Читать книгу: «Ты – моё проклятие», страница 3

Он выпустил наружи всех моих чертей. Разбудил мою чувственность и сексуальность. Наша невинная встреча в «Токката» плавно переросла в горячую сумасшедшую ночь. Все запреты в голове были напрочь стерты и забыты, потому что в руках Вячеслава плавилось не только тело, но и душа, изнывая от страсти и агонии.

Переступив порог моего дома, мы, как обезумевшие, срывали друг с друга одежду и бросали ее на пол. А потом в душевой под напором горячей воды растворялись друг в друге, отдаваясь первобытному голоду. Наши влажные тела сплетались в единое целое, а губы тонули в страстном поцелуи.

Жалею ли я о том, что поторопилась? Нет. Я счастлива проснуться в крепких объятиях мужчины, который подарил мне незабываемую ночь. Наслаждаясь близостью наших тел, ласкаю обнаженный торс кончиками пальцев, наблюдая за тем, как дергаются мужские ресницы. Просыпаясь, Слава улыбается, и продолжая пребывать в полудреме, мурлычет:

– Доброе утро, Валюш. Как спалось?

– Валюша? – меня передергивает, как от удара хлыстом, и я отстраняюсь, пребывая в недоумении.

– Ты только моя Валюша и больше ничья, – Вячеслав открывает глаза, подрывается и уже через мгновение я оказываюсь под ним, – не хочу, чтобы еще кто-то тебя так называл. – Тянется к моим губам.

– Оригинально, конечно, – уворачиваюсь от поцелуя, подставляя щеку. – А ничего, что Валя и Лера – это два разных имени?

– Не соглашусь, – более серьезно отвечает Слава, отрываясь от моей щеки, – Валерия имеет два коротких имени. Первое всеми затертое – Лера, а второе – Валя. Так что для меня ты – Валюша. А для остальных – Лера.

– Непривычно, – сдаюсь под натиском его сосредоточенных глаз, пожирающих мои пересохшие губы, – пусть буду Валюшей, раз тебе так нравится.

– Очень нравится, – Слава ловит мои губы, целуя медленно и глубоко. – А еще мне нравится целовать тебя и слышать, как учащенно и глубоко ты дышишь.

Едва я чувствую его вкус, меня сотрясает безумная дрожь. Радуюсь тому, что сегодня суббота. А это значит, что можно ни о чем не переживать и снова раствориться друг в друге.

Глава 3. РОКОВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Дни и ночи, проведенные с Вячеславом, неслись так же стремительно, как и наши бурно начавшиеся отношения. Мои первые чувства, закончившиеся полтора года назад, были, как тихий океан: неторопливыми и сдержанными. Со Славой все оказалось по-другому. Монотонность серых дней сменилась волнительным ожиданием звонков, сообщений и встреч, а спокойствие и сон ушли на второй план.

Возвращаясь к нашей первой встрече, вспоминаю тот день, как один из самых незабываемых. Никогда бы не подумала, что смогу переспать с мужчиной на первом свидании. Но тогда с самого утра все пошло не по плану. Уверенный и неожиданный напор Вячеслава в совокупности с его обаянием парализовали мою волю, затмили рассудок и лишили возможности сопротивляться. Я не задумывалась о том, что будет дальше и к чему приведет наша первая близость, потому что в тот вечер мною руководили эмоции: захотелось утолить полуторагодовой голод, который неожиданно дал о себе знать.

И кто бы мог подумать, что наша мимолетная страсть и мучительное желание обладать друг другом перерастут в нечто большое. Что спустя месяц отношений мы прирастем друг к другу корнями и не сможем представить жизни врозь. Что каждый наш день будет начинаться с короткого свидания в салоне желтой «приоры» и заканчиваться в моей постели. А при каждом расставании сердце будет впадать в медикаментозную кому до тех пор, пока не наступит очередная долгожданная встреча. А расставались мы часто. Иногда даже на несколько дней. У Вячеслава была мать, которая сильно болела. И нуждалась в постоянном уходе. Поэтому, как бы одиноко и тоскливо не было, приходилось отпускать. Мать – это святое.

– Почему грустим? – Вздрагиваю от неожиданности, когда в групповую комнату заходит Вероника, моя коллега и лучшая подруга в одном лице. Перебирает пальцами непослушные локоны, перекинутые через левое плечо, и плюхается в детское кресло, откидываясь на мягкую спинку. – О чем думаешь? Или о ком?

Лукавый прищур кошачьих глаз красноречивей всяких слов: зрачки нетерпеливо скользят по моему лицу, сочные губы изгибаются в полуулыбке, а бархатные брови сходятся на переносице.

– Рони! – Осаживаю подругу, кидая наиграно-осуждающий взгляд. – Ты без своих намеков не можешь, да? – Вероника мотает головой из стороны в сторону, и у меня вырывается смешок. – Ты в своем репертуаре.

Отхожу буквально на минутку, чтобы заварить нам чай с лимоном. А когда возвращаюсь, Рони демонстративно отворачивается к окну, делая вид, что обиделась. Ставлю перед ней кружку с ароматным чаем и присаживаюсь напротив.

– Приятного аппетита, – облокачиваюсь на спинку, перекидываю ногу за ногу, отпиваю несколько глотков и смотрю на подругу из-под ресниц. – Тебе не идет быть хмурой. – Улыбаюсь, замечая, как дергаются уголки ее губ. – Пей давай, а то остынет.

Вероника возвращает взгляд к моему лицу, а в зеленых глазах загорается укоризненный огонек.

– Может уже поделишься с лучшей подругой своими новыми отношениями? – Обиженно поджимает губы, но чай все-таки берет. Делает глоток, а потом добавляет. – Вот я бы не стала скрывать от тебя, что у меня появился мужчина. Наоборот, с удовольствием делилась бы своими любовными приключениями. А ты… – Делает секундную паузу, словно ищет подходящее слово, которое обличит меня и в то же время не обидит. – Ты всегда была такой скрытной. Все приходится вытягивать клешнями. Рассказывай, давай.

Сведенные на переносице брови напрягаются, а повелительный тон вызывает на моем лице очередную улыбку. Вероника пытается быть серьезной, но искры в глазах выдают ту самую игривую девчонку, которая однажды вскружила мне голову своей жизнерадостностью и позитивом. Рони была из числа тех, кто редко падал духом. Она даже в самой стрессовой ситуации находила что-то хорошее и могла поднять настроение всем, кто ее окружал. При этом была очень глубоким и начитанным человеком, с которым было, о чем поговорить. И, конечно, понимающей и принимающей меня такой, какая я есть.

А я, в отличие от нее, была более приземленной, не особо верила в то, что все, что не делается – к лучшему, а если это «лучшее» и случалось, то чаще старалась умолчать, чтобы не сглазить. Как, например, сейчас. Уже на протяжении целого месяца держу в секрете свои новые отношения, потому что попросту боюсь спугнуть удачу и остаться с разбитым сердцем. Вот только Вероника же не отступит. Она не упустит шанса все узнать, чтобы потом ежедневно за чашечкой горячего чая фантазировать на тему моего большого будущего с Вячеславом, намекая на то, что пора бы их познакомить.

– Какая же ты любопытная, – делаю небольшой глоток, чтобы скрыть усмешку, и причмокиваю, наслаждаясь приятным терпким вкусом лимона, – все тебе надо знать.

– Давай, колись уже, – подруга нетерпеливо ерзает на стуле и, чуть поддавшись вперед, упрямо смотрит в мои глаза. – Не тяни резину.

– Да, ты права, – сдаюсь, понимая, что она все равно не отстанет. Итак, терпела целый месяц, подозревая, но сомневаясь. А сегодня утром увидела пришедшее на мой телефон смс от некого «Любимого» и все ее догадки подтвердились. – У меня действительно есть мужчина. И, кажется, все серьезно. – Улыбаюсь и немного виновато опускаю глаза в кружку с чаем. – Все так быстро завертелось, что даже некогда было рассказать.

Вероника со звоном опускает стакан на стол и расставляет руки в стороны.

– В смысле не успела, – осуждающе цокает языком, напоминая мне мою маму, – да я первый человек, который должен был обо всем узнать.

– Ты первая и узнала, – улыбаюсь, наблюдая за тем, как заметно смягчается взгляд, а карамельные губы расползаются в хитрой улыбке. – Ты же прекрасно знаешь, что от тебя ничего не утаишь.

Вероника довольно усмехается и расслабленно откидывается на спинку детского кресла.

– А от меня и не надо утаивать, – констатирует очевидный для нас обеих факт, и мы одновременно заливаемся дружеским смехом.

Потом на протяжении получаса я рассказываю подруге о том, как познакомилась с Вячеславом, как переспала с ним на первом свидании, как стремительно развиваются наши отношения и, какой счастливой и влюбленной ощущаю себя в последние дни. Подруга внимательно слушает, не перебивает, а я заканчиваю свой рассказ и почему-то жду осуждения по поводу нашей первой ночи, но вместо этого Рони мечтательно поднимает глаза к потолку и заявляет:

– Кажется, ты влюбилась. – Возвращает взгляд к моему лицу и, чуть поддавшись вперед, заговорщически шепчет. – А знаешь, у меня тоже был секс на первом свидании. И это было феерически. – Выпрямляется и уже более громче добавляет. – Правда те отношения на том и закончились, не успевши начаться, а за тебя я очень рада.

– Думаешь у таких отношений есть будущее? – спрашиваю неуверенно, желая услышать мнение подруги на это счет. Вероника кивает.

– Да, конечно. Закрепощенные люди никогда бы не начали свое знакомство с интима, но вы же со Славой не такие? А значит вас ждет бурное будущее. Даже не сомневайся в этом. Отбрось все стереотипы и не думай о плохом. – Рони умеет поддержать. И если до ее прихода мне было грустно, то сейчас, попустило, и даже стало как-то легче дышать. – А я собственно, что приходила, – спохватывается подруга, кидая взгляд на часы, – Сегодня в пять у меня стоматолог. Я бы могла попросить Вальку или эту кикимору Люську раздать моих детей, но ты же знаешь наш женский коллектив. Хуже змеиного логова. Сможешь к половине пятого подойти со своей малышней на нашу сторону, чтобы раздать и своих, и моих?

– Да, без проблем. Подойду, конечно. – Соглашаюсь, допивая уже остывший чай.

Вечером, как и обещала, отпускаю подругу по делам, а сама остаюсь со своими трехлетками и ее будущими выпускниками.

– Куда это наша Вероника Ибрагимова убежала? – Вздрогнув, оборачиваюсь, и вижу «кикимору» Люську. Рони ненавидит ее за лицемерные ухмылки и вечные доносы начальству на всех, кто с ней работает.

– Если захочет, сама расскажет, – нехотя пожимаю плечами.

Не повезло подруге. С одной стороны участка противня Люсине Арутюновна, с другой вечно ворчащая Валентина Павловна. В силу своих лет обе любят посплетничать и пообсуждать мамочек и папочек, приходящих за детьми.