Читать книгу: «Евангелие от стихоплёта», страница 2

Глава 4 Деяния

 
Друг другу несказанно рады
И Иисус, и Иоанн,
Как будто за труды наградой
Был этот день им Богом дан.
 
 
И не могли наговориться:
И мыслей всех пересказать,
И сокровенным поделиться —
Всего ни счесть, ни описать.
 
 
Иисусу двадцать семь минуло,
А Иоанну – тридцать три.
В скитаниях нелёгких стали
Мужами зрелыми они.
 
 
Иисус настроен был на долгий,
Неспешный просвещенья путь.
Учить хотел он постепенно —
И вдумчиво, и по чуть-чуть.
 
 
Он знал: в природе человека
Свою играет время роль,
Успехом грезишь – так терпенья
Примером верным быть изволь.
 
 
Но Иоанн, от роду дерзкий,
Сам для себя давно решил
Начать немедля: к новой вере
Призвать народ, – и он спешил.
 
 
Придуман был обряд «крещенья»
(Как после назовут попы) —
В иную веру посвященье
Для лучшей доли и судьбы.
 
 
Во имя счастья и свободы,
Чтоб в братстве и согласье жить,
Всем посвящённым предстояло
Принять спасение души.
 
 
Суть – сбросить путы предрассудков,
Запретов прежних шоры снять
И десять заповедей Божьих,
Необходимых, исполнять.
 
 
На предложенье Иоанна
Иисус своё ответил «да»,
И был исполнен омовеньем
Обряд на речке Иордан.
 
 
Литавр Господних звонким громом
В тот миг округа сотряслась,
Знаменной голубиной стаей
Весть тут же всюду разнеслась.
 
 
Но это был, конечно, вызов
Священничеству и властям,
Великий царь Антипа Ирод
Не рад был этим новостям.
 
 
Он личную имел беседу
С «крестителем». Приказ был дан —
Чтоб исключить опасность смуты,
В темницу брошен Иоаннн.
 
 
Иисус же новообращённый
Уединенья возжелал
И, о судьбе не зная друга,
Один в пустыне пребывал.
 
 
Он медитировал часами,
Впадая в транс и видя сны
О будущем, что так прекрасны
И вместе – ужаса полны.
 
 
Увидел он себя во славе,
Как миллионам богом стал,
И инквизиторов «забавы»,
И войны «именем Христа».
 
 
Разврат и жадность духовенства,
Крещение мечом, огнём —
Так ясно видел, и смятенный
Сонм разных чувств боролся в нём.
 
 
Диавола благополучье
Шептало: «Ну же, отрекись!
Оставь преображенья тщеты,
Ведь счастие – в ином, уймись!»
 
 
Но был поддержкой голос Бога,
И с искушеньями в борьбе
Иисус поверг свои сомненья,
Предначертав судьбу себе.
 
 
Он изложил своё ученье
Письмом на языке пали,
(И археологи пока что
Сокровищ этих не нашли).
 
 
Он исчерпал уединенье,
Едва минуло сорок дней.
В тот миг явился в мир Мессия
С мечтой заветною своей.
 
 
Все земли Иродова царства
За шесть последующих лет
Он посетил с учениками,
Стараясь в душах сеять свет.
 
 
Учеников – всего двенадцать:
Андрей и брат его Симон
(Петром, что означало – камень,
Иисусом наречён был он);
 
 
Из Вифсаида были братья,
Женаты, оба рыбаки.
Андрей был послан Иоанном
И в помощь, и в ученики;
 
 
Ещё один – сириец, тёзка
«Крестителя» (и протеже).
Сирийца Зеведеем звали,
И слыл он опытным уже —
 
 
Бежать был вынужден из дома,
В конфликте мытаря убив,
Бывал и голоден, и болен,
И чудом лишь остался жив;
 
 
А с ним пришёл Иаков, тоже
В миру он Зеведеем стал,
Как братом названым сирийцу —
И кров, и хлеб скитальцу дал.
 
 
Филипп, привечанный Иисусом,
Всех впечатлял, как Апполон, —
Голубоглазый, чернокудрый —
Из Капернаума был он, —
 
 
И памятлив, и любознательн,
Эллинов древний знал язык,
Вёл записи бесед Иисуса,
Как секретарь и ученик;
 
 
Филипп привёл Варфоломея
(Известен как Нафанаил),
Что был прямым, весёлым, честным,
Иисуса сразу полюбил.
 
 
Матфея, сборщика налогов,
Учитель сам к себе призвал.
Матфей из странствий по Тибету
И Индии уж что-то знал, —
 
 
Там чудные ходили слухи
О проповеднике подчас, —
И оказался рад знакомству,
Пошёл за ним, как пробил час.
 
 
Иаков, старший, и Иуда,
Заакий-младший, оба два
Пришли к двоюродному брату
Иисусу, зову вняв родства.
 
 
Они им с детства восхищались,
Всегда хотели рядом быть,
Решили: что бы ни случилось,
Судьбу по-братски разделить.
 
 
Симон Зилот из Назарета,
Что с тайной сектой выступал
С призывами к сверженью римлян,
К Иисусу всё-таки пристал,
 
 
В сектантах разочаровавшись,
Поверив в новую судьбу —
Что поведёт учитель массы
Когда-то всё же на борьбу.
 
 
Фома, индиец, самым первым
Себя в учениках обрёл,
Его из Индии учитель,
Как помните, домой привёл,
 
 
С учителем не расставался
Фома ни дня. Не доверял
Ни новостям, ни впечатленьям —
Всё уточнял и проверял;
 
 
Последний – младший брат Иисуса
Иуда пресловутый тот,
Рождённый по пути в Египет
В местечке южном Кариот.
 
 
Брат с братом вместе были с детства,
Как два перста одной руки,
Что в тесном родственном соседстве
Незаменимы и близки.
 
 
Иисус казну доверил брату,
Наедине с ним обсуждал
Расходы, перед ним Иуда
Достойно свой отчёт держал.
 
 
Был добросовестным и честным,
О порученьях не болтал,
Но из-за близости к Иисусу
Не люб для остальных он стал.
 
 
Бывал Иуда импульсивным
И вспыльчивым и торопил
К активным действиям Иисуса,
За что потом и заплатил.
 
 
Вот все сподвижники Иисуса,
Апостолы его мечты,
Преемники его ученья,
К грядущим временам – мосты.
 
 
Он знал: ему не хватит жизни
Закончить начатое здесь.
Он знал наверно – быть успеху,
Когда последователь есть.
 
 
Итак, Иисус с учениками
Всё время был среди людей,
Чтоб приобщить их к новой вере,
Зерно взрастить своих идей.
 
 
Мечтал: начнут меняться люди —
Одно селенье за другим,
Потом – народ всей Иудеи,
И дальше – римляне за ним.
 
 
Придут соседние народы
К единой вере навсегда,
И следом – дальние. Но только…
Через века или года?
 
 
Не это важно. Важно: будет —
Начала лишь беда лиха! —
Людскому роду избавленье
От вечного клейма – греха.
 
 
Так, следуя заветной цели,
Иисус намеренье имел
Привлечь людей вниманье к вере
Посредством верным добрых дел.
 
 
Парализованных, незрячих
И сумасшедших врачевал
И даже умерших недавно
Родным на радость поднимал.
 
 
Он был по сути экстрасенсом
(Словечко, что теперь в ходу) —
Умел помочь рук наложеньем,
Молитвой прогонял беду.
 
 
И страждущим внушал, что вера
Способна чудеса творить,
Что, лишь уверовав, болящий
Себя сам сможет излечить.
 
 
И слава шла об исцеленьях,
Подвластных Богу одному,
Из разных мест тянулись люди,
Отчаявшиеся, к нему.
 
 
Пред теми, кто проникся верой
И кто его сопровождал
В надежде вновь увидеть чудо,
Он проповедь свою держал.
 
 
Он говорил о Божьем Царстве,
Что суть – духовный мир людей,
Живущих по Законам Божьим
И с совестью в ладу своей,
 
 
И искренних, и добрых к людям,
Любить способных и прощать;
И каждый поселить сам должен
В душе покой и благодать.
 
 
И только если все достигнут
Сего, ждёт мир людской успех —
Небесное наступит Царство
Необходимое – для всех!
 
 
А потому всем надлежало б,
Простую вещь узнав, принять:
Нехитрых десять Божьих правил
Иметь в виду и исполнять.
 
 
С тех пор они известны стали
Нам: не воруй, не убивай,
Не обмани и не завидуй,
Тебя родивших – почитай,
 
 
Избавься от прелюбодействий
И раз в неделю отдыхай,
Не создавай себе кумира,
Но Бога Одного признай.
 
 
И имя это дорогое
Отца, что в Небесах еси,
Ни зря, ни походя, ни всуе
Напрасно не произноси.
 
 
«Вам хватит, – говорил Иисус, —
И этих правил десяти.
Их исполнение порукой,
Чтоб в Царство Божие войти».
 
 
…Тут встрепенулся без почтенья
Читатель вредный, что дремал,
И по привычке в позу встал,
Не внемля истине ученья:
 
 
«Что значит «хватит»? Как же так?
А для чего ж тогда приходы,
Воцерковление народа? —
Всяк приобщён, кто не дурак!
 
 
А как же солеи, амвоны
И служб святая благодать,
Обряды, что не сосчитать,
Священнодействия, иконы?
 
 
А как же символы, кресты,
Смиренье, чинопочитанье,
Поповых ручек целованье,
Ограничения, посты?
 
 
А правилам вниманье разным? —
Их – десять раз по десяти!
Души греховной не спасти,
Не став вполне благообразным!»
 
 
Что ж, критик мой косноязыкий,
Не в бровь, а в глаз – твой меткий спич, —
Нет, не краеугольный камень,
Но всё ж увесистый кирпич.
 
 
Да только стройматериалы
В пути Христа нехороши:
Не храмы он явился строить,
А Царство Божие души.
 
 
И Церковью нарёк ученье
И всех, поверивших в него —
Как братство сыновей Господних.
И всё. И больше ничего.
 
 
Что ж до жрецов и до религий —
Он знал: от них один лишь вред:
Свой интерес лишь соблюдают
Во всём, – и бога на них нет.
 
 
Всегда и всюду, где священство
Имеет стол, кровать, приход,
Не альтруизмом пробавляет,
Но шкурный интерес блюдёт.
 
 
А там, где деньги, до души ли?
До Правил Божьих дела нет…
Но (!) длинный список сложных правил —
Своих! И в этом весь секрет.
 
 
И пастве объяснить премудрость
Сих правил могут лишь они, —
Вот он – «посредник» между Богом
И простодушными людьми.
 
 
И стать звеном необходимым
В предоставлении услуг
Им удаётся непременно,
Их – легион, «господних слуг»!
 
 
Свою религию им важно
Как правоверную подать,
А все другие между делом
Плохими, вредными назвать.
 
 
И всё – и рынок обеспечен,
Есть оборот, и есть доход:
К ним и за требы, и за свечки
Свою деньгу несёт народ.
 
 
Иисус считал, что в результате —
Народы все разобщены,
У каждого – своё ученье,
Свой бог, и люди – не равны.
 
 
Смиренье с бедностью, с бесправьем,
Вред просвещения, наук,
Свободомыслия, прогресса —
Суть проповедей местных «слуг».
 
 
Иисус учил: частица Бога —
В душе у каждого, и мы
Все – часть Его, мы Им любимы,
Посредники нам не нужны.
 
 
Об этом не найдёшь в анналах,
В святых писаньях ни строки —
Всё вымарано там жрецами,
С их лёгкой правящей руки.
 
 
Вот весь ответ тебе, читатель,
Ищи, читай и думай впредь,
А мы к учителю вернёмся —
За делом важным подсмотреть.
 
 
Иисус, конечно, многословен
Был. Чтоб ученье объяснить
Доходчиво и на примерах,
Любил он притчи говорить.
 
 
А притчи и запоминались,
И впечатления несли,
Живой в душе мгновенный отклик
Чудесно возбудить могли.
 
 
И на сюжетах притч условных
Показывал он суть вещей:
О пониманье и прощенье,
О к ближнему любви своей,
 
 
О том, что слышать надо Слово,
И понимать, нести другим,
Но не спешить, не возвышаться,
И шанс давать дойти самим;
 
 
Об обвиненьях, осужденьях —
Не нам дано других судить;
О том, что каждый, кто б он ни был,
Достоин, чтоб его любить;
 
 
О том, что каждодневно помнить
О смерти плоти мы должны,
И, радис Богом жизни вечной,
Заботы о душе нужны;
 
 
О важности богатства духа,
О бренности земных утех,
Что суть – владения, богатства,
Карьерный рост, почёт, успех;
 
 
О том, что Бог-отец всё видит
Во всех из нас до одного,
О том, что Он всегда поможет
И следует любить Его.
 
 
Иисус учил, всё больше люда
Для проповеди собирал,
К нему спешили отовсюду
С надеждою и стар, и мал.
 
 
Но эта слава не давала
Покоя предержащим власть
И всем ревнителям устоев,
Что, расшатавшись, могут пасть.
 
 
И подступали фарисеи
И книжники к нему подчас,
Желая показать народу:
Ему, мол, догмы – не указ,
 
 
«Он правила не соблюдает
Поста, субботы, рук мытья,
Он устные не чтит законы,
Что мы храним от забытья!»
 
 
На провокации, придирки
Всегда Иисус им отвечал
И остроумно и логично
Их двоемыслье обличал.
 
 
И тем крепил в народе веру
В свою простую правоту
И в достоверность откровений
О Царстве Божием, в мечту
 
 
О справедливости и братстве,
Любви, прощении грехов,
О духа торжестве богатства
И о забвении оков.
 
 
Но атмосфера накалялась,
Мессия им – как в горле кость,
Не нужен был в своих пределах
Священникам незваный гость.
 
 
Он нёс угрозу их порядкам,
Безмерной власти над толпой,
Их кошелькам и положенью.
И жребий выпал роковой
 
 
Судьбе Иисуса. И он принял
То, что и так давно уж знал:
Святого жертвоприношенья
Во имя веры час настал.
 
 
…Здесь надо сделать остановку
И дух чуть-чуть перевести
Перед главою той, что вскоре
Должна к финалу привести.
 

Глава 5 Страстная

 
Кому захватчики приятны?
Обиды след глубок и свеж.
Так против римлян в Иудее
Созрел очередной мятеж.
 
 
Главарь мятежников Варавва
Иисусу предлагал принять
Тогда участие в восстанье,
Чтоб на врага народ поднять.
 
 
Но не хотел кровопролитья
Иисус. К свободе путь совсем
Другой он видел – Царство Божье, —
И показать пытался всем.
 
 
Иуда, младший брат, однако,
Участником восстанья был,
Не поддавался уговорам
Иисуса, – молодость и пыл!
 
 
Мятеж, конечно, захлебнулся.
Варавва схвачен, ждёт суда.
И план возник привлечь Мессию —
Без ведома его! – тогда.
 
 
На Пасху очень много люда
Стекалось в Иерусалим,
И шёл Иисус с учениками,
И толпы страждущих – за ним.
 
 
Иисус был нездоров и бледен
И стопы сбил о твердь дорог,
Ему предложен между прочим
Ослёнок, чтоб доехать смог.
 
 
(Известно было из пророка
Захарии, сказавшем встарь,
Что на ослёнке в Град Сионский
Однажды въедет новый царь.)
 
 
Мятежники, подстроив случай,
Хотели «зайцев двух убить»:
Провозгласить Царём Иисуса,
Чтоб бунт по новой возбудить;
 
 
Освободить к тому ж Варавву
И приступом мгновенным взять
Наместника апартаменты —
И узурпаторов изгнать.
 
 
Иисус, конечно, догадался:
Вся цепь событий наперёд
Давно была пред ним открыта,
Свою и участь знал, что ждёт.
 
 
Осанну многие кричали
При въезде в Иерусалим
Мессии, только осторожный
Народ не двинулся за ним.
 
 
План не удался, но повстанцы
Решили: схватке всё же быть.
Иисус имел беседу с братом,
Хотел его отговорить.
 
 
Иуда должен был возглавить
Отряд, и в праздничную ночь
Отбить у стражников Варавву,
И римлян в битве превозмочь.
 
 
Но этот разговор с Иудой
Заакием подслушан был,
И брат двоюродный Иисуса,
Объятый ужасом, застыл
 
 
На месте в панике и страхе
За жизнь, за день грядущий свой.
Остановить Искариота
Решился он любой ценой.
 
 
И обратился к Каиафе,
Первосвященнику. Тот внял
И за предательство Иуде
Серебренников тридцать дал.
 
 
А Каиафа со священством
Боялись новой как огня
Мессией привнесённой веры,
Что угрожала всё отнять:
 
 
Покой и власть, благополучье,
Житьё, где роскошь и почёт.
Искариоту и Иисусу —
Им должен быть предъявлен счёт!
 
 
Итак, великим провиденьем,
Что знает средства и пути,
Событий ход был подготовлен
И поспешил произойти.
 
 
И вот – Пасхальная вечеря.
С Иисусом вместе собрались
Ученики, хозяин дома,
Марк, сын его (евангелист).
 
 
Застолье праздничное живо,
Все веселы. Иисус взгрустнул
Лишь раз один и о грядущем
Полупрозрачно намекнул.
 
 
Заметил он Иуды трепет
И ободрил, мол, не робей,
Пусть будет ныне так, как будет,
Что должен – сделай, и скорей.
 
 
И младший брат ушёл неслышно
И к месту встречи поспешил
С повстанцами, чтоб план исполнить
По зову пламенной души.
 
 
Но схвачен храмовою стражей
Он оказался в полпути
И принуждён был за Иисусом
С сопровождением идти.
 
 
Иисус (за ним следили тоже),
Когда стемнело небо над
Пасхальным Иерусалимом,
Явился в Гефсиманский сад.
 
 
И там молился он. «О, Отче,
Если возможно, – он просил, —
Пусть чаша горькая минует
Меня, её не подноси.
 
 
Но, если участь неизбежна
И ничего не изменить,
Пусть будет так, как это будет,
И я готов её испить».
 
 
Иисус во власти был предчувствий,
Известий скорых ожидал
О мятеже, о младшем брате…
И вдруг его он увидал
 
 
Среди мечей и копий стражи,
И понял всё: то был конвой.
Услышал голос непреклонный:
«Встань и иди. Мы – за тобой».
 
 
Суд был нескор у Каиафы,
Где всё священство собралось,
Старейшины и фарисеи,
Как только утро занялось.
 
 
И шли расспросы и допросы,
Нашлись и те, кто предъявил
Достаточно свидетельств ложных,
Кто продал и оговорил.
 
 
Желали для Иисуса смерти.
Но преступления состав
Где взять? И тут первосвященник
Проблему снял, вопрос задав:
 
 
«Мне говорили, Сыном Божьим
Себя везде ты величал?»
«Известно, все мы – Дети Божьи», —
Иисус на это отвечал.
 
 
О! Это было богохульством
И попирало веры твердь,
Порядок и мироустройство!
Священники решили: «Смерть!»
 
 
Но, соблюдая римлян право,
Нельзя исполнить приговор
Самим, и Понтию Пилату
Был пленник передан как вор,
 
 
Как самозванец, развратитель,
Злодей, который смуту нёс.
Тогда и римский прокуратор
Устроил собственный допрос.
 
 
Но, внемля разуму и смыслу
Речей, что ясностью сильны,
Наместник к пленнику проникся
Симпатией. «Здесь нет вины!» —
 
 
Ответил он синедриону
И предложил обычай чтить
И одного из заключённых
В честь Пасхи нынче отпустить.
 
 
И тотчас две кандидатуры
Толпе на выбор предложил:
Варавву или же Иисуса —
Спасти того, кто заслужил.
 
 
И был уверен прокуратор,
Что справедливость не слепа,
И праведника непременно
К свободе выберет толпа.
 
 
Но Каиафа был искусен
В интригах, дока и халдей —
Собрал толпу из специально
Подобранных своих людей.
 
 
Перед преторией вся площадь —
Завистники, священство, знать,
Рабы. Сторонников Иисуса
Сумели стражники прогнать.
 
 
Пилат провозгласил с трибуны
Решенье. Были всем слышны
Слова, подсказанные сердцем:
«В Иисусе, знаю, нет вины!»
 
 
Вершители судеб взвопили.
«Варавву отпусти, – они
Неистовствовали, – а Иисуса
Распни! Распни! Распни! Распни!»
 
 
Пилат был удручён. Он в чаше
Прилюдно кисти рук омыл
И произнёс: «Пусть видят боги —
Я в смерти невиновен был!»
 
 
Учитель был традиционно
Казнён распятьем на кресте
Меж двух разбойников (но сняты
Живыми вскоре были те).
 
 
А перед тем был бит плетями,
В крови, без стонов и без слёз
Он к месту казни, на Голгофу,
Крест на себе дубовый нёс.
 
 
Иисус, как мог, терпел мученья
И молча казнь переносил:
Не проклинал, не сквернословил
И снисхожденья не просил.
 
 
Легионеров восхищенье,
Которым смерть – что ремесло,
Он вызвал. Их расположенье
В конце концов его спасло.
 
 
На третий день грядущей смерти
Противиться Иисус устал
И жизни подавать последний
Чуть слышный признак перестал.
 
 
Господь, Отец всея Небесный,
Приняв судьбу его, скорбел
И на Голгофе учиниться
Землетрясенью повелел.
 
 
И спешно в жерновах стихии —
В земных трясенье мощных жил —
Легионер, охраны сотник,
О смерти жертвы доложил.
 
 
Стараньем верных и надёжных
Учеников с креста был снят
Иисус, казнённый, полумёртвый, —
Распорядился в том Пилат.
 
 
Затем был спрятан и излечен
Чудесным снадобьем, – бальзам
На смеси мирры и алоэ
Недавно приготовил сам.
 
 
Ещё три дня восстановленья —
И был Иисус уже готов
К обещанному появленью
Среди своих учеников.
 
 
Их навестил всего три раза,
Сказав, что есть опасность и
Ему нельзя быть вместе с ними,
Нет больше близкой той семьи;
 
 
Сказал, что участь ожидает
Их горькая в конце пути,
О том, что надо кинуть жребий
И в разные концы идти;
 
 
Сказал, что скоро вознесётся,
Притом душою не кривил —
О них заботился всего лишь;
И после – всех благословил.
 
 
Затем в тумане растворился
Предутреннем – совсем исчез…
Пошла молва: пред вознесеньем
Иисус воистину воскрес!
 
 
Чу, слышу голосок сусальный
Читателя, что вредным был,
Но, видно, роль свою забыл,
Окутанный легенды тайной.
 
 
Хоть он и с толку сбит – не меньше,
Но мучает его вопрос:
Что дальше? Как и что сбылось
В судьбе учителя дальнейшей?
 
 
Отвечу: в этом пересказе
Я буду всё же к форме строг —
Поставлю точку там, где нужно, —
Тому послужит эпилог.