Читать книгу: «Око предков», страница 2

Глава 3

– Пока-пока! – парень заулыбался и махнул ей рукой.Влажный, липкий воздух с примесью чужого пота и железнодорожной вони наполнил лёгкие, как только Аня спустилась с поезда. Молодой проводник с прыщавым лицом в форменной рубашке помог ей спустить тяжёлый чемодан. – Спасибо большое! – крикнула она, перекрывая шум поезда. – До свидания!

Аня окинула взглядом знакомый, чуть облезлый пейзаж: широкая асфальтированная платформа, трехэтажное здание вокзала, выкрашенное в безвкусный малиновый цвет, будка с пирожками, пара работников в оранжевых робах.

Братишку нигде не было видно.

Поезд оглушительно протрубил. Проводники с грохотом втянули лестницы и захлопнули двери – состав отчаливал, будто пароход от берега. Аня сделала шаг назад, подтягивая чемодан, и представила, как по старой морской традиции разбивает о вагон бутылку шампанского.

Поезд натужно заскрипел и с лязгом двинулся прочь, скрываясь за поворотом, – унося с собой чужие истории.

Аня снова осмотрелась. В стороне от здания вокзала виднелась стоянка с рядом припаркованных машин. Опершись о перила небольшого мостика стояли мужики в кепках с короткими козырьками – курили, громко болтали, явно местные таксисты. А на платформе осталась только она.

– Ну и где встречающий? – буркнула Аня, недовольно поджав губы. Схватилась за ручку чемодана и поплелась в сторону стоянки.

Чемодан упорно спотыкался обо всё подряд – кочки, щебёнку, невидимые трещины и норовил вырваться из руки. Поездный жар начал спадать, и пот, ещё недавно охлаждающий, теперь холодил до мурашек. Было прохладно, и Аня пожалела, что не достала куртку. Она брела по перрону в шортах, майке и сланцах, зябко поёживаясь.

В этот момент на стоянку въехал большой чёрный внедорожник.

– Наконец-то! – с облегчением подумала Аня, останавливаясь. Её раздражение тут же сменилось усталостью.

– Не-не, спасибо! За мной приехали! – отмахнулась она и указала на машину, откуда вышли две фигуры.Но тут на нее вихрем, как чайки на выброшенного на берег тунца, налетели таксисты: – Девушка! Такси?.. Такси!.. Куда ехать?

Таксисты недовольно заворчали и вперевалку пошли дальше вдоль перрона в ожидании следующего поезда.

Имя подруги брата, с которой они то и дело переписывались годами, вертелось на языке, но никак не вспоминалось.Аня напряженно вгляделась в темноту неосвещенной парковки. Две фигуры? Почему, Одна высокая, крепкая – Гоша, определённо. Вторая – низкая, кругленькая.

Высокая фигура махнула рукой и поспешила навстречу. Та, что поменьше, засеменила следом.

Руки натерлись от чемодана, настроение было ниже нуля. Она представляла, как он будет ждать её на перроне, подхватит чемодан, приобнимет… а он развлекается, небось, с этой своей подругой.– Ну погоди у меня, – подумала Аня с едва сдерживаемым раздражением. – Как всегда опоздал.

Из темноты блеснул огонёк сигареты. Одинокий фонарь на стоянке выхватил из мрака знакомое лицо: белёсые волосы, собранные в небрежный пучок, квадратные очки. Позади – пышная девушка с кудрявыми тёмными волосами, платье в цветочек, лицо – милое, но немного простушистое.

Кому-то бы поменьше сладкого на ночь, – ехидно подумала Аня, но решила не озвучивать свои экспертные мнения.

Гоша широким шагом преодолел последние метры и стиснул её в крепких объятиях.

Аня обвила его плечи и на секунду оторвалась от земли, уткнулась носом в толстовку и вдохнула родной запах – смесь табака, трав и чего-то очень домашнего.

– Прости, что задержался. Засиделись, – прошептал он, поглаживая её по голове.

Они отстранились, и Аня холодно взглянула в его глаза, блестящие в темноте.

– Аня, это Лера, – сказал Гоша и махнул в сторону девушки.

– Привет! – та улыбнулась, голос показался Ане нарочито весёлым.

– Привет, – сухо отозвалась она, пожимая руку.

Что-то внутри подсказывало недоверять спутнице брата. И пусть это был чистый инстинкт, но Гоша опоздал из-за неё, и этого было достаточно.

– Как дорога? Устала? – заботливо спросил брат, зажав чемодан в одной руке. В другой у него всё ещё дымилась сигарета.

И как он не подпалил ее при объятиях?..

– Нормально, – коротко ответила Аня, всё ещё наблюдая за Лерой.

Её охватило странное чувство – даже не ревность, а скорее… раздражение. Гоша редко знакомил подруг с семьей. Но если она – "старая подруга", то…

– Думаю, Аня хочет в ванну с пеной и штучками-дрючками, – рассмеялся тот.– Может, поедем куда-нибудь перекусить? – предложила Лера, бросив взгляд на Гошу.

Вот и хорошо. В свет в таком виде выходить не хотелось вообще.

Они подошли к машине. Гоша закинул чемодан, затушил сигарету подошвой и помог Лере забраться на заднее сиденье. Аня подошла к передней двери, уже привычно своей.

Освещенные церкви казались игрушечными.Обернувшись, взглянула на перрон. Вдали на холме мерцал огнями город.

Аня вспомнила их последний день здесь – в толчее, с кучей чемоданов. Тогда, много лет назад, у них не было машины, и Влад с детьми с трудом урвал самые дешёвые плацкартные билеты у туалета, конечно.

Аня глубоко вдохнула прохладный, влажный воздух и забралась в салон. Внутри пахло сигаретами и хвойной вонючкой. Тихо пело радио. Гоша привычно сидел за рулём. Он включил передачу, и “Ниссан”, мерно пыхтя, тронулся со стоянки.

– Мне в центр, – раздалось сзади. – Отвезёшь обратно в “Винни-Пых”?

– Ты же хотела домой, – удивился Гоша.

– Хотела. Но сейчас думаю, не так уж и устала. Было бы неплохо отдохнуть.

Конечно. Так просто.

Аня отвернулась к окну, почувствовав приторный запах алкоголя. Ничего против она не имела, конечно. Но почему-то именно сейчас всё внутри клокотало. Она попыталась успокоиться – всё же дорога была длинной и душной.

– Какие у вас планы на завтра? – оживлённо спросила Лера, чем начала страшно раздражать.

Аня стала расплетать косу, чтобы отвлечься.

– Пока не думал, – ответил Гоша. – Наверное, на кладбище надо съездить.

– На кладбище? – Аня удивлённо повернула голову.

– Да. Хотел навестить мамину могилу.

Анна ничего не сказала. Желания идти к пустому гробу у неё не было. Но она благоразумно промолчала.

– Потом можем на экскурсию сходить! – обрадованно предложила Лера.

Аня почувствовала, как закипает. Она не видела брата больше полугода и хотела столько всего обсудить! Рассказать, как у неё дела, как у отца, расспросить Гошу про его жизнь… Может, даже напиться вдвоём и смотреть ужастики всю ночь. А тут – эта коротышка!

Спокойно, леди. Она же и его подруга тоже. Глубокий вдох.

Аня почувствовала, как тёплая ладонь легла на её холодное колено. Кожа покрылась мурашками. Она взглянула на Гошу.

Он ободряюще улыбнулся и незаметно подмигнул.

– Лер, пока не знаю. Дай чуть прийти в себя – я напишу, – мягко сказал он.

– Ладно. У нас тут экскурсии интересные: в монастырь, в церковь, даже на ферму есть.

– Хорошо-хорошо. Я очень заинтересован. Но сейчас – слишком устал.

Машина остановилась у небольшого заведения с громкой музыкой. Люди стояли на улице и болтали. Аня съёжилась и постаралась спрятаться в глубине сиденья, чтобы никто не увидел её измученное лицо.

– Ну пока! – донеслось сзади.

– Давай, Лер. Спасибо, что прокатилась, – громко сказал Гоша.

Хлопнула дверь. Аня проследила, как розовое цветастое платье скрывается за дверями заведения. Как только Лера исчезла, она повернулась к Гоше, зло выпучив глаза.

– Ну ладно тебе! – он ухмыльнулся и крепко сжал её колено.

Аня покачала головой и решила ничего не говорить. Хорошо хоть не потащили её в это заведение.

– Гош, я хочу есть. И вина.

– Вот это другой разговор! – он игриво щёлкнул пальцем по её носу. – Сейчас всё устроим. В доме я нашёл запасы алкоголя…

– Да-да. Это всё отец. Запасается как хомяк, – пробурчала Аня.

– И спасибо ему за это, – кивнул Гоша.

Машина снова тронулась. Они ехали по центральной части города – всё было почти так, как Аня запомнила. Те же улочки, только неоновых вывесок стало больше. Мимо пролетела городская гостиница, парк, театр… Затем они свернули на окраину, к центральному шоссе. На перекрёстке светился “Макдональдс”.

Гоша благоразумно молчал.

На почти пустой парковке толпилась молодёжь. Кто-то кричал, гудел, играла громкая музыка. Аня невольно улыбнулась.

Где они теперь?

В отличие от Гоши, Аня никогда не умела – или не хотела – поддерживать связи. Слишком много дел было по дому, а потом вошло в привычку.

“Ниссан” медленно вьехал в “мак авто”.

– Добро пожаловать! Готовы сделать заказ? – раздался робо-голос.

– Здравствуйте! – крикнул Гоша, высовываясь из окна. – Двойной фишбургер, картофель по-деревенски и молочный коктейль с клубничным вкусом.

Он хитро глянул на Аню: правильно? Она кивнула. Он действительно слишком хорошо ее знал.

– Так. Двойной Биг-тейсти, капучино и картофель фри. – добавил Гоша.

Механический голос повторил заказ и после подтверждения пригласил на оплату.

Они припарковали машину на стоянке, чтобы облокотиться о бампер машины и поесть перед дорогой. Аня с наслаждением откусила первый кусочек и запила молочным коктейлем.

– Знаешь, что узнал только что? – Спросил Гоша отпивая кофе.

– Нет, удиви меня.

– Загадочное убийство на кладбище. Ты заинтересована? – парень достал свой бургер и откусил. Глаза за стеклами очков загадочно блеснули.

– Да ладно? – Аня разочаровано покачала головой. – То что это произошло на кладбище еще не значит, что настало время охотников за приведениями!

– Что если я скажу тебе, что женщину придавило мраморной плитой весом 150 кг?

Аня глубоко вздохнула и закатила глаза:

– При особом желании это возможно. Подозреваемых уже нашли?

– Пока не совсем уверен, но стоит проверить. – ответил парень с набитым ртом.

– Мне не нравится эта затея, – внутри забурлило чувство похожее на раздражение. – Я не хочу, чтобы наш первый отпуск превращался в шорканье по кладбищам… нет нет! ну ка не перебивай меня! Это мой первый отпуск за пять лет, а для тебя вообще не было передышки все эти годы! Ты слышишь? тебе надо отдохнуть!

– Да не надо, я же не особо напрягаюсь, – Гоша пожал плечами. – Я просто схожу посмотрю и ничего. Может, там ничего нет.

– А если есть? Я не хочу провести отпуск одна. – не унималась Аня.

– Что ты хочешь от меня? Чтобы я зажмурился и сделал вид, что ничего не видел? – Гоша махнул рукой с бургером.

– Да, именно этого я и хочу! Как будто без тебя кто-то умрет или вселенная остановится.

– Как раз таки уже умер человек. – отрезал Гоша.

Из груди вышел как будто весь воздух. Аня замолчала, стиснув зубы. Она не могла даже подобрать слов, как сильно сейчас была рассержена. Все, чего девушка хотела последний год – это тишины, солнышка и спокойствия. Провести время с семьей, ходить загорать на пляж, переночевать в палатке в лесу и далее по списку.

Жесткий график, дедлайны, бесконечные созвоны с заказчиками и работа с утра до ночи. Конечно, девушка могла позволить себе не работать ни дня в своей жизни – семейный бизнес был более чем прибыльным, но, как и любой женщине, ей была необходима независимость.

Жизнь утекала между пальцев как песок и единствоенное, что было вечным – одиночество, потому что ни отца и ни брата не было рядом, когда они были так нужны. Гоша даже не явился на ее вручение диплома после универа, не приезжал на праздники. Если раньше с уверенностью можно было сказать, что у них теплые семейные взаимоотношения, то со временем разговоры становились короче, а отношения – натянутее. Между ними пролегла глубокая зияющая мраком пропасть.

Аня пожалела, что вписалась в строительство дома, в поездку за тридевять земель. Пожалела обо всем, что было. Потому что сначала то одно, то другое и тонкая нить, связывающая их сердца так долго, вновь готова была вот-вот обрываться. Девушка представила, как влекомый ветром приключений Гоша займется тем, что имел лучше всего: докапываться до самых темных уголков этого города. И блеск в его глазах подсказывал, что догадка оправдана.

И было все равно, что он знает ее любимый напиток, или из-за чего она злится, почему грустит и какие цветы любит. Расстояние между ними разрушало и изматывало. Если раньше девушка была рада каждому его случайному визиту или перерывами отдыха между поездками, то сейчас… к горлу подкатил ком.

– Я думала, мы будем тусоваться как и прежде, – Аня завернула остатки еды в бумагу. Аппетит пропал.

– Так и будет, – Гоша положил большую теплую ладонь ей на колено. – Один день. Дай мне один день. Ладно?

Тёплый, чуть влажный воздух обволакивал кожу, хранящую жар недавней ванны. Анна, закутавшись в пушистый махровый халат, босиком вышла на веранду.

Под навесом царила уютная тишина. Мягкие диваны цвета слоновой кости стояли углом, обнимая тёмный деревянный столик, на котором лежала чаша с орехами и коробка спичек. В углу темнел кованый мангал, рядом – минибар с матовыми стеклянными дверцами. Гирлянда тёплого света лениво мерцала под потолком, как светлячки, застрявшие между сном и явью.

Из леса доносился шелест листвы, в траве пели сверчки. Вечер дышал прохладой и покоем.

Гоша развалился в центре дивана как человек, который наконец никому ничего не должен. В одной руке – телефон, в другой – низкий тумблер с янтарной жидкостью и сигарета. Стекло бокала покрылось испариной, тонкая струйка воды скользнула по пальцам.

Он молча курил. Дым медленно поднимался и растворялся в полумраке.

– С лёгким паром, – сказал Гоша, поднимаясь. Он подошёл к бару. – Вино или виски?

– Красное полусухое, – устало ответила Анна, забираясь в угол дивана и вытягивая ноги.

– Отличный выбор. У нас как раз есть бутылочка урожая семидесятого года с виноградников Грузии, – он протянул ей бокал.

– Что, правда?

– Нет, конечно, – хохотнул он и снова устроился рядом.

– Давай выпьем за то, что мы сегодня наконец-то собрались.

Они чокнулись. Аня сделала глоток. Прохладное вино приятно обожгло горло.

Она посмотрела на Гошу. Он снова уткнулся в телефон. Белые волосы свисали через спинку дивана. На нём – чёрная толстовка и спортивные штаны. Жизнь, полная дорог, боёв и вечной спешки, выковала из него крепкого мужчину. Глубокая складка пролегла между бровей.

Когда-то у него была короткая стрижка под ёжик. Но после одного особенно долгого отъезда он вернулся другим – седым до самых пят. Аня тогда долго искала в его волосах хотя бы одну тёмную прядь, но не нашла.

Люди седеют постепенно. Он – в один день. Не генетика. Отец и в сорок был с густой чёрной шевелюрой.

– Какие у тебя планы на завтра? – спросил он, отложив телефон.

– Пока никаких. Хотела посмотреть спортзалы, выбрать тренера… но как-то не дошли руки. А у тебя?

– Думал съездить на кладбище. К матери.

– Зачем? – Аня нахмурилась. – Ты же знаешь, что гроб пустой.

Гоша глубоко вдохнул и откинулся назад, запрокинув голову:

– Знаю. Но всё равно надо. Убраться там. Проверить, не обижают ли соседи.

Аня замолчала. Она вертела в руке бокал, наблюдая за переливами вина. Воспоминания с годами сливались в единую цветастую дымку из обрывков мыслей и запахов. Лицо матери практически стерлось, слившись с фоном прошлого. Отец не хранил фото и с собой ничего не забрал.

– Ты помнишь её? – тихо спросил Гоша.

– Почти нет. Обрывками, – Аня сделала глоток вина. – Помню, что от нее пахло выпечкой и свежескошенной травой. Она много улыбалась и смеялась. Мы играли в прятки. Потом помню, что появился папа, а дальше уже ты.

– Вот так просто?

Аня улыбнулась:

– Ты был как пирожок. Толстенький такой.

– А теперь – длинный и тощий.

– Не тощий. Жилистый.

Гоша цокнул языком:

– Не утешай меня.

– Я не утешаю. Ты – умный, красивый дядька.

– Сомнительно, но дядька – это да. Выпьем за дядек, – он поднял стакан.

Они снова чокнулись. Аня почувствовала, как ленивая, обволакивающая усталость наполняет голову.

– Улыбалась, много говоришь? – задумчиво протянул Гоша. – Что ещё помнишь?

Аня взглянула на брата. Он сощурил голубые глаза и смотрел пристально, с какой-то почти детской надеждой. Когда матери не стало, он был совсем младенцем – и, конечно, ничего не помнил. Даже фото ни разу не видел.

Интересно, а на могильной плите есть фотография? Или и её не осталось?

– Мы любили играть в прятки. Часто ходили в лес или на речку, – нахмурилась Аня. Воспоминания отзывались внутри приятным теплом.

– В лес? И не страшно было? Ты же малышка была! Сколько тебе было пять-шесть? – Гоша прищурился, усмехаясь.

– Я же была ребёнком, – пожала плечами она и сделала глоток вина. – Тогда не страшно. И сейчас, если честно, не особо. Мне кажется, чудища перевелись.

Гоша раскатисто расхохотался, будто услышал самый абсурдный анекдот.

Аня вздрогнула. Конечно, она знала, чем занимается Гоша. Чем он жил. Про соль под порогом, благовония и шёпот заклинаний знала тоже. Только не делала этого. Она жила в новых домах без привидений, без предысторий. Но с боем пятак в основание дома закапывали.

– Если крепко зажмуриться и ущипнуть себя – можно притвориться, что ничего не существует, – усмехнулся Гоша.

– Я не отрицаю, что оно есть, – Аня развела руки и пошевелила пальцами, будто накладывала чары. – Просто думаю, со мной не случится. Вот и всё.

– Ну конечно, – закивал он. – Мы же землю под твою избушку на курьих ножках втридорога брали. Потом освящали. Кирпичи чуть ли не в святой воде купали. А ты теперь: «не бывает».

– А как на пустом участке, где никто не жил, заведётся призрак, который заберёт мою душу? – фыркнула Аня. – Никак.

– Ещё как заведётся, – покачал головой Гоша. – Жил там, может, дух с незапамятных времён. А ты пришла, ножкой топнула: «Я тут хозяйка!» Вот и разгневала хранителя. Дом-то построишь. Только счастья там не будет. Всё рассыплется: и семья, и здоровье. Потом сидишь одна и думаешь: «Ой, проклял кто, наверное». А это не кто-то, это ты. Себя. Прокляла.

Он допил виски, поморщился и пошёл к бару.

– Уважать надо прошлое. И осторожно строить будущее, – назидательно сказал он, наливая ещё.

– Да я и не спорю, – подняла руки Аня.

– И не надо, – ухмыльнулся Гоша. Он рухнул обратно на диван, вытянулся, как ленивый кот. В полумраке глаза сверкнули. – Избушка-то стоит?

– Стоит, – кивнула она.

– Ушли мы с тобой от темы, – продолжил он. – Прятки были, что ещё?

– Не помню… – задумалась Аня. – Кажется, травки собирали, ягодки. На чай.

– Травки? – прищурился он. – Что-то новенькое. Не рассказывала.

– Рассказывала. Ты забыл.

– Про ягодки бы точно помнил, – фыркнул он.

– Просто чай, Гоша. Обычный. Не ведьмин отвар.

Он кивнул – то ли ей, то ли своим мыслям.

– А место помнишь, где жили?

– Что ты пристал? – вспылила Аня.

Они замолчали. Аня поджала ноги.

– Замёрзла? Плед принести?

– Только ноги чуть зябнут.

– Вытягивай, погрею. Или всё же плед?

– Не надо. – Она вытянула ноги к нему.

Гоша уложил их к себе на колени и накрыл толстовкой. Девушка почувствовала кончиками пальцев горячую кожу. Плечи неловко дернулись.

– Прости, Ань, что мучаю расспросами, – тихо сказал он. – Просто… больше не у кого спросить. Родни у нас и нет.

Аня помолчала, снова задумчиво разглядывая бордовое вино в бокал.

– Есть немного. В Малинове.

– Серьёзно? Почему молчали?

– Мы не общаемся. Подписаны где-то, но даже не пишем. Сколько лет прошло…

– Надо проверить.

– Зачем, Гоша? Что ты хочешь узнать? – раздражённо отозвалась Аня.

Она давно перестала ждать вестей. Надежда выгорела до тла. Глубокая рана, прикрытая обезболивающим времени, затянулась тёмным, неровным шрамом. Будто из груди вырвали кусок сердца – живьём – и заставили жить с этой пустотой дальше.

Они встретились взглядами. Тишину нарушал только треск льда в стакане. Аня заглянула в уставшие голубые глаза брата – и утонула в боли, которая казалась бездонной. Даже глубже её собственной.

Он всё ещё ждал.

Аня потянулась и обняла его. Тихо притянула к себе. Почувствовала, как сильные ладони сомкнулись у неё на талии. Гоша уткнулся носом в шею.

Боль – тяжёлая, густая, душащая – заполнила грудь. Дышать стало трудно. К горлу подкатил ком. Девушка стиснула зубы, в носу защипало.

Она положила подбородок на его макушку, вдохнула запах волос. Закрыла глаза и подняла взгляд к небу, чтобы предательские слёзы не потекли по щекам.

Если бы можно было собрать все слёзы, выплаканные о матери, получилось бы солёное, колючее озеро. Больше Байкала. Больше Тихого океана.

Как маятник, она покачивалась, поглаживая брата по голове. Вбирая в себя их общую боль. Справиться. Пережить. Принять.

Пусть он идёт дальше. Пусть защищает семью за них двоих. А она – будет гаванью. Тихим берегом, куда можно вернуться.

Гоша отстранился и, стараясь не смотреть в глаза, подал бокал.

Они молчали, боясь нарушить тишину. Аня видела, как ходят желваки парня.

– За будущее, – тихо произнесла она, поднимая бокал.

Звон стекла разорвал тишину.

Аня сделала глубокий глоток, стараясь протолкнуть в глотке колючий комок. Она встала и, пока шла к бару, незаметно вытерла лицо тыльной стороной руки. Очень хотелось спрятаться под одеяло и проплакать всю ночь. Но, с другой стороны, она может свернуться калачиком возле Гоши и проплакать ему в плечо.

Она чувствовала, как напряжение, жирном пауком расползающееся по веранде, заполнило пространство. Но очень сильно хотелось сделать вдох. Девушка обновила напитки. Для себя отметив, что бутылки вина уже почти не осталось и скоро придется перейти на виски, если они все таки решат остаться на веранде до утра.

Гоша глубоко вдохнул, тряхнул головой и провёл рукой по волосам.

– Давай сменим тему, – он улыбнулся.

– Давай, – радостно кивнула. Еще мгновение в этой оглушающей тишине и она закричит.

Гоша чиркнул зажигалкой. Лицо на миг вспыхнуло рыжим светом. Он затянулся и выдохнул дым.

– А давай про мальчиков поговорим? – он стрельнул в неё глазами.

– Про мальчиков? – Аня подозрительно выгнула бровь.

– Куда делся тот слизняк в кепке, с которым ты зимой встречалась?

Аня закатила глаза:

– Давай лучше вернёмся к теме кладбища.

– Нееет! Мне интересно! Отец говорил, ты с ним даже сюда ехать хотела. А потом – хоп, исчез парень.

– Во-первых, он не слизняк. Во-вторых, мы расстались.

– Понятно. А почему?

– Господи, Гоша! – всплеснула руками Аня. – Нельзя быть таким любопытным варварой!

Она ущипнула его за нос, делая вид, что сейчас оторвёт. Показав большой палец в кулаке, девушка театрально удивленно открыла рот и покачала головой. Гоша схватился руками за нос и тоже театрально покачал головой.

– Да не знаю, куда он делся, Гош, – Аня уселась обратно на диван и подоткнула ноги под бедро Гоши. – Вообще, собирались. Но дальше разговоров дело так и не зашло. Одним днем просто исчез.

– Я тебе сразу говорил, что у него морда сладкая, – фыркнул Гоша и приобнял Аню за плечи. – Вот есть мужики, что много болтают и много делают – это павлины по своей сути. Их хвалить все время надо, а то перестанут. Есть те кто много болтает и мало делает – про них ты сама все знаешь. Уважаемы те кто мало говорит и много делает – за такими как за каменной стеной. А этот… тюфяк.. не болтает и не делает. Мнется все.

Гоша брезгливо повел плечами.

– А ты откуда знаешь, какие мужики бывают? – Аня игриво толкнула его в плечо.

– За время странствий всякое бывает, – Гоша подмигнул.

– Ладно-ладно. Спрашивать ты мастак. Сам-то расскажи, как у тебя с этим дела?

– С этим это с чем? – он наклонился прямо к ее лицу. Пахнуло запахом кожи и табака.

Аня почувствовала себя неловко от двусмысленности вопроса.

– Ты же понял, – обворожительно улыбнулась она, игриво заглядывая в глаза.

Гоша не отвел взгляда и улыбнулся. Лукаво. Почти хищно.

– У меня несколько проще. Я не привязываюсь и не завожу отношений.

Он выдохнул последние слова ей в лицо. Аня почувствовала, как сердце пропустило удар. В крови вспыхнуло горячей лавиной терпкое вино.

Гоша отстранился. Сделал глоток янтарного виски. Медленно опустил руку на колено.

Время растянулось в бесконечность.

– Получается, твой крендель исчез пол года назад, а значит… – Гоша сделал много значительную паузу и посмотрел девушке в глаза.

– Значит что? – недовольно спросила Аня, заняв оборонительную позицию и отгородившись бокалом вина. Она почувствовала пальцы Гоши у себя на плече. Горячие обжигающие даже сквозь теплый махровый халат.

– Значит ли это, что сексуальные утехи были последний раз с ним?

– Да какое тебе дело? – вскинулась Аня, округлив глаза.

– Да я просто любопытствую! – Гоша поднял обе руки в примиряющем жесте. – Что я такого спросил?

– Боже, я не уверена что готова обсуждать это с тобой! – вспыхнула Аня. – Ты напился и пристаешь ко мне со странными вопросами!

Гоша усмехнулся и сделал еще глоток. Этому хитрому лису не хватало усов и рыжего хвоста.

Аня поймала себя на мысли, что теперь ей тоже стало любопытно. Вопросы в одурманенной голове сбились в кучу.

– А у тебя когда было в последний раз? – девушка вытянула из головы первый попавшийся вопрос. Было немного странно перепрыгивать с темы на тему, раскачиваясь на эмоциональных качелях вверх и вниз.

Гоша перевел на девушку хитрый взгляд, не торопясь с ответом.

– Я отвечу на твой, а ты на мой?

Почему бы и не сыграть в эту странную игру, притягивающую их обоих? до этого они никогда не обсуждали ничего подобного, держась сильно на расстоянии, несмотря на близость и теплоту отношений. Аня почувствовала прилив давно забытой энергии, рождающейся на грани флирта и фантазий и кивнула.

– Хорошо. – довольно кивнул Гоша, – Месяц назад. С длинноногой рыжей ведьмочкой возрастом больше чем этот город и все его жители вместе взятые.

– Да нуууу? – Аня округлила глаза.

– Магия бывает разной, но это уже второй вопрос. а ты так и не ответила на свой.

– Ты был прав, – коротко ответила Аня.

Гоша с некоторым недовольством цокнул языком.

– И сколько у тебя всего было? – спросил он, видимо прокручивая в голове свою тактику ведения разговора.

– Это еще какое имеет значение? – снова вскинулась Аня, вспыхнув от вопроса.

– Мне интересно и никакого значения это не имеет.

Аня глубоко вздохнула.

– Три.

– Три? да ладно! – Гоша хохотнул и снова выпил виски. – Ты же такая красотка!

– А вот это тебя волновать не должно! – Аня ткнула пальцем ему в грудь. – И вообще моя очередь задавать вопросы. Это реально жить так долго как та ведьма? Я думала, это сказочки.

Гоша закатил глаза.

– Вообще, реально. Но это черная магия. Она забирает годы жизни у своих партнеров во время секса, так и живет. Можно, конечно, жертвоприношения, но чем больше ты их делаешь, тем больше нужно жертв.

– Ого! И у тебя она забрала годы жизни?

– Это еще один вопрос без моего вопроса. Ты нечестно играешь. Но я отвечу на него, чтобы закрыть тему. Я убил ее прежде, чем она успела это сделать.

Аня хотела еще спросить, но Гоша опережающе покачал головой.

– Почему три? – спросил он, расплывшись в хищной улыбке так широко, что Аня заметила два неестественно выпирающих клыка. А вот это уже было генетикой и естественным наследством от отца.

Аня наклонила голову, задумавшись.

– Не знаю. как-то все не до этого было. ну знаешь, сначала учеба, потом работа. Чтобы подниматься вверх по пищевой цепочке надо делать выбор и я его делала.

– И это мудро. – кивнул Гоша. – выпьем же мы за большие пенисы и уютные влагалища.

– Фуууу. я не буду за это пить.

– Хорошо, тогда выпьем за успех в личной жизни! – они чокнулись и Гоша быстро добавил – И за пенисы.

Аня укоризненно посмотрела на брата.

– Хорошо, а сколько у тебя было? – Аня решила продолжить любопытный допрос.

Гоша задержал ответ, прищурился и хитро усмехнулся:

– Не знаю. Я не считаю.

– Ну как это – не считаешь? Ты хоть предохраняешься?

Он развёл руками, будто это очевидно:

– Конечно. Всегда ношу с собой парочку. Безопасность превыше всего.

Он порылся в кармане, достал латексный квадратик и небрежно швырнул его на стол.

– Гоша, это даже пошло. Даже для тебя, – Аня скривилась, глядя на синий блестящий пакетик.

– Всегда готов, – пожал он плечами. – Если судьба подкинет сюрприз, я встречу её как джентльмен. Ты тоже носи – на всякий случай.

– Спасибо, но я не из этих, – парировала она, хотя взгляд сам собой прилип к столу.

– Не из этих это не из каких? – он повернулся к ней всем корпусом, поджимая под себя ноги.

– Мне важна близость, связь… химия.

Она тоже повернулась – теперь их лица разделяло всего несколько сантиметров.

– Только не говори, что с этим тюфяком у тебя тоже была эмоциональная связь и химия, – Гоша брезгливо повел плечами.

– Ну почему же? Он мне нравился. – Аня улыбнулась, отпивая вино. Бокал опустел. Самое время переходить на виски? Или уже хватит?

– Нравился… У него был большой член и он вылизывал тебе пальцы ног? – ухмыльнулся он.

– Гоша! – Аня закрыла лицо руками покраснев до кончиков ушей.

Он рассмеялся и потянул её за запястья:

– Почему ты от меня прячешься? Я же не спрашиваю ничего страшного!

– Но ты спрашиваешь! – буркнула она, всё же позволяя ему убрать руки от лица.

Он наклонился ближе:

– Могла попросить замолчать. Но продолжила. Поэтому я и спрашиваю.

Их взгляды сцепились. Гоша держал её за запястья и, пока она молчала, медленно провёл пальцами по внутренней стороне её руки.

– Мне просто непонятно зачем. – прошептала она.

– Зачем что? Влюбляться? – он смотрел внимательно.

Она кивнула и почувствовала, как тугой ком напряжения собирается в животе, готовый перевернуться внутри. В горле неприятно пересохло.

– Не говори мне таких слов про этого слизняка, – хмуро произнес Гоша.

– Почему?

– Потому что тебе нужен другой человек рядом, – Гоша выпрямил спину и практически навис над девушкой. В его темных почти матовых глазах разверзлась пропасть.

– С каких пор ты в курсе кто мне нужен?

– Ты всегда была крепким орешком. Сильным и стойким, но внутри маленькая слабая девочка, которой нужна поддержка. Без всяких условностей. Могу предположить, что он просто не готов выдерживать разницу между внешней силой и внутренней надеждой на опору.

Аня облизала пересохшие губы. Именно сейчас стало неприятно, что Гоша слишком хорошо ее знает. Даже больше чем она сама. Она опустила глаза не в силах выдерживать тяжелый изучающий взгляд.

Захотелось встать и уйти. Закрыться в своей комнате, забраться под одеяло и разреветься без лишних глаз. Неприятно, когда так настойчиво срывают маску с лица, которая срослась с внутренним естеством что, казалось, стала правдой.

Снова стало больно. Очень больно и неприятно, что так нагло обнажают все ее маленькие секреты.

– На самом деле я не уверен, что в принципе существует мужчина достойный тебя, – хрипло произнес Гоша.

Он отстранился, давая вздохнуть спокойно, чтобы кислород не был смешан с терпким запахом его тела. Аня посмотрела в его глаза, испугавшись пространства между ними.

Хотелось подольше находиться в горячей дреме как под гипнозом его глаз, хотелось вдыхать его запах. Хотелось обнять и прижать к себе. Отчаянный шаг в пропасть на поводу у подступающих к груди горячих эмоций.