Читать книгу: «Основной инстинкт», страница 4

Глава 4

Рита

Ворвалась в приемный покой и влезла без очереди, чтобы узнать об отце. Всю дорогу сюда сердце сжимало болью. Для меня отец всегда был здоровым, крепким фундаментом, на который можно опереться в трудную минуту. Даже представить не могла, что с ним может что-то произойти. Утренний звонок скорее обозначал мое беспокойство его делами и благополучием, а уж никак не здоровьем. Инфаркт оказался полной неожиданностью. В моем понятии отец болеть не мог! Никогда ни при каких обстоятельствах! Это кто-то другой попадает в больницу по состоянию или в результате аварии, несчастного случая. Но папа!.. Он для меня был, как скала. Что-то незыблемое. Постоянная величина, от которой можно отправляться в свободное плавание.

Приборы пикали, отец спал. Беспокойным взглядом осматривала палату, провода вокруг и с тоской в душе поняла, что никого ближе и роднее нет. Как же мне хотелось, хоть как-то ему помочь. В своем юношеском максимализме казалось легко свернуть с проторенного пути, проложить собственный. Фактически сейчас пришло осознание совершенного предательства. Не знаю, могло ли мое примерное поведение и постоянное присутствие в жизни отца что-то изменить, но я каялась в своем желании жить отдельно, выкинув из головы дела и проблемы «Экро». Сколько себя помню, нас всегда было трое: я, отец и компания, в которую он вкладывал всю душу, наверное, даже больше, чем в меня. Вероятно, именно детская ревность сказалась, когда решила жить самостоятельно.

– Как его состояние? – допытывал дежурного врача в кардиологии.

– Сейчас стабильное, – поспешил успокоить меня мужчина небольшого роста.

Он вообще интересный тип. При моем приближении издалека оценил мой рост, быстро надел на голову почти поварской колпак, чтобы казаться выше и солидней. Я бы посмеялась над этой попыткой быть значительней, чем есть, только здоровье отца беспокоило не на шутку.

– Мы прокапали лекарства, снижающие давление. Теперь его поддерживают в стабильном состоянии. Сейчас беспокоиться не о чем, – он говорил сухо, четко и спокойно.

Отчего-то именно его манера придавала уверенности.

– Какие прогнозы? Он … будет жить? – сделав над собой усилие, выдавила самые важные вопросы.

– Время покажет, – уклончивый ответ не устраивал, и лечащий врач сразу это заметил, – Инфаркт переживают не многие. Но если до больницы успели довезти, то мы сделаем все возможное.

– Вот мой номер телефона, – торопливо царапала на клочке бумаге цифры, – Если буду срочно нужна или какие-то деньги понадобятся, звоните!

– Девушка, – первый раз он улыбнулся тепло, – не переживайте так. Самое худшее уже позади.

– Хотелось бы верить, – вздохнула я.

В тот момент, когда договаривалась с медсестрой о ночевке, отказываясь покидать отделение, зазвонил сотовый.

– Да, Никит? – откликнулась на вызов.

– Ритка, ты в больнице? – голос друга был возбужденный.

– Да, я с отцом. Что случилось? – внутри уже бушевала сирена.

– Рита, ты только не волнуйся, – попытался быть тактичным Никита.

– ЧТО?! – взорвалась не на шутку.

– Пожарные уже приехали, – он на мгновение замолчал, как будто что-то отвлекло его внимание, – гараж сгорел с твоим мотоциклом.

– Черт! Черт! Дядя Миша жив? С ним ничего не случилось?! – ополоумела я в конец.

– Его успели вытащить из пожара. Живой. Отправили в областную больницу, – короткими фразами докладывал парень, – Рит? Ты как?

– Как я? – задохнулась от его вопроса, – А как ты думаешь?

Потом поняла, что друг здесь совершенно не причем, чтобы отвечать за все несчастья, свалившиеся на меня за последнее время.

– Что сгорело? – глухо выдохнула, постаравшись взять себя в руки.

– Гараж уже полыхал, когда вызвали «пожарку». Дом дяди Миши занялся, и он кинулся тушить, хорошо успел по телефону объяснить, что случилось, – он помолчал, – Рит, тут бушевало сплошное пламя, когда приехал. Опасались, огонь на соседей перекинется, но пожарники справились.

Он немного помолчал и спросил:

– Илья Дмитриевич как?

– Спит, – глухо отозвалась я.

– Рит, пожарники хотели с тобой поговорить. Ты же последняя из гаража выходила. Огонь оттуда начался, – более собрано сказал парень.

– Никита, я отца не оставлю, – твердо заявила ему, – В гараже точно все выключила, когда уходила. Это хорошо помню.

– Ясно. Так все и передам пожарникам. Они, кстати, молодцы. Огня совсем не боятся. Я когда за голову схватился, что твой мотоцикл внутри остался, вошли внутрь и выволокли его. Правда, там металлические детали остались. Но при таких температурах … сама понимаешь…

Он не договорил. И так все ясно. Малярка с оборудованием и сам мотоцикл, стоивший хоть сколько-то денег, сгорели дотла сегодня вечером. Металл при высоких температурах восстановлению не подлежит.

С разрешения дежурного врача устроилась на низком диванчике, обтянутого темно-коричневым дерматином, и на ножках из металлического квадрата. Сидеть на жестком и отполированном до блеска многочисленными посетителями сиденье неудобно. Невысокая спинка комфорта не добавляла. Впрочем, меня мало беспокоили удобства. Я перебирала события последних дней, стараясь выстроить логическую цепочку и понять, с чего же все началось? Но найти ответ не удавалось. Получалось, гад с модельной внешностью приступил к разорению отца месяц назад. Я в это время была на каникулах, с Радовым никак не пересекалась. Вообще, увидела его в первый раз на гонках! Получается, все же целью был папа, а вовсе не я. Не мог же человек, владеющий огромным состоянием, из-за победы в турнире разорить «Экро» ? Тем более, он сам сошел с трассы, как только увидел, что вылетела из седла.

Опять не сходится. Если ему интересна я, то почему не подойти напрямую, не разоряя отца и не доводя его до инфаркта? Рассуждала, прикидывала и никак не получалось собрать воедино все события. Пожар в гараже, лишивший последней надежды на самостоятельный заработок, никак не вписывался в общую картину. Разве что выступал последним камнем, упавшим на нас сверху.

– Девушка, отец ваш проснулся, – тихо позвала меня дежурная сестра.

Встрепенулась и заторопилась в палату, где горела дежурная лампа. Ее света вполне хватало, чтобы рассмотреть осунувшееся родное лицо, побелевшие и потрескавшиеся губы. Сквозь прикрытые веки отец внимательно смотрел на меня, пока преодолевала разделявшие нас несколько шагов.

– Папка, ты меня напугал, – улыбнулась ему, присаживаясь на край кровати.

– Ничего, дочка, – тихо вздохнул он, – Мы еще поборемся.

– Конечно, пап, – кивнула ему и поджала губы, стараясь не расплакаться.

Никогда не видела отца таким слабым и беспомощным. Он был для меня олицетворением мужественности, силы. Сейчас же побелевшая кожа на руках и щеках, тихий голос явно говорили, что он недавно стоял на самом краю. Хорошо, он еще в офисе находился, когда все случилось. Там и телефон под рукой, да и Ниночка наверняка находилась рядом. Если бы инфаркт случился дома … об этом не хотелось думать.

Мы сидели молча. Своей ладонью накрыла отцовскую руку, и ночного покоя хватало почувствовать, насколько мы близки.

– Рита, завтра отправляйся в офис. Я не все закончил, – заговорил отец, когда к нам подошла дежурная сестра и попросила дать покой больному, – подписанные документы передай в бухгалтерию, остальные привези сюда.

– Пап, ну какое «сюда»? – демонстративно оглянулась по сторонам.

– Рит, люди не виноваты, что в больницу попал. У них семьи, и зарплату с выходным пособием получить надо, – настаивал он, – Там немного. Несколько подписей поставить осталось.

– Хорошо, – торопливо согласилась, потому что меня уже активно выталкивали из палаты.

– Иди, иди. Слаб он еще. Ему отдыхать надо, – приговаривала громким шепотом женщина.

Ночью, свернувшись калачиком на том же жестком диване, смогла уснуть ненадолго. Рано утром дежурная сестра позволила заглянуть в палату к отцу и вытолкнула из отделения. Скоро должен начаться обход, а заведующий строгий мужчина, не позволял родственникам толкаться рядом с палатами. Умылась в туалете для посетителей, расчесалась, подкрасила губы и ресницы и отправилась в метро. Раз в первую половину дня все равно не позволят поговорить с отцом, решила съездить в офис «Экро». Выйдя из здания, набрала справочную службу, узнала телефон областной больницы, в которую увезли Михаила Петровича, и, позвонив, поинтересовалась его самочувствием. Меня успокоили, что опасности нет, ожоги скоро заживут. Остальное можно было расспросить при личной встрече. Скорей всего к нему тоже с утра не пустят.

Компания располагалась на двух этажах в бизнес-центре. Поднявшись на лифте, направилась к кабинету отца. Испуганный вид Ниночки выдавал искреннюю обеспокоенность.

– Привет, – кивнула молодой женщине, – Отец просил привезти документы в больницу. Он хотел их подписать.

С этими словами направилась прямиком к широким дверям из тонированного стекла.

– Рита, подожди, – подскочила взволнованная секретарша.

– Вы кто? – строго спросил незнакомый мужчина, вставая у дверей и загораживая мне дорогу.

– А вы кто? – посмотрела на него в упор.

Цепкий взгляд словно ощупал мою скромную особу. Старые, потрепанные джинсы, кроссовки на липучках, белая футболка выглядывала из-под расстегнутой ветровки. Как вчера вечером выскочила в больницу к отцу, в таком виде сюда и приехала, не тратя время на поездку домой. Подозрительный взгляд мужчины задержался на сумке внушительных размеров, висевшей на правом плече.

– Рита, в кабинет Ильи Дмитриевича нельзя сейчас, – поспешила вклиниться Ниночка.

– Это еще почему? – развернулась недовольно к секретарше.

Дружеских отношений с женщиной не сложилось. Она старалась мне понравиться, но я соблюдала дистанцию. Намерение выйти замуж за отца было написано крупными буквами на лбу секретарши. Если учесть, что она только на два года старше меня, то легко догадаться о ее меркантильном интересе в этом вопросе.

– Кабинет занят, – отвела глаза Ниночка и принялась усердно перебирать бумаги на своем столе.

– Что значит «занят»? – с негодованием спросила ее.

– Представьтесь, пожалуйста, – спокойно посоветовал незнакомый мужчина, преградивший дорогу.

– Может быть, вы объясните, почему я не могу пройти в кабинет отца? – резко развернулась к нему и направляя негодование на новый объект.

– В нем находится владелец компании, – самодовольство буквально сочилось в голосе мужчины.

– Господин Стрельников, это Маргарита, дочь Орлова Ильи Дмитриевича, – поторопилась предотвратить назревающий конфликт секретарша.

– Там Радов?! – почти выкрикнула окончательно взбешенная я, – Пустите меня! Наконец-то выскажу этому гаду все, что о нем думаю!

Оттолкнула в сторону мужчину, хотя он не собирался применять силу, и ворвалась в знакомый кабинет. Мужчину узнала сразу. Даже деловой костюм не смог изменить внешность сорок второго. Идеальная прическа, заставившая вспомнить о своей косматой голове, уверенная поза и направленный на меня взгляд хищника. Когда просматривала фотографии в интернете, часто замечала характерное выражение, направленное прямо в камеру. Еще подумалось, что он красуется необычным цветом глаз перед объективом. И вот сейчас на меня внимательно смотрели взглядом хищника, заинтересованно разглядывающего потенциальную жертву.

– Маргарита Орлова? – вежливо произнес мужчина модельной внешности, сидящий на месте отца, – Чем обязан неожиданному визиту?

От невиданной наглости задохнулась, и красная пелена пошла перед глазами.

– Вы! Вы разорили отца! Довели до инфаркта и теперь имеете наглость сидеть на его месте и спрашивать о моем визите? – с каждым словом негодования в голосе становилось все больше, – Да, кто вы вообще такой?!

– Рей Радов, – спокойно представился мужчина, словно его мало обеспокоили мои гневные вопросы.

– Что он вам сделал? Зачем нужно было разорять его? – не отдавая себе отчета, с каждым вопросом подходила ближе.

– Госпожа Орлова, не считайте меня каким-то монстром, – усмехнулся слишком красиво очерченными губами гад, – Это всего лишь бизнес.

– Сильно обогатитесь на продаже «Экро», перед этим выгнав с рабочих мест всех, кто много лет здесь работал? – подойдя вплотную к темно-коричневому столу, уперлась ладонями в поверхность и нависла над ним.

– Вы не тот человек, с которым буду обсуждать свой план обогащения, – он смотрел прямо в глаза.

И взгляд говорил, что в монстре, разрушившим жизнь отца, нет ни капли сочувствия или сострадания. Я для него никто и вся компания с несколькими сотнями служащих в офисе и несколькими тысячами рабочих на предприятиях ничего не значат. Радов изучал меня, как неизвестную новую форму жизни, которую он с удовольствием разложил на столе и препарировал, с намерением узнать тайные мысли, позволившие с ним разговаривать в подобном тоне. Но мне было все равно. Он тот, кто довел до инфаркта родного человека, разорил его, оставил ни с чем, а теперь собирается выкинуть сотрудников «Экро» на улицу в угоду своим желаниям.

– Я не считаю чужие деньги, – презрительно сообщила ему, – Мне лишь нужно посмотреть в глаза человеку, который ставит богатство выше жизни людей.

– И что вы хотите увидеть? – ирония, прозвучавшая в голосе, еще сильней подхлестнула.

– Раскаяние и пробудившуюся совесть, – с ненавистью выдохнула ему в лицо.

– Совесть для меня слишком дорогая вещь, – он явно забавлялся моим негодованием.

Сколько раз он видел возмущение, пока сколачивал состояние? Наверняка не я первая пришла к нему, чтобы высказать справедливые претензии в его адрес. Он слишком спокойно себя чувствовал под моим полыхающим гневным взглядом. А я вспоминала бледное лицо отца, лежащего на больничной койке, и не могла успокоиться.

– Подонок, – процедила сквозь зубы.

Резко развернулась и быстрым шагом направилась к двери.

– Госпожа Орлова, вы хотите вернуть компанию отцу? – вопрос, заданный мягким голосом, остановил у самой двери.

– Что? – повернула в его сторону голову, неуверенная, что не ослышалась.

– Отпустите ручку двери и присаживайтесь. У меня к вам есть деловое предложение, – тем же мягким тоном произнес Радов и указал рукой на кресло для посетителей.

– Что вы имеет в виду? – повернулась в его сторону, но не торопясь следовать приглашению.

– Не хотите идти мне навстречу, тогда я подойду к вам, – слегка улыбнулся гад и, поднявшись со своего места, направился ко мне, – Знаете поговорку про гору и Магомета?

Настороженно наблюдала за его приближением. Он шел свободно, уверенно. «Хозяин жизни» – говорят о таких. Но сирена внутри меня орала тревогой. Слишком сильный противник, опасный. Даже отец, всю жизнь посвятивший бизнесу, не смог выдержать атаку «акулы» бизнеса.

– Я вас слушаю, – сухо ответила, когда он подошел ко мне на расстоянии двух шагов.

Однако, мужчина не торопился ничего говорить. Его внимательный взгляд оглядывал мою фигуру, остановившись на растрепанных после ночевки в больнице волосах, затем задержался на мочке уха, где поблескивала сережка с крошкой бриллианта. Он сразу определил камень, хотя никто из моих знакомых не догадывался, предполагая обычную бижутерию. Скромные подвески отец подарил на шестнадцатилетие, смирившись с моим желанием носить украшения. Правда, я предпочитала что-то более броское, но отказаться от изящного украшения не смогла.

«Интересно, он сейчас прикидывает, как их с меня снять, чтобы совсем оставить без денег?» – невольно подумала, перехватив изучающий взгляд. Почему-то во мне жила твердая уверенность в намерениях гада низвести нас до нищеты.

– И как? – надменно спросила его, заставляя прервать откровенное рассматривание.

– Вы прекрасно выглядите для человека, проведшего ночь в больнице у постели отца, – ответил он совершенно серьезно.

Напоминание всколыхнуло новую волну ненависти к тому, кто стал причиной всех несчастий.

– Наслаждаетесь страданиями людей? Вам нравится причинять им боль, – вновь встретилась с холодным взглядом и сделала шаг назад, стремясь покинуть кабинет.

– Вы не выслушали предложение, – заметил Радов, заметив мое движение.

– Я в нем не нуждаюсь, – кинула ему, вновь развернувшись к двери.

– Я предлагаю вернуть «Экро», все предприятия и активы, – вкрадчиво произнес мужчина и слегка нагнулся ко мне, при этом пристально глядя в глаза.

– Вернуть? – недоверчиво переспросила, не сводя завороженного взгляда с красивого лица с аристократичными чертами.

На его губах играла едва заметная приветливая улыбка, серо-зеленые глаза смотрели зазывно, а от мужской фигуры веяло силой, уверенностью и опасностью. Хотелось принять вызов, брошенный мне, как женщине. Он словно сделал половину пути навстречу и ожидал, что подамся вперед, преодолевая оставшееся расстояние, и прикоснусь губами к его чуть приоткрытым губам, ожидающим поцелуя. Мужское обаяние влекло к себе, заставляло почувствовать призыв и влечение к нему. И я не могла не отозваться. Все во мне потянулось в страстном томлении испытать почти животное желание. Невольно качнулась вперед, буквально на какие-то несколько миллиметров, но он заметил, и в глазах вспыхнуло торжество, мгновенно отрезвившее.

Черт, вот гад! Знает, какое влияние оказывает на женщин и сейчас бессовестно им воспользовался, торжествуя в очередной раз победу. Сколько затуманенных взглядов, обращенных на Радова, видела в интернете? Даже признанные красавицы, уверенные в себе бизнесвумен сходили с ума, едва попадали под очарование негодяя. И сейчас он торжествовал победу над студенткой, москвичкой, самой обыкновенной девчонкой.

– Вы говорили об «Экро», – мгновенно нахмурилась я, мысленно надавав себе пощечин.

– Совершенно верно, – чуть качнулся вперед Радов, подтверждая свои слова.

– В чем заключается ваше предложение? – мысленно старалась прикинуть варианты.

Даже представить не могла, что можно ему предложить, дабы заинтересовать акулу бизнеса. По словам отца, продано абсолютно все. Не сережки же с крошками бриллианта, в самом деле, могут его заинтересовать?

– Я предлагаю «Экро» в обмен… – многозначительно замолчал Радов.

– В обмен на что? – подозрительно уставилась на него.

– На договор, – спокойно ответил он и выпрямился.

Только сейчас поняла, насколько не хватало воздуха, пока он стоял рядом, слегка наклонившись. Я не согнулась и не стушевалась от его близкого соседства, но и не могла не обратить внимания, как он подавлял.

Радов развернулся и направился к столу. С подозрением следила за его уверенными движениями, ожидая новой неприятности.

– Маргарита Ильинична, вы сейчас потрясали громкими словами о совести, раскаянии и напоминали о семьях сотрудников, проработавших с вашим отцом, – в голосе отчетливо свозило самодовольство, – Так вот предлагаю исправить ситуацию и переложить на ваши, как я уверен, благородные плечи решение всех проблем.

Вступление уже не понравилось. Если он хотел кинуть мне в лицо обвинения, выдвинутые против него, то он ошибся адресом. Я-то точно в развале «Экро» и разорении отца не принимала участия, в отличие от него.

– Что за договор? – спросила, наблюдая, как он берет со стола лист бумаги и разворачивается вновь ко мне.

– Ознакомьтесь, – спокойно предложил Радов и протянул лист с отпечатанным текстом.

«Я, Рейнальд Т. Радов, передаю компанию «Экро» со всеми активами и пассивами Орлову Ильичу Дмитриевичу в собственность и подтверждаю, что не имею никаких претензий, при условии выполнения своей части договора Маргаритой Ильиничной Орловой.

Я, Маргарита Ильинична Орлова, обязуюсь месяц жить с Рейландом Т. Радовым, исполняя обязанности любовницы по первому требованию.»

В глазах от невероятной наглости все поплыло, и красный туман застил глаза. Подняла на него тяжелый взгляд.

– Это что? – придушенным от бешенства голосом спросила гада.

– Договор, – спокойно ответил он мне, – Выполнив условия, вы вернете компанию отцу, а сотрудники не потеряют работу. Или ваши высокие слова о совести и порядочности лишь сотрясание воздуха? Теперь выбор за вами.

– Подонок! – выдохнула я, и хлесткий звук пощечины раздался в кабинете.

Ладонь горела после удара, а мне хотелось выцарапать ему глаза. Смяла бумагу с предложенным мерзким договором и кинула ему в лицо.

– Я так и думал, – раздался довольный голос в спину, – Легко обвинять человека в непорядочности, если сам не собираешься брать ответственность за других. Идите, и пусть совесть не мучает, если она у вас, разумеется, есть.

Со всей силой сжала ручку двери, дернула ее на себя и выскочила в коридор.

– Ублюдок! Тварь! – не сдерживаясь, высказала вслух свое отношение к Радову, выбегая в приемную, где встретилась с перепуганным взглядом Ниночки, – Чтоб ты сдох, гад!