Читать книгу: «Следствие ведёт некромант. Том 9. Взгляд в бездну»

Глава 1 Смерть в борделе

Даже старожилы столицы Артанского королевства не могли припомнить такого накала радостного предвкушения и предпраздничной суеты. До торжественной церемонии королевской свадьбы оставалась неделя с небольшим хвостиком. Все заказанные по этому случаю наряды Рики – штатного коронера Кленовой короны и волею бессмертных богов невесты Дубового клана, были доставлены к ней на квартиру, получили должную порцию восторженных охов и вздохов от подруги и квартирной хозяйки, после чего были благополучно убраны в шкаф до торжественной даты. Вилохэд Окку уже показал Рике приглашение на плотной бумаге с тиснением из золотых королевских кленовых листьев, где в изысканных выражениях они оба приглашались на церемонию королевского бракосочетания. Вил ещё тогда заметил, что отдельное приглашение – особая честь, которую его величество Элиас оказывает своему кузену, поскольку остальные Окку не удостоились подобной чести, а упоминались лишь в общем клановом приглашении, его получил отец коррехидора – сэр Гевин.

Рика уже раздевалась, чтобы лечь спать, когда до её острого, как у лисицы, слуха донеслись голоса. Встревоженный, высокий, чуточку дребезжащий, принадлежал, без сомнений, их квартирной хозяйке, а второй – бархатный баритон она узнала бы из тысяч мужских голосов. Это был голос четвёртого сына Дубового клана – Вилохэда Окку. Вил говорил что-то успокаивающее.

– Скажите, господин полковник, – эта фраза прозвучала уже неподалёку от двери спальни чародейки, – вы абсолютно уверены, что столь поздняя работа не несёт в себе опасности для жизни и здоровья нашей дорогой Рикочки? Надеюсь, вы не собираетесь проникать в банду воров или разбойников?

– Помилуйте, госпожа Призм, – последовал ответ, – разве ж я в таком виде похожу на разбойника? К тому же, смею вас заверить, то, о чего вы опасаетесь, происходит обычно только в приключенческих романах. Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя, коей я имею честь руководить, не числит среди своих методов подобное.

– Тогда почему же вы не сказываете мне причину, что потребовала незамедлительно вытащить юную девушку из постели и увезти в неизвестном направлении?

– Мои уста запечатывает служебная тайна, – Рика отлично знала, что при этих словах её начальник непременно должен улыбнуться, а на его щеках от этой улыбки появятся едва заметные ямочки, – не будь служебной тайны, я без колебаний подробнейшим образом ввёл бы в курс дела такую достойную пожилую даму, как вы.

– Ах, у нас поздние гости! – к компании, остановившейся у двери спальни Рики присоединилась вездесущая Эни Вада, выглянув из своей комнаты, – господин полковник! – вскричала она с прекрасно отыгранным удивлением, – какая счастливая неожиданность снова видеть вас в нашем скромном обиталище.

Чародейка не стала дожидаться продолжения представления, кое явно удумала устроить её подруга, накинула шёлковый халат прямо на ночную рубашку и вышла в коридор как раз в тот момент, когда госпожа Призм уже подняла руку, чтобы деликатно постучать в дверь.

– Эрика, – проговорил коррехидор, – просто замечательно, что вы ещё не спите. А то я уж было приготовился извиняться за то, что вытащил вас из постели. У нас срочное дело, одевайтесь, я подожду вас внизу.

– Одеваться? Как и для чего? – Рика понимала, что не стоило говорить откровенно и прямо в присутствии двух безмерно любопытных особ, не сводивших глаз с неё и коррехидора, – для выхода или для работы?

– Для работы. – последовал ответ, – выезд на место, – на этих словах Вил замялся, – словом туда, куда нас пригласили.

Чародейка кивнула и, пробормотав: «С вашего позволения», закрыла дверь, чтобы собираться. Природное любопытство не давало покоя. Она прикидывала, что же такое стряслось, чтобы четвёртый сын Дубового клана лично заехал за ней. Мог бы просто прислать сержанта Меллоуна. Значит, дело серьёзное, требующее его непосредственного участия. Получается – убийство, однозначно убийство. Но вот какое? Девушка застегнула все пуговицы и крючки континентального скромненького платьица с белым воротничком и манжетами. Убийство, требующее вмешательства коррехидора Кленфильда? Тут уж либо замешаны древесные кланы, либо магия, иного просто быть не может.

Она провела гребнем по чуть отросшим русым волосам (с зимней поездки в родовые земли Дубового клана Рика перестала красить волосы в чёрный цвет и подводить густо глаза, а также сменила несколько вызывающий «некромантский» наряд траурной горничной на гардероб, приличествующий её новому статусу невесты), подхватила свой рабочий саквояж и пошла вниз.

Там её глазам предстала умилительная картина: её начальник и названный жених сидел за столом с дымящейся чашкой чая (когда только тётушка Дороти успела!) в одной руке и печеньем – в другой. А Эни Вада заботливо подкладывала ему в маленькую розеточку земляничного варенья.

При виде Рики он отставил в сторону чашку, сердечно поблагодарил за угощение, отметив необычную нотку песочного печенья. На это госпожа Призм зарделась, точно юная дева, и поспешила пояснить, что понравившейся вкус получился благодаря добавлению в тесто к традиционному имбирю и кардамону капельку елового перца с южного архипелага.

В магомобиле Рика и коррехидор смогли, наконец, поговорить спокойно.

– Простите, что лишил вас законного ночного отдыха, – проговорил Вил, выезжая на широкую соседнюю улицу, – но это было вызвано необходимостью. Минут сорок назад мне позвонил дворцовый ассистент, господин Со́га, и попросил помощи. Его сын сегодня внезапно скончался в публичном доме.

Рика еле сдержала рвущийся наружу смешок: сладкая смерть. Но смерть – она всегда смерть, и не будущей жрице её бога надсмехаться по этому поводу. Чародейка сделала серьёзное лицо и кивнула.

– Господин Сога принадлежит к клану Баньяна, который опосредовано породнился с нашим через очень отдалённые матримониальные связи прошлого века. Сога вёл с отцом какие-то дела, и посему попросил меня об ответной услуге – разобраться со смертью сына и по возможности придать ей максимально приличный характер. Ибо голый древесно-рождённый, встретивший свою кончину упитым в объятиях продажной женщины в стенах элитного борделя – как-то не слишком вяжется с честью клана.

– Видимо, главе Баньянового клана следовало озаботиться на эту тему несколько раньше, – себе под нос заметила чародейка.

– Полностью с вам согласен, – кивнул Вил, – только вот теперь уже поздно. Давайте попытаемся помочь достойному пожилому мужу, которому не слишком-то повезло с наследником.

В Кленфилде имелось несколько кварталов, славившихся своими увеселительными заведениями определённого толка. Дамы при упоминаниях об этих кварталах осуждающе качали головами и делали брезгливые лица, а мужчины посмеивались, пряча от своих благоверных вспыхнувшие вдруг глаза, и обсуждали сию скользкую тему лишь узком кругу проверенных, близких друзей. Лет десять назад в Артанию переехала одна очаровательная дама из Делящей небо. Прибыла она в Кленфилд с любовником, который снял ей целый особняк и не в самом плохом районе. Любовник был немолод, бездетен и вдов, а жаркие объятья юной красотки с раскосыми очами оказались настолько жаркими, что он официально женился. Однако, счастью его не суждено было длиться долго, почтенный возраст и любовная лихорадка редко доводят до добра. Бедняга благополучно отошёл в мир иной, оставив молодую супругу без денег, потому, как согласно Артанским законам, иноземка не могла наследовать собственность и деньги. Дом же, подаренный ей щедрым супругом, остался в полном её распоряжении, а жадным родственникам так и не удалось наложить на него руку. Предприимчивая госпожа Ду Хин не слишком долго горевала и решила устроить в особняке дом удовольствий. Так в приличном квартале Кленфилда появилось «место для размышлений и ухода от снедающих душу жизненных проблем» с купальнями, массажным салоном и, как это ни странно, библиотекой. Экзотические красотки разных мастей манили множеством удовольствий, что предлагали в заведении под названием «Страстоцвет».

Всё это Вил поведал своей спутнице по дороге в это самое заведение.

– Неужели никто не попытался прикрыть сомнительный, а вернее, несомненный дом свиданий, расположившееся практически в самом центре столицы? – чародейка покосилась на великолепно освещённую громаду Кленового дворца, которая, казалось, парила в воздухе над тёмным холмом дворцового парка.

– Естественно, без этого просто не могло обойтись, – кивнул коррехидор, – попытки предпринимались, и не раз. Особенно старалась Дамская ассоциация, но, увы. Среди посетителей или, как любит выражаться госпожа Ду – гостей, непременно оказывались важные сановники, которые и заворачивали петиции разгневанных женщин на самом раннем этапе. Это оказалось не так уж и сложно было сделать, ведь кленфилдский шичё, господин Аода́мо – человек исключительной забывчивости (сказывается неудачное падение с лошади в молодые годы), поэтому его личный секретарь и письмоводитель нередко откладывает ненужные обращения к главе города в долгий ящик, а, спустя порядочное время, выбрасывает вовсе. Не стану утверждать, что с закрытием «Страстоцвета» дела обстояли именно так, но заведение цветёт и пахнет до сих пор.

Магомобиль коррехидора свернул на боковую улицу, обсаженную уже успевшими отцвести сакурами, и остановился на обустроенной стоянке, где большинство мест были заняты колясками и магомобилями.

Рике почему-то было неприятно идти в публичный дом. Она украдкой оглянулась в надежде, что поблизости не окажется случайных прохожих. Быть принятой за сотрудницу заведения, возвращающуюся на службу в сопровождении клиента, ей категорически не хотелось. Коррехидор же шёл, как ни в чём не бывало: сказывалась привычка древесно-рождённого не терять достоинства в любой ситуации.

Чародейка навоображала себе, что внутри заведения под скромным названием «Клуб отдыха Страстоцвет» их ждёт обстановка разврата, пропитанная винными парами, табаком, да и ещё кое-чем похуже. Вокруг будут бродить полураздетые девушки и разгорячённые мужчины. Поэтому она не без душевного трепета переступала порог «Страстоцвета». Однако внутри их ждала весьма фешенебельная обстановка богатого особняка, подобранная со вкусом. Холл с минимумом мебели, выдержанный в светлых древесных тонах, лёгкий аромат сандала от курящихся благовонных палочек, рецепция с хорошенькой девицей в национальной делийской одежде. Она лениво обмахивалась расписным веером, но как только вошли Вил и Рика тотчас прекратила это занятие, встала, низко поклонилась и спросила, не являются ли господа гости представителями Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя, после положительного ответа и демонстрации золотого кленового листа коррехидора, предложила присесть возле низкого столика с напитками и удалилась.

– Не стоит так нервничать, – негромко проговорил коррехидор и ободряюще похлопал девушку по руке, – мы здесь по долгу службы. Просто работа. Вот уж не думал, – он улыбнулся своей неотразимой мальчишеской улыбкой, – что вас смутит посещение дома удовольствий.

Пока чародейка обдумывала достойную отповедь, отодвинулась одна из дверей, украшенная акварельными пейзажами под скорописными строчками классических четверостиший, и в холл вошла элегантная женщина невысокого роста. По низкому поклону её помощницы, отворившей дверь, Рика предположила, что это и есть легендарная госпожа Ду.

– Если бы не трагическое происшествие, омрачившее этот трогательно-прекрасный вечер, я сказала бы, что несказанно рада снова видеть в моём доме вас, господин полковник, – проговорила вошедшая с милым пришепётыванием, каким обыкновенно отличается выговор выходцев из Делящей небо, когда они говорят по-артански, – вы заставили скучать моё бедное сердце.

Рика задохнулась: к графу Окку, четвёртому сыну Дубового клана содержательница борделя обращается с непосредственной фамильярностью, позволяющей предположить, что их связывает отнюдь не шапочное знакомство.

– Прежде всего, госпожа Ду, – сухо поклонился в ответ коррехидор, – посвятите меня и мою помощницу – мистрис Таками, в подробности того, что испортило вам столь поэтически описанный вечер.

Делийка одарила чародейку тем особенным оценивающим взглядом, каким способны смотреть друг на друга лишь женщины, улыбнулась не без превосходства и заговорила.

– На днях меня посетил господин Сога и во время нашего общения – она кокетливо поправила волосы, – пожаловался мне на то, что его единственный сын в последнее время теряет интерес к жизни. Он замкнулся внутри своих переживаний, в кои не пускает никого из семьи, исхудал, потеряв сон и аппетит настолько, что отец начал беспокоиться за его душевное и физическое благополучие. Мне известно отличнейшее средство от такого внезапно приключившегося недуга, подозрительно схожего с симптомами любовной лихорадки, что происходит от неразделённой любви. Как говорится, принмай яд в качестве противоядия. Господин Сога подумал и согласился. Он оплатил сыну незабываемый вечер с тремя нашими принцессами: Лунной мечтой, Огненным цветком и Гвоздичной палочкой. Я лично проинструктировала девушек, выбрав изысканные удовольствия, которые должны были непременно развеять тоску молодого Соги и открыть ему неизведанные доселе удовольствия.

Рика слушала, смотрела на хозяйку «Стастоцвета» и удивлялась. По словам Вила получалось, что ей должно было быть никак не меньше тридцати лет, или даже поболее. Но глаза отказывались верить разуму: перед ними сидела девушка, которой даже при самом пристальном взгляде вряд ли можно было дать более лет двадцати-двадцати трёх лет. Алебастровое лицо с изящным носом, длинные узкие глаза, искусно подчёркнутые традиционным макияжем, маленький алый рот с сильно изогнутой верхней губой, густые ровные брови под ровной же чёлкой блестящих иссиня-чёрный волос. Красива, ещё как красива! Причём красива благородно, даже можно сказать, изысканно.

– Кейт Сога поначалу отказывался от щедрого подарка своего отца, но потом, уступив просьбам родни, почтил наше заведение своим присутствием. Моим принцессам надлежало постепенно вовлечь клиента в водоворот удовольствий, всякое из которых было оговорено и выбрано заранее с полного согласия его заботливого родителя, – продолжала госпожа Ду, и её лукавый взгляд явно давал понять, что Вилу данный список отличнейшим образом знаком, – я не стану утомлять господ королевских офицеров подробным перечислением всех удовольствий, какие выпали на долю господина Кейта нынешним вечером. Скажу лишь, что из троих наших принцесс, – она замялась на мгновение, – развлекавших его, он в итоге выбрал Гвоздичную палочку – смешливую девушку невысокого роста, уроженку Империи Алого лотоса. И вот, во время соития, клиент неожиданно умирает. Только представьте себе состояние бедняжки! Она получила жестокую моральную травму. Мне пришлось буквально силой влить в неё стакан коньяка, дабы вывести из состояния истерики.

– В вашем доме раньше бывали подобные инциденты? – спокойно спросил Вил.

– Нет, – твёрдо и без малейших колебаний ответствовала госпожа Ду, – никогда. Я, слышала, что в других заведениях, классом пониже нашего, случались смерти престарелых клиентов, которые злоупотребили стимулирующими мужское начало настойками. У нас, – она гордо распрямила плечи, – никогда не наблюдалось нужды в дополнительных средствах для клиентов. Девочкам известны особые методики и способы пробуждения дремлющих желаний. Способы сии проверены и всегда дают необходимый результат.

«По твоим похотливым взглядам понятно, что ты эти самые методики на четвёртом сыне Дубового клана испробовала самолично, – с неожиданной злостью подумала чародейка, – даже противно представить, что Вил проводил тут время».

– После того, как я убедилась, что клиент окончательно и бесповоротно мёртв, я связалась с его отцом, а он велел ничего не трогать и никого не оповещать о произошедшем вплоть до вашего приезда. Я выполнила всё в точности. Гвоздичная палочка принимала его в комнате Ночных бабочек. Это на втором этаже. Пойдёмте, господа, я вас провожу. Только умоляю, не стоит реагировать на некоторые, – она улыбнулась смущённой улыбкой, которая очевидно была частью её великолепно разработанного кокетства, – звуки. У нас – дом любви, а любят люди по-разному.

Рика сжала зубы. Вот чего ей в жизни не хватало – так это экскурсии по этажам публичного дома. Спасибо, хоть в спальни заглядывать не предлагаете!

Тем временем госпожа Ду легко поднялась, оправила наряд, явно надетый без намёка на исподнее, и, покачивая крутыми бёдрами, пошла впереди, дабы указывать дорогу. Чародейка старалась не обращать внимания на все эти стоны, страстные вскрикивания и даже всхлипывания, что раздавались из-за закрытых дверей. Треньканье сямисэна, женский смех, и иные, более откровенные звуки любовных утех заставляли её заливаться краской стыда, опускать глаза и мечтать как можно скорее покинуть это ужасное место. Рика бросила украдкой взгляд на коррехидора, но тот был равнодушно-спокоен, словно они шли по коридору обыкновенной гостиницы.

– Это случилось здесь, – вздохнув, хозяйка борделя указала на одну из дверей – самую последнюю, на которой красовалась мастерски нарисованная акварельная ночная бабочка, – с вашего позволения, я вас оставлю.

Четвёртый сын Дубового клана кивнул, отпуская госпожу Ду, и отодвинул дверь.

Мужчина лежал распростёртый на ложе со смятыми, шёлковыми серо-розовыми простынями болезненно худой и какой-то жалкий. В комнате было накурено, пахло фруктами, спиртным и духами. Вил подошёл к окну, распахнул его, впустив внутрь прохладную свежесть весенней ночи.

Одежду свою господин Сога свалил на стуле грудой, дорогие кожаные туфли, казалось, были сброшены на ходу. У кровати валялась шёлковая женская юката с вышитыми ночными же бабочками. Видимо, виновнице торжества пришлось покинуть комнату, в чём мать родила.

– Вам все карты в руки, – проговорил Вилохэд, усаживаясь на стул, – осмотрите труп. Вдруг не всё так гладко и благостно, как обрисовала нам госпожа Ду. Очень уж она напирала на то, что в её-де заведении никакой алхимии не водилось отродясь. Подозрительная предусмотрительность и показная готовность сотрудничества.

– А мне-то подумалось, будто вы – друзья, – с деланым безразличием проговорила чародейка. У неё из головы никак не выходил многозначительный кокетливый взгляд хозяйки борделя и её слова о том, насколько она рада СНОВА видеть четвёртого сына Дубового клана, – она вскользь упомянула о вашем прежнем знакомстве. Вы ведь бывали тут?

Коррехидор вздохнул.

– Эрика, – проговорил он после короткого молчания, – вижу, насколько вам не даёт покоя неосмотрительно брошенная фраза. Боюсь, если я не проясню ситуацию, непонимание не только может встать стеной между нами, но и оказать серьёзную помеху расследованию. Как и большинству молодых мужчин, мне доводилось бывать в борделе. Кого-то из нас в такие заведения приводят старшие родственники, в чём вы сегодня сами могли убедиться. Иные сами забредают из любопытства или же с целью познания таинств страсти. А меня вот привели друзья: весёлая студенческая пирушка, последним аккордом которой стал поход в «Страстоцвет». Однако ж, я не числю себя среди мужчин, коих пленяет продажная любовь.

Рика почувствовала неловкость. Получалось, что она вынудила Вила сделать не особенно приятное признание, поведя себя точно ревнивая жена или дотошная любовница. Чтобы скрыть смущение, чародейка пробормотала что-то по поводу отсутствия у некромантов привычки лезть в чужие дела и морализаторствовать, наколдовала на руки защитную плёнку и приступила к осмотру тела. Она не любила пользоваться в работе перчатками, ведь они, даже самые тонкие, лишали пальцы должной чувствительности. А Рике нравилось ощущать остаточную магию кончиками пальцев.

Первичный осмотр трупа чародейка привычно начала, записав в блокнот время начала и указав место: «комната на втором этаже публичного дома «Страстоцвет». Надела очки и наклонилась над трупом.

Так, положение тела естественное, голова на подушке, мужчина лежит прямо на спине, руки раскинуты в стороны. Видимо, девица с занятным именем Гвоздичная палочка находилась во время соития сверху. Кожа Кейта Соги странноватого сероватого оттенка, да и весь его внешний вид никак не тянет на «молодого человека», каким его охарактеризовала госпожа Ду. Но пока сие не самое главное, вернёмся к этой странности позднее. Рика отметила чёрные волосы покойного, остриженные по последней весенней моде, чисто выбритые щёки, зубы, знавшие систематический и тщательный уход, отсутствие запаха пота. Никаких повреждений на коже не обнаружилось. Не наблюдалось ни ссадин, ни порезов, ни следов выстрела. Лишь на шее пара синяков характерной формы – следы страстных поцелуев. Тело очень худое – кожа да кости. Грудная клетка впалая, явно умерший не дружил со спортом. «Он даже любовью насладиться до конца не успел», – подумала чародейка, опускаясь ниже пояса. Что же тогда его убило? Сердце не выдержало? Не особо похоже. При острой сердечной недостаточности лицо обычно бледное до голубизны, а при разрыве сердца – тёмное. У Кейта Соги – странный сероватый цвет лица; но не пены у рта, ни рвоты, ни поноса нет. Отравление до вскрытия можно, пожалуй, исключить. Скорее уж сердечный приступ, нужно будет уточнить, не страдал ли покойный врождённым пороком сердца или какими-нибудь другими заболеваниями. Уж больно вид нездоровый. Зрачки не расширены и не сужены, похоже, дури он тоже не принимал.

Девушка протянула руку и провела от макушки до пяток покойника. Сосредоточилась, закрыв глаза и отрешившись от навязчивого, так и лезущего в ноздри, сладкого запаха духов. Их явно не пожалели и щедро облили шёлковые простыни. Ладонь кольнуло где-то в районе груди, кольнуло странным холодным уколом, словно в руку одновременно впились несколько ледяных иголочек. Ниже всё было более или менее спокойно.

– Что-то почувствовали? – подался вперёд Вил. Он заметил, как дрогнула рука чародейки над левой половиной груди лежащего на кровати мужчины.

– Да, – открыла глаза Рика, – странное воздействие. Сразу не могу сказать, какой именно тип магии мне попался. Надеюсь, тест Пикелоу на зеркале прояснит ситуацию. Я его сделаю в коррехидории. И ещё, – она оглядела умершего, – надо произвести вскрытие. Странная смерть. Вроде бы обычная сладкая кончина в объятиях перестаравшейся прелестницы, но – нет. Будь ему семьдесят лет, я бы заподозрила алхимический стимулятор и «стар пёс, а кости любит», но тут – что-то другое.

– Мне бросился в глаза, – коррехидор поднялся на ноги и приблизился к кровати, – возраст Кейта. Его отец упоминал, вроде бы, что Сога – мой ровесник. Однако ж, по его внешнему виду не скажешь. Как по мне, на взгляд я бы дал ему лет сорок.

– Пожалуй, – кивнула Рика, – эту странность меня тоже удивила. Глубокие носогубные складки и провалившиеся щёки не особенно характерны для молодых мужчин. Хотя, смерть, знаете ли, может изменить облик человека; добавить или убавить природный возраст.

– Но не на двадцать лет.

Рика молча кивнула, хотя в душе она не полностью соглашалась с начальником. Некоторые виды магии могли состарить человека и на двадцать лет. В памяти всплыло лицо мужчины с благородными сединами. Они пересекались с Рейем Хитару совсем недавно, и его почтенный возраст объяснялся тем, что последний практиковал магию, гораздо превосходящую его собственные возможности. Но младший Сога не числился в чародеях, и практиковать магию не мог. Следовательно, надлежит всё хорошенько выяснить и обдумать.

– Придётся забрать покойного к нам, – сказала она, – в коррехидории я сделаю более точные исследования на магию и вскрытие. Тогда и скажу, отчего скончался этот несчастный, – и, поймав недовольный взгляд Вила, продолжила, – всё одно, внезапная смерть артанца, у которого не поставлен официальный врачебный диагноз – смертельная болезнь, требует вскрытия согласно регламенту. Так что зовите перевозчиков трупов.

Коррехидор вышел, а Рика решила ещё разочек осмотреть комнату внимательнее, и без мужчины она почувствовала себя гораздо свободнее. На столике бутылка дорогого вина, почти выпитая, бокалы и засахаренные фрукты. Пирожные (а об их наличии красноречиво свидетельствовали крошки и мазки крема на фарфоровых тарелочках) съедены. Пачка папирос не раскрыта, видимо, клиент не страдал этой пагубной привычкой, а курила проститутка. Вот и на кисэру следы губной помады. Чародейка упаковала бокалы, бутылку и остатки засахаренных фруктов. Кто даст гарантию, что заботливый папаша не окропил их алхимическим зельем для повышения мужской силы? Юката сотрудницы борделя оказалась свежевыстиранной и аккуратно отглаженной. Вся одежда покойного Соги вполне соответствовала древесно-рождённому. Постельное бельё тоже безукоризненной чистоты, да ещё и щедро надушено.

Возвратился Вил.

– Труп заберут. Я перезвонил господину Соге-старшему и предупредил о необходимости вскрытия. Разговор вышел не из приятных. Пойдёмте, побеседуем на всякий случай со свидетелями, – он чуть дёрнул щекой, что означало пессимистичный прогноз для ситуации, – на всякий пожарный случай. Не нравится мне всё это, ох, как не нравится.

Госпожа Ду ожидала их в своём «офисе». Именно этим новомодным словечком владелица дома удовольствий обозвала самый обыкновенный кабинет, явно обустроенный ещё её покойным супругом. Женщина в платье тончайшего шёлка с фривольно отрытыми плечами выглядела инородным телом в строгой тишине стандартного мужского кабинета. Её же это нимало не смущало. Госпожа Ду заняла место за обширным письменным столом, предложив гостям удобные кресла.

– У Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя имеется достаточно оснований для того, чтобы счесть смерть клиента вашего заведения, имеющей не совсем естественную природу. Посему мы начинаем расследование, о чём я имею честь официально уведомить госпожу Ду, как королевский коррехидор, – произнёс Вил на одном дыхании.

Женщина за столом покрутила в пальцах драгоценную шпильку для волос, игравшую роль закладки в одной из амбарных книг, и Рика поразилась, как быстро с этого красивого лица улетучилось выражение невинной девы с сердцем, не познавшим страсти, и не осознающей пока собственной притягательности для противоположного пола. Госпожа Ду стала сразу как-то старше, удивительные раскосые глаза сузились в хищном прищуре, а возле пухлых губ обозначились выраженные жёсткие складки.

– Полковник, – сказала она совершенно другим тоном, без малейшего намёка на доброжелательность, – вы осознаёте, какие репутационные потери ждут меня, если где-то в свете прозвучит слово «убийство»?

– Ровно такие, как и любой другой весёлый дом, в котором клиенты умирают при невыясненных обстоятельствах, – холодный, безличный ответ должен был поставить хозяйку борделя на место.

– «Страстоцвет» – не любой дом, – произнесла она, сделав ударение на слове ЛЮБОЙ, – вам должно быть хорошо известно, КАКИЕ люди развеивают скуку обыденности в наших стенах.

– Мои интересы чрезвычайно далеки как от вашего заведения, так и от лиц, проводящих здесь время, да и с точки зрения артанских законов сие не имеет ровным счётом никакого значения. Дело открыто, и расследование будет проведено надлежащим образом. И не советую вам, госпожа Ду, даже пытаться вмешивать в него ваших высокопоставленных… клиентов? Покровителей? Словом, кого бы то ни было. У меня и Дубового клана довольно возможностей не только многократно осложнить вам жизнь, так и вообще прикрыть вашу деятельность. До поры до времени Кленовая корона закрывала глаза на то, что под сенью Кленового холма иностранка содержит публичный дом, но ваше неправильное поведение легко способно побудить шичё Кленфилда посмотреть на это с другой стороны. Хотя забывчивость господина Аодамо вошла в поговорки, я лично озабочусь и напомню ему о неких ограничениях, касательно ведения бизнеса иностранцами на территории Артанского королевства. Так что делайте выводы, госпожа Ду, делайте выводы.

И она сделала их. Лицо делийки снова осветилось милой улыбкой, а глаза распахнулись на всю ширь.

– И в мыслях не держала препятствовать Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя, – промурлыкала она совершенно иным голосом, – лишь моё беспокойство о высокопоставленных клиентах подтолкнуло меня проявить озабоченность, коя, к моему величайшему сожалению, была воспринята господином полковником за бестактность. Прошу меня простить, и принять в качестве извинения приглашение на бесплатный вечер в «Страстоцвете» в любое удобное для вас время. Смею вас заверить, каждая наша девушка будет счастлива скрасить ваше одиночество.

– Пожалуй, воздержусь, – холодно отказался Вил, – однако ж, вернёмся к сегодняшним событиям. Кейту Соге приходилось прежде бывать у вас?

– Господин Сога-младший до нынешнего вечера никогда не переступал порога «Страстоцвета», – с оттенком некоторого сожаления откликнулась делийка, – сегодня был его первый раз. Моё сердце разрывается при мысли, что обещавший стать незабываемым, вечер закончился трагически, и ещё столь молодой мужчина покинул этот мир.

– Скажите, госпожа хозяйка, – чародейке хотелось подчеркнуть статус госпожи Ду, – если вам был известен возраст вашего сегодняшнего особого клиента, вас не удивило, что он выглядел, мягко говоря, куда как старше собственных двадцати шести лет. Или же при жизни Сога выглядел лучше?

– Дорогая моя, мистрис Таками, – изящный поворот всем телом в сторону чародейки, – моя работа, вернее один из её аспектов, как раз и заключается в том, чтобы у нас себя чувствовали комфортно и вольготно гости любого возраста и любой внешности. Да, от моего взора не укрылась ни бледность нашего гостя, ни его утомлённый вид. Однако ж всё это я отнесла на счёт обуревающей его жестокой любовной лихорадки, – и, встретив скептический взгляд Вилохэда, продолжала, – такому импозантному и красивому мужчине как вы, господин коррехидор, естественно, незнакомы сердечные терзания подобного толка. Но, уж поверьте моему опыту, неутолённая страсть, щедро сдобренная сомнениями и самоуничижением вполне способна довести до могилы. Мне стало от души жаль бедного господина Согу, и я командировала развлечь его троих самых жарких наших принцесс. Огненный цветок не имеет себе равных в …, – женщина чуточку замялась, – в танцах определённого толка. Один наш гость посмел даже утверждать, что Цветочек способна воспламенить даже самое остывшее сердце.