Аномальный Наследник. Князь и Канцлер

Глава 3

– Как же странно видеть тебя без пары, дружище, – усмехнулся Арвин, подходя ко мне под ручку с Юлей.

– Ага, сам не могу привыкнуть, – отозвался я, пожав руку своему лучшему другу и кивнув его невесте.

Втроём мы остановились под старой вишней, вдыхая полной грудью свежий морской воздух.

– Поздравил уже новобрачных? – с хитринкой в глазах спросила великая княжна Казанская.

– Да кого там. К ним не протолкнуться.

Мы перекинулись ещё парой фраз, а затем я в шутку поинтересовался у этой парочки, что они думают, о том, что Нарышкин и Годунова женятся раньше них.

– Спешка, мой друг, как тебе известно, нужна лишь в трёх случаях, – наставительно поднял указательный палец княжич Новочеркасский.

Я усмехнулся и перевёл взгляд на Юлю.

– Не знаю, о каких именно случаях говорит Арвин, – невозмутимо проговорила она, – но уверена, в этом деле главное – не быстрота, а качество.

– Милая, ты прям царица двусмысленности, – шепнул ей на ухо мой друг.

– Что? – не поняла Юля.

Мы подурачились ещё немного и разошлись, договорившись встретиться примерно через полтора часа.

А затем началась скучная методичная работа: «Приветствую вас…» «И я вас…» «Отлично выглядите…»

Тьфу, блин горелый! У меня жена на сороковой неделе в Енисейске, а я тут на побережье лясы точу.

Расслабиться я толком не смог, даже когда беседовал с роднёй – великий князь и княгиня Тверские прибыли вместе с Алисой. Моя сестрица обычно приёмы игнорирует, проводя всё своё время в мастерских и лабораториях. Правда, на особо важные мероприятия всё же выбирается под напором матушки. Я слышал от великого князя Тверского, что Надежда Григорьевна время от времени сокрушается, что её старшая дочь до сих пор без жениха.

Если подумать, в последнее время со спутником Алиса появлялась в обществе лишь в тех редких случаях, когда немецкий принц Густав Габсбург прилетал в Россию. Возможно, моя сестричка надеялась, что он будет и на свадьбе Нарышкина с Годуновой, но…

Немцы решили не слать членов правящей семьи на этот приём.

Как и японцы. Их делегацию сегодня возглавлял Акихито, разгуливавший под ручку с Яной.

О составе делегаций этих двух стран мы знали заранее благодаря личным связям. А вот прибыв на сам приём, я убедился, что и от Китая никаких принцев и принцесс не приехало.

А на моей свадьбе, между прочим, присутствовали и принцесса Джу Лей, и Густав Габсбург, и Токугава Цунаеси.

Нужно ли говорить, что и от Британии и Франко-Испании тоже не было представителей правящих семей?

Ожидаемо.

Хотя в глубине души я надеялся, что от Британцев может приехать сарнит-сеятель Джон Бекингем…

Но увы.

Прошло пятьдесят минут моего «скитания» между аристократами разных стран. Я как раз приметил, что появилась возможность пообщаться с молодожёнами, неспешно направился в их сторону, как вдруг…

– Британская свинья, как смеешь ты расхаживать с таким надменным видом! – услышал я возглас слева от себя.

Говорили на английском языке, но с заметным акцентом.

– Ничего не имею против жителей Поднебесной, знаю, среди них встречается множество достойнейших людей, – тут же последовал ответ на чистейшем английском, – но, право слово, некоторые из жителей этой империи совсем уж недалеко ушли от обезьян.

– Мерзкая глупая свинина, думаешь оскорбить меня, но лишь хвалишь? Мой род берёт своё начала от самого Царя Обезьян! Так что спасибо за комплимент!

– Ну вот, насколько же безмозглый у меня собеседник, а? Даже не понимает, что его только что макнули лицом в дерьмо.

Эта необычная для приёмов перепалка привлекала к себе всё больше и больше внимания. Едва услышав её начало, я тут же попытался идентифицировать спорщиков. Китайского аристократа зовут Сон Вэй, а британца – Лорд Брюс Веллингтон, он глава одноимённого клана. Именно он возглавлял одну из военных группировок британцев и индусов в Индокитае.

– Я вызываю тебя на дуэль, сын свиней! – громко воскликнул невысокий китаец, взмахнув кулачком перед лицом толстопузого гиганта Веллингтона.

Однако прежде чем британец успел хоть что-то ответить, рядом с ними будто бы из ниоткуда возник статный мужчина с длинным чёрным хвостом на макушке. Он положил ладонь на плечо Сон Вэю и произнёс по-китайски:

– Здесь не место для дуэлей, уважаемый Сон Вэй.

Он сказал что-то ещё, но я не настолько хорош в китайском, чтобы разобрать все слова.

А затем генерал Ли Синь – а мужчиной с чёрным хвостиком был именно он – молодой военачальник из фракции принцессы Джу Лэй, повернулся к Веллингтону. Но сказать он ничего не успел.

– Вылез из кустистых зарослей принцессы и большим политиком себя почувствовал?

Ли Синь замер, пытаясь переварить услышанное. Всё-таки английский не его родной язык и…

И он всё понял, изменившись на глазах. Его спокойное лицо вспыхнуло яростью, по телу пронеслись полупрозрачные голубоватые всполохи, и в руке генерала возник созданный из воды меч.

Замах…

Веллингтон запустил огненный покров, готовясь принять удар…

– Хватит! – рявкнул я.

Оказавшись между спорщиками, я схватил за запястье генерала Ли Синя, не давая тому нанести удар.

Четверть секунды мне потребовалось, чтобы осознать кое-что важное.

Остановить двух иностранных дебоширов рванул не только я. Как и слово «Хватит» произнёс тоже не я один.

Канцлер Российской Империи стоял прямо передо мной. Александр Борисович Годунов ринулся разнимать Ли Синя и Веллингтона с противоположной стороны. Чуть ранее я видел как Годунов, расталкивая гостей, продирался к месту конфликта.

Но на три секунды он остановился неподалёку, чтобы получить краткий отчёт о конфликте от одного из гостей – Гавриила Владимировича Демидова. Младший брат генерал-губернатора Московского и кровный дядя сегодняшней новобрачной вместе с супругой наблюдал за перепалкой китайцев и британца с самого начала.

И вот мы стоим с Годуновым друг напротив друга. Смотрим друг другу в глаза. И оба понимаем, что я успел раньше.

Ли Синь дёрнул рукой, пытаясь высвободиться. Я разжал пальцы, отпуская его запястье.

– Господа, при всём уважении, свадьба моей внучки и великого княжича Крымского не место для ссор и дуэлей, – пробасил Годунов вперёд меня. – На всех приглашениях стояла отметка: «торжество, свободное от конфликтов». Организовывая его и приглашая гостей, мы от всей души просили избегать любых конфликтов. Приняв наше приглашение, вы приняли и нашу просьбу.

Канцлер Российской империи говорил размеренно, и, несмотря на то, что обращался к иностранцам, говорил на русском языке.

Каждое его слово, точно гвоздь, вбивалось в головы слушателей.

– Приношу свои извинения вам, Александр Борисович, молодожёнам, хозяевам и другим гостям, – Ли Синь развеял свой меч и обозначил поклон. – Однако, увы, я не могу дальше поддерживать требуемые условия, пока Джон Веллингтон не принесёт свои глубочайшие извинения.

– Ещё чего, – фыркнул британец и лебезящим голоском обратился к Канцлеру: – Поверьте, Александр Борисович, не я был зачинщиком. Сон Вэй первым оскорбил меня, – он небрежно махнул в сторону Сон Вэя, стоявшего чуть позади генерала.

Сон Вэй явно собирался высказаться. Как и Ли Синь, и Канцлер, но…

– Пусть так, – холодно проговорил я, впившись взглядом в Веллингтона. – Вы правы, господин Сон не справился с эмоциями и позволил себе лишнего. Но черту перешли именно вы, вплетая в конфликт не присутствующую здесь даму. Более того, даму из правящей семьи другого государства.

– О чём вы, ваше сиятельство? Я не понимаю! – хлопнул ресничками Веллингтон. Я позволил себе скривиться от столь нахальной и явной лжи. Гад играл на публику. И играл на нервах. – Не знаю, что вы там услышали, но я имел в виду лишь сад, в котором, по слухам, любит гулять её китайское высочество.

– Ах ты… – прорычал Ли Синь, чуть подавшись вперёд, но я довернул корпус, спиной преградив ему путь.

Канцлер остался по левую руку от меня, а я стоял лицом к лицу с заносчивым британцем.

Смотрел в его поросячьи глазки и чувствовал, как внутри меня закипает гнев.

«По слухам»… Форкх его в дышло. Слухи про цветущий сад принцессы Джу Лэй в самом деле ходят. Но куда более распространены другие слухи, связанные с принцессой.

Слухи о её интимной связи с молодым генералом Ли.

Но отчего-то мне кажется, что слухи эти лживы. Спокойный и рассудительный Ли Синь сейчас в ярости… Глядя на него, мне думается, что его дико злит непочтительное отношение к чистой принцессе и порочащие её честь слухи.

Если бы ему в самом деле перепадало от Джу Лэй, был бы спокойнее.

Но всё это сейчас неважно. Куда важнее наглая рожа передо мной. А ещё то, что Канцлер со своей грёбаной политикой лавирования может отвадить от России, а стало быть, и русских княжеств, наших азиатских союзников. С ними-то британцы и франко-испанцы не пытаются наладить отношения.

Да и с немцами тоже.

А Веллингтон меня бесит. Не люблю когда в перепалки других приплетают. А ещё больше не люблю оборзевших от вседозволенности тварей.

Эх, здорово, когда выпадает возможность и душу отвести, и выгоду получить.

– Извинитесь перед Ли Синем и её высочеством, – холодно произнёс я, глядя ему в глаза и поднимая уровень концентрации Ауры.

Веллингтон дрогнул и побледнел. Отступил на шаг и замотал головой.

– Нет… о чём вы говорите? С чего я должен извиняться?! Да и вообще, что вы себе позволяете?!

– Извинись, – повторил я, целенаправленно вливая ещё больше Ауры в своего оппонента. Эффект получился бы куда более мощным при наличии физического контакта, но вроде и так неплохо.

Британец побледнел ещё сильнее, отступил на шаг и затараторил нечто мало связное:

– Нет! Как ты смеешь! Кто ты такой вообще?! Убийца в волшебном костюме! А кто ты без своего костюма?!

– Князь, чемпион, Аскольд Александрит, – спокойно ответил я, сделав шаг на отступающего Веллингтона.

– Аскольд Андреевич, – слева раздался недовольный голос Канцлера. Периферийным зрением я увидел, как его рука тянется к моему предплечью…

Я ускорился и резко сделал ещё шаг вперед, уклоняясь от захвата Годунова, а сам схватил британца за лацкан пиджака и притянул к себе, заглядывая ему в глаза:

– Последний раз вас прошу, лорд Веллингтон, извинитесь, – проговорил я с преувеличенной вежливостью.

Есть контакт.

Взвинтив Ауру до максимума на её не визуализированном уровне, я влил её напрямую в тело британца. От такого импульса он затрясся, а затем дёрнулся, пытаясь высвободиться из моего захвата.

Я не стал его удерживать.

Британец бухнулся на колени перед Ли Синем и приложил лоб к брусчатке:

– Покорнейше прошу простить мою дерзость! Был неправ! Приношу свои глубочайшие извинения вам и её высочеству благочестивой принцессе Джу Лэй!

Тараторя всё это, Веллингтон дрожал и был похож на перепуганную свинью. Да уж, сильно на него моя Аура подействовала.

Видимо, и в самом деле в глубине души побаивался меня – слухи о боевых успехах космодесантников в Африке и Швеции иногда и меня пугают. И в этих слухах я всегда фигурирую как тот, кто сражается в первых рядах.

– Достаточно! – бросил Ли Синь, скрестив руки на груди и отвернувшись. – Я принимаю извинения.

– Вот видите, лорд Веллингтон, как всё удачно сложилось! – радостно воскликнул я, положив ладонь на плечо продолжающего кланяться мужика. – Вас простили. Конфликт исчерпан. И теперь вы с чистой совестью можете возвращаться к друзьям. Вас ведь, наверное, уже заждались.

– Да, да вы правы, ваше сиятельство, – промямлил он, неловко поднимаясь на ноги и отряхивая брюки. – Господа, дамы, прошу меня простить.

Продолжая кивать, точно китайский болванчик, Веллингтон ретировался под недоумевающие взгляды гостей.

Секунду Канцлер смотрел в спину улепётывающему британцу, а затем повернулся ко мне. Его глаза будто бы пытались прожечь во мне дыру.

Я отвечал ему тем же.

Казалось, ещё немного и воздух вокруг нас затрещит.

– Что ж… – выдохнул Годунов и обозначил кивок. – Вынужден поблагодарить вас, Аскольд Андреевич, за то, что помогли разрешить эту неприятную ситуацию. Господин Ли, господин Сон, – повернулся он к китайцам, – очень надеюсь, что дальнейшие споры, если они всё-таки возникнут, будут проходить в более спокойной обстановке, – он натянул улыбку. – Ведь мы на празднике. Давайте радоваться за молодых! Эй! Вина гостям! – вскинув руку, он щёлкнул пальцами, призывая снующих с подносами слуг и служанок.

Затем снова повернулся ко мне.

Взгляд его был сложен для понимания. Он выражал сожаление? Решимость? Нечто противоречивое перемешалось во взгляде Канцлера.

Подоспели слуги, мы взяли по бокалу, и Годунов вновь повторил:

– За здоровье молодых!

Под предводительством Канцлера мы выпили, а затем он оставил нас, сославшись на то, что нужно уделить внимание и другим гостям.

– Ваше сиятельство, – я смотрел вслед Годунову, когда меня позвали.

– Да, генерал Ли, – я повернулся к ревностному воителю китайской принцессы.

– Спасибо, – он низко поклонился. – Я не мог игнорировать такое ужасное оскорбление, но последствия моих действий могли быть катастрофическими. Благодарю, что вмешались, остановили меня и выбили из мерзавца извинения.

– Ну что вы, – улыбнулся я генералу. – Ничего я не выбивал, я просто вежливо попросил. Да и вообще, Россия и Китай должны поддерживать друг друга, верно?

Гости, стоявшие неподалёку и внимательно следившие за происходящим, после моих слов будто бы и вовсе забыли о том, как дышать, и обратились вслух.

Ну а что? Уже и так ясно, что многое поменяется после сегодняшнего приёма. В коллекцию иностранных друзей княжества Енисейского можно будет добавить и генерала Ли с его принцессой.

Две секунды Ли Синь пристально смотрел на меня своими раскосыми карими глазами, а затем снова поклонился и произнёс:

– Я не забуду ни ваших деяний, ни ваших слов, ваше сиятельство.

Разумеется, ответ главы китайской делегации тоже слышали все вокруг. И разумеется, этот ответ быстро дойдёт до Канцлера.

* * *

Александр Борисович Годунов покинул свадьбу внучки одним из первых. Раньше него сбежал только Веллингтон с несколькими сопровождающими. Канцлер же красиво поздравил молодожёнов со сцены, поблагодарил гостей и величественно откланялся, сославшись на государственные дела.

И вскоре он уже летел в Москву на личном самолёте.

В душе Годунова-старшего боролись противоречивые чувства.

«Если сущность вселяется в случайного человека, почему же этот «принц Аскольд» не вселился в кого-нибудь из нашего рода? Такой потенциал, такая сила и талант пропадают…» – крутилось в голове Александра Борисовича.

Однако Канцлер был не из тех, кто мог долго сокрушаться о чём-то.

Подумал-подумал и выгнал непрошеную мысль поганой метлой.

«Этой ночью род Александрит лишится своей основательницы и наследника. А если повезёт, то сгинет полностью. А нет, так потеря Софьи сломит его, лишит сил. И в своей мести, отправившись на чужбину, принц Аскольд сложит голову».

– Жаль молодёжь, – буркнул себе под нос Годунов и уставился в иллюминатор.

Глядя на чёрные тучи далеко внизу под брюхом самолёта, Канцлер в очередной раз подумал о том, насколько удачной была мысль устроить столь многолюдную свадьбу для Оксаны.

Много иностранных гостей прибыло в империю.

Взгляды служб безопасности родов были сконцентрированы на них.

В такой суматохе стало легче провезти и других гостей в империю.

Тех, кто будет убивать Александритов.

Или же кронпринца Британской империи Георга Стюарта и его друга лорда Джона Бекингема, которые сейчас ожидают Годунова-старшего в Москве.

Глава 4

– Ваши светлости, от всей души поздравляю вас с соединением узами священного брака. Желаю вам долгих и счастливых лет семейной жизни, чтобы невзгоды и печали обходили вас стороной, – с улыбкой проговорил я и обозначил поклон.

Пробиться к великому княжичу Крымскому – Николаю Григорьевичу Нарышкину, и его молодой жене – великой княжне Оксане Дмитриевне, в девичестве Годуновой, мне удалось только во второй половине приёма – после традиционного выхода молодожёнов на сцену, где им принесли поздравления ближайшие родственники.

– Благодарю за ваши пожелания, ваше сиятельство, – вежливо улыбнулся мне в ответ Нарышкин. Этот парень выглядел сегодня на удивление счастливым. Причём, как мне кажется, радуется он не только тому, что породнился с семьёй Канцлера.

То и дело он с искренней теплотой поглядывает на свою молодую жену… Эх, смогла очаровать его Оксана, хитрая лиса…

– Спасибо за ваши слова, Аскольд Андреевич, – обозначила поклон и новоявленная великая княжна Крымская.

В её карих глазах вместо привычной хитринки сейчас виделось мне нечто другое. Чувство собственного превосходства? Да, но оно всегда било у Оксаны через край и сейчас сияет гораздо ярче обычного. Она выглядит так, будто пытается показать мне, что переиграла меня…

Ну если в её мозгу брак с Нарышкиным означает победу, то я в такой гонке даже и не думал участвовать. Прости, Оксана, на твоего великого княжича я никогда не претендовал.

– Но знаете, – продолжила Оксана Дмитриевна, – мы с моим дорогим мужем, – она выделала это слово голосом, – не боимся невзгод и печалей. И понимаем, что некоторые действия, определённо несущие выгоду, сначала могут принести как раз эти самые печали. Но это не означает, что нужно отказаться от выбранных действий.

– Какая мудрая мысль, Оксана Дмитриевна, – кивнул я, оставив толику сарказма в голосе, чтобы меня правильно поняли, – Как же повезло великому княжеству Крымскому, что в великокняжескую семью вошла столь мудрая женщина.

– Да, кому-то редкостно повезло, – самодовольно проговорила она, указав взглядом на своего супруга, – а кому-то – нет, – она впилась глазами в меня.

– Да, кому-то повезло меньше, – снова кивнул я и скользнул взглядом по её мужу, – а кому-то больше, – чуть прикрыв глаза, я улыбнулся.

Эх, без язвительности даже вежливое поздравление выслушать не может. Бедный Нарышкин… Как говорится, повезёт с женой – станешь счастливым, а не повезёт – философом. Но сдаётся мне, Нарышкину для этого мозгов не хватит.

– Было приятно побеседовать с вами, – как можно ласковее произнёс я. – Ещё раз поздравляю с праздником. Счастья, здоровья!

Участвовать в словесных баталиях с Оксаной и её мужем у меня не было никакого желания. Не люблю издеваться над слабаками. Так что выполнив свой долг гостя, я с чистой совестью оставил их и побрёл искать «своих». Немного пообщаюсь с друзьями, а потом уже можно и ехать.

Соня ждёт.

С этой мыслью я подошёл к Яне и Акихито. Глава японской делегации «отработал» в первой части приёма, и сейчас мог позволить себе небольшой отдых.

– О, братец, и снова здравствуй, – весело поприветствовала меня сестрёнка. – Как ты? Все шепчутся о том, как ты остановил рукоприкладство и заставил лорда Веллингтона извиняться… Эх, а мы далеко были, только спины и видели, – она театрально вздохнула.

Небесно-голубые глаза моей сестрички уставились на меня с огромным любопытством. Акихито был более сдержан в эмоциях, но тоже превратился в слух, желая узнать о конфликте из первых уст.

Смотрю я на этих двоих и ухмыляюсь про себя. Четыре месяца прошло с тех пор, как Акихито выбил дурь из великого княжича Варшавского. Притом «выбил», по большей части, не нанеся ему физических повреждений. Правда, после того случая новоявленный чемпион империи почти не появляется на людях. Официальная позиция Казимировых по этому поводу – Людомир много времени тратил на подготовку к турнирным боям и теперь полностью сконцентрировался на учёбе – ведь впереди выпускные экзамены.

Примечательно, что никакой официальной реакции от Варшавы по отношению к Японии не последовало. Слишком уж далеко друг от друга находятся их земли. Великое княжество Варшавское исторически более тесно связано с европейцами. Акихито говорил, что парочка российских имперских родов разорвала сотрудничество с японскими аристократами… Но японцам от этого ни горячо, ни холодно.

Что же до реакции с другой стороны… Я слышал от Алисы, что Яна некоторое время дулась на своего «Аки-сенсея». Однако она не из тех, кто способен долго обижаться по пустякам. Она ведь понимает, что мы не могли стерпеть безумную жёсткость Казимирова по отношению к ней. Правда, как рассказала Алиса нам с Соней, всё же Янка «назначила японцу наказание». Пришлось Акихито менять свои глобальные планы, чтобы весной дважды приехать в Тверь. Зачем? Учить Яну новым приёмам, естественно.

И то, что атрибут у Акихито другой, этим двоим совершенно не мешает. К тому же и Мастера молний Акихито с собой привозит.

Вот так моя боевая сестричка и познаёт тренировочные практики не только своей родины (великий князь Тверской по-прежнему в свободное время обучает дочь), но и японские.

А у меня была мысль инициировать её как воительницу альтеры, но…

Слишком уж она увлечена обучению техникам жи́вы. Нет у неё сейчас времени на ещё одни тренировки.

Да и нет у нас с Арвином никакого желания девушек лишний раз избивать, а без этого инициацию не провести. Нет, если, конечно, очень надо будет – мы сможем. Но сейчас… пусть пока русско-японские тренировки проводит, да к экзаменам готовится.

– Братец, и долго ты будешь театральную паузу выдерживать? – возмутилась Яна, не получив от меня быстрого ответа.

– Прости. Просто подумал, что рад вас обоих видеть. Отлично смотритесь.

Яна изумлённо хлопнула ресничками, Акихито, заметив это, с трудом удержал улыбку. Прежде чем девушка успела что-то ответить, я обратился к японскому гостю:

– Мне удалось погасить небольшой китайско-британский конфликт и напомнить генералу Ли, что нам стоит друг друга поддерживать. Как мы с тобой, Акихито, поддерживаем друг друга. И европейским агрессорам не разбить нашу дружбу.

Господин Нацунару медленно кивнул.

– К слову о поддержке, – вспомнил я и снова взял небольшую паузу. Глянул по сторонам, оценивая обстановку. Чуть сместился влево, чтобы перекрыть обзор то и дело поглядывающему в нашу сторону боярину – одному из вассалов Нарышкиных. И только потом продолжил: – Честно говоря, не уверен, насколько сильно эта тема открыта для обсуждений. Но всё же хотел бы услышать твоё мнение. А в виду как раз темы, которую я хочу поднять, у тебя не так много свободного времени, чтобы приглашать тебя в гости… – я многозначительно кивнул.

Акихито потребовалась лишь секунда, чтобы расшифровать мою мутную фразу и найти ответ:

– Если ты об идеях, бродящих по Японии в последнее время, то чего уж тут скрывать? Часть подданных моей империи желает, чтобы сёгунат перестал существовать. Чтобы вся полнота власти вернулась к императору… – на три секунды он задумался, а затем хмыкнул. – Часть идей распространяется, что называется, на улицах. Часть во дворцах аристократов. А часть и вовсе в «Триединстве». Но не переживай, Аскольд, господин Токугава не сожалеет о том, что «Триединство» постепенно захватывает японский интернет.

Это хорошо. С недавних пор мы расширили зону нашего интернет-пространства за пределы Российской империи. Из относительно крупных стран «Триединство» уже функционирует в Швеции и Японии. В Германии тоже постепенно набирает обороты. Правда, за границей, где «Триединство» функционирует официально, приходится идти на уступки местным властям – давать им возможность модерировать содержание, принимая «на работу» в иностранных офисах местных. «Стажёров спецслужб» – как назвал таких работников Арвин.

– Что ж, раз у господина Токугава всё под контролем, то я спокоен, – улыбнулся я.

– Да, всё так, – кивнул Акихито. И я как будто увидел лёгкую хитринку в его взгляде.

Спустя две минуты к нашей компании подошли Арвин с Юлей. Княжич Новочеркасский отметил, что Канцлер как-то быстро ретировался. Мы немного пообсуждали этот вопрос, гадая, какие же неотложные дела могли отвлечь Годунова в день свадьбы его любимой внучки. Так как были на людях, совсем уж резкие варианты озвучивать было нельзя, так что сошлись на банальном, уже озвученном самим Канцлером, варианте:

– Дела государственной важности.

Затем перешли к обсуждению более важной темы – моего скорого отцовства. Ребята испытывали жгучий интерес к этой теме. И…

Вдруг у меня зазвонил телефон. Да не простой.

На повседневном мобильнике сейчас отключён и звук, и вибрация.

Едва зазвучала трель звонка, ребята напряглись. Все они – высшая аристократия, понимают, что гости на приёмах звук на телефонах, как правило, выключают.

– Прошу меня простить, – кивнул я и быстро зашагал прочь.

В двадцати метрах от крайнего скопления гостей я остановился под кроной векового дуба и нажал зелёную кнопку ответа.

– Слушаю, – быстро сказал я.

– Господин, приветную. Извиняюсь. Перехожу к делу, – отчеканил главный эсбэшник Енисейского княжества – Семён Егорович Шарапов. – Со мной связался представитель клана Грейсвальдов. Они передают, что с большой долей вероятности бойцы клана Анже, цитирую: «вылетели за вашей головой».

Шарапов замолчал, давая мне время собраться с мыслями. Итак, Джеймс Грейсвальд – глава британского клана Грейсвальдов. Тот самый Гуру с атрибутом «ветер», которому в Стокгольме его союзники отвели участь пленителя королевы Швеции и её детей. И который не смог пройти заслон, состоящий из меня и моих космодесантников. Поняв, что с заданием он не справляется и рискует погибнуть, предложил мне сделку. Слил важную информацию о передвижении врага, а я подал всё так, будто пленил Грейсвальда в бою после того, как он потерял сознание.

Когда закончилась битва за Стокгольм, мои эсбэшники организовали бурную деятельность, имитируя для общественности переговоры с кланом Грейсвальдов по обмену их главы. Разумеется, условия наших договорённостей для всё той же общественности остались тайной. Правда, слух про крупную сумму денег мы пустили. Вполне логично, что молодое княжество Енисейское не упустило возможности запросить за пленника золотые горы.

Фактически денег получили мы гораздо меньше, чем анонсировали. Ведь Джеймс Грейсвальд был ценен не деньгами. Он ещё в самом Стокгольме своей помощью и информацией сполна отплатил за то, чтобы позже обрести свободу.

В итоге после всех спектаклей Джеймс Грейсвальд тихо-спокойно вернулся домой.

В Британию.

А клан Анже – из Франко-Испании.

И тоже, между прочим, сливали мне информацию о войсках наших врагов, чем сильно помогли. Тогда наследник клана Мартин Анже пошёл на это предательство, чтобы вернуть своего возлюбленного друга Николя Закази…

И после активных военных действий в Швеции, когда войска обеих сторон по факту ушли на зимовку, мои эсбэшники организовали встречу (между прочим, в Африке) и вернули пленника.

Да вот беда…

Экстренный допрос Закази проводил лично я. Ауры влил немало, другие, более традиционные методы, тоже использовал… В итоге, в психологическом плане Николя был не в лучших своих кондициях. И это несмотря на то, что мы его латали успокоительными, а под конец и моя целительница приложила к голове несчастного француза свои тёплые ручки.

И всё же мы рассчитывали, что Закази поправится и станет полноценным членом общества. Может быть, чуть более заторможенным, немного более добрым, чем раньше, но вполне себе адекватным человеком. Нужно лишь время. И выполнять рекомендации.

Которые мы и передали вместе с тушкой Николя Закази его другу – Мартину Анже.

Но Мартину всё это явно не понравилось…

Клан Анже хочет отомстить нам и заодно реабилитироваться в глазах лидеров других кланов.

В отличие от клана Грейсвальдов. Джеймс публично придерживается концепции: «дерьмо случается». Мол проиграл, пришлось торговаться.

И Грейсвальды поддерживают с нами связь. Разумеется, тайно.

Но…

– Откуда у них эта информация? – коротко спросил я.

– Говорит, дружеский франко-испанский клан поделился наблюдениями за Анже. Название клана мне не сообщили, – быстро ответил Шарапов. – Вы позволите высказаться?

– Разумеется.

– Вряд ли цель вы. Вся высшая аристократия империи сейчас в Крыму, и защита на полуострове феноменальная. Если на вас нацелились, то уже в Енисейске. Но…

– Я понял, куда ты клонишь, – процедил я сквозь зубы.

– Господин, клянусь, я позабочусь о безопасности её сиятельства, – решительно произнёс Шарапов.

– Действуй. Я отправляюсь в аэропорт.

– Есть! – твёрдо ответил он и положил трубку.

Как и я, Шарапов не сомневается в правдивости полученной от Грейсвальдов информации.

Форкх меня дери… Сейчас в самом деле отличное время, чтобы привести в российскую империю вражеские силы.

Особенно, если Канцлер это одобряет.

Нужно попрощаться с друзьями и рвать когти.

Пока я разговаривал по телефону, в нашей компании случилось пополнение – присоединились Оболенские.

– Аскольд, что-то стряслось? – встревоженно спросил великий князь Тверской, когда я подошёл.

Все напряженно смотрели на меня. Не удивлюсь, если отцу, его супруге и Алисе уже рассказали, что «у меня зазвонил телефон». При этом родные и близкие старались не пялиться во все глаза – наша компания и так привлекала к себе чрезмерное внимание.

– Мне нужно срочно вернуться домой, – сказал я твёрдо. – Отец, буду очень признателен, если составишь мне компанию.

Лишь секунда потребовалась моему бывшему слуге, чтобы понять суть моей просьбы. Он решительно кивнул и произнес:

– Конечно, сын. Дорогая, прошу меня простить, оставляю всё на тебя.

– Не волнуйся, Андрей, – ответила великая княгиня, излучая невозмутимость. – Работайте. Главное – не перетруждайтесь.

Я благодарно кивнул своей приёмной матери и повернулся к Арвину. Мой лучший друг будто бы ждал моего взгляда.

– Я тоже с вами. Дайте мне только пять минут, чтобы переговорить с отцом, – он мельком глянул на Юлю и добавил: – И не только со своим.

– Спасибо, дружище.

– Аскольд, я… – подал голос Акихито, но замолчал, когда я посмотрел на него. – Я не совсем понимаю, что происходит. Но тоже хочу полететь с тобой. Но…

– На этот раз у тебя в самом деле могут быть проблемы, – я не дал ему договорить. – К тому же, ты глава японской делегации и не можешь оставить свой пост. Я всё понимаю. И ценю твои чувства.

Акихито сжал правый кулак и покачал головой:

– После наших слов о дружбе и поддержке… – он прикрыл глаза, а затем, резко распахнув веки, твёрдо произнёс: – Клянусь, если кому-то из вас в будущем потребуется помощь, я не стану колебаться.

– Твои слова много значат для меня, – проговорил я и пожал его крепкую руку.

Через восемь минут я покинул территорию усадьбы Нарышкиных вместе со своей охранной и верными товарищами.