Читать книгу: «Где живёт розовый лис», страница 2

4
Артемий

Чиа не стала открывать глаза. Вместо этого она задержала дыхание и начала считать, пытаясь успокоиться. Привычка, которую девочка выработала в детстве. Она задерживала дыхание, когда сильно волновалась, тревожилась о чём-то или боялась. А такое бывало постоянно. С ней обращались только плохо. Чиа уже давно не ждала ничего хорошего. Она задержала дыхание и начала считать: «Один… два… три». Она собиралась считать, пока не пройдёт страх. Испуг. Недоверие. Ей нужно было убежать из этого дома. Она не просила возвращать ей зрения. Оно пугало, смущало, потрясало и восхищало. Но дом, Артемий… и так много всего, чего она не ожидала и не понимала.

Чиа побежала вниз по ступеням, не считая их, всё ещё крепко зажмуриваясь. Она споткнулась, пролетела в воздухе и со всего размаху села перед лестницей. Платье порвалось, кожа ободралась, мысли неслись вихрем.

Задержать дыхание сегодня нисколько не помогало.

Что же ей делать? Оставаться или убежать? Мозг взрывался от света и цвета и жаждал большего. А в мыслях был только страх. Страх оставить Виолу без помощи.

– Вернись, Чиа. Пожалуйста, вернись.

Артемий звал её. В его голосе звучали доброта и забота. Девочка ещё плотнее зажмурилась. Что-то твёрдое и сильное обхватило её за пояс. Это произошло слишком быстро, чтобы она успела вырваться. Да у неё бы и не хватило сил.

– Мне нужно идти домой. Здесь мне не место. Всё это волшебство… А я слепая… Я должна оставаться слепой. – Чиа почувствовала, что её подняли высоко над землёй. – Опустите меня. Пожалуйста, опустите меня.

Девочка открыла глаза, любопытство и страх встретились, точно старые друзья. Она завизжала пронзительно и душераздирающе, как сова в ночи. Чиа не собиралась визжать. И завизжала она не от того, что её подняли над землёй. И не от того, что поднял её Артемий.

Она завизжала, когда увидела, что Артемий – дерево! Высокое лесное живое дерево! И одна из его многочисленных длинных ветвей обвивалась вокруг её талии.

– Я отнесу тебя обратно в дом. Прости, пожалуйста, что не предупредил, до того, как к тебе вернулось зрение, – сказал Артемий.

Чиа, всё ещё была очень напряжена, её ум судорожно искал ответы. Но она позволила Артемию внести себя в дом. Когда прохладный ветерок сменился теплом и двери за ней закрылись, девочка ахнула от восторга при виде того, что её окружало. И не могла не ахнуть. Несмотря на всё происходящее, комнатой можно было только любоваться и восхищаться.

– Я очень извиняюсь, что не предупредил тебя, что я дерево. Это не так-то просто и легко объяснить. Очень бестактно с моей стороны. – Артемий аккуратно опустил Чиа.

Девочка распахнула глаза, как ребёнок перед рождественской ёлкой. Усилием воли она заставила себя не вертеться. Ноги так и рвались обратно к двери убежать. Но Чиа убедила себя остаться на месте. Сердце, казалось, несколько раз замирало, пока глаза жадно впитывали всё, что видели вокруг.

Перед ней стоял Артемий. Который действительно был деревом. Он был гораздо больше, чем можно было представить по его голосу. Огромный и величественный. Бледно-коричневый ствол был покрыт слоями корявой, похожей на бересту коры, которая местами свисала как украшения на рождественской ёлке. В центре ствола было словно выточено лицо – нос, рот, два глаза, в которох блестели искорки смеха и света. Точно две мерцающие звезды.

– Какого цвета у тебя глаза? – спросила Чиа.

– Голубые, как небо.

Девочка оглядела ствол. Артемий был таким высоким, что макушки не было видно. Бесчисленные ветки простирались вширь, и непонятно было, как они умещаются в доме. Листья самых разнообразных оттенков тихо шелестли, а соцветия роняли лепестки, будто ветерок подговаривал их освободиться.

– Я удивил тебя. Ты не рада, что зрение вернулось? – тихо сказал Артемий. Почти шёпотом.

Чиа моргнула несколько раз. Это произошло непроизвольно. Она хотела заговорить, но не могла отвести взгляд от голубых глаз Артемия. Мысли путались и переплетались, как ветки дерева, что стояло перед ней.

– В этом доме волшебство. Которое тебе ещё надо будет понять. Я всё объясню в своё время. А сначала, пожалуйста, просто порадуйся чудесам, – он обвёл длинными ветвями огромную комнату вокруг них.

О, какую комнату!

Чиа погрузилась в ощущения, особенно зрительные. Девочка так истосковалась по свету, цвету и движению. Она видела! Великолепный вид, открывшийся перед ней, восполнил мрак всех предыдущих лет. От чудесности и волшебности окружающего точно волны проходили по телу. Чиа как будто была не в себе. Ничего подобного она никогда себе даже не воображала.

Комната простиралась в стороны и ввысь, словно была отдельным миром. На потолке, или на том месте, где он должен был быть, поблёскивало озеро искрящейся воды. Чиа была уверена, что ей всё это кажется. Что, как обычно, она это себе представляет, чтобы уйти от реальности. Если это сон, то её поражала собственная фантазия. У девочки перехватило дыхание при виде перевёрнутого водопада, который стекал прямо в озеро на потолке, заставляя воду бурлить. В животе у неё тоже бурлило от этого вида.

Как всё это было возможно?

– Ты не видела всего. Вперёд, исследуй! – голос Артемия звучал ободряюще и наполнял её силой и отвагой.

С Чиа двано никто не был так добр. Она бросилась к дереву и обхватила его, насколько хватило рук.

– Спасибо!

– Давай помогу тебе получше всё разглядеть, – ответил Артемий и снова аккуратно обхватил веткой Чиа за талию.

– Прости, если я тяжёлая.

– Чепуха! Ты слишком лёгкая. Я тебя накормлю и вымою, обещаю, но сначала… Посмотри, какой вид перед тобой!

Он поднял Чиа повыше, чтобы она могла полюбоваться. И девочка, чувствуя себя бабочкой, раскинула руки точно крылья. В животе похолодело и по спине побежали мурашки – она не стала сопротивляться этим ощущениям. Под ней открывалось чудесное место, какого она в жизни не видела. Эта комната была больше тысячи бальных залов вместе взятых. Пол покрывал мох, такой мягкий, что напоминал воздушный зефир. Насыщенно зелёный, пышный, бархатистый. Ей захотелось вернуться на землю, чтобы провести по мху пальцами. Поваляться и порезвиться, как она делала, когда была маленькой и беззаботной.

Мох был усеян цветами и мухоморами, гораздо крупнее обычных, и маленькими разноцветными вигвамами, которые выглядели так, будто были сделаны из коры Артемия. Чиа не знала названия цветов, кроме зелёного, но они нравились ей все. И, правда, не только зелёный ощущался как свежеиспечённый хлеб с маслом и мёдом, но и все остальные цвета.

А ещё в комнате была горка-тоннель! Чиа не сомневалась, что это самая длинная горка в мире. Она петляла по пространству комнаты точно гигантский удав и заканчивалась на большой песчаной площадке, где мягкие блестящие песчаные замки сверкали, как будто были сделаны из алмазной крошки, а не песка.

– Что это за место? Я не… на Небесах, надеюсь?

– Оно так же реально, как мы с тобой и находится здесь, на планете Земля. Ты жива и совершенно точно не спишь, – ответил Артемий, поднимая её ещё выше.

Чиа потянулась руками и осмелилась прикоснуться к водному потолку. Прохладная влага успокоила ноющее сердце и взбудораженный ум. Вода была настоящей.

– Что это? – Чиа в восторге указала на большие бумажные треугольники, проплывающие мимо. К каждому был приделан верёвочный хвост, украшенный лентами. Девочку заворожили красота и плавные тихие движения, хотя ветра в комнате не было.

– Это воздушные змеи. Ты никогда их не запускала?

– Нет. – Чиа начала понимать, как много она пропустила в жизни.

– Обязательно запустишь. Всё в своё время. Но где мои манеры? Ты, должно быть, проголодалась. Конечно, ты голодна. Давай я дам тебе поесть, пока не вернулись Джереми с Хайди.

Артемий бережно опустил Чиа обратно на землю.

И та внезапно опомнилась. Отогнав восторг и наслаждение, она топнула ногой по мху, очень злясь на себя. Ей не следует радоваться. Ей надо помочь своей сестре Виоле.

– Пип! Где ты? Я потеряла Пипа. Какой же я никчёмный, никчёмный человек.

– Зачем ты так говоришь? Ты – прекрасный человек.

– Нет, совсем не так, сэр. Я ужасная. И не заслуживаю этого прекрасного места. Мне не следует здесь быть. Думаю, мисс Роберта встретила не ту девочку. Вам лучше вернуть меня в шахты. Там моё место.

– Вздор! Я не понимаю, почему ты так думаешь о себе. Ты – добрая, чуткая, милая.

Чиа проглотила слова Артемия как твёрдые орехи, которые царапают горло, когда их ешь. Она стала думать о том, что бросила сестру, и как разозлится Присцилла, когда обнаружит, что её нет в шахте. Девочка закрыла глаза, чтобы не наслаждаться красотой вокруг.

– Открой глаза, дитя. Будь добра к себе.

Чиа почувствовала небольшой ветерок на лице. Она приоткрыла один глаз и увидела Артемия, который покачивался перед нею. Его лицо было на уровне её лица.

– Хороший человек на первое место всегда ставит других. Я не могу больше задерживаться здесь. Мне надо спасти сестру. И я не верю, что вы можете мне помочь. Пожалуйста, верните меня назад. Пожалуйста!

– Чепуха! Сначала надо научиться любить себя. И заботиться надо сперва научиться о себе, потом обо всех остальных.

Чиа не поняла. Поставить себя на первое место? Это значит, что она эгоистичная и недобрая.

Артемий откашлялся и нахмурился.

– Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему твоя сестра не потрудилась помочь тебе? Ты уверена, что она заслуживает твою помощь?

Чиа отступила назад и скрестила руки на груди.

– Конечно, заслуживает. О, Хитченс рассказывал о ней ужасные вещи. Но всё это неправда. Она пришла бы спасти меня, я в этом уверена, если бы только у неё появилось время. Но она всегда занята всеми этими праздниками, которые ей приходится устраивать. Она же хозяйка дома, как можно её винить. И… о, её платье! – Чиа взглянула на платье, измазанное кровью и грязью. – Я совершенно его испортила!

Артемий покачал ветвями, как бы не соглашаясь с ней.

– Чиа, ты должна поставить себя на первое место прежде всего. Ты очень особенная. А Виоле нужно понести ответственность за свой выбор и действия.

Чиа нахмурилась:

– Нет, простите, сэр, но для меня невозможно поставить себя на первое место. Я этого не сделаю. Не смогу. Пип? Куда ушёл мой утёнок? Пип!

Чиа огляделась, пытаясь разглядеть утку среди цветов, птиц и бабочек, которые вдруг появились, казалось, из ниоткуда. Это было восхитительно. И уводило напрочь от того, что сказал Артемий. Девочка зажмурилась снова и громко приказала утке вернуться:

– Пип! Иди сюда! Иди сюда, говорю!

– Иду! Иду! Здесь уже!

Чиа открыла глаза так резко и широко, что они чуть не вывалились из орбит. Она посмотрела налево. Потом направо.

– Кто это сказал?

– Я сказал! – Пип шёл к ней вперевалочку и махал ей одним крылом.

– Ты можешь говорить? У меня, наверное, столько серы в ушах, что мне слышится что-то. Я брежу. Этот дом мне не на пользу.

Чиа привалилась спиной к мухомору.

– Я ни за что, никогда отсюда не уйду, Чиа. Никогда. Если это рай, то самое большое счастье – умереть. Ради того, чтобы остаться здесь, я готов рисковать попасться в зубы этому ужасному лису, – сказал Пип.

Чиа покачала головой. Снова происходило что-то волшебное, заставляя её нервничать. Сначала она прозрела, а теперь её утка заговорила.

– Какой лис?! – воскликнула девочка.

Артемий раскачивался из стороны в сторону, улыбаясь так широко, что, казалось, рот у него выползет за пределы ствола.

– Тебе станет лучше, когда ты съешь что-нибудь и примешь приятную тёплую ванну.

Чиа постукивала ногой и размышляла, что лучше – уйти или остаться. Ей не хотелось слишком удобно устраиваться в этом странном волшебном доме. Ей нужно было направить все силы на спасение Виолы и ни на что не отвлекаться.

– Пожалуйста, Чиа. Можем мы чего-нибудь поесть? Пожалуйста?

Чиа посмотрела в большие глаза Пипа. Её утёнок разговаривал с ней. И был таким милым! Сейчас он опустил голову и выглядел очень грустным. Девочке не хотелось его огорчать.

– Может быть, совсем немножко. Быстро. А потом либо нам помогут спасти Виолу, либо мы уйдём и справимся сами. Согласен?

– Ура! – Пип вылетел у неё из рук и захлопал крыльями, как будто за ним действительно гналась лиса. Он повернулся к Артемию. – Чем угостишь, великан? Я умираю с голода!

Артемий помахал ветвями, точно был джинном, который собирается исполнить желание.

– Я рад предложить вам всё, что только пожелаете. Не будете ли вы так любезны и не оторвёте ли кусок бересты от ствола, мистер Пип?

Переваливаясь из стороны в сторону Пип подошёл к огромному дереву, которое возвышалось над ним, и оторвал клювом немного похожей на бумагу коры со ствола Артемия. Потом положил её на землю и посмотрел на дерево в ожидании дальнейших указаний.

– Я сказал, что умираю с голода, верно? Не то чтобы я сильно любил кору, хотя, готов поспорить, она вкусна для дятла.

Артемий ещё сильнее замахал ветвями.

– Мне бы в голову не пришло тебя разочаровать. Скажи бересте, что ты хочешь съесть. Вот и всё.

– Правда? Эй, Чиа, смотри на меня. Я волшебник. Мне два бутерброда с червяками, с салатом вместо хлеба, порцию жареной картошки и шоколадный коктейль. И ещё клубничное мороженое.

– Пип! Нельзя просить так много! – Чиа не верила своим ушам и глазам. Кусок бересты запрыгал, как будто не мог решить, где ему остановиться и вдруг превратился в маленький деревянный столик, на котором оказалась вся та еда, что попросил Пип. В одно мгновение.

– М-м-м. Вот это вкуснота! Я действительно умирал с голода. Кто вообще ест сухари? Хитченса надо повесить вниз головой и вытрясти из него всю дурь. Всем известно, что хлеб вреден для уток. Ммм! Восхительно!

– Твоя очередь, Чиа. Оторви кусок бересты и попроси то, чего тебе хочется, – сказал Артемий.

Чиа потёрла подбородок, не зная, что просить. Она чувствовала себя виноватой, но очень хотела есть. Разве нельзя ей немного порадоваться? Совсем немного?

Девочка протянула руку, попутно изумляясь оттенкам цвета, который, как она полагала, был коричневым. Потом осторожно отделила маленький кусочек бересты.

– Тебе не больно?

– Нисколько. А теперь проси, чего хочешь. И, пожалуйста, побалуй себя. Ты это заслужила.

Чиа так не считала. Она должна спасти Виолу, и есть сейчас – будет неблагородно и эгоистично. Но в желудке урчало от голода.

– Чашку овощного супа, если это не чересчур много, чтобы просить.

Береста несколько секунд лежала неподвижно, как будто для неё было слишком сложно приготовить суп. Но потом затанцевала как живая и превратилась в маленький столик. Белая чашка с дымящимся супом появилась точно из воздуха.

– Это действительно всё, чего ты хочешь? Ты можешь попросить пирожное, мороженое, конфеты. Горячий хлеб и…

– Не важно, чего я хочу. Этого достаточно. И больше, чем я заслуживаю.

Чиа встала перед столом, который был как раз подходящей для неё высоты и глотнула ложку горячего супа. Он нежно скользнул по горлу и согрел её изнутри.

– Как вкусно! Тысяча похвал повару!

Девочка собралась было сделать второй глоток, но вместо этого схватилась за грудь и с плеском уронила ложку. Маленькое яркое непонятное существо прыгнуло к ней из ниоткуда. Чиа схватила ложку и направила её на похожего на лису зверька.

– Стой, не то я… я…

– Чиа, это… – но Пип не успел объяснить.

– Ах ты, грязная девчонка! Я знал, что не следует тебя впускать. Подумать только, я столько сил потратил, чтобы ты встретилась с Клэриэль, а чего ради? Отправь её прочь, Артемий, я требую, а утку оставь мне!

Пип спрятался под свой стол.

– Назад, сумасшедшая розовая лиса! Я никому не достанусь на ужин! – крикнул он, одновременно пытаясь проглотить червяков, свисающих с его ключа..

– Джереми? Ты Джереми? – в изумлении произнесла Чиа. Теперь она узнала голос, который слышала раньше. Ей с трудом верилось в происходящее. Вот что Пип имел в виду, говоря о лисе. Джереми был лисом. Ярко-розовым лисом.

Артемий покачался, опустил ветку и обхватил ею лиса, который выглядел так, будто сейчас набросится на утку. Он поднял его с земли, пока тот брыкался и вопил в знак протеста.

– Пусти меня к утке. Если я розового цвета, это не означает, что я не могу с тобой подраться. Опусти меня, Артемий. Эта утка обязана стать моим ужином! – Лис повернул заострённую мордочку к Чиа. – И ты! Тебе вернули зрение! Теперь у тебя есть говорящая утка. Так, убирайся! Чего ты торчишь здесь?!

– Джереми, это уже слишком, – сказал Артемий и опустил маленького розового лиса в извилистую горку-трубу. – Мои извинения, теперь он безвреден, уверяю вас.

Чиа это не убедило. Джереми не сказал ни одного доброго слова с тех пор, как она тут появилась.

– Я съем твою утку, когда выберусь отсюда-а-а-а! – раздался гулкий крик Джереми из тоннеля.

– Съест меня? Помогите! Помогите! Я в смертельной опасности! – Пип прыгнул на руки Чиа и захлопал крыльями вместо того, чтобы как обычно затихнуть.

– Всё хорошо. Я не дам тебя в обиду. Обещаю, – успокаивала она его.

Пип высунул голову и огляделся вокруг, не выбрался ли Джереми на свободу.

– Не отпускай меня. Никогда. О… хотя, знаешь что, отпусти меня. Поставь меня на землю, сейчас же.

Чиа не понимала, что происходит с Пипом. Казалось, он сам не знает, чего хочет.

– Чиа, Чиа, Чиа. Опусти меня… Я думаю. Я думаю. Я думаю… Я ВЛЮБИЛСЯ! – Сказал Пип, отчаянно хлопая крыльями, пока Чиа не выпустила его.

Что случилось с её утёнком? Но тут она увидела её. Ещё одну утку. С цветными перьями и самыми большими на свете глазами. Чиа засмеялась. Она не смеялась так давно, что уже забыла, какое ощущение возникает при этом в животе. Оно было приятным.

– Артемий, – произнесла уточка. – Клэриэль хотела бы встретиться с девочкой. – Она хлопнула длинными ресницами и посмотрела вниз на мох, избегая взгляда Пипа.

– Спасибо, Хайди! Думаю, Чиа необходимо прежде принять ванну и привести в порядок платье. Чиа? – произнёс Артемий тихо, почти шёпотом. – Клэриэль может помочь тебе спасти сестру. Именно ради Клэриэль Роберта принесла тебя сюда. У неё есть ответы на все твои вопросы.

Чиа села на мухомор, дрожа от нетерпения. Могла ли какая-то там Клэриэль действительно ей помочь? Следует ли доверять этим незнакомцам? Чиа нервно теребила платье. Стоит рискнуть, решила она, если есть возможность спасти сестру.

– Я бы встретилась с ней прямо сейчас.

– Ты ни с кем не встретишься без ванны, – сказала Хайди, направляясь к ней – вразвалку, но очень решительно.

– Оставь её. Искупай меня. Искупай меня! – Пип засеменил к ним, как цыплёнок, он хлопал крыльями и красовался перед Хайди.

Утиные щёчки Хайди немного побледнели. Она посмотрела в сторону, делая вид, что не замечает Пипа.

– Обещаю, как только ты искупаешься, то сразу сможешь встретиться с Клэриэль, – сказал Артемий. – Мы оставим вас наедине.

У Чиа желудок свело. Кем бы или чем ни была Клэриэль – сможет ли она действительно помочь Виоле? Девочка утёрла набежавшие слёзы и посмотрела, куда зашагал Артемий. Он подошёл к огромному овальному зеркалу на стене, размером с целое озеро, и как ни в чём не бывало прошёл сквозь него, оставив после себя лишь кружащиеся в воздухе цветочные лепестки. Чиа была потрясена. Джереми, дикий, измученный лис, поплёлся за ним. Он выглядел оглушённым и потерянным, когда выкатился из длинной закрученной горки. Зверёк потряс лапой, словно хотел погрозить маленьким лисьим кулачком. Увидев это, Пип с жалобным кряканьем снова запрыгнул Чиа на руки. Но Джереми уже прошёл сквозь жидкое зеркало вслед за Артемием. И хотя в комнате всё ещё чувствовались отголоски его угроз, девочка вперые почувствовала надежду в сердце и мыслях.

– Не волнуйся, дружок, – сказала она Пипу. – Нам очень скоро помогут, и мы уйдём. Я не позволю Джереми тебя съесть. Обещаю.

Чиа огляделась. Странное чувство охватило её – так всё переменилось всего лишь за несколько коротких часов. Она находилась на Лилли-Пилли-Лейн, 66 и чувствовала, что в этом доме ещё полно секретов, которые ей предстоит раскрыть. Он был как будто живой. И словно манил её остаться. Точно это был её дом. По крайней мере впервые за долгое время Чиа почувствовала себя дома.

5
Клэриэль

Чиа посмотрела на пол, который всё ещё был густо покрыт мхом, хотя Артемий вышел из комнаты. Она первый раз заметила, что кроме входной в комнате не было других дверей.

Чиа была так занята мыслями о Виоле, вернувшемся зрении и так поражена странными существами, которых здесь встретила, что забыла спросить, что это за волшебство. Как оно вообще возможно? На что оно ещё способно? Если мисс Роберта принесла её сюда, разве не может она спасти и Виолу?

Чиа подошла к зеркалу. Пальцы скользили по гладкой поверхности, но не проходили сквозь него, как это получилось у Артемия. На ощупь оно было твёрдым и непроницаемым. Девочка задержалась, рассматривая своё отражение. Она никогда не видела себя в зеркале раньше. Чиа не знала, как выглядит. И не знала, как выглядит Виола. Они были одинаковые, но она никогда не видела сестру. Только трогала её лицо. Чиа придвинулась ближе и сморщила нос – на её вкус он был слишком широкий и плоский. Выдвинула вперёд подбородок – ей не понравилось, какой он длинный и заострённый. А глаза были тёмными и унылыми. Она нахмурилась, глядя на своё отражение, и снова подумала про Артемия с Джереми, которые прошли сквозь это зеркало.

– Как он это сделал? Как он прошёл сквозь зеркало?

– Артемий может делать то, чего другие не могут, – ответила Хайди.

– Ты не только прекрасна. Ты ещё и умна! – произнёс Пип, глядя на Хайди. Из его глаз разве что сердечки не сыпались.

Чиа покачала головой. Она очень хотела, чтобы кто-нибудь ответил на её вопросы.

– Что это за волшебство? Почему дерево и лис могут говорить? Что это за дом?

– Это Лилли-Пилли-Лейн, 66. Самое волшебное место на свете. То есть было, пока не произошло ты знаешь что. Отойдите к стене, мисс. Я сделаю вам ванну.

– Я отойду куда угодно ради тебя, – сказал Пип, споткнулся и упал на розовый куст, усеянный шипами. Он улыбался Хайди так, точно ему нравилось, как шипы впиваются в его нежный пух.

Чиа взяла своего влюблённого утёнка и отошла к стене, недоумевая, что Хайди имела в виду, когда сказала про дом.

– А что значит, дом был волшебным? – спросила она. – То есть ещё более волшебным? И что именно произошло? Расскажи мне больше. Пожалуйста!

Хайди в ответ с щелчком захлопнула клюв и сильно захлопала крыльями. Будто из ниоткуда посыпалась розовая пыль. Чиа закашляла, не понимая, что это за порошок и откуда он взялся. Девочка чихнула. А потом случилась ещё более странная вещь. Комната завертелась. Но не стены, а только пол и потолок. Чиа пыталась рассмотреть и понять, что происходит. Её снова переносили в какое-то новое место? Всё смешалось, образуя цветной калейдоскоп.

И так же резко, как комната начала вращаться, она остановилась. Только теперь трава, мох, деревья и мухоморы были на потолке. А озеро с водопадом оказались внизу.

– Помогите! Мне дурно! – закричал Пип.

Чиа прижала его к себе.

– Всё хорошо. Уже всё остановилось. Оглянись вокруг. Это невероятно.

– Оставлю вас вдвоём, искупайтесь быстренько, и я вернусь за вами через несколько минут, – Хайди с лёгкостью прошла сквозь зеркало.

Чиа отпустила Пипа, который полетел к зеркалу с яростной решимостью последовать за ней. Но наткнулся на преграду и отскочил от неё.

Чиа стянула красные резиновые сапоги и прыгнула в воду прямо в платье и гольфах. Никогда она ещё не была так благодарна воде. Это было божественно – плавать и снова чувствовать себя чистой. Она желала этого гораздо больше, чем могла представить.

Разноцветные потоки поднимались из глубины и омывали её, удаляя грязь без необходимости тереть себя мочалкой дочиста.

– Какие это цвета, ты не знаешь, Пип?

– Цвета? Конечно, знаю. Вот это жёлтый. А это оранжевый. Фиолетовый. Синий. Коричневый. Красный. Этот уродливый цвет – розовый, как у той противной лисы.

– О, розовый прекрасен. Все прекрасны! Я многое пропустила, пока была слепа. Я очень-очень счастлива, что теперь могу видеть! – Чиа была так ошеломлена всем увиденным, что забыла порадоваться возвращению зрения.

Она плавала в озере, заставляя разноцветные струи расступаться, кувыркалась, делала сальто, пускала пузыри под водой. Маленькие белые сияющие рыбки проносились мимо и щекотали её плавниками. Она смеялась, выдувала пузыри в цветные струи, подгоняя их. Девочка была готова взорваться от счастья.

Но Виола… Нужно было сосредоточиться на сестре. Что, если это место придумали специально, чтобы её отвлечь? Что, если Присцилла устроила всё это, чтобы избавиться от неё? Но Присцилле нужно было, чтобы Чиа сидела в шахте и искала её драгоценные алмазы. Их она желала больше всего на свете. Не может быть, чтобы она отправила Чиа сюда. Разве не так?

Ум её был в смятении. Девочка не знала, кому доверять. А доверять себе она не умела. Но она доверяла своему отцу. Одним из её самых ярких воспоминаний было то, как он говорил ей всегда заботиться о Виоле. Чиа выскочила из воды, отгоняя радость и снова погружаясь в привычное чувство вины. Она не может больше тратить время на удовольствия.

– Пип, надо возвращаться к делу. Хватит веселья.

Пип выглянул из воды с рыбкой в клюве.

– Пип!

– Что? Я страшно проголодался.

– Ты только что ел!

Пип переваливаясь вышел из воды и отряхнулся – разноцветные брызги разлетелись в разные стороны.

– Я влюблён, Чиа. Никогда ещё так никого не любил. Из-за этого всё время хочу есть. Кроме того, я немного худой, тебе не кажется? Кому понравится тощая утка. – Он отряхнул упитанное брюшко и уселся на свой разноцветный зад.

Чиа покачала головой, глядя на своего несчастного друга. До того, как он заговорил, она даже не представляла, насколько он чувствителен.

– Ой, посмотри на меня! И на моё платье! – Чиа не только мгновенно высохла, как вышла из воды, но и все её порезы и синяки зажили. А платье снова сияло белизной, и на нём не было ни единой дырочки. Девочка чувствовала себя созданной заново – тело, платье, даже решимость. Всё, кроме носков, которые остались грязными, дырявыми, а теперь ещё и мокрыми. – Здесь столько волшебства, что мне страшно.

– Это чудесно! – возразил Пип и потряс сухим хвостиком в воздухе. – Я никогда ещё не выглядел так хорошо!

Как только Чиа натянула свои красные сапоги, раздался рокот, вода забурлила и задрожала.

– Озеро снова поднимается, – догадался Пип, закрывая глаза и прижимаясь к стенке.

Комната завертелась и через несколько секунд озеро опять было на потолке, а заросли мха внизу.

– Не уверена, что когда-нибудь к этому привыкну, – сказала Чиа. – Дом, как будто чувствует и что-то знает.

Но она была рада увидеть Хайди, вернувшуюся в комнату сквозь зеркало.

Пип ожил, закувыркался точно профессиональный воздушный гимнаст. Он приземлился на живот у ног Хайди, поднял голову и с обожанием уставился на неё:

– Моя восхитительная королева! Моя сладкая принцесса! Моя нежная утка!

Хайди повернулась к нему спиной и объявила:

– Следуйте за мной. Клэриэль сейчас вас примет.

Чиа почувствовала, что волосы у неё на голове приподнимаются, как балерина на носочках. По спине словно прошёл электрический ток. Была ли она обеспокоена? Возбуждена? Испугана? Девочка не знала, кем или чем окажется Клэриэль, но, надеялась, что она будет тем человеком, который им поможет.

– Она перенесёт сюда Виолу для меня?

Ничего не сказав в ответ, Хайди исчезала в зеркале.

– Подожди, вернись! Мы не можем пройти сквозь зеркало! – крикнула Чиа. Она даже не надеялась, что тоже сможет так легко проскользнуть сквозь стекло.

Пип вскочил на свои перепончатые лапки и как зачарованный пошёл за Хайди, растворяясь в зеркале – сперва грудь, а потом полностью исчез из виду. Серебряная поверхность расступилась, словно желе, а потом снова стала ровной и твёрдой.

Чиа нервно сглотнула. Что она скажет Клэриэль? Как убедит её помочь своей сестре? Клэриэль – тоже дерево? Или утка? Или лиса? А, может, человек, как Чиа?

– Ты многое теряешь, Чиа. С этой стороны зеркала даже лучше! – раздался голос Пипа из-за стены.

Чиа набрала побольше воздуха, задержала дыхание для храбрости и побежала к зеркалу вперёд головой, надеясь, что оно её пропустит. Это было похоже на движение сквозь мёд, тягучий, липкий и вязкий. Когда она очутилась с другой стороны и увидела мир вокруг, то ахнула от потрясения, восторга и удивления.

С этой стороны всё выглядело, как и должно выглядеть в доме. Чиа стояла в длинном зале. Стены были обиты деревянными панелями, а пол – такого же цвета паркетом. С белого потолка свисали люстры, украшенные сверкающими кристаллами. Декоративные столики, которые опирались на фигурки крылатых ангелов, тянулись вдоль обеих стен и создавали атмосферу уюта. Нежный туман клубился у её ног.

– Какой это цвет?

– Золотой, – ответил Пип, указывая на статуи, люстры и туман. – Ну разве не великолепно?!

– Я никогда в жизни не видела ничего более чудесного, – ответила девочка, проводя пальцами по золотым фигурам, погружая их в волшебный туман.

– Пойдёмте. Клэриэль не любит ждать, – Хайди торжественно направилась вперёд.

Чиа задумалась, почему утка была такой серьёзной и хмурой. Здесь было волшебно и необыкновенно. Чего ещё можно было желать, как не жить и служить в таком месте?

Она подхватила Пипа на руки и проследовала за Хайди до конца зала. Здесь не было ни дверей, ни окон. Никакой возможности побега. Только ещё одно зеркало, такое же, через которое они прошли.

– Пройдите сквозь зеркало, и за ним вы встретите Клэриэль. Я подожду здесь.

– Я лучше подожду с тобой, любовь моя, чтобы тебе не было одиноко, – сказал Пип. Он заёрзал, пытаясь высвободиться из объятий Чиа.

Но она держала его крепко.

– Думаю, тебе лучше пойти со мной.

Чиа, сама не понимая зачем, сделала реверанс Хайди, закрыла глаза, привыкшие к темноте, и быстро прошла сквозь зеркало. На этот раз она чувствовала пощипывание и покалывание по всему телу, как будто зеркало тянуло её вперёд.

Девочка вышла с другой стороны и открыла глаза. Вокруг была чернота. Чернее, чем её слепота. По спине побежали мурашки и так осязаемо, что Чиа подумала – не пауки ли по ней ползают.

– Чиа, мне страшно, – хныкнул Пип будто маленький ребёнок.

– Мне тоже, Пип. Но мы должны попытаться помочь Виоле. Мы храбрые.

В воздухе вдруг возникла точка света, к огромному облегчению Чиа. Она медленно разрослась, осветив что-то похожее на простыню или занавес посреди круглой комнаты. Это не соответствовало ожиданиям Чиа и волшебству остальной части дома. Простыня была повешена неаккуратно, можно было разглядеть верёвки, на которых она держалась.

– Добро пожаловать! – прогремел женский голос, чёткий и властный. Звук его эхом отозвался от круглых стен. Пип спрятал голову Чиа под мышку.