и пообещал подключиться к подомовому обходу.

– С Ольховой приедем, Иван Константинович.

– Ох, Ольхова… Не любят ее местные.

– Почему?

– Когда ее родственница погибла, она все село перевернула вверх дном, – пояснил участковый.

– Так, стоп… А ее племянница погибла в Баранках?

– Не совсем. Ее нашли на перекрестке дорог недалеко от села Баранки. Она лежала ровно на перекрестке. В странной позе.

– В какой?

– В позе Христа. Руки раскинуты. Ноги вместе. В белом балахоне.

– Ничего себе!

Саша почувствовал неприятный холодок под лопатками. Под одну из них слева вошла пуля, он еле выжил тогда. И там теперь иногда ныло. Особенно сильно – когда он нервничал.

– Ольхова тогда все маньяка искала. Перерыла все архивы по области, пытаясь найти сходство. Ничего не нашла. Потом переключилась на сатанистов, сектантов. Тоже пусто. Потом всем знахаркам в округе душу вынула.

– Почему?

– Так родственницу-то ее отравили. Она от этого умерла. От какого-то растительного яда, вытяжка из местных болотных растений, – охотно рассказывал Иван Константинович Шишкин. – Обыскивала все дома. С санкции, конечно, не просто так. Все пучки трав отправляла на экспертизу. Тем более поддержка у нее была. Яковлев же был мужем ее родственницы.

– Чем все закончилось?

– Ничем. Следствие зашло в тупик. Яковлев начал пить. Потом вроде остепенился, но ненадолго – покончил с собой. Три месяца назад это случилось. Вас же на его место назначили.

– А кто исполнял обязанности эти три месяца?

– Ольхова. Она и… Из-за нее, уж простите, все оперативники и уволились. Невыносимо стало, так она буйствовала. И это я к чему, товарищ подполковник… – спохватился участковый. – К тому, что не станут с ней в Баранках откровенничать. Лучше уж я сам.

– Хорошо. Услышал вас, майор. Но я тоже подъеду…

Клавдия долго недовольно фыркала. И сразу догадалась о причине ее отстранения от поездки.

– Константинович настучал? – утопила она в морщинах серые глаза, сощурившись. – Решил, что со мной не станут говорить?

– А станут?

Новиков стоял в дверях кабинета оперативников, недовольно посматривая на пустующие столы. К слову, Ольхова завалила их бумагами, папками, каким-то пластиковым хламом.

Подумав, она с печалью произнесла:

– Вряд ли. Я там покуролесила, когда Бэлла погибла.

– Вы не сказали, майор, как она погибла?

– И Шишкин не сказал?

– Яд? – вопросительно поднял брови Саша.

– Яд. Ее отравили. Она умерла почти мгновенно, приняв его. А потом ее уложили на перекрестке дорог, ровно в центре. И пока она там лежала, по ней трижды проехали машины. Представляете, что от нее осталось?! – На последнем вопросе голос ее сел до хрипа. – Вот мне голову и повело…

– Зацепок в деле не было? Круг общения. Интересы.

– Товарищ подполковник, – грустно глянула на него Клавдия. – Я прожила ее последние дни посекундно. Прошла всеми ее дорожками. Но… все они меня вели не туда. Я даже Стаса подозревала какое-то время.

– Почему?

– Потому что Бэлла была с ним несчастна. Часто плакала и хотела вернуться в Питер. Он не отпускал.

– У них не было детей. Почему?

– Бэлла не хотела детей. Яковлев настаивал. Из-за этого часто и ссорились. А потом она с кем-то связалась. То ли тайное общество, то ли еще что-то. Но она стала странной. И это «что-то» существует где-то рядом. Может, это секта какая-то. Но следов я не нашла. Со мной никто не откровенничал.

– Одежда, в которой ее нашли?

– Никаких следов. Белая бязь. Широкая рубаха, сшита на машинке. Самопал. Портних я тоже местных всех перетряхнула – результата ноль. И вот еще что… – Ольхова сорвалась с места и заметалась по кабинету, размахивая руками. – То, что Наташу Ягушеву нашли в куче угля, может свидетельствовать о чем-то похожем. Может, просто не успели надеть на нее саван.

– Экспертиза готова?

– Да. Совсем забыла.

Она принялась рыться на одном из столов, не на своем. Из груды бумаг извлекла свежее заключение Харитонова. Когда успела завалить его хламом – непонятно.

– Ягушева умерла от травмы шейного отдела позвоночника. Говоря простым языком, ей сломали шею перед тем, как закопать в куче угля.

– Судя по одежде, она умерла ранней весной. Экспертиза установила то же самое примерное время на основании разложения трупа. Ничего ценного при ней не было, кроме дорогого кулона на цепочке, – рассуждал Новиков, просматривая заключение. – Установить возможность полового контакта незадолго до гибели не вышло. Оно и понятно: прошло много времени. Какие-то еще травмы выявить сейчас сложно.

– Но Николай Николаевич отправил образцы на экспертизу. Может, что-то и выявят.

– Что по телефону Ягушевой? Ее бабушка уверяет, что внучка регулярно писала матери «из-за границы». Необходимо установить, откуда поступали сообщения. И текст сообщений нужен. Отправьте запрос. Свяжитесь с матерью, проясните ситуацию. Отчет готов?

– Да. – Ольхова, как по волшебству, выхватила из бумажной горы несколько листов бумаги. – Товарищ подполковник, коли меня не допускают до жителей Баранок, может, я тогда съезжу в райцентр к Иванеевой Инге Андреевне? Времени вагон.

– Поезжайте, майор. Но остаетесь на связи. И никакой самодеятельности! И да, отправьте запрос по телефону Ягушевой и матери позвоните.

Глава 6

– А еще мне надо перебрать три килограмма проса, перемешанных с гречкой. Убрать в замке, переловить всех мышей. И уже тогда отправляться на бал! Так точно, товарищ подполковник! Будет исполнено, товарищ подполковник!

Ольхова Клавдия привычно надрывала голос, отматывая километры на своей видавшей виды машине в сторону райцентра, где имела регистрацию Иванеева Инга Андреевна двухтысячного года рождения. Прежде никогда не попадавшая в поле зрения полиции, но запомнившаяся Петровне – бабушке Наташи Ягушевой, убитой несколько месяцев назад.

– И каким, интересно, образом я все это выполню в одно лицо, товарищ подполковник? Из всех оперов я одна и осталась, если что! – орала лобовому стеклу Ольхова, запрещенно газуя на опасных участках дороги.

То, что она своей агрессивной инициативной деятельностью сумела довести коллег до вынужденного увольнения, она будто забыла. Теперь гневалась на немыслимые объемы работ. И на Новикова тоже, потому что…

…Потому что он очень умным ей показался. Умным, проницательным, несговорчивым даже. Не просто же так от него избавились в Москве, отправив в глушь. Таких там не любят. Ольхова попыталась по своим каналам навести о нем справки. И удивилась, что не вышло.

– Все, что знаю: он недавно развелся. А перед этим получил пулю под сердце. Еле выкарабкался. На этом все. Инфы ноль, – виновато посмеивался ее бывший коллега и должник. – Кто-то караулит его секреты, Клава. А че он тебе не зашел?..

Она и сама не знала. Вроде и симпатичный, и вежливый, и лишнего не требует. А бесит!

– Матери ее позвони! Шустрый какой! – орала Клавдия, но телефон в руки взяла и номер матери Натальи Ягушевой набрала. – Алло! Это майор Ольхова. Удобно говорить?

Может, не с того она начала. Может, надо было со слов сочувствия. Но с ней лично никто не церемонился, когда сообщал о чем-то гадком.

Мать Натальи промямлила что-то невнятное. И Клава решила, что получила разрешение на вопросы.

– Когда вы в последний раз виделись с дочерью? – задала она первый вопрос.

– До ее отъезда за границу, – ответила та.

Дура, нет?! Какая заграница? Она не была там ни разу. Клава уже успела выяснить, что Наталья Ягушева никогда в жизни не выезжала за пределы страны. Тем более минувшей весной. Мамаша врет!

– Это было когда? – уточнила Клава, решив, что трепать нервы своими уточнениями бедной матери не станет.

– В сентябре позапрошлого года. Либо конец сентября, либо начало октября. Точной даты я не помню.

– Где вы встретились?

– В Москве. Там она училась, пока не бросила академию. – Мать всхлипнула очень горько и отчетливо. – Я приехала к ней с подарками. Шутка ли: дочка на третий курс перешла. Я накупила ей всего. И из одежды, и из обуви. Сумку новую кожаную купила. Дорогую! В ресторане решила нашу встречу с ней отметить. А она мне сразу после ужина в лоб: «Я академ взяла, мам. Хочу попробовать себя в другой области».

– Для вас это было ударом? – поторопила мамашу с рассказом Клава.

Та вдруг умолкла минуты на две.

– Не то слово! Я просто онемела. А когда она начала рассказывать мне, куда собралась и кем, я онемела вторично.

– И кем? И куда?

Клава резво вильнула влево, обгоняя большегруз. И еле втиснулась на дорогу между ним и встречной машиной. Даже пот прошиб от страха. А она вообще, в принципе, мало чего боялась. Страшных болезней и печальных новостей – вот, пожалуй, и все.

– Она собралась за границу нянечкой! – вырвалось у Ягушевой-старшей. – Это ни в какие ворота не лезло. Я так ей и сказала. Она возмутилась. И мы… Мы с ней поругались.

– Чем закончился ваш ужин в ресторане?

– Она ушла. И больше не звонила мне, только писала сообщения. И мы больше с ней не виделись.

– Нам нужен текст сообщений. Конечно, мы и так их получим. Но после соблюдения некоторых процедур. На это уйдет время. А оно драгоценно, когда следствие идет по горячим следам…

– Да какие же они горячие, простите! – возмутилась Ягушева окрепшим голосом. – Моей дочери нет уже несколько месяцев. Все следы давно потеряны. Неужели вы и правда верите в то, что найдете ее убийцу?!

И все. Она оборвала разговор. И телефон выключила. Сколько Клава ни пыталась ей дозвониться, абонент не абонент.

– Понятно! – скрипнула она зубами, сворачивая к райцентру на развилке. – Придется ждать официального документа.

Районный город встретил ее начавшимся дождем и грозой. Выходить из машины, чтобы перекусить где-нибудь, а она страшно проголодалась, не было никакой возможности. Она вымокла бы за полминуты, так лило с небес. Нашла по навигатору автокафе. Заказала себе комплекс из четырех стрипсов, жареной картошки, кофе и двух пончиков. Отъехала метров на десять и поела прямо на стоянке. Пока ела, ругала себя всякими разными нехорошими словами. За обжорство. Вес и так зашкаливает, а она пончики ест, картошку жареную. С другой стороны, никому, кроме нее самой, этот вес не мешал. Ее никто уже давно не воспринимал как женщину. Как хорошего, въедливого опера – да. Как противную тетю в балахонах – да. Как неуживчивую коллегу – тоже да. Но чтобы как женщину…

Николай Николаевич Харитонов, правда, удивлял. Какие-то смешные знаки внимания ей без конца оказывал. То розочку притащит в кабинет. То шоколадку на столе оставит. То поможет из машины выйти или забраться в нее.

Может, это он из сочувствия к ее неповоротливости и одиночеству так поступал? Жалел ее, смешную и странную?..

– Майор, вы на месте? – застал ее за вторым пончиком звонок Новикова.

– Так точно, товарищ подполковник. Только въехала в город. Сейчас отправляюсь на адрес.

– Хорошо. Держите меня в курсе, – тут же потребовал он, разозлив Клаву.

– Так точно, – буркнула она с набитым ртом.

Отключившись, Клава скомкала масляную коробку из-под стрипсов, стаканчик из-под кофе. Все запихала в фирменный пакет из кафе. Попыталась закинуть его через голову между передними и задними сиденьями, а из пакета сахарная пудра посыпалась. И прямо ей на кофту. Да что ты будешь делать! Только сегодня чистую с полки шкафа достала. Опять стирать? А к Иванеевой она как заявится? Как пончик, вся в сахарной пудре?

– Да чтоб тебя, Новиков! – ворчала она, пытаясь влажной салфеткой смахнуть с себя все.

Но только больше размазывала по груди. Разводы белесые остались. Так еще и масляное пятно на брюках, прямо на коленке, обнаружилось.

– Что ты за свинья, Клава! Даже пожрать как следует не можешь…

К дому Иванеевой она подъехала лишь через полчаса, прилично поплутав по узким улочкам частного сектора. Домик как домик. Не большой, но с хорошей крышей и добротным крыльцом. Уютный палисадник, в котором все цветет на своих местах. Шторы не задернуты. И у Клавы появилась надежда, что Иванеева Инга Андреевна двухтысячного года рождения, выключившая свой телефон, встретит ее сейчас на пороге.

Не срослось.

– Инга? – округлила глаза приятная женщина средних лет. – Нет ее здесь давно.

– Как понять? Нет ее здесь, и давно? А где есть?

– Откуда же я знаю? Она снимала у меня комнату. Я сделала ей регистрацию, на работу не брали без нее. Она не местная, с ближнего зарубежья. Жили хорошо, тихо.

– Жили? Вы с ней или Инга с кем-то?

– И мы с ней, и Инга с подружкой.

– Так, стоп… – Клава сделала широкий шаг в дверь. – С этого места давайте подробнее…

Хозяйка дома была не против впустить сотрудницу полиции в дом. Но вот обыскивать его категорически запретила.

– С какой стати, товарищ майор?! – тихо возмутилась она. – Девочки давно не живут. Сначала съехала Наташа. Случилось это в самом начале весны. Промозгло было на улице, помню, а Наташа в курточке короткой. Инга без нее погрустила пару недель. И тоже съехала. Оплатила. Вещи все забрала. И свои, и Наташины.

Клава уже знала, что Наташа была та самая Ягушева. Хозяйка дома, временно зарегистрировав Ингу, и паспортные данные Наташи переписала.

– То есть Наташа за вещами не приехала?

– Нет. Не видела ее больше.

– А Ингу? Как она от вас съехала – видели еще, нет?

– Ингу видела. – Женщина недовольно поджала губы. – Если бы знала, что она такая, ни за что бы…

– Какая?

– Продажная! На точке я ее видела.

– Та-ак! – Клава возбужденно заерзала задом на жесткой табуретке. – Выходит, девчонки промышляли не тем, чем надо?

– Выходит, так. Только узнала я об этом очень поздно. Уже когда они у меня нажились. Весь дом с хлоркой отмывала. И вещи, которые остались, сожгла.

– Что за вещи?

– Так, ерунда… Халат, пижамы. Тапочки домашние. Инга собиралась как-то впопыхах. Я думала, на малую родину к себе уедет. А тут внезапно увидела ее возле гостиницы придорожной. И обомлела. Не узнала даже. Вся накрашенная, в парике, на каблучищах. Увидела меня, смутилась.

– А вы там были зачем? – не удержалась от ехидного вопроса Клавдия.

– Автобус пригородный маршрут поменял из-за ремонта дороги и митинга. И проезжал мимо этой гостиницы. А они там крутятся, проститутки эти. Тьфу! – Женщина брезгливо поморщилась. – Как вспомню, что впустила их в свой дом, передергивает.

– Наташи там не видели? – просто так спросила Клава, зная, что ее там быть не могло.

– Нет. Не видела.

– К Инге не подходили, не говорили с ней?

– Да вы что?! Зачем?!

– Когда это было?

– На майских праздниках. Уж почти полтора месяца назад.

– У вас есть ее фото?

Клаве, конечно, присылали копию паспорта Инги. Но там было такое фото… Под него дюжина женщин подошла бы.

– Фото? Копия паспорта где-то завалялась, – тронула себя за висок женщина.

И тут неожиданно вспомнила про совместное фото с девочками, так она нехотя их теперь называла. Поискав в телефоне среди фотографий цветов и яблоневых деревьев, женщина нашла запечатленный момент общего чаепития.

– Вот, это Наташа, – указала она на стройную девушку с кудряшками. – А это вот Инга. Красивые обе, стройные. Вели себя строго, никогда сюда никого не водили. Думала, что это из-за хорошего воспитания. А оно вон как! Хотя про Наташу ничего сказать не могу. Инга могла ей ничего не говорить.

Подробно расспросив, как найти нужное место, Клава простилась и отправилась на выезд из города. Там располагалась гостиница, возле которой хозяйка дома видела Ингу Иванееву.

Гостиница как гостиница. С вполне приличной столовкой, куда Клава зашла выпить кофе. Села у окна с чашкой эспрессо и шоколадным батончиком, принявшись тут же рассматривать персонал столовки, посетителей и тех, кто слонялся по двору. Их отлично было видно за большими чистыми окнами.

Никого похожего на Ингу майор Ольхова не видела. Может, смена была не ее. Может, вообще уехала. Сиди не сиди, не спросив, не узнаешь.

– Привет. Майор Ольхова, – представилась она первой нарядной девушке на улице. – Есть вопросы.

– Ну, начинается! – закатила та невозможно ярко накрашенные глаза. – Я уже говорила, что не видела, кто его машину поцарапал. Чего сразу ко мне вопросы?

– Плевать мне на машину! – разозлилась Клава.

Разозлилась сразу на все. И на бестолковую бесполезную езду по городу. И на шоколадный батончик с орехами, один из кусочков которого забрался под коронку и страшно раздражал. И на эспрессо, намешанный из чего – непонятно. Из желудка поднимались волны изжоги, и надо было срочно мчать в аптеку, покупать заветный порошок. Если опоздать, серьезного приступа не избежать.

– Мне Инга нужна, Иванеева. Знаешь ее?

Клава сунула под нос девице с радужным макияжем фото чаепития за столом хозяйки дома, где девушки снимали комнату.

– Ингу знаю, – успокоилась сразу девушка. – Но ее сейчас нет. Не ее смена. Отсыпается.

– Где отсыпается?

Язык заныл от сотой попытки вывернуть орешек из-под коронки.

– На съемной квартире. Мы вместе снимаем. Я, Инга и еще две девочки. Так дешевле, – пояснила она, сделавшись приветливой и словоохотливой.

– А Наташу знаешь? – Клава сместила фокус на лицо Наташи Ягушевой. – Она из ваших?

Густо замазанный тональным кремом лоб девушки пошел морщинками. Она долго всматривалась, наконец отрицательно мотнула головой.

– Видела их как-то вместе. Но давно, по зиме еще. Она точно не с нами. Где работает и кем – не знаю. Но не из наших.

На парковку перед отелем въехал большой грузовик. И девушка сразу оживилась:

– Извините, но мне работать надо. Адрес записывайте. Инга точно спит там. Звоните дольше.