И совсем он не заинтересован в истребленни подвластных народов. Ни один монарх не станет рубить сук, на котором он сам сидит. Могущество государства проистекает от количества подданых и качества их жизни. И именно эти факторы играют самую главную роль в повышении авторитета монарха на мировой арене и влияют на срок его царствования. Мы вернулись к нашей бухточке и перенесли подарки обратно в трюм. Лошади прекрасно себя чувствовали на заросшем травой берегу Волги. Да и нам было совсем не плохо.

– А давайте сходим на базар! – предложил Иманкулов.

– Я за! – откликнулся я. Захотели прогуляться и некоторые дружинники и волонтёры. Всем воинам раздали по 20 дирхемов и двум золотым динарам. Это равнялось годовой стипендии волонтёров. Однако заметив, что над городом сгущаются тучи, решили отложить посещение базара на завтра. Сегодня решили просто отдохнуть. А погода в самом деле испортилась и через час пошёл тёплый летний дождь.

Мы забрались под навес на корабле и предались воспоминанием о жизни в СССР. Между прочим, каждый из нас, давно уже перестал думать о возвращении в наш век. Нам всем очень нравилась наша нынешняя жизнь и не только тем, что мы в ней играли не малую роль, ещё и новизной, перспективами повлиять на развитие России, на возможность наказать европейских лицемеров, облегчить участь и улучшить качество жизни простого народа. А ещё нравилось природное совершенство этого, ещё молодого мира, его богатство, чистота рек, вкус настоящего продукта, запах травы и леса. Были и отрицательные стороны, но мы их не принимали во внимание.

Все наши подчинённые уселись поблизости и до их ушей иногда долетали наши разговоры, в которых они ничего не понимали. Тут Паруш попросил нас ещё раз рассказать о нашем загадочном острове Россия. И мы рассказали в несколько голосов, поправляя друг друга и добавляя что-нибудь новое. Получилась волшебная сказка, в которую очень хотелось верить.

Один из волонтёров спросил: – Когда мы собираемся вернуться обратно ?

На это мы ответили, что только когда мы уничтожим все угрозы для Руси и будем уверены в её дальнейшем процветании, тогда и вернёмся. Разговор получился длинный и весьма поучительный для волонтёров. Уходили спать в задумчивости.

Понедельник. 12 июля. Сразу после завтрака собрались на базар. Желающих оказалось не так уж много, всего 15 человек. Договорились не покупать много вещей, потому что нам надо ехать ещё дальше, а на обратном пути мы ещё раз сюда заглянем. С собой на рынок, мы с Рустамом взяли по серебряной пайцзе, на всякий случай. Заодно взяли пяток перстней с камнями, чтобы определить их стоимость. До города нас подвезли на машине и мы пошли дальше пешком, а машина вернулась обратно.

Договорились встретиться на этом месте через 5 часов. Я с Иманкуловым отделились от дружинников и пошли отдельно, велев последним тоже не ходить по одиночке.

Базар пока ещё располагался под открытым небом, но рядом уже строились помещения для отдельных рядов. По всему выходило, что этот базар займёт несколько гектаров и все под крышей, притом довольно высокой. Некоторые купцы устроили себе лавки, под матерчатым навесом, а некоторые просто разложили свои товары на земле. На первый взгляд, на базаре толпилось несколько тысяч людей. Покупателям предлагались сотни различных видов промышленных товаров гражданского и военного назначения.

Все схожие товары располагались рядами. К примеру – ковровый ряд, горшечный, оружейный, суконный, ювелирный и много других, всех не перечислить. Таким же образом продавались продовольственные товары- бахчевые, овощи, фрукты, ягоды, рыба, мясо, специи и т.д. Мы походили по базару и насмотрелись до головокружения. Купили винограду и горячих лепёшек, которые тут же съели, отойдя в сторону.

Польстились на шашлык. От него шёл одуряющий запах, а вкус было не передать. С горячей лепёшкой это было нечто, неописуемое. Однако надо было и решать задачу, с которой мы сюда явились. Зашли в ювелирный ряд. Здесь, кстати, сидели ещё, так называемые «менялы»– люди, которые оценивали иностранную валюту, проверяли деньги на предмет подделки и содержания в них драгоценных металлов, а также разменивали чужие деньги на свои, более привычные – либо Булгарские, либо на динары и дирхемы Чингисхана. Менялами, в большинстве случаев, являлись евреи, реже арабы. Вот мы и подошли к одному из них, имеющему ярко выраженные еврейские черты. Разговор повёл Иманкулов, как имеющий опыт в денежных сделках.

Он попросил оценить перстень с камнем, самый тоненький из имеющихся у нас. Вопрос он задал на монгольском языке.

Еврей, взглянув на нас, сразу определил нашу принадлежность и отвечал по-русски: – Господа, вы не найдёте на этом рынке никого, кто лучше меня знает драгоценные камни. Менялу Ицхака знают даже в Генуе и Венеции. Вы правильно сделали, что обратились ко мне! Если вы хотите продать этот перстень, то только я могу дать вам его настоящую цену. Только не утверждайте, что у вас нет других таких же вещей, я сразу заметил, что вы очень надёжные и богатые люди. Это у вас без сомнений не самое последнее! Я вижу, что вы не из числа нуждающихся. -

Иманкулов прервал поток слов – Да, у нас есть, что тебе предложить, но сначала скажи, сколько бы ты дал за этот перстень?

Меняла усмехнулся и взяв перстень, начал его разглядывать со всех сторон, одновременно продолжая говорить – Вот, посмотрите-ка, камень не совсем чистой воды, огранка сделана, скорее всего в Польше, да и мелкий этот камень, не больше полкарата. Перстень совсем простой, я могу его взять, как золото, по весу.

– Ну ладно, сказал Иманкулов, говори цену!

Меняла взвесил перстень на аптекарских весах и заявил: – Только из уважения к вам, я дам вам за него 8 гривен серебра или, если хотите, 32 золотых арабских динара, а если хотите серебром, то 640 дирхемов. Тут нам пришлось поломать голову, пересчитывая в уме динары в дирхемы и гривны.

Я шепнул Иманкулову: – Вряд ли мы сможем продать его дороже в Рязани, соглашайся!

Еврей продолжал сыпать словами: – Здесь вам каждый скажет, что Ицхак- самый честный меняла на этом рынке. Большую цену вам не дадут даже в Антверпене или Венеции.

– Хорошо, согласился Иманкулов, давай нам серебром.

Ицхак достал из-под прилавка мешок, приговаривая – Тут у меня ровно 500 дирхемов. Глядите, я добавляю сюда ещё 140 монет, и вы получаете свои 640. В то же время он ловко и быстро отсчитал 140 дирхемов и протянул мешок нам, Иманкулов отдал ему перстень, и мы пошли прочь. Ицхак нам в след кричал – Приносите ещё, я куплю! Мы не знали, куда деть этот мешок. Он весил полтора килограмма и нести его было неудобно, а у нас не было даже авоськи или сумки. Мы остановились и поглядели в мешок.

Монеты были настолько малы, что напоминали рыбные чешуйки. – Почему мы не взяли золото или хотя бы русские гривны? – спросил я Иманкулова.

– Он заболтал меня напрочь, – ответил тот. – А что же ты сам мне не подсказал? – задал он мне вопрос. Да, это был спец по заговариванию зубов, согласились мы оба. Бог с ним, что сделано, то сделано и мы пошли дальше. Позже мы узнали, что серебряные арабские дирхемы не очень котируются на местном рынке и за них не дают их номинальную цену. Но, если нас и обманули, то не на много, и мы смирились с этим фактом. Зато мы теперь имели кучу разменной монеты, которой можно было расплачиваться за всякую мелочь, особенно в нашем княжестве, где давно уже найти деньги стало проблемой и расчёт вёлся в драных беличьих шкурках (веверицах), которых давали 150 штук за гривну.

Походив по рынку, мы обратили внимание на торговца, предлагающего покупателям

какую-то чёрную жидкость в стеклянном сосуде. Мы подошли и спросили, что это у него такое, хотя уже догадывались, что это и есть нефть. Тот отвечал, что это земляное масло, которое очень помогает при болях в пояснице и коленях. Надо натереть больные

места и обмотать чем-нибудь тёплым. Кроме того, это масло хорошо горит и его можно использовать в масляной лампе для освещения. –

И много этого масла у тебя?

– Вот, стоит целая бочка, – указал продавец, – Самого лучшего качества из Ширвана, который входит в улус хана Хулагу.

– Сколько ты просишь за это масло?

– Столько же, как за репейное, но, если будете брать больше, я могу скинуть цену.

Мы с ним поговорили о месте покупки им этого масла. Он сначала не хотел об этом говорить, но заметив, что мы в общем, не так уж заинтересованы в его ответе, поскольку, как он понял, можем узнать в другом месте, неохотно рассказал, что на побережье Каспийского моря, имеется место по прозванию Апшерон и там стоит город Бакух. Вокруг этого города имеются множество мест, в которых, из-под земли просачивается эта густая жидкость. В некоторых местах из пол земли вырывается огонь и факелами горит уже сотни лет. Это масло местные жители называют нафта и черпают его вёдрами. Можно даже найти место, где нет жителей и начерпать этого масла бесплатно. Но можно и купить, там оно стоит совсем дёшево, к тому же его и принесут прямо к вам. До этого места надо плыть очень долго, сначала по Волге до моря, а потом по морю столько же. На хорошем корабле, при попутном ветре, можно доплыть до места за 3-4 дня. После прихода монголов, в этих местах совсем исчезли пираты и бандиты. Чормаган, как и Батый, поощряет купцов и берёт с них самую малую плату за торговлю. Притом те купцы, которые покупают нефть, совсем освобождены от уплаты пошлины. Мы поблагодарили продавца и ушли. Между прочим, нефть вживую, мы увидели первый раз в жизни.

Но теперь мы с ней познакомились и даже её запах запомнили. Мы своевременно подошли за город к месту сбора, где уже нас ждал ГАЗ 51. Несколько прохожих осматривали со стороны машину и обменивались между собой впечатлениями. Подождав остальных экскурсантов, мы отъехали и уже через короткое время добрались к кораблю. Наши друзья тоже не теряли время зря, они купались в реке и загорали. В промежуток между этими делами ловили рыбу на удочку. Рыба ловилась прекрасно, чуть ли не на пустой крючок. Из истории нам было известно, что ещё в прошлом веке, пароходы застревали в Волге из-за громадных косяков рыбы. Я и Иманкулов были сыты и тоже предались отдыху – сначала искупались, а потом тоже легли загорать. Я бы не прочь был выпить холодного пива, но, к моему сожалению, этот напиток здесь был не востребован. Это надо было ехать в Европу, вот там его было достаточно.

Ничего, мы ещё придём к вам, «наглые саксы»! После ужина рассуждали, стоит ли продавать доставшиеся нам драгоценности, или увезти с собой в Рязань? По некоторым размышлениям, нам показалось, что в Рязани, в настоящее время, после тяжких испытаний и разграбления, мало кто захочет покупать дорогие безделушки. А лучшего места, чем Сарай, нам не найти. Скоро здесь сосредоточится вся финансовая верхушка улуса Джучи. Сюда же переберутся и административные органы и хозяйственные. И это понятно, ведь здесь будет находиться столица огромной империи, включающая в себя всю Европейскую часть бывшего СССР, большую часть Казахстана, Каракалпакию и много чего ещё, наверное, около 10 млн. кв. км., то есть больше всей Европы. Правда населения здесь не так уж много, не сравнить с улусами Хубилая и Хулагу. Значит завтра, понесём на рынок ещё штук 20 перстней и несколько ожерелий.

Между собой мы договорились, что захваченные серёжки подарим нашим девчонкам и даже уже поделили их по жребию. Чтобы не обижать всех наших парней, принимавших участие в сражении с пиратами, мы каждому из них преподнесли по золотому перстню с камнем. Их тоже пришлось разыгрывать по жребию, поскольку все они были совершенно разные, но мы отбирали их по максимально похожим параметрам. Все воины остались довольны. После некоторых раздумий, мы тоже выбрали по перстню. Оставалось ещё 39 перстней, из которых 19 оставили себе, до лучших времён. Тем временем, наше расположение открыли прохожие, удивлённые странными повозками с торчащими стволами у дороги.

Видимо их рассказы привлекли сюда несколько десятков их знакомых, пришедших удовлетворить своё любопытство. К счастью, нас раскрыли поздновато, и число этих любопытных, было незначительно, тем, более, что уже наступил вечер, однако мы были уверены, что завтра сюда соберутся уже сотни бездельников. Мы посовещались и решили, что вряд ли стоит опасаться нападения, поэтому САУ лучше загнать обратно в трюм «Рязани». Пока совсем не стемнело, эта операция была совершена. Ну а сам катамаран не заслуживал подобного интереса. Любопытствующие с огромным интересом наблюдали перемещение САУ в трюм катамарана, при этом многие бежали рядом и возбуждённо орали. Когда ворота трюма закрылись, большинство зевак разошлись, к тому же стало совсем темно и рассмотреть что-то, стало невозможным. ГАЗ 51 подогнали прямо к воде, кабиной, со стоящим на ней пулемётом, к дороге. В фургоне машины организовали дежурство и легли спать.

Вторник. 13 июля. Сегодня на базар отправилась следующая группа экскурсантов. На этот раз шли Марченко и Теплов. Они взяли с собой 10 перстней для продажи. Посчитали, что 10 перстней и ожерелья оставим на следующий раз, после возвращения из Баку. Продавать будем только за золото. Едва они уехали, как к нашей бухте начали подтягиваться местные жители. Они искали чудесные повозки, о которых им сообщили их знакомые, но не находили. На корабль в бухте смотреть было не интересно. Поэтому они начали было расходиться, но тут вернулся ГАЗ 51 и люди вернулись. В этот раз среди любопытных попались весьма решительные субъекты, которые подошли к машине и начали её трогать. Сидящим внутри Эрзянам это не понравилось и они, выйдя из машины, начали оттеснять любопытных подальше. К ним присоединились дружинники, прихватившие копья и мечи. Толпа выросла до сотни.

Оттесняемые люди громко негодовали и их крики привлекли сюда отряд конных монголов, видимо патрулирующим этот район. Их было два десятка и они, пробившись через толпу, попробовали разобраться, что привлекло их внимание. Несколько всадников повернули прямо к кораблю и приблизились к нам. Я и Иманкулов вышли к ним, а Винокуров и пятеро эрзя, приготовились к самому неожиданному, взяв оружие на изготовку. Старший из монголов крикнул нам на ломанном кипчакском языке – Кто такие? – Иманкулов ответил на монгольском, что мы ждём здесь приглашения Бату хана.

– А почему вы дерётесь с этими людьми? –спросил старший отряда. Иманкулов объяснил ему ситуацию. Толпа любопытных всё это время напряжённо вслушивалась в наш разговор. Монгол некоторое время принимал решение и, наконец крикнул толпе – Расходитесь! Что интересно, толпа не стала проявлять недовольство и быстро рассосалась.

Видимо монголы здесь навели строгие порядки. Старший монгол показал на машину и спросил – Что это?

Я ответил ему на монгольском – Самодвижущаяся повозка. Монгол почесал макушку и, отдав приказ отряду, следовать за ним, ускакал. Я заметил Иманкулову, что мне нравится порядок, действующий на территории, управляемой монголами. Все проблемы решились быстро, без применения спецсредств.

Ну а далее мы полезли купаться в реку. Вода в реке была довольно –таки прозрачная, я сравнивал её с водой Оки в мои времена и это сравнение было не в пользу будущего. Сквозь воду, на глубину до 3-4 метров прекрасно просматривалось дно реки и косяки мальков у берега. День начался с жары, под 40 градусов. Мы купались и загорали до обеда. После обеда даже поспали часок. Тут прибыли наши товарищи, в промокших от пота гимнастёрках. Они разделись и полезли купаться. Потом мы все собрались на палубе корабля, потому что любопытные, всё-таки вернулись, правда в гораздо меньшем количестве и теперь наблюдали за нами со стороны, как смотрят зрители на

спектакль в театре. Их интересовало, как мы купаемся, как загораем. Всё это, почему-то их удивляло. Было неприятно находиться под постоянным наблюдением и поэтому мы покинули берег. Марченко взялся рассказывать о сегодняшних похождениях.

Они, как и мы, долго ходили по базару, интересуясь товарами, ели виноград и шашлык, а потом пошли к менялам. Они обратились к другому человеку, тоже еврею, по имени Аарон. Он купил у них все 10 перстней, хотя ему и пришлось куда-то сходить за деньгами. Они получили от него ровно тысячу венецианских золотых флоринов, что равнялось семнадцати золотым гривнам и ещё 500 серебряных дирхемов. Нам пришлось у себя оборудовать, примерно такое же укрытие, как и у пиратов, чтобы спрятать эти деньги. Этот день прошёл, как и вчерашний. После ужина, мы расселись на палубе и, закурив начали обсуждать своё положение. Нам всем было понятно, что Батый не простил нам обиды и хочет показать, кто здесь хозяин.

Он может заставить нас ждать бесконечно долго и, если мы вновь пойдём к его дворцу качать права, то это покажет нашу слабость. Всё-таки он не считает нас серьёзными игроками, но и не хочет сбрасывать нас со счетов, иначе бы он прислал сюда войска и разделался с нами. Что ему стоит пожертвовать тысячу-другую солдат? Но он, как прекрасный политик, понимает, что этим он ничего не добьётся. Даже захватив наш корабль и наши САУ, он не сможет ими воспользоваться. Он умеет, мы все это знаем, стрелять из пушки и карабина и может даже научить этому два десятка своих воинов – по числу отобранных ружей. Но насколько ему хватит патронов?

К тому же, при нападении на нас, мы расстреляем почти все эти патроны, да ещё, в добавок, можем испортить оружие. Значит нам не стоит ждать нападения, это исключено. Но Батый всё равно нас примет, ему интересно узнать, что мы ему предложим. А то, что он заставит нас ждать, всего лишь доказывает, что мы всё ещё продолжаем быть малоизвестными и недостаточно авторитетными личностями, но имеющими непредсказуемые и, возможно, очень полезные для Батыя сюрпризы.

Он, кстати, именно от нас узнал, что его предприятие, по завоеванию Руси и разгрому восточной Европы, окончится для него благоприятно, чего он и добивается. Но он наверняка хочет, чтобы его уважали и боялись в империи Чингиз хана, а в этом ему можем помочь мы. Наверняка Батый не станет сильно злоупотреблять нашим

терпением и максимум, после завтра, всё-таки примет нас. Мы в самом деле угадали.

Среда. 14 июля. В этот день на базар пошли те, кто ещё там не был. Винокуров позвал с собой меня, чтобы не быть одному. Я согласился, а снами пошёл ещё и Иманкулов. Мы всё-таки взяли с собой 4 ожерелья. Всё повторилось – виноград с лепёшками, шашлык. Ещё мы поели прекрасную дыню. Ещё две купили с собой. Зашли к меняле Ицхаку и после долгих разговоров, продали ему эти ожерелья за 400 золотых динаров и 500 дирхемов. Мы посчитали, что в Рязани дирхемы будут цениться дороже их номинальной стоимости, из-за полного отсутствия разменной монеты. Потом мы отдыхали, купались, притом все обгорели на солнце, так что пришлось мазаться кислым молоком, купленным специально для этой цели. После ужина к нам прискакал посыльный и передали на словах, что хан Батый ждёт нас завтра, к обеду.

Четверг. 15 июля. До обеда приводили себя в порядок, потом загрузили подарки в машину и, уже без сопровождения – не увидели в этом необходимость, поехали к Батыю. С нами были пять эрзя и пять волонтёров. В корабле остались Винокуров с Марченко и остальные. И вот мы вновь у КПП Батыя. Нам вызывают Тоорул нойона.

Он ведёт нас в отстойник, где нам предлагают фрукты. От лицезрения танцев мы отказываемся. Ожидаем примерно полчаса и вот, вошедший Тоорул, объявляет нам, что хан Батый готов нас принять. Всё происходит очень торжественно, видимо для придания Батыю ореола величия. Мы проходим в следующее здание, перед дверьми которого, стоят два, громадного роста, скрестивших копья, тургауда. Тоорул идёт впереди и тургауды раздвигают копья, мы следуем за ним. По коридору, через анфиладу комнат, подходим к очередной двери, открыв которую. попадаем в сад.

В нём растут вишни, персики, абрикосы, гранаты и др. По посыпанным песком дорожкам, проходим мимо разбитых по краям, цветников. Перед нами пробегает грациозная лань, а павлины, без всякого страха гуляют по саду. Впереди показывается беседка. Её крыша выполнена в китайском стиле. Размер беседки где-то 8 х 8м, в середине расположен маленький павильон, а снаружи, под общей крышей, вокруг помещения, между колоннами, стоят столики, высотой в 20 см, на коврах, персидской выделки. Перед беседкой фонтан, из которого струится вода, сливаясь в небольшой бассейн, где плавают золотые рыбки. Перед входом в павильон, вновь встречаем двух тургаудов. Тоорул открывает дверь и проходит внутрь. Он становится с краю от двери и делает нам жест, приглашая войти. Мы входим по одному и оказываемся перед троном, стоящим у стены, до которого от входа не более 3-х метров.

На троне сидит Батый, в расшитом золотом халате, с рисунком дракона на груди. На голове его шапка, отороченная хвостом лисицы. Чуть ниже его сидит ханша Боракчин вместе с Сартаком. Мы уже договорились заранее, что не будем кланяться и, встав по стойке смирно, отдаём ему честь, приложив руку к голубому берету, а затем, отдёрнув руку, остаёмся в положении «смирно». Трон охраняют два тургауда с копьями. С обеих боков от трона стоят шестеро каких-то вельмож, притом один из них явно русский, одетый чрезвычайно роскошно. Я, по-монгольски, докладываю Батыю, называя его «Ваше величество», что мы, посланцы «Совета десяти», прибыли для проведения взаимовыгодных мирных переговоров, по поводу дружбы и сотрудничества, между рязанским княжеством, находящемся под покровительством России и улусом Джучи.

Мы заметили среди вельмож переглядывание и явное недовольство, по поводу нашего поведения. По протоколу, все входящие, должны бы были встать на колени и подползти к трону хана, чтобы поцеловать его сапоги. Некоторые со страхом смотрели на Бату хана, ожидая взрыва ярости. В самом деле, в глазах Батыя зажглась злоба и сам он напрягся, но, видимо ему удалось справиться с собой и он, произнёс

– Приветствую вас, посланцы «Совета десяти»! Я рад вас видеть в своём жалком жилище. Надеюсь, что все вы находитесь в добром здравии?

Я продолжил: – По воле Богов, мы пребываем в отличном здравии и просто счастливы видеть хана, его жену и сына здоровыми. Позвольте нам передать от имени Совета, скромные подарки. Пусть не гневается хан, что наши подарки едва ли достойны его величия. Но всё это проистекает от нашей бедности, зато эти подарки мы дарим от всего сердца, с великим почтением к великим деяниям хана. -

Я подал знак волонтёрам, держащим в руках подарки. Первым делом мы положили у подножия трона медвежьи шкуры, а на них 20 горностаевых шкурок. Хан поглядел на них и кивнул головой. Шкуры тотчас же убрали двое слуг. Следом мы подали на серебряном подносе два серебряных кумгана, из пиратской добычи, две бутылки водки, керосиновую лампу и 5 гранёных стаканов в подстаканниках. Хан немного задержал свой взгляд на этих подарках. Керосиновую лампу он видел у нас и умел ею пользоваться. Водку ему тоже довелось попробовать. Здесь хан благосклонно кивнул и поднос унесли. Следом, перед ним выставили пишущую машинку в футляре, а к ней, на подносе, пачку бумаги, несколько копировальных листов, запасную ленту, маслёнку, несколько тетрадок, коробку с цветными карандашами для Сартака.

Хан спросил, указывая на пишущую машинку: – Что это?

Я объяснил, уточнив, что этот подарок предназначен для Боракчин и Сартака. Унесли и это. И наконец, также на подносе, я протянул, непосредственно самому хану, офицерский ремень с кобурой и отдельно лежащем пистолете с коробкой патронов. Как только Батый увидел, что я ему протягиваю, так он спрыгнул с трона и, можно сказать, сцапал пистолет с подноса.

Окружающие чуть не рехнулись от такого вопиющего нарушения церемонии, тем более их поразило, что Батый так среагировал на совершенно невзрачный предмет,

напоминающий короткую дубинку, без позолоты и драгоценных камней. Батый же, схватив пистолет, передёрнул затвор и заметив, что пистолет не заряжен, несколько успокоился, довольно не спеша, одел на себя ремень и засунул пистолет в кобуру. После этого он поглядел на свой трон и передумал на него садиться. Более того, он жестом приказал всем присутствующим покинуть помещение, что они и выполнили.

– Спасибо, за подарок! – сказал Батый. Сейчас он выглядел уже не так важно, как на троне. В его глазах появились живые искорки, и он даже улыбнулся. Сартак тоже соскочил с трона и схватил карандаши и рисовальный блокнот. Сошла к нам и Боракчин, заметив, что лёд недоверия и обиды растаял. Тургауды делали вид, что их ничто не занимает. Батый вытащил из коробки и зарядил в обойму 8 патронов.

Засунул обойму в рукоятку пистолета и передёрнул затвор. Прицелился в стоящую на столике вазу с цветами и выстрелил в неё. Грохот выстрела оглушил его самого, а ваза разлетелась на куски, обсыпав пол землёй. Но Батый удовлетворённо усмехнулся и засунул пистолет обратно в кобуру. Мы не стали ему указывать, чтобы он разрядил пистолет, ничего с ним не случится. Тургауды от грохота выстрела вздрогнули, но не испугались и продолжили стоять, как изваяния. Между прочим, такова была их роль – ни в коем случае не показывать своего удивления и вообще казаться неодушевлёнными предметами. Им запрещалось рассказывать о своих наблюдениях кому бы то ни было.

Батый был очень доволен, он прямо-таки светился от радости приобретения подобного артефакта. Ни один правитель в мире не мог похвастать чем-нибудь похожим. Его подмывало похвастать своим подарком перед кем-нибудь, но перед кем? В его голове возникали сцены, как он показывает пистолет Субедею, Гуюк хану, особенно последнему. Их противостояние тянулось уже издавна и увидеть зависть в глазах Гуюк хана, принесло бы Батыю громадное удовольствие. Да, он обязательно покажет пистолет Гуюк хану и хану Бури, своему брату. Кроме того, ему не терпелось пострелять из пистолета. Он заявил нам, чтобы мы пока пообщались с Боракчин, а он вернётся через пару минут.

Хан вышел, а мы решили показать ханше пишущую машинку. Я вытащил машинку из футляра и взгромоздил её на один из столов. Быстро вставил в неё лист бумаги и начал печатать на ней набор букв. Сартак, в это время, сидел за другим столом и что-то рисовал в альбоме. Ханша настучала одним пальцем несколько слов, и я вытащил лист и показал его Боракчин. Ей безусловно понравилась машинка и она попросила меня прийти позже к ней лично и уже более подробно показать её работу. Потом мы побеседовали некоторое время о здоровье, погоде и наших дальнейших планах.

Мы сообщили, что плывём в Ширван за нефтью. Ханша пообещала, что, когда я приду к ней с разъяснением по работе машинки, она передаст нам письмо, в котором попросит местные власти отнестись к нам с почтением. Тут вошёл весь взбудораженный Батый и попросил нас выдать ему ещё патронов, так как он расстрелял три обоймы. Мы вообще то подозревали о таком повороте и у Иманкулова в кармане лежали россыпью ещё тридцать патронов. Иманкулов вынул все патроны и попросил хана экономить их, потому что мы взяли с собой малое количество.

Батый сообразил, что теперь он будет вынужден просить нас привезти патроны, то есть быть зависимым от нас. Но ничего не поделаешь. В уме у него крутилась идея, поручить своим учёным создать подобное оружие. Но уж мы то были уверены, что именно такого оружия, ни одной стране в мире не создать ещё лет 400. Хотя этот пистолет, окажись он в руках учёных, может дать толчок развитию огнестрельного оружия и ускорить процесс его создания. Но и это не страшно. У нас больше шансов. Батый успокоился и предложил нам сесть за стол. Разговор принял деловой характер.

Мы сообщили хану, что обязательно примем участие в походе на Европу, но против русских княжеств воевать не будем. Пусть Батый ищет других союзников. Из-за огромных потерь, понесённых княжеством, мы, в течении 5 лет, не будем платить дань. А вот позже, согласны поставлять в армию Батыя, установленные 10% призывников, с условием их возврата на Родину после 10 лет службы, если они сами не захотят продолжить службу далее. Вооружить их и научить ратному делу должны будут военачальники улуса Джучи. В настоящий момент мы договариваемся с ним от лица рязанского княжества. С другими княжествами, Батый может договариваться на других условиях. Ещё мы просим Батыя не препятствовать нам в завоевании и подчинении себе земель других княжеств, а также не делать попыток нападения на наши владения.

Мы обязуемся помогать Батыю в случае нападения на него его врагов. Об условиях похода на Европу мы договорились провести ещё одну встречу, непосредственно перед походом. Батый в принципе согласился с нами, заметив, что Русь не является для него важным союзником и средством обогащения. Доля Руси в плане поставок рабочей и военной силы, а также материальных средств, в общем доходе улуса Джучи составляет, от силы 10 %. Этот пример Батый привёл нам, чтобы указать, насколько он пренебрегает возможностями русских княжеств и как низко они котируются в его планах. Мнение Батыя, конечно же покоробило наши патриотические чувства, но факт остаётся фактом, с Русью монголы справились без особых усилий. Мы передали Батыю карту Руси с нанесёнными границами рязанского княжества, включающими в себя Москву, Козельск, Елец и Касимов (Городец мещерский), мой родной город, который я включил из жалости. Но недолго он ещё пробудет у Мурома, мы его заберём в следующем году. В ходе переговоров, мы заметили, что Батый проявляет тщательно скрываемое равнодушие. Я даже заметил, что он подавляет в себе зевоту.

И тут ко мне пришло озарение: – Батый нас ни в грош не ставит! Это в общем-то, справедливо, мы себя пока ещё ничем не показали. Ну и пусть, ещё посмотрим, а такое его отношение к нам, даже нам на руку. Он играет с нами, устраивает эксперимент, желая взглянуть, что мы сможем сделать со своими знаниями будущего, оперируя силами разграбленного и поставленного на колени, княжества Рязанского? Он может, в данном случае, без особого для себя ущерба, предоставить нам некоторую свободу и даже покровительство в действиях, направленных против других князей и, особенно, князя Ярослава, провоцируемого им же, стать великим князем Владимирским и, заодно, Киевским, в противовес князю Михаилу Черниговскому, позволяя нам, в свою очередь, влиять на князя Ингваря. Как говорится –«Разделяй и властвуй».

Все ребята согласились со мной, когда, собравшись вечером на палубе корабля, мы обсуждали нашу встречу. Батый ловко обманул нас, вытянув данные о своём будущем. А ведь прикидывался эдаким обиженным «Казанским сиротой». А мы то, дураки, показали ему всю нашу технику, позволили потрогать её, проникнуть внутрь, прокатиться, пострелять из всех видов оружия, включая пушку! Насколько безрассудно мы себя вели! Теперь, он вполне отдаёт себе отчёт в возможностях нашего оружия. Во всяком случае, он безусловно знает, что это машины, приводимые в движение, не с помощью чародейства, а пока ещё ему не знакомым, но вполне объяснимым, видом энергии. И он также знает, что справиться с этими машинами можно.