Читать книгу: «Расколотое сознание», страница 23

Глава 44
Я тебя помню

Я заношу кресло-качалку в чужую квартиру. По-моему, это третья квартира за этот день. Я весь потный и уставший, но это мелочи по сравнению с тем, что у меня на душе.

Майк сейчас был бы с какой-нибудь девчонкой, участвовал в гонке или бил новую боксёрскую грушу, которую не успел купить.

В параллельной вселенной… Возможно, он успел. Но я в той, где не успел.

– Ты же тот самый Донов-красавчик! – произносит девушка с чёрными длинными волосами, выходя из комнаты. Я ставлю кресло на пол и внимательно смотрю на неё, представляя, как глупо выглядит мой единственный движущийся глаз.

Вроде это Кейт, с которой мы участвовали в гонке на мотоциклах.

– Что у тебя с глазом? – спрашивает она.

– Ослеп.

– В той аварии, где погиб Майк?

– Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь?

Она садится на кресло. Мои коллеги-грузчики заносят остальные вещи.

– Я хотела услышать это от тебя. Слухи, они как слизняки – где прошли, там и отверстия оставили.

– Интересное сравнение.

– Сегодня вечером приходи на вечеринку.

– Не приду.

Кейт встаёт, чтобы не мешать моим коллегам вносить мебель в квартиру.

– Мне надо работать.

Я выхожу в подъезд, но девушка следует за мной. Я спускаюсь на ступеньку ниже, и она тоже.

Я делаю вдох. Выдох, и ещё вдох.

– И что, опять будешь сидеть за пианино, клацать по клавишам, и всё?

– Я не могу играть.

– Как это не можешь, пианист?

На эмоциях толкаю Кейт к стене. Она успевает затормозить ногами, чтобы не удариться спиной. Душу молотит блендер с острыми ножами. Меня душит боль в горле, и я хриплю, смотря в глаза Кейт:

– Никогда не называй меня так. Н-и-к-о-г-д-а, – произношу по слогам, поднимая глаза к потолку.

Чтобы не потекли слёзы.

Пианист… В последний раз я слышал это от матери Майка.

А Майк забрал с собой мои мелодии.

– Он всегда тебя так называл, я помню это как сейчас. Пианист то, пианист сё. Для него ты был как брат.

Я отпускаю Кейт. Она продолжает повторять прозвище, придуманное Майком, и я понимаю, что её не остановить. Пусть лучше наговорится и перестанет.

– Он для меня тоже.

Двое мужчин несут диван, и я перепрыгиваю через несколько ступенек вниз, чтобы освободить проход для коллег. Кейт не успевает за мной и возвращается в квартиру.

Вот пусть и не трогает меня.

Я не хочу ничего слышать. Не хочу тревожить то, что и так неспокойно.

Остались последние стулья, я беру сразу два и несу наверх. И снова эта Кейт идёт со мной по ступенькам.

– Мы не собираемся напиваться на этой вечеринке. Будут гонки на мотоциклах и автомобилях – всё, что так любил Майк.

– Ещё скажи, что это в его честь.

Расставляю стулья в комнате.

– Все наши вечеринки в честь Майка. Он был с нами почти всегда. Майк… – она негромко смеётся, – герой вечеринок.

Она скрывает боль. Можно подумать, что ей всё безразлично, но её глаза говорят о многом. Смех и легкомысленное поведение намного заметнее, чем грусть.

– Я спрошу у Сары, хочет ли она.

– Майк считал её ведьмой. Она добилась тебя – непробиваемого.

– Зачем ты так много говоришь о нём? Ты понимаешь, что… – Я качаю головой. Она всё понимает. – Хочешь, чтобы его имя тонуло в слезах?

– Он бы обрадовался, что ты из-за него плакал! – Кейт потирает ключицу и опускает взгляд, и её напускная радость куда-то исчезает. – Приходите, мы устроим последнюю гонку. Ты со мной посоревнуешься, чтобы свести счёты с той гонкой на мотоциклах.

– У меня нет машины.

– Я дам тебе свой мотоцикл и машину. Две гонки, и ты освобождён.

Другие грузчики кричат, что уходят. Отвечаю, чтобы уезжали и не ждали.

– Две? Ты же в курсе, что я ездил на мотоцикле один раз.

– Да, две, – подтверждает она. – Майк обещал научить тебя ездить на мотоцикле, и я хочу выполнить это обещание вместо него.

– Он… – я вспоминаю, как Майк солгал о том, что повредил руку, – он почти научил.

– Одна гонка по прямой дороге не причинит вреда. А вот на машине… Он назвал тебя сумасшедшим, и я хочу это проверить. Может быть, после этого ты снова сможешь играть?

– Я спрошу у Сары.

– Каблук.

– Пусть так.

Сара отказывается, даже недослушав. Я сижу на кровати, а младшие братья Сары вбегают в комнату, смеются и выбегают обратно.

– Ты не сядешь за руль!

– Сара, Кейт права – это может помочь мне играть, – возражаю я на неутешительный ответ.

– Скорее, это поможет тебе разбиться!

Она встаёт, достаёт из ящика стола браслет и надевает мне на запястье. Ведёт пальцами по моим шрамам, углубляясь в размышления.

– Я хочу играть, но у меня не получается дотронуться клавиш. Ещё две гонки, и я навсегда откажусь от этого.

Я тереблю браслет. Сара давно мечтала нацепить мне его на руку.

– Конечно, потому что умрёшь.

– Перестань хранить меня!

Бен и Сэм врываются в комнату Сары. Один хватает наушники со стола, а второй пытается удержать сестру, чтобы та не отняла украденную вещь.

– Если их не привяжут к стульям, я повешусь! – кричит Сара, поднимаясь с кровати и направляясь в коридор.

– Оставишь меня одного?

Она закрывает дверь в комнату и возвращается, садится на колени и кладёт подбородок мне на ноги. Когда я начинаю гладить её по голове, она мурлычет. Её светло-карие глаза, опечаленные последними событиями, смотрят из-под бровей. Я медленно глажу её по волосам.

Я редко смотрел людям в глаза, а теперь, чтобы увидеть глаза Сары, мне приходится переводить взгляд с одного её глаза на другой.

Повязка на глазу стала частью лица. Сначала резинка давила на висок и натирала кожу за ухом, но чем дольше я её ношу, тем меньше чувствую дискомфорт.

Осталось завести попугая и показывать судьбе средний палец, как пират.

– Ты же хочешь оставить меня одну.

– Я не собираюсь выигрывать.

– В смысле?

Я тереблю вишнёвые волосы, накручиваю пряди на палец.

Кто-то может спросить, как я позволяю любимой стоять на коленях, но если ей так удобно, то пусть стоит хоть на голове. Придёт время, и я сам встану перед ней на колени.

Отношения – это не занятие на время. Это начало пути и до конца.

– Я хочу в последний раз почувствовать, как машина подпрыгивает на кочках, а ветер влетает в волосы. Увидеть, как стрелка спидометра перескакивает с цифры на цифру. Переключать передачи. Показать Майку, что я научился сдерживать себя.

– Кочки под колёсами? Тебе не хватило ямы?

Она встаёт и озабоченно смотрит на меня. Так пристально, что хочется спрятаться.

– Там были ремонтные работы. Я об этом сообщил уже всем, и даже полиции. Не напоминай.

– Извини.

– Кейт сказала, что дорога будет прямой.

– Ты очень хочешь этого?

– Да.

Она со стоном вздыхает и перекидывает волосы назад.

– Хорошо, поехали. Но, пшеничноволосый…

– Что? – перебиваю её, и мой обычно низкий голос звучит пискляво и удивлённо.

– Ну… ты же зовёшь меня «вишневолосой», – показывает большой палец, хитро улыбаясь. – Это же так мило!

– Пф.

– Чё пф?!

Сара бросается на меня, запрыгивает сверху и кусается. Я пытаюсь освободиться, а она вонзает зубы в мою кожу. На просьбы прекратить, братья Сары вбегают в комнату и видят картину: их сестра сидит на парне, склонившись к нему.

– Мама, они занимаются чем-то нехорошим! – вопит Бен, оттесняя Сема с дороги.

Из моего горла вырывается громкий смех.

Я не разучился смеяться, Майк.

Глава 42

В последний раз

Вечеринка Кейт проходит в одноэтажном доме с просторной террасой. Стеклянные двери открыты, и гости свободно перемещаются, держа в руках бутылки с алкоголем.

Не будут они напиваться, как же.

Музыка привычно неприятная, сверлом выкручивающая уши. Сара сжимает мою руку, будто я сбегу.

Моё появление заставляет всех замолчать. Многие смотрят на мою повязку, скрывающую невидящий глаз. И я начинаю понимать, почему Сара так крепко удерживает меня за руку и сжимает пальцы до онемения. Не из-за страха, что я сбегу, а потому что опасается внимания окружающих.

– Эй, дружище, – подходит ко мне длинноволосый парень и протягивает руку.

Сперва я смотрю на его ладонь, а только потом пожимаю. Я ничего не говорю, поэтому парень продолжает:

– Ты вообще как? Держишься?

Я его не знаю. Вряд ли я бы забыл уши, проколотые от хрящиков до мочек, и подбородок с ямочками.

Я, как любитель делать Сара, тереблю деревянные шарики браслета: у меня два браслета – один я отобрал у неё, а другой она дала сама.

К длинноволосому парню присоединяется всё больше людей. Они изучают меня, всматриваются в повязку, пытаясь разглядеть что за ней..

– Я нормально, – растерянно отвечаю я.

Они таращатся, не стесняясь шепчутся. Я тяну Сару, чтобы уйти от этих людей, но они следуют за нами.

– Что им нужно? – спрашиваю я Сару, ускоряя шаг.

Люди повсюду. Дурацкая музыка не затихает, а запахи алкоголя смешиваются, превращаясь в отвратную вонь.

Колёса автомобилей со свистом срываются с места. Я вспоминаю, как гудели тормоза, когда Майк тормозил, и как стирались покрышки BMW, прежде чем машина врезалась в дерево.

Кровь, запах табака, осколки, сук в Майке.

Тошнит.

Ногти Сары вонзаются в мою кожу, боль разгоняет воспоминания.

– В последние дни Майка ты был к нему приближённее остальных. Он часто говорил о тебе, и для других ты стал чем-то особенным.

В последние дни Майка…

– Я не особенный.

– Это ты так считаешь.

Тая бежит к нам, размахивая руками. На её шее засосы, а на щеках – синяки. В моих глазах она опускается всё глубже.

Она расталкивает зевак, собравшихся вокруг. Они о чём-то болтают, но тупая музыка из колонок заглушает слова.

– Кейт предупреждала, что ты придёшь, я ждала!

От Таи воняет перегаром и духами.

Сара дёргает меня за руку, чтобы я отошёл от Таи. Кейт выходит из дома, посасывая коктейльную трубочку, без стакана, куда она должна вставляться. Заметив нас, Кейт спешит в нашу сторону.

Тая пыхтит через зубы.

Всё же где-то мне её жаль. Но как нам вернуть себя, если Майк забрал от каждого по кусочку? Я не могу играть, а у остальных свои проблемы.

– Сара, приветик, давно не виделись, – Кейт целует её в щеку, – заберу твоего парня на минут так… мм… двадцать. Напомню ему, как мотоциклом управлять, и верну обратно.

– Меня она наедине с Арти не оставляет, – дуется Тая, и, сузив глаза, поглядывает на Сару.

– Потому что ты извращенка, – насмехается Кейт, – а я однолюбка.

– В общем, познакомься, – вишневолосая отпускает мою руку, – бывшая Майка.

Я не сразу понимаю сказанное ей. Шок оказывается крепче нейроновой связи в мозгу.

Кейт та, что бросила Майка, не поверив в его силу? Та, которую он любил? И он так и не рассказал мне об этом.

Майк, ты говнюк!

– Не надо так смотреть. Я хотела его вернуть, но он ушёл в отрыв с другими девчонками. Я не убедила его, что тогда ошиблась. Секс – всё, что осталось от нас с ним.

– Ясно. Идём?

После признания Сары, Кейт изменилась. В её взгляде появилось самолюбие и избалованность. А Майк мог бы и словечком обмолвиться, что Кейт – его бывшая возлюбленная… Почему я узнаю всё после его смерти.

– Я тут душу изливаю.

Кейт запихивает пожёванную трубочку в карман жилетки.

Тая отбирает стакан с алкоголем у проходящего мимо парня. Он смотрит в её открытое декольте и предлагает выпить на брудершафт. Тая же проявляет к нему безразличие.

– Арти невозможно изливать душу, ему всё равно, – обиженно встревает Тая.

Мне не всё равно – но не всё, что я слышу, мне нравится. Кейт оказалась плохой девушкой для Майка, так зачем её слушать?

Теперь она всю жизнь будет вспоминать, как облажалась.

Но ничего нельзя изменить с мёртвым человеком. И для неё хуже быть уже не может.

***

Сара не идёт за Артуром и Кейт, она шагает в дом.

На этой вечеринке собрались многие её знакомые, и Сара приветствует их жестом руки или останавливается поговорить.

Как всегда она улыбается и смеётся громко, отчего у Таи перекашивается и так перекошенное от боли и злости лицо. Но Саре не так весело, как кажется со стороны. Ей не хватает лучшего друга, его харизмы и способности находить общий язык со всеми, уделяя каждому одинаковое количество времени.

Майк, все по тебе скучают.

Она также переживает за Артура, у которого смерть забрала не просто друга, но и маяк, указывающий путь.

Сара заходит в дом, где музыка звучит громче, чем на улице. Гости перекрикивают песни, чтобы слышать друг друга. Ходят с бутылками и стаканами, наполненными алкоголем.

Несколько парочек целуются у стены. Саре тоже хочется поцеловать любимого, но он занят тем, что ему действительно нравится – он учится.

– Привет, – рядом с девушкой появляется её одногруппник Митч. Они общаются исключительно об учёбе, но вечеринка – это место, где даже незнакомцы становятся друзьями или врагами.

Этот парень высокий, под два метра, и у Сары болит шея, когда она смотрит на него снизу-вверх.

– Привет.

Он протягивает Саре банку с коктейлем, но она отказывается.

– Ты одна? Парень не с тобой? – он оглядывает собравшихся.

– Я с ним, – отвечает учтиво, но без желания на болтовню.

Сара не хотела ходить на вечеринки, она поставила на этом крест, но надеется, что гонки помогут Артуру вернуться к игре. Для него клавиши – это не просто заработок или увлечение, это нечто большее.

И оставлять его одного, среди этих людей и звуков, Сара не желала..

– Может, присядем на диваны? Там твой друг, Пол, – предлагает Митч.

– Пол? – удивляется она, глядя на четыре дивана, расставленных в квадрат. Пол играет с ребятами в карты.

Пол был похож на Артура, – такой же испуганный и замкнутый, но с задатками парня для вечеринок. И вот этот задаток, похоже, разросся.

Сара и Митч направляются к Полу.

Увидев их, Пол, увлечённый игрой в карты, вскрикивает от смущения и чуть не роняет карты. Его друзья спешат подсмотреть, что у Пола за карты, но он успевает прижать их к груди.

Сара объясняет Полу, что пришла сюда в ожидании гонок Артура. Пол поражается её словам не меньше, чем встречей.

Она садится рядом с Полом и смотрит в его карты. Митч занимает место напротив неё и нудно рассказывает истории из жизни. Сара слушает его вполуха: мешает не музыка, мешают мысли.

Она поглядывает за окно, чтобы не пропустить появление Артура, но кто-то постоянно маячит перед глазами.

Артур не видит одним глазом, и для гонок это серьёзный недостаток. Из-за этого он теряет половину дороги, но сказать ему об этом – всё равно что назвать инвалидом.

Майк погиб в машине, находясь рядом с Артуром, но Артур не боится садиться за руль, его, наоборот, тянет к этому.

Майк научил Артура многому, в том числе и не сдаваться.

– Ты меня слушаешь? – Митч щёлкает пальцами перед лицом Сары. Пол, повернувшись к вишневолосой, наблюдает за ней, чтобы та не наделала глупостей с другим парнем.

Пол не доверяет девушкам. На некоторых вечеринках он был свидетелем драк, начинавшихся из-за измен и ревности.

– Я слушаю. Извини, я вижу Артура, мне нужно к нему.

– А? – Пол тоже замечает Артура через окно. Он извиняется за незаконченную игру и кладёт карты на стол.

– Я бы всё равно проиграл, – говорит он и следует за подругой.

***

Мне было достаточно тридцати минут, чтобы вспомнить, как управлять мотоциклом, но многие слова Кейт я потерял в поиске Майка среди людей.

Смотри, Майк, твоя любимая учит меня вместо тебя. Ещё хотелось добавить: «Вернись и закончи за неё это дело». Но думая об этих словах, приходилось поднимать глаза к небу.

Я стал таким нюней, Майк. А ведь прошло уже два месяца с тех пор, как тебя не стало.

Кейт сидит на своём мотоцикле с правой стороны, чтобы я мог её видеть. Спасибо ей за это.

Я тоже сижу на мотоцикле, крепко держась за ручки. Ноги уверенно стоят на асфальте.

Я наклоняюсь вперёд, сохраняя прямую осанку и расправив плечи.

Внезапно я чувствую, как заднее колесо мотоцикла прижимается к земле, а чьи-то руки обнимают за живот. Я уже готов вскочить и оттолкнуть незнакомца, но тут ощущаю аромат Сары.

– Ты не поедешь.

Я рассоединяю её пальцы, сцеплённые между собой на моём животе.

Народ ликует, все кричат, хлопают, танцуют и прыгают, а Кейт ждёт, когда мы разберёмся, чтобы начать гонку. Вижу Пола и в приветствие улыбаюсь ему.

– Я поеду.

– Я не умею водить с пассажиром. Это опасно, вишневолосая!

– Я уже ездила в качестве пассажира на мотоцикле, и знаю, как держаться, когда наклоняться и как помогать водителю.

– Готовы? – кричит Кейт.

К толпе, собравшейся вокруг, спешат новые люди. Я чувствую себя как на сцене или в террариуме – множество глаз устремлены на нас, и нет возможности скрыться.

– Сара, слезай.

– Артур, нет. "Я твоё лево", – напоминает она.

– Сейчас "ты моё сзади".

Она смеётся и снова просит:

– Пожалуйста.

Расцеплённые пальцы сцепляет обратно, вжимается грудью в мою спину.

– Пол, принеси шлем, пожалуйста, – сдаюсь я, и Сара хихикает.

Пол убегает искать шлем, а вишневолосая прижимается ко мне щекой.

– В последний раз я ездила с Майком, – признаётся она шёпотом.

– Я не смогу ездить так же, как Майк.

– Это неважно.

Пол подбегает со шлемом и помогает Саре надеть его. Сразу же начинается обратный отсчёт:

– Три, два, один, старт!

Я сгибаю ноги, ставлю их на подножки, кручу ручку акселератора и срываюсь с места, оставляя позади рваные звуки перегазовки в качестве подпевки к музыке.

Пролетая километр за километром, я чувствую ветер в волосах, слышу его завывания, ощущаю напряжение в руках и смотрю на серость дороги, рассеивающуюся в свете фар.

Сара прижимается ко мне, и на возрастающей скорости её объятия становятся всё приятнее. Кейт вырывается вперёд, наклоняет мотоцикл, демонстративно проводит пальцами в перчатках по асфальту, выпрямляется, добавляет газу и уезжает как можно дальше.

Я немного ускоряюсь. Я обещал любимой участвовать не ради победы, а ради себя и Майка. Я еду с холодной головой, без чокнутых наклонностей.

Осторожно перемещаюсь на другую полосу. Из-за темноты слева я не вижу, что происходит сбоку, – слепое пятно навечно, – и мне приходится крутить головой, чтобы контролировать дорогу.

Тёплый металл согревает душу и задницу. Я несусь вперёд, ощущая Сару как сиамского близнеца.

Рычание мотоцикла напоминает о гонках, когда я был пассажиром Майка. Я склоняюсь вперёд, и Сара практически лежит на моей спине.

Ещё газу, а то уже будто и не еду. Выше скорость, проворнее крутятся колёса, сильнее поток ветра в лицо.

Кейт объявляется на горизонте, поднимает руку и складывает пальцы в жест рокера.

Я прибавляю скорость и подъезжаю к её мотоциклу. Я стараюсь держаться подальше от деревьев, вздрагивая от каждых длинных суков, стрелами указывающих на дорогу. Вибрация от железного коня поднимает волоски на руках, щекочет ладони и пальцы, вцепившиеся в ручки как крюки.

Неглубокие кочки, но ощутимые под колёсами, делают меня счастливее и свободнее от горя по Майку.

Рычащий звук обволакивает, закрывая куполом покоя.

Я хочу посоревноваться с Майком. Он бы точно выиграл.

У меня остался его голос в записи на телефоне. Но Майк больше не позвонит, а я никогда не буду слушать эту запись.

Фотография Майка с Полом давно исчезла с моего телефона. Я знаю, что её удалил кто-то из близких, когда я лежал в больнице. Вместо лица Майка теперь на экране обои с осенними листьями.

Мотоцикл Кейт завывает, встречаясь с моим. Я пытаюсь обогнать её, но Кейт ловкая и проворная, и управляет мотоциклом как телом. Свет наших фар объединяется – они вместе пересекают линию финиша, но конь Кейт следует за светом, а я – за ней.

Останавливаюсь за пятьдесят метров от Кейт, а она уже прыгает среди толпы.

Сара слезает с мотоцикла, снимает шлем и бросает на землю. Она хохочет, поднимая руки над головой, сложенные в кулак.

– Это было круто!

Земля дрожит, и вибрация в ногах ещё долго будет утихать. Из дома доносится сменяющаяся музыка. Мотоцикл стоит рядом со мной, но на него залезают все кому не лень.

От улыбки сводит скулы.

Кейт уже спешит к нам, а за ней, словно стадо, бегут остальные.

– Ты вот-вот бы выиграл.

Она пожимает мою ладонь руками в перчатках. Вокруг люди, они дёргают меня, стучат по плечам и орут в уши.

– Теперь на тачках?

Я взбудоражен и не хочу потерять этот азарт, но сев в машину, что Кейт одолжила на время, мне не тронуться. Рядом со мной сидит Сара, она пристёгивается ремнём безопасности и пристёгивает меня тоже. Майку бы не помогло это выжить, но, возможно, ремень смог бы спасти мой глаз.

Сигнал на старт уже дан, но я не трогаюсь.

– Что такое? – спрашивает Сара.

Кейт разворачивается и едет обратно на линию старта. Люди заглядывают в мою машину через окна, сплющивая носы об стекло.

– Это из-за…

– Нет, это не из-за той аварии. Мне нужна сигарета.

Она недоумённо смотрит. Я не курю, и она тоже. Но её осеняет до того, как я всё объясняю.

– Майк курил, когда надо было трогаться. Я помню эту его привычку.

– Он научил меня заводить машину, закуривая с закрытыми окнами.

Я смеюсь от боли. Защитная реакция организма – дурацкая физиология.

– Ты хочешь попробовать сам?

– Один раз, чтобы понять Майка.

Кейт открывает водительскую дверь и смотрит на вставленный в замок зажигания ключ.

– Что-то не работает? – она осматривает салон.

– Дайте сигарету! – выкрикиваю я в толпу.

Кейт отходит от открытой двери и мне протягивают сигарету с зажигалкой.

– Я моргну фарами, когда буду готов, – предупреждаю я Кейт. Она смотрит на Сару, захлопывает дверь и уходит к машине.

Я закрываю глаза, чтобы сдержать непрошеные слёзы. Майк никогда не сядет на пассажирское сиденье. Больше не ударит за неподчинение. Не будет злиться и смеяться вместе со мной.

Никогда не закурит, чтобы я заводил машину.

Сейчас я прохожу четвёртую стадию вместе с пятой.

Жизнь не будет прежней, но она наполнится чем-то новым, и я это принимаю.

От первого затяга я кашляю, от второго – тоже. Сара терпеливо ждёт, глотая слюну, чтобы не заплакать.

Мы погрязли в дыму, и наши лёгкие едва дышат.

Я завожу машину и открываю окна, выпуская удушающий дым наружу.

Делаю ещё один затяг, чтобы наверняка не понять, в чём прикол курения, и выкидываю через открытое окно половину сигареты на землю.

Запаха табака достаточно, чтобы начать и закончить свою последнюю гонку.

Моргаю фарами, предоставляя Кейт преимущество. Она уносится на четырёх колёсах вперёд. Я выжимаю сцепление, включаю первую передачу и жму на газ.

Обороты мгновенно возрастают, и я переключаюсь на следующую передачу.

У меня не возник страх садиться в машину, но появился страх за близких: смерть приходит неожиданно, и, может, я умру завтра, а, возможно, уже и сегодня. Но я почему-то уверен, что не сейчас.

Я непоколебимо держу руль и слежу за стрелкой на спидометре. Третья передача, быстрее, четвёртая. Я еду за машиной Кейт.

В этой тачке всё иначе, чем в «Civic». Торпеда украшена коричневой полосой, а подсветка приборной панели голубая, вместо оранжевой. Руль крутится легче.

Я убираю одну руку с руля и глажу Сару по колену. Она смотрит за лобовое стекло, не замечая текущих слёз. Я выворачиваю руль вправо, давлю на газ и обгоняю Кейт под протяжный автомобильный гудок.

На небе зарождаются звёзды.

Одна за одной.

Дальний свет фар проваливается в маленькие ямки, и колёса без труда преодолевают помехи. Я держу руль, чтобы его не выкручивало.

Сижу расслабленно и мчусь вперёд по дороге, смотря на то, что когда-то видел Майк. Даю сердцу учащённо стучать от боли, а глазам заполняться влагой: из-за слёз дорогу видно хуже. Одному глазу и так сложно трудиться за двоих.

В зеркале засекаю приближающуюся Кейт. Я поддаю газу, потому что есть вариант выиграть без бешеных манёвров. Прижимаюсь к спинке кресла.

– Почти доехали, вишневолосая.

– Сделай её!

– Ради Майка.

– Ради Майка.

И я выпускаю себя на волю, приобретая адреналиновую свободу. Еду к финишу на ста восьмидесяти километрах в час.

Майк показал, кем я могу быть. И что я могу быть тем, кем я являюсь.

Я выигрываю, и толпа надвигается со всех сторон, а я выхожу, расталкиваю других и иду к двери Сары, чтобы помочь ей выбраться.

Она целует меня так яростно, как мы ехали последние сто метров. Сара мой якорь, удерживающий на месте, она не даст уплыть в неизведанные и опасные места. Вишневолосая не допустит, чтобы я пошёл ко дну.

Губы Сары, так плотно связанные с моими – мой допинг. Я прижимаю её к машине, зарываясь пальцами в волосы, и беру ритм поцелуя на себя. Моя вторая рука покоится на стекле рядом с её горячей щекой.

Наши влажные языки скользят друг по другу, как капли по лепесткам. Я посасываю нижнюю губу Сары, заставляя её стонать. Столько людей смотрят, столько голосов вокруг. Тихое мычание вырывается из моих голосовых связок и затекает в рот Саре. Её руки скользят под мою футболку, а ногти царапают спину.

В ушах шумит от всевозможных звуков на этой вечеринке. Я ласково целую Сару в губы и перемещаюсь к её уху. Она приподнимает голову, и я прикусывая мочку, вдыхая наэлектризованный воздух одновременно с Сарой, получая электрический всплеск. Мой член упирается в джинсы, вызывая прилив едва сдерживаемого желания.

– Подождём ещё немного? На нас все смотрят, – провожу языком по ушной раковине вишневолосой, прислушиваясь к её интенсивному дыханию.

– Жалко нельзя заняться любовью при всех.

Я смеюсь, оставляя поцелуй на виске Сары.

– Это точно.

Я отпускаю вишневолосую и вижу Пола, скрестившего руки на груди.

– Извини, Пол, увлёкся.

Его лицо озаряется вдохновенной улыбкой.

– Ладно, бывает.

– Я буду ждать тебя в доме, хочу пить, – сообщает Сара уходя. Она легонько шлёпает меня по ягодице, и я в недоумении смотрю ей вслед. Пол смеётся.

– Хорошо, что она у тебя есть.

– Очень хорошо.

Он старается не смотреть на мою повязку, но та привлекает внимание. Многим любопытно, что с моим глазом. Там ничего особенного, – радужка осветлилась, взгляд направлен прямо, даже если зрячий глаз смотрит в сторону.

– Ты не говорил, что ходишь на вечеринки.

Пол размахивает шнурком, торчащим из ворота толстовки, и наблюдает за девушкой, бегающей по кругу с двумя бутылками пива.

– Ты много работаешь, и у тебя есть девушка, поэтому я стал чаще общаться с ребятами из группы.

Я испытываю вину, и это мешает выразить эмоции. Наверное, стоит извиниться, назначить встречу или сделать что-то, чтобы доказать Полу свою привязанность, но пока я иду рядом, и думаю, как лучше сказать, он продолжает рассказывать:

– Дэн из моей группы предложил сходить на вечеринку, парень он крутой, и я согласился. Да и стал по тусам ходить, ведь Кайн заперся дома, и мне не страшно с ним встретиться. А ещё от Дэна залетела девушка, – тише произносит он, пихая меня локтем, – ну так говорят, я точно не знаю.

Пола по-прежнему интересуют слухи, и это хорошо, ведь он такой же, как и всегда. Я обнимаю его за плечо, как это сделал Майк во время нашего первого разговора. По привычке Пол сжимается.

– Спасибо, Пол, что открывал мне глаза, когда это требовалось.

Я опускаю руку, и Пол успокаивается. Мы останавливаемся в тихом месте, подальше от дома. Около кустов парни передают друг другу сигарету, но запах дыма до нас не долетает.

– Я рад, что ты не стал мудаком.

– А? – на мой неосознанный крик поворачиваются парни, один выдыхает дым, другой спешит поймать белое облако ртом.

– Когда Майк начал учить тебя водить и драться, ты злился, грубил, и тебя было не узнать. Но ты остался прежним Артуром, и я рад.

– По-ол, привет! Ты собираешься на ночной сеанс в кино?

К Полу подходят две девушки и ждут, когда он закроет рот, чтобы ответить им. Он краснеет.

– Не знаешь, где здесь руки помыть?

– На втором этаже, – ломающимся голосом отвечает он.

Раньше меня тоже пугали девчонки, поэтому я оставляю Пола с ними, чтобы он привыкал к женскому обществу.

Проходя мимо диванов, я замечаю Сару, разговаривающую с высоченным парнем. Я знаю его, Митч – её одногруппник. Он смотрит на неё, как на единственный цветок среди сорняков, и он прав, но этот цветок уже сорван.

Сара переводит взгляд на меня, провожая глазами на второй этаж. Я ревнивый и собственник, но я не глупец, чтобы устраивать сцены из-за простого общения.

В коридоре гаснет свет, и чья-то рука обхватывает мою и тянет в комнату. Дверь захлопывается и щёлкает замок. В свете одной лампы на меня смотрит опьяневшая Тая.

Мне не надо повторения первого поцелуя, что за бред она творит?!

Я пытаюсь открыть дверь, но Тая стучит по ключу в кармане своей юбки.

– Не пущу, пока не переспим.

Я не пытаюсь отнять ключ. Пьяная девушка с навязчивыми мыслями сильнее трезвой.

– Тая, ты дура?

– Чего ты обзываешься?

Она снимает рубашку и кидает на пол, но я смотрю исключительно ей в глаза. На Тае нет лифчика.

– Я встречаюсь с Сарой, я люблю её, я говорил тебе это ещё в гостинице, сколько раз повторить?

– Один раз переспать, Артур! Ты задолбал.

– Как ты можешь после смерти Майка продолжать вести себя так вызывающе? О каком сексе может идти речь, Тая? Оденься!

– После смерти Майка моё желание стало ещё сильнее. Это поможет мне забыть о потере лучшего друга!

– Не плачь. Нам всем больно.

Я поднимаю рубашку, чтобы отдать Тае, но она бросается на меня, как разгневанная кошка. Вцепляется в мою одежду и толкает к стене. Я пробую вырваться, отцепить её длинные пальцы, но они, как репейник в волосах – не отпускают.

Я случайно топчу её рубашку, упавшую на пол.

Тая приближается ко мне губами, но я удерживаю её лицо ладонями и отталкиваю. Голубые глаза стеклянные, а веки наполовину закрыты.

– Тая, если ты продолжишь, мы не сможем даже дружить. Ничего не сможем.

Я втягиваю живот, чтобы её грудь не коснулась моей. Я отдан Саре, и поведение Таи недопустимо. Оно меня отпугивает.

– Тая, чёрт, это не поможет забыть Майка!

Я беру её за талию и отталкиваю в сторону. Она спотыкается об ножку стула и падает.

Тая прижимает к себе колени.

– Один поцелуй, Артур. Как тогда, в первый раз.

– Повторения не будет. Найди себе другую цель.

Она выглядит жалко.

Сидит на полу полураздетая, в слезах, в состоянии алкогольного опьянения. Тая уже давно не в себе, но смерть Майка сильно её подкосила.

– Не нужна мне цель.

– Тебе нужен нормальный парень.

– Я хочу тебя, – повторяет она не в первый раз, – с повязкой на глазу ты выглядишь ещё сексуальнее. Я мастурбирую, представляя тебя, а ты говоришь о какой-то другой цели!

Я делаю шаг и утыкаюсь в дверь. Фу, как такое возможно. Популярная девчонка, о которой я грезил, делает на меня такое. Ещё и признаётся. Саре не стоит об этом знать.

– Ты себя со стороны не видишь. Ты такой красивый, и задумчивый. Ты многим нравишься. Думаешь, я одна завидую Саре? Да нас целый клуб.

Да что она несёт. Вздор. Херня. Глупости.

Если бы я был таким, как она описывает, девушки заметили бы меня сразу, а не тогда, когда я изменился.

– Тая, отдай ключ. Мне надо выйти.

Она перестаёт прятать лицо за коленями и смотрит на меня.

Меня охватывает дрожь. Тая не в себе: её глаза остекленели, волосы на руках дыбом, а язык то и дело облизывает уголки рта.

– Нет никого желание тебя, неукротимый пёс. Я думала, поманю пальчиком, и ты мой. А ты оказался сложнее.