Судьба

Я была горда собой.

– Алекс, спасибо вам, вы волшебник!

– Я не волшебник, я только учусь! – усмехнулся парень. – На четвёртом курсе, кстати.

– Юридического?

– Авиационного. Радиоэлектроника летательных аппаратов.

– Ой, – удивилась я. – А при чём тут…

– Не каждый может сразу разглядеть своё призвание, – изрёк Крутов и красноречиво посмотрел на меня. – А Александра Яковлевича мы уже никуда не отпустим. Закончит институт – продолжит работать у нас. Нельзя бросаться своим талантом. Это наказуемо.

– Кем наказуемо?

– Я думаю, вы и сами это понимаете, Соня! – продолжать тему он не стал. – Как я и говорил, много времени у нас не ушло. Алекса мы отпустим – у него ещё работа есть, а сами перекусим. Соня, прошу вас…

Он помог мне подняться и проводил в другой конец кабинета, где стояла пара диванов и небольшой, но достаточно вместительный низкий стол с толстыми ножками. После краткой реплики, сказанной им в трубку внутреннего телефона, стройная и быстроглазая секретарша принесла огромный поднос, уставленный всякой всячиной, и быстро ретировалась, не произнеся ни одного слова и не сделав ни одного лишнего движения. Была – и через секунду исчезла. Ну, если у Крутова и остальные сотрудники так вышколены, тогда понятно, почему дело его настолько процветает.

– Соня, прошу вас, только не стесняйтесь! – он положил мне в тарелку целую гору салата и ближе пододвинул плетёную корзиночку с хлебом.

Я и правда чувствовала себя скованно – по нескольким причинам. И одна из них состояла в том, что такая круговерть вокруг моей персоны – доставка на машине, личное сопровождение, обходительность со стороны работающих здесь людей и вот теперь обед с главой компании – выбивали меня из привычной колеи. Мне казалось, что совершенно незаслуженно возятся со мной, и, что бы там не говорил этот человек, расплачиваться за всё это мне всё равно придётся. Не сейчас, так позже.

– Я не знаю, что там происходит сейчас в вашей головке, какие такие мысли мешают расслабиться, но могу вас уверить – ничего страшного в нашей сегодняшней встрече нет. Ну правда же, Соня, вы ничем мне не обязаны! Я делаю всё это только ради собственного удовольствия и никак иначе! – кажется, он всё-таки умеет читать мысли…

– Сергей Леонидович, а вы думаете, что Архипа на самом деле возможно найти? По одному только портрету? – я перевела разговор в более безопасное русло.

– Разве вы сомневаетесь во мне и моих людях? – улыбнулся он.

– Я… Нет, не сомневаюсь, – твёрдо сказала я, в эту же секунду осознав, что так оно и есть на самом деле. Я поверила этому человеку безоговорочно, да и как ему можно было не верить? Сам его облик внушал такие чувства, его спокойствие, рассудительность, властность и неординарный ум – не увидеть этого было невозможно.

– Соня, могу я задать вам один вопрос…

– Да, конечно, Сергей Леонидович! – моя вилка нервно звякнула о тарелку.

– Сколько лет вашей дочери?

– Шесть. На следующий год нам в школу!

– А чем она увлекается? – мне показалось, что интерес его не был праздным.

– О, чем только Дина ни увлекается! – с жаром воскликнула я. – Читать любит – она довольно рано научилась это делать. Танцевать – правда, не переносит, когда на неё в этот момент смотрят. Странно, правда? Танцует сама для себя… Рисовать… Знаете, несколько дней назад произошёл интересный случай…

И я, сама не зная, зачем, стала рассказывать своему собеседнику о рисунке, взбудоражившем мои чувства – о большом разноцветном доме и удивительном совпадении в нарисованном образе мамы.

– Представляете, и причёска, и фасон платья оказались до невозможности похожи на мои новые. Просто чудо какое-то! Рената, моя соседка, сказала, что это визуализация. Ну, есть такая техника – ты рисуешь или просто наклеиваешь на лист бумаги то, что хочешь получить от жизни, и через какое-то время оно будто бы притягивается к тебе. Не знаю, как у кого, а у моей Динки это сработало! Наверное, это дело веры – ведь ребёнок ещё не знает, что возможно в этом мире, а что нет. Как тот случай, о котором я где-то слышала, – будто бы у какого-то мальчишки, современного Маугли, живущего вдали от цивилизации, отрос новый палец.

– То есть? – удивился Крутов.

– Ну, он с детства наблюдал, как ящерицы, потеряв хвост, обзаводятся новым. И, будучи в полной уверенности, что это происходит не только с пресмыкающимися, но и с людьми тоже, этот паренёк отрастил себе палец взамен покалеченного. Вот и пойди объясни этому ребёнку, что так не бывает!

– Это уж совсем невероятный случай, Соня! – кажется, он мне не поверил. Да я и сама не особо верю в такие чудеса. Но Динкин-то рисунок существует на самом деле! И как быть с этим фактом?

– А что касается визуализации… – он задумался. – Скажите, Соня, а папу ваша дочь уже нарисовала?

– А почему вы спрашиваете, Сергей Леонидович? – от его вопроса мне стало не по себе.

– Просто я люблю все дела завершать. Знаете, беспокойство гложет, если что-то где-то не доделано. – Пояснение его вышло довольно туманным.

– Вообще-то Диночка собиралась дорисовать. Но я ведь её теперь целыми днями не вижу и совсем забыла об этом рисунке… – Я заторопилась. – Сергей Леонидович, ещё раз огромное вам спасибо за всё, но мне нужно бежать. Шеф, наверное, рвёт и мечет: куда делась его секретарша?

– А вы ему не сказали, куда направились?

– Нет, – я прямо посмотрела в карие глаза. – Об этом никто не должен знать.

– Для нас это привычное дело, – Крутов усмехнулся. Но, увидев моё изменившееся лицо, продолжил: – Вообще-то я себя имел в виду. Работа у нас такая, Софья, сплошные тайны. Так что будьте спокойны, я – могила! Ч-ш-ш!

И он приложил палец к своим губам, чем невольно меня рассмешил.

– Сергей Леонидович!

– Идёмте, Соня, иначе ваша улыбка убьёт напрочь все мои благие намерения. А впрочем – улыбайтесь чаще, не лишайте людей возможности становиться счастливее от вашего тихого сияния! Михаил!

Последнее слово, разумеется, относилось уже не ко мне.

Стеснённо я входила в этот кабинет и в ещё большем смятении его покидала. Соня, Соня, будь осторожна! – в который уже раз предостерегала я сама себя. Твоя неопытность и даже дикость в некоторых человеческих вопросах может завлечь тебя в дебри страшные. И никакой Архип тебе потом не поможет…

Глава 25

Обратная дорога пролетела словно один миг. Хорошо, что виновник моего волнения к машине не спустился, – как и два часа назад, дверь автомобиля передо мной открывал молчаливый Миша, и он же домчал меня прямо до нашего переулка. К дому подъезжать я его отговорила – зачем мне лишние вопросы от любопытных сотрудников?

Остаток рабочего дня прошёл на удивление спокойно. Никаких Лисовских, никаких волнений и тайн, и даже состояние моё сгладилось, преисполнилось благодушием и безмятежностью.

Перед тем, как уходить, мне пришлось всё-таки зайти в кабинет начальника – Ветерков был настойчив и непоколебим. Так что выскочила из офиса я разбогатевшая на две тысячи рублей – именно столько лежало в украденном кошельке – и весьма радостная. День прожит не зря! Вон сколько всего умудрилась сделать! И самое главное, конечно, – поиски Архипа теперь будут идти совсем в другом темпе. А это значит, что уже скоро я распрощаюсь с работой и вновь займусь поддерживанием огня в домашнем очаге.

С этими воодушевляющими мыслями я завернула за угол и столкнулась нос к носу с Пашей. Это произошло настолько для меня неожиданно, что ничего сделать я не успела, – просто остановилась, как вкопанная, а в голове мелькнула дурацкая мысль: кажется, придётся всё-таки идти в Пушкинский музей…

– Как же вам не стыдно, Павел! – выпалила я. – Опять вы за мной следили?

– Конечно, нет! – возмутился он. – Я просто ждал вас!

– А это разве не одно и то же? – хмыкнула я. – Послушайте, что вам от меня нужно?

– У меня задание!

– Какое ещё задание? Вы что, космический шпион, охотящийся за земными девушками? Так я сразу могу сказать – я с вами никуда не полечу! Даже если вы станете заманивать меня марсианскими пирожными! Ненавижу сладкое!

– А чем тогда вас можно заманить? – простодушно поинтересовался бородатый тип. И улыбнулся смущённо.

Улыбка у него была славная, чего не скажешь об остальном его облике.

– Да не надо меня ничем заманивать! И вообще, не заставляйте меня звонить мужу. Он, кстати, тут недалеко работает. Так что ежели что…

– А как же Сергей Леонидович?

– Ему я тоже могу позвонить! – нагло сказала я. А потом спохватилась. – А вам какое дело вообще, а?

– Я же говорю – у меня задание! – он переступил с ноги на ногу, невольно обратив моё внимание на его сегодняшнюю обувь. Валенки! В июне-то! Вот это да!

– А что, сегодня тоже нечем было гладить? Или просто шнурки на сандалиях не высохли, и вы решили надеть то, что первое под руки попалось? – довольно ехидно сказала я.

– Мне пришлось… Понимаете, Софья, мой вид тоже входит в задание.

– Да что ещё за задание такое? – меня разобрало любопытство. – Расскажите уж, только марсианскую тему обойдите стороной, ладно?

– А вы сами про неё упомянули! – хмыкнул он. – Ну, если начать с начала… Есть у меня мечта…

– Увидеть «Девочку на шаре»?

– Нет. Хотя и это тоже. Вы меня не перебивайте, а то меня легко смутить. Хорошо?

– Молчу и внимательно слушаю!

– Так вот, есть у меня мечта… – повторил он уже более твёрдо. – Стать журналистом!

– Ой. Неожиданно! – удивилась я. – И что, для этого надо разгуливать по улицам в валенках и приставать к ни в чём не повинным девушкам?

– Ходить и приставать – это не следствие, а инструмент… – весьма путано сказал он. – Непонятно, да?

– Не совсем, если честно. Но вы продолжайте. А знаете что, может быть, в кафе зайдём? Тут рядом есть одно милое местечко. Там мне обо всём и расскажете!

Впервые сама приглашала человека, правда никакой неловкости от этого почему-то не испытывала.

– Пойдёмте, – легко согласился он. – Мне так на самом деле проще будет.

– Вот и славно!

Лишь после того, как мы взяли по чашке кофе в заведении, которое я обнаружила на Пречистенке ещё вчера – Елизавета Макаровна просила сбегать туда за салатиком, – он продолжил.

– Я с детства был очень стеснительным. И это неприятное для мужчины качество помешало мне пойти в профессию, которой я восхищался всю жизнь. Быть журналистом – что может быть интереснее и лучше?

– Я могу вам привести кучу примеров куда заманчивее профессии, но, пожалуй, не стану.

– Конечно, в мире много всего хорошего, но меня манила только она, журналистика… Но, как я уже сказал, мой застенчивый характер помешал мне – вместо того, чтобы пойти на журфак, я решил поступать на геолога.

– Почему бы и нет? Тоже достойная работа!

– Да, я с вами не буду спорить! – воскликнул он. – Почти двадцать лет отдано этому делу. В нём было для меня одно преимущество – в экспедициях моя стеснительность никак мне не мешала. Но грезил-то я совсем о другом!

– И теперь вы всё-таки решили воплотить детскую мечту в жизнь? Изменить свою судьбу… – задумчиво произнесла я.

– Да! Но для того, чтобы сделать это, мне необходимо измениться самому. А это самое сложное, понимаете?

– А сколько вам лет, Павел?

– Тридцать девять. Вы считаете, что уже поздно, да?

– Ну почему же, – довольно неуверенно протянула я. Тридцать девять лет – это так много! Начинать жизнь заново в эти годы, по-моему, чистой воды безумство.

– Да я, можно сказать, и не жил ещё! Так, черновик писал, если хотите! Но я не договорил. Для того, чтобы хоть что-то сделать со своим характером, я и пошёл на эти курсы.

– На какие?

– Они так и называются – «Измени себя». Ведёт их один очень известный психолог Карим Ирбеков. Слышали, наверное?

– Вроде да. Значит, ваш нелепый вид и то, что вот уже второй день вы никак от меня не отвяжетесь, и входят в задание, которое дал вам этот достопочтенный господин?

– Ну да! – радостно осклабился он. – Теперь вы поняли? Я учусь общаться с незнакомыми мне людьми.

– А валенки к чему? И шапка ваша ушанка?

– А это чтобы быстрее процесс пошёл. Знаете, как в воду детей бросают, чтобы плавать научить.

– Жестоко вы с собой…

– Да не, только так со мной и надо. Это что, я неделю с крыльями ходил!

– С крыльями? – хихикнула я.

– У племянницы взял крылья ангела – она в них на утреннике выступала – и разгуливал по Москве. В метро ездил даже.

– И как люди реагировали? Пальцем у виска крутили?

– Некоторые крутили. Но в целом улыбались. Радовались даже, знаете. Особенно дети и старики.

– Прикольно! Скажите, Паша, а как вам удалось меня выследить? – вдруг вспомнила я. – Я ведь вчера вечером на машине домой возвращалась, не в электричке.

– А, так это совпадение просто! – рассмеялся он. – Я ведь в Одинцово живу. И случайно вас на вокзале увидел. А вы поверили, да? Решили, что я и правда за вами следил?

– О да, талант удивлять людей, несомненно, у вас есть! – улыбнулась я. – А сейчас вы тоже нечаянно со мной встретились?

– Конечно! Я к метро шёл.

– Так метро же в другой стороне!

– А мне не на Кропоткинскую надо было, а к Парку Культуры!

– Ничего себе случайности, – покачала я головой. – Нарочно не придумаешь.

– Это точно! – он отпил из чашки и посмотрел в окно. – А вот и за вами приехали!

– Кто? – удивилась я.

– Сергей Леонидович!

– О, боже!!

Я увидела знакомый автомобиль, припарковавшийся прямо напротив входа в кафе, и, через секунду, – массивную фигуру Крутова, входящего в стеклянную дверь. Вот уж точно – нарочно не придумаешь! Он что, следил за мной?

Впрочем, я и на этот раз ошиблась. Сыщик направился прямиком к витрине со сладостями, не заметив ни меня, ни моего собеседника.

Чёрт возьми, какая неловкая ситуация! Что мне теперь делать? Затаиться мышкой или окликнуть его? А может, потихоньку улизнуть, пока он нас не засёк?

– Пойдёмте по домам, Паша! Уже поздно… – я потянула Павла за рукав, но этот недогадливый геолог возопил на всё помещение:

– Сергей Леонидович, какая встреча!

Вот же бестолочь!

Первым отреагировал Григорий, который, оказывается, попал в кафе ещё раньше своего хозяина. Блеснув разноцветными глазами, он угрожающе направился в нашу сторону, но, приметив меня рядом с несдержанным типом, замедлил шаг. И оглянулся на Крутова. Мол, что с ними делать, господин? На месте прикончить или пока подождать?

– Софья? – удивился Крутов, обернувшись.

Хорошо, что в зале было мало людей. Не люблю я такие истории. А вот Павел, похоже, зря прикидывался бедной овечкой. В зрачках его горел огонь – кажется, публичность ситуации ему пришлась по душе. А может быть, именно такой реакцией выражалась его стеснительность?

– Добрый вечер, Сергей Леонидович! – подняться я так и не успела – Крутов оказался быстрее меня. Секунда – и он уже усаживался за наш столик, а Григорий устроился за соседним, по-прежнему не сводя с Паши внимательного взгляда.

– Не ожидал, признаться!

– Мы тоже! – объединив меня с собой, любезно произнёс Павел. Я и виду не подала, что мне это не понравилось. Потом выскажу Павлу, если мы с ним ещё когда-нибудь увидимся, конечно.

– А вы какими судьбами, Сергей Леонидович?

– Так я ведь живу недалеко, Соня! Частенько тут еду заказываю на дом. Знаете, самому готовить лень.

Вот как! Значит, он один живёт? Странно! В таком возрасте да при его заработках…

– Здесь вкусно готовят. И кофе вот… варят, – кивнула я.

Что теперь мне следовало делать, я не знала. Встать и уйти было бы невежливо. Но сидеть такой странной компанией тоже нелепо. К тому же мне ведь домой надо. Диночка, наверное, волнуется. Да и Игорь…

– Софья, я вас отвезу! – всё-таки удивительный он человек, читает меня, словно незамысловатый рассказ. – Или вы ещё не закончили с вашим э… другом?

– Закончили! – быстро сказала я, перехватив инициативу у открывшего было рот Паши. – До свидания, Павел. Спасибо за общение и – удачи вам!

– Позвольте, я вас провожу! – засуетился он, но был остановлен грозным взглядом Григория.

– Не затрудняйтесь, Павел Александрович! – сказал Крутов. Надо же, даже отчество его запомнил! – Я на машине. Всего вам доброго!

– И вам! – сдулся Паша. И посмотрел на меня жалким взглядом. Всё-таки чудной он какой-то. Есть в нём что-то… неправильное. Нелогичное.

Глава 26

От Крутовского провожательства я всё-таки отказалась решительно и твёрдо. Он довёз меня только до Белорусского вокзала, и там мы расстались, несмотря на все его уговоры. Я и так слишком много думаю об этом человеке, непростительно много. Пора завязывать. Между нами могут быть только деловые отношения – надеюсь, что мой отказ ясно дал ему это понять.

И всю дорогу, пока я тряслась в электричке, мысленно хвалила себя. Молодец, Соня, не поддалась, устояла. Конечно, гораздо комфортнее и приятнее было бы плавно плыть в огромном автомобиле, а не жаться в битком набитом вагоне, но… Ничего, недолго осталось, скоро все мои волнения прекратятся. Стоит только Крутову найти Архипа, и всё вернётся на круги своя…

Зря я так спешила – Игоря дома не оказалось. Не отвечал он и на мои звонки. А Ляля, от которой я забирала Диночку, сказала, что Игорь звонил ей днём – до меня он почему-то не смог дозвониться – и предупредил, что вечером у него встреча с выпускниками. Будто бы он совсем об этом позабыл вчера, а не пойти не удобно.

– Значит, будем с тобой, Диночка, одни… – грустно улыбнулась я, ожидая, пока мой ребёнок обуется. Странно, что Игорь вчера ничего не сказал, на память он никогда не жаловался.

– Сонь, прекрати! – прошептала мне на ухо Ляля. – Я уверена – он говорил правду. Слышишь?

– Да-да, конечно!

Но легче мне почему-то не становилось. Наверное, теперь каждый раз я буду подозревать своего мужа, стоит ему лишь на миг где-нибудь задержаться. Видимо, это обычная реакция после измены, хотя и прошло с тех пор уже столько времени!

– А Родька-то мне тоже ничего не сказал! – вдруг дошло до меня. – Они же однокурсники! Или одного позвали, а другого – нет?

– Может, не институтские собираются, а школьные, Сонь?

– Если учесть, что школа Игоря находится в другом городе, то с чего бы им собираться в Москве?

– Ну… не знаю. Но я уверена, всё это объясняется самым разумным образом! Ты, главное, не волнуйся заранее, ладно? А то на окружающих это тоже сказывается!

Она кивнула на пыхтящую над трудной застёжкой Дину. Я опомнилась. Что же мы при ребёнке-то такой разговор затеяли! А всё я! Мать, называется!

– Тебе помочь, доченька? – весело спросила я, нагибаясь.

– Я сама! – твёрдо ответила Дина. – Не маленькая, чай!

– Вот видишь! – рассмеялась Ляля. – Мы уже всё понимаем! Диночка, друг мой, тогда до завтра?

– До него, Ляля! – важно ответила Дина, целуя хозяйку квартиры. – Моей Натке приветы передавай!

– Кстати, а где она? Ещё в институте? Так поздно? – спохватилась я.

– Они с отцом в боулинг пошли…

– Ого! – я внимательно посмотрела в зелёные глаза. – Завоёвываем дешёвый авторитет?

– Много ты понимаешь! Ну, идите уже, нечего мне тут…

Не договорив, она выпроводила нас из квартиры и громко захлопнула дверь.

– Мам, – сказала Дина, когда мы поднимались по лестнице. – А зачем люди разводятся?

Я даже остановилась на мгновение, но потом, спохватившись, продолжила движение.

– По разным причинам, Диночка. Обычно просто человек перестаёт любить другого человека.

– Как это? Любил, любил, а потом вдруг разлюбил?

– Не вдруг, конечно. Но если, например, долго обижать кого-то, этот кто-то может не выдержать и… разлюбить.

– Мамочка, а наш папа ведь тебя не обижает? – маленькая ладошка в моей руке дрогнула.

– Ну что ты, солнышко, конечно, нет! У нас самый заботливый и добрый папа в мире! – я крепко сжала её пальцы.

– Значит, когда ты плакала ночью, на кухне, это было не из-за папы, а из-за меня, да? Потому что я была непослушной девочкой?

– Я? Плакала?

– Я случайно видела… Я в туалет хотела пойти потихонечку, а там ты была… на кухне… Я не поняла сначала, мамочка! Думала – котёнок к нам в окошко залез. И немножко испугалась, потому что он мяукал так жалобно. А оказывается, это ты…

– Что же ты ко мне не подошла?

– Ну если бы ты хотела, чтобы тебя пожалели, ты бы не сидела одна в темноте, правда?

– Родная моя, никто меня не обижал! Просто у меня… зуб разболелся. Вот мне и не спалось.

– Надо было папу разбудить! Или меня позвать – я бы тебе таблетку дала, и твой зубик перестал бы тебя мучить. Ой, а таблеток ведь у нас теперь нет… Бабуля сказала – их все-все выбросили. Они отравленные были! И из-за них ты в больнице лежала!

– Какая ты умница, что напомнила! – воскликнула я. – Надо будет купить хоть обезболивающее, а то и правда аптечка пустая совсем. Только йод остался. Помнишь, Динок, как ты пищала, когда я тебе коленку разбитую мазала?

– Потому что я тогда маленькая была! А сейчас не буду. Давай проверим, хочешь?

– Ага, хитренькая! На здоровую ножку мазать – щипать не будет!

– Не будет? Почему?

– Потому что щиплет не само лекарство, а ранка! Это всё равно что краской мазнуть – разве ты почувствуешь?

– Ну, то краска! – протянула она. – Однажды я вся извазюкалась, даже щёки, помнишь? – и ничего.

– Кстати, доченька, а ты папу в нашем домике нарисовала? – вспомнила я.

Дина ответить не успела – в этот момент зазвонил мой телефон.

– Игорь! Ну наконец-то! – выпалила я облегчённо, услышав в трубке спокойный голос своего мужа. – Ты где?

– А ты где, жена моя? Звоню тебе, звоню! Весь день недоступна!

– А я тебе! Уже волноваться начала! Так куда ты пропал?

– А разве Ляля тебе не передала? – удивился он.

– Неужели правда у вас встреча? С однокурсниками? Почему же ты вчера мне об этом не сказал? И Родион, жук, ни словечка!

– Да я совсем забыл, понимаешь. А днём мне Элеонора позвонила, ну я и спохватился. Начал тебе набирать, а в ответ – абонент не абонент. Что тут скажешь? А Родька, кажется, не смог. Дела какие-то.

– Так ты ещё там?

– Да, милая, потому и звоню. Чтобы не волновалась и не думала чёрт знает что!

– А я и не думала, вот ещё! – фыркнула я неискренне.

– Вот и прекрасно! Вы ложитесь без меня, хорошо? Кажется, тут надолго. Наши, как всегда, долго раскачиваются.

– Будь осторожен, ладно, Игорь?

– Не переживай. Ну всё, малышку поцелуй и не скучайте там без меня! Хотя нет, скучайте…

Он отключился. Странно, а никаких голосов я у него на фоне не слышала. И вообще ни одного звука. Да он, наверное, просто во двор вышел! – объяснила я сама себе. И успокоилась…

Игоря Диночка так и не дождалась, хотя очень старалась. Но я видела, как мой ребёнок устал, поэтому, уговорами и ласками, уложила её спать, рассказав на сон грядущий очередную сказку. Сегодня мне пришлось её выдумывать самой, потому что от знакомых историй Дина отказалась наотрез. Повествование вышло сумбурным и странным, но она слушала меня очень внимательно, а в том месте, где главного героя капитана Орро – отважного, но неудачливого человека – разжаловали в обычные матросы из-за его несносного характера, задумалась. Я уже знала, что за этим последует, – непонятное она всегда облекала в обстоятельные вопросы.

– Мамочка, а что такое судьба?

– Судьба??

– Ну да. Ты сказала, что поступками капитана Орро руководила судьба. Судьба – это Бог?

– Час от часу не легче… – пробормотала я. Вот как объяснить шестилетнему ребёнку – пусть и такому сообразительному, как моя дочь, – что такое судьба, а тем более – Бог?

– Я знаю, Маргоша говорила мне, что Боженька – это такой дедушка, который сидит на белом-белом облаке и оттуда присматривает за людьми. Помогает им, наказывает, если они провинились, и объясняет, как дальше жить. Значит, Бог и судьба – одно и то же?

– А кто такая Маргоша, Диночка?

– Моя подружка с третьего подъезда. Я же говорила тебе, мамуль!

– А-а-а, Маргарита! – поняла я. – Дочка тёти Марины?

– Да! А ещё у неё есть маленький братик Костя. Он такой смешной, знаешь, мам!

– Братик? – удивилась я. – А ты ничего не путаешь?

– Он недавно родился! И Маргоша возит его в коляске. А один раз даже мне разрешила покатать. Тётя Марина сказала, что Костик растёт не по дням, а по часам. Помнишь, как в сказке: «Бочка по морю плывёт. Словно горькая вдовица, плачет, бьётся в ней царица; и растёт ребёнок там не по дням, а по часам…». Значит, скоро и Костик станет таким же большим, как сын царя Салтана, да? И не будет помещаться в свою коляску?

– Ну что ты, нет, конечно! – улыбнулась я, радуясь, что предыдущая тема забыта. – Это только говорится так. А на самом деле твой Костик будет расти, как все детки, – постепенно.

– Когда у меня будет свой братик, я тоже буду с ним гулять, – задумчиво пробормотала Дина, закрыв глаза, – а перед сном рассказывать сказки…

– Спи, моя девочка, спи…

К тому времени, как у тебя будет свой братик, доченька, жизнь твоей мамы будет самой счастливой на свете!

Глава 27

К возвращению Игоря я сладко спала на диване в гостиной. Я уже не слышала его осторожных шагов, не почувствовала на губах его поцелуя и проснулась только тогда, когда в яркий радостный сон вдруг ворвалось что-то громкое и резкое.

Я по-прежнему находилась на диване, за стеной грохотал соседский ремонт, а экран телефона мерцал страшными цифрами – девять часов утра! Проспала!

– Игорь!!

Мужа я нашла в спальне – одетым, с расстёгнутой до пупка рубашкой, вымазанной чем-то красным, и в одном ботинке. Он спал, скорчившись в кресле. На кровати, которую я вечером заботливо застелила чистым белоснежным бельём, валялась какая-то чёрная тряпица, от вида которой на миг мне стало дурно.

Так я и стояла, боясь сделать первый шаг, когда Игорь открыл глаза.

– Соня… – сонно улыбнулся он. – Фея моих снов…

– Игорь, девять часов утра! – прошипела я.

– Да? – не изменившись в лице, он опять закрыл глаза, а через секунду подскочил. – Девять часов??… Твою же мать!!

Схватившись за голову и чертыхаясь, мой муж добрался до кровати и рухнул на неё со всей тяжестью своего девяностокилограммового тела. Ножки семейного ложа жалобно взвыли. Игорь поморщился.

– А это что ещё? – пальцы его угодили в чёрный лоскут, и он брезгливо поднёс тряпицу к глазам. – О, галстук. Мужской. Не понял – откуда это? У нас кто-то ночевал??

– Очнись, Игорь!

– А? – он поморгал. Взгляд его прояснялся с быстротой летящего бумеранга. – Сонь, а что случилось? Я что, заснул прямо в одежде?

Он с недоумением оглядел себя.

– Во сколько ты вернулся?

– Н-не помню… – нерешительно пробормотал он. – Кажется, в час… или в два… Жена, дай мне цитрамон, а? В голове как будто дрелью сверлят.

– Это за стеной. У дядь Коли ремонт. Забыл?

Я выдернула из его пальцев галстук и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Не хватало только, чтобы Дина увидела отца в таком состоянии. Достаточно того, что в шоке была я сама.

Игорь не пил. Никогда. Даже в праздники. Единственное, что он мог себе позволить, – глоток шампанского на Новый год и несколько капель красного вина на мой день рождения. Всё. Алкоголь появлялся в нашем доме с завидным постоянством – подарки благодарных студентов, – но тут же прятался в самый дальний шкафчик в гостиной, а со временем перекочёвывал из нашего дома в дома соседей и друзей.

Нет, дважды на моей памяти Игорь всё-таки напивался – первый раз на похоронах своего отца, а второй – когда погибла его первая жена. Но даже тогда он держал себя в руках, и уж конечно не выглядел так отвратительно, так гадко, как сейчас.

А может быть, он скрытый алкоголик? – ужаснулась я. И не пьёт именно поэтому – чтобы не сорваться? Да нет же, не может этого быть! Скорее всего… скорее всего и в этом виновата я, а точнее моя сделка с Архипом – иначе как ещё объяснить такую резкую метаморфозу с человеком? Да-да, в этом всё дело!

Воспоминания об Архипе, как по цепочке, довели мои мысли до Крутова. А вот он бы наверняка не позволил себе появляться передо мной в таком виде! – мрачно подумала я, но тут же устыдилась своих слов. Игорь – мой муж, и даже если он в самом деле окажется слабым на выпивку, моё отношение к нему от этого не изменится. Значит, будем бороться с недугом вместе!

И вообще – не о том я сейчас думаю! Нужно позвонить Ветеркову, предупредить, что сегодня я опоздаю. А Диночку будить пока не буду – пусть сначала Игорь придёт в себя…

– А папа уже ушёл? – с обидой воскликнула Дина, не обнаружив на кухне своего отца. – Даже меня не поцеловал?

– Он плохо себя чувствует, Диночка. Так что ты к нему пока не заходи, хорошо? – я поставила перед ней тарелку с кашей и уселась напротив. – Твой папа очень поздно вернулся, и поэтому у него теперь голова болит. Вот видишь, что бывает, когда не вовремя ложишься спать!

– Тогда ему надо массаж сделать! – воскликнула Дина, вскакивая. – Я умею!

– Кто тут нуждается в массаже? – на пороге кухни появился сам Игорь, в обычном своём состоянии, весёлый и с мокрым лицом – видимо, только что из ванной. Как я его не услышала? На душе сразу полегчало – ничто в нём не напоминало о том хмуром человеке, которого я лицезрела полчаса назад.

– Папочка!

– Доброе утро, солнышко!

Он поцеловал Дину и виновато ткнулся губами в мои волосы.

– Прости, любимая, – услышала я его тихий шёпот. – Я идиот!

– Садись уж, – улыбнулась я. – Сейчас кофе сварю.

– Ага, и побольше!

– Много кофе пить нельзя! – уверенно заявила Дина. – А то голова ещё сильней заболит!

– Правда? Я не знал! – Игорь опустился на своё место. – Ну и как вы провели без меня вчерашний вечер, девочки мои?

– Мы с мамой решили, что нам нужен братик!

– Кто нам нужен? – Игоря будто ледяной водой окатили. Я замерла с туркой в руке.

– Братик! – спокойно повторила Дина. – Правда, мамочка? Как у Маргоши.

– Плодотворно вы провели день…

– Я буду сама с ним гулять, папочка, ты не думай! И книжки читать на ночь, правда-правда! Ты согласен?

– Э-э-э…

– А когда он вырастет, я буду водить его на хоккей!

– Почему на хоккей, Диночка? – стараясь не смотреть на Игоря, пролепетала я.

– Чтобы он ничего не боялся! Мужчина не должен быть трусливым. Правда, папочка?

– Правда, доченька… – Игорь заёрзал на стуле. – Что-то у меня голова совсем разболелась. Вы, пожалуй, завтракайте без меня. Я пойду полежу.

– Сделать тебе массаж? – вдогонку отцу крикнула Дина.

– Мне уже ничего не поможет… – слабым голосом ответил Игорь и скрылся за дверью. Дина вздохнула.

– Ладно, я и на сестричку согласна…

Какие мысли бегали в голове у моего мужа, когда он провожал нас с Диной – осталось для меня загадкой. Лицо его светилось невозмутимостью, но я чувствовала, что это была всего лишь маска. А что скрывалось под ней – кто знает? Больше ни слова о втором ребёнке не было произнесено. Диночка думала уже о чём-то другом, я нервничала, что опаздываю, так что провожание вышло сумбурным и быстрым. У Ляли я тоже задерживаться не стала, но отметить про себя успела, что выглядела моя соседка немного подавленной. Ладно, вечером разузнаю, что случилось.

Глава 28

Первым, кто встретился мне сегодня в офисе, была Александра Прохорова. За несколько дней работы мне удалось не так уж много узнать об этой женщине, но чувство симпатии, которое возникло к ней с первого же взгляда, было неоспоримым. Грациозная, очень женственная и мягкая, Александра могла внушать только доверие, и я очень хорошо понимаю наших клиентов, которые выходили после сеансов с психологом окрылённые и с горящими глазами. Как, например, юноша Костя – прошу прощения, Константин Фёдорович, – который, кажется, по уши влюбился в своего терапевта.