Читать книгу: «Тень Феникса»

Глава 1: Аномалия

Антарктида, исследовательская станция «Прометей» Июнь, полярная ночь

Стрелка сейсмографа дернулась, оставив на равномерной линии бумаги резкий зигзаг. Доктор Мартин Кляйн, дежуривший этой ночью в лаборатории, не обратил на это внимания. В Антарктиде подледные толчки – обычное дело. Кляйн отхлебнул остывший кофе и продолжил вносить данные метеонаблюдений в компьютер.

Через две минуты сейсмограф снова вздрогнул. На этот раз не отдельным всплеском, а продолжительной серией колебаний, напоминавших азбуку Морзе – короткие и длинные толчки, выстроенные в последовательность.

– Какого черта? – пробормотал Кляйн, отодвигая кружку и поворачиваясь к прибору.

Самописец бешено заплясал, выводя зигзаги, похожие на пульс сердечного монитора. И это было странно – подземные толчки обычно не повторялись с математической точностью. Кляйн сорвал с вешалки парку и, натягивая ее на ходу, выскочил из теплой лаборатории в промерзлую антарктическую ночь.

Минус тридцать ударило в лицо, обжигая кожу. В черном небе висело полотнище полярного сияния, окрашивая снег и лед в мертвенно-зеленый цвет. Кляйн пересек пространство между жилым корпусом и зданием главной лаборатории, где в это время должен был работать Алекс Ковач – единственный на станции специалист, способный разобраться в происходящем.

Ковач сидел перед экраном, на котором медленно формировалась трехмерная модель подледного ландшафта. Очередной проход георадара завершался, и он почти не глядя отметил какую-то аномалию в секторе D-9.

– Алекс, ты должен это видеть!

– Я занят, Мартин, – не поворачиваясь, ответил Ковач.

– Сейсмограф регистрирует какие-то странные сигналы. Это не похоже на естественные колебания.

Ковач наконец повернулся. Его резко очерченное лицо с щетиной двухдневной давности выглядело усталым. Он провел рукой по коротким темным волосам, в которых уже проглядывала ранняя седина.

– Что значит «не похоже»?

– Сигналы ритмичные. Как будто что-то… или кто-то там, внизу, стучит.

В любом другом месте Земли такое заявление вызвало бы смех. Но здесь, в Антарктиде, под толщей льда в несколько километров… оно звучало тревожно.

Ковач встал, накинул на плечи парку и вышел вслед за Кляйном. Они прошли к соседнему корпусу, где располагалась сейсмологическая лаборатория.

Ленты самописца продолжали выводить странные ритмичные колебания. Алекс склонился над прибором, изучая данные. За пятнадцать лет экспедиций он не видел ничего подобного.

– Когда это началось?

– Минут двадцать назад. Сначала просто одиночный всплеск, потом ритмичные толчки, а сейчас видишь, как оно разошлось.

Алекс задумчиво потер подбородок.

– Локализовал источник?

– Да, триангуляция показывает район Земли Мэри Бэрд, примерно в сотне километров к востоку от нас. Глубина… – Кляйн замялся. – Глубина странная. Сигналы идут с глубины около километра подо льдом. Там скальный грунт, Алекс. Не должно быть никаких пустот или подвижек.

Ковач нахмурился. Этот район он как раз изучал последние три месяца с помощью георадаров. Внезапно он вспомнил об отмеченной аномалии.

– Подожди, – Ковач быстро вернулся в свою лабораторию, куда за ним поспешил Кляйн.

На экране компьютера все еще вращалась трехмерная модель подледного рельефа. Алекс увеличил сектор D-9, и они оба увидели нечто, от чего на мгновение застыли.

Под слоем льда, в скальном основании, где геологически не могло быть никаких пустот, вырисовывалось огромное геометрически правильное… сооружение. Идеальная четырехгранная пирамида высотой около трехсот метров.

– Это не может быть естественным образованием, – прошептал Кляйн. – Это не может быть… вообще ничем.

Ковач молчал, рассматривая трехмерную модель. Вся его научная карьера, вся система знаний о мире рушилась при взгляде на эту структуру. Он обратил внимание на координаты – они идеально совпадали с источником сейсмической активности.

– Мартин, проверь показания магнитометров и электрических полей за последние сутки.

Кляйн быстро подошел к соседнему терминалу и вызвал нужные графики.

– Господи… Началось вчера. Сначала небольшие отклонения в магнитном поле, потом электрические импульсы. Как я мог пропустить?

– Все мы пропустили, – тихо ответил Ковач, увеличивая отдельные участки модели и анализируя данные георадара. – Эта структура идеально экранировалась до недавнего времени. Что-то изменилось. Она стала… активной.

Они оба молчали, осознавая масштаб открытия. Под километровой толщей антарктического льда находилось рукотворное сооружение, которого там попросту не могло быть.

– Нужно сообщить руководству, – наконец сказал Кляйн.

Алекс кивнул, но продолжал изучать модель, пытаясь найти рациональное объяснение. За плечами у него были годы научной работы и военная карьера, которая научила его не паниковать в критических ситуациях. Но сейчас, глядя на идеальную пирамиду, скрытую подо льдом, он ощущал, как по спине пробегает холодок, не имевший ничего общего с антарктической стужей.

– Я свяжусь с Нью-Йорком, – сказал он. – А ты проверь все данные еще раз. Каждый датчик, каждый прибор. Я хочу быть абсолютно уверенным.

Когда Кляйн вышел, Алекс еще раз осмотрел трехмерную модель. Что-то в ней было странно знакомым, будто он уже видел подобную структуру. Не в научных статьях – в полевых исследованиях. Он потер виски, пытаясь вспомнить.

Воспоминание пришло внезапно. Три года назад, экспедиция в Перу, древние руины в горах. Там была похожая пирамида с идеальными геометрическими пропорциями, но меньших размеров. Местные легенды связывали ее с «небесными людьми» и «звездным огнем». Тогда он счел это обычными мифами.

Алекс встряхнул головой. Нелепо искать связь между древними руинами в Южной Америке и странным объектом подо льдами Антарктиды. И всё же интуиция подсказывала, что связь есть.

Он активировал систему связи, чтобы отправить сообщение в штаб-квартиру Международного антарктического комитета. Прежде чем набрать текст, Алекс еще раз взглянул на экран с моделью пирамиды. Сейсмическая активность усиливалась, колебания становились более интенсивными.

Что-то огромное и древнее пробуждалось ото сна подо льдами Антарктиды.

Черный военный вертолет без опознавательных знаков опустился на посадочную площадку станции «Прометей» спустя рекордные тридцать шесть часов после отправки сообщения. В Антарктиде, где погода могла задержать доставку важных грузов на недели, такая оперативность означала только одно: произошло что-то чрезвычайно серьезное.

Алекс наблюдал за посадкой из окна лаборатории. За прошедшие сутки сейсмическая активность усилилась, а магнитометры фиксировали все более странные колебания. Команда станции работала круглосуточно, пытаясь собрать максимум данных, но атмосфера нервозности нарастала с каждым часом.

Лопасти вертолета еще не остановились, когда из него выпрыгнули шесть человек в арктическом камуфляже с оружием. Они рассредоточились по периметру, занимая позиции. Следом спустился высокий мужчина с военной выправкой. Даже на расстоянии Алекс безошибочно определил в нем командира группы.

– Что за черт? – пробормотал он. – Вооруженные люди на научной станции?

Коммуникатор на стене пискнул, и голос директора станции Ларса Нильсена раздался из динамика:

– Доктор Ковач, немедленно в конференц-зал.

Когда Алекс вошел в конференц-зал, там уже собрались все старшие научные сотрудники станции – двенадцать человек из разных стран, объединенные международным проектом по изучению антарктического климата. Во главе стола сидел незнакомец из вертолета, теперь сменивший арктический камуфляж на черный костюм, неуместно формальный для полярной станции.

– Полковник Виктор Рейнер, – представился он, когда Алекс вошел. Голос у него был низкий, с хрипотцой. – Военная разведка США. С этого момента я принимаю командование объектом.

По конференц-залу прокатился ропот недовольства. Директор Нильсен, седовласый норвежец с благородным лицом, поднялся со своего места.

– При всем уважении, полковник, это международная научная станция. Здесь нет военных объектов.

– Теперь есть, – холодно ответил Рейнер. Он достал из папки документ и положил перед Нильсеном. – Директива Совета Безопасности ООН. С этого момента ваше открытие классифицируется как потенциальная угроза международной безопасности. Станция переходит под военный контроль для проведения исследовательской операции.

Нильсен пробежал глазами документ и молча опустился в кресло. Алекс заметил, как побледнело его лицо. Рейнер повернулся к нему.

– Доктор Ковач? Расскажите, что у вас есть на данный момент.

Алекс встал и подошел к экрану на стене. Он включил проектор, и трехмерная модель пирамиды развернулась перед присутствующими.

– Объект находится на глубине около километра подо льдом и скальной породой. Идеальная пирамидальная форма с основанием примерно 220 на 220 метров и высотой около 300. Материал неизвестен, но судя по отражению сигналов георадара, это не камень и не металл в привычном понимании.

Алекс переключил изображение, показывая графики.

– Тридцать восемь часов назад объект проявил первые признаки активности: сейсмическую, электромагнитную, инфразвуковую. Интенсивность растет по экспоненте.

– Он представляет угрозу? – резко спросил Рейнер.

– Мы не знаем, что это такое, полковник. Но сама его природа… – Алекс запнулся. – Пирамида искусственного происхождения. Учитывая глубину залегания и возраст ледяного покрова, ей должно быть не менее 100 000 лет. Человеческая цивилизация в то время находилась на стадии каменных орудий.

Рейнер поднялся, и в его осанке проступило что-то неумолимо военное.

– Дамы и господа, с этого момента вся информация о находке классифицируется как совершенно секретная. Вы подпишете соответствующие документы. Нарушение режима секретности карается по законам военного времени.

– Вы не имеете права угрожать ученым! – возмутилась Ана Сантос, бразильский климатолог.

– Имею, доктор Сантос, – холодно ответил Рейнер. – Потому что альтернатива – немедленная эвакуация всей станции и потеря доступа к вашему открытию.

Он обвел взглядом присутствующих.

– В течение следующих 72 часов на станцию прибудет специальная группа. Исследовательское оборудование, военные специалисты, бурильные установки. Мы собираемся добраться до этого объекта и выяснить, что он собой представляет.

– Это безумие, – тихо сказал японский гляциолог Хироши Танака. – Бурение на такой глубине займет недели, если не месяцы. А активность объекта растет каждый час.

– У нас есть технологии, доктор Танака, – улыбнулся Рейнер, и эта улыбка не затронула его глаз. – Доктор Ковач, вы остаетесь руководителем научной части проекта. Остальным сообщат их роли в ближайшие часы.

Когда совещание завершилось, Рейнер жестом попросил Алекса задержаться. Они остались одни в конференц-зале.

– Военная разведка, значит? – спросил Алекс.

– Не совсем, – ответил Рейнер. – Я представляю структуру, о которой вы не слышали, доктор. И не услышите. Но мы очень внимательно следим за определенными… аномалиями.

– Вы знали о пирамиде?

– Нет. Но мы давно отслеживаем закономерности. Древние сооружения, легенды, артефакты. То, что не вписывается в официальную историю. – Рейнер подошел ближе. – Я читал ваши работы о параллелях в древних культурах. О сходстве технологий строительства мегалитических сооружений на разных континентах. Вы ведь сами не верите в совпадения, не так ли?

Алекс ощутил, как по спине пробежал холодок. Его научные статьи на эту тему не публиковались в открытом доступе. Они были слишком спекулятивными, недостаточно подкрепленными фактами для академических журналов. Он держал их в личном архиве.

– Вы копались в моих файлах, – это был не вопрос, а утверждение.

– Мы знаем всё о каждом, кто может понадобиться, доктор Ковач, – Рейнер положил руку ему на плечо. – Включая то, что случилось в Гималаях три года назад с вашей женой.

Алекс резко стряхнул руку полковника, гнев вспыхнул в нем мгновенно.

– Не смейте говорить о ней.

– Прошу прощения, – сказал Рейнер без тени раскаяния. – Я лишь хочу, чтобы вы поняли: мы выбрали вас не случайно. Ваш опыт, ваши теории о древних технологиях, даже ваше военное прошлое – всё это делает вас идеальным для руководства экспедицией. Но самое главное – у вас есть то, чего нет у большинства ученых. Вы не боитесь смотреть правде в глаза, даже когда она противоречит установленным догмам.

Алекс молчал, пытаясь подавить гнев и сохранить ясность мышления.

– Чего вы действительно хотите, полковник?

– Того же, что и вы, доктор. Понять, что спрятано под километровой толщей льда. И почему оно вдруг проснулось.

В последующие дни станция «Прометей» превратилась в военный лагерь. Прибывали всё новые вертолеты, доставляя оборудование и персонал. Территория вокруг станции была оцеплена, на периметре установлены системы наблюдения и охраны.

Алекс наблюдал за трансформацией с растущим беспокойством. Его подозрения усиливались с каждым новым самолетом и контейнером оборудования. То, что привозили на станцию, лишь отчасти походило на исследовательское снаряжение. Он узнавал элементы вооружения, маскируемые под научную аппаратуру.

Четвертой ночью, когда большинство персонала спало, Алекс проник в наскоро оборудованный военный склад. Используя навыки из своего армейского прошлого, он обошел системы наблюдения и проверил несколько ящиков с пометкой «Исследовательское оборудование». Внутри обнаружились компоненты для сборки энергетического оружия, похожего на экспериментальные образцы, о которых он слышал еще во время службы.

– Любопытство до добра не доводит, доктор Ковач.

Алекс обернулся. В дверях стоял Рейнер, держа руку возле кобуры с пистолетом.

– Что вы привезли на мирную научную станцию, полковник? Это не исследовательское оборудование.

– Это защитные системы, – ответил Рейнер, входя в помещение. – Мы не знаем, с чем имеем дело. Объект проявляет признаки разумного поведения. Вы видели последние данные? Импульсы стали структурированными, как будто он пытается… общаться.

– Или загружает программу, – тихо сказал Алекс.

Рейнер кивнул.

– Именно. Мы должны быть готовы к любому сценарию.

– Включая военный?

– Включая контакт с разумной системой, возраст которой превышает возраст нашей цивилизации. Вы же не думаете, что мы должны приближаться к ней с цветами и подарками?

Алекс закрыл ящик и выпрямился.

– Я думаю, что вы не рассказываете мне всю правду, полковник. Вы знаете о пирамиде больше, чем говорите. И я начинаю подозревать, что активность объекта – не случайность. Что-то или кто-то его разбудил.

Рейнер молчал, изучая лицо Алекса. Наконец он вздохнул.

– Я расскажу вам часть правды, доктор. Не потому, что обязан, а потому, что вы нужны мне с ясной головой и полным пониманием ситуации.

Он подошел ближе.

– За последние сто лет мы обнаружили и скрыли от общественности семь подобных объектов в разных частях планеты. Все они неактивны, все связаны с древними легендами о «звездных богах» или «пришельцах с небес». – Рейнер сделал паузу. – Но этот, в Антарктиде, отличается. Он больше. Он глубже спрятан. И судя по предварительным данным, он не просто хранилище технологий. Он… функционален.

– Что именно вы рассчитываете там найти? – спросил Алекс, внимательно наблюдая за реакцией полковника.

– Энергию, – просто ответил Рейнер. – Источник энергии, способный изменить расстановку сил в мире. Все найденные нами артефакты так или иначе связаны с энергетическими технологиями, значительно превосходящими наши. Представьте, что можно было бы сделать с таким источником.

«Или какое оружие создать», – подумал Алекс, но вслух этого не сказал.

– Завтра прибывает основная группа специалистов, – продолжил Рейнер. – Лучшие умы в своих областях. Геофизики, лингвисты, специалисты по древним технологиям. И бурильное оборудование нового поколения. Мы начнем проникновение через три дня.

– Так быстро? Без должной разведки и анализа?

– Активность растет, доктор. Мы не можем ждать. Что бы ни просыпалось там внизу, мы должны добраться до него первыми.

Алекс кивнул, понимая, что спорить бесполезно. В словах Рейнера была логика, хотя и холодная, военная. Но что-то подсказывало ему: полковник не раскрыл и половины правды.

Когда он вернулся в свою лабораторию, за окном занимался рассвет – серое, безрадостное свечение, едва пробивающееся через полярную ночь. Алекс подошел к экрану, где отображались последние данные с датчиков.

Сейсмическая активность пирамиды продолжала расти. И теперь к ней добавилось нечто новое – регулярные электромагнитные импульсы, направленные… вверх, в космос.

Пирамида не просто просыпалась. Она звала кого-то.

Глава 2: Сбор команды

Три дня спустя Алекс Ковач стоял в главном ангаре базы «Прометей» и наблюдал за прибытием последней группы специалистов. Ангар превратился в подобие военного штаба: десятки компьютеров, мониторы, отображающие данные с сотен датчиков, размещенных вокруг места расположения пирамиды, вооруженная охрана по периметру.

Рейнер расположился в центре этого хаоса, отдавая распоряжения и координируя разгрузку последней партии оборудования. За прошедшие дни Алекс так и не смог составить однозначное мнение о полковнике. Тот казался искренне увлеченным научной стороной экспедиции, но при этом не скрывал военных приоритетов и жесткой дисциплины.

Огромный транспортный самолет C-17 Globemaster, доставивший последнюю группу специалистов, уже разгрузили. Людей провели через пропускной пункт, где сканировали документы и биометрические данные. Алекс отметил высокий уровень безопасности – никто не мог попасть на базу без многократной проверки.

– Доктор Ковач, – окликнул его Рейнер. – Познакомьтесь с ключевыми членами нашей команды.

Алекс подошел к группе из пяти человек, стоявших возле полковника. Все они выглядели усталыми после долгого перелета, но в глазах читалось возбуждение.

– Доктор Елена Сорович, астрофизик, специалист по солнечной активности, – представил Рейнер женщину с платиновыми волосами, собранными в тугой пучок. Ее холодные серые глаза скользнули по Алексу с профессиональным интересом.

– Мы встречались на конференции в Цюрихе, – сказала она с легким восточноевропейским акцентом. – Ваш доклад о корреляциях между древними астрономическими записями был… спорным.

Алекс узнал ее – три года назад Елена Сорович выступила с разгромной критикой его теории о том, что древние цивилизации фиксировали аномальные солнечные явления, не наблюдаемые в современную эпоху.

– Рад видеть вас в нашей команде, доктор Сорович, – нейтрально ответил он. – Возможно, нам представится шанс проверить мои «спорные» гипотезы.

Рейнер, почувствовав напряжение, продолжил представление:

– Майор Джек Харпер, специальные операции. Отвечает за безопасность экспедиции.

Коренастый мужчина с квадратным лицом и колючим взглядом сухо кивнул. Алекс мгновенно определил в нем бойца элитного спецподразделения – движения экономные, взгляд постоянно сканирует пространство, оценивает угрозы.

– Доктор Аиша Хан, лингвист и специалист по древним письменностям.

Молодая женщина индийского происхождения с живыми карими глазами улыбнулась:

– Доктор Ковач, я изучала ваши работы о символизме в культурах доколумбовой Америки. Надеюсь, мы найдем ключи к пониманию… того, что нас ждет.

Алекс отметил ее энтузиазм и интеллект, читавшийся во взгляде.

– Профессор Хироши Танака, квантовый физик, специалист по экзотическим формам энергии, – продолжил Рейнер, указывая на пожилого японца с аскетическим лицом и внимательными глазами.

– Я не верю, что пирамида – земного происхождения, доктор Ковач, – сразу заявил Танака. – Квантовые флуктуации, которые она производит, не соответствуют ни одной известной нам технологии.

Последним Рейнер представил медика экспедиции:

– Доктор Сара Кензи, специалист по экстремальной медицине и выживанию в неблагоприятных условиях.

Женщина средних лет с коротко стриженными каштановыми волосами крепко пожала руку Алексу. В ее крепком рукопожатии чувствовалась сила, не соответствующая внешности врача. «Военная подготовка», – подумал Алекс.

– Полный состав экспедиции – тридцать шесть человек, – сказал Рейнер. – Научный персонал, военные специалисты, техники. Но ваша группа – ядро. Прошу в конференц-зал для первого брифинга.

В конференц-зале атмосфера была напряженной. Рейнер активировал режим защиты от прослушивания – специальные устройства создавали белый шум на частотах, используемых для подслушивания, а все электронные приборы были выведены из строя направленным электромагнитным импульсом.

– То, что я сейчас расскажу, не покинет этой комнаты, – начал полковник. – Операция «Феникс» имеет высший уровень секретности и санкционирована непосредственно Советом Безопасности ООН.

На экране появилась трехмерная модель пирамиды.

– Объект, обнаруженный доктором Ковачем, является одним из нескольких подобных сооружений на планете. Мы называем их «узлами». Большинство неактивны, но этот – самый крупный из известных – начал проявлять признаки активности десять дней назад.

Рейнер переключил изображение, показав графики и диаграммы.

– Как видите, мощность энергетического излучения растет в геометрической прогрессии. Наши расчеты показывают, что если тенденция сохранится, через пятнадцать дней излучение достигнет критического уровня, способного повлиять на магнитное поле Земли и солнечную активность.

– Вы говорите о глобальной угрозе, – сказала Елена Сорович. – Но какова природа этого излучения? Как пирамида под толщей льда может влиять на Солнце?

Рейнер кивнул Танаке, и пожилой физик поднялся со своего места.

– Мы имеем дело с технологией, основанной на принципах квантовой телепортации энергии, – сказал он. – Пирамида создает направленный пучок особых частиц, которые взаимодействуют с солнечной плазмой, влияя на ее поведение. Мы назвали эти частицы «тахионами Феникса».

Алекс нахмурился:

– Подождите, я специализируюсь на древних технологиях, но даже мне очевидно, что это слишком продвинутая наука. Вы говорите о технологиях, которые превосходят наши на столетия, если не на тысячелетия.

– Именно, – кивнул Танака. – Потому что они не наши, доктор Ковач. Не человеческие.

В комнате воцарилась тишина. Аиша Хан нервно сжала кулаки, майор Харпер что-то беззвучно пробормотал, похожее на проклятие.

– Вы говорите об инопланетном происхождении? – спросила Сара Кензи.

– Мы говорим о факте, – твердо ответил Рейнер. – Пирамида и технология, которую она содержит, были созданы нечеловеческой цивилизацией около ста тысяч лет назад. Мы называем их «Архитекторами». И у нас есть доказательства их присутствия на Земле.

Он активировал новую серию изображений – фотографии древних артефактов, наскальных рисунков, таблиц с иероглифами.

– Эти находки сделаны в разных частях мира. Шумер, Египет, доколумбовая Америка, древний Китай. Везде мы находим упоминания о существах, пришедших со звезд и обладавших невероятными технологиями. Их называли по-разному: аннунаки, нефилим, виманы, небесные змеи. Но описания всегда схожи.

Алекс почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он сам годами собирал подобные свидетельства, сопоставлял их, искал закономерности. Но никогда не решался открыто говорить о своих выводах в научном сообществе, опасаясь за свою репутацию.

– И что случилось с этими «Архитекторами»? – спросил он.

Рейнер переключил изображение, показав древнюю табличку с иероглифами.

– Согласно древнешумерским текстам, они покинули Землю после какого-то катаклизма. Но оставили… хранителей. И технологии, которые должны были оставаться в спящем режиме до их возвращения.

– А теперь одна из этих технологий проснулась, – тихо сказала Аиша.

– Именно, – кивнул Рейнер. – И наша задача – добраться до нее, изучить и, если потребуется, нейтрализовать.

– Если эта штука может влиять на Солнце, – вмешался Харпер, – то она может быть оружием, верно? Чертовски мощным оружием.

Рейнер помолчал, затем кивнул:

– Такая вероятность существует. Но также это может быть средством связи или энергетической установкой. Мы не знаем наверняка. Поэтому наша экспедиция имеет двойную задачу: научное исследование и обеспечение безопасности планеты.

– Почему именно сейчас? – спросил Алекс вопрос, который мучил его с самого начала. – Почему пирамида активировалась именно сейчас, после ста тысяч лет молчания?

– У нас есть несколько теорий, – ответил Рейнер. – Возможно, это реакция на изменения климата и таяние ледников. Или ответ на наше технологическое развитие – мы достигли уровня, который может быть замечен системами мониторинга «Архитекторов». Или, что более тревожно, – он сделал паусу, – это предвестник их возвращения.

Алекс уловил в глазах полковника что-то, похожее на фанатичный блеск. Рейнер верил в то, что говорил. И эта вера была сильнее обычного научного интереса.

– Когда мы начинаем? – спросил Танака.

– Бурение начнется завтра, – ответил Рейнер. – У нас есть технология направленного плазменного бурения, которая позволит достичь пирамиды за несколько дней вместо месяцев. Все необходимое оборудование уже доставлено и готовится к развертыванию.

Он обвел взглядом присутствующих.

– Вопросы?

– Что мы будем делать, если найдем внутри пирамиды… нечто активное? – спросила Сара Кензи. – Искусственный интеллект, автоматизированные системы или… что-то еще?

– У нас есть протоколы на все сценарии, доктор Кензи, – ответил Рейнер. – Включая самые экстремальные. – Он не стал уточнять, что имел в виду, но все поняли: в крайнем случае пирамида будет уничтожена.

Брифинг продолжался еще час. Рейнер подробно рассказал о логистике операции, распределении обязанностей, системах безопасности. Когда все было завершено, он попросил Алекса задержаться.

– Что вы думаете, доктор Ковач? – спросил полковник, когда остальные покинули конференц-зал.

Алекс молчал, обдумывая ответ.

– Я думаю, что вы рассказали нам правду, но не всю, – наконец сказал он. – Я думаю, что ваши «протоколы на все сценарии» включают варианты, о которых вы не упомянули. И я думаю, что вы что-то скрываете о причинах активации пирамиды.

Рейнер улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– Вы проницательны, доктор. Да, есть детали, которые известны только высшему руководству. Но уверяю вас, наши цели совпадают: изучить объект и предотвратить возможную угрозу.

– А если объект окажется полезным? Если это источник энергии или хранилище знаний?

– Тогда мы получим доступ к технологиям, способным вывести человечество на новый уровень, – ответил Рейнер. – Представьте энергию без загрязнений, путешествия между звездами, лечение всех болезней. Разве не этого вы хотите?

Алекс внимательно посмотрел на полковника.

– А чего хотите вы, Рейнер? Лично вы?

– Правды, – просто ответил тот. – Я хочу знать, одни ли мы во Вселенной. Хочу понять, кто создал эти объекты и почему оставил их на Земле. – Он подошел ближе. – Разве не ради этого вы стали ученым, доктор Ковач? Чтобы найти ответы на главные вопросы?

Возможно, когда-то это действительно было так, подумал Алекс. Но после гибели Марии в горах Непала три года назад его мотивация изменилась. Теперь он просто пытался заполнить пустоту внутри работой, исследованиями, путешествиями. Убегал от воспоминаний и боли.

– Мне нужно подготовить оборудование, – сказал он, не отвечая на вопрос Рейнера. – Завтра будет тяжелый день.

В своей лаборатории Алекс просматривал данные, поступавшие с датчиков вокруг пирамиды. Активность продолжала расти, но теперь появился новый паттерн – периодические вспышки энергии, направленные не вверх, в космос, а в сторону станции.

«Оно знает, что мы здесь», – подумал он.

Дверь лаборатории открылась, и вошла Елена Сорович с планшетом в руках.

– Вы видели последние данные с солнечных обсерваторий? – спросила она без предисловий.

– Нет, я фокусировался на локальных измерениях.

Елена положила планшет перед ним. На экране отображались графики солнечной активности за последние десять дней.

– Посмотрите на корональные выбросы. Их частота увеличилась на 300 процентов. И что еще интереснее, – она переключила изображение, – они синхронизированы с импульсами пирамиды.

Алекс изучил графики. Корреляция была очевидной – каждый энергетический всплеск пирамиды сопровождался солнечной вспышкой с задержкой около восьми минут, ровно столько, сколько свет идет от Солнца до Земли.

– Это невозможно, – прошептал он. – Объект под километровым слоем льда не может влиять на Солнце.

– И тем не менее, – Елена скрестила руки на груди. – Данные говорят об обратном. Что-то внутри пирамиды посылает сигнал к Солнцу, и оно отвечает. Как если бы… они были частями одной системы.

Алекс вспомнил легенды о Фениксе – мифической птице, связанной с солнечным огнем и возрождением. Легенды, встречающиеся в разных культурах по всему миру.

– «Те, кто управляет огнем звезд», – пробормотал он.

– Что?

– Так называли богов в некоторых древних текстах. «Те, кто управляет огнем звезд». Я всегда думал, что это метафора, но что если… – он замолчал, осознавая масштаб своей догадки.

– Что если эти «Архитекторы» действительно обладали технологией для манипуляции звездами? – закончила за него Елена. – Технологией терраформирования в масштабах, которые мы не можем даже представить?

Они посмотрели друг на друга, и Алекс увидел в ее глазах то же смешение ужаса и восхищения, которое испытывал сам. Научный скептицизм боролся с очевидностью данных.

– Тогда возникает вопрос, – медленно сказал он, – для чего предназначена эта конкретная пирамида. Для создания… или разрушения?

Елена не успела ответить. В лабораторию вошел майор Харпер, его лицо было напряженным.

– Рейнер вызывает всех в командный центр. Только что пришли данные от нашего агента в российской разведке. Русские запустили собственную экспедицию в Антарктиду. Они знают о пирамиде и направляются сюда.

Командный центр бурлил активностью. Военные аналитики обрабатывали данные спутникового наблюдения, техники настраивали системы связи. Рейнер стоял у главного экрана, изучая карту Антарктиды с отмеченными на ней движущимися точками.

– Русские высадились на побережье Земли Мэри Бэрд вчера, – сказал он, когда Алекс, Елена и Харпер подошли. – Экспедиция маскируется под научную миссию, но на борту их корабля обнаружено бурильное оборудование, похожее на наше. Они знают о пирамиде и направляются к ней.

– Откуда у них информация? – спросил Харпер.

– Не исключаю утечку из нашей команды, – мрачно ответил Рейнер. – Но более вероятно, что их собственные системы мониторинга зафиксировали аномалию. В любом случае, у нас есть преимущество – мы уже здесь и начинаем бурение завтра.