Читать книгу: «Под знаком OST. Книга 3», страница 2

– С кем имею честь говорить?

Муся протягивает записку майору Ветрову.

– Я Мария Растопчина. (пауза) Ваша знакомая Тамара просила помочь.

– Подождите в коридоре.

Она вышла в коридор, через минуту вышел и он сам, закрыл кабинет, и через минуту они зашли в кабинет к Мыскиной.

Увидев старшего по званию, Мыскина встала у своего стола, Ветров ее строго отчитал.

– Как же вы могли, товарищ Мыскина, так халатно отнестись к данной ситуации? Вы для чего отбирали ребенка у гражданки Растопчиной?

– Гражданка Растопчина путалась в показаниях. Она говорила, что у нее ребенок (поправляется), что она нашла ее в белорусской деревне. Товарищ майор, я считаю, что девочке гораздо лучше будет в детском доме.

– А вы там были?

– Я действовала по циркуляру двадцать четыре.

Ветров жестко прерывает словоохотливую Мыскину:

– Сотрудник органов в голове должен иметь мозги, а не циркуляр. И сердце! Немедленно оформите документы на ребенка. Даю вам десять минут. И пригласите Растопчину в этот кабинет.

Мыскина хватает папку со стола с анкетой на Марию Растопчину.

– Простите! Но вы, товарищ Ветров, сначала ознакомьтесь с анкетой гражданки Растопчиной, а потом мне замечания делайте.

Ветров рассматривает анкету Муси.

– Товарищ Мыскина, выйдите из кабинета! И пригласите гражданку Растопчину.

Мыскина вышла, хлопнув дверью, через пять минут зашла Муся. Майор внимательно посмотрел на девушку. Тонкие руки, тонкие запястья, вид Муси его впечатлил.

– Так все-таки, это ваш ребенок? Или не ваш? Я говорю про Дину Стефановну Растопчину. Читаю (смотрит в анкету): отец Стефан Мишо, француз, год рождения 1903-й, место рождения: Париж, Франция. Так вы ее в белорусской или немецкой деревне нашли?

– Я нашла ее в белорусской деревне, но не хочу, чтобы в ее анкете был прочерк в графе папа и мама. У нее никого нет. И она называет именно меня своей матерью. Помогите мне, товарищ майор, забрать ее из детдома и остаться в Москве. Я родилась в столице и хотела бы остаться в ней. А Дину хочу удочерить.

– Трудно будет помочь, анкета у вас из рук вон плохая. Но что-нибудь попробую сделать. Кстати, папу советую поменять на советского гражданина. Тамару благодарите, и зайдите через неделю!

Их диалог прерывает Мыскина.

– Держите направление и поспешите. Детский дом закроют через час.

Муся замолчала, долго смотрела на направление, на номер детского дома. Потом кивнула Ветрову и вышла из кабинета.

Уже через полчаса она встретилась с Трофимом. Девушка назначила ему свидание у Крымского моста, там же, где они случайно встретились вчера. Мусе было страшно одной идти в детский дом, и она упросила Трофима ее проводить.

– Молодец Тамара! Пообещал ее майор Ветров мне с пропиской помочь. (показывает бумагу) А вот направление в детский дом! Я смогу Дину забрать.

Трофим неожиданно остановился. Муся не сразу это заметила. Оглянувшись, она увидела Трепалина, который сел на лавочку.

Муся подошла поближе, села с ним рядом и решила задать вопрос про себя и Дину. Однако увидела, что Трофим закрыл глаза.

– Трофим! Что с вами? С вами что-то случилось?

– Муся! Я вас давно хотел спросить. Вы могли бы за меня выйти замуж? Вот вам и прописка. Да и у Дины будет отец.

Муся смотрит на Трофима внимательно, затем встает с лавочки, отрицательно машет головой.

– Трофим. Я хочу дождаться своего жениха и вашего друга Митю Андреева. Вот. Я ему обещала. За ваше стремление удочерить Дину говорю вам спасибо. У девочки должны быть и мать, и отец.

Трофим вздыхает, догоняет Мусю. Он берет ее за руку, целует запястье, снимая свою кепку, и вскоре они оказываются у детского дома, куда привезли Дину.

Детский дом действительно был закрыт для посещений, однако воспитательница решила перед обедом вывести младшую группу погулять. Группа бритоголовых детей в белых панамках гуляла во дворе. Воспитательница выстроила их в две шеренги, и вскоре они чинно проследовали мимо Муси и Трофима.

– Ой, Трофим! Смотри, дети! Здравствуйте.

Воспитательница быстро поздоровалась с Мусей. А она отважилась спросить:

– Скажите, пожалуйста, к вам девочку вчера должны были привезти. Зовут Дина. (протягивает направление)

– Какую? Сколько лет?

– Четыре года.

– Как вы сказали ее зовут?

– Дина ее зовут!

Воспитательница внимательно смотрит в направление, потом на Мусю.

– Маму ее, меня то есть, зовут Растопчина Мария Васильевна. Дину посмотрите, пожалуйста!

– Возможно была такая девочка. Давайте, посмотрим. (воспитанникам детского дома) А вы, дети, давайте, на прогулку.

К воспитательнице подходит старшая медсестра детдома, Марина Николаевна.

– Дина Растопчина. Возможно была такая девочка! Давайте, посмотрим.

Марина Николаевна выстраивает их в одну линию, считая по головам. Дети говорят между собой.

– Ой, я сегодня кашу не съел, а ты? Смотри, тетя.

– А я съел, и кисель выпил. Ой, дядя и тетя рядом, красивые.

– Мне игрушку вон ту хочется. Зайца с ушками.

В песочнице кто-то забыл зайца. Неожиданно от шеренги отделился мальчик Антон с красными оттопыренными ушами.

Он подошел к Трофиму и Мусе и громко сказал.

– Вашу Дину вчера привезли. Она Тоню укусила.

Неожиданно вмешивается Марина Николаевна.

– А! Я ее вспомнила.

– Приведите, пожалуйста.

Пока воспитательница ушла в дом за Диной, дети решили окружить Мусю и Трофима. Красивую девушку в синем платье и кофте и строгого парня в роговых очках.

– А вы моя мама? А где моя мама? А вы мой папа?!

Марина Николаева с трудом пыталась оттащить детей, которые цеплялись за кофту Муси.

– Это не мама и не папа. Держите ваше направление. Ребятки, пойдемте со мной.

Медсестра увела всю колонну в сад, Муся и Трофим сели на лавочку рядом с детским домом, однако воспитательница уже привела Дину. Девочка сразу увидела Мусю.

– Мама!

Муся бросилась к Дине, стала ее обнимать и целовать, девочка прижалась к ее груди.

– Дина! Ну, посмотри на маму.

Дина еще раз взглянула на Мусю, она взяла ее за одну руку, Трофима за другую руку, и вскоре они уже мирно шагали по дорожке в сторону от детского дома. Муся была счастлива, это же замечательно, что у Дины теперь есть мама. По дороге домой Трофим купил девчонкам мороженое и подарил надувные шарики Дине.

А на платформу Белорусского вокзала прибыл военный эшелон, на котором Митя Андреев наконец-то добрался до Москвы. Расставшись с Николаевым, он решился во что бы то ни стало найти Мусю. Но удалось ли Растопчиной добраться до СССР? В ее карточке стояла надпись: выбыла в Советский Союз. Митя вспомнил свой последний разговор с сестрой Зоей. Ее рассказ о том, что его девушка Мария Растопчина пропала без вести, ушла за продуктами с мамой Верой Сергеевной Растопчиной и пропала в 1941-м, его тогда впечатлил. Он нашел следы Муси в доме немецкого антрополога Кернера под Берлином, сохранил ее рабочую карточку и все еще верил, что она жива-здорова и непременно вернется домой.

Возвращение на родину многих репатриантов из Германии было драматичным. Относились к ним негативно, пометка в анкете «был на оккупированной территории» закрывала двери во многие места, их не брали на работу, не принимали учиться в институты, многих в СССР ждал ГУЛАГ. Часть репатриантов предпочли уехать в США или Канаду, а также во Францию и Бельгию восстанавливать Европу. Этой вербовкой активно занимались сортировочные лагеря, особенно в американской оккупационной зоне. Однако Мария Растопчина предпочла другую судьбу. Митина вера в то, что Муся любит родину так же беззаветно, как и он сам, убеждала его в том, что он все-таки встретится с ней в Москве.

Пройдя через арку ворот вокзала, Митя вышел на Белорусскую площадь и увидел знакомую столицу. По улицам ездили пузатые ЗИЛы, ходили пешеходы. Митя вдохнул московский воздух и решил, что пора спешить домой. Уже через час он поднимался по лестнице на второй этаж и, постучавшись в собственную квартиру, понял, что отвык от московских подъездов. Но открыла ему мать Трофима. Она заметно осунулась и постарела.

– Боже мой! Митя! Входи, входи!

– Здравствуйте!

– Живой! Красивый!

– Спасибо! А где Трофим?

– Вернулся! Здоровый, все в порядке.

– А ключики от моей комнаты у вас?

– Конечно.

– Можно?

– Конечно, держи.

– Спасибо!

– Что я стою? Давай переодевайся. Я тебя картошкой накормлю.

– Хорошо.

Митя взял из рук Трепалиной ключи и открыл свою комнату.

Она была темная, вся в паутине, окна занавешены. Митя подошел к окну, сдернул занавески. Свет хлынул в комнату, осветив все пространство. На столе стоял макет электростанции. Он был весь в пыли, солнечные лучи падали косыми пятнами на стеклянные поверхности. Митя подошел и провел пальцем по пластику. Палец оказался черным, в комнате было пыльно и пахло чем-то затхлым. Митя взял в руки зеркальце и стал пускать солнечный зайчик на стеклянную поверхность. Солнце отражалось в стекле электростанции и мешало Мите осознать, что же на самом деле произошло с его любимым макетом. Гидроэлектростанция потрескалась, покосилась, где-то лопнули стекла. Митя долго смотрел на свой макет. Воспоминания нахлынули на него волной. Он вспоминал Мусю, ее губы, как он кружил ее на своих руках и как целовал. Все закончилось тем, что Митя решился пойти в местную пивную, выпить пива. Настроение было паршивое и хотелось как-то успокоиться. Закрыв свою комнату в коммуналке, он пошел в ближайшую забегаловку и решился выпить «ерша»: водку с пивом. Продавщица в белом чепчике выдавала кружки с пивом и пеной.

– Следующий, следующий! Гражданин. Поживее, я сегодня целый день на ногах.

– Милая, мне две кружечки светлого. Жигулевского!

– 20 рублей! Рыбу будешь?

– Да, три воблы. Вот держи, без сдачи.

– Следующий.

– Пять кружек! Принеси туда вон.

– Прасковья, а Прасковья, отнеси на тот стол.

– Пять кружек, с вас еще десять копеек.

– Вот держи, чего есть.

– Куда нести пиво, мужик?

– Пойдем, красавица. Покажу.

Митя взял себе пива и сел к столу. К нему подъехал инвалид Володя на деревянных подставках с колесиками. Володя был местным пьянчужкой, собирал милостыню и был крайне расстроен теми обстоятельствами, что ему мало наливают.

Мите стало его жаль, он взял пустую кружку и налил Володе пиво.

– Как звать тебя, солдатик?

Митя хотел ответить, однако к нему на колени прыгнула местная проститутка. Ее звали Дуся.

– Ой, красивый! Как звать-то тебя?

– Павел!

– А я Дуся. А это (машет на инвалида рукой) Володя. Инвалид и алкоголик. Угости меня пивком! Ах!

К Мите подошла официантка Прасковья, забрала пустую кружку.

– Девушка, девушка! Можно кружечку пива еще?

– На кассе оплати! И я принесу, мне не жалко.

– Эй, Дуся! Тащи воблу.

Постоялец за столом хлопает Прасковью-официантку по упругому бедру.

– А ну, руки убери! По рукам получишь. Живо!

– Сама начнешь просить обнять тебя! А у меня не заржавеет.

– Девушка, уберите тут на столе! У нас грязно!

Прасковья вытирает стол, в тот момент, когда продавщица решается налить пива Володе.

– Иду, иду. Вас вон сколько, а я одна.

– А «ершику»?

Продавщица кивает и добавляет водки из бутылки в пивную кружку.

– Это дело!

– Как говорится, водка без пива – деньги на ветер! (Мите) Паша, ну что ты пригорюнился?

– Да вот не знаю! Идти к невесте или нет?

– А знаешь, что я тебе скажу? Не ходи! Я когда домой вернулся, моя тоже такие же честные глаза выкатывала. Мол, очень любит! А потом один случай! Другой случай! А посреди этого полная картина преступления. Где я вот с такими рогами! (показывает руками на своей голове рога) Послушай меня. Накажи ее лучше презрением.

Митя пытается пить пиво, однако проститутка Дуся, которая сидит у него на коленях, пытается поцеловать его прямо в губы. Митя отталкивает ее, у девицы слюнявые губы, она пьяная и неопрятная.

– Красивый, ой красивый! Чего ты философствуешь? На твой век баб хватит! Посмотри, сколько баб, любую выбирай! А? (хохочет, теребит волосы) Меня выбирай! Ну чего ты?

– Уйди, пьянь! Человеку и так плохо!

– Кто пьянь? Иди сюда. Иди к нам и давай споем!

Девица опять лезет целоваться, Митя решительно отталкивает ее и идет за очередной порцией пива. Перед ним высокий солдат и тоже в форме, но с палочкой. Он долго считает деньги, пытаясь купить себе кружку «ерша».

– Гражданин, не задерживайте очередь. Сколько вам?

– Одно пиво и сто грамм водки.

– Рубль гони!

Продавщица берет у Мити деньги и обращается к следующему мужчине, Митя отходит опять к своему столу.

– Эй, Прасковья! Давай! Три пива.

К Мите подходит гармонист, он надевает ремень от аккордеона на плечо, начинает петь частушки:

Меня милый не целует,

Говорит губастая.

Как еж я его целую,

Филина глазастого!

Митя видит, как проститутка Дуся целуется со следующим клиентом. Мите противно смотреть на нее, он быстро выпивает свое пиво, вскакивает и бежит из пивной. Он просто должен, просто обязан найти квартиру Лили Ильиничны Шварц. Наверняка Зоя и Гуля знают, где его Муся.

А в это время Трофим Трепалин и Муся Растопчина подходили вместе с Диной к дому тети Лили.

– Дина! Иди, побегай! (проникновенно) Трофим, вы настоящий друг!

Дина выпустила из рук летающие шарики и стала бегать за ними по закрытому колодцу двора двухэтажного дома.

– Шарики! Шарики! Летают, вот-вот… И я летаю, мамочка!

– Да нет. Я, я плохой друг! Я люблю вас, я очень люблю вас, давно вас люблю. С момента, как увидел вас. Я даже сам не знал, что такое бывает.

Трофим обнимает Мусю, пытаясь ее поцеловать.

– Трофим, не надо!

– Да нет, вы не поняли. Вы ждете Митю? Я тоже его жду, я ни на что не претендую, я просто хочу, чтобы вы знали, что бы ни случилось, вы всегда можете на меня положиться. Я всегда буду рядом, и вы можете на меня просто формально положиться!

– Спасибо вам! Но я не могу так.

Дина бежит дальше за шариком. Трофим и Муся обнимаются. Неожиданно в воротах появляется Митя Андреев.

Он делает шаг во двор и неожиданно видит издалека, как целуются двое: Трофим и Муся. Мусю он узнает сразу. Она жива, она вернулась, однако она вовсе не с ним. Митя Андреев не сразу узнает своего друга Трофима Трепалина, который обнимает Мусю. Митя делает шаг к воротам, выходит на улицу и понимает, что он вовсе не хочет идти вперед, оглядывается, видит, как Муся и Трофим уходят внутрь дома, подхватив маленькую Дину за руки. Митя срывается с места и бежит к трамваю, он быстро вскакивает на ходу в трамвай, тот тренькает и трогается с места, еще секунда – и Митя уезжает из двора тети Лили навсегда. А в это время счастливая Муся входит в квартиру Лили Шварц. Однако застает Гулю, которая собирает свои вещи в чемодан. Она почти собралась.

Рядом с Гулей стоит тетя Лиля, которая задает вопросы.

– Так что же ты, у Уткина жить будешь? Свадьба значит? А как же мы? Мы хотим гулять на свадьбе!

– Завтра распишемся. Ну, тетя Лиля, Уткин у меня такой! Хочет без свидетелей.

– Без свидетелей только преступления бывают, правда? (Ивану Павловичу) Палыч!

– Ну, будет тебе? Будет тебе, Лилечка! Гуленька, а ты будешь счастлива! И нас не забывай!

Муся усадила Дину есть, Трофиму налила чаю из чайника в стакан с подстаканником. И вскоре сама решила сесть с тетей Лилей за стол. Гуля спешила, укладывая в чемодан свои вещи.

– Гуля, возьми мое платье!

Муся решила подарить ей на свадьбу желтое платье, подаренное Стефаном.

– Муся, спасибо!

Дина садится на крутящийся стул рядом с фортепиано, открывает крышку, начинает играть первые аккорды.

– Дина! Дина, не трогай инструмент! Пойдем, порисуем.

Муся берет за руку Дину и уводит в другую комнату, тетя Лиля подходит к Гуле и отбирает у нее желтое платье, качая головой.

– В чужом платье замуж не выходят, это к несчастью!

– Я в это не верю!

Неожиданно в дверь позвонили. Три звонка было именно к Лиле Шварц.

– Три звонка, и кого это к нам нелегкая принесла?!

– Да сиди, Лилечка! Я сам открою.

Иван Павлович вышел в коридор и вскоре открыл управдому. Он был седовласый и вальяжный. Управдом косо посмотрел на гулю, которая собирает чемодан, на Мусю, которая сидела в углу с Диной, на Трофима, пьющего чай с сушками.

– Лилия Ильинична! На вас поступил сигнал! Сколько человек прописано на данной территории?

Тетя Лиля кивает на Мусю.

– Это моя родственница. Она только что приехала. Не успела оформиться.

– Срок вам неделя, чтобы все формальности урегулировать. Если нет, то не обессудьте! Дамочку эту (кивает на Мусю) будем выселять.

Иван Павлович обнимает управдома за плечо.

– Пройдемте, я вас провожу! Провожу!

Иван Павлович уводит в коридор управдома, который просто шипит от возмущения, а тетя Лиля пытается сгладить неловкий момент, успокаивает Мусю.

– Ничего, Муся! Не имеют права.

– За что?

– Муся! Мусенька!

– Какие у нас города за сто первым километром?

– Какой сто первый километр?! Палыч, молчи! Я тебя никуда не пущу! А тем более Диночку! Заюшка моя! Ягодка моя! За сто первый километр, надумали! Звери!

Муся встает, подходит к пианино, играет гамму. Смотрит внимательно на тетю Лилю.

– Они меня все равно выселят или даже посадят. Может мне к Зое поехать, а?

Тетя Лиля складывает руки в мольбе, обращается к Гуле.

– Гуля! Может ты поговоришь со своим Уткиным?

– Да вы что? Ну нет, он у меня принципиальный. Я не могу!

– Да что же это такое! На свадьбу не приглашает, помочь не может, что это за человек, зачем вам вообще он такой нужен?

Иван Павлович вмешивается в их разговор.

– Девочки! Я что вспомнил, у меня на киностудии «Союздетфильм» старинный приятель работает. Завхозом.

Лиля взмахивает руками.

– У него завхозом друг на студии работает, а он молчит! Я тебя, Палыч, убью когда-нибудь.

– Ну, Лиля, ну ей же не работа нужна, а прописка!

– (Мусе) Будешь актрисой Союздетфильма. И машину тебе дадут, с шофером, и зарплату, ты не понимаешь, у нас народ любит артистов, ну просто до умопомрачения

– Лилечка! Он ведь только завхоз!

– Завхоз на студии все равно, что главнокомандующий в Кремле. (отбирает желтое платье у Гули окончательно) Вот в этом платье не поедешь, поняла?

Муся неожиданно перебивает тетю Лилю.

– Я его Гуле подарила. На свадьбу!

– Гуля, тебя Уткин и без платья возьмет. А нам это для съемок пригодится.

Тетя Лиля накидывает на себя желтое платье Муси, подходит к зеркалу, любуется собой.

– Ох, Франция! Франция!

Уже на другой день напудренные и с накрашенными губами тетя Лиля и Муся в желтом французском платье оказались во дворе Союздетфильма. Муся ужасно волновалась, Иван Павлович договорился, чтобы ей устроили прослушивание, Муся весь вечер репетировала свою любимую серенаду Шуберта на немецком языке и уснула лишь под утро.

– Ты только не бойся, ничего не бойся, Муся!

– Тетя Лиля, ну что вы придумали?!

– О, кино! Мечта детства! (Мусе) Выглядишь замечательно.

Тетя Лиля и Муся заходят внутрь студии и вскоре встречают завхоза.

– Так, девочки, давайте за мной! Пожалуйста, проходите! (командует рабочими) Убирай, убирай декорацию! Через полчаса приеду, чтобы все убрано было? Проходим! (тетя Лиле и Мусе) Проходим-проходим.

Завхоз вел их по старинным коридорам студии, пока не дошел до нервного, худощавого человека. Это Борис Эферман, кинорежиссер. Он с интересом смотрит на Мусю и на тетю Лилю.

Лилия Ильинична в боа, в своем эффектном плаще и в украшениях, выглядит очень экзотично, просто затмевая Мусю своей яркой внешностью. Завхоз берет Эфермана за локоть.

– Вот, Боренька! Посмотри девочку! Очень хочет сниматься в кино!

– Все девочки хотят! Но не все могут!

– Я пошел. Все!

Завхоз отходит в сторону, а к Борису неожиданно подбегает толпа актрис вместе с костюмерами и гримерами.

– Борис Палыч! Борис Палыч! Мне нужно! Две гримерки нужно! Отдельные!

– Я же вам все уже выделил! И еще? Ну у вас и запросы.

– Да у меня Орлова и Серова терпеть друг друга не могут, вот я и прошу отдельные гримерки.

– Ну, хорошо! Автограф только попросите, для меня!

Борис неожиданно решается поговорить с тетей Лилей.

– Здравствуйте, мадам!

Тетя Лиля берет под руку Бориса Палыча.

– Муся, отойди! (Борису) Эх, а вы знавали поэта Маяковского?

– Да!

– Да, это был наш лучший друг! Он всегда прислушивался к моему мнению. (кивает на Мусю) Посмотрите девочку! Девочка очень много страдала. Ну, возьмите ее в кино. Она очень много страдала!

– Может быть попробуем?

Борис смотрит на Мусю с интересом, складывает ладони в виде кадра, кадрирует лицо девушки, в этот самый момент к режиссеру подбегает реквизитор.

– Реквизит сейчас нужно принести или попозже? Исходящий я имею в виду!

– Конечно, попозже, слопают!

– А ты еду керосином полей!

– Пойдем, покурим, Семеныч! Я устал чего-то!

– Пойдем, «Беломорканал» есть?

Они выходят покурить, им навстречу идут рабочие, которые пытаются починить декорацию. К Борису Эферману подходит ассистентка. Ее зовут Арзамасцова, она советуется с режиссером по поводу завтрашнего худсовета.

– Ну и?

– Ну, и должен же быть вариант! Завтра худсовет, запишите ее адрес домашний и сделайте фотопробы. (кивает на тетю Лилю) Кстати, она очень колоритная женщина.

Тетя Лиля с интересом слушает разговор Эфермана с ассистенткой.

– Я? А кого я могу играть?

– Ну, а это мы решим!

– Гримеры, костюмеры!

– Ой?! Я же немолода!

– Да ничего! Решим-решим! Займитесь дамами!

– Где вы были раньше, Борис?

– Приходите через месяц!

Эферман целует ей руку. Тетя Лиля уходит с гримерами и костюмерами. Вскоре к ним присоединяется Муся. Их наряжают в разные платья: королевские, простые, современные, 40-х годов, в шляпы и перья. Фотограф залез под черную материю, вспыхнула вспышка в его руках. Уже через два часа фотограф их отпустил.

Тетя Лиля и Муся вышли во двор Союздетфильма и увидели киоскера, которая продавала мороженое. Теперь Муся решилась купить себе и тете Лиле два вафельных стаканчика. Они ели мороженое и обсуждали прошедший день.

– Господи, а я подумала, стану киноактрисой, посвящу свою жизнь кинематографу.

– Мороженое! Сколько лет не ела!

Муся берет мороженое в руки. В каждом рожке было печенье с именем. Можно было даже погадать на будущего жениха. Киоскер решила спросить Мусю об имени.

– Какое имя вам досталось, барышня?

Муся смотрит на стаканчик, на котором выдавлено имя.

– Трофим. (спрашивает) А Митя есть? Митя?

Киоскер смотрит внимательно на имена, которые были выдавлены на вафельных стаканчиках: Оля, Таня, Света, Олег. Она пожимает плечами.

– Нет Мити! (находит еще) Трофим есть! Саша есть! Берите Сашу!

– Хорошо, давайте Сашу!

Тетя Лиля рассматривает свой стаканчик.

– А мне вот Оля досталась. (протягивает деньги) А мне Иван нужен. Дайте Ивана!

Однако киоскер жмет плечами, нужного имени нет. Муся отходит киоска подальше, рассматривая печенье, съедает мороженое.

Тетя Лиля замечает, что Муся очень грустная. Она почти плачет.

– Ну, что ты, родная моя! Ну, что ты! Деточка! У тебя такая жизнь начнется! Как на тебя Борис Эферман смотрел. О, как он на тебя смотрел! Я знаю этот режиссерский взгляд! Девочка моя, мужчины что? Они приходят и уходят, а искусство, искусство вечно и всегда с тобой!

Муся грустно кивает. Ей в печенье достался Трофим вместо Мити, и это кажется ей дурным предзнаменованием. Она слушает, что ей говорит тетя Лиля. Мусю очевидно ждет новая киножизнь!

Борис пообещал вызвать Мусю еще раз на пробы, нарисовал ей путь в будущую прекрасную жизнь, однако когда она начнется, Муся вовсе не знала. Она посмотрела вдаль, задумалась и, посмотрев еще раз на печенье, вышла из ворот киностудии окончательно под руку с тетей Лилей.