Таро за пределами основ: более глубокое понимание значений карт

Anthony Louis

Tarot Beyond the Basics: Gain a Deeper Understanding of the Meanings Behind the Cards

Перевод с английского Екатерины Рябцевой

Published by Llewellyn Publications, Woodbury, MN 55125 USA, www.llewellyn.com

Внутренние иллюстрации: карты Таро:

Classic Tarot by Barbara Moore and Eugene Smith © Llewellyn Publications

Dame Fortune’s Wheel Tarot by Paul Huson © Lo Scarabeo

Llewellyn Tarot by Anna Marie Ferguson © Llewellyn Publications

Lo Scarabeo Tarot by Mark McElroy and Anna Lazzarini © Lo Scarabeo

Robin Wood Tarot by Robin Wood © Llewellyn Publications

Universal Tarot by Roberto De Angelis © Lo Scarabeo

Астрологические карты и другие иллюстрации: Llewellyn art department.

Внутренние иллюстрации: Llewellyn Art Department и James Clark.

© 2014 by Anthony Louis

© Перевод на русский язык, издание на русском языке. ОАО «Издательская группа «Весь», 2021

* * *

Дорогой читатель!

Искренне признателен, что Вы взяли в руки книгу нашего издательства.

Наш замечательный коллектив с большим вниманием выбирает и готовит рукописи. Они вдохновляют человека на заботливое отношение к своей жизни, жизни близких и нашей любимой Родины. Наша духовная культура берёт начало в глубине тысячелетий. Её основа – свобода, любовь и сострадание. Суровые климатические условия и большие пространства России рождают смелых людей с чуткой душой – это идеал русского человека. Будем рады, если наши книги помогут Вам стать таким человеком и укрепят Ваши добродетели.

Мы верим, что духовное стремление является прочным основанием для полноценной жизни и способно проявиться в любой области человеческой деятельности. Это может быть семья и воспитание детей, наука и культура, искусство и религиозная деятельность, предпринимательство и государственное управление. Возрождайте свет души в себе, поддерживайте его в других. Именно это усилие создаёт новые возможности, вдохновляет нас на заботу о ближних, способствуют росту как личного, так и общественного благополучия.

Искренне Ваш,

Владелец Издательской группы «Весь»

Пётр Лисовский

Введение

Человек жаждет создать для себя упрощенную, ясную картину мира, чтобы заменить настоящую жизнь своим представлением о ней. Именно так, хоть и каждый по-своему, поступают художники, поэты и философы^[1].

Альберт Эйнштейн

Прошло много времени с тех пор, как в 1996 году вышла в свет моя первая книга «Таро: просто и ясно». Но я до сих пор глубоко благодарен тарологическому сообществу за теплый прием, который ее ждал. Знания о картах Таро давались мне с трудом, но этот труд был освещен любовью. Содержание книги мне преимущественно диктовали сами карты, тем, как они ложились в бесчисленных раскладах, раскрывая все оттенки своих значений. С тех самых пор я взял себе в привычку использовать Таро, а также не менее интересную мне астрологию для медитации, размышлений и просто для удовольствия. Мой опыт работы с колодой Таро сходен с опытом Рейчел Поллак, которая высказалась следующим образом: «Когда нам очень нужно узнать о чем-то, Таро говорит с нами предельно ясным языком»^[2].

В 2010 году, возможно, как следствие того, что транзитные планеты и Солнце вошли в резонанс со знаком Девы в моей натальной карте, я ощутил желание глубоко окунуться в западный оккультный символизм – с помощью одновременно и Таро, и астрологии. Я хотел понять, что происходит в уме таролога, толкующего расклад. В то время планета Нептун проходила через мой пятый дом творчества, где оказала стимулирующее влияние на Марс в девятом доме высшего знания и прорицания. Нептун, современный управитель Рыб, – это мистическая планета, близко связанная с интуицией, Таро и козырем XII «Повешенный». Тем самым, что созерцает наш мир с уникальной точки восприятия – с тау-креста, откуда свисает подвешенным за одну ногу.

Эти две области знаний, Таро и астрология, даны нам для того, чтобы сделать тонкий инструмент, которым все мы владеем, нашу интуицию, еще более тонким и чтобы мы могли свежим взглядом взглянуть на наше путешествие по жизни.

Говоря юнгианскими терминами, символы Таро и астрологии связывают нас с архетипичными образами коллективного бессознательного. Теми самыми образами, которыми наполнены мифы, литература и религия. Таро как таковое представляет собой продукт эпохи Возрождения. Но корни его уходят глубже. По словам Жульеты Шарман-Берк и Лиз Грин, авторов книги «Мистическое Таро», греческая мифология «интегрировала в культуру эпохи Возрождения и просвечивает за образами карт Таро, большей частью мистифицированными…»^[3]

Чем больше я изучаю Таро и астрологию, тем больше осознаю, как много между ними общего. Знают об этом тарологи или нет, но ежедневно в своей практике они прибегают к астрологии. Прорицательские значения колод Таро Уэйта—Смит и Кроули—Харрис во многом основаны на астрологических ассоциациях ордена Золотой зари. Эта книга посвящена тому общему, что есть у астрологии и Таро, истории возникновении Таро и символическим значениям этих карт. Глубокое понимание символов, которые закодированы в той или иной карте, является показателем высокого уровня мастерства таролога^[4].

Впервые я познакомился с Таро в 1970-х годах. Меня заинтриговали карты, которые мне показала приятельница-астролог. Вскоре после этого я бродил по книжному магазину на Манхэттене и обнаружил там «Полное руководство по Таро» Иден Грей. Книга была на удивление легка в прочтении и содержала много полезной информации. Позднее я узнал, что Рейчел Поллак, бесспорный авторитет в мире Таро, тоже познакомилась с Таро через Иден Грей. Рейчел называет Иден «матерью современного Таро»^[5], и я полностью согласен с этим определением. Многие значения карт, которыми мы теперь пользуемся, взяты из книг Грей, опубликованных в 60-х годах XX века, и не встречаются в тарологической литературе, издававшейся ранее.

У Таро длинная и восхитительная история. К сожалению, многие авторы, говоря о происхождении Таро, пересказывают небылицы. Их книги грешат историческими неточностями. Я постараюсь этого избежать и строить свой рассказ на научно подтвержденных, достоверных сведениях. Игральные карты возникли давно, но не раньше чем в Китае изобрели бумагу. То есть примерно две тысячи лет назад. Сначала китайцы для письма использовали бумажные свитки, но постепенно научились делать бумагу в виде листов. Отсюда было уже недолго и до изготовления игральных карт. Примерно в IX веке в Китае вошли в обращение колоды с четырьмя мастями. Китайские игральные карты распространились по всей Азии и попали в страны, через которые проходили торговые маршруты, соединяющие Поднебесную с Ближним Востоком.

В 1939 году Лео Ари Майер, преподаватель исламского искусства и археологии в Еврейском университете в Иерусалиме, обнаружил в одном из музеев Стамбула колоду карт египетских мамлюков. Находка датировалась XII веком. Мамлюки были разнородной социальной группой, в которую изначально входили главным образом рабы и солдаты. В Средние века эта группа сумела заметно возвыситься. Мамлюки стали политической силой, которая распространила свое влияние на многие мусульманские страны – а вместе с влиянием и бытовые привычки. До игральных карт мамлюки были большими охотниками. Их колода походит на современную и состоит из пятидесяти двух карт, среди которых сорок числовых и двенадцать придворных. Придворные карты (an’if) – это король (malice), его наместник (an’if malice) и помощник (thane an’if) – по одному для каждой масти. Четыре масти в картах мамлюков – это кубки, динары (монеты), ятаганы (мечи) и Жезлы. Сама же игра называлась игра наместника (na’ibs). Отсюда пошло испанское слово naipe, означающее игральная карта.

В Испанию карты мамлюков в XIV веке завезли североафриканские арабы. Там эти карты стали популярны и уже оттуда распространились по всей Европе – в несколько видоизмененном и приспособленном под европейские реалии виде. Так, наместник стал всадником, а помощник – пажом. Позже сюда добавилась еще королева. Церковь и светская власть объединились против нового увлечения – (naipes). Упоминание же оригинала, игры наместников (na’ibs), отслеживается в испанской литературе вплоть до 1379 года. Не нужно быть гением, чтобы понять, что современные игральные карты и Таро произошли от колоды мамлюков из пятидесяти двух карт. Соответственно до XII века Таро не было и в помине. Многочисленные же заявления о куда более древней истории этой колоды, берущей начало едва ли не в царстве фараонов за много веков до нашей эры, носят полуфантастический характер и научными данными не подтверждены.

В начале XV века, во времена расцвета Возрождения, испанскими картами, созданными на основе мамлюкской колоды, заинтересовались в Италии. Примерно в 1420 году одного итальянского художника посетило вдохновение: он добавил в колоду королев (mamma mia!) и козырей, чтобы можно было играть в игру под названием trionfi (триумфы). Она похожа на современный бридж. Впоследствии в Италии ее называли Tarochi, а во Франции – Tarot^[6]. Оригинальное название trionfi отсылает к триумфальным маршам Древнего Рима. Изображения козырных карт, добавленных к мамлюкской колоде, были созданы на основе Библии, греческой и римской мифологии (очень популярной в то время) и других языческих текстов, а также некоторых философских трактатов, в такой, например, области, как мистический платонизм. Эти изображения не имели ничего общего ни с египетскими богами, ни с еврейской каббалой (о которой в Италии узнали только спустя шестьдесят лет после появления первой колоды Таро).

На протяжении последующих столетий (1400–1700 гг.) колода trionfi использовалась преимущественно для салонных и азартных игр. Позже она стала применяться также и для гадания, сначала по предварительно написанным оракульным текстам. К 1750 году итальянские картоманты (те, кто гадает на картах) присвоили значения непосредственно самим картам. В середине XVIII века искусство чтения судьбы с помощью колоды карт набрало популярность во Франции, откуда стремительно разнеслось по Европе. В своей автобиографии немецкий поэт Гёте (1749–1832) упомянул о том, как в юности стал свидетелем чтения расклада заезжим французским картомантом.

В конце XVIII века реальная история возникновения Таро была замещена серией мистификаций. В 1781 году (в этот год была открыта планета Уран), в Париже, священнослужитель Антуан Кур де Жебелен и оккультист граф де Мелле опубликовали свои умозаключения о том, что в марсельском Таро содержатся не только египетские мистерии Исиды и Тота, но и тайные мистические учения двадцати двух букв ивритского алфавита. Никаких доказательств представлено не было, то есть гипотеза была чисто спекулятивной. Однако ее проглотила не только неискушенная доверчивая публика, но вслед за тем еще и несколько поколений тарологов. Эссе, написанные Жебеленом и де Мелле, положили начало традиции суеверного оккультизма и оторванных от реальности бездоказательных измышлений.

Примерно в 1870 году другой француз, Жан Баптист Питуа (Пол Кристиан, 1811–1877), подхватил суеверные тенденции в оккультизме. Он ввел термины «Старшие арканы» и «Младшие арканы», чтобы обозначить разницу между предполагаемыми сокровенными (арканными) духовными знаниями, якобы сокрытыми древними адептами в мистических изображениях Таро. Примерно к этому же времени относится еще одна известная мистификация в оккультной литературе: было заявлено об обнаружении неких таинственных зашифрованных манускриптов. Эти манускрипты были переданы масону Уильяму Линну Уэсткотту, который чудесным образом расшифровал их в 1887 году. Проникновение в тайный смысл рукописей, которые представляются весьма сомнительными, привело к зарождению герметического ордена Золотой зари. Орден славился тем, что его верхушка с простыми смертными общалась не иначе как посредством медиумов. К тому времени оккультизм в Европе набрал уже такую популярность, что Золотая заря сумела уловить в свои сети немало вполне умных и достойных людей.

Из герметического ордена «Золотой зари» вышли две наиболее влиятельные и художественно выполненные современные колоды Таро: Уэйта Смита и Тота Кроули Харрис. Первая – это шедевр художницы Памелы Колман Смит (1878–1851), вторая создана кистью леди Фриды Харрис (1877–1962). Эти колоды далеко ушли от первых североитальянских колод Таро с изображениями из Библии и языческих текстов. Вполне в духе традиций «Золотой зари», в этих новых картах прослеживаются мотивы мистической каббалы. Каббалу многие серьезные мыслители считают достойной внимательного рассмотрения. Но эта мистическая традиция и прорицание с помощью Таро, увы, никоим образом между собой не связаны.

В этой книге я хочу исследовать общий для Таро и астрологии символизм, в том виде, в котором он существовал до 1781 года и, соответственно, до того, как месье Жебелен и месье де Мелле успели все извратить. Для этого потребуется отправиться на тысячу лет назад и проследить зарождение этого символизма в культурах Древней Греции и Древнего Рима. Как я уже упоминал, Таро обладает богатой иконографией, созданной на основе библейских учений, языческих мифов, греческой философии неоплатонизма – всего того, что восхищало создателей первых колод Таро в Италии XV века.

Астрология и связанные с ней геомантия и алхимия были неотъемлемой частью мировоззрения эпохи Возрождения. Роберт Плейс обратил внимание на сходство между алхимической трансформацией и путешествием Дурака через Старшие арканы Таро. К алхимическому символизму в Таро многократно обращался Алистер Кроули^[7]. В XIX веке «Золотая заря» для описания мастей Таро использовала астрологические соответствия и каббалу. Однако, как уже упоминалось, древнеегипетские боги и каббала на самом деле имеют к Таро весьма далекое отношение.

Гадание с помощью карт Таро – это уникальный личный опыт, и сколько существует тарологов, столько существует способов гадать. Сами по себе карты – всего лишь кусочки картона, украшенные картинками. Эти картинки являются отражением культурной среды того места и времени, когда и где была изготовлена колода. Все остальное – в руках, голове и сердце таролога.

Нет никакого одного на всех, универсального и неизменного настоящего Таро. Настоящее Таро существует в уме каждого таролога в тот момент, когда он (или она) читает карты, и связано с историей жизни толкователя, его опытом, его восприятием реальности. В полной мере это относится и ко мне. Я буду рассказывать о том, что такое настоящее Таро для меня, о том, как я это вижу, в контексте моего увлечения астрологией и того глубокого уважения, которое я питаю к культуре Древней Греции. Я вижу связующие нити, которые идут из глубин эллинских времен к современным практикам Таро, и хотел бы, чтобы и вы, дорогой читатель, тоже их увидели.

Мне также хотелось бы рассказать вам, как, на мой взгляд, с нами говорит Таро. Чей голос мы на самом деле слышим, когда карты говорят. Ввиду моего воспитания и жизненного опыта я не особенно верю в духов-наставников, мастеров и тайных вождей, древних египетских богов, магические ивритские буквы, лепреконов, фей, вампиров, стихийных духов и сонмы других персонажей иных миров, равно как и в волшебную силу частей тел христианских святых. Да, есть мнение, что их-то голоса мы и слышим, толкуя карты. Я не разделяю это мнение. Для меня Таро – это инструмент, который позволяет получить доступ к естественному человеческому дару: нашей интуиции. Лишь наша интуиция по-настоящему имеет значение. Она с нами и говорит, когда карты нам о чем-то сообщают.

Таро – это форма прорицания. То есть нечто, что уже как бы по умолчанию освещено неким божественным светом. Но источник этого света я вижу в самом человеке. Раскладывая карты, мы уходим вглубь себя, и из глубины себя черпаем божественную мудрость. Оккультистка Диона Форчун как-то сравнила прорицание с флюгером, который не прокладывает курс кораблю, но показывает направление ветра. И всем, кто на борту, становится понятно, какие поднять паруса^[8]. Когда карты Таро рассказывают историю, которая затем в точности повторяется в жизни, это производит магический эффект. Я сейчас опишу одну притчу, которую прочел еще ребенком, и она оказала на меня очень сильное влияние. Это было пятьдесят лет назад, и я плохо помню подробности, но суть в следующем.

В Мексике жил один фермер, его звали Мигель. И на этого фермера навалились многие несчастья. Главным несчастьем были неурожаи: Мигель с трудом мог прокормить семью и от этого страдал так, что почти обезумел. В магию он не верил, но все же решил обратиться за советом к старухе, про которую поговаривали, что она ведьма. Выслушав жалобы Мигеля на жизнь, старуха дала ему деревянную шкатулку с магическим песком. При этом она сказала: «Видишь отверстие в крышке? Каждое утро, на рассвете, доставай несколько песчинок и клади по одной в каждом углу своих полей. Саму же шкатулку не открывай, пока не почувствуешь, что пришел твой смертный час, иначе колдовская сила исчезнет».

Мигель все так и делал. Каждое утро он исправно доходил до каждого угла каждого из своих полей, чтобы положить туда волшебную песчинку, по пути отмечая, что нужно поправить в хозяйстве, посадить, прополоть и так далее. Он трудился не покладая рук, и так же трудились рядом с ним его родные. Шли год за годом, оскудевшие поля оживали и давали все лучший урожай. И вот настал тот день, когда дела у семьи выправились. Ферма процветала. Все было хорошо. Когда Мигель был уже глубоким стариком и почувствовал приближение смерти, он попросил, чтобы ему принесли шкатулку с магическим песком. Он хотел наконец-то увидеть, что там внутри, кроме песка. Шкатулка долго не открывалась. Наконец крышка поддалась. Внутри Мигель нашел записку, написанную почерком старухи (самой ее к тому времени давно уже не было в живых): «Querido Мигель, в этой шкатулке лежит самый обычный песок, который можно найти повсюду в Мексике. Настоящая магия находится внутри тебя».

Глава 1. Размышления о Кельтском кресте

Истинное Таро говорит языком символов. Других языков оно не знает.

Артур Эдвард Уэйт,

«Иллюстрированный ключ к Таро», 1911 г.

Однажды холодным зимним утром в одном муниципальном учреждении, куда я зашел по делам, я встретил Джейн. Мы не виделись несколько лет, и вот случайно столкнулись в лифте. Во время нашей последней встречи я раскладывал для Джейн колоду Таро^[9]. Она тогда стояла перед серьезным выбором, и ей нужно было принять решение. Да, хочу заметить: незадолго до этой нашей случайной встречи я как раз вспоминал Джейн. Так что, вполне может быть, не такой уж эта встреча была и случайной. Джейн начала с того, что попросила меня еще раз разложить для нее карты. А сейчас маленькое отступление, экскурс в историю Таро, после чего я вернусь к нашей истории с Джейн.

Чтение карт Таро – процесс, основанный на высвобождении интуиции. Чтобы его запустить, необходимо, чтобы интуиция толкователя вошла в резонанс с изображениями на картах, в контексте вопросов кверента (человека, на которого был сделан расклад). Писатель Гарет Найт называет Таро «набором изображений, для толкования которых не требуется дар предвидения или какие-то иные уникальные способности, достаточно обладать развитым воображением»^[10]. По словам Роберта Плейса, художники эпохи Возрождения, создававшие картинки для карт Таро, придумали «целый набор символов или инструментов, с помощью которых бессознательное могло бы общаться с сознанием»^[11].Ту же точку зрения разделял Артур Эдвард Уэйт (1857–1942). Он утверждал, что изображения на картах Таро – это знание, но не знание в чистом виде, а как бы подернутое вуалью. И потому эти изображения сродни тому, что у Карла Юнга называлось архетипами коллективного бессознательного. Цитирую Уэйта (эти слова были им написаны в 1911 году):

Таро – это некие универсальные идеи, закодированные в символы. Все эти идеи содержит каждый человеческий ум, но они не очевидны, они скрыты, а потому, когда вдруг себя обнаруживают, то могут восприниматься сторонним наблюдателем как колдовство и тайное знание^[12].

Когда таролог смотрит расклад, он это делает в контексте вопроса, заданного кверентом. И я склонен считать, что этот вопрос и внутреннее «я» толкователя существуют по законам, сформулированным отцом психоанализа Зигмундом Фрейдом. То есть весь этот процесс представляет собой высвобождение интуиции толкователя, вплоть до того, что принято называть интуитивным прозрением. Фрейд рекомендовал своим ученикам слушать поток сознания клиента так, чтобы словно парить над этим потоком. Примерно так опытные тарологи и подходят к толкованию расклада. Не вкладывая личное и не отвлекаясь на личное, они позволяют своему уму ровно и плавно плыть над изображениями Таро и словами клиента. Когда таролог беспристрастно и отстраненно слушает и наблюдает, в его бессознательное проникают некие идеи, там возникают те или иные образы. Затем таролог бережно, уважительно, не навязывая своего мнения, пересказывает свои интуитивные прозрения кверенту.

Слева направо: если остаться в США – Пятерка Жезлов (классическая колода Таро); переезд за границу – Девятка Пентаклей (классическая колода Таро)

Но вернемся к Джейн. Итак, мы заговорили с ней о раскладе, который я когда-то сделал для нее. Тогда, несколько лет назад, она хотела узнать, соглашаться ли ей на предложенную работу, которая предполагала переезд за границу. Особенно Джейн интересовало, как это отразится на ее маленьком сыне. Во время гадания Джейн вытащила две карты. Одна должна была поведать о том, какой будет жизнь ее сына, если они всей семьей останутся в США. Вторая – что с ним будет в случае переезда.

Для варианта «остаться в США» Джейн вытянула Пятерку Жезлов; для варианта «переехать за границу» – Девятку Пентаклей. Пока я парил над Пятеркой Жезлов, через мое сознание проплывал изображенный на карте образ: играющие дети. Пятеро детей весело играют, то есть заняты самым что ни на есть нормальным, хорошим детским делом. Но от моего сознания (от левого полушария моего мозга, если верить нейрофизиологам) не укрылись также и некоторые негативные, тревожащие аспекты происходящего (борьба, конфликт).

В Девятке Пентаклей я увидел с виду вполне благополучное, ухоженное, но одинокое юное создание, надежно укрытое в цветущем саду и проводящее время в обществе ручной птицы и змеи. Выслушав меня, Джейн сказала, что, как ей кажется, Девятка Пентаклей – это как раз то, что ждет ее ребенка, если они переедут. Он будет надежно защищен материально, но вырван из привычной среды общения, и это может быть для него плохо. Подумав над обеими картами, Джейн решила остаться в Америке, пожертвовав карьерными перспективами ради того, чтобы у сына было нормальное детство.

Тогда, в тот первый раз, Джейн была со мной совершенно откровенна. Но сейчас все было иначе. Она явно была не готова открыто говорить о том, что ее беспокоит. Тем не менее я был уверен, что за нее все расскажут карты. Я хорошенько перетасовал колоду, потом попросил Джейн сделать то же самое. Я предложил Джейн тасовать до тех пор, пока что-то не подскажет ей, что хватит. Потом она сняла, и мы приступили к раскладу под названием «Кельтский крест», который сто лет назад был придуман Уэйтом.

Расклад «Кельтский крест» очень популярен. Отчасти потому, что прост: задействованы всего десять карт. Этот расклад показывает влияние прошлого на настоящее, по нему можно также увидеть, чего ждать от будущего. Использование именно десяти карт связано с символизмом пифагорова числа, лежащего в основе многих западных оккультных традиций. «Кельтский крест» хорош тем, что позволяет отвечать на сложные вопросы, при этом он короткий и не перегружает восприятие таролога.

Несмотря на название, происхождение этого расклада никак не связано ни с кельтской культурой, ни с крестом^[13]. Впервые он был приведен в книге Артура Эдварда Уэйта «Ключ к Таро». Книга вышла в качестве приложения к первой колоде Райдера—Уэйта—Смита в декабре 1909 года. Сам Уэйт характеризовал этот расклад как «короткую процедуру, к которой на протяжении многих лет прибегали, главным образом приватно, в Англии, Шотландии и Ирландии».

Во втором издании своей книги, увидевшем свет в 1911 году, Уэйт называет этот расклад «старинным кельтским методом прорицания». Изучая архивы герметического ордена Золотой зари, Маркус Кац обнаружил рукопись, которая датируется, предположительно, 1895 годом. Она была написана в Лондоне студентом Ф. Л. Гарднером, близко знакомым с учением ордена. В рукописи этот расклад также упомянут, но там он назван «цыганским методом гадания». Кац пришел к выводу, что простой и короткий «Кельтский крест» появился в качестве альтернативы трудоемкому и долгому «Открытию ключа», к которому часто прибегали члены ордена. Свое же название получил благодаря интересу Уэйта к возрождению кельтских традиций, на который его, вероятно, вдохновил поэт У. Б. Йейтс^[14].

Настоящий, не карточный «Кельтский крест» – это древний символ, которому не менее полутора тысяч лет. Он представляет собой круг, наложенный на крест. Согласно ирландской мифологии, святой Патрик в «Кельтском кресте» соединил крест Иисуса с языческим кругом, олицетворяющим Солнце. Это напоминает историю создания Микеланджело картины «Страшный суд», где он изобразил Иисуса в виде Аполлона. Искусствоведы, впрочем, считают, что «Кельтский крест» – это крест, украшенный венком победы. Лично мне эта версия нравится: каждый из нас несет свой крест, приятно думать, что там есть еще и венок победы. Возможно, триумфальный венок на Шестерке Жезлов в колоде Уэйта—Смит следует считать аллюзией на эту мысль.

По поводу же собственно «Кельтского креста» у Уэйта было свое, альтернативное, мнение. В четырех картах вокруг центрального креста из двух карт он видел не венок победы, а папское благословение. В оригинальном описании расклада Уэйт, который был ревностным католиком, при выкладывании карт соблюдал последовательность крестного знамения: от лба к груди и от плеча к плечу^[15]. Уэйт помещал в раскладе третью карту над крестом из двух карт (лоб), четвертую под ним (грудь), а пятую и шестую карты – по обе стороны от него (от плеча к плечу) в зависимости от того, куда смотрит карта-сигнификатор. Будущее располагалось перед ней, прошлое – позади. Согласно той последовательности, которой предлагал придерживаться Уэйт, начало берется с центрального креста из двух карт, после чего надлежит перейти к расположенным кругом картам, как бы совершая большое папское крестное знамение. В результате чего получается, образно говоря, «двойной крест».

Крест, конечно же, – это фундаментальный христианский символ, который относится к распятию Иисуса. Христиане верят, что мучительным умиранием на кресте Иисус искупил грехи человеческие и смертью смерть попрал. В раскладе «Кельтский крест» можно представить центральный крест из двух карт как крест Иисуса, а окружающие его четыре карты – как всю Голгофу. Карта внизу – это земля, на которой стоит крест Иисуса, карты по бокам – это два вора, распятые одновременно со Спасителем, карта вверху – табличка с указанием причины казни.

Шестерка Жезлов с венком победы (классическая колода Таро)

Еще «Кельтский крест» очень напоминает круглый гороскоп западной астрологии, связанный с мифом о воскрешении египетского бога Осириса. Для птолемеевских египтян зодиакальный круг означал цикл рождения, смерти и воскрешения Солнца во время его ежедневного прохождения через небеса. Современный гороскоп – это круг зодиакальных знаков, расположенный на кресте, который состоит из пересечения, в точке рождения человека, оси горизонта с осью меридиана.

Каким бы ни было происхождение настоящего «Кельтского креста», одноименный расклад Таро состоит из десяти карт (или из одиннадцати, если считать еще карту-сигнификатор). Эти карты выкладываются в определенном порядке. Сначала две первые: это центральный крест, шест и перекладина. Вокруг центрального креста кладут еще четыре. Эти карты символизируют венок или папское благословение. Наконец выкладывают четыре последние карты: сверху вниз, справа от креста в круге, в форме тотемного столба.

Каждому положению карты в «Кельтском кресте» присвоено значение, которое таролог проговаривает вслух в процессе выкладывания карт. Некоторые тарологи сначала выбирают карту-сигнификатор (обычно одну из четырех придворных карт), характеризующую кверента, после чего поверх сигнификатора кладут первую карту. Я обычно поступаю по-другому. Считаю, каждой из семидесяти двух карт следует дать шанс ответить на вопрос кверента. Поэтому сигнификатора я выбираю не из четырех карт, а из всей колоды. Просто беру другую колоду и произвольно тяну любую карту.

Расклад «Кельтский крест». Центральный крест в окружении венка и вертикальный столбец справа. И раскладе Уэйта венок заменен на папское благословение

В новом раскладе, который я делал для Джейн, я выкладывал карты в их прямом положении. Иногда я пользуюсь и перевернутыми картами. Но по прошлому опыту я помнил, что Джейн так не любит. О том, что такое прямые и перевернутые карты, я расскажу позже.