Читать книгу: «Предатель. (Не) твой сын», страница 2

Глава 5

Диана

Полчаса назад мы приехали домой. Поля с Матвеем играют в комнате, а я все это время сижу за кухонным столом и смотрю в одну точку.

Такое чувство, что все это происходит не со мной. Не могу поверить в случившееся.

Четыре года я беззаботно воспитывала сына, и была полностью уверена в том, что у меня его никто не отнимет. Я думала, что от него отказались биологические родители, которые улетели жить в другую страну, и была уверена в том, что они никогда не станут претендовать на него.

Но то, что произошло сегодня, одним махом рушит все мои надежды…

Я была в шоковом состоянии и не смогла нормально поговорить с Шаховым. В голове крутилось много вопросов, но я не произнесла ни одного, потому что все мои мысли сбились в кучу.

Из всего сказанного я поняла только то, что Шаховы все эти годы ничего не знали о Матвее. Если верить словам Романа, то они с женой все это время думали, что Матвей родился мертвым.

Кто им это сказал? Анна Николаевна, которая у меня принимала роды?

Но зачем ей понадобилось их обманывать?

Анна Николаевна вела меня всю беременность, и я сама лично видела, как хорошо она ладила с супругами Шаховыми. Особенно с Оксаной.

Когда я была на пятом месяце беременности, мы с Шаховыми приехали в клинику на плановое УЗИ. Сразу после приема Роман уехал на работу, а Оксана вместе с Анной Николаевной под ручку вышли из клиники и сели в одну машину.

Не понимаю: зачем Анна Николаевна сказала Шаховым, что их ребенок умер? Ведь у них были дружеские отношения.

Вспоминаю роды.

– Давай, давай, девочка, тужься. Еще немного. Еще, еще, – твердила Анна Николаевна. – Умничка! – воскликнула она и я наконец-то увидела маленькое, сморщенное личико малыша.

Его быстро положили в кувез и увезли.

Анна Николаевна, глядя на меня, глубоко вздохнула и погладила по мокрым волосам.

– Все будет хорошо, не переживай. И задышит сам, и вес наберет. Вон, какой богатырь, несмотря на то, что недоношенный.

– Он точно будет жить? – едва слышно произнесла я.

– Будет. Но ему понадобится время на восстановление. Через несколько дней переведем его в отделение недоношенных детей, где он пробует месяца два, не меньше.

– Оксане с Романом сообщили, что я родила? – спросила я надломленным голосом и сжалась в комок от мысли, что не смогла выносить здорового малыша.

– До Романа Геннадьевича я не дозвонилась, а Оксана Альбертовна уже едет сюда.

– Анна Николаевна, – всхлипнула я, – это же не по моей вине произошло? Вы вели меня всю беременность и знаете, что я всегда была очень осторожной, и…

Дальше не смогла говорить. В горле встал ком, слезы застилали глаза.

– Дианочка, за годы моей практики вы были одной из самых ответственных суррогатных мамочек. Не вините себя в случившемся. Существует множество причин рождения недоношенных детей, и я сама лично объясню это Роману Геннадьевичу и Оксане Альбертовне.

Я не понимала, как так вышло.

Все было хорошо, чуть ли не идеально. Беременность проходила отлично. Я выполняла все рекомендации доктора, вовремя сдавала анализы и делала УЗИ.

Ничего не предвещало таких скорых родов.

В семь утра мы с Полей позавтракали, я отвезла ее в садик, вернулась домой, принялась печь имбирное печенье для дочери и почувствовала боль внизу живота. На этом сроке часто такое случалось, поэтому я не стала паниковать и вызывать скорую. Присела на диван, сделала несколько глубоких вздохов, выпила воды, затем вернулась к плите и у меня отошли воды.

Всю дорогу до клиники я пыталась дозвониться до Шаховых, но ни один из них не брал трубку.

А через несколько часов после того, как я родила, в палату вошла Анна Николаевна и сообщила, что Шаховы отказались от мальчика…

Получается, она соврала и мне, и им?

Мне сказала, что Шаховым не нужен больной ребенок, а им соврала, что он родился мертвым.

Но зачем ей это понадобилось? Зачем она так жестоко обошлась с нами?

Тогда я была готова отдать новорожденного мальчика биологическим родителям. Ведь я настраивала себя на это всю беременность, и изо дня в день говорила себе, что это не мой ребенок.

А сейчас, спустя столько лет, я никому не отдам Матвея. Он мой сын!

Да, я понимаю, что сейчас чувствуют Шаховы. Помню, как Роман ждал появления на свет своего наследника, как строил на него большие планы. Представляю, что он испытывал, когда сообщили, что его сын не выжил, и могу понять, что он чувствует сейчас, узнав, что сын жив, здоров, и уже четыре года живет с суррогатной матерью.

Мне страшно подумать о том, что собираются предпринять Шаховы.

Роман настроен решительно, и он всеми силами попытается отнять у меня Матвея.

А еще он думает, что я была в сговоре с врачом…

Я должна срочно поговорить с Романом и Оксаной. Должна объяснить им, что все эти годы я была уверена в том, что они отказались от сына.

Мы должны разыскать доктора, затем расставить все точки над «i» и прийти к тому, чтобы всё оставить на своих местах. В конце концов Шаховы должны понимать, что Матвей не грудной ребенок и его нельзя взять и так просто разлучить со мной.

Да, они биологические родители Матвея, но ему это никто объяснить не сможет. Для него я единственная мать, а моя дочь Поля – его любимая старшая сестра. Мы его семья. И по-другому быть просто не может.

Так уж вышло, что обоих детей я воспитала одна.

Мой гражданский муж Олег Беркутов умер в тот день, когда я узнала о своей беременности Полей. С Олегом я была по-настоящему счастлива. Эта была безумная любовь. Казалось, что никого на свете не существовало кроме нас двоих.

Он забрал меня из Вологды в Москву и больше двух лет я жила с ним словно в сказке: мы путешествовали по всему свету, он дарил мне дорогие подарки и готов был бросить весь мир к моим ногам. За пару недель до смерти Олег сделал мне предложение, но, увы, нам не суждено было стать мужем и женой…

Он улетел по рабочим делам в Дубай, а там случилось страшное: яхта, на которой он находился в открытом море, взорвалась, не оставив ему ни единого шанса на жизнь.

Позже мне сказали, что Олег был связан с криминалом, и что этот взрыв был спланирован, для того чтобы его убрать.

Я до сих пор не верю в это.

Для меня он навеки остался самым лучшим и заботливым человеком на земле.

Его тело не нашли, и я так и не смогла похоронить любимого мужчину и отца своей дочери Поли, о которой он даже не успел узнать.

Глава 6

Диана

После смерти Олега мне пришлось пройти через ад. Его родственники выставили меня из московской квартиры, в которой мы счастливо прожили два года. Они продали ее, разделили между собой деньги, а мне с грудным ребенком пришлось скитаться по друзьям и знакомым.

Для всех я была всего лишь гражданской женой Олега, которая не имела никаких прав на его недвижимость.

Возвращаться в Вологду в тот момент уже не было смысла, так как мой отчим пропил двушку, в которой я выросла. Хотя… даже если бы и не пропил, то все равно не впустил бы меня туда жить.

Он давно пытался вытеснить меня из этой квартиры. Постоянно твердил:

– Ты уже взрослая, должна сама себя обеспечивать. Мать твоя умерла, ты мне никто, вот и давай-ка съезжай отсюда. Не забывай, что эта квартира моя, и мне решать, кто тут будет жить.

Квартира действительно принадлежала отчиму. Мы с мамой перебрались к нему много лет назад из старого деревянного дома, расположенного неподалеку от Вологды.

Этот деревянный дом, кстати, единственная недвижимость, которая перешла ко мне по наследству, но жить в нем с грудным ребенком было невозможно: печь сломана, крыша протекает, крыльцо перекошено. Да и с газом там постоянные проблемы.

Я не рискнула ехать туда.

Искала способы выжить в Москве, и в какой-то момент у меня появилось чувство, что весь мир обернулся против меня и моей грудной дочери.

Я не видела света в конце тоннеля. Осталась без жилья, без работы, без любимого мужчины и с маленькой дочерью на руках.

Думала, что не смогу поднять Полю в одиночку, но именно в этот самый темный час одна моя знакомая Ляйсан предложила вариант заработка: стать суррогатной матерью.

– Диан, для тебя это самый лучший способ поправить финансовое положение, – уверяла Ляся. – Тебе всего двадцать три, ты здоровая, у тебя есть свой ребенок, и ты идеально подходишь на роль сурмамы. Не успеешь оглянуться как пролетят девять месяцев, и ты получишь на руки огромную сумму. Плюс во время беременности тебя будут содержать, и тебе не придется думать о том, где жить и на что покупать подгузники.

Предложение было очень заманчивым, но я далеко не сразу пошла на это. Не могла представить себя в роли контейнера, вынашивающего чужого ребенка. Тем более я прекрасно знала, что такое девять месяцев носить под сердцем маленькое чудо и ожидать его появления на свет.

Я прекрасно помнила все счастливые моменты беременности: как моя доченька начала пинаться и переворачиваться, как я пела ей песенки, а она, словно реагируя на мой голос, крутилась в животе.

Несмотря на то, что рядом со мной в тот момент уже не было Олега, и что мне приходилось скитаться по знакомым, эти девять месяцев все равно стали самыми лучшими в моей жизни. Я чувствовала, что не одна в этом мире. Знала, что теперь со мной навсегда останется маленькая частичка любимого мужчины – плод нашей любви, наша доченька.

Клянусь, мои счастливые глаза было видно из космоса, когда я впервые взяла ее на руки и прижала к себе.

Именно из-за этих воспоминаний я долго не решалась стать суррогатной матерью.

У меня в голове не укладывалось, как можно отдать малыша, которого вынашивала столько месяцев. Которого чувствовала, с которым разговаривала. Ведь за это время мать и дитя становятся одним целым, поэтому мне казалось, что отдавать ребенка сразу после родов, это как оторвать от себя частичку.

В какой-то момент финансов не осталось даже на подгузники, а подруга, которая нас с Полей приютила, сообщила, что к ней вскоре приедут родственники и попросила освободить квартиру.

Тогда я и приняла решение стать суррогатной матерью. На тот момент Поле было чуть больше годика, а мне только исполнилось двадцать четыре.

Ляся привела меня в клинику, передала в руки доктору Анне Николаевне, а затем меня познакомили с Оксаной и Романом Шаховыми.

Оксана сразу показалась мне не особо приветливой и доброжелательной. Красивая, стройная блондинка модельной внешности смотрела на меня свысока и всем своим видом давала понять, что я для них что-то вроде прислуги.

А Роман Альбертович расположил к себе с первой встречи.

Высокий, красивый, деловой мужчина с пронзительным взглядом показался мне очень обходительным. После того как я забеременела, он предложил мне вместе с дочкой жить в их доме вплоть до самых родов.

Я согласилась, а на шестом месяце беременности не выдержала и попросила его снять мне квартиру.

Не смогла больше жить под одной крышей с Оксаной. Девушка затыкала уши, когда Поля громко смеялась или плакала, ругалась, когда наступала на ее игрушки, и в грубой форме запрещала моей полуторогодовалой дочери прикасаться к вещам в доме.

Помню, как Роман ее упрекнул, а я ненароком это услышала.

– Дочь Дианы – это отличный способ посмотреть на то, как ты ладишь с маленькими детьми. Если ты точно так же будешь шарахаться от нашего ребенка и затыкать уши, когда он будет смеяться или реветь, то навряд ли ты станешь хорошей матерью.

Оксана оправдывалась, ссылаясь то на головную боль, то на усталость, и уверяла мужа, что для своего ребенка она станет самой лучшей и заботливой матерью.

Она убеждала Романа, что мы с Полей ей нисколько не мешаем, а в телефонном разговоре с подругой говорила совсем другое. И да, кстати, ее нисколько не смущало, что я сидела в соседней комнате и прекрасно слышала каждое ее слово.

– Илон, я ненавижу, когда в нашем доме чужие люди! – гаркнула она в трубку. – Я не могу медитировать, не могу спокойно заниматься йогой, или просто поспать в конце концов! Меня раздражает их присутствие. Поскорее бы все это уже закончилось.

Когда мы уезжали из их дома, Оксана чуть ли не порхала от радости. В ее ярко-накрашенных искрящихся глазах читалась фраза: «Наконец-то эти двое сваливают в съемную квартиру».

К слову, съемная квартира была большой, светлой и очень уютной, за что спасибо Роману. Это он нашел ее и сделал все, чтобы нам комфортно жилось там.

Каждый день на протяжении всей беременности он интересовался моим состоянием, переживал за малыша, которого я вынашивала, нанял для меня водителя, который возил нас с Полей в магазин за продуктами и помогал доставить пакеты до квартиры. Роман сделал все, чтобы я не носила тяжести, не преодолевала длительные расстояния, и вообще ни в чем не нуждалась.

Поэтому тяжелее всего было получить удар именно от него.

Все четыре года я считала его предателем и не понимала, как он с такой легкостью смог отказаться от сына, которого так сильно ждал.

Мне было до слез обидно за новорожденного мальчика. Глядя на кроху, думала о том, что ему придется отправиться в дом малютки, и сердце кровью обливалось.

Никогда не забуду момент, как мне впервые разрешили взять его на руки. Как я прижала его к груди и больше не смогла отпустить.

Я сказала Анне Николаевне, что хочу оставить малыша себе. Помню, как женщина резко изменилась в лице, замешкалась, и попыталась отговорить меня, но я свои права прекрасно знала.

Биологические родители отказались от малыша, а я имела законное право оставить его себе.

Анна Николаевна явно не ожидала, что я решу забрать ребенка, и обрушила на меня целую тонную вопросов.

– Как ты будешь справляться с двумя маленькими детьми? У тебя же нет никакой поддержки.

– Ничего, справлюсь, – решительно заявила я. – Шаховы отказались от ребенка, но деньги выплатили мне в полном объеме. Хоть на этом спасибо. Я продам дом в Вологодской области, добавлю деньги Шаховых и куплю квартиру.

– В Москве? – тут же поинтересовалась Анна Николаевна.

– Нет, в Вологде. Там жилье в пять рез дешевле, чем здесь. Да и в Москве меня больше ничего не держит.

– Шаховы в Швейцарию, а ты, значит, в Вологду… – задумчиво обронила женщина и глубоко вздохнула. – Что ж, тогда я буду готовить документы для регистрации ребенка.

Я начала называть его своим сыном с того дня как решила оставить себе. Жила у Ляси, пока я была в больнице. Помню, как позвонила ей и сказала, что у нее появился братик. Затем предложила назвать его Матвеем, на что она с радостью согласилась.

Пока мы с Матвеем лежали в отделении недоношенных детей, я нашла покупателей на дом. Затем наткнулась в объявлениях на хорошую квартиру в Вологде, вскоре купила ее, и с того дня у меня наконец-то началась белая полоса.

Мне больше года пришлось бегать с Матвеем по врачам и разрываться между ним и Полей, но я все равно была безумно рада.

Рада, что забрала Матвея в свою семью и не позволила ему остаться сиротой.

Рада, что стала мамой двоих прекрасных детей, без которых моя жизнь потеряет смысл.

Я прошла через многое, чтобы поднять на ноги сына, чтобы сделать своих детей счастливыми и наконец-то обрести уверенность в завтрашнем дне, а теперь мне говорят, что с одним из моих детей мне придется расстаться?

Да ни за что на свете!

Беру телефон, ищу в списке контактов номер Романа Шахова, который сохранился еще с тех времен, и назначаю ему встречу.

Расскажу ему обо всем по порядку. Очень надеюсь, что он поступит по-человечески и оставит нас в покое.

Но вскоре все надежды превратятся в прах, а моя жизнь перевернется с ног на голову…

Глава 7

Москва

Офис фирмы «Космический туризм»

Роман

Сегодня ночью я вернулся из Вологды в Москву. Толком не спал, не ел. Все мысли теперь заняты моим сыном и всем, что с ним связано. Жаль у меня не было возможности остаться в Вологде, но вскоре я обязательно вернусь туда.

За сыном.

Масштабное расследование уже началось. Я подключил все свои связи для того чтобы докопаться до правды и получить права на собственного ребенка.

Но пока что я везде натыкаюсь на Великую Китайскую стену.

Частная клиника, в которой рожала Диана, закрылась почти три года назад и сейчас на том месте расположен салон красоты. Мои помощники попытались связаться с директором той клиники, но, к сожалению, им сообщили, что он скончался. Это произошло тоже три года назад и, скорее всего, именно из-за смерти директора клиника закрылась.

Гинеколог, которая вела беременность суррогатной матери, словно сквозь землю провалилась. Мои люди не могут найти ее ни в России, ни в Израиле, куда она якобы улетела работать.

Клянусь, я достану ее из-под земли! Рано или поздно она все равно ответит за то, что сделала.

Каждый, кто был причастен к этому делу ответит за то, что я четыре года не видел собственного сына. Во мне кипит столько злости, что теперь меня навряд ли кто-то сможет остановить. Я восстановлю справедливость чего бы мне это ни стоило, и сделаю все, чтобы вернуть сына.

Вопрос: была ли в этом замешана сама суррогатная мать?

Когда я сказал ей, что все эти годы ездил на могилу сына, она явно не поняла, о чем шла речь.

Ее реакция на то, что я все эти годы думал, что мой ребенок родился мертвым, была неоднозначной.

Или она настолько хорошая актриса?..

Может, она сделала вид, что ничего не знает, лишь бы избежать наказания?

Прошу секретаря принести мне кофе, откидываюсь на спинку огромного кожаного кресла и вспоминаю, как Диана, сидя в гостиной моего дома, гладила живот и едва слышно пела колыбельную.

Я часто наблюдал за тем, как она разговаривала с ребенком, видел, какой осторожной она была всегда, чтобы не навредить ему.

Значит, в ней проснулись материнские чувства, она привязалась к ребенку и поэтому не захотела отдавать его нам?

Диана прекрасно понимала, что, если она захочет оставить ребенка себе, то ее будет ждать судебная волокита. Она знала, что я пойду до конца, добьюсь справедливости и в итоге заберу сына себе.

И поэтому она решила пойти более простым для нее и жестоким для нас с Оксаной путем: договорилась с доктором, с которым была в хороших отношениях. Возможно, разжалобила ее, возможно, заплатила. Одним словом – Диана каким-то образом сделала так, чтобы доктор сообщила нам, что ребенок родился мертвым.

Диана долгое время жила в нашем доме и прекрасно знала, что сразу после рождения сына мы должны были улететь в Швейцарию. Поэтому ее не пугала мысль о том, что она с нами пересечется в Москве. Да и сама она после родов перебралась подальше от столицы.

И да, кстати, деньги я ей выплатил в полном объеме. Ровно столько, сколько было указано в договоре, так что эта девица одним выстрелом убила сразу двух зайцев: и ребенка себе оставила, и неплохо заработала.

Пока это всего лишь мои предположения. Я обязательно разберусь в том, как все было на самом деле, и выведу всех на чистую воду.

Тот, кто разлучил меня с сыном, ответит за это по полной программе. Даю слово.

Допиваю кофе, доделываю важные дела и, выходя из офиса, звоню Оксане.

Решил не говорить ей по телефон о том, что наш сын жив. Такие новости стоит сообщать лично. Тем более я до сих пор прекрасно помню, в каком состоянии она была после похорон и как долго не могла прийти в себя после всего случившегося.

Наверное, Оксана упадет в обморок, когда узнает правду.

– Да, слушаю, – раздается в трубке ее голос.

– Оксан, привет! Ты в Москве?

– В Москве, а что?

– Нужно срочно встретиться.

– Встретиться? Зачем? Что-то случилось?

– Случилось, но об этом не по телефону. Давай через час в грузинском ресторане на Старом Арбате. Успеешь?

– Ром, ты меня пугаешь… Х-хорошо, я буду там через час.

Глава 8

Роман

Подзываю официанта, заказываю кофе, смотрю на наручные часы и недовольно вздыхаю.

«Оксана не изменяет своим привычкам: как обычно опаздывает минимум на двадцать минут».

Сколько мы с ней уже не виделись? Два года? Интересно, как у нее обстоят дела на личном фронте? Насколько я знаю она не замужем.

Я иногда интересуюсь ее личной жизнью, все-таки не чужой мне человек.

Мы начали встречаться еще в универе. Оксана училась на первом курсе, я – на третьем, и в тот момент я даже подумать не мог, что однажды стану владельцем одной из самых первых компаний, которая занимается космическим туризмом и приносит огромный доход.

В студенческие годы я жил очень скромно. Зачастую у меня не было денег даже на билет в кино, и я понятия не имел, каким образом развлечь любимую девушку. Хотя на самом деле Оксане было глубоко плевать на это. Она вообще не зацикливалась на размере моего кошелька и была рада проводить со мной время где угодно. Хоть в парке на лавочке, хоть в моей комнате в студенческом общежитии.

После окончания института я устроился на работу, вскоре снял скромную однокомнатную квартиру на окраине Москвы, перевез к себе Оксану, и мы счастливо жили там несколько лет.

Копили деньги сначала на стиральную машинку, потом – на телевизор, на микроволновку, затем – на наше первое семейное авто. Жили от зарплаты до зарплаты, а в один прекрасный день мой друг детства, который тоже перебрался в Москву, пригласил меня в свою фирму, которая только начала заниматься космическим туризмом.

И с того момента наша с Оксаной жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов.

Я с головой ушел в работу, деньги текли рекой, мы наконец-то стали путешествовать по всему миру, и могли позволить себе хоть сотню новомодных стиральных машин, а не копить полгода на одну из числа самых недорогих.

Через пару лет купили квартиру в центре Москвы, взяли по нормальной тачке и жили ни в чем не нуждаясь.

Сыграли свадьбу, слетали в медовый месяц на Кубу, а когда вернулись в Москву стали пробовать зачать ребенка.

В итоге больше двух лет безуспешных попыток, стопка направлений на анализы, куча обследований, а потом и несколько неудачных ЭКО.

У Оксаны началась депрессия, но я всегда был рядом и поддерживал ее.

– Я знаю, как ты хочешь детей, но я никогда не смогу родить, – со слезами на глазах говорила она. – Я пойму, если ты решишь уйти от меня к другой.

У меня даже мысли не было уходить от нее. Я всегда знал, что в жизни не бывает нерешаемых задач. Просто нужно найти это правильное решение.

В тот период случилось еще одно большое горе: мой друг детства и по совместительству гендиректор нашей фирмы разбился на мотоцикле.

Позже я выкупил все акции фирмы, и уже несколько лет официально являюсь ее единственным владельцем.

Когда Оксана оправилась после последнего неудачного ЭКО, мы приняли решение обратиться в центр суррогатного материнства. Посчитали, что это наш единственный шанс обзавестись детьми.

Первая встреча с Дианой произвела на нас хорошее впечатление. Молодая, здоровая, имела своего ребенка, была готова переехать в наш дом, что для меня было важно, так как мне хотелось, чтобы женщина, вынашивающая нашего ребенка, была под присмотром и вела правильный образ жизни.

Сам лично возил ее на УЗИ и на другие обследования. Мне было важно знать все о ее здоровье и состоянии моего наследника.

Когда нам сообщили, что она родит мальчика, я не находил себе места от счастья. Всегда мечтал о сыне. А Оксане было без разницы, кто у нас будет.

– Пусть будет кто угодно. Для меня самое главное, что это будет наш с тобой малыш, – говорила она.

Когда Диана была на втором месяце беременности со мной связались из Швейцарии и сделали предложение от которого я не смог отказаться. Сотрудничество со швейцарской компанией виделось мне многообещающим, но для того чтобы полностью погрузиться в новое дело, нам с женой нужно было переехать в Женеву.

Сроки поджимали, но я не мог перевезти с собой беременную Диану. Было решено поступить так: дождаться, когда она родит, а затем вместе с ребенком улететь в Швейцарию.

Но все планы о счастливой семейной жизни в Женеве разрушились в тот день, когда нам сообщили, что Диана родила мертвого мальчика.

Мы с Оксаной улетели в Швейцарию, прожили там два года, а дальше вся моя карьера полетела в тартарары. Из-за ошибки швейцарских инженеров был неправильно спроектирован один из кораблей и дал сбой прямо в космосе.

Слава богу, обошлось без жертв, нам удалось оперативно перепрошить программу и вернуть корабль на землю, но компания понесла огромные убытки. Туристические полеты были приостановлены, начались бесконечные проверки.

Тот период был сложным и для меня, и для жены.

У нас начались ссоры. То я срывался на нее из-за любого пустяка, то она на меня. В итоге Оксана приняла решение подать на развод и улететь в Москву.

Больше года я пытался встать на ноги и выправить свое положение. В итоге мне удалось вылезти из дерьма, которое на меня обрушилось, поднять с колен свою компанию и восстановить все убытки.

Я не собирался возвращаться в Россию. Если бы моей матери не поставили смертельный диагноз и не сказали, что ей осталось жить не больше полугода, то, наверное, я бы вообще не прилетел сюда.

И, возможно, никогда не узнал бы о сыне.

До сих пор удивляюсь тому, что я встретил Диану с сыном. Ведь меня вообще случайно занесло в Вологду. Это совещание изначально должно было пройти в другом городе, но в последний момент всё переиграли и меня вместе с моими сотрудниками отправили на Вологодчину.

Но я даже подумать не мог, что именно там я и встречу своего сына.

Перевожу взгляд на окно, за которым виднеется остановка и вижу, как из автобуса выходит Оксана.

«Она ездит на общественном транспорте? Странно… А где белая Бэха икс седьмая, которая досталась ей после развода?

Откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как Оксана снимает темные очки, затем грациозным движением руки стягивает с головы красный шелковый платок, поправляет длинные светлые волосы, и входит в ресторан.

Цоканье ее каблуков слышно из холла. Идет ко мне уверенно, раскачивая бедрами, обтянутыми короткой черной юбкой.

Садится за стол и с легкой улыбкой ведет взглядом по моему лицу.

– Здравствуй, Рома, – тихо произносит она. – Ты почти не изменился. Разве что прическа немного другая. О чем хотел поговорить?

– Привет, Оксан. Я сразу к делу.

Выпрямляюсь, набираю полную грудь воздуха и пристально смотрю на нее.

– Наш сын жив. Его зовут Матвей, и он живет в Вологде с суррогатной матерью.

Оксана, глядя на меня стеклянными глазами, резко бледнеет, жадно хватает ртом воздух, и, сжимая горло, хрипит:

– Воды… Принеси мне воды…