Дело о фальшивом глазе

– Я прямо сейчас дам вам совет, – сказал Мейсон таким тоном, каким обычно завершают разговор. – Не платите Бассету ни цента.

– Но я должен ему заплатить. Я же взял у него деньги.

– Не платите ему ничего.

– Он дал мне срок до завтрашнего вечера. Если я не верну ему деньги, он передаст дело в руки окружного прокурора, – сказал Гарри Маклейн таким тоном, будто Мейсон не понял, как обстоят дела.

– Тюрьма – как раз подходящее место для вас, молодой человек, – заметил Мейсон.

У Берты Маклейн округлились глаза.

– За долгие годы моей адвокатской практики я встречал немало таких людей, как Гарри. Первое правонарушение, которое они совершают, обычно мелкое. И кто-то обязательно их жалеет и прикрывает, причем часто при этом жертвуя многим. Ставлю десять против одного, что вы, мисс Маклейн, не в первый раз пытаетесь прикрыть грешки Гарри. Так?

– Это не имеет никакого отношения к делу! – вспылил Гарри. – Что вы о себе возомнили, черт побери?

Перри Мейсон не сводил глаз с лица Берты Маклейн.

– Это первый раз? – спросил он.

– Нет, мне пришлось уже пару раз заплатить, – нехотя ответила она.

– Вот видите! – воскликнул адвокат. – Ваш брат пошел по кривой дорожке. Вы делаете все возможное, чтобы ему помочь. А он знает, что всегда может рассчитывать на вас. Он начал с подделки чеков. Вы заплатили, чтобы замять дело. Он раскаивался и говорил вам, что подобное больше никогда не повторится. Говорил он много, обещал найти работу, и, конечно, вернуть вам все деньги до последнего цента. Но его слова ничего не значат. Единственное, что он умеет, – это трепать языком. Но болтовней с долгами не расплатишься. Он сам верит, что сделает то, о чем говорит. Но у него не хватает смелости для того, чтобы реально что-то сделать. Он не собирается устраиваться на работу. Он лучше возьмет у вас еще немного денег на «верное дело», так как считает, что «это дело точно выгорит», он сорвет большой куш, и все его карманы будут набиты деньгами.

Мейсон презрительно посмотрел на Гарри Маклейна.

– Ваш брат один из тех, кто хочет быть «крутым», хочет быть большой шишкой. Но он не может зарабатывать тяжелым трудом, нет у него силы воли, терпения, характера. Поэтому он пытается достичь своих целей, много болтая и срезая углы. Если что-то идет не так, он начинает себя жалеть и хочет, чтобы кто-то выслушал про его печали и невзгоды. Ему иногда везет, обычно не по-крупному, но он все равно ходит с важным и самодовольным видом и покровительственно разговаривает со своими друзьями. В следующий раз, когда все пойдет прахом, и он в очередной раз провалит какое-то дело, ему снова захочется забиться в нору, жалеть себя и обвинять всех остальных. Он кладет голову вам на колени, рыдает, рассказывая о своих несчастьях, вы гладите его по голове, говорите ему, что обязательно его защитите и все будет хорошо. Этого молодого человека нужно заставить жить своей жизнью и отвечать за свои поступки. Он слишком долго полагался на женщин. Он младший брат. Вы слишком долго решали его проблемы. Как я предполагаю, его отец мертв, а его учебу оплачивали вы? Ведь так?

– Я оплатила его учебу в колледже. Он изучал стенографирование и бухгалтерский учет. Это все, что я могла для него сделать. Иногда я виню себя. Я думаю, что мне нужно было поднапрячься и попытаться дать ему образование получше. Но после смерти отца у меня на руках осталась мама, и я…

Гарри Маклейн встал.

– Пошли, сестра, – сказал он. – Ему хорошо давать советы. Сидит во вращающемся кресле, берет большие гонорары и читает лекции тем, кому в жизни не повезло. Не нужно здесь задерживаться и все это слушать.

– Как раз наоборот, – заметил Перри Мейсон.

Он встал и показал на стул для посетителей.

– Сядьте! – велел адвокат.

Гарри Маклейн уставился на него с вызовом, вид у него был мрачный. Мейсон сделал шаг в его сторону, и Маклейн тут же рухнул на стул. Мейсон повернулся к Берте Маклейн.

– Вы захотели посоветоваться с адвокатом, – заговорил он. – И я даю вам этот совет. Вы не сможете скрыть растрату. Вы не сможете сделать так, чтобы Бассет не привлек вашего брата к ответственности, только если не совершите уголовное преступление. Более того, с вашими доходами вы не сможете ежемесячно перечислять деньги Бассету. Ведь вам же нужно содержать мать, оплачивать собственные расходы, а еще брат будет каждый месяц просить у вас деньги, чтобы делать ставки и играть в азартные игры. Я попробую добиться для этого молодого человека условного срока. Но чтобы получить условный срок, он должен порвать все связи с теми, с кем он играл и делал ставки. Ему придется рассказать суду, кто получил от него деньги и что с ними сделал. Ему придется забыть о роли испорченного ребенка, у которого есть всепрощающая сестра, и научиться твердо стоять на ногах. Таким образом, возможно из него получится настоящий мужчина.

– Вы не понимаете! – воскликнула Берта Маклейн. Судя по голосу, она была на грани срыва. – Мне в любом случае придется отдавать эти деньги. Их присвоил мой брат. Неважно, сядет он в тюрьму или не сядет. Я верну деньги мистеру Бассету, как только смогу, и постараюсь сделать это побыстрее.

– Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– А молодому человеку?

– Двадцать два.

– А почему вы считаете себя обязанной покрывать его растрату?

– Потому что он мой брат. И нельзя забывать о маме. Неужели вы не понимаете? Она больной человек. Она пожилая женщина. Гарри для нее – свет в окне.

– Любимчик? – уточнил Мейсон.

– Ну, конечно, он же единственный мужчина в семье, – сказала она. – После смерти отца он же остался у нас единственным… то есть он был…

– Знаю, – кивнул Перри Мейсон. – Он был тем, на кого вы горбатились и кому все прощали. Все было для него. Неужели вы не можете объяснить положение дел своей матери?

– Боже праведный, нет! Это ее убьет. Она считает, что Гарри занимается большим бизнесом, что он правая рука босса, а сам мистер Бассет – один из крупнейших финансистов в городе.

Перри Мейсон начал постукивать пальцами по столу.

– Вы собираетесь платить, независимо от того, начнет Бассет судебное преследование или нет?

– Да.

Мейсон посмотрел на Гарри Маклейна.

– Молодой человек, вы утверждаете, что вам в жизни никогда не везло, – заговорил адвокат. – Сегодня вечером, перед тем, как ложиться спать, встаньте на колени и поблагодарите Бога за то, что у вас больная мать. Именно поэтому я собираюсь пойти против своих принципов и, возможно, даже совершить преступление. Я буду поддерживать с вами связь, и или сделаю из вас мужчину, или, по крайней мере, положу конец всему тому, чем вы занимались в последние годы.

Мейсон снял трубку телефона, стоявшего на письменном столе.

– Соедини меня с Хартли Бассетом. Он занимается кредитованием, – сказал Мейсон Делле Стрит.

Держа трубку в руке, Мейсон повернулся к Берте Маклейн.

– Вы понимаете, что у вас будут проблемы с Хартли Бассетом? – спросил адвокат. – Он захочет отобрать все, что у вас есть, включая вашу душу. Он поставит вам очень жесткие условия.

– Не беспокойтесь насчет Хартли Бассета, – заявил Гарри Маклейн. – Просто передайте ему наше предложение. Максимум того, что мы можем предложить. Бассет его примет.

– С чего вы взяли? – спросил Мейсон. – И надо же такое сказать: «наше предложение».

– Ну, мы же делаем его вместе с сестрой, – пояснил Маклейн. – А я с ней расплачусь.

– Может, вы так на самом деле сейчас думаете, а, может, и нет. Но я прослежу, чтобы расплатились, – объявил Мейсон. – Но почему вы так уверены, что Бассет примет ваше предложение?

– Ему придется это сделать. На него надавят.

– Кто?

– Один человек из ближайшего окружения Бассета, который дружелюбно ко мне настроен.

– Вы из тех, у кого могут быть только ненадежные друзья, – сказал ему Мейсон. – Друзья, с которыми можно только развлекаться. У человека с таким характером, как у вас, не может быть товарищей, которые подставят плечо в трудную минуту.

– Напрасно вы так думаете, – с вызовом ответил Маклейн. – Останетесь в дураках. В доме Бассета есть человек, который может заставить его делать все, что угодно и который поможет мне. Вы просто передайте Бассету наше предложение и не обращайте внимания на то, что Бассет будет говорить вам вначале. Вероятно, он вам сперва откажет, но перезвонит в течение часа и скажет, что передумал и готов принять предложение.

Перри Мейсон смотрел на молодого человека с удивлением, потом задал вопрос, взвешивая каждое слово:

– Вы завели шашни с миссис Бассет?

Молодой Маклейн покраснел и уже собирался ответить, но тут из телефонной трубки послышать звуки, и Мейсон приложил ее к уху.

– Алло, Бассет?.. Это мистер Хартли Бассет? Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Я хотел бы обсудить с вами один вопрос. Можете ли вы заглянуть в мою адвокатскую контору?.. Хорошо, я приду к вам. Сегодня вечером?.. Хорошо, я смогу. Хотя предпочел бы после обеда… Хорошо, сегодняшний вечер меня устраивает. Вы говорите, что работаете дома? Да, буду в половине девятого… О, вы знаете, о чем я хочу с вами поговорить? Ну, тогда… Хорошо, в восемь тридцать.

Перри Мейсон опустил трубку на рычаг.

– Откуда Бассет знает, что вы собирались ко мне? – спросил он.

– Он знает, потому что я сам сказал ему об этом, – уверенно ответил Гарри Маклейн.

– Ты ему сказал? – поразилась Берта Маклейн.

– Да, – кивнул Гарри. – Он говорил, что засадит меня в тюрьму и все такое, и я подумал, что будет неплохо его немного припугнуть. Я ему заявил, что моим адвокатом будет Перри Мейсон, и ему самому нужно быть поосторожнее, а то Перри Мейсон его отправит в тюрьму.

Мейсон молча уставился на Гарри Маклейна. Все это ему очень не нравилось. Берта Маклейн подошла и положила руку ему на предплечье.

– Спасибо вам огромное, – сказала она. – Помните: я сделаю все возможное, чтобы расплатиться с мистером Бассетом. Я постараюсь расплатиться побыстрее – выплачу и сумму долга, и проценты. Я напишу ему расписку. Он может брать с меня по проценту в месяц. Это его обычная ставка, когда он дает людям взаймы.

Мейсон сделал глубокий вдох.

– Я поговорю с Хартли Бассетом, – сказал он, взял со стола небольшой листочек бумаги, написал на нем карандашом номер телефона, вручил Берте Маклейн и пояснил: – Это мой домашний телефон. Вы можете звонить по нему, если случится что-то непредвиденное или важное и не застанете меня в конторе. Я думаю, что ваш брат начнет говорить. Как только расколется, я хочу знать, что он скажет.

– Вы имеете в виду сообщника?

– Да, – кивнул Мейсон.

– Я ничего не скажу, – заявил Гарри Маклейн, который теперь чувствовал себя очень уверенно.

– Сколько мы вам должны? – спросила Берта Маклейн.

– Ничего, – улыбнулся ей Мейсон. – Человек, который был у меня перед вами, заплатил достаточно. Это гонорар и за его дело, и за ваше.

Глава 3

Над одной дверью висела вывеска, которая гласила: «Автокредитная компания Бассета – Добро пожаловать». На другой двери, слева от нее, висела латунная табличка: «Хартли Бассет – частное владение. Коммивояжерам и адвокатам вход воспрещен».

Перри Мейсон открыл дверь в офис компании и зашел внутрь. В приемной было пусто. В дальнем конце находилась дверь с табличкой: «Служебное помещение». Над электрическим звонком висела еще одна: «Позвоните и ждите».

Перри Мейсон позвонил.

Дверь открылась практически сразу же, и появился мужчина с широкой грудной клеткой, аккуратно подстриженными седыми усами и густыми волосами, поседевшими у висков. Он смотрел на адвоката светло-серыми глазами, большие черные зрачки которых буквально гипнотизировали. Движения у него были быстрыми и энергичными. Он поднял левую руку и посмотрел на часы.

– А вы пунктуальный человек. Минута в минуту, – заметил он.

Перри Мейсон поклонился, ничего не сказал и последовал за Хартли Бассетом в довольно скромно оформленный офис.

– Разговаривать будем не здесь, здесь я деньги беру, – пояснил Бассет. – Поэтому не хочу кичиться богатством. Пойдемте в кабинет, где обсуждаются самые крупные займы. Мне там больше нравится.

Он открыл еще одну дверь, и они оказались в роскошно обставленном кабинете. Из соседнего помещения слышался стук пишущей машинки.

– Работаете и по вечерам? – спросил Перри Мейсон.

– Обычно открываю контору вечером на пару часов для удобства людей, которые трудятся полный рабочий день. Человек, который не работает, но хочет занять денег на машину, – плохой клиент. Это большой риск, в отличие от того, у кого есть постоянная работа, и ему просто потребовались деньги.

Бассет кивнул на стул, где Мейсон и устроился.

– Вы хотели поговорить о Гарри Маклейне? – Бассет вопросительно посмотрел на адвоката.

Мейсон кивнул, Бассет нажал на кнопку звонка. Стук пишущей машинки в соседнем помещении прекратился. Потом там подвинули стул, затем открылась дверь. На пороге возник узкоплечий мужчина примерно сорока пяти лет, с серыми глазами, в очках в роговой оправе. Его взгляд в них казался совиным.

– Артур, сколько точно присвоил Маклейн? – спросил Бассет.

– Три тысячи девятьсот сорок два доллара и шестьдесят три цента, – сообщил стоявший в дверном проеме мужчина чуть хрипловатым голосом, с ничего не выражающим лицом.

– Включая проценты? По ставке один процент в месяц?

– Да, по ставке один процент от суммы в месяц с даты присвоения денег, – подтвердил Артур.

– Все, иди. Ты мне больше не нужен, – приказал Бассет.

Мужчина сделал шаг назад и прикрыл за собой дверь. Через несколько секунд возобновился равномерный стук механической пишущей машинки. Хартли Бассет улыбнулся Мейсону.

– Я дал Гарри время до завтрашнего дня, – заявил Бассет.

Мейсон достал сигарету из портсигара. Бассет достал сигару из кармана жилетки. Оба закурили одновременно. Мейсон затушил спичку, дунув на нее, и заговорил:

– Мне хотелось бы, чтобы между нами не осталось никакого недопонимания.

– Мне тоже, – кивнул Бассет.

– Я не знаю фактов дела, – продолжал Мейсон. – Но я действую, исходя из того, что Маклейн присвоил деньги.

– Он в этом признался.

– Давайте сейчас не будем это оспаривать и предположим, что он их на самом деле присвоил.

– Вы сейчас не хотите обсуждать этот вопрос, чтобы поднять его в суде? Вы собираетесь защищать Маклейна в суде? – спросил Бассет, сурово глядя на Мейсона.

– Я не делаю никаких признаний, – ответил адвокат. – Если мои клиенты хотят в чем-то признаваться, то могут признаваться. Я сам никогда ни в чем не признаюсь.

– Продолжайте, – попросил Бассет.

– Вы хотите вернуть деньги.

– Естественно.

– Их у Майлейна нет.

– У него был сообщник.

– А вы знаете, кто это?

– Нет. Но хотел бы узнать.

– Чего ради?

– Потому что деньги у сообщника.

– Почему вы так думаете?

– Я практически в этом уверен.

– Тогда почему сообщник их вам не возвращает?

– Я не знаю всех причин. Но подозреваю, что сообщник – азартный игрок. А для того, чтобы делать ставки, нужны свободные деньги. Если вы попробуете понять ход мыслей Гарри Маклейна, то обнаружите, что он хочет сорвать большой куш и даже вернуться ко мне в фирму. У него хватит ума, чтобы понять: если они с сообщником вернут все деньги, которые Гарри присвоил, то у них не будет операционного капитала. Не могу сказать, что я особо их виню. Я их даже понимаю! Но им это не сойдет с рук, потому что они присвоили мои деньги. Так что они должны или все вернуть, или сесть в тюрьму.

– Как я предполагаю, вы понимаете, что совершаете правонарушение? – уточнил Мейсон.

– Ничего подобного я не делаю. Я пытаюсь получить назад свои деньги.

– Вы предлагаете лицам, присвоившим или растратившим деньги, неприкосновенность, так называемый иммунитет от уголовного преследования, если они вернут деньги.

– Давайте не будем углубляться в техническую сторону дела, – предложил Бассет. – Вы знаете, что я хочу. Я знаю, что я хочу. Я вам все излагаю просто и понятно. В других местах я могу говорить совсем не так просто и понятно. Я хочу получить свои деньги.

– И вы думаете, что они у Маклейна?

– Нет. Я думаю, что они у сообщника.

– А вы не думаете, что если бы Маклейн мог забрать их у сообщника, то уже забрал бы?

– Нет, – покачал головой Бассет. – Они украли деньги, чтобы на них делать ставки. Часть они уже потеряли. Они хотят продолжить играть. Сестра Маклейна готова заплатить за то, чтобы братец не отправился в тюрьму. Таким образом, у парочки сообщников останутся деньги, чтобы продолжить свое дело.

– И? – посмотрел на него Мейсон.

– У девчонки всей суммы нет, – продолжал Бассет. – У нее чуть больше полутора тысяч. У сообщника Маклейна осталось около двух тысяч. Я возьму деньги у девчонки, выясню, кто сообщник, и заберу у него оставшиеся деньги.

– А если это не сработает? – спросил Мейсон.

– Сработает.

– Я могу вам обеспечить полторы тысячи долларов наличными и ежемесячные платежи по тридцать долларов. Я представляю сестру Маклейна.

– Это ее деньги? – уточнил Бассет.

– Да.

– Все деньги ее?

– Да.

– А парень ничего не предложил?

– Нет.

– Я согласен на полторы тысячи наличными и по сотне в месяц от девчонки, – объявил Бассет.

Мейсон вспыхнул, резко вдохнул воздух, но быстро взял себя в руки, затянулся сигаретой и произнес бесцветным голосом:

– Она не может столько платить. Она содержит больную мать. И ей самой надо на что-то жить, а если она станет платить по сотне в месяц вам, у нее почти ничего не остается.

– Меня это не интересует, – заявил Бассет. – И меня не интересуют маленькие взносы. Если она будет платить по сто долларов в месяц, то долг довольно скоро уменьшится. А Гарри Маклейн тем временем вполне может устроиться на работу. И может получить остаток со своего нового работодателя.

– Что вы имеете в виду под фразой «получить остаток с нового работодателя»? – уточнил Мейсон.

– Он может придумать новый план присвоения чужих денег, теперь у нового работодателя, чтобы компенсировать мне мои потери.

– Вы хотите сказать, что толкаете его на кражу?

– Конечно, нет. Я просто предлагаю ему снять часть груза с плеч. Он присвоил деньги у меня. Я какое-то время был пострадавшей стороной. Теперь пусть страдает кто-то другой.

Мейсон рассмеялся.

– Так вы можете оказаться соучастником, пособником или подстрекателем в случае нового присвоения средств, – заметил адвокат.

– Мне плевать, – холодно посмотрел на него Бассет. – Я хочу получить назад свои деньги. И мне плевать, как я их получу. Доказательств против меня нет. Моральная сторона дела меня совершенно не волнует.

– Да, я так и понял, – кивнул Мейсон.

– Отлично. Таким образом, между нами не останется недопонимания. Я не собираюсь обсуждать с вами нравственную сторону вашей профессии, а вы не будете со мной обсуждать нравственную сторону моей. Я хочу получить свои деньги. Вы здесь для того, чтобы со мной договориться. Сестра не хочет, чтобы парень отправился в тюрьму. Я вам объяснил свои условия. Все.

– Но ваши условия невыполнимы, – заметил Мейсон.

Бассет пожал плечами.

– У Маклейна есть время до завтра, – только и сказал он.

В дверь тихо постучали, и она практически сразу же распахнулась. Вошла женщина в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, бросила быстрый взгляд на Перри Мейсона, легко улыбнулась ему и повернулась к Хартли Бассету с озабоченным видом.

– Можно мне поприсутствовать, Хартли? – спросила она.

Хартли Бассет остался продолжал смотреть на женщину сквозь клубы дыма, поднимающиеся вверх от его сигары. Его лицо ничего не выражало.

– Моя жена, – представил он женщину адвокату.

Мейсон встал, оценивающим взглядом оглядел стройную фигурку и сказал:

– Очень рад знакомству, миссис Бассет.

Она тем временем с беспокойством смотрела на мужа:

– Пожалуйста, Хартли, позволь мне высказать свое мнение по этому делу.

– С какой стати?

– Потому что мне интересно.

– Что тебе интересно?

– То, что ты собираешься сделать.

– Ты хочешь сказать, что тебя интересует Гарри Маклейн? – спросил Бассет.

– Нет. У меня другой интерес.

– И какой же?

– Я хочу, чтобы ты был помягче, раз деньги платит его сестра.

– Я думаю, что решать это мне, – заявил Бассет.

– Можно мне поучаствовать в вашем совещании?

Бассет смотрел на нее холодно и сурово.

– Нет, – произнес он голосом, совершенно лишенным каких-либо эмоций.

На какое-то время воцарилось молчание. Бассет ничего не сделал для того, чтобы смягчить свой отказ. Миссис Бассет колебалась мгновение, затем развернулась и пересекла кабинет. Она ушла не через ту дверь, из которой появилась, а вышла в соседний кабинет, через который Бассет вел Мейсона к себе. Минуту спустя звук закрывающейся двери оповестил, что она вышла в приемную.

– Вам не нужно снова садиться, Мейсон, – сказал Хартли Бассет. – Мы прекрасно поняли друг друга. Спокойной ночи.

Перри Мейсон широкими шагами подошел к двери, раскрыл ее и бросил через плечо:

– Спокойной ночи и до свидания.

Он пересек еще один кабинет, захлопнул за собой дверь приемной, которую преодолел в три шага, вышел на крыльцо, потом подошел к своей машине, раскрыл дверцу у водительского места и уже садился за руль, когда понял, что в салоне кто-то есть.

Он напрягся, готовый к немедленным действиям, но тут прозвучал женский голос:

– Пожалуйста, закройте дверцу, трогайтесь с места и сразу же заверните за угол.

Это был голос миссис Бассет.

Мейсон мгновение колебался. Вначале он испытал раздражение, потом любопытство. Адвокат отъехал от офиса Бассета на один квартал, остановил машину, выключил фары и двигатель. Миссис Бассет склонилась вперед, положила руку ему на рукав и сказала:

– Пожалуйста, сделайте так, как он сказал.

– Это невозможно, – ответил адвокат.

– Это возможно, – заявила женщина. – Я слишком хорошо его знаю. Мой муж может выжать кровь даже из турнепса. Он выжмет все до последней капли, но никогда не требует невозможного.

– У девушки на иждивении больная мать.

– Но есть же какие-то благотворительные организации, оказывающие помощь таким людям? В конце концов, девушка не обязана это делать. Люди не умирают с голода в цивилизованных странах. Представьте, что девушка погибнет. В таком случае ведь о матери кто-нибудь позаботится.

– Вы считаете, что девушке нужно попробовать прожить на шестьдесят долларов в месяц, не отправлять матери ни цента только для того, чтобы выплатить вашему мужу деньги, которые у него украл безответственный парень? – яростно спросил Мейсон.

– Нет, не для того, чтобы выплатить ему деньги, а для того, чтобы он не сделал то, что сделает, если не получит свои деньги назад, – ответила миссис Бассет.

– И вы украдкой пробрались в мою машину для того, чтобы мне это сказать? – спросил Мейсон.

– Нет, – покачала головой она. – Чтобы вас кое о чем спросить. Я просто между делом упомянула присвоение денег.

– Если хотите у меня проконсультироваться, приходите ко мне в контору.

– Я не могу прийти к вам в контору. Мне никуда не выйти, за мной постоянно шпионят.

– Не дурите. Кто за вами шпионит? – спросил Мейсон.

– Конечно, мой муж.

– Вы хотите сказать, что не можете пойти в адвокатскую контору, если захотите?

– Конечно, нет.

– Кто вас остановит?

– Он.

– И как он это сделает?

– Не знаю, но сделает. Он абсолютно безжалостный, муж меня убьет, если я что-то сделаю против его воли.

Мейсон в задумчивости нахмурился:

– О чем вы хотели меня спросить?

– О двоебрачии.

– Что именно?

– Я замужем за Хартли Бассетом.

– Это я знаю.

– Я хочу от него уйти.

– Так уходите.

– Есть другой человек, который хочет, чтобы я жила с ним, и готов меня содержать.

– Прекрасно.

– Мне нужно будет выйти за него замуж.

– Тогда разводитесь с Бассетом.

– Но я должна немедленно выйти за него замуж.

– Вы хотите сказать, что хотите вступить в брак, не дожидаясь развода с Бассетом?

– Да.

– Этот мужчина не знает, что вы замужем за Бассетом?

– Знает, – печально произнесла она.

– И он хочет вступить в брак, заранее зная, что это будет бигамия?

– Мы хотели бы устроить все так, чтобы это была не бигамия.

– В определенных местах в США можно развестись очень быстро, – сообщил Мейсон. – Придется туда съездить.

– А Бассет должен об этом знать?

– Да.

– В таком случае развода не будет.

– И в таком случае вы не сможете снова выйти замуж.

– Но все-таки? Ведь остается только вопрос, законный брак или незаконный?

– Вам придется пойти на лжесвидетельство, чтобы получить разрешение на вступление в брак.

– Предположим, я лжесвидетельствую. Тогда что?

Адвокат повернулся, чтобы посмотреть на женщину, и мельком глянул в зеркало заднего вида.

– Вы что-то говорили про слежку. Вы заметили, что за нами у края тротуара припаркован автомобиль?

– О Боже, нет! – воскликнула она.

Миссис Бассет резко развернулась, чтобы посмотреть сквозь заднее стекло, и тихо вскрикнула.

– О Боже, это Джеймс!

– Кто такой Джеймс?

– Шофер моего мужа.

– Это машина вашего мужа?

– Одна из них.

– Вы считаете, что шофер следил за вами?

– Я это знаю. Я думала, что выскользнула из дома незаметно, но он все равно за мной увязался.

– Что вы сейчас намерены делать? Выйти из машины?

– Нет. Поезжайте вокруг квартала и высадите меня у нашего дома.

– Человек в машине понял, что мы его заметили, – сказал Мейсон.

– С этим ничего не поделаешь. Пожалуйста, сделайте, как я прошу. Прямо сейчас!

Мейсон проехал вокруг квартала. Автомобиль, припаркованный за его машиной у края тротуара, включил фары и последовал за Мейсоном. Адвокат остановился у дома Бассета, перегнулся через женщину и открыл ей дверцу.

– Если хотите у меня проконсультироваться, я зайду в дом вместе с вами.

– Нет! Нет! – закричала она.

Из глубины дома появился Хартли Бассет и шагнул к машине Мейсона.

– У вас случайно не было назначено свидание с моей женой? – спросил он.

Мейсон открыл дверцу у водительского места, вышел машины, обошел ее и оказался прямо напротив Хартли Бассета.

– Нет, не было, – ответил он.

– Тогда, вероятно, эту встречу организовала моя жена, – сделал вывод Бассет. – Она пыталась у вас проконсультироваться по какому-то вопросу?

Мейсон стоял, широко расставив ноги и готовый в любой момент отразить удар.

– Я вышел из своей машины по одной единственной причине: сказать вам, чтобы не лезли не в свое дело.

Автомобиль, который следовал за машиной Мейсона, припарковался сразу же за ней у края тротуара. Из него вышел высокий худой мужчина с кошачьей походкой и быстро направился к Мейсону. Услышав, каким тоном тот разговаривает, он развернулся, вернулся к автомобилю, достал что-то из отделения в дверце и быстро пошел к адвокату, пытаясь зайти сзади. Фары были включены, и в их свете Мейсон увидел, что этот тип держит в правой руке гаечный ключ.

Адвокат резко развернулся, чтобы одновременно видеть обоих мужчин. Миссис Бассет тем временем взбежала по ступенькам и исчезла в доме, громко хлопнув дверью.

– Так, джентльмены, что вы задумали? – зловещим тоном спросил Мейсон.

Бассет посмотрел на высокого мужчину с гаечным ключом.

– Все в порядке, Джеймс, – сказал он. – Расходимся.

– Вы абсолютно правы, черт побери. Расходимся, – объявил Мейсон, четко произнося каждое слово и неотрывно глядя на обоих мужчин.

Он вернулся к машине, сел за руль и нажал на газ. Адвокат резко развернул автомобиль, так что завизжали покрышки, и помчался в сторону бульвара. Двое мужчин, освещаемые фарами припаркованного автомобиля, наблюдали за ним, пока он не исчез из вида.

Мейсон затормозил перед аптекой, где была телефонная кабина, зашел в нее, набрал номер, а когда услышал обеспокоенный голос Берты Маклейн, сообщил ей:

– Все отменяется.

– Он не согласился?

– Нет.

– Что он хотел?

– Он хотел невозможного.

– А все-таки?

– Я же сказал: он требует невозможного.

– Но, по крайней мере, вы должны сказать мне что.

– Он хотел, чтобы вы платили ему по сто долларов в месяц.

– Но я не могу столько!

– Я ему так и сказал. Я объяснил ему, что у вас на иждивении мать, а он считает, что ваша мать может обратиться в какую-нибудь благотворительную организацию.

– Я не могу этого допустить!

– Именно это я ему и сказал. А теперь послушайте меня. Заставьте Гарри рассказать вам, что он сделал с деньгами и кто его сообщник.

– Но Гарри этого не скажет.

– Тогда пусть отправляется в тюрьму.

– Вы сейчас где?

– В аптеке.

– Недалеко от дома Бассета?

– Да.

– Возвращайтесь к мистеру Бассету и скажите ему, что я как-нибудь добуду деньги. По крайней мере, один или два месяца смогу платить. У меня есть что продать. А потом и Гарри устроится на работу.

– Я не стану говорить Бассету ничего подобного.

– Но я хочу принять его предложение до того, как Гарри отправится в тюрьму.

– У вас есть время до второй половины завтрашнего дня. Можете нанять другого адвоката, и пусть уже он выступает от вашего имени.

– Вы отказываетесь?

– Если вы собираетесь принимать такое предложение, то да, отказываюсь. Я буду представлять вас только в одном случае: если вы позволите мне поработать с вашим братцем и заставить его мне все рассказать. А после того, как он это сделает, я в свою очередь сделаю все, что смогу. Не устраивает – ищите другого адвоката. Не спорьте со мной по телефону. Подумайте об этом и дайте мне ответ позднее.

Мейсон с силой опустил трубку на рычаг.