Крысы кошкам не друзья

–Бутылки можете не вскрывать.

–Я тебе повскрываю чего доброго, на место сядь и попытайся хоть что-нибудь понять, – прервала его минуту славы физичка.

Лев кинул наигранно злобный взгляд в сторону той, которая посмела прервать его речь, а после также наигранно важной походкой, поднимая ноги чуть ли не до груди, занял первую парту, прямо около доски. Разыгрывал он весь этот спектакль не потому, что был хорошим актером. Лев старался никогда не падать в грязь лицом. А после такой пестрящей сарказмом шутки учительницы он не мог тихо сказать «извините», опустить глаза в пол и покорно занять свое место. Это было бы признанием того, что он не может дать отпор, а значит, он слаб. Давать отпор – это, пожалуй, то, что Лев умел лучше всего. Не считая, конечно, умений язвить не в всегда подходящих ситуациях, отпускать саркастичные шутки направо и налево и случайно влезать в дела, совершенно не касающиеся его.

Когда закончилась дуэль с учительницей, на которой вместо пуль использовали сарказм, начался урок. По программе шла тема на молекулярную физику. Сначала ребятам рассказали об уравнении Клапейрона-Менделеева, оно же уравнение идеального газа, и дали формулу. После они решали задачи, не требовавшие углубленных знаний. Лев никогда не понимал трудностей, возникающих при их решении хотя бы на школьном уровне. Дана формула, даны числа, нужно лишь подставить, соединить, а на выходе что-то да получится. Да, иногда задача завернута так, что необходимо немного подумать прежде, чем писать. Но на уровне десятого класса это сделать совершенно не сложно.

До конца урока оставалось еще десять минут, а Лев уже прикончил выданные задачи. Он первым сдал тетрадь на проверку, а после стал глядеть в окно. Его мысли крутились вокруг решения, которое ему предстояло принять. Лев совершенно точно знал, что не сможет регулярно посещать школу из-за банальной нужды обеспечивать себя. Но как тогда быть с Людмилой Витальевной, которая подставилась ради него? Зачем она полезла? Наговорила всякого, а отдуваться ему. Как бы не хотелось оправдать ее надежды, но, право, не стоило говорить за него… ДЗИНЬ-ДЗИНЬ. Дзиньканье вернуло Льва на Землю. Он взглянул на экран телефона, лежавшего на столе. На дисплее высветилась яркая надпись: «Савелий рабочий». Лев отключил звук и продолжил разглядывать оконную грязь, которая образовывала разные узоры. Но Савелий не унимался. Звонок за звонком. После двенадцати проигнорированных попыток связаться с ним, Лев не выдержал, ругнулся, чем заставил класс подпрыгнуть от неожиданности и оторваться от своих работ. Он бросил положенное: «Я выйду». Схватил телефон и выбежал из класса под смешки одноклассников и нервное цыканье физички.

–Раз я не отвечаю, значит, не хочу! – Лев кипел от ярости.

–Ну, так ты отвечай через не хочу, когда тебе звонят! – Савелий тоже был не в восторге от того, что ему пришлось так долго дозваниваться.

–Что ты хочешь? Кратко.

–Надо встретиться, не телефонный разговор.

–Когда тебе надо встретиться?

–Нам, Лёва, встретиться нужно нам.

–Чуть ближе к делу.

–Сейчас.

–Я сейчас в школе, так что давай попозже. Я в три освобожусь…

–Что ты там забыл то? Да и вообще, с каких пор ты в нее ходить начал?

–Сегодня и начал.

–Ну, значит, не вовремя ты начал, Лёва. В общем, я тебя не спрашиваю, а говорю, что нужно сделать. Через тридцать минут около Дворцовой площади в пивной «Попугай» или что-то в этом духе. Придешь вовремя – подарю энциклопедию, красивую, с объемными картинками. Будешь добирать знания.

–Ты эти свои шуточки прибереги до праздников. Я же сказал, что не мо…

–Лёва, слушай меня внимательно. Сейчас дело не в том, пойдешь ты на свое пение с историей или не пойдешь, а в том, что нас ждет в ближайшем будущем. И если ты хочешь провести его на свободе, то приходи, пожалуйста, в Русалочку. Все, пока не могу больше говорить.

Из телефона раздались короткие гудки. Лев стоял посреди школьного туалета и думал, как ему лучше поступить. Насколько хорошо он знал Савелия, а знал он его хорошо, наклевывался вывод, что сейчас он серьезен. А серьезным он бывает не часто, значит, случилось что-то важное. Составив эту логическую цепочку, Лев, не позабыв, конечно, о Людмиле Витальевне, но с горечью и стыдом отпустив мысли о ней, стал обдумывать план побега из школы. В принципе, вариантов было немного: выйти также, как он сюда и пришел, но в будке сидит охранник, а на первом этаже уборщицы, которые знают, кто он такой. Они тут же позовут директрису, как только увидят его, выходящего в верхней одежде; также можно прыгнуть из окна второго этажа. Лев так и сделал. Предварительно проникнув в раздевалку и забрав куртку, подмигнув начавшим что-то подозревать уборщицам, он поднялся на второй этаж, где располагались кабинеты начальных классов, и прыгнул из окна.

Приземлился он удачно. На удивление, ничего себе не повредив, а лишь немного испачкав штаны и толстовку, Лев рванул в сторону дороги. К удаче, первым подошедшим автобусом к остановке оказался нужный. Все обошлось без глобальных пробок, поэтому через двадцать пять минут Лев уже стоял на пороге Русалочки.

Русалочку, как и Моряка, держал один хозяин (морская тема, кхе-кхе). Но обстановка в них кардинально различалась. Если Моряк был самым первым заведением, открытым Ильей Демидовичем, белорусом, приехавшим в Санкт-Петербург около пяти лет назад, то Русалочка существовала не более полугода. Это был просторный двухэтажный ресторан с живой музыкой по вечерам и высоким ценником. Но и качество блюд оправдывало их стоимость. Илья Демидович вместе с деньгами, полученными в наследство после смерти отца, увез из Минска двух узбеков, которые теперь работали шефом и, соответственно, су-шефом в Русалочке. Плов, приготовленный в большом чугунном котле, пользовался постоянным спросом. Он готовился из любого мяса, с любыми овощами и под любым соусом, в зависимости от предпочтений гостя.

Савелий уже ждал Льва на втором этаже. Молодой человек около двадцати лет, среднего роста, с светлыми, чуть рыжеватыми волосами, уложенными гелем, ковырял зубочисткой стол, оставляя вмятинки. Щеки его были гладко выбриты, над верхней губой свисали закрученные усы, а под нижней небольшая бородка. Ему, в наследство от матери, достались хитрые глаза каштанового оттенка; взгляд шнырял из угла в угол, будто он следил за каждым в этом зале. Одет Савелий был в недорогой, но представительский костюм. На руке его сияли новенькие часы известной марки,

–Ты даже не опоздал. Приятно удивлен, мой друг, – заговорил Савелий, – ты не против? С заказал себе плов с бараниной, тебе тоже. А ты не стой, садись, нам есть, что обсудить.

–По телефону ты был более нервный, – Лев сел за стол, – что за спешка?

–Таить не буду, мы в полной жопе, Лёва, – с этими словами Савелий ударил по столу руками.

В этот момент к ним поднесли две порции риса с бараниной в острокислом соусе.

–О, еда, это хорошо, – Савелий накинулся на плов, как ворона на свою добычу.

Лев смотрел на своего старого друга с некоторым непониманием.

–Так ты начнешь говорить или нет? – вставил фразу Лев, прервав тем самым не очень аппетитное чавканье, раздававшееся по другую сторону стола.

–Так, ты просил кратко, попытаюсь. Я недавно нанял двух новых курьеров, ну, ты помнишь их. Это младшие братья Владислава. Да… Неприятность одна на днях случилась. Один из них умер.

–Умер? И что теперь… Хватит жрать! – Лев вырвал вилку из рук его друга и кинул на стол. – Я спрашиваю, что теперь? Этот Владислав убить тебя хочет? Или нас убить хочет?

–Что? Нет! Да ему все равно на него. Он был ему пятиюродным или шестиюродным братом по дедушкиной линии, что-то типа того. Ты вот, если прекратишь меня перебивать, то все узнаешь намного быстрее. О чем это я? Ах, да. Умер он не просто лежа дома на диване, а во время передачи товара. То ли инфаркт, то ли тромб оторвался, не помню точно. Но суть в том, что мелкий засранец, который получал товар, мало того, что украл свой сверток, так он и обшарил карманы нашего покойного и вытащил оттуда добро, предназначавшиеся для других…

–Ну и? Ты теперь должен поставщику денег, которых у тебя нет?

–Да там было то на пару сотен! Не перебивай и все узнаешь. Засранец домой к себе ушел, обожрался в хлам и тоже помер. Так его отцом оказался, знаешь кто? Генерал-майор полиции.

–И он вышел на тебя?

–Бинго!

–И тебя теперь посадят?

–Да, а может и нет. Для этого я тебя и позвал. Я встретился с тем генералом-майором, и он предложил мне сделку. Я должен сдать поставщиков, а за это мое дело закроют.

–Ты согласился?

–Естественно, выбора у меня особого нет.

–По телефону ты сказал, что это и меня касается. Так хочется узнать, каким образом?

–Ах, точно. Твое имя там случайно проскользнуло…

–Ты идиот или да? – Лев начинал переходить на более высокий тон.

–Не горячись. Ты там указан лишь как один из курьеров. Ну мне в прошлом году для отчетности перед Владиславом нужно было вписать паспортные данные, а у курьера паспорта не было на тот момент, ну я и вписал тебя.

–Ты точно идиот.

–Да, я знаю. Но у нас есть шанс – эта сделка. Если ты мне поможешь провернуть дельце как надо, то тебе ничего не будет. Я договорюсь. Тебя вообще вычеркнут, будто Лев Петербургский никогда и не был с этим связан. Ну как, по рукам?

–Что делать нужно?

–Я знал, ты согласишься!

–А у меня есть выбор?

–Не особо. Завтра я встречаюсь с Костей и Владиславом на Морском вокзале.

–Что ты им наврал?

–Я сказал, что появился очень крупный покупатель, и он хочет встретиться с ними лично.

–Ну, а на месте будет группа захвата, не так ли?

–Именно. Завтра, в четыре утра, Морской вокзал, рядом с магазином, встретимся там.

–Только не опоздай.

На этом Лев попрощался со своим другом и ушел.

Остаток дня не представлял из себя ничего необычного. Так и не вернувшись в школу, Лев закупился лапшой и сухариками в супермаркете, вернулся домой, прочитал пару страниц чего-то бумажного и незатейливого для успокоения нервов и лег пораньше спать, поставив будильник на три утра.

***

Савелий всегда опаздывал. Такая вот человеческая натура. Кто-то пьет, кто-то жрет по ночам, а кто-то, черт побери, постоянно опаздывает. Если Лев в 03:50 уже был на назначенном месте, то его друг лишь выезжал из дома.

Вокруг была полнейшая темнота. Фонари начинали работать лишь в паре кварталов отсюда. По-видимому, кто-то позаботился об этом. Из-за отсутствия света было тяжело заметить бойцов специального отряда, сидевших на скамьях рядом с пристанью, лежавших со снайперскими винтовками на крышах лайнеров, стоявших за зданиями. Лев нервничал, потирал руки, а пульсирующая жилка на лбу легко выдавала в нем параноика. К четырем утра к месту подъехали Костя и Владислав вместе с охраной, состоявшей из двадцати неплохо вооруженных парней.

–Ну так-с, ты, я полагаю, приятель нашего общего знакомого по фамилии Вайтонис? – высокий мужчина лет сорока подошел ко Льву.

–Владислав? – поинтересовался тот.

Мужчина ничего не ответил, но по описаниям Савелия, это был он. Владислав худощав, но полон на лицо. Круглые его щеки краснели от холода. Одежка дорогая, но клоунская: бордовое пальто, сочетаемое с остроносыми коричневыми сапогами и серыми штанами в белую полоску, смотрелось комично. Было такое ощущение, что он подглядел свой образ у двенадцатилетней школьницы, пытающейся казаться взрослее.

Менее чем через тридцать секунд к ним подошел еще один мужчина, но куда более старый. На вид ему можно было дать около шестидесяти, на деле же его возраст пересек семидесятую границу. Это был Константин, который не любил, когда его называли полным именем.

–Владик! Ты уже тут! – Костя, улыбнувшись во всю свою отбеленную вставную челюсть, обнял и похлопал по спине сдержанного Владислава.

Костя хоть и был старше всех присутствовавших здесь, но вел себя по-детски. Хотя, инфантильность не мешала ему считаться одним из лучших в своем деле.

–А ты Лев, да? Ну, точно, прямо, как с картинки. Богатырь прямо. Высокий, темновласый, с желтыми глазами – все, как описывал Савелий, – Костя был куда более разговорчив, нежели Владислав.

–Да… – нехотя выдавил Лев.

Владислав стоял, уткнувшись носом в телефон, Костя улыбался, разглядывал темное небо, дивясь единственной видной звезде, иногда говорил что-то сам себе, а Лев пытался дозвониться до опаздывающего Савелия.

Когда четвертый член утреннего собрания наконец-таки явился, то выглядел он не таким спокойным, как обычно. Волосы были всклочены, руки еле заметно тряслись, а глаза метались из стороны в сторону с дикой скоростью. Увидев состояние приятеля, Лев забыл о том, как он злился из-за того, что ему пришлось ждать его и мерзнуть последние двадцать минут.

–Что такое? – тихо спросил он подошедшего Савелия.

–Чш-ш-ш, – пшикнул тот и приложил указательный палец к губам.

–Вайтонис, наконец-то! Ты всех заставил ждать! – воскликнул Владислав.

–Господа, я приношу всем свои извинения. Я опоздал по весьма уважительной причине, о которой поведаю вам чуть позже. После того, как мы осуществим одну из самых крупных сделок в нашей жизни! – Савелий очень быстро вышел из нервного состояния и стал обычным, веселым и громким, – пойдемте же, не будем терять драгоценного времени.

Излучая уверенность, он шел впереди, ведя за собой Льва и двух других компаньонов; охрана рассосредоточилась кружком вокруг них. Пафосно, вычурно, но черт возьми, как круто. Другого слова тут не подберешь. Да и сами «гангстеры» уверовали в собственную непобедимость, поэтому пренебрегали простой, но необходимой осторожностью, целясь лишь вперед и не обращая взоры по углам. А ведь там, если присмотреться, копошилось что-то здоровенное; потенциальная опасность. Бойцы в бронежилетах, поделенные на группки, крадучись обступали свои цели, сужали их радиус для побега.

–Встреча состоится на корабле? – удивленно спросил Владислав.

–Конечно, более того, на открытой палубе, рядом с баскетбольным кортом, – отвечал Савелий.

–Я спортом не увлекаюсь. Ну да ладно, сильнее я уже не замерзну. Веди, – с драматичным наигранным прискорбием сказал Владислав (попытался пошутить).

На палубе их уже ждал псевдопокупатель. Его роль исполнял один из молодых сержантов, отдавший десять лет жизни театральному кружку. Он завел руки за спину, насупился, сдвинул брови – полный комплект серьезного человека. Он стоял в окружении нескольких служителей законов в деловых костюмах, взятых напрокат. У одного полицейского, якобы телохранителя, был шрам на пол лица, у другого было оторвано одно из крыльев носа, у третьего не было одного глаза. Сборище уродцев, но признаю, внушавших страх.

Актер ходил из стороны в сторону, выгнув спину дугой. Но как только подошла компания, он тут же остановился и выпрямился.

–Вы заставили меня ждать, – констатировал Актер.

–Я знаю, это моя вина, – отвечал ему Савелий, – но предлагаю сразу перейти к делу, позже, наедине, я принесу вам свои извинения. Владислав, Константин, прошу вас, покажите господину, какой мы можем достать товар для него.

Владислав махнул рукой, и один из его телохранителей вышел вперед вместе с небольшим кейсом, пристегнутым наручниками к руке. Лысый бугай достал из кармана пальто ключ, отстегнул наручники, а после Костя ввел пятизначный код на кейсе, и тот открылся. Внутри лежали несколько свертков, помеченных разными цветами. Черный цвет означал голландские сыры, а именно сыр Гауда и Эдамер. Красный – швейцарские, среди которых значились Сбринц, настоящий, ароматный Грюйер, Маасдам. Белым помечены были орехи, каждый по несколько штук: бразильский орех, миндаль, фисташки, макадамия.

–Прошу, возьмите, – Савелий передал кейс из рук Кости в руки актера, – как вы можете видеть, мы предлагаем высококачественный продукт разных видов и сортов. Хочу также отметить, что поставки возможны в любом количестве с регулярной частотой. Если заинтересует, то можно обсудить еще и фрукты…

Савелий старался рассказать, как можно больше компрометирующего про их сырно-ореховый, частично фруктовый бизнес. Распинался он профессионально, слова выскальзывали ловко, непринужденно. Компаньоны не заподозрили его в чем-то закулисно предательском. Ну болтал и болтал, он всегда болтает много.

Актер надел белые перчатки на руки, чтобы не оставить отпечатков, и взял кейс в руки. Он аккуратно развернул один из свертков, взял тонкий ломтик сыра, поднес к раздутым ноздрям, вдохнул поглубже, будто что-то и впрямь смыслил в этом деле.

–Ну точно, швейцарский, – тихо произнес он себе под нос.

Факт передачи зарегистрирован. Актер резко захлопнул кейс, отпрыгнул и махнул рукой. Трое телохранителей Владислава упали замертво в ту же секунду. Снайпер с соседнего корабля точно проделал свою работу. Другие успели вовремя сориентироваться и скрыться внутри лайнера. Лев думал, что им не нужно бежать и прятаться, ведь они заключили сделку, а значит, их не тронут. Поэтому он лишь пригнул голову и присел, когда прогремели выстрелы.

–Беги, придурок, прячься! Они и нас убьют! – крикнул Савелий, а после кинул дымовую гранату в идущих на них бойцов.

Манна небесная, что за чудесная реакция! Еще секундочка, и пуля продырявила бы его бедро. Не соображая толком, а действуя согласно инстинкту, Лев перевалился через бортик, и холодная октябрьская водичка приняла его в свои объятья.

Глава

5

Честно, купание в Финском заливе не бодрит с утра пораньше. Мусор плавает там вместо уточек, и не дай бог вода попадет в рот. Но когда рядом с тобой гремит перестрелка, такие мелочи, как холод и чистота перестают волновать.

–Выбраться. Нужно выбраться из воды, – повторял Лев, как мантру.

Он проплыл до Пассажирского порта и только там вышел на берег. Лев надеялся, что таким образом избавится от преследования, но ошибался. Никто его просто так отпускать не собирался. Пять вооруженных бойцов столпились на берегу, как рыбаки, в предвкушении крупной рыбешки.

–Бежать некуда, парень, – издевательски произнес один из них, когда беглец, еще не восстановив дыхание после заплыва, вылез на берег.

Лев выплюнул воду, которой все же нахлебался, пока плыл, глубоко вздохнул, поправил мокрые волосы и согнулся, положив ладони на колени, соорудив себе подпору.

–Заблуждаетесь, товарищ, – улыбнулся он и, разбежавшись, прыгнул обратно в воду.

Когда бойцы подбежали к краю, то обнаружили, что Льва нигде нет. Подумав, что он просто нырнул, стали ждать, пока у нерадивого пловца кончится воздух. Но проходила минута, за ней вторая и третья. Лев не всплывал. Бойцы вызвали подкрепление, забили тревогу из-за сбежавшего подозреваемого. В течение тридцати минут тридцать полицейских обыскивали Морской вокзал. Осознав бессмысленность поисков, вызвали профессионального дайвера. Но было уже поздно.

***

Идея, как уйти от преследования, возникла сразу же после второго прыжка в воду. Канализация, а точнее тысячи труб и туннелей, ведущих в самые разные уголки города – либо туда, в гости к черепашкам, либо в руки правосудия.

Лев не был брезгливым человеком. Даже заплыв по Финскому заливу не вызывал в нем чувства отвращения. Но лезть в канализацию – более, чем мерзкое занятие. Но куда деваться? Лев ухватился за бортик дыры, уходившей под пристань, и с усилием поплыл против течения.

Проплыв по узкому туннелю около пятнадцати метров, он вынырнул в длинном широком туннеле, заполненном водой из-за обильных питерских дождей. Труба располагалась рядом с потолком, а потому там было немного места, не заполненного водой. Только оказавшись в туннеле, Лев не сориентировался, и его резко подхватил бурный подземный поток. Пловца-неудачника несло, как дохлую селедку, вода била по лицу, как будто летели пощечины, не оставляя никакой возможности вздохнуть; начинало казаться, что он уже не выплывет. Но вдруг Лев начал падать. В яму.

Яма – помещение цилиндрической формы, куда стекались воды из трех разных туннелей. Вода здесь была спокойной, что позволило Льву подплыть к лестнице на стене и взобраться по ней на второй уровень канализации – на небольшую платформу с решетчатым полом и тремя проходами, ведущими в три разные стороны. Немного полежав и восстановив дыхание, Лев выбрал один из них, самый нестрашный. Просто наугад.

Шел он долго, час или два, то и дело выбирая новые ответвления и пути, падая в воду, а после выбираясь из нее. Лев пытался отыскать люк, который стал бы его спасением. Но про устройство канализации он ни черта не смыслил, а потому плелся наобум. Хотелось есть и спать, хотя бы пить, но остановка – потеря времени. Даже тот страх, покалывавший нервишки, когда Лев только начал свое путешествие по подземному городу, исчез. Его задавило своим весом чувство отчаяния.

Спустя примерно четыре часа бессмысленных скитаний по этому проклятому лабиринту послышались голоса.

–Господь, помяни мои слова. Боря, у тебя с головой все в порядке? Зачем ты мне молоток бросил? Я тут не гвозди забивать собираюсь!

Это был голос потрепанного бабскими причитаниями и регулярным пивом мужика в синем комбинезоне и каске с фонариком. Он ворчал на своего молодого помощника, но его не ласковые слова казались Льву поцелуями флейты.

–Да! Я здесь не сдохну! Я знал, что умру не сегодня! – Лев закричал от счастья, выбежав из-за темного угла.

Услышав победный визг, немолодой рабочий заорал, что есть мочи, и упал с лестницы. Зрелище и правда было страшным: гигантское существо, все в грязи и дерьме, со всклоченными волосами, покрытыми пятисантиметровым слоем какой-то липкой дряни, в разодранной одежде. К тому же, громко орущее басистым голосом и бегущее с поднятыми руками-вермишелинами. Точно монстр, вышедший из глубин канализации поглазеть на род людской.

–Мать твою, это же человек! – крикнула голова молодого помощника, появившаяся из люка.

Лев выбрался наружу и оглянулся: Нарвский проспект. Примерно шесть с половиной километров от Морского вокзала. Лев стоял и смотрел по сторонам, наслаждаясь тем, чему раньше он не придавал особого значения – возможностью дышать.

–Эй, парень, ты кто? – спросил Льва молодой помощник.

–Кто я? Преступник, стало быть, – сказал Лев и истерично захохотал.

–Ааа… Преступник, я так и подумал. А что же ты в канализации делал?

–Купался, – глупо ответил Лев на глупый вопрос.

К этому времени на поверхности показался немолодой рабочий, захлопнувший за собой люк да проверивший, надежно ли он закрыл его.

–Ты, зараза малолетняя, что забыл в канализации? Ты хоть представляешь, что мог умереть? Сейчас же дожди, уровень воды поднялся… – начал отчитывать Льва рабочий.

–Уж поверьте, я там не по собственному желанию очутился, – отвечал чумазый крокодил.

–Ну, по собственному, не по собственному, с этим полиция разбираться будет. А вот как раз и они.

Из патрульной машины, подъехавшей к тротуару, вышли двое – сержант и рядовой.

–Что тут собственно происходит? – начал было сержант.

–Да вот, товарищ полицейский, задержали мы тут одного любителя пошастать по канализации в одиночестве, – отвечал ему рабочий в возрасте, подергивая усишки.

Сержант с рядовым переглянулись.

–Понятно. Вам, молодой человек, помочь или вы сами сядете в машину?

–Попробую сам, а там дам знать, – ответил Лев и подошел к автомобилю.

–Нет, стойте! – крикнул рядовой и достал из бардачка несколько газет, а после постелил их на заднее сиденье.

–Не поможет, – скептически заметил Лев и плюхнулся в салон, специально смяв бумажки.

Полицейская машина отъехала, оставив рабочих, люк и страх смерти. Им на смену пришли иные, нельзя сказать, что более приятные чувства.

–Имя, фамилия, отчество, дата рождения, место жительства, – диктовал сержант.

–Петербургский Лев Павлович, появился на свет шестнадцать лет назад девятого января, в ночь, когда луна покраснела, а звезды стали падать с небес…

–Что за бред ты несешь? – сержант развернулся и посмотрел на Льва, как на обезьяну.

–Прошу прощения, моё красноречие иногда доходит до абсурда, становясь губительным. Так вот, без определенного места жительства, если так можно выразиться.

–Бомж что ли? – сказал рядовой с максимально присущим ему уровнем иронии.

–Ну, в иной ситуации я бы возразил. Но сейчас от меня воняет хуже, чем от мусорной свалки, так что бомж – наиболее подходящее слово.

–Хорошо, бомж Петербургский, номера родителей.

–За не имением таковых, я продиктую вам, господа, номер Марии Станиславовны.

–Это еще кто такая?

–Социальный работник.

–Ну, понятно. Значит, добавляем ко всем твоим характеристикам то, что ты приютский.

–Из ваших уст звучит довольно грубо, но да, так и есть. Ни папы, ни мамы вот уже как шестнадцать лет.

–Уууу… Только плакать не начинай, парень.

–Договорились.

Лев продиктовал номер Марии Станиславовны, и машина подскочила на лежачем полицейском. Дорога до отделения, учитывая пробки, составила около пятидесяти минут. Газеты и правда не помогли: к концу поездки весь салон пропах говном вперемешку с мочой.

–Приехали, вылезай – сержант открыл заднюю дверь.

Лев вылез. В знакомое ему место притащили, сволочи. Полицейский участок. Ммм… запах как в столовке. Где-то жарили пирожки. Владимир Ильич их любит: Лев всегда захватывает парочку, когда нужно идти в участок.

Внутри отделения все было по-обычному облезло, потерто и развалено. Где-то сыпалась штукатурка. Рядом с тем местом, где по вечерам собирались проститутки, на стенах были намалеваны разные надписи.

Пройдя по коридору и повернув налево, Лев попал в кабинет участкового. В нем находились двое – сам участковый, Алайкин Владимир Ильич, и социальная работница по делам несовершеннолетних, Пожарская Мария Станиславовна. На удивление, она добралась до участка быстрее самого Льва. Как только правонарушитель зашел в кабинет, участковый демонстративно зажал пальцами нос и открыл окно.

–Свободен, рядовой, – сказал Владимир Ильич, садясь за стол.

–Я присяду? – спросил Лев.

–Ага, конечно. Хочешь мои стулья запачкать? Стой и слушай, а когда позволят, отвечай на вопросы. – говорил участковый. – Ох, ну и смердит от тебя, Петербургский!

Владимир Ильич был невысок ростом, плотного телосложения с поросячьим лицом. Если то, что гадко пахло от Льва являлось единичным случаем, то от участкового постоянно пасло потом и несвежей одеждой.

–Спокойно, Владимир Ильич, не стоит кричать на него, – в поток слов участкового вмешался тонкий голос Марии Станиславовны.

Она была похожа на Людмилу Витальевну, классную руководительницу Льва. Не очень высокая, с шоколадными волосами, небрежно заколотыми около шеи. Ее хитроватый взгляд был направлен на Льва, хотя говорила она не с ним. Одна ее нога была перекинута через другую. Короткая юбка, черные колготки и рубашка с расстегнутой верхней пуговицей делали из Марии Станиславовны кокетку. Так могло показаться на первый взгляд. На деле же, она была профессионалом своего дела. Мария знала индивидуальный подход к каждому своему подопечному. Мария позволяла им говорить с ней, как с подругой. Лев мог высказать свое мнение, где-то надавить, что по правде ему льстило, а она, взрослая, слушала и иногда даже продавливалась.

–Кхм, ладно, – кашлянул, ожидав, наверное, поддержки, участковый, – продолжим. Скажи мне, Лёва, что ты забыл в канализации этой, тем более один?

–Ну, я был участником импровизированного театра, – отвечал тот.

–Что ты несешь? Я четко, без грубости, спросил тебя. А ты начинаешь клоунаду! Вот, Мария Станиславовна, я был вежлив, он сам провоцирует меня.

–Лев Павлович, я прошу вас перейти ближе к делу, а то наш достопочтенный Владимир Ильич не любит длинных историй, – мягко произнесла Мария и улыбнулась.

Участковый смутился и чуть заметно покраснел.

–Ну раз вы просите, то я перейду ближе к сути, – Лев подмигнул, – в канализацию я попал через Финский залив. Там я залез в трубу под водой, а после, проделав долгий пятичасовой путь, оказался там, где меня подобрали ваши коллеги.

–Так, неплохо, весьма неплохо. То, что ты не помер в этих трубах с туннелями – это неплохо. Но твои приключения с говном меня не особо интересуют. Ты лучше рассказывай, что заставило тебя в эту трубу залезть, – говорил участковый, раздраженно постукивая ручкой по столу.

Лев перевел взгляд на Марию Станиславовну. Он еле заметно мотнул головой, как бы сигнализируя о том, что следующая часть его рассказа не должна быть озвучена.

–Так вы пишите, Владимир Ильич, – резко вмешалась Мария.

–Что же мне писать? Он еще самого интересного нам не открыл…

–Пишите, что в канализацию может попасть любой человек, просто нырнув в Финский залив. Пишите-пишите. А я позабочусь о том, чтобы эти бумаги попали, куда следует.

–Ладно, я отправлю эту информацию куда надо, – отвечал ей участковый, – но сейчас я хотел бы узнать, зачем он туда вообще прыгнул. Явно не искупаться в октябре решил.

Мария, как бы извиняясь, посмотрела на Льва. Того времени, что она приберегла для него, хватило, чтобы придумать слегка правдоподобную версию произошедшего.

–Я за котом нырнул.

–Что за фигню ты несешь, Петербургский? Какой, к хренам собачьим, кот? – переходил на ор участковый.

–Самый настоящий. Рыженький, худой. Его девочка маленькая поймать пыталась, а он от нее спасался. Ну вот и прыгнул в воду, – совершенно серьезно, без тени улыбки говорил Лев.

Мария Станиславовна от стыда прикрыла рукой лицо и больше не смотрела ни на Льва, ни на участкового.

–Вы знаете, я бы сам утопился, если бы такая здоровая девочка на ручки меня взять попыталась, – продолжал Лев.

–Вот скажи честно, ты за идиота меня держишь? А, нет, погоди. Ты меня и Марию Станиславовну за идиотов принимаешь? Как кот с канализацией и с тобой связан? – участковый уже не орал, его скорее интересовало, что будет дальше.

–Ну, так котик упал в воду, а я за ним. Я людей не очень люблю, а животных наоборот. Кошек особенно, – монотонно вещал Лев, – этого несчастного течением понесло в трубу. Я за ним и поплыл.

–Вот ни в жизнь не поверю, что ты ради какого-то кота в трубу канализационную полез! – уже смеясь, прокричал раззадоренный участковый.

–Я не полез, меня тоже туда течением унесло.

–Ох, Петербургский, ты сам веришь в то, что говоришь?

–Вижу тень сомнения на вашем лице. Но ничего, у меня есть доказательства. Вас разве не интересует, что стало с котиком?

–Не очень, но рассказывай.

Лев грустно улыбнулся и достал из кармана штанов несколько куриных костей с остатками мяса.

–Размазало кота о стены, товарищ участковый, – с этими словами Лев положил кости на стол.

–Мерзость то какая! Убери! Фу! – взвизгнул по-девчачьи участковый, вскочил со стула и убежал в другой конец кабинета.

Мария Станиславовна не так резко отреагировала, но тоже съёжилась и отошла от стола, от греха подальше.

–Теперь поверите? – спросил с еле заметным ехидством Лев.