Читать книгу: «Секс-кукла Маша», страница 3

32

Самой же запоздалой ночью мы с нею, бывает, пьём и вино.

Перед тем как уже – только спать.

Я тогда говорю, стараясь смелее.

Чтобы выглядело, разумеется, смешнее.

(«Разумеется» – это её любимое словечко.)

И она смеётся.

– Крысы бегут с корабля современности. Но остаются белые мыши.

Смеётся.

– Белые мыши пребывают в виде человечества. А именно для опытов.

Она смеётся.

– На некоторых из людей судьба и вовсе плюнула. А конкретно, брызнула славой.

Она смеётся.

Боже мой, чего ещё желать!

Мне.

Ей.

Всем…

…Вообще – всему этому самому миру.

33

Из разговоров её с кем-то по телефону – я узнал… о её сыне…

Ещё о чем-то…

О том, что – вне нас.

И это всё – что вне нас – видится мне… как бы со стороны… со стороны, словно бы всё, что вне нас, куда-то отодвинуто… отодвинуто нарочно и принудительно…

Но отодвинуто – умышленно и решительно.

Так что мы с нею – в каюте-комнате этого большого корабля-дома среди постороннего городского моря суеты и быта – и даже странно, что кто-то может постучаться в дверь этой каюты с какого-то отдалённого берега…

…У неё дома моя книга – лежит на самом виду, на журнальном столике посреди комнаты.

Книг каких-то у неё – две полки в буфете.

Мне туда, за стекло, почему даже смотреть неприятно…

…Мою книгу я ей подарил при первом же том церемонном знакомстве.

…Что книга моя лежит постоянно на столике – мне бросилось в глаза в какую-то, не помню, нашу встречу.

34

– Я с записной книжкой.

– Да?

– Под мышкой.

– Да? Где она?

– Чтоб успеть. Записать. Мысль.

– Да?! Какую?

– Которая вдруг.

– Да?! Где она?

– Под мышкой.

–– Не вижу…

…Никто не видит.

А я вдруг – вслух.

А мне-то ведь – ой как хотелось именно поделиться…

Чуть было не изрёк:

– Писать значит тыкать стальной иглой в стальной шарик. Игла шарик никогда не поймает. Но и шарик от иглы никогда не увернётся.

Я ещё, значит, никак не очухаюсь от восторга зачатия нового романа!

И стыдно-стыдно сделалось мне…

35

Я не люблю говорить о моём поприще – ни с кем бы то ни было, ни вообще.

Сам же – в одиночестве и встав от монитора – кто бы видел! – даже декламирую:

– Что такое счастье: моя мама спит с моим романом под подушкой!..

– Люди добрые, почему они тоже не сбиваются в группы: для совершений бы благодеяний?!..

– Боже, а если б я в школе не читал классику, и я бы тоже ныне стал политик али бизнес?!..

И только на эту – которая, уже сколько-то дней, лишь для уединения – тему.

О творчестве. О творчестве творчества.

Если хочется в такие минуты посмотреть в окно – то разве в самое раннее утро: когда двор – просто двор.

Об Истине. Об Истине Истины.

Никак иначе не могу… и не хочу!.. выразить…

А всякое бы передвижение по двору – ассоциации, ассоциации…

Недаром заметил.

Вздорным кажется мне и героям моим, чтобы… убивать или хотя бы ударять друг друга!

Сама по себе жизнь… с рождением… со смертью… и с бесконечными вопросами между этими двумя событиями… сама жизнь является – такой ли великой драмой и такой грандиозной трагедией!.. что уж невольно спрашивается: зачем же было и рождаться… и ещё так: разве можно в таком недоумении умереть!..

– Общение вообще суть насилие!

Так.

Мне плохо, когда я разговариваю…

С кем-то…

Вообще – когда хоть кому-то хоть что-то говорю…

– Это насилие над собой.

…Всем всегда всё – Всё – понятно.

Уж такой у всех вид.

Но все чаще всего равнодушны к этому самому – ко Всему.

Или, в лучшем случае, просто трусливы даже намекнуть, и даже самим себе, на своё понимание…

36

Кто бы знал, что за роман я теперь пишу!..

Я фразы в файсбуке вывешиваю – эпатажные!

Нарочно…

Из моего нового романа.

«Спасение нации: как устроить выборы. Избиратель, любимого своего учителя или преподавателя иди и попроси: доверяю только тебе – баллотируйся!»

А все – принимают эту экстравагантность за моё личное мнение!

И пишут: «Идиот!»

Очаровательно…

«Спасение цивилизации: борьба с наркотиками. Наркоман! Первому, кто дал тебе впервые любую дозу, иди и скажи: ты меня подсадил, ты меня и лечи, а не то…»

И кто-то ведь, хоть и робко, пытается реагировать: «Графоман!»

Ну-ну…

37

Я пишу – по ощущениям моим… по этапам писания… по этапам ощущений… по ощущениям этапов…

Вот – как тот космонавт рассказывал о себе:

– Сложный был путь, чтоб только попасть в отряд. Долгие были обучения и тренировки.

– Всё готово к полёту. И вдруг вопрос. А зачем всё это?..

– Иду, уже в скафандре, к ракете… Она самая красивая!..

– Подымаюсь наконец в кабину… Страшно. Только дуракам не страшно.

– Пуск… Плавно тебя стало поднимать, подымать…

– Потом… Что-то на меня давит! давит!

– И вот… потерял своё тело… руки и ноги отдельно, голова отдельно…

– Самое неприятное это переход от веса в невесомость.

– Теперь надо заново учиться есть, учиться глотать.

– Стыковка. Ожидание… Волнение…

–– Выравнивание давления. Переходный отсек.

– И вот я на станции! Вот я там, где все меня ждут!

Это – так, так: это всё – мои герои, сюжеты, интонации, алфавиты, мотивы… и многое, многое другое…

Притом всё это – рождается… меняется… перемешивается…

Притом – явно независимо от меня самого.

…Одного нет у космонавтов: когда у меня в тексте, в душе-аппарате-спутнике, что-то исчезает – внезапно и бесследно – я этого не замечаю… не замечаю даже замечать.

38

Слух некий…

Странный…

Среди моего полёта.

Странный!..

Чего же в нём странного?..

Посреди моего полёта.

Да то…

Рядовое, казалось бы, событие для города…

В общем-то, может, и так…

Но он – давал денег на мой первый тот на мой роман.

Он – мне денег мне давал мне.

И умер.

39

…Во мне – двое.

Во мне – целых двое!

Всегда, с детства, это находил.

И наблюдал.

Реально, отчётливо.

Их, обоих.

Таких разных.

Один я – озабоченность… безысходность… боязнь обстоятельств… прямой, за самого себя, страх…

Второй я – покой, свобода… уверенность, сила… и устремлённость к чему-то явному и возвышенному, к Возвышенному! и притом – к Явному!

Может быть, один я – это и есть то, что называют «душа».

А второй я, может быть, это – и есть тот «дух».

Они, эти оба я, встречаются зачастую.

Иногда, самым ранним утром, ещё даже ночью, – они, оба эти я, словно бы впиваются друг в друга глазами… кто кого переглядит…

…Лучше бы этих минут не было!

40

…Боже мой!

Что же происходит?!..

В мире.

Что же случилось?!

Во всём в целом мире.

Пробудись! Пробудись!

Как же это я – с женщиной…

Я с женщиной так – что ближе уже нельзя.

И – ни разу до этого… до этого события… не сказав ей, не признавшись ей, что люблю ее…

До первой нашей ночи-постели.

Ни разу до этого – не сказав даже и самому себе, что люблю её, что влюблён хотя бы в неё…

Пробудись!

Пробуди – себя.

Ни разу до этого – её, эту женщину, даже не встречав, в жизни не встречав…

Ни разу её – даже не видев…

Ни разу о ней, хотя бы как-то и что-то, не слышав…

Пробудись!

Пробуди себя, меня.

Пробуди, оживи – самого себя!

Оживи – это событие, оживи этот сам случай.

Оживи, наконец, – всё в мире происходящее.

Оживи, оживи – весь мир!

Ведь если сейчас в мире то, что в мире сейчас, то это значит, что мир… не живой…

Мир – не живой!

Иначе бы он – осознавал сам себя и самого себя.

…Как же, в самом деле, так?

С женщиной – в такой близости… в такой близи…

Нет…

Я с женщиной – вместе. Именно – вместе!

Нет…

Я и женщина одно. Вот именно! Одно!

Ну одно и одно…

Но такое это одно – однако такое это самое одно…

Что именно от этого самого Одно… порождаются, собственно, люди! появляются люди!

Появляется, продляется, раз за разом, сама собственно жизнь, Жизнь!

Появился… я…

Ну продляется и продляется…

Но как же… без признаний в любви? без слов любви?..

…Пробудился.

Наконец-то…

Впервые.

В своей кровати.

Через… сколько дней… или недель?

…Боже мой, какое утро сию минуту – раннее!

Может быть, лучше бы сказать: какая сейчас… вокруг… ещё ранняя-ранняя ночь…

Повторное объятие!

41

Любой и каждый двигающийся своевольно, то есть – хомо сапиенс, то есть – человек, есть секс-кукла.

Так она, МАША, презрительно.

Кукла – по рынку спроса и предложения – настоящая, будущая или возможная.

Гарантированно – любимая, то есть – особенной симпатией, если та несиликоновая – надоевшая или ненавистная. – Ведь есть и двигающимся якобы своевольно, кого среди так же двигающихся презирать.

Любой и каждый, из этих самых так двигающихся, может быть – в любую и в каждую минуту по любому исчислению времени и в любой и в каждой точке на пересечении любой параллели с любым меридианом, – может оказаться в поле зрения сексуального внимания, сексуальной заинтересованности, а также и подвергнут насильственному принятию известной позы: соответственно – движениями другой такой же куклы или группой таких же кукол.

Даже априори – по крайней и по меньшей мере – любой и любая и каждый и каждая может стать и быть самым приветливым или хотя бы сколько-то покладистым сексуальным партнёром.

Реально – каждой и каждая становится действительной и действующей секс-куклой по её, ею требуемой или желаемой, оплате.

Данные куклы – отнюдь, выражаясь церемонно, то есть – поэтически, не скелеты в шкафу.

Отсутствие знаков: скобки открываются и скобки закрываются.

Из истории:

Когда-то, иногда и ныне, это были женщины, захваченные в плен мужчинами, – так называемые рабыни.

Бывало и наоборот.

Без скобок.

Далее чаще всего существовали в виде так называемых жён – в подобном же рабскому подчинении мужчине во всём: в сношении, в работе, в хозяйстве. И даже в эмоциях.

Далее распространилось приобретение, то есть – покупка, женщин.

В среде так называемых крестьян – так называемые снохачи: за подарки-серьги – у своих сыновей жён, то есть снох.

У так называемых дворян: за бриллианты и поместья – равных, замужних и незамужних, по социальному статусу, то есть любовниц.

Для всех иных, то есть праздных и пьяных в ямах, – за глоток вина таких же праздных и пьяных, то есть срамных девок.

Теперь, в текущем веке, все своевольно якобы двигающиеся – подлинные, в унисон с прогрессом, манекены.

И мужчины, и женщины – чтобы не ощущать ни малейших подозрений в отвращении и сомнении к самим себе.

Главная причина: мужчина – не может познакомиться с женщиной.

Соответственно, женщина – не хочет познакомиться с мужчиной.

Мужчина.

Не может с нею пребывать.

Не может её терпеть.

Не способен снисходить.

Не может переплюнуть через свою неприязнь.

Выносить подозрения в измене.

И вынужден: в браке или не в браке – вынужден сексуального партнёра ревновать, бить, запирать в квартире, в доме или в подвале гаража.

Соответственно: женщина – то же по всем означенным пунктам.

Рекомендации:

Обычному пользователю, то есть – живых женщин, достаточно иметь – велосипед, удочку, резиновые сапоги, сигареты и заначку.

Плейбою-пользователю следует иметь – сигары, набор для бритья, порядок в носках, секс втроём и затемнённые очки.

Самое странное – самое сказочное, волшебное и самое вожделенное, эротическое – событие среди этих секс-кукол, а именно так называемых простых людей, – это ритуал, процесс их переодевания.

Когда один из многих совершенно одинаковых таковых, мужчина или женщина, становится, например, председателем любой какой-то общественной организации, даже какого-либо районного её отделения: тогда такой самый обыкновенный, избранный только что обычным поднятием какой-то одной из двух рук членов отделения-организации и лишь по простому большинству таких поднятых рук, – вмиг, враз становится, делается объектом для восхищения и зависти всех без исключения глаз того пусть самого малого организации-отделения.

Тем более – многократно более загадочно и многократно более фантастично переодевание, перелицевание, переобмундирование самой обычной рядовой и заурядной этой несиликоновой секс-куклы – в какой-либо административный, любого уровня, чин: в единое мгновение такая превращается – в кумира, в идола для поклонения и, или – или, проклятия.

Ведь у такого и у такой перелицованной – многократно увеличивается доступ ко всем другим противоположного и не противоположного пола.

Креативный бренд – он же стёб:

Пощекотать изнутри. – Как говорят работники всякой администрации, то есть – между собой, о работницах администрации же.

Скобки бы открылись.

Самый большой пардон.

Скобки бы закрылись.

Своеобразны и магазины и отделы магазинов, своеобразны и сайты и страницы сайтов – по ориентации на рынок соответствующей известной клиентуры.

Рекомендации:

Обычному пользователю достаточно иметь – мотоцикл, ружьё, болотные сапоги, мундштук и однушку с разведенкой.

Плейбою-пользователю следует иметь – гильотину для сигар, банный халат, футбол с друзьями и виски.

У людей-кукол главная озабоченность: избежать появления из них собственно самих, то есть – откуда ни возьмись, других кукол: куколок, куколочек.

Во избежание этого мужчины натягивают на себя резиновые капюшоны – презервативы.

Женщины, наоборот, вынуждены запоздало – выворачивать себя, как резиновых, наизнанку: делать аборты – кроша в своей внутренности уже живую куколку.

Креатив:

Доноры-альтруисты продают свои почки.

Для продления движений других двигающихся – в ритме вышеописанного образа движений.

Доноры, обычные, сдают, в определённый день и безвозмездно или в любой день и возмездно, свою кровь.

Для продления своих движений и продления таких же движений у таких же.

Каждый и любой есть секс-кукла.

42

– А вот мой сын…

– Мне уйти.

– Нет-нет!.. Он бы, кто его знает, позвонил бы…

– Будем ждать.

– Да! Мой сын занимается делами.

– Книг не читает.

– Погоди…

– При ходьбе отбрасывает в сторону руку ладонью вперёд.

– Где ты его видел?!

– В идее.

– В какой ещё?!

– Как у матери-одиночки.

– Нас папа бросил в пелёнках.

– И походка твоя.

– Да. А в детстве читал.

– Как велела мама.

– Да. Зато с парой.

– С гражданской.

– Да. По-современному.

– С однокурсницей.

– Да. Угадал.

– Я не стремился.

– Квартира.

– Да. Снимают.

– И оплачивают.

– Ну где бы им… Машина.

– И машину купила мама.

– Да! Представь себе!

Ну, это чуть ли не обида…

Однако.

Сын её на фото, – коротко, по нынешней моде, стриженный и несколько, к его двадцати трём полноватый.

Случайно это я увидел его в фейсбуке.

Самой её в фейсбуке нет…

Почему-то – из-за этого, что её в сети нет, она мне ближе, дороже!

43

Обратил внимание…

Да нет… конечно, не так.

Не мог не обратить внимания… обязан был…

Не так! Не так!

Само собой – замечается и отмечается.

И ничего не «обращается»…

В начале нашего романа – что.

С самого начала – болтал больше, как и бывает при таком знакомстве, я:

– О мужчине с фальшивым дипломом говорят: зато он юморной.

– Ха! Верно!

– О том мужчине, кто совсем без диплома: он остроумный.

– Да! А кто и без аттестата?

– Он симпатичный.

– Здорово!

Потом, через какое-то время, – стала подавать голос и она:

– У тебя идеалы шестидесятых годов!

– Двадцать первого века.

– Ну! Тебя не переговоришь!

– Мне так же кажется.

– Так же?!

– Что с тобой не соскучишься.

Потом в разговоры наши краткие вечерние – стали вмешиваться кое-что так называемое повседневное:

– Какое у нас теперь время?

– В которое живу я.

–– Ну это понятно…

– Мне.

– Да летнее или зимнее, в конце концов?!

– Не замечаю.

– Что же так?..

– Я жил по времени «люди». А теперь живу по времени «разум».

– Ого!.. Ну так уж скажи… как это всё… так или этак…

– Если жить по времени «люди», то так будет возможно мною манипулировать.

– И всем есть до тебя дело!

– Кому-то есть.

– И кому же, например?

– Тому, кто манипулирует всеми.

– Ну, это да, это так. Не поспоришь…

А поспорить-то бы, значит, хотелось?..

44

Каждый для каждого – тоже секс-кукла.

МАША – в своём гордом презрении – как никогда достойна и самодостаточна.

Отсутствие знаков восклицания.

И отсутствие – в необходимости иных каких-либо эмоциональных, изобретённых несиликоновыми, знаков препинания.

Итак, каждый каждого может в принципе – физически или вербально, то есть, в обоих случаях, – фактически, или виртуально: обидеть, оскорбить, оклеветать, изнасиловать, обворовать, ограбить, убить.

Иное прочтение данной парадигмы.

Только каждый каждого, а не призрак или инопланетянин, – может упомянутыми способами лишить предполагаемых или наличествующих благ.

Подробнее:

Лишить – чести, достоинства, личных, носильных и недвижимых, вещей, девственной плевы, внешности, то есть – бороды и вообще волос, здоровья, свободы передвижения, воздуха.

Между прочим – воды и пищи, способности к зачатию и деторождению.

Креатив:

Половых органов и головы.

Креатив креатива:

Прилюдно и демонстративно, на площади, то есть – назидательно, – других конечностей.

В любом сообществе и при любой степени близости каждый от каждого – не защищён как минимум: от взгляда, от касания, от толчка, от вируса.

Прежде всего – энергетического, вольного или невольного, вампиризма.

Каждый от каждого может защититься, то есть – уберечься, – расстоянием, стеной, колючей проволокой, бронежилетом, пуленепробиваемым стеклом.

Креатив:

Титулом – гения, вождя, прокажённого.

Статусом – дипломата, депутата, клоуна.

Советы на каждый день:

То есть – каждому по поводу каждого.

Исключена возможность и вероятность защищённости – супруга от супруги, зятя от тёщи, снохи от свекрови, здорового от больного.

Средства и способы превращения каждого в пользователя каждым, а каждого в секс-куклу для каждого – не ограничены.

Наиболее распространены, то есть – исторически, – цирки, арены, сцены, парламенты, думы, книги, фильмы.

Соответственно и взаимозаменяемо:

Гладиаторы и тигры. Вожди и адепты. Депутаты и граждане. Писатели и читатели. Актёры и зрители.

Как пример:

Писатель, как он сам себя декларирует, для читателя – и в итоге: нет и не было на планете столько несиликоновых преступников, сколько их было в неисчислимых книгах в жанре криминала.

Читатель, как он сам о себе сладко полагает, для писателя – и нет столько на планете несиликоновых, годных для изнасилований и убийств, сколько их было изнасиловано и убито в детективных, то есть силиконовых, романах.

Нет в природе, то есть – и не может быть, соответственно – стольких преступных сюжетов, орудий преступлений и мотивов для совершения преступлений.

Нет столько реально – возможностей и способностей, фантазий и виртуозности: соответственно – у преступников для совершений преступлений и у сыщиков для раскрытия этих преступлений.

Скобки бы открылись.

Когда некто – на что, опять же, способен каждый – сам себя лишает чести, достоинства, невинности, имущества или жизни, то он этим самым имитирует всё таковое – в отношении каждого другого.

Скобки бы закрылись.

Каждый для каждого – мерило и мера всегда, везде и во всём.

Официальные и неофициальные – усладительные, успокоительные или возбудительные, статистики-рейтинги.

Каждому к каждому – кого ты больше любишь:

– родителя или родительницу,

– бабушку или дедушку,

– границу или за-границу,

– повара или официанта,

– лежать или сидеть,

– блондинок или брюнеток.

То есть – и так далее, по возможностям.

Каждому к каждому – кого ты больше не любишь:

– жену или тёщу,

– мужа или свекровь,

– президента или премьера,

– места отдалённые или не столь отдалённые,

– погоду или гороскоп,

– продукты или цены.

То есть – и тому подобное, по потребностям.

Позитив:

Каждый для каждого является предметом – для воздыханий, любвеобилия, эпистолярного увлечения, звонков, эсэмэсок.

Негатив:

Каждый для каждого потенциальный или реальный – мишень, подсудимый, палач.

Позитив негатива:

Каждый для каждого – прототип или мотив для творческого произведения.

Негатив позитива:

Нет столько квадратных метров в аду – для размещения всех, изображённых на фресках, триптихах и полотнах, грешников.

Последние примечания.

Каждый мужского рода, оказавшись в прямом телеэфире, на одной из рук раздвигает два пальца, указательный и безымянный, – рожками вверх.

Каждая женского рода, если она в прямом эфире, целует одну из своих ладоней, потом дует на неё.

45

Карту вставил в автомат.

Мне – какой-то чек…

Вместо денег!

Один только чек…

Карту я забрал.

Вышел на улицу.

Голова уже… кружилась?..

На чеке…

Какие-то цифры… и с каким-то минусом…

Я вернулся в банк…

К автомату опять…

Всё повторил…

Всё повторилось!

…Ведь сегодня же – день зарплаты у меня.

Из конторы, где я в охране.

Деньги мне приходят – на эту карту.

Чёрт возьми!

И… и главное.

Почему столько цифр?!.. Да ещё и с каким-то минусом…

Это же… несколько десятков тысяч!

И – в минусе!..

Я вышел на улицу…

Оказывается, я в самом деле… в обществе… в социуме… в цивилизации…

Я ощутил презрение.

К себе.

Из-за этого – что я внутри этого какого-то социума – ощущения.

…Мне вдруг – почему-то – живо представилось: а если б я сейчас был старик!

Неужели я когда-нибудь буду стариком?!..

…Нет. И уйти нельзя.

Нет!

Уходить нельзя!

Я вернулся в банк. Прошёл в главный зал.

Занял очередь для справок.

Сколько-то ждал – без времени и без пространства.

…Подал карточку сотруднику.

Стараясь, как мог и умел, показаться обиженным…

Мне – она, сотрудник: всё верно.

Я – ей, сотруднице: что верно?

Арест.

Арест наложен на данный банковский счёт.

«На данный»…

…Я – на улице.

И – главное.

Почему – среди моего романа?..

Почему – в самый разгар всех моих, обоих, романов?!..