Читать книгу: «Месть Медузы Горгоны», страница 3

– Мы уже долго его ждём, так и стемнеет скоро!

– Остановись, послушай… Послушай: это опасно и глупо.

– А лежать здесь и ждать смерти не опасно и не глупо?! Реми, с наступлением ночи у нас не останется шансов! Столько всего пройдено и так нелепо всё послать к чертям?! Гюнтер либо передумал, либо его уже пристрелили, либо он сам склеил ласты!

– Конте, раз он сказал, что придёт, значит мы должны дождаться!

– Откуда в тебе такая уверенность?!

Спор прекратил внезапный треск сухих сучьев под чьими-то тяжёлыми шагами. Кто-то приближался к балке, но вскоре шаги прервались странным звуком падения, словно что-то большое свалилось в саму ложбину…

– Реми, может это зверь?

– Если только на двух ногах. Нужно проверить, может это дозорный рыщет вокруг.

– Погоди, я сам! Береги силы Лоран, вид у тебя как у мертвеца.

Конте прополз вдоль балки, обходя сухостои и шуршащие кустарники. Внизу, на дне неглубокой ложбины действительно был человек. С виду, он упал замертво, но когда Конте подошёл ближе, он начал истошно стонать. Бедолагой оказался Гюнтер.

– Лоран, это Гюнтер! Он потерял сознание! – крикнул Конте.

Спешно спустившись вниз, он пытался привести его в чувство, несколько раз хлопнув по бледному, немому лицу немца. Вскоре на подмогу пришёл Реми Лоран, который и сам был на пороге изнеможения.

– Конте, нужно ослабить его воротник! Он потерял много крови. Попробуй остановить её, у него в кармане должна быть часть моего рукава, закрепи эту тряпку поясом, нельзя допустить чтобы он потерял ещё больше!

Выполняя указания Реми, Конте шарил по карманам Гюнтера в поисках тряпки. Заскорузлые пальцы Гюнтера цепко впились в ту самую вещь, за которую он поплатился жизнью – старинную резную шкатулку. Конте попытался разжать его руку, но это было бесполезно, хватка была и вправду мёртвой, потому оставив попытки, он принялся наспех перевязывать рану.

– Чёрт, ни воды, ни нашатыря! Его сердце бьётся, Реми, он жив, но без сознания!

– Herr Gunter, Aufwachen! Aufwachen! – не терял надежды Лоран, перейдя на немецкий.

Гюнтер приоткрыл глаза. Он пришёл в себя, делал глубокие, короткие вдохи, и что-то всё время несвязно повторял о какой-то «die Dame».

– Ты серьёзно ранен, друг! У тебя плохая рана, понимаешь? То, что мы тут налепили тебе наспех, надолго не поможет. Ты знаешь, где мы можем найти помощь?

– Конте, он слишком слаб чтобы тебе ответить. Я знаю, что делать: в самом Мерси есть приёмный покой при часовне святого Марко. Нужно как-то перетащить его туда, они не откажут и не выдадут нас, главное успеть до темноты…

– Nein! Nein…– почти вскрикнул Гюнтер, снова приоткрыв глаза. – Вы идти, я должен… должен отдохнуть… Я догоню, всё gut… Gut… – сцепив зубы, Гюнтер достал из рукава две скрученные в трубочки бумажки и протянул их Конте. – Вот аус…аусвайс. Идти Norden, к воде… Там перейти…

– Мы должны пересечь реку? Там ведь мост, верно? – Конте торопился выяснить все детали, пока Гюнтер был ещё в сознании.

Гюнтер кивнул и снова сделал видимость улыбки. Конте, как и Лоран понимали, что это значит, но выбора у них не было – либо погибнут все трое, либо спасут себя, оставив некогда спасшего их незнакомца мучительно умирать в одиночестве…

– Мы можем что-то сделать для вас? – напоследок спросил Лоран.

Гер Гюнтер кивнул, и окровавленными, сведёнными от боли руками дрожа протянул ему шкатулку. На крышке виднелась очень филигранная резьба, изображающая голову Медузы Горгоны в окружении змей.

– Мы должны её кому-то передать? Что нам с этим делать? – всполошился Конте.

– Halten…Это не должно попасть в их руки… – тихо, но чётко проговорил Гюнтер.

– Вы можете быть спокойны, я клянусь: её никто никогда не получит! – теперь уже Лоран прижимал это бесценное сокровище к сердцу, крепко накрыв шкатулку ладонью. Получив её из рук Гюнтера, Лоран будто обрёл силы вновь – у него появилась цель дойти до конца.

Гюнтер покрылся испариной, теперь каждый вдох давался ему ещё тяжелее чем прежде. Он больше не мог сопротивляться тяжелевшим векам, и облегчённо вздохнув, сомкнул глаза.

Вслед уходящим Конте и Лорану, словно шорохом листвы на ветру донеслись последние слова Гюнтера: «Schneller… Schneller…».

Вспоминая инструкции Ренцо и карты Жиля, Конте смог сориентироваться на местности. Ранее он проходил уже там, вместе с Эрве, но не пересекал мост через реку. Он помнил, что там недалеко почтовая станция и дозорные с большей придирчивостью будут прочёсывать квадрат, тем более после бегства пленников.

Шаткий, сгорбленный деревянный мостик окутал туман. Иссохшая за жаркое лето речушка скорее ворчала, нежели бежала или журчала, потому шум воды не мог укрыть звук торопливых шагов. Смеркалось, и на скомканном вечерней зарёй небе уже пробивались холодные лики первых звёзд. На почтовой станции проходил обыск – немцы потрошили каждый мешок с корреспонденцией, сверху донизу облапывали старенькую почтовую машину, цеплялись к каждому небрежно брошенному слову работников станции.

– Я думаю, не найдя чего искали, они довольно скоро уберутся отсюда. Нужно переждать. Только бы не оставили кого бродить у моста…

– Нам не пройти у них перед носом, Конте. Лучше спуститься вниз, к реке, и перейти её под мостом. Вода мелкая, нужно идти тихо к берегу, и уже низменной дорогой будем двигаться на север.

Оценив ситуацию, Конте прислушался к совету Реми, хоть немцы и убрались со станции. Благодаря топлякам удалось максимально безопасно и тихо преодолеть спуск, обходя скользкие мшистые камни. На скользком грунте Лоран подвернул ногу, и выронил в воду вверенное сокровище.

– Нет! Я должен найти её! Найти!

– Реми, мы теряем время! Шум возни привлечёт внимание немцев, если они нагрянут, то нам несдобровать!

– Его смерть не должна быть напрасной, Конте! Я найду её! Исток еле течёт, вещицу не могло унести далеко…

Упрямый Лоран заставил Конте помочь в поисках потерянной вещи, хоть последний и чертыхался на чём стоял свет. Но именно он нашёл безделушку – шкатулка застряла между камней, выставив резную боковину торцом.

– Нашёл! Реми, я нашёл её!

Подняв голову в сторону Конте, Лоран неожиданно увидел человека на мосту. По силуэту плаща, поднятым плечам и осторожной походке Лоран узнал в нём Гюнтера.

– Смотри, Конте, это Гюнтер! Он на мосту!

– Нужно окликнуть его, Реми!

– Нет, Конте, это опасно для него в первую очередь, ты сам сказал, на другом конце могут быть стражники! Нам нужно подняться наверх, мы успеем ему наперевес!

Клубившийся туман заключил в свои объятья весь пригород Мерси, что было бы очень на руку беглым пленникам если бы они успели подняться к мосту до этого момента. Но неустойчивый сырой грунт усложнял путь наверх, отбрасывая двоих на два шага назад. Гюнтер оказался почти посередине моста, но что-то заставило его остановиться и обернуться назад. Не прошло и минуты, как его поразила череда беспорядочных выстрелов в спину. Теперь чаша его жизни была испита до конца – поражённое пулями тело Гюнтера глухо упало на мосту. Свидетелями этой печальной участи были Лоран и Конте, замершие от увиденного. И если Конте быстро отошёл от оторопи и спешил наутёк, то Лоран в буквальном смысле слова окаменел.

– Он мёртв… Мёртв… Мёртв… – речитативом повторял Лоран, не сводя глаз с тела на мосту, прижимая резную коробку к груди.

– Идём Лоран, ему уже ничем не помочь! Идём же! Идём, я сказал!

Конте силком тащил Лорана, не раз пытался растолкать его и воззвать к его разуму, но всё было тщетно: Реми не мог даже пошевельнуться, даже сделать полшага в сторону. Разумеется, он не первый раз видел смерть, но именно эта смерть как-то особенно глубоко тронула его. Что он знал о незнакомце? Ровным счётом, ничего, как и о его истинных намерениях. А были ли таковые? Или он работал на два фронта? Как бы там ни было, эта тайна канула в Лету вместе с беднягой Гюнтером, а мгновение его гибели навсегда сохранилось в памяти Реми Лорана.

Прошло 25 лет…

Глава 3. Такси подано, комиссар Конте

30 сентября 1965. Париж, 15 округ

Мягкое осеннее солнце плавно коснулось крыш автомобилей, припаркованных на набережной Гренель. Под ногами шуршали листья платанов, испещрённые жёлто-коричневыми крапинами, словно старческими пятнами. Некоторые любуются этой красочной сменой времён, а некоторые ворча себе под нос ненавидят каждый луч жадного осеннего солнца. К последним относился и Конте. И у него были на это вполне веские причины: уже почти как год ему снова указали на дверь, вдобавок лишив всех служебных полномочий и некогда присвоенных регалий и заслуг. Но несмотря на все неприятности, он был неизменно горд, что вновь ни перед кем не пригнул голову и не пошёл на попятную.

Сегодня он был очень ранней пташкой: с утра пораньше неспешно «торопился» в мэрию. Обходя ряд тесно припаркованных к бордюру машин, на глаза бывшему комиссару попался довольно занятный экземпляр, заставивший его одёрнуться, как в страшном сне: старенькое Пежо тошнотворного цвета. Да, ну прямо точь-в-точь тот же автомобиль, который ему всучили помимо воли во время последнего назначения в Ницце, из-за которого Конте чуть не погиб, и которое «полегло» на автобане. «Вот так неожиданность, ну просто мурашки по коже! Точная копия, не дай Бог! Даже номера кажутся совпадают с теми, что были на моей колымаге. Не машина, а сущий кошмар, комбайн и то был бы лучше. Хм, с виду новенькая. И какому же дебилу пришло в голову купить этот ужас?», подумал про себя Конте обойдя машину со всех сторон. Удовлетворив любопытство, он двинулся дальше, но чей-то голос, словно из ниоткуда, буквально ударил ему в спину:

– И куда это вы намылились? А расписаться в получении?

– Не понял? – возмутился в слух Конте.

У фонарного столба, руки в боки стоял коренастый темноволосый парнишка в заводской форме, вызывающе сверливший его взглядом. Это был Франк Моро, которого Конте некогда спас от гильотины. Рядом с ним стояла всё та самая худенькая, словно высеченная из фарфора хрупкая брюнетка в клетчатом платьице и лентой в ниспадавших на плечи волосах – его супруга Адия, бывшая в девичестве Урфе.

Эта встреча оказалась неожиданной для Конте: крепко пожав руку Моро, он тепло улыбнулся.

– Какие люди! Чета Моро пожаловала! Какими судьбами? Да, чёрт, я совсем забыл, что вы перебрались в Париж! Ну что, кутите на тёткино наследство?

– Живём потихоньку, комиссар! – ответил Моро опустив глаза. – А что вы? Я слышал, что вас турнули со службы после нашего дела…

– Что вовсе не ново, Франк! – перебил Конте. – Это происходит каждый раз, как я берусь за любое дело, и по итогу каждый раз я впадаю в бешенство от этих тупорылых тварей в погонах. Ну да чёрт с ними! Хотя бы отдохну от этой суеты. Я бы поболтал с вами дольше, ребятки, но мне нельзя опаздывать иначе рискую остаться при червовых.

– Что комиссар, спешите в мэрию за лицензией таксиста? – лукаво прищурив глаза выдала Адия.

– Маленькая хитрая бестия! Откуда тебе это известно?! Ну же, колитесь! Ах чтоб вас, не столица, а большая деревня!

– Франк дал себе слово, что отблагодарит вас за вашу помощь. Он уже полгода как работает на заводе «Пежо», и смог достать для вас ту самую машину, которая была у вас в Ницце, вашу любимую ласточку!

Франк рассмеялся и подошёл к машине, стряхнув рукой листву с капота.

– Да, комиссар, так и есть! Она, конечно, не из конвейера к вам выкатилась, но я всё-всё заменил и подлатал. Мотор ревёт, как водопад в половодье, крошка заводится с пол оборота-меньше! Классная полировка, и даже цвет ровно такой же! Да, вот с этим мне пришлось повозиться чтобы найти именно такую краску! Знаете, как оказывается он называется? «Сине-голубой аквамарин»! Для надёжности я даже покрыл её сверху воском. Да, Адия, что ты молчишь? Ключи у тебя? По лицу комиссара видно, что ему не терпится уже сесть за руль!

Бедолагу Конте перекосило в нервной улыбке: он изо всех сил пытался скрывать своё разочарование и сопутствующее тому отвращение. И конечно, из любезности и приличия принял ключи своей новой «крошки», выдавив из себя слова крайней благодарности и почтения.

– Ох и любит меня судьба… Спасибо вам, детки, услужили, так услужили, кто бы мне ещё сделал такой подарок…

– Комиссар Конте, вы счастливы? – с горящими глазами пролепетала Адия.

– Детка, да я так счастлив, что аж ноги подкашиваются…

– Мы с Франком так переживали, чтобы успеть всё закончить! Он старался в поте лица, тратил все выходные и праздники, чтобы подготовить её в лучшем виде! И так приятно знать, что это было не зря, что вам нравится, комиссар! Мы с Франком от души желаем, чтобы эта машинка принесла вам удачу!

Конте глубоко вздохнул, фальшиво, но крайне широко и элегантно улыбнувшись.

– Комиссар, вы здорово сэкономите на аренде машины! Смело берите любые заказы, я гарантирую вам, что она способна пересечь континент и даже проехать по воде!

– Лишь бы не взлететь на воздух…– с иронией пробубнел под нос Конте. – Спасибо, я правда тронут, но всё же, дорогие мои, этот подарок слишком дорогой. Вы молодая семья, смотрите в будущее, лишние колёса никогда не помешают…

– Не смейте говорить об этом, комиссар! Это мы обязаны вам, а не вы нам! Я не один месяц корпел над ней, чтобы воспроизвести точную копию вашей любимой машины. Пока мы не планируем пополнения в семье, потому нам с Адией одного мопеда вполне достаточно.

– Ещё раз спасибо, Франк, и тебе, Адия… Кстати, передавай братцу привет.

– Обязательно, комиссар Конте! Мы подождём, пока вы будете заводить мотор – хотим посмотреть, как вы выедите на шоссе!

Франк довольно наблюдал за плодом своих трудов, а его супруга Адия с упоением ждала торжественной части. Делать было нечего и Конте с приклеенной улыбкой сел за руль. Может, со стороны он и походил на счастливого обладателя французского ретро автомобиля, но по факту же чувствовал себя как каторжник в катакомбах.

Кажется, Пежо ощутило настрой нового владельца, и не захотело заводиться с первого раза. Впрочем, на это грешила и предыдущая колесница. Даже Франк уже начал переживать, и более того поспешил открыть капот. Конте глубоко надеялся, что эту чашу пронесёт мимо него, но… Покопавшись в проводах, Моро сумел «воскресить» мотор, и машина дала ходу. Франк и Адия махали Конте вслед, желая удачи и всяческих благ, пока Конте спешно удалялся от них, дабы выругаться наедине.

Нервно выкручивая руль, Конте ворчал про себя, перебивая шумевшее радио: «И откуда Моро только взял, что та повозка была моей любимой машиной?! Нет, это конечно действительно мило и учтиво с их стороны, но теперь каждый раз садясь за руль я буду вспоминать мерзавца Шаболо, зарубившего на корню мою карьеру на юге, опухшую жадную старуху, жизнь, как и смерть которой принесла только смуту многим людям на голову, и… мадам Донне, которую год как пытаюсь забыть. А ещё и этот премерзкий цвет! Нет, я вовсе не рассчитывал на Мерседес, да я вообще ни на что не рассчитывал… Не думал, что когда-либо это скажу, но лучше бы я вовсе ходил пешком…».

К полудню Конте уже имел на руках лицензию таксиста, рацию, регистрационный номер и опознавательную шашку. Ему повезло пройти техосмотр, хоть инспектор сразу воспринял его «омнибус» довольно предвзято. Поскольку Конте нисколько не спорил, был кроток и угрюм, инспектор вопреки его ожиданиям проникся к бедолаге и выставил все необходимые штампы без дополнительных придирок и замечаний.

В первый же день Конте вышел на маршрут, полагая что хуже, чем есть, уже точно не будет. К тому же, ему самому было интересно, кем окажется его первый клиент, кем же будет этот «счастливчик». Но вот чего ему точно не хотелось, так это показаться у старой публики Монмартра за рулём такого «недоразумения».

Желая быстрее прошмыгнуть мимо площади Тертр, Конте свернул на бульвар, намереваясь проехать насквозь в обход знакомых бистро и лавок. Впереди плетущийся Фиат вдруг резко дал по тормозам: оказалось, что какой-то чудак вылетел на проезжую часть и сбил молочника с велосипеда. Среди пострадавших – три ящика молока, куртка и штаны молочника, а также его профессиональная гордость. Виновник аварии – старый бродяга в равном пальто с красным шарфом на шее распылялся в извинениях, артистично жестикулируя и кланяясь, в итоге просто быстро смылся в противоположном направлении. В спешке семеня ногами по дороге, он внезапно остановился перед машиной Конте, протёр глаза два раза, а после и вовсе перевалился в открытое пассажирское окно:

– О, мистер Конте! Как я рад, что попал на вас, не нужно будет просить взаймы за проезд у Оттиса! Друг мой, добрый, как виконт, мсье Конте, подвезите меня к приюту Святого Теодора, там сегодня раздают похлёбку, а я уже опаздываю на целых три минуты!

– Ты обалдел, Альбанелла?! Ты думаешь, что я нанялся в такси чтобы возить весь вшивый бомонд Монмартра?!

– Сеньор Конте, что с вами? Вы не в настроении? О, Святая Дева, неужели вы заболели, плохо себя чувствуете? Или просто ещё не ели, как я?

Конте закатил глаза сжав руки на руле, но услышав Лунную Сонату по радио, облегчённо выдохнул, отпустив поводья:

– Ладно, Чёрт с тобой, залезай! Будешь первым клиентом.

– Спасибо, сеньор Конте, спасибо! Вот увидите, я приношу удачу!

– Что-то подозрительно слишком много удачи для одного дня… – проговорил мысли в слух Конте.

Потратив полчаса в одной, затем час в другой пробке Пежо несуразных синих тонов петляло по городу в поисках заданной точки.

– Святого Теодора… Это у Северного вокзала? – спросил Конте, прокладывая маршрут в голове.

– Ага! Мясной бульон на говяжьей косточке и булочка с сезамом! Кри занял очередь ещё с рассвета, он убьёт меня если я опоздаю!

– Знаешь, Альбанелла, если твоя удача мне не поможет подзаработать деньжат к концу дня, то придётся и мне занимать там очередь.

– Не беспокойтесь, мистер Конте! Я замолвлю за вас словечко на вечерней мессе!

Искомая точка была найдена: маленькое, словно кукольное здание в светло-розовых тонах с деревянным крестом на шпиле было окружено непроходимой толпой бродяг, калек и оборванцев. Конте высадил Альбанеллу напротив приюта, а сам свернул к платформам Северного вокзала на стоянку для такси.

«Что ж, встану здесь. У вокзала должна быть хорошая проходимость, кто-то да клюнет», подумал Конте окинув взглядом сутолоку на перроне.

В качестве оплаты бродяга оставил смятую, но свежую газетёнку, что было очень кстати. В ожидании клиентов, Конте углубился в светские сплетни, переключившись с личных проблем на занятные колонки жёлтой прессы.

– Пале-Рояль, пожалуйста. – негромко хлопнув дверью, на заднем сидении приказал клиент.

Вошедший в кураж социальных слухов, Конте раздражённо отложил газету в бардачок и завёл мотор, даже не посмотрев назад.

– Пале-Рояль значит. Куда именно? – безынициативно бросил Конте.

Пассажир оказался не из капризных, скромно ответив:

– Всё равно. Как вам будет удобнее.

Конечно, Конте не мог не радоваться деньгам, но всё равно был угрюм и на взводе, так как досконально зная маршрут, понимал, какая это морока играть в чехарду на реверсивном движении и сколько бензина сожжётся в неистовых пробках.

–Значит, решили прогуляться по Тюильри, приобщиться к французской культуре… – сквозь зубы процедил Конте, чтобы хоть как-то разрядить обстановку в затянувшейся на час пробке.

– Собственно говоря, я родился недалеко от Парижа. Сегодня вернулся из длительной командировки. У моей жены возле Пале Рояль швейный дом, или как она любит говорить – дом моды. Может проездом вы видели вывеску, «Бонбоньер» называется. Я могу закурить?

– Да хоть на голове стой, мне всё равно.

Закипавший от наглости бельгийцев и швейцарцев, чувствовавших себя вольготно на французских дорогах, Конте вовсе не слушал трепню пассажира, скорее просто делал видимость. Но его голос отдалённо показался ему знакомым…

Конте затеял напряжённую игру на ловкость с соседним Рено, всякий раз обгоняя его на полосе и не давая наглецу вырваться вперёд. Буквально за пару метров до светофора, в зеркале заднего вида блеснула зажигалка, привлекая внимание крупно выбитыми инициалами "Р.Л". Взгляд Конте застыл в зеркале, и проехав на красный сигнал, ему под колёса чуть было не угодила пожилая дама с корзиной цветов. Благо он успел резко затормозить, но всё же получил тростью по капоту от разъярённой старухи, которая вовсе не торопилась отправляться на тот свет.

Ни на что не обращая внимания, Конте обернулся на ошеломлённого торможением пассажира:

– Это ты, Лоран?!

Пассажир недоумённо посмотрел в лицо Конте, заложил руку за голову, и после минутной паузы был счастлив вспомнить своего визави:

– Что? Как? Конте?! Господи, мой друг Госс Конте! Это невероятно! Чёрт! Я бы в жизни тебя не узнал! Хотя, как не узнал – те же кудряшки, тоже фактурное лицо, хорошая форма и вызывающий баритон! Конте, дружище! Как я рад тебя видеть!

– Да ну тебя, Лоран! Вот я бы точно тебя не узнал! Сначала голос, потом инициалы на зажигалке… Вот так день, целая пригоршня неожиданностей!

Окинув взглядом друга, Конте был удивлён не в лучшую сторону. Несмотря на шикарную одежду, твидовый пиджак с лацканами, Реми Лоран выглядел осунувшимся: впалые скулы и уставшие глаза, точнее, пустой взгляд, лёгкая небритость, вздутые вены на висках, лёгкая проседь на каштановых волосах.

– М-да, выглядишь ты ещё хуже, чем при первой нашей встрече! – закивал головой Конте.

– А ты всё такой же прямолинейный! – смеясь ответил Лоран, приглаживая волосы рукой. На безымянном пальце Лорана сверкнуло врезавшееся обручальное кольцо, что не осталось незамеченным Конте.

– Женился значит?

– Да, причём давно. Погоди, а некий Конте, ну тот, что комиссар, это и есть ты, или твой однофамилец? И таксуешь ты для души или всё же прикрытие для дела?

– Чёртовы газеты! Да ты всё обо мне знаешь, Лоран, чего рассказывать!

– Как раз-таки вообще ничего! Я был на Ближнем Востоке, когда случайно прочитал «Трибюн» весть какой давности, где рассказывали о громком деле с речной контрабандой в Париже, а именно о некоем дерзком комиссаре, который вывел всю эту схему на чистую воду. Это ведь был ты, мерзавец! Я знал, что ты высоко пойдёшь по службе! – с оттенком гордости улыбнулся Реми Лоран.

– Да уж, выше некуда… Слушай, мы собрали целую вереницу машин сзади, мне, конечно, плевать, но их визжание не даёт спокойно поговорить. Как насчёт того, чтобы сменить маршрут и засесть где-нибудь за стаканчиком крепкого…кофе?

– Я не прочь! Тогда может… в "Шеваль Бланш"?

– Хорошая у тебя память! Нет, туда мне вести тебя нельзя. Появись я на глазах у приличных людей с таким пижоном, меня больше никогда туда не пустят.

– Тогда в ресторан «Палас Отеля»?

– Тоже мимо, там у меня пожизненный статус персоны нон-грата. Предлагаю в "Монпарнас": не сильно шумно, не сильно заносчиво, но на должном уровне. С тебя кофе, с меня байки. А жёнушка твоя подождёт. По рукам?

– Договорились!