Читать книгу: «Небеса опускают взор», страница 3

– Меня наглым образом обманули, когда уверили в твоей скромности и порядочности! А ты… ты ничем не лучше куртизанок! Тебя видели в доме чужого мужчины, видели, как ты выходила прямо оттуда!

Жених бранился и возмущался, аж слюни летели. Матушка в ужасе схватилась руками за лицо и никак не могла понять, о каком мужчине речь. Перепуганная Рия поняла, что это тот, у кого была взята статуэтка и кому послание на коре.

– Вы воспитали плохую дочь! Бесстыдницу! Я не женюсь на такой! Никогда! Верните мне мои деньги и мой подарок! – кричал господин Кумар.

Калияни держала поднос, на ее шее было надето украшение, которое заметил жених и вдруг подскочил сорвать. Девушка не ожидала и дернула руками, поднос опрокинулся, горячий отвар попал прямо на бунтаря. Завопив от испуга, господин Кумар сделал шаг назад и оступился, едва не упав.

– Да чтоб вам пусто было! – возгласил он и ринулся прочь.

Вскоре прилетели отец и брат. Калияни собирала остатки еды с пола, матушка рыдала в доме, ее успокаивала Рия. Рассерженный Гопал накричал на дочь, Ананд обвинил сестру во лжи и обозвал куртизанкой, заявил, что она испортила им всем жизнь и растоптала семью. Отец не мог прийти в себя, он получил сильнейший удар прямо в сердце. Оказывается, дочь Мохана рассказала отцу о приходе Калияни в дом Шамбо и пожаловалась на грубость от девицы, а Мохан в свою очередь обо всем выдал господину Кумару, зная, что тот собирается жениться. Мохан позавидовал Гопалу и решил расстроить свадьбу, дабы господин взглянул на его дочь.

Тут-то Калияни задумалась о словах Радхи: предначертано ли было это Богами?.. Как и то, что они потерялись с Шамбо… После разрыва помолвки она вернула несостоявшемся жениху подарок, отец был вынужден вернуть монеты, а девушка вернулась работать на ферму. Вот только не прошло всё бесследно, по деревне поползи слухи, в Гопала стали тыкать пальцем, кто-то даже насмехался. Калияни злорадствовала всё та же работница фермы и открыто выражала радость, что господин Кумар одумался и бросил распутную девицу. Шамбо так и не вернулся. Калияни осталась одна со своей несбывшейся мечтой и горечью. Выносить позор было трудно, особенно бесконечные порицания и укоры от родителей, но девушке помогали слоны, только с ними она могла отвлечься и даже пошептаться.

Глава 2

Через какое-то время начались проливные дожди. А после рисовое поле неожиданно надумал посетить брат падишаха и лично посмотреть, как идут дела. Внезапный приезд важной личности встревожил и поднял на уши всех работников. По его велению, ему запрягли слона, родственник правителя в громоздких украшениях занял место на мягком сиденье, погонщик погнал животное. Кое-где были топкие места, особенно землю размыло дождями. Тяжелый слон вдруг стал вязнуть и проваливаться, в один момент он наклонился вбок, отчего наклонился экипаж важной личности и под силой тяги перевернулся. Брат падишаха совершенно не умел плавать, а тем более не в воде, а в грязи, которая моментально начала засасывать его в тяжелых украшениях.

Калияни той порой набирала из бочки воду в ведро, черпая чашей. Раздались крики, происходила суета, старший работник фермы куда-то побежал, за ним еще мужчины. Она напоила слона, затем всё-таки направилась в сторону рисового поля. Навстречу ей спешила знакомая девушка, с которой вместе работали. Пытаясь отдышаться, индианка едва не плакала и пребывала в тревоге.

– Там… Калияни… там брат падишаха упал с экипажа и чуть не утонул. Его спас твой отец… – поведала она.

Однако печальное выражение лица смущало Калияни, было явно что-то еще.

– Твой отец спас его ценою своей жизни… Он захлебнулся… – добавила индианка и приложила ладонь к устам.

Грузный брат падишаха так сильно хотел спастись, что от страха вцепился в спасителя и невзначай утопил его, а сам же выбрался. На помощь подоспели его слуги и другие работники. Но для Гопала слишком поздно… Острая боль пронзила сердце и тело Калияни, к горлу подкатил ком. Она со всех ног помчалась к полю, там толпились люди, брат падишаха уже был в безопасности, как и увязший в грязи слон. Испачканное тело Гопала достали на сушу. Дочь упала на колени возле мертвого отца и зарыдала. Рядом стоял Ананд, едва сдерживая слезы. Калияни подняла голову и закричала от боли, ее услышал брат падишаха в своем паланкине и выглянул из-за шторки. Работники и просто зеваки сбежались посмотреть и пошушукаться. Деревня вновь встала на уши.

Матушка и Калияни омыли тело главы семьи и для него были устроены надлежащие похороны с сожжением тела на дровах из сандалового дерева, на что выделил деньги дворец.

Калияни долго сидела у реки, по которой уплыл ее отец, и плакала. Она винила себя, корила, что была плохой дочерью, смела проявлять неуважение к отцу и не слушала его. Страдания не отпускали сердце. Брат перестал с ней разговаривать и всем видом выражал протест, его глодала обида из-за всего произошедшего. Матушку вовсе подкосило горе, она заболела и слегла, теперь за ней пыталась ухаживать Рия. Калияни во всем помогала, и сама выполняла всю работу по дому и на кухне.

Деревня не умолкала о произошедшем, люди называли Гопала героем и недоумевали, почему падишах не отблагодарил его семью… Слухи дошли до дворца, там правителю дали совет проявить доброту к простому народу, воспользоваться шансом и задобрить, тем самым возвыситься в их глазах, ибо люди не очень хорошего мнения о падишахе. Сначала важная личность не хотела даже видеть немытых простолюдинов, однако после обдумывания он принял решение сделать широкий жест – пригласить семью спасителя его брата прямо во дворец.

К дому Калияни неожиданно подъехали наездники на лошадях. Среди стражников находился советник падишаха, который намеревался пригласить семью на прием во дворец. Приехавших почтительно встретил Ананд и, право, потерял дар речи. Вышла сестра и с недоверчивостью поглядывала.

– Великий падишах будет рад вас видеть у себя и хотел бы отблагодарить… – поведал советник.

Ананд встревожился и в смятении тяжело сглотнул слюну. Советник добавил:

– Мы привезли паланкин для двоих человек, но если будет больше, то мы прикажем подать еще один…

Калияни заметила в стороне перевозку с крышей, за шторками виднелось мягкое сиденье. Ананд держал голову слегка опущенной для показа уважения и с растерянной улыбкой согласился. Советник заметил также девушку и, понимая, что это дочь спасителя, пригласил рукой и ее. Ананд обернулся, но смущение не позволило отправить сестру в дом, тем более прозвучало приглашение.

– Мы поедем с сестрой с превеликим удовольствием, она только накинет дупатту, – произнес робкий брат и намекнул Калияни сменить свое старое рваное покрывало синего цвета на что-нибудь более приличное.

У нее другого не было, но имелось у Рии. Девочка все равно никуда не ходила, поэтому вишневое покрывало выглядело вполне хорошо, и сестра дала его. Рия пожелала удачи и проводила Калияни до крыльца. Пара заняла места в паланкине, и его понесли слуги.

Вскоре показался величественный дворец, к нему вела дорога. Он был настолько огромный, казалось, это целый город за высокими стенами. Дыхание Калияни перехватывало, одолевало сильное волнение. Ананд также переживал и потирал влажные ладони. По пути он дал наставления сестре молчать и не поднимать глаз, вести себя тихо и без разрешения не двигаться с места.

– И опусти ниже дупатту, а то видно пыль на юбке, – сказал он с недовольством.

Калияни была в старой синей юбке, состоящей из обычного куска ткани, наверху ‒ светлая кофточка, тело замотано вишневым покрывалом, закрывающим часть головы. На ступнях ‒ единственные сандалии. Ананд также прикрыл тело тканью, на ногах носил шаровары и подобные сестре сандалии, на голове ‒ светлый простой тюрбан.

– Говорить буду я, как старший член семьи и мужчина, – сразу предупредил брат.

Калияни со всем согласилась. Впрочем, ей нечего говорить и не о чем с такими личностями, как падишах и его близкие. Энтузиазмом и радостью она не была переполнена.

Открылись ворота, паланкин внесли. Его уже встречали слуги. Советник указал рукой на коридор.

– Падишах вас ожидает в зале приема, – сказал он.

Пара пошла за слугами. Калияни мельком поглядывала на архитектуру и роскошь дворца. Выглядел он прекрасно, журчали фонтаны, красовались мраморные статуи, на стенах ‒ узорные высечения, колонны декорированы мозаикой или резьбой. Жил здесь словно не человек, а сам Бог. Пару завели в необъятный зал с высоким потолком. Впереди располагалось возвышение вроде пьедестала, на нем искусно вылитый из золота трон, на конце подлокотников – головы тигров. С обеих сторон от сиденья находились также золотые фигуры тигров в лежащей позе. По всему залу располагались высокие окна в резьбе, между ними стояли массивные колонны с ажурными капителями и узорчатыми базами, кое-где были выходы, каждый кусочек стены украшен рисунками. Был сооружен небольшой круглый водоем с цветами, его обрамляли огоньки от свечей. Слева от трона стояли приближенные падишаха, справа, вероятно, тоже. Все были мужского пола от молодых до пожилых, с бородами, в длинных дорогих одеждах. У кого-то скромнее, а на ком-то целый сундук драгоценностей. На троне восседал падишах зрелого возраста, борода его была седоватая, лицо круглое, полные щеки потрясывались от движений головы, а мелкие глаза заслоняли нависающие веки. Фигурой он обладал согласно сытой жизни, с выпирающим животом и мясистыми ладонями, которые поглаживали золотые головы тигров на ручках. Глаза его были обведены черной, будто размазавшейся краской, кустистые брови опущены в немилости и важности, на голове сверкал убор, усыпанный камнями и жемчужными нитями, немного отличающийся от обычного тюрбана вытянутой задней частью. В ушах его ‒ висячие золотые серьги, на шее блестели громоздкие колье и ожерелья, надет верхний кафтан из дорогой ткани, с узорами из золотых нитей, из-под него виднелась нижняя длинная туника или еще камиза, с широким поясом, также увенчанным камнями. На ногах, одна из которых постукивала о пол, ‒ невысокие сапоги из кожи, и даже на них красовались не только узоры, но и драгоценности.

Увидев такую картину, Калияни не смогла, дабы не задержать ошеломленный взор. На свету каждый камень падишаха играл красками и переливался, аж слепил глаза. Почти на каждом его пальце были надеты разнообразные перстни, которые будто малы ему и вот-вот раздавят полные ладони. Встречал он гостей без улыбки, уголки рта опущены, голова важно поднята, рука потирала бороду. Пара встала там, где указал советник, напротив пьедестала. Ананд поклонился и сложил ладони вместе, что было свойственно индусам, однако не подумал, что падишах мусульманин и у них так непринято. Калияни же вспомнила наставления Радхи и поднесла ладонь к лицу на уровне носа, опустив к ней голову в знак уважительного приветствия, а верхнюю часть тела наклонила. Манеры обоих сразу же подметил падишах и устремил взгляд на девушку. Его это приятно удивило, он полагал, что все деревенские индусы ‒ невежды.

– Подними голову, юная, – вдруг громко сказал падишах.

Ананд держал свою голову опущенной и покосился на сестру справа. Взволнованная, но тщательно прячущая трепет Калияни совершила требуемое и направила взор на важную личность. Падишах недолго ее рассматривал и произносил «хм», уголки его рта поднялись, как и брови. Последовала более расположенная реакция.

– Кем вы приходитесь спасителю моего брата? – спросил он, в большинстве у девушки, на кого всё еще смотрел.

Но ответить решил Ананд и, подняв взор, пояснил. Речь отвлекла падишаха от Калияни, внимание перешло на юношу.

– Ваш отец мог гордиться детьми, особенно дочерью… – вдруг, совершенно неожиданно высказал правитель и вновь внимательно глядел на девушку.

Он заерзал на троне, ладони зашевелились, показалось, важная личность потеряла покой, его что-то защекотало… Калияни же вновь опустила взгляд, но голову держала ровно.

– Скажи мне, юная, что для тебя значат родители? – еще более неожиданно поинтересовался падишах, взмахнув ладонью.

Не понимал происходящего не только Ананд, но и приближенные. Советник в удивлении вскинул брови, однако не смел вмешиваться. Калияни внутри себя растерялась, мысли забегали, но снаружи она не хотела показаться слабой и глупой. Сейчас она будто представляет весь народ, ей выдался шанс стать лицом и показать, что люди деревни ничем не хуже. Девушка понимала, что нужно скорее отвечать и, набрав воздуха, уверенно вымолвила:

– Родители – это мой маленький мир, моя основа и моё счастье… – направила глаза на падишаха, в которых внезапно застыли слезы.

– Хм… – вновь произнес правитель, потирая бороду. – Почему счастье? – решил продолжить он диалог, а вернее, некую проверку.

Многим приближенным не нравилось, что девица столь смело смотрит в лицо падишаху и больше не опускает головы. От Калияни последовал быстрый ответ, словно кто-то подсказывал:

– Потому что новая жизнь – это счастье и божье благословение, родители дали мне жизнь, а значит, поделились счастьем…

Падишах больше не сдерживал эмоции и всем видом показывал изумление. Присутствующие подумали, что беседа наконец завершилась, однако правитель вновь удивил и пожелал добавить вопрос:

– А что для тебя значит любовь?

На лице Калияни норовила показаться легкая улыбка, она с трепетом вспомнила Шамбо и тот нежный поцелуй. Ее мечтательное состояние подогрело интерес падишаха еще больше.

– Любовь – это второе божье благословение, – высказала девушка.

– Хм-м-м… – протяжно, в раздумье произнес озадаченный правитель.

Он был согласен с мудрыми изречениями юной и, казалось бы, неграмотной девушки. Внутри него вдруг что-то изменилось, проявились благосклонность и симпатия. Красивых девушек он видел много, а вот красивых и умных гораздо меньше… Исходя из этого, у него назрел еще один вопрос.

– Что важнее: ум или красота?

– Ум, – не задумываясь ответила Калияни.

– Почему? – последовало логичное уточнение.

– Потому что красота с годами убывает, а ум наполняется. Умный и мудрый человек красив всегда…

Падишах, не отводя глаз, очень внимательно выслушал, потер ладонями головы тигров на ручках трона и внезапно указал пальцем в сторону советников.

– Ты можешь сказать, у кого из них разум с годами не наполнился?.. Кто из них украл драгоценные камни?.. – внезапно напрямую спросил он.

Присутствующие захлопотали и зашушукались, советники вовсе перепугались и в непонимании переглядывались. Ананд и сам испугался и метнул на сестру округленные глаза.

– Не отвечай, ты же не знаешь… – прошептал он.

Но Калияни уже не могла не ответить. Ею овладело диковинное чувство, состояние было необъяснимым, непонятным самой себе. Вместо брата, она посмотрела на кого-то из советников и выдала:

– Тот, который приезжал к нашему дому…

Падишах вдруг громко засмеялся и с восторгом зааплодировал.

– Уведите его! – велел он страже.

Стражники подошли к огорошенному советнику и взяли под руки. Он просил оставить его, уверял, что это ошибка, индуска не может ничего знать, она лжет и всё в этом духе. Но на самом деле падишаху уже стало известно о воровстве советником его камней, он просто проверял Калияни.

– Ты что наделала… – вновь шептал испуганный брат сестре.

Отвлёк голос вставшего с места падишаха. Присутствующие сразу опустили головы. После глубокого вдоха и шлепков губами впечатленный и веселый падишах заявил:

– Меня удовлетворила беседа. Я дарую вашей семье золото, шелка и монеты…

Калияни вновь подняла ладонь и три раза поднесла ее к лицу в знак почтения и благодарности. Ананд же снова поклонился со сложенными руками. На это ему всё-таки указал важный правитель:

– Спроси у сестры, как следует проявлять уважение перед падишахом.

Ананд опешил и боялся даже шелохнуться. Падишах показал взмахом руки гостям уходить. Пара сначала отошла спиной, затем дальше пошла как обычно.

Тот же паланкин повез их домой. Ананд сильно вспотел из-за волнения, взмокли его волосы под тюрбаном, который он наконец снял.

– Что это вообще было?.. Я чуть не умер там. Ну и чудной этот падишах… Возомнил себя не пойми кем, толстый, как слон, старик, – высказывался юноша.

Калияни пребывала в себе. Она слишком перенапряглась и теперь с трудом могла расслабиться.

– А что это вообще был за вопрос о воре и откуда ты узнала? – вспомнил озадаченный Ананд.

Калияни беспокоило, что она выдала господина, радости от произошедшего у нее не было.

– Я уловила, как он тайно сунул мешочек своему слуге, когда мы прибыли во дворец. Я полагаю, он воспользовался отлучкой за нами, чтобы добыть камни… – пояснила девушка.

Ананд повел бровями и все равно сомневался.

– Откуда ты знаешь, что в мешочке были камни, а не монеты?

– Монеты звенят по-другому. Я слышала, когда господин Кумар подавал мешочек отцу…

За парой несли крытый паланкин с сундуками. Ананду захотелось скорее послушать звон монет.

Когда дома Ананд открыл сундуки, Рия столь опешила, что пошатнулась на месте, глаза ее вылезли на лоб. На подстилке привстала хворающая матушка и не могла поверить в увиденное, пока не подошел сын и не надел на ее шею золотое колье. Калияни достала шелка и накинула покрывало фиолетового цвета на Рию.

– Какая красота и роскошь! – восхищалась, захлёбываясь от эмоций, младшая сестра.

Калияни укуталась в ткань желтого оттенка, затем сверху намотала голубое и оранжевое и весело кружилась возле сидящей на полу сестры. Она подтащила тяжелый деревянный сундук с драгоценностями и показывала Рие, сказав, что сестренка может выбирать любые и носить. Младшая поначалу с горящими глазами рассматривала и трогала украшения, но потом вдруг взгрустнула, ведь ей и пойти никуда нельзя в красивой одежде и золоте – ноги не позволяют.

– Не расстраивайся, тебе не нужно ходить по деревне в таком виде, а то еще лопнут от зависти, как старая карамбола… – поддерживала Калияни и хихикала над скверными соседями вроде Мохана и работницы фермы.

Тогда Рия тоже развеселилась и принялась изображать, как Мохан со своей дочерью облизываются, высунув языки.

– Я, конечно, подозревала, что падишах пригласил вас отблагодарить, но чтобы так… столько всего, такая роскошь, – пребывала в шокированном состоянии матушка и до сих пор не могла поверить.

В своей жизни она никогда не носила шелка и в глаза не видела драгоценных камней. Монеты же, которые лежали в сундуке, Ананд взял под свой контроль, как единственный мужчина в семье. Калияни промолчала, но с подозрительностью взглянула… Похоже, у брата чересчур загорелись глаза на деньги и распоряжаться ими он желает только сам.

– Если что-то нужно купить, то обращайтесь ко мне, – заявил он и принялся пересчитывать монеты.

– Сынок, может, продадим часть драгоценностей и купим новый дом?.. – спросила матушка, давно мечтая пожить в приличном жилище.

Ананд внимательно считал и вдруг сбился.

– Матушка! – недовольно воскликнул он. – Не мешай мне! Только привезли, а ты уже хочешь всё продать… – упрекнул сын.

Калияни вновь посмотрела и не разделила поведение брата.

– Я в будущем женюсь, а с монетами и золотом это будет очень скоро… А вы можете жить и тут, будете помогать друг другу, зачем вам большой дом?.. – вопросительно рассуждал Ананд, попутно считая монеты и бережно складывая их стопочкой. – Вот мне нужна своя семья, нужно найти жену, и нам необходимо будет где-то жить… – намекал на покупку дома для себя.

– А матушку и сестер оставишь в этой гниющей лачуге?.. – вдруг не удержалась и задала вопрос Рия.

Ананд резко повернулся и перво-наперво запретил младшей так с ним разговаривать. Он теперь глава семьи.

– Глава семьи, которую собирается оставить… – прошептала Калияни.

Брат не услышал, будучи занятым важным делом.

Новым днем Калияни хотела заказать у местного швеи изготовление для них новых подстилок, которые будут обшиты шелком для удобства стирки и долголетия. Однако Ананд заявил, что сгодятся и эти, нечего транжирить монеты. Сегодня он не пошел на работу в поле, а вместо этого отправился в дом одной семьи, в которой ему приглянулась девушка. Юноша взял шелк и украшения на подарок потенциальной невесте и ее матери. Калияни и Рия провожали уходящего брата взглядом, вторая с недоумением сказала:

– А что, если девушка откажет… Ананд тоже, как господин Кумар, заберет подарки?..

Калияни улыбнулась своей простой и умиленной сестренке.

– Не знаю, Рия… – ответила она и задумчиво глядела в пол.

– Но ведь если бы не ты и твой диалог с падишахом, то он бы наверняка выделил гораздо меньше. К тому же ему не понравилось, как Ананд его поприветствовал, – рассуждала младшая и не понимала поведение брата.

Калияни промолчала, она и сама не до конца понимала, что же произошло в тронном зале и почему падишах вдруг завел с ней странную беседу. Позже она ушла на ферму.

Вечером счастливый Ананд вернулся из гостей и поведал матушке, что скоро женится. Семья его приняла и дала согласие.

– Еще бы… Как только они увидели золото, то тут же изменились в лицах и едва ли не кланялись мне, – с гордостью рассказывал деловой юноша. – Порадуйся за меня, матушка…

Матушка улыбалась и благословила сына, вот только в душе ее терзал страх, что Ананд может пойти не по тому пути и свалившееся на голову богатство его испортит.

Утром, когда все еще спали, послышался стук копыт. Некто подъехал и похлопал в ладоши для зова. Рия разбудила Ананда, юноша накинул покрывало и вышел на улицу. Там стоял мужчина, по виду дворцовый слуга, в руках его ‒ серебряный футляр, в котором свернут лист бумаги.

– Я привез послание от великого падишаха, – пояснил он и достал письмо. – Великий падишах Мухаммад Джахан Муаззам приглашает Калияни Баи во дворец для бракосочетания… – прочитал и поднял взор.

Ананд хотел сглотнуть слюну и даже подавился. Калияни услышала кашель и подошла к крыльцу. Там уже стояла Рия и повернулась к ней с таким лицом, точно увидела божество.

– Ты слышала? Слышала? – зачастила младшая в невероятном восторге и разом тревоге. – Тебя даже назвали «Баи»…

Калияни с трудом соображала о происходящем и была растеряна.

– Сестра! На тебе хочет жениться падишах! – не просто сказал, а прокричал Ананд, тряся расставленными руками.

Дыхание его настолько участилось, что пришлось себя успокаивать и выдыхать. Калияни же обратилась к слуге:

– Вы уверены, что это письмо от падишаха и адресовано мне, и в нем нет ошибки?

– Уверен, госпожа, мне его передал личный слуга великого падишаха, – убедил приехавший.

Рия вдруг заплакала и не могла нарадоваться.

– Сестрица, это такой подарок, тебя хотят взять в жены… Не просто наложницей, а супругой… – говорила она, не переставая изумляться.

– Но… но я не собираюсь замуж… – в смятении вымолвила безрадостная Калияни.

Ее вовсе не прельщало замужество с пожилым неприятным мужчиной, пусть даже падишахом. И не манило ее богатство, что светит, и титул, что будет. Подскочил брат и затряс сестру за руку, приводя в чувства.

– Ты что! Не смей болтать! Ты не можешь отказать самому правителю… Он сделал столь огромный подарок тебе и нам всем! Подумай о сестре и матушке… – уговаривал и настаивал Ананд.

Рия же волновалась, что если Калияни откажет, то разгневает важнейшую персону и неизвестно, куда всё повернется.

– Не смей оскорблять падишаха, ты поставишь всех нас под удар, – продолжал наседать брат.

Калияни посмотрела на сестру, подумала о матушке и только поэтому не отказала. Однако она попросила слугу передать падишаху, что ей нужно немного время и приедет она чуть позже.

– Как прикажете, госпожа. Когда велите отправить за вами паланкин? – спросил слуга.

– Я не уверена, примерно через пару дней… – ответила она.

На это негодовал брат и сквозь зубы осуждал ее поведение. Слуга принял ответ и уехал.

Во дворце, после получения ответа падишах действительно разгневался и не ожидал, что девица выкажет дерзость и не придет сегодня же, а заставит важную личность ждать. Пользуясь случаем, приближенные попытались вновь отговорить его брать в жены не пойми кого, когда можно просто сделать наложницей, если уж столь понравилась. Но Калияни не просто понравилась пожилому мужчине, она разожгла в нем тот самый пожар, когда женщина нравится не только внешне, но и притягивает внутренне, источающейся из нее женской силой, особенным состоянием духа. Он не смог отказать себе в том, чтобы иметь в коллекции такую девушку. Простой наложницей здесь бы не обошлось, он хотел большего. Да и подкупить заодно заманчивым предложением, а деревенскому люду показать свою милость. После гнева его вдруг охватило приятное возбуждение, смелость девушки лишь подкинула дров в костер.

Калияни отнесла шелк местной швее для пошива ей приличной одежды. На обратном пути она вышла на берег реки, где они когда-то с Шамбо пускали на воду чаши. Девушка помолилась, омыла лица и повернулась уходить, как вдруг увидела прямо перед собой того самого садху. Лицо его было обсыпано белым порошком, на лбу ‒ сакральные рисунки. От неожиданности Калияни ахнула и тут же сложила ладони у лица для показа уважения. Загадочный садху вдруг подал ей маленькую плетеную емкость, закрытую крышкой, и сказал:

– Возьми, он будет твоим помощником…

Калияни не понимала, о чем речь, и в смятении приняла корзинку. Открыв, девушка увидела лежащее в сухой траве яйцо.

– Змея будет мне помогать?.. – удивленно спросила она.

Садху покачал указательным пальцем и поправил:

– Это не просто змея. В ней живет дух. Когда змееныш появится, то должен увидеть самым первым твое лицо, тогда ты станешь его хозяйкой…

От невероятных слов Калияни посетило еще большее недоумение, однако она приняла емкость и поблагодарила. Садху больше ничего не сказал и ушел. Девушка же вновь обернулась к реке, а затем к тому месту, где они стояли с Шамбо и он коснулся ее губ пальцами… «Небеса касаются земли, как он дотронулся меня…» ‒ подумала она.

Швея сшила для Калияни из подаренного шелка сари и покрывало для тела и головы. В назначенный день к дому поднесли паланкин, за ним следовала стража. Чуть ли не вся деревня сбежалась поглазеть, что происходит на сей раз у теперь знаменитого дома семьи Калияни. Девушка со слезами на глазах обняла матушку и сестру. Ей совершенно не хотелось ехать к падишаху, даже в роскошный дворец, но она решилась на это ради семьи и понимала, что матери и сестре нужна лучшая жизнь и поддержка. Ананд же больше не вызывал доверия, на родного брата теперь надежды не было.

– Дочка, езжай, да благословят тебя Боги, всё будет хорошо, ты привыкнешь, как я привыкла и полюбила Гопала… – поделилась матушка.

– Сестрица, не переживай, помни, что у тебя есть я. Ты всегда можешь прийти ко мне и поговорить, излить душу… – подбадривала Рия.

Калияни вытерла слезы и направилась в паланкин. На все вопросы соседей матушка и дочь молчали и не хотели делиться.

По пути слезы вновь норовили выступить на глазах Калияни, однако плакать нельзя было, глаза покраснеют, и важная личность может заметить. Шторки были закрыты, за ними девушка слышала голоса жителей деревни, кто-то изумлялся, другие поражались, но никто даже не заикался о замужестве, народ полагал, что падишах или кто-то из его приближенных желает лишь развлечься с куртизанкой, а потом выпроводит ее, как когда-то Радху.

Паланкин прибыл во дворец. Встречала зрелая женщина, назвавшаяся личной помощницей новой госпожи. Звали ее Сурайя, она жила и работала во дворце, ее голову покрывал темный убор, похожий на тюрбан, что подметила новоприбывшая. Волосы Сурайи были полностью скрыты, надето длинное цельное платье балахоном с длинными рукавами, поверх запахнуто покрывало вроде дупатту. На ногах ее были тканевые добротные туфли. В ушах видны золотые серьги, на запястьях ‒ браслеты. Судя по всему, даже служительница удивилась очень простому внешнему виду будущей жены падишаха, однако пыталась скрыть эмоции и выказывала дружелюбие.

– Добро пожаловать, госпожа. Отныне я буду во всем помогать вам, вы можете ко мне обращаться в любое время, – говорила женщина, слегка опуская голову для показа уважения. – Сейчас я провожу вас до ваших новых покоев…

Калияни улыбнулась в знак благосклонности, взяла свою тканевую сумку, в которой корзинка с яйцом и статуэтка Ганеши, и направилась за Сурайей. Дворец казался бескрайним, девушка едва успевала вертеть головой и рассматривать окружение. На одном из верхних этажей Сурайя провела по широкому коридору, завела в распахнутые двери, изготовленные из сквозной резьбы, и остановилась. Калияни очутилась в большом зале, с левой стороны находился выход на террасу, справа в конце зала ‒ подобные резные двери в опочивальню. В зале горели факелы и узорные светильники, располагался мраморный водоем, вокруг него ‒ мягкие лежанки и подушки. Стены были темного цвета, покрыты орнаментами, овальные окна окружены декоративными арками. От мраморного пола исходила прохлада, от стука сандалий ‒ эхо. Калияни вошла в покои. Посередине стояла большая кровать из дорогого тикового дерева, за угловые узорные столбы крепилась ткань балдахина и уходила вверх к сооружению. Здесь располагались высокие окна от пола, также в сквозной мелкой резьбе. С потолка спускалась металлическая громоздкая люстра с сотнями чаш для свечей. В углу стояло напольное зеркало, рядом ‒ туалетный столик и стульчик. Расставлены большие и маленькие сундуки. На постели постелено шелковое белье, лежали две вытянутые подушки и две круглые. В покоях был выход на длинную внутреннюю террасу, ведущую по всему крылу дворца, с лестницами. Выход украшали массивные статуи тигров и колонны с узорными капителями и базами. В другом углу сооружен маленький фонтанчик: из пасти тигра, прикрепленной к стене, бежала струя воды в круглую чашу и утекала в отверстие. Несмотря на всю роскошь, покои выглядели мрачными, царил полумрак из-за темных стен и потолка, черный мрамор отталкивал. Сурайя указала, что за пределами спальни по террасе налево располагается купальня. А попить и умыть лицо можно прямо в данном фонтанчике. Калияни прошла до постели и положила на нее сумку.

– Уборная также в купальне, служанки будут за всем следить… – рассказывала помощница.

Таким образом, Калияни поняла, что Сурайя выше некоторых других служителей дворца, она была главной среди персонала, выделенного для новой госпожи.

– А сколько же всего у меня служанок теперь? – с удивлением спросила Калияни.

– Их больше тридцати, госпожа…

Ответ поразил до глубины души. Было непонятно, зачем столько людей… Видя растерянность девушки, Сурайя улыбнулась и пояснила:

– Одна убирает одно, другая другое, третья заправляет постель, четвертая меняет постель, пятая прибирает на туалетном столике, шестая и остальные выполняют любые иные указания… Обычно четыре или пять служанок приносят подносы с едой и питьем и обслуживают за трапезой. Две или три помогают вам собраться, также пара служанок вас моют. Работы всем хватает, госпожа.