Читать книгу: «Перевёрнутая чаша. Рассказы», страница 12

– Ну, что ты меня упрекаешь, ты же знаешь, я все время на работе, «есть у революции начало, нет у революции конца», выжат как лимон. У нас там такие бурные сцены, всех бы уволил. И фарс, и трагикомедия. И я в главной роли. А так я добрый, ты же знаешь.

– Добрый? Ну, прямо как я!

– Что есть, то есть.

– Может, еще что есть, если поискать?

– Все, отдавай мою, твою рукопись, а то укушу.

– Только очередной критики я не потерплю, так и знай.

– Знаю, знаю, отдавай рукопись, посмотрим, критиковать или нет. Опять все фразы мои перевернула, наверное. Был стройный, логичный сюжет… Эх! – Владик схватил Свету за руку, и рукопись выпала из её руки.

– Ну, вот всегда так… – пробурчала она.

Они стояли близко друг к другу, и Владик улыбался своей обычной двусмысленной улыбкой. Внезапно ветер открыл форточку, и влетела синица. Они обменялись взглядами, и Свете показалось, что синие глаза Владика наполнили комнату прозрачным небесным раствором. В дверь редакционного кабинета тихонько постучали.

Февраль 2002

Уральский чардаш

Моим друзьям, не обессудьте, не обижайтесь, если что…

Бывает ли так, что, выбирая книгу для чтения, ты невольно смотришь, а сколько в ней страниц? Раньше было проще – толстая книга – значит, чтение на несколько дней. Но в век скоростей и потоков информации хочется получить информацию быстро, в концентрированном виде. Предложения на всю страницу? Нет, это уже не для тебя. Развитие должно быть молниеносным, финал неожиданным, герои обрисованы парой фраз. Остальное додумается. И вообще, куда приятнее посмотреть боевичок, чем читать долгие рассуждения.

… Влад лежал на скрипучей кровати в своем недавно обретённом домике в деревне. За окном поднимался рассвет, и петухи радостно соревновались в утренней перекличке. Где-то мычала одинокая корова, вызывая хозяйку на дойку. Осень постепенно вступала в свои права, будто потихоньку сжирая прошедшее жаркое лето, мысли были тягучими, плавными.

Последний месяц в очередной раз перевернул его жизнь, и он всё пытался проанализировать воспоминания былых лет, но анализ не получался, в голове вертелось: «красотки, красотки, красотки кабаре».

… Было такое же лето, только жарко было от странной надвигающейся на всю страну катастрофы. Но до этого была эйфория от перестройки. А у Влада был жаркий период домашней перестройки – рождение сына и начинающиеся конфликты с женой.

Он вышел в магазин за сигаретами, но, выйдя из гастронома у «башни смерти», отправился ко дворцу культуры. Волной накатывался июльский вечер, около фонтана перед дворцом сидели молодые парочки и даже одинокие старички. Народу прибавлялось, потому что только что кончился спектакль Свердловского театра музыкальной комедии.

С бокового входа Влад заметил выходящую девушку, которая озиралась по сторонам, немного прищуриваясь. Лёгкой походкой на высоченных каблуках она побежала в сторону Компроса. И вдруг неожиданно упала, подвернув ногу, споткнувшись о щербатую дорогу. Влад среагировал мгновенно.

– Девушка, давайте я Вам помогу.

Он стал разглядывать её испуганное лицо, на котором отображалась боль. Тёмные глаза, немного вздёрнутый нос, мягкие губы.

– Чем Вы можете помочь…

– Давайте провожу. Вызову машину, у меня есть знакомый таксист. Вам нужно в травмпункт, потом куда скажете.

Девушка кивнула, ей пришлось опереться на его руку, вставая. Она попыталась встать на подвёрнутую ногу, но тут же вскрикнула от боли. Влад бережно подхватил её и донёс до ближайшей скамейки.

– Я сейчас, зайду во дворец и позвоню. Ждите.

Странное чувство охватило его, как только он направился к зданию. Минутка любезностей с вахтёршей, и он стал названивать сначала в скорую, потом передумал и вызвал своего приятеля с машиной. «А вдруг перелом, не навредить бы, – лихорадочно крутилось в голове, – Нет, нормально всё будет».

Девушка сидела на скамейке, нагибаясь в сторону, чтобы легче было терпеть боль. Влад присел рядом и закурил.

– Как Вас зовут?

– Настя.

– Меня Влад. Вы работаете во дворце? Вышли со служебного входа.

– Нет, я с театром приехала, на гастроли.

– Ну, и как Вам наш город?

– Нормально. Только я мало что видела. У нас то репетиции, то спектакли.

– Это интересно. А вот и машина.

В травмпункте вывих поправили, наложив повязку. Настя сидела в машине грустная. Влад пытался шутить, но она над шутками не смеялась. В гостинице она жила в отдельном номере, и Влад поднялся к ней. На кровати валялся забытый халат, в остальном номер был неуютный и казённый.

– Может, перейдём на «ты»? – предложил Влад, усадив её на кресло. – Хотя, к чему нам быть на «ты», к чему, как писали классики…

– Да, так проще. Спасибо тебе, что ты мне помог. Я даже не знаю, это какой-то случай нас свёл… Единственно, танцевать не смогу. Завтра уж точно придётся пропустить спектакль. Я должна позвонить руководителю.

Она пододвинула телефон на столике около кресла и стала быстро объяснять кому-то свою ситуацию. Вернее, ей казалось, что она объясняет быстро, на самом деле рассказ получился длинный. Влад сделал знак рукой, что пошёл искать курилку. Настя немного сморщилась, но кивнула. Между тем в душе поднималась волна узнавания, словно они были знакомы раньше, и близко знакомы. «Сколько ей лет? Кажется, лет двадцать, или меньше. В Свердловске я бывал до армии, но тогда она ещё в школу должна была ходить. Дежавю какое-то», – думал он, открыв настежь балконную дверь в курительной комнате. Он спустился вниз, где сидел администратор, бабушка лет шестидесяти, сосредоточенно считающая петли на спицах.

– Добрый вечер. Я сейчас проходил с девушкой, из номера 113, Вы, наверное, видели, она хромает, ей нужна помощь. Я сейчас паспорт оставлю и схожу за продуктами, потому что ей несколько дней нужен покой.

– Сходите, – не отвлекаясь от вязания, пробурчала женщина, – но имейте в виду, посторонним после 11 вечера нужно покинуть помещение.

– Да я понял, понял. Сейчас сбегаю, предупрежу, чтобы меня не потеряли.

Влад побежал, перепрыгивая ступеньки. Настя сидела еще более расстроенная.

– Что-то случилось?

– Да, руководительница сказала, чтобы я ехала домой, спектакли она не будет переставлять из-за меня, будет играть напарница. Дело в том, что за меня попросили, я ещё ведь учусь в театральном.

– Понятно. Но ты не можешь прямо сейчас собрать вещи и поехать, верно? Тем более ночь на дворе.

– Да, она сказала, что пару дней можно остаться, пока ходить не смогу. А так везде заменит меня в спектаклях.

– Ну, вот и нос повесила. Эй, не раскисай, – Влад присел около неё на корточках и заглянул снизу, прихватив за подбородок. Внезапно он отдёрнул руку, потому что почувствовал, как по телу прошёл электрический разряд.

– Что? – удивлённо спросила она, распахнув глаза, которые сияли странным светом.

– Всё нормально… – Влад опустил глаза и тут же поймал себя на мысли, что электрическая волна только расширяется. – Я что хотел сказать. Ты, наверное, голодная. Я сбегаю в магазин, куплю, что нужно и вернусь. А завтра зайду узнать, как дела. Идёт? Там внизу очень строгая тётя, напомнила мне про время закрытия лавочки.

Утром Влад проснулся от свежего ветерка из открытого окна. С кухни доносилось обычное бренчание посуды. В кроватке мирно посапывал сын, только что получив свою порцию молока. Бренчание посуды усиливалось, видимо, Надя ждала, когда он пойдет на работу. На работу и правда нужно было вставать, но на сегодня у него был совсем другой план, ему непременно нужно было к Насте. Он уже придумал, что сказать начальнику и как его задобрить, чтобы не было прогула. Завод потихоньку готовили к банкротству, поэтому на многие вещи смотрели сквозь пальцы, а Влад хорошо ладил со своим начальником, потому что тоже покрывал его мелкие грехи. Итак, нужно будет пробежаться по Компросу и позвонить начальнику домой с телефона-автомата. Влад улыбнулся, вспомнив вчерашний вечер. Настя была как свежая роза, даже не понятно, в чём очарование – в том, что она беззащитна, или в том, что, наоборот, упряма, потому что пришлось её уговаривать на сегодняшнюю встречу. Она всё твердила, что к ней зайдут девчонки и принесут всё, что нужно. Но Владу так хотелось стать её покровителем. Бывают же такие внешне слабые женщины, которым сразу хочется служить. Ах, да, она играет Стаси в той оперетте. Мягкая, беззащитная, мгновенно вспыхивающая и проницательная. Роль небольшая… Или, нет, может, на самом деле она Сильва, роковая женщина, яркая, сильная, «ты божество, ты мой кумир»… Сумятицу в голове прервала Надя, появившаяся на пороге комнаты.

– Ты встаёшь?

– Смотря в каком смысле. Пацан вроде бы спит, а?

Надя негодующе посмотрела на мужа. Влад провоцировал, на самом деле он не хотел смешивать ощущения, ведь он собирался к юной деве. Надя тоже ещё нестарая, но приевшаяся. И вечное её недовольство. И её упреки, что он её не ценит. Надоело.

– Ладно, я пошутил. Сейчас в душ и на работу.

Лицо у Нади смягчилось. Мальчик в кроватке начал просыпаться.

Влад молча выпил кофе на кухне, чмокнул для приличия жену в лоб и вышел из дома. В ближайшем телефон-автомате он набрал номер начальника и наплёл с три короба о внезапно приехавшем кореше и позарез нужному выходному. После этого он отправился в гастроном, накупил вкусностей, благо он заметил, что в номере был холодильник. Вкусности легко удавалось купить потому, что в магазине работала старая знакомая, а так очень многое было дефицитом. Цветочные магазины ещё не работали, и вообще время было ещё неприличное для визитов, хоть Винни-Пух и ходил в гости по утрам.

Настя выглядела с утра отдохнувшей и даже повеселевшей. Она благодарно приняла вкусные подарки, а ещё кофе из термоса, который прихватил Влад, пока Надя уходила в ванную.

– Кушай, детка.

– Я не детка, – говорила Настя, жуя бутерброд, – Между прочим, я всё время учебы подрабатываю, на репетиции хожу, и даже в кордебалете выступаю. Это моя первая роль большая.

– Ты смешная девчонка, но это мне и нравится. Что нога?

– Лучше. Я даже смогу ходить, но прихрамывая, – она встала с кресла и прошлась, подволакивая ногу, – но уже почти не больно.

– Вот и славно. Значит, у тебя сегодня свободный день, верно?

– Да, но мне тут принесли билет, поздно вечером поезд. Ты меня проводишь? Я не ориентируюсь в городе, – она доверчиво посмотрела на Влада, голос звенел просящей ноткой.

Сколько раз он попадался на эти женские уловки, но… Но это было приятно, а мысль работала лихорадочно – остаётся только день, чтобы хоть как-то зацепить её воображение, она уедет, и всё… Мысль стучала, словно колокол. Настя продолжала весело щебетать, а Влад достал сигарету и стал мять её в руках. «Мне уже тридцать, вроде бы есть жена и сын, но нет гармонии. Романы уже не радуют, хочется большой и чистой любви, – продолжал мысленную экзекуцию он. – Но с чего ты решил, что эта девочка может дать тебе счастье, или ты можешь ей это дать? Ты же не принц и ничего не можешь ей предложить кроме себя».

– А ты учишься на актрису?

– Да. И вокалом занимаюсь. Вот, отец помог устроиться на практику, это у меня как практика идёт.

– Понятно. А я простой работяга на заводе. Лужу, паяю, примус починяю… В общем, скука одна.

– Да нет, не скука, наверное, просто я ничего в этом не понимаю, – она снова улыбнулась своей беззащитной улыбкой, а Влад мягко погладил ее по руке.

Настя отдёрнула руку, словно обожглась.

– Да не бойся меня, – примирительно прошептал Влад.

– Я и не боюсь.

– Сколько у нас времени? Хочешь, покатаемся по городу?

На самом деле предложение было рискованное, потому что товарищ, который вчера исполнил роль таксиста, ничего ему не обещал. Возникла пауза в разговоре, девушка обдумывала предложение.

– Знаешь, я готова просто погулять, хотя бы до набережной. Я сегодня себя чувствую получше. Мне неудобно…обременять тебя. Давай просто погуляем недалеко, а потом я буду собираться на вокзал.

Они вышли на липовую аллею, и этот прямой путь стрелы, такой постоянный, от башни смерти к галерее, настроил наконец беседу на нужный лад. Вернее, никакого чёткого плана и не было, просто беседа, как говорят, потекла рекой. Настя рассказывала о детстве, о том, как она играла всегда с мальчишками, о брате, отце, об институте и какие у них творческие преподаватели. Вокруг ничего не существовало – ни разрушающейся в преддверии развала страны, ни скрипа троллейбусов, ни прохожих. Влад и сам разговорился. А потом они начали вспоминать смешные случаи из жизни, и как она смеялась… Лучшая картина в жизни, Настя смеется, а вокруг солнечные зайчики, проскакивающие сквозь листву старых деревьев. Счастье… Он даже поцеловал её в щёчку, и она не отстранилась, потому что было всё так естественно, просто и божественно одновременно.

Потом он приехал в Свердловск, нашёл её в театре. У неё был пятый курс, учёба практически была закончена. Это было уже ближе к зиме, она всё время была занята, потому что пыталась найти новогодние «шабашки». В театре ему дали адрес, в путеводителе что-то было про этот район, Уралмаш. Влад вспомнил её удивлённые глаза, когда она открыла дверь. Первая реакция была, что вот сейчас выйдут родители и спросят, кто к ним пожаловал.

– Ты не бойся, мне есть где переночевать, – с порога объявил Влад.

И она сразу успокоилась, пригласила в квартиру. Они сидели у неё в комнате, когда постучал отец. Знакомство прошло отлично, потому что отец работал на производстве и держался просто и без лишних церемоний. Потом отец поинтересовался, где они познакомились, и поблагодарил за помощь. Знал бы он, чего стоило Владу взять отпуск и отправиться в соседний город. Надя что-то чувствовала, и откуда эти женщины всё знают. Ведь в то время не было ни социальных сетей, ни мобильных телефонов. Она понимала, что с Владом происходит что-то не то. Но на расспросы он отвечал, что нервотрёпка на работе, и вообще, скоро начнутся увольнения. Поэтому его частые вечеринки с друзьями сходили с рук. Да и кто в эти годы не увлекался алкоголем. Наверное, просто люди не хотели мириться с предчувствием катастрофы. Или просто это была молодость, когда хорошая компания важнее комфортных условий.

Он сейчас смутно вспоминал ту счастливую неделю, когда у них уже обозначились отношения. Но ему пришлось рассказать, что он женат. Да, женат, но уже собирается оформлять развод. Держит только сын, мальчику нужен отец. Он шептал нежные слова, обнимая её в номере гостиницы. И ему казалось, что Настя ему поверила.

Приближался новый год, а неделя романтики заканчивалась. Расставаться было очень трудно. Они договорились переписываться, но в целях конспирации она должна была писать «до востребования». И ещё он звонил ей по вечерам, когда выходил в гастроном, бежал в почтовое отделение и звонил по междугородке. Сейчас это кажется смешным, когда можно позвонить хоть в Австралию.

Так незаметно прошло полгода, она получила диплом и стала выбирать распределение.

– Влад, – Настя немного помолчала, – у меня есть возможность получить распределение в Пермь.

– Это очень хорошо, – осторожно ответил он.

– Мне дадут служебное общежитие, единственно, артисткой оперетты мне не быть. Придётся играть романтичных девочек в ТЮЗе, чего доброго, и зверушек.

– Не страшно. А когда ты приедешь?

– Где-то в конце лета. Мы с родителями отдохнем на юге, а ты готовься.

В тот момент он понял, что нужно что-то решать с Надей. Как назло, он начал уже мириться с таким положением вещей. Весной он закрутил лёгкий роман для настроения, и в общем-то его всё устраивало. А тут Настя… А с ней нужно серьёзно. Она серьёзная. Он понимал, что приближается время X, когда или жена – или никто.

Выбор, делать выбор. Почему так в жизни всё устроено, что ты постоянно находишься в ситуации выбора? Ведь самая естественная реакция, когда жизнь прижимает к стенке – это просто сбежать. Почему нельзя не выбирать? Настя не требовала словами, но она точно ждала. И в этом Влад быстро убедился, когда продолжил не сопротивляться этому странному влечению.

В театре была своя компания и свои страсти. Настя подружилась с одной девушкой, Луизой. Высокая, немного угловатая брюнетка была её ровесницей, или на год старше. Но она была какая-то мудрая. Влад часто ходил на спектакли, а потом ещё оставался в гримёрке и на многочисленные вечеринки. Луиза с одной стороны была ужасно компанейской, с другой стороны, вечно уединялась с кем-то поговорить по душам. Ей давали роли каких-то тётушек, бабок Ёжек и прочее проходное. Но она не жаловалась. В театре её любили, а уж для Насти она стала практически личным психологом, хотя тогда это не было в моде.

Каждое утро Влад вставал с мыслью, что пора уже что-то решать. Надя молча и понимающе провожала его, а ночью он приходил в то время, когда все уже спали. Или вовсе не приходил, оставался у Насти.

Иногда он думал, что попал в омут. Просыпался ночами, видя странные сны, что его зовут куда-то странные женщины, лиц которых он не мог различить. Настя была омутом. Надя была болотом. Но он тянул время…

Луиза ждала его возле выхода из театра.

– Я с тобой пойду.

– А Настя?

– А Настя осталась с режиссером репетировать.

Влад был неприятно удивлен, потому что ничего не знал о странной репетиции.

– Ничего не хочешь сказать? – начала издалека Луиза.

– А что-то случилось?

– Ничего не случилось. Но ты можешь её потерять.

– А, теперь я начинаю понимать… Режиссер клеит мою Настю?

– Не думаю. Но мне кажется, что она ждёт от тебя более решительных шагов. Чего-то мужественного, наверное.

– Луиза, пойми, я готов на все ради нее. Понимаешь, сейчас сложный период. У меня с деньгами не очень. И потом, мы где-то жить должны, а у неё что-там, служебная комнатка. Я сейчас прощупываю пути, возможно, как-то удастся разъехаться с Надей. Она подозревает, это точно, сложно уже не понять. Но она ведёт себя хорошо, не устраивает скандалов, как раньше. Думаю, постепенно мы решим с ней все вопросы.

– Я тебя понимаю, Влад. Но мне так кажется… Мне кажется, что она устала ждать, понимаешь? Она же женщина, и ей нужна семья.

Луиза, милая, добрая Луиза, ты пыталась меня наставить, пыталась помочь. А я дурак. Так думал Влад, когда получил стандартную открытку-приглашение на свадьбу. Как такое произошло, он не понимал. Караулил Настю у выхода, а она шла через другой вход. Переехала к жениху, а с ним не стала разговаривать и объяснять. Жених-то тот ещё… Ничем не лучше, чем Влад. Моложе, правда. Влад продолжал караулить, и увидел, как они выходили вместе, она даже не взглянула в его сторону. Вспомнилась «Свадьба Кречинского», пытался что-то выгадать, а в итоге потерял чистую любовь. «Шерше ля фам», но, когда женщину найдешь, она может легко и просто ускользнуть. Да и вот ещё, княгиня чардаша, не успев остыть от одной помолвки… Только тут жених не липовый, самый настоящий. Конечно, он не пошёл на свадьбу, а тихо заливал своё горе дома.

О жизни его любимой слухи долетали нечасто. С Луизой он созванивался, они стали настоящими друзьями. Так дружить умела только Луиза. Без кокетства и обмана. Настоящий товарищ, не предаст. Почему он не оценил её раньше, когда она была ещё девушкой с лебединой шеей, как у светских красавиц Натальи Гончаровой или Полины Виардо? Светских и красавиц, у которых порода… Да, порода, как говорил князь Леопольд в исполнении старого советского артиста. Он не заметил Луизу. И она просто вышла замуж за какого-то среднестатистического инженера. Потом и вовсе покинула театр, где, в общем-то, карьера шла не сильно хорошо.

Настя между тем родила дочку и вовсю строила свою карьеру организатора, проводя многочисленные корпоративы, свадьбы, которые почему-то очень любили проводить в те времена. Люди стремились к общению и празднику. А сборища в театре стали утихать, но часть тусовки мирно переехала в новую квартиру Луизы, которую ей подарили родители.

Влад всё-таки развелся с женой и снова пустился в свободное плавание. Романы, женитьбы, всё это шло сплошным потоком, такова жизнь, чтобы проживать её на волне эмоций, а не в скучном тлене.

Подрастал сын, уменьшалось количество волос на голове. Жизнь проходила. И взрывы эмоций казались тусклыми и в целом ненужными. Жизнь… Страшная штука, если разобраться. Это он понял, валяясь на больничной койке с инфарктом. Луиза звонила, спрашивала, что принести. Почти как верная жена. Он нашёл старый слайд, где она готовилась к какому-то спектаклю, какая-то редкая роль девушки в сказке. Лицо, в полупрофиль, поднятые вверх руки. И взгляд тёмных глубоких глаз. Этот взгляд не изменился, он будет такой всегда. Неважно, Луиза, что ты уже не так стройна и свежа. Важно, что ты не изменилась душой.

– У нас тут небольшой юбилей, собираемся у меня на даче, – прощебетала Луиза своим по-прежнему девическим голосом, чуть-чуть разбавляя его грудной интонацией. – Соберемся, как раньше, помнишь премьеру?

– Да я тут только-только выпрыгнул с больничной койки, но приеду всё равно.

Луиза немного помолчала.

– Настя ещё приедет.

– Ну, это же хорошо. Кстати, как она?

– Да в норме, работает, как всегда. Про тебя спрашивала. Я ей сказала, что ты болел.

– Ну вот, теперь подумает, что меня можно пожалеть. А я бы этого не хотел.

Он волновался, как тогда, когда поехал в Свердловск. На даче вспоминали былые дни, веселились, пили, немного грустили. Когда стемнело, он заметил в саду, в далекой беседке, светлое пятно. Настя отошла от дома, будто хотела уединиться.

– Не помешаю?

Влад старался держаться предельно галантным, как тогда, когда играл роль спасителя.

– Да нет, что ты, – усмехнулась она, гася сигарету, – Я вообще не курю, просто сегодня накатило. Думала, расплачусь, когда увидела всех наших.

– А мне кажется, было очень весело. Да, ты не замёрзнешь? – он стянул с себя толстовку и накрыл хрупкие плечи. Она по-прежнему хрупкая, как и тогда, только голос уставший, взгляд испуганный.

– Почему ты так сделала?

– Я хотела тебе объяснить. Вернее, пыталась объяснить. Но ты меня не услышал. Ты решал свои экзистенциальные проблемы. И вышло так, как вышло.

– Ты замужем сейчас?

– Положение неопределённое, так скажем. Или кто-то думает, что определённое. А кто-то нет. В общем, то шторм, то штиль, – она улыбнулась, и в сумерках Владу на минуту показалось, что это было как тогда, сколько же прошло, почти тридцать лет.

– Прости меня. Я могу хоть чем-то загладить свою вину?

– Да брось, Влад, мы были молоды. Сколько лет… Вся жизнь, по сути. У тебя ведь есть сын, у меня дочь, всё хорошо. Да, накатывает иногда прошлое.

– А у меня-то как накатывает. Ты веришь, нет ли, были бабы разные. Но вот вспомню – и всё, будто жизнь зря. И время, время ушло безвозвратно.

– Не зря, – Настя встала, толстовка упала на пол беседки. Влад нагнулся за ней, и запах едва слышных духов защекотал ноздри. Кажется, раньше у неё были «Пани Валевска» или «Быть может», да, что-то польское. Ну да, почти как Сильва Вареску не княжеского рода. В глазах немного помутнело, он покачнулся.

– Эй, что с тобой? – Настя обеспокоенно придержала его за руку.

– Ничего, ветерок из молодости. «Помнишь ли ты…Как счастье нам улыбалось. Как мы с тобой расставались», – пропел он чуть охрипшим голосом.

– Помню, помню. Ты нормально себя чувствуешь?

– Конечно. Я даже готов прокатить тебя до реки. И даже до своего домика в деревне за сто километров отсюда.

– Неудобно как-то…Сто вёрст по реке.

– Такая большая девочка, а всё стыдишься чего-то. Поехали? Я как раз трезв, как стекло. Всё ждал, а вдруг захочешь прокатиться. Да и арию могу тебе спеть.

Машина стояла во дворе, где-то в окне Влад увидел фигуру Луизы, которая помахала одобрительно ему рукой. Как в каком-то старом забытом фильме, кто-то близкий и родной машет тебе вслед, откинув белую занавеску. Мотор взревел, Влад отъехал немного и выскочил закрыть ворота. Настя сидела неподвижно на заднем сиденье и молчала. Ночные фары зашарили по дороге, как слепые ощупывают незнакомый предмет. Молчание, молчание, молчание…

И долгие разговоры, разговоры, разговоры… Почему, почему это происходит с нами сейчас, а не тогда, тридцать лет назад. Почему сейчас мы понимаем, сколько времени упущено, хотя ведь неизвестно, вдруг и наговорились бы до такого состояния, что сказать нечего. Но это если бы. А это сейчас.

… Влад вышел в поле, бывшее колхозное, заросшее травой и васильками. Выхватил упругую стрелку сладкой осоки. Зажевал, жмурясь на уже застывающее осеннее солнце. Жизнь, жить, любить, радоваться. Слова подпрыгивали в голове цветными шариками. Господи, какой я мальчишка, влюблённый мальчишка. «Можно часто увлекаться, но один лишь раз любить». Зазвонил телефон.

– Да, милая. Жди меня, я уже скоро вернусь, – Влад расплылся в улыбке, – Да, ничего не готовь, я тебя сегодня удивлю, – улыбка становилась шире и шире, – розы – это цветы, их не готовят, ими любуются…

25 октября 2021 года