Читать книгу: «Принцесса и Ушлый. Самый лучший детектив», страница 2

– А много ставили? – не успокаивался Ушлый.

– Да как сказать, больше трех миллионов, но это норма для таких соревнований, как Большой кубок, может чуть больше , чем обычно. А в чем, собственно говоря, дело? – ответил Директор, не понимая,чего от него хочет этот странный посетитель.

– Сегодня ночью какие-то ловкие жулики красиво обнесли призовой фонд конкурса писателей. Похищен примерно миллион международных денег номиналом по одной единице, я думаю, что ипподром самое удачное место, где их можно было бы скрыть, и может быть обменять на более крупные купюры, – объяснил свю заинтересованность Ушлый.

– И вы хотите отыскать эти деньги именно здесь? Шансов ноль. Добрая половина проплат наличными у нас осуществляется мелкими купюрами. Потом они все собираются в хранилище и отличить одну купюру от другой невозможно. И это только тотализатор! А сколько букмекеров принимают ставки, вообще никто не сосчитает. Дело в том, что до недавнего времени букмекерство в нашей стране было запрещено законом. С тех пор как Уильям Огден поставил это дело на поток, и до нынешнего времени, тысячи людей ставили на лошадей в тайне. И до сих пор букмекеры – особая закрытая каста, узнать у них что-либо о клиентах дело дохлое, – тоном не терпящим возражений заявил Директор.

– Ну, а хотя бы узнать имена тех, кто ставил крупные суммы на тотализатор можно? – хватаясь за соломинку спросил Ушлый.

– Конечно нет! Их данные защищены законом! – уверенно ответил служащий ипподрома.

– Ты понял? – тихо спросил детектив Призрака, так, чтоб его никто не услышал и громко добавил, – благодарю за консультацию! А я могу увидеть кассира, который принимал ставки на тотализатор?

– Сейчас его здесь нет, – ответил служитель скачек, – касса всю ночь и раннее утро работала и принимала ставки, и уже часа два- три, как все ушли домой. В настоящий момент в кассе выдает выигрыши другая смена. Но он тут относительно недалеко живет, можете зайти к нему. Вот адрес.

Выйдя с ипподрома, Ушлый остановился, присел на скамейку под деревом и позвал призрака:

– Ау, Приз, лети в кассу, попробуй выяснить имена тех, кто делал наиболее крупные ставки. Затем проберись в хранилище, может найдешь там какие – нибудь следы наших денег.

На мокром песке появилась надпись «Ок, понял»

– А я пойду, выпью кофе в ресторане, поболтаю с посетителями, официантами, может что узнаю нового, – сказал сам себе детектив и направился к питейному заведению.

– Мне пожалуйста чашку крепкого кофе и добавьте туда пару капель коньяка, милейший, – обратился он к официанту, мгновенно появившемуся у его столика.

– С удовольствием, уважаемый, – ответил тот, – но, не сочтите за нахальство, не могли бы вы расчитаться сразу.

– Сочту за нахальство и наглость, с какой это стати? – возмутился Ушлый.

– Ради Бога, простите, – смутился молодой человек, но мы заканчиваем работать, и мне бы хотелось, чтобы этот кошмарный день завершился спокойно, и прямо сейчас.

– Тяжелая была смена? – поинтересовался Ушлый, расплачиваясь за кофе.

– Не то слово! – воскликнул официант, – а прямо перед вами, минут за двадцать-двадцать пять, очень прилично одетый иностранец с симпатичными усиками, просто перепрыгнул через заборчик и дал деру. А выпил он перед этим будте- нате, и теперь я буду оплачивать его счет.

– Сочувствую и принимаю ваши извинения, – сказал детектив.

В этот момент ложечка, лежащая в чашке с кофе Ушлого, вдруг поднялась на несколько сантиметров, сделала поворот в водухе и легла на блюдечко. Глаза официанта полезли на лоб, он прикрыл их рукой, ущипнул себя за ухо и сказал:

– Все! Пошли глюки, мне точно пора домой, – и пошатываясь отошел от стола.

Глава 3

– Приз! К чему все эти хохмы, зачем пугаешь людей? Лучше скажи, есть новости? – шепотом произнес сыщик, чтобы еще больше не напугать официанта или других посетителей ресторана.

– Si! – появились буквы на рассыпанном сахарном песке.

– Тогда дай мне пожалуйста допить этот прекрасный, ароматный кофе, потом мы отойдем, чтобы не тревожить окружающих нас людей, к скамейке под деревом, и ты мне все подробно на песке, за это дело, изложишь, – прошептал Ушлый.

Закончив с трапезой, детектив переместился в более уединенное место под развесистым тополем, удобно уселся на лавочку и позвал призрака:

– Ау, ты где, давай, хвались успехами!

– Бениссимо! Отлично! Я проверил все ставки на тотализаторе, кое-что нашел, – ответил Приз веткой от дерева на песке, – на Серебряного ставили крупно три человека: Мориарти, известный миллионер Собрас и какой-то гражданин Заокеанских Республик по фамилии Рейнольдс. Первые два поставили по сто тысяч, а иностранец – двести. Против Серебряного была одна относительно крупная ставка около десяти тысяч от Мориарти. К сожалению в кассе я больше практически ничего не нарыл. Часть денег явно вывезена в банк, а остатки упакованы в банковские мешки и складированы в хранилище. Определить, где наши, где не наши нет никакой возможности.

– Что ж, очень интересные данные, – сказал Ушлый, – похоже, мы пока, таки, в том месте, где спина теряет свое благородное название. Кто любит деньги, тот умеет делать дненьги, как говорят у меня на родине, мешки украли поздно вечером, всю ночь их вывозили на ипподром, складировали и отправляли в банк, меняли на крупные купюры через букмекеров и через кассу, то есть прятали, а мы ночью спали и, по сути, остались на бобах. Небольшая надежда остается на то, что кассир поможет, но думаю, что он в доле, и будет молчать как рыба об лед, однако, другого пути я не вижу. Похоже настала пора поближе познакомиться еще с одном фигурантом нашего дела!

В этот момент мимо детектива с включенной сиреной пролетелись пожарный экипаж, карета скорой помощи и полиция. Посмотрев им вслед, сыщик сказал:

– Шикарный вид! Ох, чует мое сердце, дело обстоит еще хуже, чем я предполагал. Как бы не по нашу душу полетели эти гаврики. Приз! Лети бикицер за ними, ничего не делай, только наблюдай! Очень мне кажется, что весь этот кипеш, таки, имеет прямое отношение к нашему делу, чтоб я так жил!

Впрочем, и самому детективу пришлось добираться до места не более тридцати минут. Пожарище представляло собой довольно жалкое зрелище. На том месте, где еще час назад стояла большая красивая вилла кассира, виднелись лишь обгоревшие останки жилья. Огонь и пожарные достаточно быстро превратили это очень приличное здание в груду обугленных лежащих, стоящих, висящих головешек и грязную лужу, в которой, тихо переругиваясь, очень медленно копошились рядовые полицейские, разыскивающие хоть какие-нибудь следы преступления. Рядом с болотом, скрестив руки на груди, стоял Главный Следователь и с тоской в глазах наблюдал за действиями своих подчиненных.

– Как ваши дела? – участливо спросил его сыщик.

– Издеваешься? – ответил тот, недобро взглянув на Ушлого, – утром кража миллиона, днем – пожар с двумя трупами, если так пойдет и дальше, то к вечеру появится еще один труп, одиноко висящий на каком-нибудь столбе, и это я сам повешусь от такой работы.

– А что, в сгоревшем доме вы нашли еще и трупы? – не обращая внимания на причитания полицейского спросил детектив.

– Да, как я уже говорил, целых два, причем оба огнестрелы, слава Богу, огонь не успел разгореться, и опознание не затруднено, – ответил полицейский, – это Кассир с ипподрома, а так же всеобщий любимец Пуагрэ, дружбан писательницы Агаты Квисти. Только этих борзописцев мне в покойниках и не хватало. Наверняка, будет большой скандал.

– Боюсь вас огорчить, господин полицейский, но писатели и Мориарти, по всей видимости, по самые уши замешаны в этом грязном деле, – философски заметил Ушлый, – и поэтому, вы заказывали скандал? Вы его обязательно получите.

– Большое вам спасибо, умеете вы утешать, а что нового удалось узнать на ипподроме, – поинтересовался полицейский, – ведь не даром же грохнули кассира, по всей видимости, кража с пожаром и убийство связаны?

– Вы, как всегда, прозорливы, – усмехнувшись ответил Ушлый, – похищенные деньги, как я и предположил, отвезли на ипподром, обменяли на крупные купюры через кассира, затем, видимо, поняв, что я догадался про скачки, прибрали лишнего свидетеля. Правда, каким боком к этому оказался причастен Пуагрэ, пока непонятно. Хотя, за этот момент у меня есть некоторые предположения и мысли.

– А откуда они так быстро узнали, что вы раскусили их трюк с ипподромом? Ведь когда вы отправились туда, рядом были только писатели и Мориарти, – спросил с удивлением Главный Следователь, – а среагировали они мгновенно.

– Поэтому я и утверждаю, что, эти, как вы их обозвали, борзописцы и Председатель жюри причастны к нашему делу, – уверенно заявил сыщик, – а в остальном на ипподроме – почти пусто. Ставили крупно только на фаворита, неожиданностей не было. Самые крупные ставки у Мориарти, миллионера Собраса, и какого-то иностранца по фамилии Рейндольс.

В этот момент к полицейскому и Ушлому подошли Принцесса, Принц и Котик. Они добирались до того места, где когда-то стоял красивый дом кассира самостоятельно, и поэтому слегка задержались.

– Как ты сказал? Рейндольс? – заинтересовалась девушка..

– Да, а что такое? – удивился вопросу детектив, – знакомое имя?

– По-моему я как-то встречала его в полицейских сводках, – ответила Принцесса и принялась копаться в своей сумке, – только это было давно, месяца три наверняка прошло.

Надо сказать, что примерно полгода назад она, по собственной инициативе, начала составлять свой личный каталог преступлений, на основании полицейских сводок и статей в газетах, и в настоящий момент, в ее распоряжении уже имелась толстая тетрадка, где были коротко описаны все мелкие и крупные происшествия, которые происходили в Столице за это время, хотя для дела эта писанина пригодилась впервые.

– Вот, нашла, – продолжила помощница Ушлого, – три месяца назад, в восточном районе Столицы, недалеко от известной курильни опиума, на скамейке был найден бродяга, без документов, в хорошей, но чужой одежде, без сознания. Он был доставлен в ближайшую больницу для бедных, где был осмотрен доктором. Бедняга умер не приходя в сознание спустя сутки после госпитализации, ему был поставлен диагноз опиумное и алкогольное отравление, двухсторонняя пневмония. Труп захоронен как «неизвестный». В бреду постоянно повторял «Рейндольс, Рейндольс», может быть это была его фамилия или знакомого, так же он читал обрывки какого-то стихотворения: «гость стучится в дверь ко мне…», «тьма и больше ничего…», «и сидит, сидит зловещий, Ворон черный, Ворон вещий…».

– Так это же «Ворон»! Великое стихотворение Эда По! – закричал Принц! – я его знаю наизусть с детства.

– Мяу, – сказал Котик, – что означало, – ни фига себе, а по тебе и не скажешь, что ты такой начитанный парнишка!

– И еще одна интересная деталь, – продолжила Принцесса, – по мнению медсестры, которя работала в тот день, доктор, осмотревший нищего, сам был не трезв, он отнесся к умирающему невнимательно и неверно поставил диагноз. Она считает, что от нищего не пахло алкоголем и опиумом, зато были признаки черепно-мозговой травмы. Но на ее слова никто, кроме написавшего эту информацию журналиста, внимания не обратил. А может это вообще сам писака и придумал.

– Интересная история, – задумчиво пробормотал Ушлый, – но к нашему делу она вряд ли имеет какое-либо отношение, хотя все может быть. А как прошел у вас осмотр окрестностей дома?

– В доме ничего мы не нашли, а вот недалеко, рядом с мусорным баком, Котик обнаружил вот такую вещицу, – девушка достала из пакета грязный носовой платок, на котором была вышита монограмма из четырех шпаг, скрещенных в виде буквы М. Всем было известно, что такие платки постоянно носил с собой в кармане Председатель жюри – профессор Мориарти.

– Опаньки! – воскликнул Ушлый, – платок, плюс пуговица, которую я нашел в охраняемой комнате, а Остапу теперь точно придется ответить мне на ряд неприятных вопросов. Сейчас я, пожалуй, нырну в это болото и посмотрю, удастся ли мне оттуда что-нибудь выловить.

Детектив направился на пепелище и, вместе с полицейскими, приступил к осмотру места проишествия. В первую очередь его, конечно, заинтересовали убитые. Подобравшись к ним, он внимательно их осмотрел, обыскал, и громко крикнул Следователю:

– Просто фантастическая меткость! Обе пули попали в центр лба, но при этом он стрелял не в упор, а с расстояния не менее метра! Хотел бы я посмотреть на того мастера, котрый сделал эти выстрелы и на оружие из которого они были сделаны!

– Можете глянуть, сэр! – громко крикнул ему один из полицейских и выудил из лужи испачканый в саже и грязи револьвер.

Ушлый взял его в руки, посмотрел оставшиеся патроны, проверил заводской номер и уверенно заявил:

– Револьвер системы Кольт. Потрясающий экземпляр. С тех пор, как этот капсульный аппарат почти шестьдесят лет назад изобрел сэр Сэмюэль, это оружие совершило прорыв в револьверном деле. В те времена появилась поговорка: «Бог создал людей сильными и слабыми, Самуэль Кольт, уровнял их шансы». А наш убийца – конкретный специалист по стрельбе из этого револьвера! Два выстрела, две дырки посредине двух лбов. Чтобы так стрелять надо не один год учиться. Наш убийца профессионал, о чем говорит и оставленное им на месте преступления орудие убийства. Чтоб я так жил! Имейте ввиду, Следователь, когда мы его будем брать, с ним надо быть очень осторожным, чтобы самим не остаться без башки.

К своему большому сожалению, больше ничего интересного в сгоревшем доме детектив не нашел.

Когда Ушлый выбрался из сгоревшего дома, то Главный Следователь, посмотрев на него, не смог сдержать улыбку, свежий парадный прикид детектива был полностью уничтожен. Новые клечатые брюки оказались сплошь покрыты новой свеженалипшей грязью, впервые одетый сюртук в сердечках был порван в нескольких местах и испачкан сажей так, что сердечек стало совсем не видно, а лицо детектива, в черную полоску, походило на маску бойца группы захвата в джунглях.

– Что лыбитесь! – зло обратился он к полицейскому, – вот как сейчас уеду домой мыться, кто и где будет преступника искать?!

– Не обижайтесь, друг мой, – ответил Следователь, – но вам действительно надо съездить домой, привести себя в божеский вид. Мне-то все равно, но кто знает, с кем вам еще сегодня придется общаться.

– Боже ж мой! – произнес сыщик с сожалением, вниматнльно осмотрев себя, – пожалуй я соглашусь с вами. Сейчас я действительно отправлюсь домой и приведу себя в порядок. Только скажите мне, где живут наши любимые писатели? Я потом, таки, хочу навестить их, причем и вас я бы тоже хотел там лицезреть.

– В «Лавстории», это лучший отель в Столице, – ответил Следователь, – а на время конкурса там же живет еще и Мориарти.

– Я думаю нам пора поговорить с ними, – сказал сыщик, – не нравится мне вся эта писательская тусовка. Ой, не нравится. И, хотя, они вряд ли напрямую причастны к ограблению, я уверен, что эта компания абсолютно точно от нас какую то информацию скрывает.

– Я отвезу вас и ваших друзей на полицейской машине до дома, – предложил Главный Следователь, – в таком виде гулять по улицам Столицы просто неприлично.

– Буду премного благодарен, – обрадовался Ушлый и закричал друзьям, – ребята садитесь в полицейскую тачку, мы мчимся в сторону дома!

Приехав на виллу, компания наскоро перекусила бутербродами с вяленной бужениной, которую Принцесса готовила по особому рецепту, детектив принял душ, пероделся в свою старую одежду и собрал в зале совет.

– Итак, подобьем бабки, друзья мои, – начал он, – что у нас есть с гуся на этот момент. Мы имеем двух конкретных подозреваемых – Мориарти и По. Первый наиболее реальный. За него скажу особо. Во-первых пуговица, которую я нашел, принадлежит ему, она точно с такого же пиджака, который в настоящее время на нем, платок тоже его, судя по монограмме. Он мог на самодвижущемся экипаже успеть доехать до виллы Кассира и убить его до нашего появления, а по слухам он, к тому же, еще и неплохой стрелок. Но! скажите мне, разве мог человек с полукриминальных прошлым, задумавший и осуществивший уникальное дерзкое ограбление, не оставивший ни одной даже самой незначительной зацепки на месте преступления, так проколоться с пуговицей и платком? Я думаю, что маловероятно. Судя по-всему, нашего дорогого Председателя жюри кто-то очень грамотно подставляет, хотя полностью сбрасывать со счетов его кандидатуру я бы не стал. Писатель попал под подозрение, так как я сам его привез к ипподрому, и он тоже мог реально успеть расправиться с кассиром и Пуагрэ, в пользу этой версии говорит и тот факт, что если вдруг, из ресторана у ипподрома убежал именно Пуагрэ, то он мог погнаться за приехавшим со мной писателем. Еще небольшой штрих, по моему он немного путается в своих героях. Но! Во-первых, я с трудом себе представляю наркомана и выпивоху во главе такого масштабного преступления, во-вторых в момент ограбления он пил в баре гостиницы и дрался с Ваксоном, это видели многочисленные свидетели, в-третьих из ресторана мог убежать кто угодно, в-четвертых, вся его прошлая жизнь никак не вяжется с образом безжалостного профессионального убийцы. И последнее, украденные деньги надо еще и отмыть, что иностранцу сделать в нашей стране очень сложно, или вывезти, что тоже непросто такому человеку как По.

– Лично я склоняюсь к варианту с Мориарти, – заявил Принц, – не забывайте, что он еще получит страховку за украденные деньги. Да и с процессом отмывания у него точно не будет проблем, учитывая его прошлое.

– Не защищай своего любимчика! – вмешалась Принцесса, – мне этот разгильдяй и пьяница сразу не понравился, а в его рассказах сплошь и рядом жуткие убийства и сундуки с драгоценностями.

– Мяу, сказал Котик, – что означало, – насчет жутких убийств, у нас тут все писатели рассказывают в своих произведениях не про розовых пони!

– Я думаю так, – закрыл литературный диспут Ушлый, – сейчас поедем в гостиницу, надавим на Мориарти. Так или иначе, вся эта камарилья, что-то от нас скрывает. Выясним что, может быть и продвинемся с нашим делом. И еще, я очень не люблю незаконченных расследований. Раз уж этот нищий бродяга умер при невыясненных обстоятельствах, а фмилмя Рейндольс имеет место быть в нашем расследовании, Принц, пока мы будем разбираться с ограблением, съезди в больницу, поговори с медсестрой, которая сомневается в диагнозе доктора, разберись, что там произошло.

– Считайте, что уже там! – ответил молодой человек и отправился выполнять данное ему поручение, а остальная команда дружно пошла в гостиницу.

Глава 4

В холле гостиницы царила суета обычного рабочего дня. Вновь прибывшие туристы заселялись в номера, но учитывая, что скачки закончились, а слухи о том, что награждения лучшего писателя не будет из-за похищения, уже просочились в прессу, многие постояльцы покидали отель и разъезжались по домам. Ушлый не без труда отыскал в толпе постоянно снующего туда-сюда народа Главного Следователя, тот сидел в самом дальнем углу в мягком кресле и нервно курил. Его растрепаные волосы и три пустых чашечки кофе ярко демонстрировали напряженную работу его невеселых мыслей. Увидев Ушлого полицейский привстал и радостно помахал рукой.

– Как там наши, мне нравится ваше слово, "борзописцы"? – по деловому обратился сыщик к полицейскому, – собрались для душевной беседы?

– Десять минут назад все были в сборе, только По отсутствовал, как сказали – сидел в баре, но я за ним послал. Все напуганы и сильно нервничают.

– Пусть еще немного попереживают, а мы обсудим с вами наши дальнейшие действия, – сказал детектив и уселся напротив Главного Следователя. Принцесса, с Котиком на руках, примостилась рядом, постоянно поправляя пушистому его нелюбимый шарфик.

– У меня такя просьба, пока мы будем общаться, пусть ваши подчиненные незаметно обыщут номера писателей и камеру хранения гостиницы, – попросил сыщик, – а вдруг что-нибудь да найдут.

– Уже занимаются, – ответил полицейский, – сами знаем свою работу.

Писатели собрались в президентском люксе Мориарти и тихо сидели за столом, Агата Квисти плакала и нервно теребила свой мокрый от слез носовой платок, По с выдержкой настоящего джентельмена, пил виски из прихваченного в баре стакана, Ваксон и Честер о чем то тихо говорили, странно поглядывая на своих коллег. Только что по радио предали сообщение о трагической гибели всеобщего любимца Пуагрэ, и это известие здорово подкосило каждого из них. Ушлый вошел быстрым, решительным шагом и, резко остановившись посредине номера, громко заявил:

– Ну что, господа хорошие, доигрались? Может быть, хотя бы смерть вашего друга заставит вас быть со мной более откровенными?

– Мы не сделали ничего противозаконного, – ответил за всех Мориарти.

– То есть кража призового фонда – это нечто законное, я так понимаю? -

оборвал него детектив.

– Это была не кража, – хором закричали писатели, – мы взяли только свои деньги.

– Значит так, – сказал сыщик, – я весь одно большое ухо, сейчас мне, господин Остап, подробно расскажет за все то, что вам всем хорошо известно, и за то, что вы от меня так тщательно и напрасно скрывали.

– Как любил говаривать мой всегда точный Шерлок Холмс, – нет ничего более стимулирующего, чем дело, где все идет против тебя! – вмешался в разговор Ваксон, пытаясь приободрить Председателя жюри.

– Мы все вместе просто решили воспользоваться теми деньгами, которые сами же внесли в призовой фонд для того, чтобы сделать ставки на ипподроме. Писатели вложили по двадцать пять тысяч международных денег, как вам известно, а я жемчужину, каждый из них забрал в призовом фонде свою долю, и поставил ее на Бриллианта, против Серебряного. Я внес свои двадцать пять тысяч. Мы пошли на это, потому что мой очень верный брокер, порекомендовал ставить против фаворита, так как по его информации первым должен прийти Бриллиант. Вчера вечером я через этого брокера поставил сто тысяч наших общих денег, а сегодня Пуагрэ с утра поехал на ипподром посмотреть на забеги. Утром он позвонил и сказал, что мы проиграли, первым пришел Серебряный, а он зайдет в ресторан при ипподроме, чтобы с горя пропустить пару рюмок. А полчаса назад мы узнали о его смерти. Больше нам ничего неизвестно.

– А я думаю, что вы знаете гораздо больше, чем говорите! – утвердительно заявил детектив, и обращаясь к Честер Тону, продолжил, – давайте вернемся вместе на день назад, и вы мне подробно опишите все ваши действия, по порядку, начиная с того момента, как вы все вместе собрались опустошить запертый в охраняемой комнате сейф.

– Началось все с того, что мы дружно сидели в баре и праздновали выход очередной книги доктора Ваксона. У нас, у писателей, есть такая старинная традиция. Все уже немного выпили, когда к нам подошел мистер Мориарти и предложил поставить наши призовые деньги из сейфа на Бриллианта, так как по его проверенным данным, фаворит проиграет. Мы малость посовещались, и даже немного поспорили, но в итоге согласились.

– Что значит "немного поспорили"? – прервал писателя Ушлый, – кто-то был против этой привлекательной идеи?

– Да, возражал мистер По, он, при всех его пороках, сказал, что не любит скачки и считает, что риск проигрыша слишком велик, – обьяснил ситуацию Честер, Эд даже в знак протеста ушел из бара, сильно хлопнув дверью, но очень быстро вернулся, успокоился ,согласился с Остапом и со всеми остальными.

– И во сколько это было? – уточнил у рассказчика детектив.

–– Мы спустились к сейфу в районе девятнадцати тридцати, – уверенно ответил писатель, – я просто автоматически глянул на часы в холле театра. Потом мистер Мориарти с деньгами уехал, а мы продолжили праздновать.

– А который был час, когда Эд По начал буянить? – поинтересовалась Принцесса.

– Точно не скажу, но особо он разошелся где-то около десяти – половины одиннадцатого вечера, – предположил Честер, – так как, когда я после драки уложил его спать и закончил разбираться с гостиницей, было уже за полночь.

– То есть, начиная с семи часов вечера и до полуночи вы все были вместе, и никто из вас никуда надолго не уходил? – подитожил сыщик, – тогда я обращаюсь ко всем здесь присутствующим, все ли согласны с предыдущим оратором? Все было именно так?

– Да, конечно, – недружным хором ответили писатели.

– Тогда у меня возникает ряд вопросов к господину Председателю жюри! – сыщик повернулся к Мориарти и продолжил, – скажите мне, пожалуйста, неуважаемый Остап, почему вы, обманув остальных участников этой аферы, поставили общие деньги на Серебряного, и когда собирались поделиться вашим выигрышем с остальными участниками этого, как вы удтверждаете, законного действия?

В этот момент на бедного жулика жалко было смотреть, куда-то вдруг пропал его наносной лоск, исчезли понты и улетучилась самоуверенность. А писатели, поняв, что их надули, собрались в кучку, и если бы была такая возможность, разорвали бы его прямо здесь на тысячу маленьких Мориарти.

– Но ваша история со ставками, это скорее морально-этическая проблема, не имеющая отношения к грабежу, – начал добивать его Ушлый, – А вот теперь попытайтесь мне ответить вопрос – почему грабители не тронули сейф?

– Не имею понятия, – промямлил Председатель жюри, совсем потеряв достоинство.

– А я имею понятие! – детектив продолжил наседать на Мориарти, – они не стали возиться с металлическим ящиком, потому что прекрасно знали, за то что денег там нет, а мучиться с сейфом ради одной жемчужины они не захотели. И откуда, скажите мне, они могли пронюхать, что в там внутри пусто?

– Но об этом знал не только я, но и писатели тоже, – попытался оправдаться профессор.

– А пуговицу от вашего парадного пиджака, тоже они на полу плохо охраняемой комнаты забыли? – Ушлого было уже не остановить, – а ваш носовой платок у помойки рядом с базой грабителей, тоже они оставили?

– Какую пуговицу? Какой платок? – Мориарти чуть не плакал, – я ничего нигде не терял!

– Вот ваша пуговица, которую я нашел рядом с сейфом, вот платок, который мои помощники отыскали рядом с домом, из которого увезли похищенные деньги, – сыщик достал вещественные доказательства и передал их Главному Следователю.

– Хотя, постойте, – Председатель жюри все еще не терял надежды выкрутиться, – несколько месяцев назад мне из химчистки вернули пиджак без одной пуговицы, я еще тогда устроил большой скандал, и они возместили почти полную стоимость пиджака! Да-да и платок, я помню, около месяца назад отдал одной милой барышне, она потеряла кошелек на улице и рыдала просто горючими слезами, я ее пожалел, вытер слезы, и, по всей видимости, оставил ей платок.

– Кроме того,– продолжил добивать Мориарти детектив, – вы знали, что я поехал на ипподром, и имели возможность быстро добраться до виллы Кассира, убить его, Пуагрэ и поджечь дом. Слишком много следов вы после себя оставили. А ведь я поверил вам, когда вы сказали мне, что завязали со своим прошлым. Но самое главное, пока мы здесь говорили, в камере хранения гостиницы наши доблестные полицейские нашли огромный чемодан положенный туда сегодня утром на ваше имя, и знаете, что было внутри него?

– Не знаю, – почти прошептал профессор.

– Пятьдесят тысяч Международных денег, номиналом по одной единице, пятьдесят кило денег! – уничтожил Председателя жюри Ушлый, – моя мама любила говорить" жадность рождает бедность." Зачем вы оставили их?

– Господин Мориарти, вы арестованы по подозрению в двойном убийстве, а так же за ограбление охраняемой комнаты и аферы с деньгами призового фонда, – как всегда громко произнес Главный Следователь и надел наручники на несчастного, раздавленного Остапа.

– Я протестую! – закричал тот, – меня подставили!

– Подставили, разберемся, отпустим, – флегматично ответил полицейский, деловито обыскивая задержанного – а пока, чтоб мое сердце было спокойно, посидите у нас, подумаете о своем житье-бытье, может в чем-нибудь решите покаяться.

– "Если будущее мое черно, то лучше думать о нем с холодным спокойствием, как подобает мужчине, а не расцвечивать его пустой игрой воображения" – любил говаривать мой друг Шерлок Холмс, – филосовски заключил Ватсон.

Полицейские вывели Мориарти, а Ушлый, оставшись наедине с писателями продолжил допрос.

– У меня вопрос к господину По, – повернувшись к автору, произнёс детектив, – куда вы направились с ипподрома, когда узнали, что ваша "пара сотен" канула в лету? Кстати, не подскажите заодно, кто ее поставил за вас, и когда?

– Пошел в гостиницу и обосновался в баре. Сидел там до тех пор, пока меня не позвали сюда, – уверенно ответил Эд, вот еще стакан здесь допивал, надо обратно отнести. А ставку за меня сделал Пуагрэ, по моей просьбе утром.

– Спасибо, у меня больше нет вопросов, – закончил аудиенцию сыщик и направился к двери.

– А мы? Что будет с нами, проведут ли конкурс? – посыпались вопросы от, писателей.

– До окончания расследования, попрошу вас всех оставаться в Столице, – приказал авторам детектив, – ваша помощь мне еще может понадобиться.

– Как сказал отец Браун: "Я только хочу сказать вам, что на свете было бы гораздо меньше скандалов, и неприятностей, если бы люди не идеализировали грех и не стремились прославится в роли грешников", – сделал заключение, всегда флегматичный Честер.

Выйдя на улицу, Ушлый и Принцесса зашли в пригостиничное кафе и заказали себе по бокалу апельсинового сока.

– Что-то совсем у меня не вяжется это дело. Мориарти конкретно не того поля ягода. Там понтов и пижонства гораздо больше, чем мозгов. Да и идти с писателями в комнату с деньгами за два часа до того, как будет проломлена стена, очень рисковано. Похоже, мы упускаем что-то очень важное, – устало проговорил сыщик.

– Самый лучший способ привести мысли в порядок, это заняться чем-нибудь не имеющим отношение к этому делу, расслабится и отдохнуть, – посоветовала ему девушка.

– Мяу, – сказал Котик, что означало, – ничегонеделание и здоровый сон – это самая лучшая на свете работа!

– Лучший отдых – смена занятий, – согласился с ними сыщик, – а куда, кстати, подевался Принц? Может дело этого бродяги, хоть как-то отвлечет меня от этого мерзкого ограбления.

Однако, прошло еще не меньше получаса, прежде чем Принц появился около кафе. Было видно, что ему пришлось сегдня побегать. Он порядком запыхался.

– Всем хорошего дня! – весело поприветствовал молодой человек всех сидящих в кафе и витающих в воздухе друзей.

– Есть новости? – нетерпеливо спросил его Ушлый, – а то мы тебя порядком заждались!

– Не то чтоб очень много, но кое-что я накопал, – ответил юноша, – одним словом, доктор в этой богадельне хронический алкоголик, сегодня он опять был крепко выпивши, и отвечать на мои вопросы он категорически отказался, сказав, что все написал в истории болезни. Однако, медсестра подтвердила свои слова, насчет травмы черепа, и еще я нашел двух санитаров, которые так же заявили, что запаха алкоголя от бродяги не было. Пневмония по всей видимости имела место быть, так как кашлял нищий сухо и сильно. Похоронили его в той же одежде, что и привезли, поэтому осмотреть ее не представляется возможным. По мнению медсестры, если бы бродягу удалось отмыть от уличной грязи, то он бы мог выглядеть как джентельмен, и, при правильном лечении, его могли бы спасти. Рейндольса он звал и стихи читал все время, пока мог говорить. К ночи затих, а утром уже умер.