Воскресенье. 7 февраля. Когда в 7 часов утра включили свет в лагере, я едва разлепил глаза. Рядом наблюдалась чрезвычайно заманчивая картина с видом на двух очень симпатичных девушек, с разметавшимися волосами на подушках. Надо было торопиться к выезду ханши Боракчин в церковь и я начал было подниматься, но не утерпел, перелезая через Веселинку, тем более, что она, проснувшись, обняла меня и не отпускала, препятствуя моему движению. Пришлось залезть к ней под одеяло и лечь на неё, отчего она закряхтела, но я опёрся на локти и дальше всё прошло, как по маслу.

Бажена проснулась, услышав наши стоны и скрип кровати. Она положила свою ногу на мою спину, а рукой гладила мою голову. Если бы у меня было ещё полчаса времени, я бы непременно полежал бы и на ней, но надо было спешить. Я быстро оделся и помчался в казарму, где быстро привёл себя в относительный порядок. Подтянулись и остальные курсанты. Быстро умывались, чистили зубы и в столовую. После затрака недолго поговорили о делах насущных и пошли , кто седлать коней, кто выводить

машину из бокса. Кстати пришлось выводить и ЗИЛ 131. Среди желающих посетить церковь оказались все 20 наших девчонок . В половине десятого обе машины, полные

народа и сопровождение отъехали в Борисовоглебово.

После службы, ханша в ГАЗ 51 и большинство дружинников отбыли в Маргелово, а вот семеро курсантов и двадцать девчонок пошли на торг, где купили для последних, по их выбору, кое какую, приличествующую им одежду. Шестеро новых служанок, получивших деньги от женатиков, сами покупали себе обновки. Пошастали по рынку, поспрашивали цены. Заметно подорожали продукты питания, порой в 2-3 раза. Сказывалось разорение, нанесённое монголами. Тем не менее, рынок разрастался. Не взирая на военные действия в Суздальском княжестве, товаров навезли много, в основном из соседних Черниговского и Смоленского княжеств, ещё не тронутых монголами. По слухам, в Булгарском ханстве разгоралось восстание против монголов, о чём доносили прибывшие оттуда купцы.Это известие встревожило нас. Вполне вероятно ожидалась переброска части войск монголов из под Владимира в Булгар.

А кратчайший путь туда лежал по Оке через Рязанское княжество.Как ещё поведут себя монголы ? Не кинутся ли по пути грабить едва оправившиеся от нашествия города и сёла ? Будет ли хан Бату соблюдать свои обязательства ? Надо что то предпринимать .Вернувшись около 16 часов в Маргелово, мы все собрались в нашей казарме, пригласив Микиша с Архипом. Рассказали Судейкину о сложившейся ситуации. После недолгих дебатов приняли очень непростое решение. Под видом встречи для сопровождения войск в сторону Булгара и, якобы обеспечения их безопасности в пути следования до границы Рязанского княжества с Булгарией, должны выехать Судейкин и его жена Юмагас, будто бы в целях развлечения и встречи с родственниками и знакомыми, своими и своих фрейлин. В качестве усиления с ними последует БРДМ.

Поедут также ГАЗ 51 с Юмагас и её багажом и служанками, переводчик, а также ЗИЛ 131 с десятком эрзя. С ними также поскачут десяток дружинников для представительства. Водителями в автомашинах поедут две незамужние девушки эрзя, а в БРДМе, в составе экипажа за командира машины поедет Иманкулов . Поеду и я , как парламентер с золотой пайцзой. Наши кони будут скакать с дружинниками в поводу, а мы поедем в машинах пассажирами. Выезжать решили немедленно завтра с утра. Ужин и урок монгольского провели , как обычно. Я пошёл к девчонкам в палатку, убеждая себя , что только попрощаться, но вышло на два часа. Вернулся в казарму, хотелось выспаться как следует, перед дальней дорогой.

Понедельник. 8 февраля. Около 9 часов утра начали формировать колонну для движения в Коломну. Первыми экипировали и сразу отправили 10 дружинников с десятником и с нашими конями дополнительно. Расстояние до Коломны составляло около 80 км и планировалось сделать где то ночёвку, поэтому с собой взяли пять 6-ти местных палаток. Народ толпился у Переяславских ворот перед караульной палаткой.

Дружинники попрощались первыми с сослуживцами. Ни у кого из них не было жён и близких, которые погибли во время захвата Переяславля. А вот эрзя было с кем прощаться. На этот раз с нами ехали не молодые парни , а взрослые мужики во главе с Валдаем в кузове ЗИЛ 131, в количестве 11 человек, вооружённые карабинами и пулемётом. Задержались из за Юмагас, которая очень долго собиралась. Наконец дождались , когда она в сопровождении двух фрейлин, переводчика и пяти служанок были усажены в кузов ГАЗ 51 с разожжёной печкой. Выехали уже почти в 11 часов.

Судейкин сидел в кабине ЗИЛа, а я в кабине ГАЗ 51. Впереди проехал БРДМ с Иманкуловым, протаптывая нам дорогу. Проехали мимо Борисовоглебово и ещё через пару км обогнали наших дружинников, которые посторонились, давая нам дорогу. Примерно на середине дороги , уже к 14 часам, достигли маленького городишка

Белоомут, к нашему счастью не сожжёного монголами в декабре, а только ограбившим его посады. Там всё ещё шли восстановительные работы. В этом месте, по уговору, мы оставили пятерых эрзя с палатками, чтобы разбить лагерь для следующих за нами

дружинников. Я и Иманкулов , оставив ЗИЛ 131 и БРДМ с экипажами готовить пищу и обедать там же, пересели в ГАЗ 51 и проехали в городок через ворота и проследовали к

детинцу и расположенному там же терему тысяцкого. Городок едва ли насчитывал более восьми сотен жителей, многие из которых выбежали из своих домов поглядеть на чудо технику. Машина подъехала к самому терему тысяцкого и встала, заглушив мотор. Я и Иманкулов выбрались из кузова и пошли к дверям.

Следом за нами из машины вылезли пятеро эрзя с карабинами и окружили машину. Из терема вышел тысяцкий с двумя гриднями. На лице его был написан страх и нерешительность. Мужик был лет под пятьдесят, одет в обычную одежду, с накинутой на плечи шубой из меха неизвестного зверя. По нашему решительному виду он сразу догадался, что мы имеем право входить в любые кабинеты, поэтому он угодливо поклонился и осведомился:

– Чего изволите ? Я подошёл ближе и спросил у него:

– Как зовут тебя, милейший? Тот ответил не задумываясь:

– Я местный тысяцкий Горислав Мефодьевич, боярин князя коломенского Романа Игоревича.

– Увы, боярин, нет уже в живых Романа Игоревича. А вместо него там сидит боярин рязанский Куфа.

– Знамо мне сие – отвечал Горислав, – Да вот всё не могу забыть.

– Ну ладно, боярин, принимай гостей. Княгина монгольская Юмагас с мужем, председателем « Совета десяти» , пожаловали к тебе, проездом в Коломну.

Горислав, как будто его кипятком ошпарили, взметнулся , крикнул одному из гридней – Жену зови, встречать высоких гостей ! –

Гридень сгинул в дверях, а Горислав сбежал с крыльца и наклонился, ожидая гостей.Тут Судейкин открыл свою дверь и вышел на землю, обошёл машину и подал руку Юмагас, стоящей в кузове. Один из эрзя подал изнутри лестницу, по которой Юмагас спустилась вниз и поддерживаемая мужем, направилась к терему. Тысяцкий кланялся и повторял раз за разом – Добро пожаловать ! Гридень тоже соскочил с крыльца и поклонился.

На колени! – Крикнул я ему и тот подчинился. Не дойдя до дверей, их опередил тысяцкий и распахнул их, держа за створку. А из дверей уже выходила, видимо, жена тысяцкого, держа на руках каравай хлеба, непонятно откуда взявшегося. Может быть у них он всегда наготове ? Низко кланяясь, жена тысяцкого протянула хлеб Судейкину с Юмагас. Судейкин отломил кусочек, макнул в соль и откусил немного, а остаток протянул Юмагас и та съела его. Супруги пригласили нас внутрь и проаели в горницу. Мы с Иманкуловым, Судейкин с женой сели за стол. Тут же слуги начали нести блюда с разной едой и ставить их на стол. Тысяцкий угощал , указывая на разные блюда. Мы положили себе кое чего и начали есть. Судейкин предложил хозяевам тоже сесть с нами. Они сели и Горислав велел слуге налить нам и себе вина в чарки.Затем поднялся и сказал – За здоровье княгини! Мы выпили и опять налегли на еду.

С тысяцким и его женой произошла ничем не привлекательная и бессодержательная беседа, носившая дипломатический характер. Судейкин в конце беседы сообщил, что мы едем навстречу монгольскому войску, которое возвращается из похода и будем его сопровождать до границы с диким полем. Мы придержим монголов от нападения, но тысяцкому желательно приготовить мешков 20 овса для лошадей и напечь хлеба, хотя бы 500 караваев. К какому времени ему их приготовить, сообщит гонец.

На этом мы поблагодарили хозяина с хозяйкой и отбыли дальше. Последние 40 км проехали за полтора часа и прибыли в Коломну около 18 часов. Уже темнело, когда мы подъехали к тому, что было раньше городом. Сейчас это был небольшой посёлок из примерно пяти десятков уцелевших домов и множества полуземлянок в окружении слабенькой деревянной стены, которую можно было опрокинуть руками, если слегка напрячься. Тем не менее город имел ворота, которые были закрыты перед нами.

Я вышел из машины и подойдя к воротам, крикнул стоявшим на надворотной арке сторожам: – Открывайте, свои приехали ! – Между прочим, я был в кольчуге и каске с приделанной к ней бармицей, а сверху в медвежьей шубе. Стража в ответ крикнула:

– А вы кто будете ? – Я ответил, что мы приехали по поручению «Совета десяти» к боярину Куфе, с целью , которую мы сообщим только ему лично. С нами едет знатная монгольская княгиня. Стража отвечала , что уже послан гонец к боярину и нам следует подождать.Ничего не поделаешь, мы стали ждать. Примерно через полчаса на стене появился сам Куфа. Он всмотрелся в нас и особо в боевые машины.

Крикнул: – Сейчас мы вас пустим! – и скрылся. Заскрипели отворяемые ворота и Куфа вышел наружу. С ним шли несколько воинов. Куфа поклонился мне и спросил:

– С какой целью вы прибыли ?

Я отвечал, что скажем позже, а сейчас нас необходимо приютить, накормить предоставить ночлег, притом, что с нами следует монгольская княгиня. Куфа засуетился и пригласил нас внутрь города. Я предложил ему проехать в ЗИЛе и он согласился.Пропустили ЗИЛ с Куфой вперёд и поехали следом по тёмному городу.

Повсюду встречались пустыри с обугленными остатками домов. Работы тут ещё хватит на несколько месяцев. Мы подъехали к недавно отстроенному большому дому, в котором видимо располагался сам Куфа с помощниками. Куфа пригласил всех заходить внутрь. Оставив в машинах дежурных мы вошли в дом. При свете свечей Куфа разглядел наконец Судейкина и его жену, а также нас с Иманкуловым. С нами вошли солдаты эрзя с десятником Валдаем. В доме стало тесно. Куфа глубоко поклонился Юмагас и отдельно Судейкину и пригласил в горницу, где мы сели за стол. Эрзя были уведены на кухню, где их собирались кормить. Куфа распорядился подавать на стол, а сам сел напротив Судейкина и стал спрашивать про здоровье княгини и Судейкина.

Жаловался на проблемы с нехваткой рабочих рук и стройматериалов. В это время на стол накрыли и мы все выпили за здоровье всё той же Юмагас. Мы конечно выпили и принялись за пищу. Разносолов не было, с продуктами была напряжёнка. Судейкин поведал Куфе, что он ожидает здесь подхода части армии монголов, следующих на подавление мятежа в Булгарии. Куфа зволновался.

– Это что же ?– спросил он. – Все мои работы по восстановлению города напрасны? –

– Нет –ответил Судейкин. –Мы именно с целью недопущения грабежей прибыли сюда. Встретим монголов и сопроводим до границы.

Куфа воспрянул духом и предложил тост за наше здоровье. Мы выпили и продолжали закусывать. Куфа смущённо заметил, что ему совершенно некуда разместить таких высоких гостей. Судейкин попросил его не беспокоиться. Им с Юмагас подойдёт любая комната с кроватью. А остальные будут ночевать в машинах, кроме служанок и курсантов.

– Ну это мы как –нибудь организуем- обещал Куфа. Далее мы ещё целый час вели беседы на разные темы, а потом разошлись по предложенным комнатам.

Проводы монголов

Пятница. 12 февраля. Три дня мы провели в Коломне ожидая подхода монголов. Делать было абсолютно нечего. Куфа показал нам город . Рассказал , как он видит будущую планировку. Даже познакомил с доморощенным архитектором, который руководил строительными работами. Каждый день, не обращая внимания на морозы, бригады рабочих валили лес, возили брёвна в город. Другие обтёсывали их и ставили избы. Весной начнём строительство церкви из камня, а пока пользуемся обычной избой. Окружающие деревни отстраиваются силами жителей. К счастью монголы не заходили далеко в леса и обходились грабежом ближних деревень. Однако Куфа очень боялся возвращения монголов. Город вообще не готов к осаде. Судейкин велел Куфе напрячь силы и изыскать хоть откуда 20-30 мешков овса и сколько нибудь сена для лошадей монголов и напечь как можно больше хлеба. Куфа понимал всю тяжесть своего положения и старался изо всех сил. Около 14 часов дня в город прискакал

взмыленный гонец с известием, что к городу двигается армия монголов.

Поднялся переполох. Во все близлежащие деревени направили посыльных с сообщениями о монголах и о необходимости прятаться в лесах , если есть такая возможность. Мы же немедленно снарядились ехать навстречу. Через час мы отъехали из города и ещё через час встретили разъезд монголов. Сотня конных, не спеша, трусили по дороге на Коломну. Увидев встречную колонну машин, разъезд остановился. Я вылез из машины, позвал переводчика и подойдя к дружинникам, мы сели на коней и поскакали к разъезду, причём у меня в руках был белый флаг на длинном древке.

Монголы ждали, не двигаясь. Мы с переводчиком подскакали к сотнику и я показал тому золотую пайцзу. Одновременно переводчик объявил, что мы хотим видеть командующего этим корпусом. Сотник с почтением поклонился мне и приказал одному десятнику проводить нас к войску. Десяток воинов поскакали вперёд, а мы за ними. Сотня же продолжила движение, обходя наш отряд. Машины тронулись за нами. Через 3-4 километра показалась длинная колонна , конец которой терялся вдали. Такая же колонна двигалась параллельно по замёрзшей реке. Я догадался, что если бы войско монголов продвигалось лишь по одной дороге, то даже всего один тумен растянулся на 15 -20 км. Десяток продолжал скакать, огибая колонну.

Но машинам пришлось прижаться к самому краю дороги, чтобы пропустить войско. Монголы с интересом глядели на машины, но не останавливаясь проезжали мимо.Я с переводчиком и сопровождающими нас дружинниками проезжали навстречу движущемуся войску не меньше двух километров, прежде чем достигли его середины.

Я узнал железную повозку Субудай багатура, со стоящей на ней юртой, влекомую восемью верблюдами. Впереди повозки, позади и с боков скакали тургауды в блестящих панцирях. Десятник поскакал рядом с одним из них, видимо старшим и что то ему сказал.Тургауд немного отстал и сравнявшись с повозкой, крикнул сидящему на повозке перед юртой воину несколько слов. Тот вошёл в юрту и через какое то время, выйдя оттуда, видимо принёс ответ. Тургауд сделал мне знак, показывающий на юрту.

Я понял, что меня приглашают. Однако повозка не останавливалась и я, поравнявшись с ней, вынул ноги из стремян, и встав на седло, перепрыгнул на повозку. Эту же операцию проделал, но с большим трудом, переводчик. Наших коней подхватили тургауды и повели их в поводу, а мы вошли в юрту. На ковре сидели трое. Субудая я узнал сразу, а других увидел впервые. Я слегка кивнул головой, поздоровался и представился, как член «Совета десяти». Троица сидящих смотрела на меня без выражения. Субудай багатур поздоровался за всех, потом предложил сесть с ними, что я и сделал, поскольку стоять в двигающейся повозке было неудобно, она то кренилась, то подскакивала на кочках. Субудай спросил о цели моего визита. Я отвечал, что узнав о приближении монгольского войска, бывшая жена Батыя – Юмагас, изъявила желание встретиться со своими знакомыми, а мы приехали в качестве сопровождающих её.

К тому же, мы бы хотели проводить войско через территорию княжества для устранения возможности нападения на монголов каких-либо бандитских отрядов. А ещё мы могли бы посодействовать в снабжении армии продуктами питания со стороны попадающихся на пути населённых пунктов. Субудей поглядел на меня с затаённой улыбкой и отвечал:

– Я рад , что «Совет десяти» беспокоится о нашей безопасности и особо рад, что встречусь с Юмагас хатун. Это тем более радостная весть для брата Бату хана Орду – вот он сидит и указал на полного мужчину лет 35. А вот это темник Бурундай представил он третьего. Сейчас я не могу принять нашу высокую гостью Юмагас, пока мы не встанем на привал возле города Коломны. Так что передай ей об этом.

Я дополнил: – Надеюсь, что великий Субудей не станет разорять уже достаточно пострадавший город Коломну? Мы ведь будем придерживаться условий договора между Бату ханом и «Советом десяти» ?

Здесь Субудей покрутил недовольно головой и ответил: – Конечно мы будем придерживаться условий. Если ты хочешь, то можешь оставаться с нами до момента остановки – предложил Субудей.

– Нет, спасибо !– ответил я. -Мне надо доложить об этом разговоре Юмагас и успокоить жителей Коломны, которые боятся нападения.-

Субудей кивнул и я с переводчиком вышли из юрты. Скакавший рядом тургауд подвёл моего коня и я перескочил на него. То же проделал и переводчик. Затем я помахал десятнику Валдаю, чтобы он следовал за нами и поскакал к Коломне, обгоняя колонну. Мы поравнялись со стоящими на обочине дороги нашими машинами и остановились. К сожалению колонна монголов, обтекающая нас и вновь выравнивающаяся в дальнейшем, не позволяла нам её обогнать и мы не знали что предпринять. Приходилось ожидать , пока пройдёт вся колонна или воспользовавшись прорехой , влиться в неё и следовать с ней. Мы приняли другое решение – съехать на лёд реки, ширина которой позволяла обогнать марширующую по ней вторую колонну, что мы и сделали. Машины помчались вперёд, а дружинники поскакали сзади быстрым галопом. Пока я разговаривал с Субудаем, колонны продвинулись далеко вперёд и нам

пришлось мчаться более получаса, чтобы вырваться на простор.

Там мы несколько сбавили скорость и ехали до самого города. Заметили, что разъезды монголов остановились несколько дальше от Коломны в сторону Рязани , мы подъехали к месту остановки и тоже встали. Молголы начали размечать места для стоянки войска, а мы въехали на берег и остановились в паре сотен метров подальше, прямо у кромки леса. Вытащив одну палатку для Юмагас, мы начали её устанавливать , а ЗИЛ 131 послали в Коломну за обещанными мешками с овсом и хлебом. Велели привезти и воеводу Куфу. Через полчаса начали подъезжать передовые отряды. Они занимали указанные им юртайчи места, разводили там костры и начали готовить пищу.

Через час подъехал ЗИЛ с Куфой и продуктами. Монголы с любопытством взирали на самодвижущуюся повозку, но страха не показывали, хотя наверняка были наслышаны о её возможностях. Наконец подоспела и повозка с Субудаем. Воины, помогая верблюдам, отвезли повозку примерно в середину лагеря и оставили её там. Верблюдов освободили и привязали к колышкам. Перед ними набросали вязанки сена. Отряды продолжали прибывать и занимать места. Вокруг повозки Субудея быстро выставили охрану из двух десятков тургаудов. К повозке из лагеря направились несколько человек в богатых одеждах, скорее всего военачальники и лица, отвечающие за порядок в лагере. К повозке приставили ступеньки и в шатёр можно было входить без акробатических трюков. Наконец мы решили, что пора выводить на сцену главные действующие лица. Судейкин взял под руку Юмагас и зашагал к шатру.

Следом пошли я, Куфа и Иманкулов с переводчиком. Мы беспрепятственно подошли к шатру и остановились перед ним.Тургауды стоявшие в карауле , видимо узнали Юмагас и поклонились ей. Никто из них не посмел препятствовать нам и мы вслед за Юмагас вошли в юрту. В ней сидели на коврах с десяток людей. Присутствующие сначала с интересом оглядели вошедшую Юмагас, а потом, узнав её, встали и согнулись в поклоне. Со всех сторон раздались приветственные возгласы.Ни один человек, кроме погибшего Кюлькана, не знал о том, что Батый передал свою жену Судейкину. К Юмагас подошёл хан Орду – старший брат Батыя и поприветствовав её, предложил ей перейти в свой шатёр, где располагались его собственные жёны.

Юмагас согласилась и они ушли. Субедей обратил своё внимание на нас. Вперёд выступил Куфа и низко поклонившись доложил, что он привёз для войска двадцать мешков овса и 800 караваев свежеиспечённого хлеба, которые монголы могут забрать прямо сейчас. Субудай похвалил Куфу за расторопность и поблагодарил за подарок. Кликнул одного из слуг и что то ему приказал. А Куфе велел идти с этим слугой и показать тому где нужно забрать продукты. Куфа вышел за слугой, а нас Субудей пригласил садиться.Тут же подбежали слуги и поставили перед нами блюдо с жареным мясом, поднесли пиалы с кумысом. В кругу присутствующих наступила пауза, никто не знал о чём можно говорить в присутствии гостей. Субедей осведомился о здоровье ханши Боракчин и Сартака. Судейкин ответил, что у них всё хорошо.

Я заметил, что он раздосадован тем, что Субудей так долго заставил нас стоять. Беседа продолжилась и мы сидели битый час , жуя конину и попивая кумыс. Наконец Судейкин встал и поблагодарив Субудея за гостеприимство, сообщил, что нам следует идти, чтобы проверить насколько удобно разместились наши воины. Кстати , если Юмагас соблаговолит, то для неё установлена палатка в нашем лагере. С этим мы ушли к себе. Пробираясь мимо шатров мы заметили, что большая толпа монголов стоит около наших машин разглядывая их, трогая и громко переговариваясь между собой.

Почти все наши сидят внутри и не показываются, видимо боясь нападения. Мы попросили переводчика найти старшего из монголов и попросить того, чтобы воины отошли подальше.Через несколько минут переводчик привёл какого то монгола, одетого получше остальных. Я показал тому золотую пайцзу, при виде которой тот смиренно поклонился и спросил, что мы хотим. Я велел переводчику объяснить тому наши требования. Монгол громко крича, вынул из сапога нагайку и начал разгонять толпу. Те, с неохотой, разошлись.

Судейкин спросил дружинников: – Что тут случилось ?

Оказывается монголы, приведённые Куфой сгрузили с ЗИЛа мешки с овсом и хлеб, который прямо тут был разодран на куски и сожран или спрятан за пазуху подбежавшими, которых набралось несколько сотен. Сожрав хлеб и забрав овёс, который куда-то унесли, монголы не разошлись, а начали приставать к дружинникам и эрзянам, тем более они заметили двух девушек. Никто монголам не препятствовал и дружинники и эрзя вынуждены были забраться в машины, чтобы не создавать конфликта. Так что, всё время, пока мы находились у Субедея, они сидели в машинах вместе с Куфой. Судейкин велел Куфе и Иманкулову садиться в БРДМ и ехать в Коломну, чтобы оставить там Куфу и тут же возвращаться обратно.

Мы были рады, что лагерь монголов расположен в нескольких километрах от Коломны, видимо такое распоряжение отдал Субедей. Ведь если бы войско расположилось рядом с городом, то нам бы очень трудно было бы сдержать эту толпу от мародёрства. Дружинники вылезли из машин и начали разводить костёр, чтобы приготовить ужин, так как им до сих не удалось этого сделать. Поставили на огонь котёл и бросили туда мясо и крупу. Примерно через час вернулся БРДМ. Еще через час наши бойцы смогли поужинать. Спать все легли в машинах и только Судейкин спал в палатке поджидая Юмагас, но она не пришла. Она осталась ночевать у жён хана Орду.

Вторник. 16 февраля. Четыре дня мы сопровождаем корпус монголов, состоящий из двух туменов, под командой хана Орду и темников Субудея и Бурундая. Как я заметил, в двух туменах вместо 20 тысяч воинов едва ли наберётся 12 тысяч. Всё таки поход на

Русь дорого обошёлся монголам. Если и остальные тумены пострадали так же, то не удивительно, что уже в апреле им пришлось поворачивать назад. Сегодня вечером мы достигли Рязани и лагерь стоит на том месте, где мы пленили Бату хана. Князь Ингвар уже отметился у Субудая. Я никак не могу запомнить, как его правильно называть, то ли Субедей, то ли Субудай, а спросить у него неудобно. Надо справиться у Юмагас. Мы прошли мимо Борисовоглебово и Переяславля, где к Субудаю на встречу приезжала Боракчин и он убедился, что она жива и здорова. Мы предлагали Боракчин, если она хочет, то может следовать с Субудаем, но она отказалась. В пути следования ,

мы были уверены, что нашими стараниями удалось уберечь попадавшиеся на пути населённые пункты от повторного разграбления и уничтожения.

И хотя пришлось снабжать войско продуктами, то это не самая большая цена за сохранение жизни многих тысяч людей. Нам пришлось несколько раз беседовать с ханом Орду и Субудаем. В эти непростые годы, когда человеческая жизнь ничего не стоила, вполне понятна была практика ограбления слабых более сильными. К этому все были привычны, тем более, что свои князья поступали в междуусобных войнах ничуть не лучше. Очень тяжело будет изменять общественное мнение. Удастся ли ?

Между прочим очень интересна была позиция хана Орду, который вскоре станет правителем улуса Орда-Эжен, восточной части улуса Джучи, номинально зависимого от Батыя, которое расположится в восточной части Казахстана, включая восточное побережье Арала и до Иртыша, примерно занимая будущую Курганскую область и Ханты-Мансийский АО. Он в частности интересовался у нас, почему русские настолько упорно сопротивляются монголам, часто жертвуя своими жизнями в бессмысленном упрямстве? Ведь в любом случае им придётся отдавать оговорённую монголами дань в размере одной десятой части от всего имеющегося, будь то люди, скот или богатства? Вся Азия уже покорилась монголам и платит дань, зато живёт в относительном мире и спокойствии. Трудно было ответить на этот вопрос.

В самом деле Русь покорилась Батыю и платила дань в течении почти 200 лет и считалась уделом Золотой орды, вплоть до 17 века, когда сам Иван Грозный был вынужден царствовать именем формального царя Симеона. Но кто поймёт таинственную русскую душу, предпочитающую власть собственных диктаторов, пусть даже умеренным, но чуждым иностранным демократам? Мы объяснили хану Орду, что это обусловлено национальным патриотизмом. Вряд ли хан понял наши объяснения.

Среда. 17 февраля. Примерно в 9 часов утра последний отряд монголов покинул Рязань и мы даже не помахали им ручкой. Все вздохнули наконец. Одну беду удалось отвести. Насколько мне известно, монголы в апреле будут уходить через территорию восточной части Черниговского княжества, где им будут противостоять города Козельск, Елец и другие. Около 10 часов утра Рязань отворила ворота и из города стали

выходить убежавшие из окрестных деревень люди, опасавшиеся нового разорения.

Некоторые ехали на санях, кто то пешком. Гнали перед собой скотину, тащили узлы с барахлом. Слава Богу, дома их оказались целы и никто не пострадал. К нам прибыл гонец от князя с просьбой посетить его в городе. Мы въехали в город уже в 11 часов. Напряжение последних дней спало и организм начал отходить от постоянного страха перед неожиданным нападением, заставлявших нас постоянно быть начеку и практически не спать, дежуря в машинах и не выпуская оружия из рук. Князь встретил нас в воротах кремля с группой своих бояр и военачальников. Мы прошли в зал приёмов, где расположились за столом. Юмагас пригласили сесть по левую руку от княгини. Переводчик стоял между ними и переводил их беседу в течении почти двух часов пока мы пиршествовали, отмечая уход монголов.

Юмагас была весела, она как бы побывала в отпуске, повидавшись со своими близкими, в привычном окружении равных себе персон и раболепном преклонении подчинённых. Отдельно мы поговорили с князем насчёт выделения нам новых волонтёров из числа обычных граждан , желательно мещанского сословия и детей мастеровых людей. Как раз князь уже подготовил новую партию волонтёров из 40 человек , как раз оговорённого статуса. Они последуют за нами сегодня же. Мы не стали задерживаться в Рязани, единственно повидав Паруша, который навестил наш лагерь на берегу Оки, где получил новые батареи к рации взамен севших. Ему также выдали три гривны для дальнейшего проживания и поддержания связи с Маргелово.

Мы также подумывали о создании резидентуры в Рязани с целью наблюдения за действиями князя и узнавании его замыслов. Для этого необходимо было подкупить кого-нибудь из его окружения, но посчитали это пока преждевременным, хотя и поручили Парушу поработать в этом направлении и даже дали ему дополнительно 10 золотых динаров, для подкупа княжеских окруженцев. Около 15 часов мы выехали на машинах в Маргелово, предоставив дружинникам и волонтёрам добираться своим ходом. Через три часа мы были уже дома. Нас встречала толпа жителей, а с ними соскучившиеся наложницы. Машины были поставлены в боксы и мы разошлись по домам, чтобы привести себя в порядок. До казармы меня проводили девчонки, виснувшие на мне и непрерывно целуя в различные районы лица.

У входа в казарму я освободился от них, пообещав ночевать сегодня в палатке. Иманкулов и Судейкин ушли к себе, а в казарме находился один лишь Марченко, вынужденный маяться здесь в качестве сторожа. Я разделся, принял душ, надел чистую форму и мы пошли на ужин. После ужина Судейкин разрешил не проводить урок монгольского и отпустил всех отдыхать. Я пошёл в палатку. Каким бы уставшим я не был после такого путешествия, но рассказывать девчонкам про него я начал только через полтора часа. А до этого мы кувыркались на постели до изнеможения.

Я сильно соскучился по своим подругам и надеялся , что и они тоже, хотя отдавал себе отчёт, что принудительная любовь вызывает разве что привыкание, которое при перемене хозяина быстро проходит. Не могут же они уверовать в то, что я когда –нибудь женюсь на них? На Руси того времени в законе значилось, что женившийся на холопке, холопом же и становится. Мы как раз и хотели поломать эту систему, запретить рабство окончательно и бесповоротно.

Часть 2.

Мы размещаем и организуем волонтёров.

Четверг. 18 февраля. Я проснулся отдохнувшим и полным сил, хотя спать пришлось не более 6 часов. Я чувствовал себя абсолютно довольным и даже, можно сказать, счастливым, что со мной случилось впервые с момента попадания в этот век. Наверное, я примирился с мыслью, что это теперь мой век, моя жизнь и прошлого не воротить, тем, более, что жизнь эта хороша и даже гораздо лучше прошлой. После завтрака пошли в казарму, чтобы не мешать никому в столовой. За время нашего отсутствия дружинники переселились в новое здание казармы, но на первом этаже ещё оставались вещи тех двух десятков дружинников, которые должны прибыть сегодня. Мы поднялись к нам и уселись за столы. Винокуров начал отчитываться за прошедшую без нас неделю. Продолжались работы по вырубке леса. Всё так же, по полгектара в день