Новая женщина, или Кругосветка на колесах

Невзирая на отвращене ко всему, включая род человеческий, – марш на палубу с блокнотом и остро заточенными карандашами!

Я вся – внимание, господа пассажиры.

– Все удивляются, как молниеносно маленькая Япония расправилась с огромным Китаем. Однако же Европа не позволит Японии стать равноправным участником по разделению Китая. Теперь Германия, Франция и Россия будут дружить против Японии, а Великая Британия сделает вид, что ни при чем.

– Как водится, никто не ожидал… Кто бы мог подумать, что бывшие самураи так быстро выучатся владеть английским оружием и применять главный принцип английской армии – наступать.

– Россия берет в аренду у Китая Порт-Артур, а японские газеты внушают своим читателям, что главный враг японской нации – Россия, которой вообще не место в Азии, а все острова от Курил до Чукотки должны принадлежать японцам. Каково?! Наглеют на глазах.

– Германия опоздала на дележ пирога, осталась без колоний, а страна переполнена народом. Их женщины плодовиты, как крольчихи. Вот и делайте вывод: как тут не воевать?

– Всему виною свободная пресса. О чем пишут американские газеты? Полюбуйтесь! Китаец или японец подстерегает конкурента и делает из него котлету чем придется – газеты возмущенно кричат о зверской жестокости желтой расы. Итальянец учит своего соседа острым ножом – репортер сетует на издержки горячей южной крови. Англо-саксы пользуются револьвером – свободная пресса фиксирует факт стычки и задается вопросом: настало ли время принять закон о регистрации огнестрельного оружия…

– Дикому Западу закон не писан. Гарсон, сюда два виски. И чтоб никакого льда!

– И еще пишут, что ваше английское правительство считает, что безопасность империи может быть обеспечена только при условии, что Лондон будет управлять Афганистаном, Персией и Тибетом. Гарсон, сюда еще один бурбон!

– Для старушки Европы мы, американцы, такие же варвары, как и русские, только русские старые варвары, а мы новые.

Гарсон, оступившись, роняет поднос. Пассажир первого класса – в пушистые усы, но громко:

– Я слышу душераздирающий звон осколков чьей-то мечты.

Дневник Мэри. Из уважения к британцам капитан «Виктории» распорядился широко отпраздновать день рождения королевы. Американцы пили здоровье старушки Виктории, британцы провозглашали тосты в честь президента. Мир и благодать, словно и не было никогда бойни за целый континент. Кто старое помянет…

Все пассажиры пьяны: одни от страха, другие от счастья после тропического ада, иные просто за компанию. Давненько не боролась я за трезвый образ жизни, но по части лекций высокая конкуренция. На борту не меньше дюжины миссионеров всех мастей.

« Над сиротками Диккенса рыдает весь мир – своих сирот англичане не жалеют, а до чужих им вообще нет дела. – Боюсь, вы ошибаетесь, сэр. Все наши миссионеры нежно заботятся о детях туземцев, берут под свое крыло и вводят в лоно церкви. Окормляем.»

И мормоны тут как тут – думала, будут охмурять в свою церковь – оказалось, агитируют вкладывать в акции железнодорождых компаний: мы нуждаемся в дорогах от моря до моря – вот истина момента.

Энтузиасты из пассажиров и команды по вечерам декламируют в лицах Шекспира. Сегодня давали «Бурю». Вспоминаю русскую парижанку Тат.Коперник – говорила, что мечтает перевести на родной язык всего Шекспира.

Моряки тоже агитируют – за манильскую лотерею. Дамы обсуждают, как избавиться от страха большой волны и мигрени. Капитан устал от вопроса «Долго ли будет качать?» – «Держитесь за стол обеими руками, станет легче».

Господа из люксов шутят, попыхивая душистыми сигарами: «Дебирс! Вот кто снимает головную боль с 1889 г.»

Официанты ропщут: блюют где попало! никакой гигиены!

Весь корабль пьян встельку… Всё, как во сне.

«Мы сами созданы из сновидений, и эту нашу маленькую жизнь сон окружает…»

Телеграмма!

HELLO DARLING dot ADDRESS ME CAPTAIN N COBBLER PORT ARTHUR 9 ARTILLERY STREET dot LOVE dot

От него?! Почему Кобблер? Потому что Шумахер?

Сижу в каюте, читаю его записи, держась за стол.

«Гусиная Охота» Способы доставки сообщений, принятые на Востоке, надежнее кабельных проводов. Помимо голубей и соколов, есть еще и перелетные гуси – самый верный способ для донесений из Хёнкона в Манчьжурию и обратно. Первым для этих целей использовал гусей хитроумный принц Гандхары (помню его бесценный урок: «Когда отключаешь мозги, дай отдохнуть языку, мой мальчик») для переписки с родственным по духу тираном, владевшим островом Ланка.

В политике, как на охоте, о нравственности можно забыть, если все формальности приведены в полный порядок. Охота на гусей в разных странах не имеет существенных различий, однако, увлекшись охотой, нельзя забывать о государственных границах, искусственно разделяющих землю на части. Что дозволено гусю, не дозволено человеку, хотя в сущности разница между странами лишь в языке и цвете полицейского мундира.

Дневник Мэри. Во мне застряла частица его любви. Он стал мужчиной моей жизни. Я ощущала – впервые – любовь – всей душой – всем телом, до самых кончиков пальцев. Теперь ясно, почему на японских гравюрах, которые он коллекционирует, девушки поджимают кончики пальцев ног. Пальцы на руках и ногах сжимаются, поджимаются, как когти у кошки готовой отдать всю свою нежность и показывает, что никакой она не хищник, а самое наивно-мирно-ранимое существо на свете: я – вся – ваша – вся – вся – вся… Он – первый в моей жизни человек, которому я хочу отдать всю себя. Волны могучие, корабль содрогается… Впереди сплошной океан. Светит ли нам вообще что-нибудь на суше? Где-то в Тихом океане есть Марианская впадина. Хочется уже прямо туда. Впадаю в истерику. Мутит-тошнит-мутит…

Интерлюдия: Нахохлившись, сидит одинокая птица на голой, сухой ветке. Опасно – она расправляет крылья и бросается в неизвестную даль. Вдруг повезет, и откроется впереди зеленое сытое место. Птица летит дальше и внимательно всматривается вниз. Там только пустыня, холодная и мертвая. Терпеливая птица летит дальше и снова глядит вниз, внимательно и тоскливо напрягая глаза. Теперь внизу море, мутное и мрачное, как желтая пустыня. Оно волнуется, шумит, бурлит – птице там не место. Птица продолжает путь, едва удерживая высоту. Море для нее – могила, но сила крыльев слабеет, и птица падает в море. Куда же мне деваться? – думает разочарованный в жизни орнитолог. Может, пора выбросить бинокль и упасть в море? Или сесть на пароход, напиться в корабельном баре и потом уже затонуть, где придется.

Не взлетим – так поплаваем.

Дневник Мэри. Метаморфозы в полный рост. Двигаясь из Японии на восток, спустя пару недель попадаешь на американский запад. «Виктория» – быстроходный лайнер, по сравнению с «Турином», который плелся по волнам Атлантики в ритме танго.

В Сан-Фр. первым делом на почту, отправить его блокнот и все мои записные книжки посылкой в Нью-Йорк, в надежные руки! Потом завтракать – жареные на свежем сливочном масле яйца + хрустящие маринованные огурчики, пончики с кленовым сиропом, кофе со сливками в большой чашке. Свежие газеты! И в магазин за новыми крепкими ботинками и блокнотом. Америка с чистого листа!

«Голос Сан-Франциско» 26 апреля 1895 г. Новая женщина в турне по миру.

Несмотря на всю неоднозначность сведений о Мэри Берри она по-прежнему кандидат на звание первой женщины, которая объехала весь мир на колесах. Мэри гордится тем, что пожертвовала своей внешностью ради путешествия и рекорда. Сейчас она выглядит плотнее, чем год назад, благодаря мускулатуре, нарощенной сотнями часов в седле велосипеда. Массы встречающих, среди которых затесалась пара духовых оркестриков, не приняли ее за принцессу спорта, когда она сходила с трапа трансокеанского лайнера «Виктория». Вероятно, мисс Берри сей факт сильно разочаровал, ведь там, за океаном, она успела привыкнуть к дифирамбам. Дома, в Америке, ей предстоит еще много сделать, чтобы заслужить славу, которую она снискала в чужих краях, – женщины, как мы знаем, склонны преувеличивать.

М-р Нортон, который взялся проехать от моря до моря вдоль всей границы США на вело за 300 дней, высказался о мисс Берри менее чем комплиментарно: она-де просто наглая девица без принципов. Он женат, имеет детей, примерный семьянин, прихожанин пресветерианской церкви и решился на пробег ради близких – его приз $1500 на пари с производителем велосипедов «Колумбия». Не тот ли это производитель из Бостона, который изначально снабдил своим тяжеловесным железом и Мэри Берри? Берегитесь, мисс Берри! На своих брифингах господин Нортон предупреждает почтенную публику о том, что этой фантазерке М. Б. ничего не стоит напустить туману и заработать на книжонке о красотах Италии или Голландии, либо каких иных земель, которых колеса ее велосипеда не касались. Как будет парировать «новая женщина»? Время покажет. Будем наблюдать и держать в курсе наших читателей.

Блокнот Мэри. 27 апреля 1895 г. Наконец-то можно быть уверенной, что земля мышей и риса далеко. Здесь всё понятно, все говорят по-англ.; по сравнению с Н-Й и Б. народ неотесанный, но приветливый, на свой манер, и совершенно беспардонный. Из новостей – ничего существенного, кроме новой женской партии.

Зато у меня – по всем признакам – крупная новость. В первую же ночь на суше – сон, яркий: иду по дороге, вокруг змеи, красивые, разноцветные, рядом желтый монах с бритой головой (тот самый лама?) – я возмущаюсь, зачем они тут свободно ползают, кто пустил – поджимаю ноги со страху и как бы плыву, парю, не касаясь земли. Лама говорит: не волнуйся, пусть ползают, это их земля, а люди придут – начнут убивать, всем хуже будет. Если мне снятся змеи – дело ясное – к доктору не ходи – проверено не раз. Вот уж действительно: хочешь рассмешить бога – распланируй свою жизнь …

«Новая Женщина» Мэри Берри из Новой Калифорнии со срочной новостью о новой женской партии. Партия «Новый взгляд» собрала в свои ряды женщин из разных слоев общества. Постоянный комитет состоит из семи человек. Председатель меняется каждый месяц, по алфавиту. Не раскрывая имен, перечисляю членов комитета:

1/Девица с образованием (богатая наследница, живет с тетушкой, щедро жертвует на благотворительность);

2/Замужняя красавица (в диспуте одной меткой фразой может положить на лопатки пару мужчин);

3/Мать семейства (муж моряк, трое детей);

4/Машинистка в крупной компании (живет с родителями, но считает неприемлемым висеть у них на шее);

5/Миллионерша (вдова с широкими взглядами и языком острым, как бритва);

6/Одинокая женщина (без прошлого, не считает нужным афишировать личную жизнь); 7/Официантка из салуна (мать-одиночка)

Номер 5 рассказала мне о партии, которую сама учредила, и положении дел на текущий момент.

«Англичане решают вопросы в клубах, изобретенных специально для того, чтобы прятаться от жен, а у нас все начинается в салуне, где ненасытные мужи бьются за красоток с верхнего этажа, а в перерывах распределяют должности на всех уровнях, от брокерской конторы до местной тюрьмы. Поскольку порядочных женщин туда не пускают, то и в политике женщин у нас – ноль. Они называют это демократией, потому что сами-то невежественные и не разумеют истинного значения термина «демократия». Да и политической жизни в Штатах – ноль. Наши так называемые политики заняты одним – распределением должностей среди членов партии, победившей на выборах. Можете мне верить. Я следила за жизнью покойного мужа и знаю, о чем говорю. Он даже советовался со мной по части плетения закулисных интриг. Такого рода грязные делишки они называют изящным словом лобби. Вы бывали в Индии и знаете, что там много шиваитов, поклоняющихся лингаму бога Шивы, – олицетворению мужского начала, мужского эго. Так вот, я смею утверждать, что у нас подавляющее большинство белых мужчин – не протестанты, а типичные шиваиты. Они постоянно озабочены голосами избирателей-мужчин. Почему же они не хотят прибавить наши голоса? Почему нам не разрешают голосовать? Какие-то молокососы, мозги которых заняты девчонками, могут голосовать по самым важным вопросам, а я, повидавшая жизнь образованная женщина, не могу. Почему? Я знаю ответ. Потому что их не интересует ни-че-го, кроме прибыли. Если будем голосовать, на нас придется тратиться – прямой расход и никакого дохода. Лично я исключение, у меня собственный капитал имеется. Больше всего на свете мужчина не любит тратиться. Во всех смыслах этого слова. В салунах не тратят время на пустую болтовню о свободе и, упаси бог, о равенстве. Там обсуждают, как навязать свою волю избирателям. Время – деньги. Наши голоса им не нужны. Поэтому нам даже в салун вход воспрещен, а в конгресс и подавно.»

Что касается моего путешествия, со дня прибытия в родную страну меня преследуют разочарования. Оказывается, среди коллег журналистского цеха много недоброжелателей и меня ничуть не удивляет, что все они мужчины. Разумеется, мое путешествие не могло остаться незамеченным. Обо мне много пишут и говорят, берут интервью и просят автограф. В Калифорнии я поняла, что могу узнать о себе много нового. Разворачиваю местную «Республиканскую Вечерку» и вижу: «Мисс Берри добралась до нашего благословенного уголка, откуда отправится дальше на запад. Гостья, успешно окончившая курс медицины в Харварде, любезно согласилась прочесть лекцию о пользе занятий физкультурой, в том числе на колесах».

Я не стану давать телеграмму с опровержением о том, что не кончала Харвард – стоит ли мешать людям судить о степени моей образованности. Грамотную лекцию о здоровье прочесть могу, потому что два года училась на курсах медсестер, хотя и не в самом Харварде, а при госпитале на противоположном конце Бостона.

«Пионер» снова с нами. Девушки Америки затмевают всех. Они умны и любят поговорить. Бытует мнение, что даже способны думать и, конечно, выглядят так, что в это можно поверить. Они смотрят на мужчину без смущения, как сестра на брата, осведомлены о мужских причудах и тщеславии, потому что воспитываются вместе с мальчиками, в противовес незыблемой традиции нашей Великой Империи. У них есть своя жизнь, независимая от мужчин, свои клубы, свои вечеринки, куда мужчины не допускаются. Большинство отличается самообладанием, умеют постоять за себя и отстоять собственную независимость. Они хотят работать и зарабатывают себе на жизнь в магазинах, ресторанах, на фабриках и в конторах самых разных компаний.

Главное, что отличает американку – походка. Эмансипация женщин начинается с размашистой походки. Ходить, широко выбрасывая ноги, гораздо удобнее, нежели семенить шажок к шажочку, как велят правила этикета. Следующий этап прогресса – женщина в мужском седле. Сидеть в седле в мужском костюме, расставив ноги, не только удобнее, но и безопаснее для ездока. Мужчины это понимают, но не подают вида. Нам милее женственность в воздушных платьицах и юбках, да простят нас девушки в бриджах и сапогах.

Цепочка таких девушек тянется уже через весь континент, от Золотого Рога до Бруклинского моста. Они показывают всем вокруг, что у женщин есть такие же права, как у прочих двуногих, а если кому-то вздумается эти права оспаривать, тот имеет шанс получить хорошего пинка. Такие девушки смотрят жизни прямо в глаза и, встречаясь лоб в лоб с мужчиной на работе, убедились, что его истинное лицо ничуть не соответствует герою толстого романа.

Отдельное явление – девушка за пишущей машинкой, на чем теперь любят подзаработать авторы комиксов – прибыльно и безопасно. Смеются авторы скорее из зависти, почти сквозь слезы, ведь только слабый пол может ловко управляться с непослушными клавишами пишущей машинки, проводя «за станком» полный рабочий день. Она считает это занятие надежным вкладом в будущее, еще и потому, что всегда есть шанс выйти замуж на своего работодателя. Как говорится, смеется тот, кто смеется по… Поскроее поезжайте в Америку. Короче, не упустите свой шанс, парни, если, конечно, вас не пугают новейшие десять заповедей Новой Женщины:

1. Я жена твоя. Да не будет у тебя другой жены.

2. Не сотвори себе кумира вне дома, ни в клубе, ни на стадионе.

3. Не кури и не плюй в собственном доме.

4. Шесть дней работай и день седьмой тоже работай на семью твою.

5. Почитай мать мою, и пусть она живет в доме твоем.

6. Не убивай ни время, ни деньги.

7. Не прелюбодействуй никогда (смотри у меня!)

8. Не укради времени моего, ни внимания моего ни ночью ни днем.

9. Не произноси ложного свидетельства на жену твою.

10. Не желай ничего, кроме счастья моего.

«Перекати-поле» В прерии разговоры не часто бывают связными и могут растянуться на неделю. Между парой фраз можно проехать треть дня, пообедать в салуне, отстрелить какому-нибудь остряку кончик уха, и все это без ущербра для главной темы.

Мы со старым приятелем Бобом Портером продолжаем разговор о пользе женского пола в нашей жизни. У каждого своя метода, как растеребить сердце девушки, не задев прически и костюма. Портер умеет заворожить их рассказами о необыкновенных событиях, пережитых лично или почерпнутых из толстых книжек и прессы. И вот без всяких предисловий Боб выдает цитату из свежей газеты: «Мисс Мэри Берри – новый велосипедный гений, пролетевший уже добрую половину земного шара, вчера вечером была встречена овациями в Моцарт-холле. Не осталось ни одного свободного кресла, мужчины сидели буквально на головах друг у друга и больше всего их интересовала хорошо сложенная молодая женщина, а не стереоскопические картины, которые она мастерски проецировала на белое полотно».

– Эта Мэри, – задумчиво говорит Боб, – видала всякие виды за океаном. Я знаю прерию до самого Каньона как свои десять пальцев, много бывал в горах, но ни разу не испытал корабельной качки, не видел мир с его водной стороны.

– Я слыхал, что популярность мисс Берри в наших краях растет. Газеты пишут, после прибытия в Америку она получила около трех тысяч писем от почитателей, среди которых девяносто шесть предложений руки и сердца от состоятельных мужчин. Даже если поделить это все на дюжину, многовато получается, Боб.

– Да, эта девушка крепкий орешек. С этим вопросом требуется переспать.

– И навести кое-какие справки у сведующих людей.

На это мой приятель молча кивает, и мы берем курс на очередную женитьбу мистера Портера. Я знаю, что предлагать ему хотя бы взглянуть на предмет, прежде чем жениться, дохлый номер. У него свой взгляд на вещи, и не в моих силах это изменить. Боб истинный охотник и неисправимый романтик. Такой оксюморон объясняет, почему он до сих пор холост.

Проходит пара суток и появляются новости о нашей Мэри.

– Если верить «Юго-западному Курьеру», ее личный интерес обращен сейчас в сторону Олимпийского Клуба Калифорнии. Есть там некий Джон Маркус, и он предложил Мэри совместный велопробег на юг, то есть прямо к нам в руки. Не впадая в спешку за пару недель доберутся.

– Если не спеша, доберутся и за три, – уточняю я. – Репортеры болтают, что дамочке не впервой ехать в мужской компании.

– Видишь ли, дружище, женщине требуется время от времени менять свою точку зрения. Как и любому человеку, скажем тебе или мне, женщине надоедает один и тот же вид. Дайте человеку разнообразие – немного путешествий по морю в компании моряков, немного по суше в компании велосипедистов, и ей захочется немного красивого отдыха в компании славных ковбоев.

– Немного подурачиться в компании резвых скакунов ей точно не помешает.

– И вот тут она захочет сменить железные колеса на живое душевное общение с остроумными скотоводами.

– В итоге обе стороны останутся в выигрыше.

На самом деле, среди нас двоих скотовод один, и это я. Портер тяготеет больше к банковским операциям, но в седле держится крепко, с детства любит воздух прерий. Я беру его с собой на родео и аукционы первогодок, потому что у парня зоркий глаз на достоинства, таящиеся в телках. Долларов у меня больше, чем прилично иметь крещеному в церкви человеку, поэтому могу позволить себе чиркнуть пару строк в собственную газету за бесплатно и не скуплюсь на вознаграждение для старины Боба. И конечно, желаю ему обрести счастье в личной жизни. Если что – нам и бесприданница по карману, лишь бы девушка хорошая. Это даже не обсуждается, поэтому мы ударяем по рукам и разъезжаемся по делам на пару недель.

На дворе лето 1895. Весна не порадовала нас густой зеленью и бурным цветением. Похоже, надвигается засуха. Индейцам не всегда удается договориться с богом дождя. Но духом никто не падает. И мы с Бобом продолжаем разговор.

– Этот Маркус, олимпиец из Фриско, утверждал в газете, что решил ехать, чтобы изучить путь, так сказать, на разведку. Выходит, знание дается ему нелегко. Тугодум этот Маркус. Морочит голову девушке битых четыре недели. Прикидываешь, босс?

– Ты знаешь, Боб, я уже не молод, но могу за то же самое время пройти ту же дистацию на своих двоих.

– «Курьер» пишет, что Маркус молод, как и его спутница, и – прошу внимания! – «что может быть прекраснее двух молодых атлетов, любующихся красотами нашего побережья».

– Сам я ни разу не любовался, но говорят, что виды там вдоль океана – просто зашибись, восторг!

– Может, у них просто поломка или что еще по технической части… Согласись, машина – не кобыла.

На голове у Боба шляпа с опущенными краями, и голос не такой зычный, как в прошлый раз.

– Новости не первый сорт, – говорю я. – Помнишь, я рассказывал, как набирался опыта в одной техасской газете?

– И не ударил в грязь лицом.

– Точно так. Если новостей не было, я их выдумывал. Короче, подожем – увидим.

– В Санта-Барбаре намечается велогонка. Любопытно поглядеть родео на колесах. Смотаюсь туда на пару дней. Увидимся через недельку.

От длительного ожидания нервы у Боба не выдержали. Парень поехал на смотрины, вместо того чтобы поджидать добычу в Пасадине, вдали от бушующий толпы. Я же отправился на ранчо «Два Пекана» потолковать с соседом на предмет прогнозов, чтобы не мотать себе нервы впустую в ожидании развязки повести о том, как мисс Берри не растерялась, а мистер Портер свалял дурака.

«Курьер» тем временем не унимался: «Маркус и Берри прибыли в Санта-Барбару как раз накануне крупной велосипедной гонки. Перед началом соревнования мисс Берри сделала несколько почетных кругов на своем «Стерлинге» перед зрительскими трибунами. Публика была разочарована, узнав, что участвовать в гонке путешественница отказалась. Отважную спортсменку не устраивает слишком короткое расстояние, она привыкла мыслить сотнями миль. Мисс Берри объявила, что готовит подарок своим поклонникам. Она не собирается почевать на лаврах журналистики и начинает писать книгу, отрывки из которой будет зачитывать на лекциях в местах остановки». А места остановки будут украшены цветами. Цветами женских фантазий и грез. Благодаря личному жизненному опыту я знаю, что женщина хочет того, чего у вас нет. Чем меньше вы чем-то обладаете, тем больше она этого самого хочет. Она лелеет свои мысли о себе или о себе плюс мужчина – так сказать, в обрамлении. Сувениры о никогда не бывших событиях – главное сокровище каждой нормальной женщины, включая мою незабвенную супругу. Еще раз тщательно изучив содержание газеты, я не нашел объявления о помолвке мисс Берри и мистера Портера.

Боб Портер вернулся на неделю позже обещанного, в самом прекрасном расположении духа и не один.

– Знакомься, дружище, – зычно крикнул он, – Мэри, моя невеста!

Я вытаращил глаза и сразу понял, что эта Мэри и кругосветные колеса – вещи несовместимые.

– А та, другая Мэри – просто гений! Она все так ловко устроила, не поверишь, босс, мы сидели в ресторане, где моя Мэри готовила десерты, и ее шоколадный пирог с пеканами и апельсиновым джемом свел всех с ума… Короче, поездка себя оправдала. Скажи, милая?

Невеста распахнула длинные темные ресницы, навевающие мысли об испанском наследии, и улыбнулась на всю прерию. Глубокую мысль Боба я ухватил с полпинка. Мы все запомним великую путешественницу на всю оставшуюся жизнь, потому что на следующей неделе у Боба Портера свадьба. Венчание состоится в церкви Троицы у Трех Пальм.

Блокнот Мэри. 2 июня. Снова пальмы и жара. Лос-Анжелес по сравнению с душной миллионной Калькуттой – тихий оазис в пустыне с населением около 40 тыс. чел. Есть канатные дороги, мощеные тротуары, а вот дальше ничего приятного – пустыня Колорадо и названия типа Горячий Ручей, Кактус, Брызги Вулкана, Торнадо, Мескиты (или Москиты?)… Местные говорят, днем там жарко, по ночам бывает холодно, пейзаж годный для гремучих змей и скорпионов, но не для велосипедистов.

«Аризонская Мечта» 18 июня 1895 г. Никто не может сказать точно, каким способом кругосветная путешественница Мэри Берри пересекла границу нашего штата – пешком, на велосипеде, поездом или, может, на воздушном шаре. Доподлинно известно одно: чем дольше она в дороге, тем более причудливыми становятся ее репортажи.

Описывая свою поездку через пустыню, она чрезвычайно восхваляла «инженеров железных путей», которые беспрестанно проявляли к ней «живой интерес и всю возможную доброту», из чего логически следует, что велосипед с одиноким наездником двигались на тех же поездах, что и машинисты.

«Люди часто мне помогают, особенно внимательны мужчины, возможно, потому что в ваших суровых землях мало белых женщин. Я преодолела 165 миль по бездорожью, двигаясь параллельно железнодорожным путям, чтобы не заплутать в пустыне. Признаться, с топографической картой я не дружу, поэтому стараюсь не сходить с больших магистралей. Машинист грузового экспресса Зелиг, увидев меня в одиночестве, остановил состав и предложил подвезти, но я объяснила, почему не могу принять его предложение. Он дал мне немного молока со льдом, и я была счастлива.» Если бы мы расспросили некоторых железнодорожников на перегоне межу Юмой и Эль-Пасо, те наверняка бы молча подмигнули левым или правым глазом. Как говорят машинисты: что случилося на шпалах, пусть останется на шпалах.

Мисс Берри пишет: «В нестерпимо жаркой Аризоне хозяйка дома, в который я постучалась, отказала мне в кружке воды. Первый акт негостеприимства в этой стране, но не единственный.» Дотошный репортер из местной газеты отыскал ту неприветливую грубиянку и заставил ее объясниться: «Почём мне знать, я думала, это бродяжка. Шляются тут всякие… А вода у нас дороже керосина, сами знаете».

В другом месте, по словам Мэри, ей дали черствого, как камень, хлеба, а затем заставили расплачиваться – рубить дрова. «Я никогда в жизни этого не делала, но все равно пришлось взять в руки топор, такие у них были свирепые физиономии.»

Однажды Мэри пришлось ночевать на кладбище. Утром ее разбудил грубый окрик: «Выметайся! Разлеглась тут с моим мужем. Покойник уже, а потаскухам все неймется». Замешкайся Мэри – получила бы метлой по спине. Видимо, безутешная вдова регулярно проводит уборку, за что Мэри выражает ей особую благодарность – надгробие было не пыльное, дорожный костюм не испачкался. Однако же Мэри заявила, что никому не советует путешествовать по «радушным» южным штатам.

Блокнот Мэри. 3 июля 1895. Эль-Пасо. Пограничный город, кот. называют городом грехов из-за большого количества отчаяных desperados. Много мексиканцев и индейцев. На голове у женщин деревянные дощечки разных цветов, чтобы по цвету различать из какого они клана. Другая реальность. «Колючая груша» – толстый кактус с красными плодами, «собачка прерии» никакая не собачка, а нечто среднее между серой белкой и хомяком, длиннорогие коровы и смешная птица «побегунчик» – символы Техаса. Еда ужасная, мексиканская – бобы с требухой и перцем чили. Острых ощущений выше крыши. На каждом шагу индейцы – на вид страшные и свирепые, как будто недовольные всем вокруг. Почему как будто? Конечно, НЕ довольные!

«Вестник Эль-Пасо» Для наших читателей не секрет – проехать через наш замечательный мост легко, вело пронесет вас по нему со скоростью ветра, но после моста вам придется нести вашу машину на руках. Мисс Берри из Бостона Атлантического, говорит, что знает, что выше по Рио-Гранде пустыня. На французский взгляд, к которому тяготеют бостонцы, эта леди выглядит мускулистым атлетом, но для наших ковбоев – она всего лишь хрупкое создание в белой батисовой блузе. Мини-облако на колесах, так что можно биться об заклад, она и часа не продержится в седле самой смирной техасской кобылки, которая умеет плавно петлять между кактусами и гремучками.

Эль-Пасо не назовешь приютом для феминисток, этих маргинальных злючек, утверждающих, что они «независимые души и прибыли в штат Одинокой Звезды, чтобы навеки поселиться в истинно свободном краю». Пусть не сомневаются: техасцы ценят каждую самостоятельную женщину – таких у нас наперечет – и умеют ею восхищаться. Благо, бостонка Мэри Берри не пудрит нам мозги насчет места «новой женщины» в жизни Дикого Запада. Почетный шериф Дон Гудвин объявил ей, что для любого кто в штанах вход в штат со стволом меньше сорокапятикалиберного строго воспрещен, а с нарушителя штраф 100 долларов. Наш добрый Гудвин пошутил, напустив на себя суровости, как он умеет, а Мэри бровью не повела, только молча кивнула и отправилась переодеться в юбку, что показывает в женщине стреляного воробья и тертого ездока по свету. Благодаря шерифу мы увидели, какая это женственная и грациозная особа. Наш ей за это респект.

Некоторые граждане Эль-Пасо, уставшие от регулярно посещающих наш славный город подделок и мудреных слов типа «кругосветка», проявили весь свой скептицизм и отправили телеграмму в «Бостонский Вестник» с запросом: «Просим уточнить, что за птица эта Мэри Берри и с какой целью ездит по кругу света?» Ответ был получен в тот же день: «Дама, именуемая Мэри Берри, покинула Бостон ради кругосветного путешествия прошлой весной. Уточнить прочие детали не представляется возможным». Так вот, повторяем для членов клуба Фомы Неверующего: мисс Берри – подлинник. Скептики, желающие лицезреть ее и слушать рассказы о дальних странах, могут приобрести билет на вечернюю лекцию по той же демократичной цене, что и антискептики.

Блокнот Мэри. Camino Real – дорога, проложенная испанскими миссионерами в начале 17 в. от Мехико до Санта Фе. Около 100 миль – Jornada del Muerto – путь мертвеца – плоская каменистая безводная пустыня, где даже кактусы редкость. Летом – раскаленная сковорода, но этим летом ее заливают дожди, подобные муссонам, так что даже смыло пару мелких поселков на подступах к пустыне. Жаль, что велик нельзя сложить вдвое или втрое, замучилась таскать. Надо продать Стерлингу идею о складном вело.

Albuquerque значит арбуз. Отель San Felipe. Много всякого миссионерского, от испанских католиков осталось. Католики верят во всякие чудеса и обожают острые ощущения. Так пусть получат! Расскажу им про индийских фриков, неприкасаемых и гермафродитов. И пусть знают, что я первая американская женщина, которая участвовала в охоте на бенгальского тигра. Газеты так и сыпят небылицами обо мне, кто во что горазд – оказывается, мне 22, я новичок в полном смысле этого слова, я говорю на 9 языках арабского востока и выгляжу как самая атлетическая женщина в мире…