Читать книгу: «К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля», страница 6

3.6
А теперь яма

Но тогда я всего этого не знала. Я воспринимала новые классы и новую работу не как возможность, а как откат. Из-за этого меня впервые охватила депрессия. Я плохо понимала этот термин, зато хорошо понимала, кем я себя чувствую. Лузером – вот кем. Я винила себя за глупость и наивность, что не подстраховалась с поступлением в другие вузы. Что сделала всю ставку на SMU. С другой стороны, я понимала, что эта ошибка, которая теперь стоила мне года жизни, была связана исключительно с деньгами. Каждая подача документов выходила больше, чем в $100, которых у меня тогда просто не было. И вроде бы можно было считать это оправданием, но нет. Я смотрела на детей из более состоятельных семей и комплексовала еще больше. Каждый день меня охватывала жалость к себе, и я чувствовала себя жертвой обстоятельств. Я ненавидела это состояние, но не могла его поменять.

В студенческом гетто я познала дно американской жизни. Три-четыре раза в неделю я питалась на бесплатных мероприятиях колледжа, чтобы сэкономить на обеде или ужине. Я ничего себе не позволяла и все, что зарабатывала, откладывала на новый цикл поступлений. Теперь я уже планировала подавать документы сразу в несколько университетов.

В особенно плохие моменты меня охватывало чувство беспомощности. Я не могла работать больше, чем позволяла мне виза. Совесть не позволяла и дальше обращаться к людям, которые и так уже много для меня сделали. Мама и так отдавала мне все свои накопления, отказывая себе во всем, как и я.

Весь сентябрь и октябрь я просыпалась с мыслью о возвращении в Иваново. Мне было так одиноко, больно и грустно, что каждый день я засыпала в слезах. Но если я вернусь, думала я, это же будет означать поражение. Я должна сделать все возможное. Я должна выспаться, встать и прожить еще один день. Еще один день с надеждой, что когда-то эта черная полоса закончится. Что уже через год я буду в лучшем месте с новыми возможностями.

В начале ноября просвета еще не было, и отчаяние совсем уже накрыло меня. Я просто устала от одиночества и эмоционального дна. И когда я уже смирилась с тем, что в таком состоянии я проведу весь год, я получила письмо с просьбой о помощи.

В Даллас ехала делегация из Иванова. В составе делегации – предприниматели и администрация главных вузов города. Одни летели в Техас, чтобы найти новые возможности для бизнеса, другие – для обмена академическим опытом. Меня попросили поработать для них переводчиком бесплатно. Выгоды были сомнительные: десять дней сопровождать делегацию по корпорациям, предприятиям и учебным заведениям и подменять их основного переводчика. Я а) ненавидела переводить и б) теряла треть месячного заработка в Корсикане, на который я жила. Но я чувствовала себя в долгу перед ивановским вузом, который так много для меня сделал, поэтому я не могла отказать руководству в этой просьбе и согласилась исполнить свой гражданский долг.

Я все еще пребывала в подавленном состоянии, когда мой друг привез меня в Плейно, небольшой городок в получасе езды на север от Далласа. Солнце ярко светило, и сквозь ослепляющие лучи я долго присматривалась к цифрам на доме, когда друг сказал, что мы прибыли. Это была очень красивая ухоженная улица с роскошными домами. Я позвонила в дверь, все еще подозревая, что мы ошиблись адресом, но на пороге мгновенно появилась красивая женщина возраста моей мамы. Я не ошиблась, мы попали туда, куда нужно. Хозяйка радушно пригласила меня в дом. Я оглянулась на моего друга, подняла вверх большой палец, помахала и вошла.

Случался ли у вас когда-либо мощный сдвиг реальности? Когда вы внезапно из одного мира оказываетесь в совершенно другом. И поначалу не верите своим глазам. В тот день произошло именно это. Как Золушка, буквально за полтора часа я перенеслась из гетто в светское благополучие. В современный белоснежный дом, спроектированный и обустроенный с таким тонким эстетическим вкусом, что первые несколько часов я завороженно рассматривала мебель, картины, книги и статуэтки. В доме были большие окна, и все пространство было залито белым солнечным светом. Мебели в доме было немного. В одной гостиной она была выдержана в черно-белых тонах, а в другой – в роскошной бежевой коже. Диван и кресла были расставлены возле камина, и это создавало ощущение уюта. Треть первого этажа занимала огромная кухня, с окнами во всю стену, которые выходили на задний двор с цветущим садом и бассейном.

Анна и Дитер, хозяева этого дома, были европейцами. Они были членами нескольких международных организаций по культурному обмену. Анна неплохо понимала, но почти не говорила по-русски, а Юрий Яковлевич, проректор моего вуза, почти не говорил по-английски.

– Ты наш спаситель! – сказала мне Анна с таким энтузиазмом, как будто к ней приехала родная племянница помогать ухаживать за больным родственником.

Но на самом деле спасением стали они для меня.

Практика №8.

Вспомнить, как помощь другому человеку помогала вам выбраться из ямы.

Каждый раз, когда мы достигаем одной цели, нам кажется, что теперь мы хорошо понимаем, как достигать хороших результатов. Но откаты неизбежны и закономерны.

Это падение показало мне, что как бы тебе ни было плохо, самый действенный способ снова подняться – принести кому-то пользу.

В будущем я снова и снова буду убеждаться в том, что самая эффективная стратегия выхода из ямы, тупика и депрессии – помочь другому человеку.

Был у вас подобный опыт? Когда несмотря на личные трудности, вы находили в себе силы кому-то помочь. И потом все постепенно налаживалось?

Запишите эти ситуации здесь и расскажите мне о них на этой странице: elizavetababanova.com/book

Правило жизни №7.

Если тебе плохо, подумай о том, кому ты можешь принести пользу.

Это всегда дает стопроцентный результат.

3.7
Оттолкнуться от дна

Когда я вошла в дом Анны и Дитера, внутри что-то екнуло. Предчувствие, что следующие десять дней каким-то образом развернут течение этого года. Уже на третий день они начали звать меня своей второй дочерью – я до сих пор не знаю, почему это случилось. Может быть, потому что у каждого из нас была незаполненная дыра. У них – от того, что их дочь уехала и больше не жила с ними. У меня – потому что все мои родные были далеко и мне все еще было одиноко в новой стране.

На седьмой день Анна с Дитером, перебивая друг друга, сообщили мне, что я могу приезжать к ним тогда, когда захочу. И пусть Корсикана была от них далеко, но мысли о том, что у меня теперь есть они и волшебный уголок, согревали меня.

Все было бы еще лучше, если бы мне не нужно было работать переводчиком. Оказалось, что у меня это получается хорошо, но вызывает огромное напряжение.

Возможно, мой опыт на ТВ давал первые результаты, а возможно, я гораздо лучше понимала нюансы культуры и лучше, чем официальный переводчик, выпускница иняза, передавала смыслы и эмоции. Я переводила и на бизнес-ланчах, и на презентациях в корпорациях, и на светских событиях. Все это заканчивалось одинаково: ощущением, что голову ударили со всей силы о двухметровый гонг. Самый адовый час я прожила во время тура на атомной станции. Control rod, pressurizer, active fuel length¹⁶… Вот бы тогда иметь гугл-переводчик.

Знаете лучший женский совет? Если у тебя есть проблема – надень туфли на размер меньше и ходи в них весь день. О других проблемах ты забудешь. Моими «туфлями» на эти десять дней стал перевод. Я совсем забыла о колледже и студенческом гетто.

У меня была одна цель на день: справиться с переводом и не чокнуться.

Когда десять мучительных дней волонтерства закончились и я уже начала паковать чемоданы, чтобы на следующий день вернуться в Корсикану, Анна пришла ко мне в комнату и спросила:

– А ты не хочешь остаться у нас на День благодарения?

Я замерла от счастья.

– Сможешь наконец-то отдохнуть, перед тем как вернуться к учебе, –сказала моя фея.

Если она думала, что меня придется уговаривать, она ошибалась. Я уже несколько дней мечтала провести праздник не в одиночестве и слезах, как в прошлом году, а с моей новой семьей.

Я вскочила с кровати, обняла ее и сказала:

– С удовольствием!

А когда Анна ушла готовить ужин, я исполнила танец победителя.

Кстати, про танец. Если вы никогда не танцевали без особой нужды, а просто когда:

а) получали хорошую новость,

б) получали очень хорошую новость,

вы еще не жили.

Правило жизни №8.

В любой радостной ситуации  – танцуй!

У Анны был идеальный эстетический вкус, и в День благодарения она накрыла стол как на фотографиях в  свадебном журнале: бежевая скатерть с золотыми нитями, осенние листья, перевязанные золотыми ленточками, букеты осенних цветов, свечи. Все утро я помогала ей на кухне, чтобы накормить 15 гостей.

Когда мы закончили все приготовления, Анна отправила меня принарядиться. Спустя десять минут после появления первых гостей я вышла из своей комнаты на втором этаже и пошла вниз. И тут я увидела перед собой очень привлекательного молодого человека. Когда мы встретились глазами, я поняла, что он уже несколько секунд наблюдал за мной, и ему стало неловко. Ситуацию спас Дитер, который вышел к нам навстречу.

– Mэйсон, это наша вторая дочь Лиза. Лиза из России и помогала с переводом русской делегации, а теперь стала частью семьи.

– Лиза, это – Mэйсон. Он из Польши. Mэйсон работает ученым в IT-компании.

Следом за ним приехала Моника, дочка Анны и Дитера, невероятная стройная красавица. Моника унаследовала тонкие черты лица папы, выразительные голубые глаза и белоснежные густые волосы мамы. Ко всей красоте прикладывался высоченный IQ – Моника закончила лучшую частную школу для девочек и была ходячей энциклопедией. Все это мне заранее рассказала Анна, а я старалась не поддаться очередному всплеску комплекса неполноценности.

Когда оказалось, что несколько польских друзей Анны неплохо знают русский, Юрий Яковлевич подмигнул мне и сказал: «Отдохни и пообщайся с Mэйсоном, мне кажется, вам есть о чем поговорить». И на весь вечер освободил меня от перевода.

Доктор наук, немного пообщавшись со своими соседями, переключил все внимание на меня. Он галантно ухаживал за мной все застолье – подкладывал закуски и подливал вино. Это было первое место, где я не боялась полицейского налета, поэтому позволила себе два бокала белого вина. После ужина мы переместились в гостиную. Юрий Яковлевич, хорошо знавший меня с детства, сказал всем, что я играю на фортепиано, я не стала задаваться. Благодаря двум бокалам вина я почувствовала себя бесстрашной и согласилась сыграть им одну песню.

Я заиграла «Подмосковные вечера», и оказалось, что полякам эта песня хорошо знакома, поэтому мы пели хором. А потом я взяла гитару и спела песню Аллы Пугачевой «Ты». Я пела ее для всех, но именно Mэйсон смотрел на меня не отрываясь, а когда я закончила, аплодировал громче всех.

Мой выход удался.

Все было так красиво и волшебно, все люди были настолько теплые, открытые и веселые, что я почувствовала себя Золушкой на великолепном балу. Мысль о том, что уже через несколько дней мне нужно будет возвращаться в Корсикану, отзывалась в моем животе сгустком напряжения и болью, но я гнала прочь эту мысль.

После полуночи гости начали расходиться. Mэйсон уходил последним и, когда мы прощались, записал мой номер телефона и электронную почту.

От этого у меня перехватило дыхание, но я всеми силами постаралась скрыть свою радость.

Практика №9. Оказать помощь кому-то прямо сегодня

Каждая из нас однажды оказывалась в глубоком кризисе. Когда руки и ноги связаны обстоятельствами, эмоции в глубоком минусе и сил на преодоление препятствий нет.

Практически всегда искренняя помощь другим людям является дверью из кризиса в новую реальность.

Если сейчас вы находитесь в состоянии отчаяния или апатии, сделайте этот важный шаг:

• Найдите человека, которому сейчас хуже, чем вам.

• Или найдите человека или организацию, которым вы точно можете помочь.

Поставьте на паузу свои плохие эмоции и просто сделайте доброе дело. А потом сделайте еще одно доброе дело.

И скорее всего дверь кризиса захлопнется за вами очень быстро. И откроется новая дверь – с новыми возможностями, людьми и очевидными решениями проблем, которые раньше казались нерешаемыми.

Если сейчас у вас нет человека, которому вы можете принести пользу, присоединяйтесь к нашему клубу: elizavetababanova.com/club

Часть 4
Университет и первые серьезные отношения

4.1
Новый вкус к жизни

Новая реальность ворвалась в мою жизнь. Или я ворвалась в нее? Сейчас уже не важно. Когда я вернулась в Корсикану, меня поразило, что ни квартира, ни колледж, ни город не вызывали у меня такой гремучей тоски, как прежде. Наоборот, я чувствовала себя заключенной, чей срок подходил к концу. Мне оставалось полгода, и предвкушение скорого освобождения окрыляло меня.

Не зря считается, что главное влияние на состояние человека оказывает не достижение цели, а движение к ней. Если мы прогрессируем, мы чувствуем подъем и уверенность. Даже минимальный шаг в нужную сторону дает нам прилив сил.

Еще до того, как я вернулась в Корсикану, Мэйсон прислал мне сообщение и пригласил на ужин в следующие выходные. Неделя пролетела быстро, пока я закрывала хвосты.

Так началась новая глава моей жизни.

Мы встретились в хипстерском районе Далласа, и Мэйсон открыл мне новый захватывающий мир международной гастрономии. Мы начали с испанских тапас: пататас айоли, кольца обжаренных нежных кальмаров, бокеронес-анчоусов. Мы макали теплые багеты в оливковое масло с солью и перцем и запивали все это испанским красным риохо. Оно заполняло рот ярким терпким вкусом, а мою голову легким дурманом. Видимо потому, что я была с Мэйсоном, у меня даже не спросили водительских прав, чтобы убедиться, что мне уже 21. После ужина Мэйсон пригласил меня в латиноамериканский клуб, где я впервые услышала живую кубинскую музыку. Она заворожила меня с первых нот и начала открывать во мне что-то дремлющее, но еще непознанное. Я чувствовала ритм сальсы в бедрах, а румба вызывала будоражащие толчки внизу живота.

Мэйсон взял меня за руку и за талию и повел в центр зала.

– Но я не умею так танцевать! – прокричала я ему в ухо. Музыка была громкая, и я боялась, что он меня не услышит. Еще я боялась, что буду выглядеть нелепо.

– Я тебя научу! – уверенно произнес он.

– Смотри, – направил он мое внимание на ноги и показал шаги сальсы. – Левая нога идет вперед вместе с весом тела, затем вес переходит с правой на левую, затем правая нога идет назад, все это под ритм музыки.

– Я буду тебя вести, просто доверься мне.

Я уловила движение и поняла, для чего на самом деле я три года танцевала в «Шоу-хоре». Мое тело откликалось на то, куда он меня направлял. Он показывал мне все новые и новые движения, и у меня получалось.

Я чувствовала себя взрослой, уверенной, веселой и раскрепощенной. Откуда все это внезапно взялось во мне? Я не знала, но с Мэйсоном я чувствовала, как раскрывается новая Лиза, лучшая ее версия.

Полгода мы встречались 1–2 раза в месяц. Мы ходили в музеи и парки, на симфонические и джазовые концерты, катались на роликах и велосипедах.

На Рождество нас обоих, независимо друг от друга, пригласили к Анне с Дитером. Когда Анна узнала, что мы встречаемся, отвела меня в сторонку и написала на салфетке: «32». Она приблизилась к моему уху и прошептала: «Слишком взрослый для тебя».

При всей любви и уважении к Анне Мэйсон был первым парнем за три года, с кем мне было действительно интересно. Он открывал для меня целые миры, в его обществе я чувствовала себя не неудачницей из Корсиканы, а уверенной молодой девушкой, познающей вкусы жизни.

На третьем месяце наших встреч подруга предупредила меня: «Он скоро захочет близости». Но я еще была не готова. Мне было 19 лет, а ему 32, и мне хотелось убедиться, что это именно тот человек, с кем возможны длительные отношения. Поэтому еще три месяца мы вместе спали в его кровати в одежде в обнимку, но дальше этого ничего не заходило. Я понимала, что он взрослый мужчина и слишком долго растягивать платонические отношения он не будет, да и я уже по уши влюбилась, но я тянула, а он, удивительно, ни на что не претендовал.

Я наслаждалась этим романтичным периодом моей жизни – театрами, ресторанами, артхаусным кино и путешествиями.

Но романтика захлестнула меня не настолько, чтобы забыть о подаче документов в новые вузы. Три хороших вуза приняли меня. Мое финансовое положение по-прежнему было тяжелым. Мэйсон оплачивал все рестораны, развлечения и поездки, но только когда мы были вместе. Я не рассчитывала на его помощь, так как мама приучила меня к мысли, что в отношениях нужно сохранять независимость. Поэтому эта задача была полностью на моих плечах.

Джордж договорился о встрече с деканом Texas Wesleyan University и в конце недели лично отвез меня для знакомства с ним. Мы проговорили около 20 минут, после чего декан МакЛейн сказал, что сделает все возможное, чтобы получить для меня полное спонсорство. Я посмотрела на Джорджа и увидела, как у него выступили слезы. Я тоже была взволнована. Я очень привязалась к моему духовному наставнику, и не могла представить, что больше не буду видеть его практически каждый день.

У моего ангела-хранителя появился новый агент. Декан организовал мне три стипендии (академическую от бизнес-школы, стипендию декана и стипендию президента), которые полностью покрыли обучение. Теперь надо было заработать на жизнь. Я устроилась на работу в компьютерную лабораторию, но, как только начался учебный год, стало очевидно, что этих денег на жизнь мне не хватит.

Джордж снова позвонил Луису и спросил, не может ли он обратиться к церкви, которая поддерживала вуз. Прихожане согласились дать мне стипендию $200 в месяц, за которую мне нужно было по воскресеньям участвовать в службе, а по средам репетировать с хором.

Это было прекрасной возможностью. Когда в церкви узнали, что я неплохо играю на фортепиано, они нашли мне несколько учеников и я начала давать частные уроки.

3 стипендии + 3 работы – наконец-то мои расходы были покрыты.

Декана МакЛейна я боготворила – он был умным, интересным и при этом таким же добродетельным человеком, как и мой духовный отец Джордж. Он всегда готов был уделить мне время, искренне интересовался моими успехами и все время предлагал помощь. Каждую среду он вместе с супругой заезжал за мной, и перед репетицией хора мы ехали ужинать в мексиканский ресторан.

Я заказывала самое дешевое блюдо – куриный мексиканский суп, который обычно едят как закуску. А желудок заполняла кукурузными чипсами с сальсой. Время с семьей МакЛейнов я проводила с удовольствием. Его жена Рошел работала учительницей и давала мне замечательные советы по учебе, а Луис стимулировал разговорами об экономике и финансовой индустрии.

Учеба мне нравилась, особенно курсы по финансам и инвестициям. Я так же быстро росла по карьерной лестнице кампусных должностей. За месяц у меня получалось заработать $1 000. На тот момент это было вершиной моего студенческого благополучия.

Все еще помогала наварровская закалка. Я питалась в основном дома, каждый день упаковывая с собой обед, а иногда и ужин. Но когда я не успевала прихватить еды, я находила самые дешевые кафе для быстрого перекуса.

Когда я получала зарплату, я делала себе праздник: заказывала там маленькую порцию томатного супа за $3,50, кофе за $1,50, брала 5–6 кусочков бесплатного цельнозернового хлеба с маслом и долго-долго растягивала удовольствие.

В середине семестра случилось самое важное событие 2000 года. У меня появился свой автомобиль. Мама собрала тысячу долларов, я накопила пятьсот, а еще тысячу одолжили мне Анна с Дитером на условиях возврата в течение года.

Так в мою жизнь вошел двухдверный «Ниссан 200SX» с ручной коробкой передач.

Когда я впервые села за руль моего «Ниссана» и выехала на магистраль, я покрылась холодным потом. Первые пятнадцать минут я думала, что попаду в аварию. Не переключу вовремя скорость или не туда сверну. Но постепенно ко мне начала приходить уверенность в том, что я могу управлять машиной на большой скорости. Страх отступал, и появлялся кайф. Каждая моя клеточка вибрировала чувством свободы. После четырех лет зависимости от других людей, постоянных просьб подвезти меня то в магазин, то в банк, то на вечеринку я наконец-то могла всюду добраться сама.

Уже через несколько месяцев я могла переключать скорость, одновременно пить кофе и настраивать радио. Моя жизнь наконец-то действительно наладилась.

Жизнь была очень динамичной. Параллельно с пением в церкви и временем с Мэйсоном я активно участвовала в студенческой жизни TWU.

Я не могла себе позволить выпивать на университетских тусовках и еще по одной причине. Слишком ответственно я чувствовала себя перед Луисом и боялась хоть как-то очернить свою, а заодно и его репутацию. Зато подруг вытащила из нескольких потенциально серьезных передряг.

Так, однажды моей лучшей подруге красавице мексиканке Флоресите подсыпали в коктейль таблетку, которая в те годы называлась «таблеткой изнасилования». Ее подбрасывали девушкам в барах, а когда они теряли сознание, с ними делали все, что хотели. На одной вечеринке я нашла Флоре распластанной в женском туалете бара в полуобморочном состоянии. Я выбежала на танцпол, выцепила нашего общего друга– баскетболиста и попросила помочь довести ее до моего дома. Там мы силой заставили ее прочищать желудок, чтобы не было последствий. В общем, я была отличным designated driver¹⁷ и быстро вошла в доверие к новым друзьям.

Единственное, что не давало мне твердости, – мои отношения с Мэйсоном. Наверное, тогда их и отношениями назвать было трудно. Мы по-прежнему встречались пару раз в месяц, несмотря на то, что уже были гораздо ближе друг к другу – всего в сорока минутах езды. Но он не проявлял никакого активного участия в моей жизни.

Все, включая поиск работы, квартиры, машины, я делала сама или с помощью друзей. Он хотел проводить время со мной только по выходным и только в развлечениях. А так как у меня был нулевой опыт серьезных отношений, я еще не понимала, к чему приводят такие отношения.