Перри Мейсон повернулся спиной к окну, сквозь которое утренний солнечный свет заливал его кабинет, нахмурился и посмотрел на пачку писем. На них требовалось ответить.

– Как я ненавижу эту офисную рутину! – воскликнул он.

Его секретарша Делла Стрит, как всегда спокойная и невозмутимая, подняла на него глаза. На этот раз у нее на губах появилась снисходительная улыбка. Ей было забавно слушать шефа.

– Как я предполагаю, ты предпочел бы сразу же взяться за новое дело об убийстве после того, как закончил предыдущее, – заметила она.

– Совсем необязательно об убийстве, – ответил Мейсон. – Но мне по душе поединки со стороной обвинения перед глазами присяжных заседателей. Я люблю полные драматизма судебные процессы, когда рассматривается дело об убийстве, а прокурор неожиданно взрывает бомбу у меня под ногами. Меня подбрасывает вверх и крутит в воздухе, и перед тем как рухнуть на пол я пытаюсь придумать, как бы мне половчее приземлиться на ноги… Кстати, что хотел тот господин со стеклянным глазом?

– Мистер Питер Брунольд, – подсказала Делла. – Он ждет тебя в приемной. Я сказала ему, что ты занят и, вероятно, поручишь это дело помощнику. Он заявил, что будет иметь дело только с тобой. С тобой или ни с кем.

– Как он выглядит?

– На вид лет сорок, волосы черные, курчавые. Этого человека обязательно заметишь в толпе. Судя по виду, на его долю выпало немало страданий. Мне кажется, что так должен выглядеть поэт. Выражение лица у него странное – он кажется очень эмоциональным, душевным, остро чувствующим и ранимым человеком. Тебе он понравится. Если хочешь знать мое мнение, именно такие люди обеспечивают тебе работу – это мечтатель-романтик, который готов совершить убийство на эмоциях, если посчитает, что того требуют обстоятельства.

– А как ты определила, что у него вставной глаз? – поинтересовался Мейсон.

– Я этого вообще не заметила, – призналась Делла, качая головой. – Я всегда считала, что смогу распознать искусственный глаз, если увижу, но и подумать не могла, что с глазом мистера Брунольда не все в порядке.

– Что именно он тебе сказал про свой глаз?

– Рассказал, что у него целый набор глаз: один на утро, другой на вечер, есть даже с красными прожилками, а еще…

Перри Мейсон стукнул кулаком по ладони. Глаза у него заблестели.

– Забирай отсюда все письма, Делла, и приглашай этого типа со стеклянным глазом, – велел он. – В прошлом я занимался оспариванием завещаний, подавал иски о клевете, вел дела о защите чести и достоинства, занимался расколом семьи, нанесением телесных повреждений, но еще никогда не сталкивался с делом, в котором бы фигурировал стеклянный глаз. Это будет впервые. Приглашай его.

Делла Стрит улыбнулась и молча вышла из кабинета адвоката в приемную, где обычно ждали клиенты, которые хотели лично увидеть Перри Мейсона. Мгновение спустя дверь распахнулась снова.

– Мистер Питер Брунольд, – представила секретарша, стоя в дверном проеме.

Брунольд прошел мимо Деллы, стоявшей с прямой спиной, пересек кабинет и протянул руку Перри Мейсону:

– Спасибо, что согласились лично принять меня.

Адвокат пожал протянутую руку и с любопытством посмотрел в глаза Брунольду.

– Догадаетесь, какой из них стеклянный? – спросил клиент.

Мейсон покачал головой, Брунольд улыбнулся, сел и склонился вперед.

– Я понимаю, что вы занятой человек, поэтому сразу же перейду к сути дела. Я сообщил вашей секретарше свои имя, фамилию, адрес, род занятий и все остальные персональные данные, поэтому не стану тратить на это время. Я начну с самого начала и подробно расскажу вам о деле. Много времени я у вас не отниму. Вы что-нибудь знаете о стеклянных глазах?

Перри Мейсон покачал головой.

– Так я и предполагал, поэтому я вам сам кое-что расскажу. Изготовление стеклянных глаз – это настоящее искусство. В Соединенных Штатах найдется всего тринадцать или четырнадцать человек, владеющих этим мастерством. Хорошо изготовленный стеклянный глаз практически невозможно отличить от настоящего, если только не повреждена глазница.

Мейсон, который внимательно наблюдал за посетителем, пока тот говорил, заметил:

– У вас двигаются оба глаза.

– Конечно, оба. У меня не была повреждена глазница. Удалось сохранить порядка девяноста процентов функции глазных мышц. Как вы знаете, человеческий глаз – весьма изменчивая штука. В темноте зрачки становятся больше, чем при дневном свете. Иногда глаза наливаются кровью. Это может происходить по многим причинам, например, от долгого напряжения за рулем, недостатка сна или просто злоупотребления спиртным. У меня глаз обычно краснеет после того, как я выпью. Я очень трепетно и болезненно отношусь к своему глазу. Я все это вам рассказываю, потому что вы мой адвокат. Я должен говорить правду своему адвокату, иначе ничего хорошего ждать не придется. Я должен вам все объяснить насчет искусственного глаза. Кстати, никто из моих друзей не знает, что один глаз у меня вставной. У меня полдюжины таких глаз – на все случаи жизни, один из них словно налитый кровью. Просто мастерски сделанный! Я его специально взял с собой, когда вчера вечером отправился на вечеринку.

– Продолжайте, – подбодрил адвокат.

– Кто-то его украл, а взамен подложил другой глаз.

– Откуда вы знаете?

Брунольд фыркнул.

– Откуда я знаю?! – воскликнул он. – Да оттуда, откуда я знаю все остальное. Вы же сразу заметите, если украдут вашу собаку или лошадь, а вместо них оставят дворнягу или старую клячу?

Брунольд достал из кармана обтянутую кожей коробочку, раскрыл и показал четыре искусственных глаза, каждый из которых лежал в собственном кожаном отделении.

– Вы постоянно носите их с собой? – с любопытством спросил Мейсон.

– Нет. Иногда я кладу запасной глаз в карман жилетки. Там у меня специально сделана подкладка из замши, чтобы не поцарапать глаз. Если я отправляюсь в путешествие, то кладу эту коробочку в портфель, а дома она лежит на туалетном столике.

Брунольд достал один глаз из коробочки и протянул адвокату.

– Отличная работа, – заметил Мейсон, в задумчивости рассматривая его.

– Ничего подобного, – возразил Брунольд. – Это как раз отвратительная работа. Зрачок неправильной формы. Цвет радужной оболочки неровный, а капилляры слишком красные. Цвета выполнены плохо! У капилляров в налитом кровью глазу должен быть легкий желтоватый оттенок… А теперь посмотрите вот на этот глаз и сравните. Он сделан хорошо. Конечно, это не налитый кровью глаз, как первый, который я вам показывал, но он сделан мастером. Видите разницу? Цвета отличные, выглядят естественно, зрачок такой, как нужно.

Осмотрев оба глаза, Мейсон в задумчивости кивнул.

– Но это не ваш глаз? – уточнил он, касаясь указательным пальцем как будто бы налитого кровью глаза.

– Нет.

– Где вы его обнаружили?

– В моей кожаной коробочке.

– Вы хотите сказать, что человек, укравший ваш налитый кровью глаз, взял его из коробочки и положил вместо него фальшивый? – уточнил адвокат.

– Все правильно.

– Но зачем это было нужно делать?

– Именно это я и хочу узнать. Поэтому я и пришел к вам.

Адвокат вопросительно приподнял бровь.

– Вы хотите это узнать здесь? – спросил он.

Брунольд прищурился – веки почти сомкнулись, остались одни щелочки – и заговорил гораздо более тихим голосом:

– Предполагаю, что кто-то хочет устроить мне крупные неприятности.

– Что вы имеете в виду?

– Любой глаз неповторим. Лишь у немногих людей глаза полностью совпадают. А если уж говорить об искусственных глазах, причем хорошо сделанных, то они отличаются по стилю изготовления, как полотна разных художников. Вы понимаете, что я имею в виду? Полдюжины художников могут написать дерево, но каждое изображение будет отличаться от других, и по манере письма можно будет определить, какой художник написал ту или другую картину.

– Продолжайте, – попросил адвокат.

– Предположим, человек, который хочет устроить мне неприятности, украл один из моих стеклянных глаз и оставил вместо него фальшивку. Предположим, где-то совершается преступление – кража со взломом или даже убийство – и мой глаз оставляют на месте преступления. Мне будет очень сложно объяснить полиции, что меня там не было.

– Вы считаете, что полиция может опознать ваш глаз?

– Конечно, если будут все делать правильно. Любой специалист сможет определить, кто из его коллег изготовил этот глаз. Он узнает работу. Полиция свяжется с мастером и покажет ему глаз. Мой мастер изготовляет мне их регулярно. Стоит ему разок на него взглянуть, и он тут же скажет: этот я делал Питеру Брунольду, проживающему на Вашингтон-стрит в доме 3902.

Адвокат какое-то время очень внимательно и напряженно смотрел на Брунольда.

– И вы думаете, что ваш глаз оставят на месте убийства? – спросил Мейсон, медленно растягивая слова.

Брунольд с минуту колебался, потом кивнул.

– И, предполагая это, вы заранее обратились ко мне за помощью?

Брунольд опять кивнул.

– Речь идет об убийстве, которое вы совершили или не совершили? – уточнил адвокат.

– Я невиновен.

– А я это откуда могу знать?

– Поверьте мне на слово.

– Что вы от меня хотите?

– Подскажите мне, как выпутаться. Вы же адвокат по уголовным делам. Вы знаете, как работает полиция, как мыслят присяжные, как детективы расследуют дело и готовят для представления в суде.

Мейсон откинулся на спинку своего большого вращающегося кресла и начал медленно на нем раскачиваться, то подъезжая к письменному столу, то откатываясь назад.

– Это убийство уже совершено? Или еще только планируется? – спросил Мейсон.

– Не знаю.

– Вы готовы заплатить полторы тысячи долларов за совет, благодаря которому с вас будут сняты подозрения?

– Зависит от того, насколько он окажется дельным, – ответил Брунольд.

– Я считаю, что хитрость, которую я готов вам предложить, сработает, – заявил Мейсон.

– Она должна быть не просто хорошей, она должна быть идеальной.

– Я думаю, что она идеально подходит в вашем случае.

Брунольд покачал головой и сказал:

– Идеальных планов не бывает. Я снова и снова прокручивал это дело в голове. Я не спал полночи, пытаясь найти выход. Увы, никакого решения нет. Если полиция будет действовать так, как я сказал, то глаз будет идентифицирован. Понимаете, речь идет не только о доказательстве моей невиновности после идентификации глаза. Дело в том, что я не хочу, чтобы полиция вообще идентифицировала глаз.

Мейсон поджал губы и медленно кивнул.

– Думаю, что понимаю вас, – сказал он.

Брунольд достал из портмоне пятнадцать стодолларовых купюр и выложил их на письменном столе перед Мейсоном.

– Вот полторы тысячи. Что вы предлагаете?

Адвокат вручил Брунольду налитый кровью глаз, второй положил себе в карман, собрал купюры и сложил вместе.

– Если полиция найдет ваш глаз первым, то проведет расследование и идентифицирует его так, как вы предполагаете. Если они найдут первым какой-то другой глаз, то будут пытаться идентифицировать тот глаз. Если они найдут другой глаз вторым, то и его попытаются идентифицировать. И если они найдут ваш глаз третьим, то посчитают доказанным и примут как само собой разумеющееся, что он ничем не отличается от двух первых.

Брунольд быстро заморгал.

– Повторите еще раз, – попросил он.

– Если вы хорошо подумаете, то поймете, что я имею в виду, – медленно заговорил Мейсон. – Проблема с вашим глазом состоит в том, что он очень хорошо сделан. Это произведение искусства. Вы это знаете, потому что разбираетесь в стеклянных глазах. А полиция этого не узнает, пока кто-то не обратит на это их внимание.

Лицо Брунольда внезапно засветилось. Он явно пришел в возбуждение.

– Вы хотите сказать, что вы… – посетитель не закончил фразу и замолчал.

Мейсон кивнул.

– Именно это я и имею в виду, – произнес он. – Поэтому я назвал цену в полторы тысячи долларов. У меня будут дополнительные расходы по этому делу.

– Может, я могу помочь вам сэкономить…

– Вы об этом ничего не будете знать.

Брунольд схватил руку адвоката и принялся ее трясти.

– Боже, как вы умны! – воскликнул он. – Чертовски умны! Мне ничего подобного не пришло на ум, а я всю ночь ломал голову.

– Ваш адрес есть у моей секретарши? – уточнил Мейсон.

– Да. Вашингтон-стрит, дом 3902. И работаю я там же – у меня маленький магазинчик автозапчастей: поршневые кольца, уплотнительные кольца, все в таком роде.

– Вы его владелец или на кого-то работаете?

– Это мой магазин. Мне надоело пахать на других. Я много лет работал коммивояжером, путешествовал на грохочущих поездах, где не поспишь нормально, испортил себе желудок плохой едой и заработал много денег для умных парней, которые все это время сидели дома и владели бизнесом.

Брунольд многозначительно подмигнул стеклянным глазом.

– В 1911 году я оказался в поезде, который сошел с рельс, – продолжал он свой рассказ. – Вот, видите шрам у меня на щеке и виске? Я две недели пролежал в больнице, потерял память и только через месяц вспомнил, кто я такой. Из-за этой аварии я лишился глаза, и это сломало мне жизнь.

Мейсон сочувствующе кивнул и сказал:

– Договорились, Брунольд. Если случится что-то непредвиденное, связывайтесь со мной. Если меня не окажется на месте, передайте все моей секретарше Делле Стрит. Я полностью ей доверяю, и она в курсе всех дел, которые я веду.

– А она умеет держать язык за зубами? – спросил Брунольд.

Мейсон рассмеялся:

– Не расколется даже под пытками.

– А если ее подкупят?

– Не получится.

– А как насчет лести? Если вдруг появится любовник? Она женщина, к тому же привлекательная.

Мейсон хмурясь покачал головой:

– Беспокойтесь о том, что касается вас, а я займусь всем остальным, – заявил он.

Брунольд направился на выход.

– Подождите, – остановил его Мейсон. – Можете воспользоваться другой дверью, которая ведет прямо в коридор…

Он осекся, потому что зазвонил телефон. Мейсон поднес трубку к уху и услышал голос Деллы Стрит.

– Тебя ожидает мисс Берта Маклейн, которая пришла с младшим братом, Гарри Маклейном. Оба в возбужденном состоянии. Посетительница отказалась объяснить мне, какие у нее проблемы. Она явно плакала, а брат выглядит мрачным. Они кажутся мне перспективными клиентами. Примешь их?

– Да, через минуту, – ответил Мейсон и опустил трубку на рычаг.

Брунольд, который был уже на полпути к двери, вдруг вспомнил:

– Я оставил шляпу в приемной, поэтому воспользуюсь тем выходом.

Он распахнул дверь приемной, внезапно замер произнеся:

– Привет, Гарри! Какого черта ты здесь делаешь?

Мейсон в четыре шага быстро пересек кабинет, схватил Брунольда за локоть и втащил назад в кабинет.

– Ждите здесь, – приказал он. – Это адвокатская контора, а не клуб. Я не хочу, чтобы вас видели другие мои клиенты, и не хочу, чтобы вы видели других посетителей. – После этого адвокат сам высунул голову в приемную и крикнул: – Делла, принеси шляпу нашему клиенту.

Когда Делла Стрит принесла шляпу Брунольда, Мейсон жестом показал ей, чтобы закрыла дверь.

– Кто это? – спросил адвокат у Брунольда.

– Младший Маклейн.

– Вы его хорошо знаете?

– Нет, едва знакомы.

– Знаете, что он собирался ко мне обратиться?

– Нет.

– Знаете, зачем он пришел сюда?

– Нет.

– Тогда почему вы так побледнели?

– Я побледнел?

– Да.

– Не знаю почему. У меня нет никаких дел с младшим Маклейном.

Мейсон опустил руку на плечо Брунольда.

– Вы можете воспользоваться другим выходом, – сказал он. – Боже праведный, да вы дрожите как осиновый лист.

– Это нервы, – заявил Брунольд, сбросил руку Мейсона и направился к двери в коридор. – Этот Маклейн для меня никто, но то, что он находится здесь, заставляет меня думать…

Замолчав на середине предложения, он шагнул в коридор. Дверь за Брунольдом захлопнулась.

Перри Мейсон повернулся к Делле Стрит.

– Немедленно вызови мне Пола Дрейка из детективного агентства, – сказал он. – И задержи новых посетителей, пока я не увижусь с Дрейком. Скажи Полу, чтобы заходил в дверь из коридора. Пусть постучит, я его впущу.

Делла Стрит выскользнула в приемную.

– Мистер Мейсон сейчас занят, он примет вас через несколько минут, – сообщила она ожидающим там мужчине и женщине.

Перри Мейсон закурил сигарету и принялся в задумчивости мерить шагами кабинет. Он все еще ходил туда-сюда, когда в дверь, ведущую в коридор, постучали. Мейсон отпер замок, распахнул дверь и кивнул высокому мужчине с блестящими глазами и веселым выражением лица.

– Заходи, Пол, и выслушай меня, – сказал Мейсон.

Адвокат достал из кармана стеклянный глаз Брунольда и вручил Полу Дрейку.

Детектив с любопытством осмотрел его.

– Ты знаешь что-то о стеклянных глазах, Пол?

– Немного.

– В ближайшее время придется узнать гораздо больше.

– Так, выкладывай, что требуется.

– Поезжай в отель «Балтимор», сними номер и по телефонному справочнику найди любого оптового торговца стеклянными глазами. Позвони ему, скажи, что приехал из другого города и у тебя есть покупатель, которому нужно шесть налитых кровью стеклянных глаз, соответствующих глазу, который ты отправишь ему с посыльным. Свою фамилию не называй, назовись как угодно. Скажи, что ты только-только начинаешь бизнес в своем городе. У оптовика будет целый набор глаз. Они, конечно, не такие качественные, как изготовленные мастерами по индивидуальному заказу. Насколько я понимаю, разница между ними подобна разнице между костюмом, который по твоим меркам шьет портной, и дешевыми готовыми костюмами на стандартную фигуру. Но продавец сможет подобрать похожий глаз и добавить капилляры.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Дрейк.

– Нужно будет нанести капилляры на внешнюю сторону глаз, которые подберет продавец. Это делается с помощью красного стекла. В компании постараются сделать это побыстрее, если решат, что ты станешь постоянным покупателем в будущем. Убеди оптовика, что ты новый дилер из какого-то дальнего городка.

– Сколько будут стоить глаза?

– Не знаю. Вероятно, десять или двенадцать долларов каждый.

– Ты не хочешь, чтобы я лично отправился в фирму, изготовляющую стеклянные глаза?

– Нет, не хочу, чтобы продавцы знали, как ты выглядишь. Не хочу, чтобы за тобой могли проследить. Зарегистрируйся в гостинице под чужой фамилией. И назови эту фамилию оптовику. Не высовывайся и не привлекай к себе внимания. Не оставляй больших чаевых и слишком мало тоже не давай. Багажа у тебя должно быть немного, но и не мало. Ты должен быть совершенно обычным постояльцем, которого никто не запомнит на тот случай, если потом кто-то начнет тобой интересоваться.

Пол Дрейк с сомнением посмотрел на адвоката.

– А кто-то будет мной интересоваться? – уточнил он.

– Вероятно.

– Я нарушаю какие-то законы, Перри?

– Никаких. А если что-то пойдет не так, я тебя вытащу, Пол.

– Хорошо? Когда ехать в отель?

– Прямо сейчас.

Дрейк убрал стеклянный глаз в карман, кивнул и двинулся к двери.

Перри Мейсон снял телефоную трубку.

– Делла, все в порядке, – сказал он. – Приглашай мисс Маклейн с братом.

Глава 2

Берта Маклейн что-то очень тихо, но резко сказала сопровождавшему ее молодому человеку. Он покачал головой, буркнул себе под нос и повернулся к Перри Мейсону.

Адвокат жестом показал на стулья, предназначенные для посетителей.

– Вы мисс Берта Маклейн? – спросил он.

Она кивнула и повернулась к молодому человеку:

– А это мой брат Гарри.

Мейсон подождал, когда они устроятся на стульях напротив его письменного стола, потом спросил:

– Что привело вас ко мне?

Берта Маклейн смотрела на него горящими глазами. Она явно была настроена решительно.

– Кто этот человек, который только что вышел из вашего кабинета? – спросила она.

Перри Мейсон вопросительно приподнял брови.

– Мне показалось, что вы его знаете. Я слышал, как он к вам обращался.

– Он обращался не ко мне. Он обращался к Гарри.

– В таком случае Гарри вам может рассказать, кто он.

– Гарри не станет. Он говорит, что это не мое дело. Я хочу, чтобы вы мне это сказали.

Адвокат покачал головой и улыбнулся. Мгновение спустя он снова заговорил. Голос его звучал мягко и доброжелательно.

– Что же все-таки привело вас сюда?

– Я должна выяснить, кто этот человек.

Адвокат перестал улыбаться.

– Вы находитесь в адвокатской конторе, а не информационном бюро.

Берта Маклейн вспыхнула, глаза ее пылали гневом, но затем она взяла себя в руки.

– Да, наверное, вы правы, – согласилась она. – Если бы кто-нибудь пришел ко мне в кабинет и попытался что-то выяснить о человеке, который только что вышел, я бы… я бы…

– И что бы вы сделали? – поинтересовался Перри Мейсон.

Женщина рассмеялась.

– Вероятно, соврала бы или просто сказала, что не знаю.

Мейсон открыл портсигар и предложил посетительнице сигарету. Она колебалась мгновение, потом взяла сигарету, уверенным движением постучала по фильтру и наклонилась к Мейсону, который чиркнул для нее спичкой, после этого глубоко затянулась. Мейсон предложил сигарету и Гарри Маклейну, но тот лишь молча покачал головой. Адвокат тоже закурил, откинувшись на спинку кресла, и перевел взгляд с парня на молодую женщину. Теперь его внимание было сосредоточено только Берте Маклейн, адвокат ждал, когда она заговорит.

Посетительница поправила юбку и сообщила:

– У Гарри крупные неприятности.

Гарри Маклейн заерзал на стуле.

– Расскажи ему о них, Гарри, – попросила Берта.

– Сама рассказывай, – пробурчал он себе под нос, хотя чуть громче, чем раньше.

– Вы когда-нибудь слышали о Хартли Бассете? – спросила Берта Маклейн у адвоката.

– Мне кажется, что я о нем слышал по радио. Он вроде выдает ссуды на приобретение автомобилей?

– Да, – кивнула посетительница и заговорила очень эмоционально: – Он выдает самые разные займы. Ссуды на приобретение автомобилей он рекламирует по радио. Но он занимается и другими ссудами, которые не рекламирует. Он не гнушается скупкой краденых драгоценностей, может профинансировать опытного контрабандиста.

Адвокат вопросительно приподнял брови, собираясь уже что-то сказать, но вместо этого только затянулся сигаретой.

– Ты не можешь ничего из этого доказать, – очень тихо заметил Гарри Маклейн с угрюмым видом.

– Ты сам мне об этом рассказывал.

– Я просто предполагал, строил догадки.

– Нет, Гарри. Ты говорил правду. Ты на него работал и в курсе его дел.

– Какого рода неприятности у Гарри? – спросил Мейсон.

– Растратил свыше трех тысяч долларов Хартли Бассета. Почти четыре.

Адвокат перевел взгляд на Гарри Маклейна. Тот мгновение с вызовом смотрел в глаза Мейсону, потом опустил взгляд.

– Я собирался ему все вернуть, – произнес он так тихо, что слова едва можно было разобрать.

– Мистер Бассет знает о растрате? – спросил Мейсон.

– Теперь знает.

– А когда узнал?

– Вчера.

– Как все происходило? – спросил Мейсон, поворачиваясь к молодому человеку. – Вы присваивали деньги на протяжении длительного периода времени? Сразу всю сумму или частями? И что вы делали с этими деньгами?

Гарри Маклейн выжидательно посмотрел на сестру.

– Он брал деньги четыре раза – почти по тысяче долларов каждый раз, – сообщила она.

– Как все происходило?

– Он заменял настоящие расписки фальшивыми. Подделывал их.

Адвокат нахмурился.

– Вообще-то это не присвоение денег и не растрата, – заметил адвокат.

– Не надо углубляться во все эти детали, сестра, – сказал Гарри Маклейн, впервые после появления в кабинете повысив голос. – Просто скажи ему, что ты хочешь.

– И что же вы от меня хотите? – спросил Мейсон.

– Я хочу, чтобы вы вернули деньги мистеру Бассету. То есть я хочу, чтобы вы договорились с мистером Бассетом о том, чтобы я могла вернуть ему деньги.

– Всю сумму? – уточнил Мейсон.

– Да, но не сразу. Сейчас я могу ему отдать только полторы тысячи долларов. Остальное буду отдавать частями.

– Вы работаете?

– Да.

– Где?

Она покраснела.

– Не думаю, что сейчас важны такие детали, – заметила она.

– Вполне могут потребоваться.

– Если потребуется, обсудим это позднее. Я секретарь крупного бизнесмена.

– И сколько вы зарабатываете?

– Вы и это хотите знать?

– Да.

– Зачем?

– Ну, например, чтобы решить, сколько с вас взять за мои услуги, – ответил ей Мейсон.

– Получаю не так много, учитывая, сколько работы я выполняю. Но всем служащим значительно снизили зарплату.

– Сколько? – опять спросил Мейсон.

– Сорок долларов в неделю.

– У вас есть иждивенцы?

– Мать.

– Она живет с вами?

– Нет, в Денвере.

– И сколько денег вы ей отсылаете?

– Семьдесят долларов в месяц.

– Ее содержите вы одна?

– Да.

– А Гарри?

– Он не может помогать матери.

– Он работал у Хартли Бассета?

– Да.

– И сколько Гарри там получал? – спросил Мейсон.

– Я не мог помогать матери из тех денег, которые получал, – вставил Гарри Маклейн.

– И все-таки сколько?

– Сто долларов в месяц.

– Мужчине нужно больше, чем женщине, – заметила Берта Маклейн.

– Как долго вы работали у Бассета?

– Полгода.

Мейсон какое-то время изучающе разглядывал молодого человека.

– И в этот период вы получали более семисот пятидесяти долларов в месяц, так? – резким тоном спросил адвокат.

Глаза Гарри Маклейна округлились от искреннего удивления.

– Семьсот пятьдесят долларов в месяц! – воскликнул он. – Я ничего подобного не говорил. Бассет никому не платит приличной зарплаты. Мне он платил сто баксов в месяц, и то ему было страшно жалко с ними расставаться.

– За этот период вы присвоили почти четыре тысячи долларов. Если прибавить к ним вашу зарплату, то ваш ежемесячный доход получается порядка семисот пятидесяти долларов.

Уголки губ Гарри Маклейна задрожали.

– Как вы можете такое говорить? – воскликнул он и замолчал.

– Вы отослали хоть часть этих денег матери? – спросил Мейсон.

На вопрос ответила Берта Маклейн.

– Нет, – сказала она. – Мы не знаем, куда они ушли.

Мейсон повернулся к парню:

– Куда ушли деньги, Гарри?

– Их нет.

– Куда они делись?

– Я говорю вам, что их у меня нет.

– Я хочу знать, на что вы их спустили.

– Зачем вам это?

– Потому что мне нужно это знать для того, чтобы вам помочь.

– Что-то пока никакой помощи не видно.

Мейсон стукнул кулаком по столу и, произнося следующую фразу, сопровождал ее ударами кулака по столу. Слова он произносил медленно и четко.

– Если вы думаете, что я могу вам помочь, не зная фактов, то вы спятили. Я даже не буду пытаться. Или вы рассказываете мне все, или идите к другому адвокату.

– Он отдал эти деньги одному человеку, – сообщила Берта Маклейн.

– Женщине? – уточнил Мейсон.

– Нет, – ответил Гарри, и в его голосе прозвучала даже гордость. – Мне не приходится платить женщинам. Это они готовы давать мне деньги.

– Так кому вы их все-таки отдали?

– Я отдал их для инвестирования в дело.

– Кому?

– Этого я не скажу.

– Придется.

– Не скажу. Не хочу быть предателем. Вы не сможете заставить меня это сделать. Сестра уже пыталась у меня это выведать. Не получилось. Лучше я в тюрьму сяду и буду гнить там до самой смерти, чем стану предателем.

Берта Маклейн повернулась к брату и умоляюще посмотрела на него.

– Гарри, это тот человек, который был здесь до нас и обратился к тебе, стоя в дверном проеме?

– Нет, – с вызовом ответил Гарри. – С этим типом я встречался всего один раз.

– Где ты с ним познакомился?

– Не твое дело.

– Как его зовут?

– Не впутывай его в это дело.

– У брата был сообщник, – сказала Берта Маклейн Мейсону. – Этот человек тянул с него деньги, и он же помог все это организовать так, чтобы его при этом не поймали. Мысль взять деньги пришла в голову не Гарри.

– И каким образом он присваивал деньги? – спросил Мейсон.

– Гарри отвечал за папку с долговыми расписками. Бассет берет огромные проценты. Люди занимают у него деньги только в самом крайнем случае. Он, конечно, умеет себя обезопасить, но берет по максимальной ставке, допустимой по закону. Иногда у людей появляются другие источники доходов. В таком случае они торопятся расплатиться с Бассетом, чтобы больше не платить эти огромные проценты. И вот что происходило. Люди приходили, чтобы вернуть долг. Гарри брал деньги и отдавал должникам их расписки. Затем он подделывал расписки и подписи, клал бумаги назад в ту же папку. Когда мистер Бассет проверял ее, то ему казалось, что все в порядке – ведь там лежали поддельные расписки. А Гарри оставлял себе проценты, уплаченные по займам, которые люди уже закрыли.

– И как все вскрылось? – спросил Мейсон.

– Подходил срок выплаты одного долга. Гарри не мог раздобыть деньги, чтобы положить в кассу. Он думал, что у него есть в запасе еще несколько дней. Он тянул время, а мистер Бассет случайно встретил в гольф-клубе того человека, который брал у него в долг. Бассет потребовал у него деньги, а тот ответил, что расплатился уже четыре месяца назад. И у него остался оригинал расписки, на которой стоял штамп «Оплачено» – доказательство его слов. После этого Бассет провел расследование.

– Почему вы думаете, что у Гарри был сообщник?

– Он сам мне в этом признался. И именно сообщник получил деньги. Я думаю, что они играли в азартные игры и делали ставки.

– На что?

– Наверное, использовали все варианты: покер, рулетка, скачки, лотереи. Больше всего ставили на скачки и тратили на лотерейные билеты.

– Если бы старый дурак никуда не полез, я вернул бы ему деньги – все деньги, – заявил Гарри Маклейн.

Перри Мейсон повернулся к Берте Маклейн и посмотрел на нее прямым оценивающим взглядом.

– Полторы тысячи долларов – это все ваши накопления? – спросил адвокат.

– Да, это все, что лежит у меня на банковском счету.

– Вы откладывали эти деньги со своей зарплаты?

– Да.

– И вам нужно и дальше отправлять матери по семьдесят долларов в месяц?

– Да.

– Вы хотите заплатить эти деньги, чтобы Гарри не отправился в тюрьму?

– Да, мама этого не переживет.

– И в дальнейшем вы планируете расплачиваться из своей зарплаты?

– Да.

– Гарри не работает. Вам придется содержать и его, – заметил Мейсон.

– Обо мне не беспокойтесь, – вставил Гарри Маклейн. – Я сам справлюсь. Найду работу и верну сестре все до последнего цента. Ей ничего не придется выплачивать из зарплаты. Я все ей верну меньше, чем через тридцать дней.

– А как именно вы собираетесь возвращать деньги? – спросил Перри Мейсон.

– Вложу деньги, а потом получу назад с процентами. Должно же мне когда-то повезти.

– Другими словами, вы и дальше собираетесь играть в азартные игры, – сделал вывод Мейсон.

– Я этого не говорил.

– Тогда о каких инвестициях вы говорили?

– Я не обязан вам сообщать, во что собираюсь инвестировать свои деньги. А вы давайте, договаривайтесь с Бассетом. С сестрой я сам договорюсь.

12 3 След.

Дело о фальшивом глазе

* * *

Глава 1

Глава 2

С этой книгой читают

Другие книги автора