Читать книгу: «Тот самый Севастополь», страница 7

Глава 20

Через три недели почти весь миллионный Иерусалим говорил о молодом юродивом из СССР. Некоторым посчастливилось услышать о себе подробности из прошлого и узнать нечто о своём будущем. Однако не для каждого был открыт вход к получению информации от вселенной, на что юный прорицатель с печальным видом сообщал «не ваш день сегодня» или «не нужно знать вам о том, о чём интересуетесь». Священник Вячеслав был удостоен визита юродивого с сопровождающими и тоже восхищался его даром божьим. Уловка удалась. Члены общества тамплиеров, считавшиеся себя самыми просвещёнными в округе, пожелали встретиться с Сергеем. Однако они хотели с ним встретиться втайне и наедине. В назначенный день Сергей пришёл в храм к Вячеславу, а его трое сподвижников остались в саду рядом с церковью. Все, кто хотел увидеть дар Сергея в действии, записывались в очередь. Во время беседы со священником к ним подошёл статного вида мужчина в парике по имени Арон и прекрасно владеющим русским языком. Было заметно, что он весьма преклонного возраста, но старается держаться молодцом. Вячеслав удалился, оставив их вдвоём, но находился неподалёку. Вячеслав видел, что Арон не доволен, как идёт беседа. Переживал, что надо было бы подучить Сергея выказывать больше учтивости. Однако всё обошлось. Хоть Арон и не выказывал симпатии, но всё же сказал, что готов поговорить с членами общины, чтобы помочь Сергею в поисках иконы Николая Чудотворца.

Это успех. Они явно заинтересовались тем, что им было подготовлено. Пока Сергей рассказывал своим будущим родственникам, их соседям и друзьям какие-то факты из их прошлой и будущей биографии, Всеволод Данилович составил перечень потенциальных сведений, которые, безусловно, заинтересуют тамплиеров. Сергей, Денис и Владимир избороздили память за последние тридцать лет и припомнили самые громкие происшествия, которые должны будут произойти. Это и создание в 1994 году Палестинской национальной администрации, когда Сектор Газа перейдёт под контроль радикального движения ХАМАС. Причём с уточнениями, что ХАМАС как палестино-исламисткое движение будет признан террористической организацией самим Израилем, странами НАТО, Европейским Союзом, Японией, Канадой, Иорданией и Египтом. Австралия и Великобритания признают террористами только военное крыло, а Россия будет вести диалог как с легитимным партнёром для переговоров. Убийство Ицхака Рабина, военного и политического деятеля в 1995 году, личность которого затем станет символом левого лагеря. Победу Биньямин Нетаньяху на выборах в 1996 году на пост премьер-министра Израиля. Подписание Хевронского протокола, под посредничеством США в 1997 году, по которому восемьдесят процентов города отошли под контроль палестинцев. И многие другие факты, которые давали козыри владеющим этой информацией, но не несли собой риск для СССР. Сергей должен был дать немного для затравки, а дальше стоять на своём, что его зовёт икона. Затем после понимания, где располагаются реликвии дать следующую порцию информации. И для следующей встречи сказать, что икона была в окружении долгое время с другими святынями, и только, побыв рядом со всем, что пропиталось от этого святого образа ему придут очередные видения. Далее план по их изъятию нужно было прорабатывать уже после финального физического подтверждения наличия всех поднятых со дна моря реликвий.

С момента первой встречи прошло пять дней. Арон молчал. Вячеслав держал дистанцию, чтобы не проявить личный интерес в их следующей встрече с Сергеем и когда видел Арона у себя в приходе, только приветствовал, да интересовался его здоровьем.

Всеволод Данилович восхищённо наблюдал как друзья общаются по поводу политической обстановки всего региона, в котором он можно сказать жил уже порядка двадцати лет. Его не мог, как разведчика не заинтересовать факт такой осведомлённости его молодых подчинённых. Но все свои вопросы он решил оставить до фазы окончания операции.

И вот однажды в воскресение на службе в храме Вячеслава к Сергею сзади подошёл Арон.

– Не оборачивайте мой друг. Я сейчас пройду в левое крыло храма, там дверь во внутренний дворик. Следуйте за мной, – прошептал Арон и зашаркал в сторону бокового выхода.

Друзья видели эту сцену, но чтобы операция не сорвалась, не сдвинулись с места, хоть и наполнились волнением за Сергея.

Сергей вышел во двор. За решётчатой оградой припаркован автомобиль. Задняя дверь открыта. Внутри ждал Арон, снаружи у двери, возможно водитель. Сергей заставил себя идти, улыбаясь и не оглядываясь, показывая всем своим видом, что он давно желал этого момента. Едва он сел в машину, дверь захлопнулась мужчиной, который запрыгнул на сидение рядом с ним. Сергей оказался зажат между Ароном и незнакомцем. В машине было ещё двое. Автомобиль плавно отъехал от храма и, свернув за угол, помчался по узким улочкам города. Через двенадцать минут, которые попытался отсчитать Сергей, они остановились у какого-то храма и также через боковую дверь вошли в него. По каменным коридорам они прошли в полуподвальное помещение, где свет поступал через витражи под потолком. В полумраке Сергей невольно оглянулся и заметил ещё парочку. Они выражениями лиц напоминали Арона, но были моложе его возможно вдвое.

– Это мои сыновья, Михаил и Авраам, – представил Арон.

– Очень приятно, – ответил Сергей, ожидая, что будет дальше.

Задал вопрос Михаил, по виду старший из братьев:

– Нам отец сказал, что тебе многое ведомо. Допустим, мы организуем тебе возможность увидеть икону, но готов ли ты стать нашим личным проводником, в прогнозировании будущего?

– Я лишь раб тех мыслей и образов, которые посещают меня. В данный момент я не готов ответить на твой вопрос. Почему-то проведение скрывает от меня моё собственное будущее. Я знаю одно, если будет зов, то я буду должен последовать за ним, это мой крест, – спокойно ответил Сергей.

Второй брат хмыкнул, заходил маятником между колонн. Под сводчатым потолком размеренно раздавалось эхо его шагов. Молодые мужчины молчали.

Арон прокашлялся:

– Да будет так. Нам будет достаточно и той информации, которой ты готов поделиться. Пройдём за мной.

В конце длинного помещения находилась неприметная арочная низкая дверь. Арон открыл её и предложил Сергею пройти первым. Всё существо Сергея воспротивилось этому приглашению.

«Да он меня сейчас как мышонка там захлопнет» – лихорадило Сергея.

Но сохраняя спокойный вид, он посмотрел Арону в глаза и спросил:

– Что там в темноте?

– О, да я забыл включить свет, – хлопнул себя по бокам Арон.

– Михаил, ты ближе стоишь, поверни рубильник, – попросил он сына.

– Помещение осветилось люминесцентным светом от потолочных ламп. Оно было наполнено деревянными ящиками с меткой «РГО».

«Вот они мои хорошие. Русское Географическое Общество даже запаковать всё успело. Да тут на почти полный контейнер груза. Интересно, как Всеволод Данилович собирается всё отсюда вытащить?» – подумал Сергей и тут же заметил в дальней части комнаты высокие распашные двери.

Тем временем Арон достал икону Николая Чудотворца. Она была обычная простенькая, видимо корабельная. Сергей бережно принял её, поцеловал и, встав на колени, закрыл глаза, зашептал слова молитвы. А отец с сыновьями молча ждали, пока Сергей изречёт новые предсказания.

Глава 21

Через два часа Сергей снова появился в храме священника Вячеслава. Денис и Владимир наконец-то смогли дышать свободно без тревоги, которая всё это время их сковывала.

– Всё сложилось как нельзя лучше, – обрадовался Денис, когда Вячеслав помог сориентироваться с местом хранения морского клада.

– Теперь наше преимущество состоит только в быстроте реакции. Операцию по изъятию и возвращению груза нужно провести сегодня ночью, – сказал Всеволод Данилович.

– Там на пару грузовиков точно. Более того все ящики вскрыты. Их перед погрузкой нужно ещё забить гвоздями. Тихо это всё не провернуть, – поведал подробности Сергей.

– Вы своё дело сделали. Позвольте мне закончить операцию, – сурово сказал капитан первого ранга.

– То есть вы хотите сказать, что мы вам больше не понадобимся? – удивился Владимир.

– Я этого не говорил. Просто ваша роль будет прикрывать отход. А грузчики и водители будут другие участники операции, – пояснил Всеволод Данилович.

В безлунной ночи два грузовика бесшумно подъехали к одиноко стоявшему храму. Сара молниеносно обездвижила двух охранников. Ворота в боковую часть сада, распахнулись, издав глухой стон. Примерно метров сорок надо было носить ящики для погрузки. Ближе подъехать возможности нет. Десять человек среднего роста и хрупкого телосложения как артисты цирка запрыгали по ящикам, закрывая их и фиксируя крышки мебельными степлерами. В течение получаса груз был перемещён полностью. Друзья, наблюдавшие за этой картиной из автомобиля, припаркованного в стороне, только диву давались ловкости сподручных Всеволода Даниловича. Когда грузовики тронулись, моряки проследовали за ними.

– Я только не понял, а сам капитан первого ранга где? – вдруг спросил Владимир.

– Вряд ли он был среди этих акробатов, – задумался Денис.

Сергей предположил:

– Может он в кабине с водителями?

– Будем, надеется, что так. Сара, вероятно, ушла на своём мотоцикле, я видел его в квартале от храма, – сказал Денис.

– Хорошо, что он нас снабдил ПСН, – сказал Сергей, поглаживая пистолет скрытого ношения.

– Да. Он греет душу, это правда. В засаде мне сидеть ещё никогда не приходилось, – улыбнулся Денис.

Владимир усмехнулся:

– Вот послушайте. Когда-то давно я побывал в станице Кущёвской у одной из двоюродных бабушек. Там есть огромный памятник казакам-гвардейцам на поле казачьей славы. Летом 1942 года против двух полков казаков с саблями была горно-стрелковая дивизия и два полка СС, которых наши ребята разметали как щепки. Положили более пяти тысяч врагов. Сутки спустя под станицей Шкуринской такой же подвиг повторила другая казачья дивизия, разбив ещё три тысячи немцев. В местном музее храниться дневник погибшего немецкого офицера, написавшего несколько строк: «Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живым отсюда не выбраться». Мальцом, я проникся подвигом этих бесстрашных людей. Боялся, что если когда-нибудь придёт мой час икс, то выстою ли я? Но отец рассеял мои сомнения, объяснив, что если моё дело правое, то храбрость меня не покинет, даже если в руках не окажется шашки, и надо будет идти в рукопашную.

Денис кивнул:

– Согласен. Но всё равно лучше, когда в руках есть оружие.

Через несколько часов, когда начало светать два грузовика и один легковой автомобиль прибыли к границе с Ливаном.

– Мы уже заправлялись и нам бы ещё бензина раздобыть, – сказал Денис, похлопав по пустым канистрам, когда они стояли на пропускном пункте.

– У грузовиков топливные баки больше, но я думаю им тоже нужно заехать на заправку, – предположил Владимир.

– Может, сходим, посмотрим, кто там, в кабине? – спросил Сергей.

– И как это будет выглядеть. Мы же типа отдельно путешествуем, – напомнил Денис.

Сергей настаивал:

– Давайте пройдёмся, разминая ноги и не привлекая внимания.

Владимир попросил Дениса:

– Сходи с ним, не уймётся же.

– Эх, не успел тебя о том же попросить, – хохотнул Денис и поплёлся за довольным Сергеем.

Владимир заправил автомобиль, уселся на водительское сиденье. Был его черёд извозчика. Он подгонял кресло под свои размеры и увлёкся этим процессом так, что даже не заметил вернувшихся товарищей.

– Что случилось? – спросил Владимир, увидев серьёзные лица.

– Капитана там нет. Это ливанцы. Говорят по-арабски. Упоминали Бейрут. По-видимому, эти плохие парни похитили наш груз, – сказал Денис.

– А это не может быть какой-нибудь отвлекающий манёвр от нашего Всеволода Даниловича? – задумался Владимир.

– Кто его знает, что ему в голову взбрело. Но я думаю, он обязан был нас предупредить, если бы такое задумал, – хмурился Денис.

– А как же Сара? Она же участвовала в операции, – воскликнул Сергей.

– Сара – человек. Её могли переманить или перекупить. Скрытых мотивов может быть множество. Кстати, Всеволод Данилович говорил не при ней о нашей роли, и именно поэтому возможно мы сейчас здесь. Но где он сам? – озаботился Владимир.

– Нам остаётся проследить дальше за грузовиками. Пока, по крайней мере, они нас ни в чём не заподозрили, – предложил Денис.

Сергей вопросительно уставился на Дениса:

– А дальше? Ты же видел, что их десять человек, не считая водителей.

Владимир пробубнил:

– Наше дело правое, – он рявкнул друзьям, – по ходу разберёмся. Садись в машину, грузовики тронулись.

Загруженность автотрассы позволила друзьям незаметно проследовать до порта в Бейруте. Они видели через низкий забор, как ящики погрузили в контейнер. У Владимира созрел дерзкий план. Уже никто не сомневался, что ливанцы перехватили груз. Всеволод Данилович оставил в своё время им номер мобильного телефона Сабира. Вызвонив, его как единственного человека, который мог понять, как им помочь, они стали ждать подкрепление. От Тартуса до Бейрута почти три часа езды. Сабир прибыл на катере и нашёл друзей, где было сказано. Они перебрались на катер и наблюдали за происходящим со стороны моря. Ближе к вечеру прибыл контейнеровоз. Он заехал под разгрузку в порт, но в нём, как в Троянском коне, прятались советские спецназовцы, которые в одночасье произвели замену содержимого контейнеров и освободили связанного и закрытого в одном из ящиков капитана первого ранга. Этой же ночью контейнер с реликвиями был доставлен в порт Тартуса, а утром отгружен на советский сухогруз.

После двух бессонных ночей друзья с радостью обустроились в предоставленной четырёхместной каюте на торговом судне. Когда Всеволод Данилович вошёл к ним поблагодарить за спасение, то услышал дружный храп.

Глава 22

Торговое судно прибыло в Афины. Пирейский порт, как один из крупнейших на Средиземноморье, кишил перемещающимися в разные стороны грузовыми контейнерами. Планировалась недельная стоянка. Сухогруз встал в очередь под разгрузку. Также ожидалось, что погрузят ещё какой-то транзитный груз. «Красный Кавказ» ждал своих подопечных в нейтральных водах, а друзья готовились провести целую неделю, наблюдая унылую картину грузоперевозок. Они теперь прогуливались и лишь поглядывали на охраняемый ими контейнер. Всеволод Данилович отсутствовал первые сутки, а затем объявил, что возьмёт с собой одного на берег на пару-тройку дней и они сами должны решить, кто это будет.

– Сергею на берег не надо. Он и так весь мир повидал, – хохотнул Денис.

Сергей наигранно возмутился:

– Почему это? В Афинах я ни разу не был. И хотел бы сравнить, похож ли этот город на другие европейские города. Наоборот именно мне надо идти. Вы оба сильные и если что отразите нападение даже целой греческой армии.

Владимира посетило нехорошее предчувствие. Но пока он друзей не пугал.

– Знать бы для чего ему человек понадобился? – задал не риторический вопрос Владимир.

– Может, ему просто связной нужен? Встретить кого-то, взять что-то, например? – предположил Денис.

– А ты понимаешь, что за этим человеком могут следить, и он может познакомиться с местной полицией? – спросил Владимир.

– Всё я пас. Мне в Тулоне приключений хватило, – тут же выпалил Сергей.

– Думаю, ты прав. Расклад любым может быть, – посерьёзнел Денис.

Владимир решительно заявил:

– Физически я вас сильнее. Я пойду.

Денис шутил, но в глазах читалась тревога:

– Хорошо. Мы с Сергеем тоже не промах. С половиной греческой армии справимся.

Всеволод Данилович привёл Владимира на конспиративную квартиру. Точнее дом, который располагался на окраине Афин. Выбеленное строение мало чем отличалось от типичных греческих домиков, которыми утыкано всё побережье Эгейского моря. В небольшом, но густом саду, который тесно обвивал дом, обозначились первые осенние признаки. Владимир видел, что капитан первого ранга торопиться и решил оставить осмотр дома на потом.

– Присаживайся в кресло. Есть разговор, – сказал Всеволод Данилович, указав Владимиру, куда именно следует сесть.

Не успел Владимир устроиться поудобнее, как на его запястьях защёлкнулись наручники, намертво прикрепив его к креслу.

– Что ты делаешь?! – взревел Владимир, позабыв про субординацию.

Ответ прозвучал едко:

– Я жив до сих пор только лишь потому, что никому не доверяю. А ваша тройка ведёт себя весьма подозрительно.

– И ты думаешь, что я тебе правду говорить начну? – рассмеялся Владимир, багровея.

– У меня есть разные способы разговорить тебя, – сказал Всеволод Данилович и ударил с размаху рукояткой Стечкина Владимиру в челюсть.

Владимир сплюнул кровью:

– Зря стараешься. У меня пониженная чувствительность к физической боли.

– Спасибо, что предупредил. Значит, сразу перейдём к инъекции, – расплылся в улыбке капитан первого ранга.

– Какой ещё инъекции? – напрягся Владимир, который недолюбливал шприцы с иголками и мог потерять сознание при переливании крови.

– Слышал про сыворотку правды? – подчёркнуто вежливо спросил Всеволод Данилович.

– Приходилось, – выдохнул Владимир.

– Вот и прекрасно. Не придётся объяснять, что это такое, – ухмыльнулся Всеволод Данилович, разворачивая свёрток с ампулами. Неожиданно он рассмеялся.

– Хотя нет, я дам тебе небольшое разъяснение, – хмыкнул Всеволод Данилович, а затем уже с холодным выражением на лице поведал, – мой «болтунчик» отличается от других психо-активных препаратов, которые часто используют спецслужбы. Ты не вспомнишь о нашей беседе. Я вскрою вашу тройку по одному. Вы даже не сможете друг другу об этом поведать.

– Могу себе представить, как ты потом удивишься, – сквозь хохот еле выговорил Владимир, но получив очередной увесистый удар по затылку, решил помалкивать.

Всеволод Данилович, как опытный верификатор быстро окончив с проверочными вопросами, удостоверившись, что сыворотка заработала, переходил к основному списку, интересующих его тем. Но все трое оказались крепкими орешками. Он понимал, что ошибка, возможно, закралась в формулировку вопросов. Но выбраться из круга, по которому водили его эти юнцы, у него не получалось. Они не сознались на кого работают, а лишь отшутились, что один ихтиолог, второй музыкант, а третий адмирал.

«Неужели у меня сыворотка из забракованной партии досталась или к этим парням был применён многоуровневый гипноз? В любом случае они не настолько безобидны, как пытаются показать!» – недоумевал Всеволод Данилович.

Когда Владимир после возращения на корабль сказал Денису с Сергеем, что не помнит, зачем он был так нужен капитану первого ранга, друзья не удивились, подумав, то это какая-то секретная информация. Но затем, когда и Денис, и Сергей тоже почувствовали пробел в памяти, они немного запаниковали.

– Это у нас от перемещения во времени или этот разведчик над нами опыты ставит? – первый сориентировался Денис.

Владимир нахмурился:

– Почему про опыты думаешь?

– У меня привычка осматривать своё тело на постоянной основе. То медуза ужалит, не заметишь, то паразит какой-то прицепиться в экспедициях. А потом лечись неизвестно сколько. И вот на очередном осмотре, я увидел след от укола на сгибе локтя, – продемонстрировал Денис находку.

Владимир проверил себя:

– У меня ничего нет.

– А у меня еле видно! Следовательно, так как ты первый с ним ходил, то у тебя след от укола уже исчез! – испуганно заявил Сергей.

– Час от часу не легче! И что он теперь о нас думает? – спросил Денис, оглядываясь по сторонам в надежде заметить капитана первого ранга.

– Что думает? Что думает? Кто его знает, что он думает! Это же кгбэшник. Он никогда не покажет своих реальных намерений, – гневно ответил Владимир.

– Однако, если раньше он спрашивал, как нас может отблагодарить за помощь в Иерусалиме, то теперь держит дистанцию, – подметил Сергей.

Денис кивнул:

– Верно. Обедать с нами он ходить перестал. На прогулках уже два дня не пересекаемся. Завтра отплытие, а он ещё с указаниями не приходил. Побаивается что ли?

Потирая подбородок, Владимир подытожил:

– Такие не боятся, а опасаются и перепроверяют. Если ему не удалось что-то от нас выпытать, то он ещё не раз к нам пожалует и своего добьётся. У меня после похода с ним в город челюсть ноет и шишка на затылке. Надо держать ухо востро, а то доиграемся мы с этими шпионами.

Глава 23

Этим же вечером, когда все думы по изменившемуся поведению Всеволода Даниловича были обдуманы, Владимир решился предложить друзьям путь решения вопроса.

– Я пару лет назад проходил курсы по повышению квалификации. Нам по психологии там дали прелюбопытные вещи про фокусы языка. Я всё думал, когда ими заняться, может быть, время их и пришло. Давайте попробуем встроить нашему разведчику установку, что мы ему не интересны, пока он к нам более жёсткие приемы не применил. Не подумайте ничего лишнего. Я просто все ещё надеюсь вернуться домой в целости и сохранности и не безмозглым наркоманом от его опытов, – задумчиво сказал Владимир, заинтриговав Сергея с Денисом.

– Что предлагаешь? – сосредоточился Денис, словно и не собирался спать.

– Я расскажу теорию, и вместе покумекаем, как и что ему говорить, – многозначительно улыбнулся Владимир.

– А это ещё где-нибудь пригодиться? – уточнил Сергей, надеясь, что лекция не будет нудной.

– А то, как же. Если хотите, я на примере расскажу. В детстве были все и это каждому знакомо не понаслышке. Если не пригодится с собственными детьми, то при воспитании внуков точно будет полезно, – словно рекламный агент нахваливал Владимир предлагаемые приёмы, размахивая руками так, что и Денис, и Сергей быстро присели на койки, чтобы он их не зашиб.

Сергей обнял подушку:

– Ладно, мы тебя слушаем. Токо не сильно заумно, пожалуйста.

Владимир прокашлялся, сел посередине каюты, и заговорил как заправский лектор:

– Приёмы, о которых я толкую, нужны для тяжелых переговоров, когда необходимо незаметно сформировать нужные вам убеждения у собеседника. Человек пользуется разными категориями мышления. Он использует предпочтительные модели восприятия мира. Ставит приоритетные задачи, на что потом автоматически в первую очередь обращает внимание. А также связывает аспекты реальности, тем самым формируя убеждения. Но парадокс в том, что потом новые убеждения начинают влиять на весь процесс мышления. Нам говорили, что существует четырнадцать фокусов языка или форматов создания убеждений. Вероятно их куда больше. Так вот сознание фокусируется на какой-то определённой цели, ради которой собственно человек и говорит. Обращали внимание как ловко некоторые продавцы, могут навязать товар. Как говориться вышел за хлебушком, а накупил полную тележку товаров. И вроде не нужно тебе это всё, но доводы продавца звучали так убедительно! Наш Владимир Путин пользуется всеми фокусами языка, поэтому его речь захватывает большой диапазон слушателей.

– Подожди-ка, подожди-ка! Так он же из разведчиков! Значит, и наш Всеволод Данилович на это не клюнет! – воскликнул Сергей.

Владимир улыбнулся:

– Секрет состоит в том, что каждый из нас человек. Как бы не хотел человек абстрагироваться, но не сможет. Новая классификация засядет в голове и будет действовать подсознательно.

– То есть ты уверен, что это сработает? – скептически отнёсся Сергей к инициативе друга.

– Вот увидишь ещё, как сработает. Классификация навсегда останется в голове и будет, вытаскиваться подсознанием при возникновении подобной ситуации каждый раз. Не хочешь, чтобы твоя дочь обвинила тебя в своих личных проблемах, никогда ни одного слова не говори о предмете её обожания, – подмигнул Владимир.

– Люди могут потому, что думают, что могут! Если им постоянно говорить обратное, то и эффект будет соответствующий! – осенило Сергея.

– Отлично! Чувствую, кто-то уже разобрался, но давайте без перебивания, а я попытаюсь кратко всё изложить, – попросил Владимир и, снова собравшись с мыслями, продолжил, – я думаю, нам пригодится всего несколько фокусов языка. А именно Переопределение, Последствия, Разделение и Противоположный пример. Ну, и Метафрейм наверное тоже. Так вот. Наша задача вводить нашего капитана в не ресурсное состояние, когда он находится рядом с нами и даже иногда преследовать его, чтобы закрепить результат. Значит так формат Переопределение. Вставляем фразу «иными словами, ты неблагодарный или ещё какой-то…» на любую просьбу со стороны Всеволода Даниловича. Помните, как спорили до хрипоты с родителями, если они так говорили? Вы им про драку, а они вам назидательным тоном продолжают: «Мы тебе рубашку новую купили, а ты не благодарный её порвал» или «Ну чего ты так кричишь, нервничаешь, психуешь?». Формат Последствия предполагает накладывание на оппонента развитие негативных сценариев для любых его поступков. «И долго это будет продолжаться?», «И кто ты после этого?» вопрошали родители, ставя нас в тупик, и мы не могли выйти за рамки этой установки, чтобы спрогнозировать развитие событий, ведь этот вопрос задавался только тогда, когда мы провинились, поэтому мозг сразу отвергал его как неприятный фактор. В общем, фраза «делай не делай всё равно» ставила клеймо неудачника. Формат Разделение состоит из прыгания от общего к частному. Когда выдёргиваются слова из контекста и человек просто не может уже отслеживать свою мысль, потому что затуркан мусорными вопросами, не относящимися к делу. Собеседнику даётся посыл, что всё хорошо, но тут же, как бы невзначай звучит: «А помнишь, как ты сказал это…?», «Вот это твоё слово меня зацепило…» и тому подобное. Формат Противоположный пример ещё больше раскачивает качели, лишая способности сказать «нет». При ссорах с родителями бывает, что они кидают такие фразы: «Это не повод так себя вести!» или «Это не оправдывает твоё поведение!», «А если посмотреть по-другому?», «У всех дети как дети, а ты…?». Тем самым они загоняют ребёнка в угол. Когда человек не видит возможность изменить или улучшить ситуацию, он теряет возможность к изменениям как таковую. Ну и формат Метафрейм. Собственно это убеждение по отношению к убеждению: «Ты что, правда, в это веришь?», «Да ладно, ты это серьёзно?». Ставя под сомнение, чтобы человек ни сказал можно заставить его сомневаться в чём угодно, даже в том, как его зовут. А если это ещё сделать прилюдно, так тем более неловкость и щекотливость ситуации сработает нам на руку быстрее. Наверняка сталкивались с подобным, когда ребёнок просит подарок от Деда Мороза на Новый год, а мама в супермаркете громко говорит: «Ты что действительно до сих пор веришь в Деда Мороза?». Результат предсказуем, ребёнок тут же открещивается от всего, в том числе и от доверия к родному человеку. При чём, важно каждый раз, когда видим, что собеседник впадает в нересурсное состояние, держать его в нём как можно дольше, поддакивая и кивая. А как только он в позитив выходит, так сразу ему надо демонстрировать несогласие.

Владимир замолчал, чтобы перевести дух. Оглядел всех и мстительно проговорил:

– Будем крутить Всеволода Даниловича этими форматами, расшатывая его веру в себя, когда он общается с нами. И, может быть, тогда не увидим больше у себя следов от уколов.

– Кровожадный вы человек, батенька, – неожиданно изрёк Денис.

– Я лишь защищаю себя и вас, – отрезал Владимир.

Сергею тоже показалось, что, то чем поделился Владимир, дурно пахнет, но видя его реакцию, решил оставить своё мнение при себе. С одной стороны он понимал, что Владимир предлагает жёсткие меры, но с другой стороны даже такому миролюбивому человеку, как он не понравилось, как с ними поступил капитан.

«У каждого своя правда», вспомнилась фраза мамы, когда она не раз разнимала его со старшими братьями.

Однако новых попыток от Всеволода Даниловича не проявлялось. Он кратко после отплытия повторил установку о том, как необходимо вести наблюдение за грузом с реликвиями и казалось, потерял к ним всякий интерес, пока они не дошли до порта в Стамбуле.