Читать книгу: «Тот самый Севастополь», страница 8

Глава 24

Стамбульский порт, расположенный на двух берегах Босфора состоит из четырёх гаваней: азиатская и три европейских. В Средней гавани Галате советское торговое судно стало для разгрузки. А «Красный Кавказ» устроился на якорной стоянке кораблей во Внешней гавани порта. Близость родного корабля действовала на друзей как успокоительное. Его очертания порой становились заметны, когда образовывался небольшой зазор в сплошном потоке судов и кораблей. Они успели соскучиться по флотской кухне, хоть на сухогрузе меню несколько шире. Да и сослуживцев, с которыми можно было обстоятельно окунуться в юность, тоже не хватало.

Солнце перебирало лучиками поверхность сухогруза, чтобы найти большее количество углов для преломления и нещадно слепило моряков. Но друзья хоть и щурились, но не спешили возвращаться в каюту. Они и так слишком долгом находились в четырёх стенах, чтобы отказать себе в удовольствии понаблюдать за жизнью в порту, уподобившись детворе, которая неотрывно смотрит за «бурление» термитника. Первый день стоянки близился к вечеру, но активность трудящихся работников не угасала.

Всеволод Данилович по обыкновению появился, словно из-под палубы.

– Вот вы где! Хорошее местечко в тенёчке нашли. Всё как на ладони и сухогруз, и порт, – издалека начал капитан первого ранга.

– Вы к нам по делу или о погоде поговорить? – с издёвкой осведомился Владимир.

– По делу. Пройдёмте, – перенял его тон Всеволод Данилович и чуть мягче добавил:

– Я хочу вас кое с кем познакомить.

Российско-турецкие отношения при всей длительности истории имели различные периоды от сближения до отдаления. Но всегда внешнеполитические расхождения отступали на второй план в угоду торгово-экономического сотрудничества. Советское посольство держало руку на пульсе, старательно избегая потенциальных конфликтов. Резидентура, как правило, во всех странах, также находилась на полулегальных основаниях, используя работников дипмиссии в своих нуждах при экстренных ситуациях. Всеволод Данилович побывал в гостях консульства, чтобы посоветоваться с коллегами по поводу своей необычной тройки. И вернулся на борт сухогруза с агентом, который официально имел частный бизнес в Стамбуле и успешно торговал с СССР. Лев Михайлович, одетый в льняной деловой костюм и белую с чёрной лентой мужскую шляпу как у гангстера прогуливался вдоль борта. Размеренно беседуя с капитаном, он постукивал по перилам тонкой тростью. Его лицо с мелкими чертами и жидкими усиками, выглядело непримечательно. Про таких, как он говорят: «сложно вспомнить, чтобы описать внешность».

Владимир первый увидел Льва Михайловича и засветился радушной улыбкой.

Сергей хмыкнул:

– Старый знакомый?

Владимир немного покряхтел, но потом всё-таки ответил:

– Сейчас узнаем, может я обознался.

Всеволод Данилович пригласил всех в каюту, в которой устроился на время путешествия сам. Посередине три стула, на которые он указал морякам. Друзья, подчинились жесту и, не сговариваясь, сели по росту. Напротив в кресло за столом уселся гость. Рядом в кресле, ближе к морякам расположился капитан первого ранга. Из чего друзья сделали вывод, что гость по званию выше, чем их временный командир. Иллюминатор позади гостя хорошо освещал лица моряков, а вот они на фоне падающего света могли видеть только его силуэт.

Коммерсант заговорил тихим убаюкивающим голосом. Он представился и перешёл сразу к делу:

– Всеволод Данилович поведал мне, что вы бравые ребята. Помогли ему в Иерусалиме. Я по долгу службы совмещаю обязанности, поэтому в других обстоятельствах вы бы на мне увидели мундир, а так пользуясь, случаем я хочу с вами познакомиться поближе. Расскажите мне кто вы и откуда.

– А насколько развёрнуто надо отвечать? – поинтересовался Владимир, пряча улыбку.

– Ваши флотские анкеты, составленные Иваном Макарычем, я уже читал. Но предпочитаю услышать самих героев. Всегда приятнее смотреть человеку в глаза, – ответил Лев Михайлович.

– Не поверите, нам тоже приятно смотреть в глаза собеседнику, а ваших мы в этой допросной обстановке не видим, – с лёгкой наглостью и пренебрежением, покрутив по сторонам головой заявил Владимир.

Неожиданным выпадом Владимир заставил внутренне напрячься Дениса с Сергеем. Они сообразили, что в диалоге лучше не участвовать, наблюдать со стороны. Но когда Владимир завертелся, автоматически повторили его движения и закивали в знак согласия с товарищем.

– Стало быть, ты старший в вашей тройке, – не меняя интонации в голосе, проговорил Лев Михайлович.

Владимир отшутился:

– Да, можно и так сказать. Я в июне родился. Серый и Денис в декабре.

Лев Михайлович игнорировал дерзкое поведение:

– А что будите делать, если мы допустим утечку информации, в которой расскажем, как вас завербовали?

– А вы что нас вербуете? – захлопал ресницами Владимир, вытянув вперёд шею.

– А вы хотите быть завербованными? – не сдавался Лев Михайлович.

– Так это смотря куда, – задумчиво протянул Владимир. – Вы бы условия сначала озвучили, а мы бы и подумали.

– Свои условия не выставляете? Чтобы бы вам хотелось? – спросил Лев Михайлович.

– Во-первых, я хочу домой. Сначала в свой тот самый Севастополь конечно, а потом в родной Краснодар, к тем, кто меня любит, – ответил Владимир.

– А вы молодые люди, что скажете? – обратился Лев Михайлович к Денису с Сергеем.

– Мы тоже домой хотим. Но сначала, все дела перед родиной и вселенной выполним и вернёмся, – ответил Сергей за себя и Дениса, который, не успев что-либо сказать дважды кивнул.

– Как ты лихо закрутил. А что за дела у вас перед родиной, сынок? – ухватился Лев Михайлович.

Сергей выпрямился:

– Как какие? Нас призвали на флот. Отслужим и демобилизуемся.

– Понятно. А долг перед вселенной, в чём состоит? – уточнил Лев Михайлович, голосом в котором проскакивали холодные нотки.

– Вы меня простите, коммунисты все атеисты, хоть войсковые соборы существуют, понимая, что солдаты и матросы, всё равно молятся. Я так думаю, нас Бог послал помочь с реликвиями. Вот довезём благополучно их до Севастополя, так и долг перед вселенной свой выполним, – простодушно пояснил Сергей.

Всеволод Данилович процедил сквозь зубы:

– Сергей, тебе не обязательно продолжать пребывать в образе юродивого.

– Вы спросили, я ответил, – демонстративно насупился Сергей.

Лев Михайлович посмотрел на капитана первого ранга, дернул шеей, как если бы пытался стряхнуть наваждение. И тут он пошёл в лобовую атаку:

– Парни, можно ещё долго препираться и барахтаться. Мы уяснили, уровень подготовки у вас высокий. Но отпираться нет смысла. Мы всё про вас знаем и предлагаем сотрудничество. Мы выяснили ваши позывные: Музыкант, Ихтиолог, Адмирал.

Денис, несмотря на всю серьёзность момента, расхохотался, и чуть не плача спросил:

– А что такое ихтиолог?

Недоумевающие лица кадровых разведчиков вытянулись.

«Видимо Всеволод Данилович прав. Применён глубокий гипноз. Психический срыв, на звучание позывных. Жёсткие установки получили ребята…» – думал Лев Михайлович.

Всеволод Данилович нервно зашагал по каюте тесной и без его перемещений: «Они не могли так сговориться. Они закодированные».

«Господи, как всё просто! Если ищешь чёрную кошку в тёмной комнате, нужно же подумать, а вдруг её там нет!» – мысленно смеялся Владимир.

«Они же профессионалы. Почему они не видят, что мы говорим правду? Или как раз таки они видят, что мы не врём, и не понимают, как это всунуть в их систему координат? Но про наши временные прыжки точно говорить нельзя, а-то ещё в психушку упекут. С них станется…» – тревожился Денис.

«Хоть бы не пытали. Пусть случится только хорошее» – молился Сергей.

Лев Михайлович встал так, что моряки увидели его озабоченное лицо.

– Время сейчас не простое. Я понял, что вам нужно подумать. Давайте возьмём паузу, и я к вам зайду перед отплытием, – осторожно закинул затравку Лев Михайлович.

Владимир встал. Нахальство испарилось, будто и не было. Он говорил серьёзно:

– Мы подумаем, обещаю. Это вы верно подметили. Время непростое. Грядёт и для КГБ реструктуризация… Дослужим, а потом если сложится, то вы нас найдёте.

Он подмигнул резиденту, протянул руку для рукопожатия.

Сергей и Денис тоже встали. Лев Михайлович пожал руки всем троим, и пошёл вслед за Всеволодом Даниловичем.

А друзья вернулись на наблюдательный пункт.

– Володя, по-моему, ты нам что-то недоговариваешь? – спросил Денис, всматриваясь в глаза друга.

– Наша служба и опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна… – напел Сергей.

Владимир криво усмехнулся:

– Всё что разрешено говорить, говорю.

– Понятно теперь, что у тебя за курсы повышения квалификации были, – хихикнул Сергей.

– И что ты их обоих знаешь в нашем времени? – не желал сдаваться Денис.

Поморщив нос, Владимир всё же ответил:

– Только турецкого представителя нашей резидентуры, – он скромно добавил, – у нас сотрудничество налажено по некоторым вопросам.

Глава 25

Лев Михайлович зашёл перед самым отправлением. Он долго беседовал с Владимиром. Денис и Сергей стали свидетелями лишь последней части разговора, когда Владимир и Лев Михайлович вышли из каюты на палубу.

Лев Михайлович говорил сухо:

– Я стал, как тот чёрствый сухарь, когда дело касается человеческих эмоций. Как в том анекдоте, когда у доктора спрашивают: «Как вы думаете, что будет после смерти?». А он отвечает: «Мы перестелим вашу койку и положим нового пациента», – он вздохнул, – вы трое заставили меня пересмотреть свою жизнь. Я вдруг задумался, а для чего я живу? Что я хочу? Страна, которой я с молодецким задором начал служить пару десятков лет назад перестала существовать. И я со всеми своими стремлениями перестал быть ей нужен. Мы раскрываем Западу такие тайны, о которых ещё год назад и в страшном сне не приснится. Сколько лет американцы искали источник утечки информации из их посольства. Они же микрофоны искали. А наш доблестный Горбачев сам поделился, что здание их посольства спроектировано как один большой микрофон. Вот кто он после этого? Предатель!

Владимир кивал:

– Можно винить обстоятельства. А можно искать решение. Выбор за человеком. Беречь родину должен не кто-то сверху типа главнокомандующего. Это дело каждого. Кирпичик за кирпичиком и вновь всё возродится. А вот если патриоты оставят родину в беде, так и не патриоты они вовсе.

– Вы не по годам мудры, молодой человек, – внимательно вглядываясь в лицо Владимира, проговорил Лев Михайлович.

– Школа жизни суровой была, – ответил Владимир, ещё глубже осознавая, что, то, что Россия пережила за последние тридцать лет, не поставило её на колени, хоть и предателей развелось предостаточно.

– Объединив людей, думающих настоящими человеческими ценностями, есть шанс спасти страну от возможных потрясений, – раздумывал Лев Михайлович, направляясь к трапу.

На прощанье Владимир сдержанно сказал:

– Спасти не получится. Время невозвратно упущено. Надо сберечь то, что осталось. А потом возрождать и совершенствовать. Я готов быть в вашей команде, если вы разделяете мой образ мышления.

– Увидимся, – пообещал Лев Михайлович.

Севастополь встретил моряков «Красного Кавказа» неожиданными новостями. Страна, из которой они отплыли, перестала существовать. Офицеры, мутившие разумы матросов, вновь принялись за старое, но уже с большим рвением и составляли списки тех, кто готов присягнуть Украине. Москва молчала. Адмирал Касатонов рвал жилы, чтобы устоять под натиском агентуры и Кравчука, первого президента Украины, который услышав от Ельцина, первого президента России, что страны теперь разные, но флот будет единым, самолично провозгласил Черноморский флот своей вотчиной.

Сергей, как истинный киевлянин глубоко переживал происходящее, но уходил от обсуждения, оставив эту незажившую рану только самому себе.

Владимир попытался утешить:

– Если всё очень плохо, значит это ещё не конец! Обязательно всё будет хорошо. Крым всё равно будет русским!

Но это не особо помогло Сергею, хоть он и был благодарен друзьям за попытки его поддержать. Они заступились за Сергея, когда снова, как и много лет назад записались в добровольцы, которые должны были остаться на берегу, чтобы прикрывать отступления кораблей. Сергей, не должен идти на берег, ему тяжелее других в моральном плане далась бы эта оборона.

Денис приобнял обоих друзей:

– Мы так рвались обратно, думая, что найдём ключик домой, в свой Севастополь. А теперь даже с корабля выйти не можем.

– А давайте, пойдём на разведку. Я же слышал, что вы рассмотрели пути отхода, через похищение автомобилей на стоянке и собираетесь рвануть к российской границе в Керчь, если придётся защищать отход. Уверен надо на месте осмотреть все эти господствующие высоты, а не только через визир, – вдруг предложил Сергей.

Они согласовали вопрос о вылазке с особистом.

Иван Макарыч согласился не раздумывая:

– Мешкать нельзя. Высшим чинам многое было ведано, когда мы ещё только в дальний поход собирались. Человек проявляется в сложной ситуации. Особенно при смене власти. Одни страну продавать начали, а такие, как Касатонов не только Черноморский флот отстоят. Справимся, но если есть возможность проводить разведывательные действия их лучше не откладывать. Предатели явные или скрытые повсюду. Кто знал, что администрация города первой поднимет украинский флаг? Идите. Только не в форме. Наденьте робу, так менее приметно будет.

Переодеваясь, Владимир увидел в рундуке свои часы с гравировкой. Он с удовольствием надел их на запястье, снова почувствовав приятную тяжесть и холод металла. Однако любовался недолго, мыслил стратегически: «В прошлый раз обошлось. Нападения не было. Но кто знает, может часы, придётся заложить, а на вырученные деньги бензин покупать, чтобы до Керчи добраться».

Моросил холодный дождь, предвещая начало осени. Исследовав бухту, и проработав маршрут, друзья собрались возвращаться на корабль.

– Подождите! Давайте, в собор заглянем, – предложил Денис.

Сергей и Владимир согласились. В этот раз, находясь в Свято-Никольском храме, каждый из них думал о тех, кого он оставил дома. Быстро помолившись у образа Николая Чудотворца, они поспешили к выходу.

– Искренни ли вы в своих помыслах? – спросил старец у входа.

Друзья молча кивнули.

– Да воздастся вам по делам вашим! – провозгласил старец и пошёл под своды храма.

Идя по мокрой мостовой, друзья смотрели вниз, защищаясь от пронизывающего ветра.

Неожиданно Денис спросил:

– Я что опять поправился?

Владимир взглянул мельком:

– Конечно, поправился. Ты же коком служишь!

Но тут Сергей радостно закричал:

– Да, нет, он реально поправился! Вы снова седые!

– Ты тоже! Бежим домой! – прокричал Владимир.

И друзья понеслись по улицам, словно им было не полтора века на троих.

Насладившись первыми объятиями с супругами и детьми, которые были сильно удивлены внезапным порывом нежности, друзья устроились в сторонке и, умиляясь, любовались семействами.

Задумчиво растягивая слова, Владимир поделился наблюдением:

– Каждый из нас очень хотел завершить нечто. Видимо поэтому свыше нам и был предоставлен шанс послужить во имя спасения своих душ и изменить то, что хотели. Серый пропустил поход во Францию из-за болезни и остался в лазарете на берегу, хотя тренировался выступать в Тулоне. Ден мечтал встретить подтверждение древних видов морских обитателей. Я мечтал стать героем и в этот раз не просто записался в добровольцы, а возглавил группу защиты отхода кораблей, тренировал всех со знанием дела.

Сергей кивнул:

– Только побегав за мечтой, я осознал, что моё счастье совсем близко.

Денис немного подумал, он нутром чувствовал, что его история с той рыбиной ещё не закончилась, но сейчас друзей поддержал:

– У меня такой же вывод. Только насытившись свободой, человек понимает, насколько он социальное существо, которому постоянно рядом нужны родственные души.

– Да-а-а, семья это самое важное и лучшее, что только может иметь человек. А для каждого мужчины, каким бы бравым он не был, важно, чтобы его ждали и дождались, – растроганно произнёс Владимир.

Эпилог

Через год научный мир взорвался новостью. Заслуженный российский ихтиолог обнаружил ранее считавшийся исчезнувшим вид китообразных млекопитающих в акватории Средиземного моря.