Читать книгу: «Гравитационные узлы»

Часть I: Предвестники

Глава 1: Отклонения

Максим Ковалёв протёр глаза и снова уставился на показания гравиметра. Цифры на экране не изменились, несмотря на тройную калибровку оборудования. Прибор продолжал фиксировать аномальные колебания гравитационного поля, которые не имели никакого научного объяснения.

– Дерьмо, – пробормотал он, отодвигая кресло от стола. – Или у меня галлюцинации, или это действительно происходит.

Он откинулся на спинку, разглядывая потолок своей небольшой лаборатории в восточном крыле Института геофизических исследований. Часы показывали 23:17, а он сидел здесь с семи утра, пытаясь исключить все возможные погрешности измерений. В этот поздний час институт был практически пуст – только охранник на входе да пара таких же одержимых исследователей в дальних лабораториях.

Измерения были невозможны, но они повторялись. В течение последних трёх недель Максим фиксировал микроскопические, но устойчивые отклонения в гравитационном поле Москвы. Отклонения появлялись в определённое время, словно по расписанию, и длились ровно четырнадцать минут. Затем всё возвращалось к норме.

Максим резко поднялся и подошёл к карте мира, занимавшей большую часть стены. На ней цветными булавками были отмечены точки с зарегистрированными странными явлениями. Красные – необъяснимые авиационные происшествия, синие – исчезновения кораблей, зелёные – свидетельства очевидцев о "плавающих" предметах. Эта карта была его личным проектом, который он вёл уже восемь лет, с тех пор, как защитил диссертацию о локальных гравитационных аномалиях.

Воспоминание о защите вызвало горький привкус во рту.

Пять лет назад, конференц-зал Российской Академии Наук

– Доктор Ковалёв, вы серьёзно предлагаете научному сообществу принять вашу, простите, "теорию глобальной гравитационной сети"? – профессор Климов, председатель комиссии, не скрывал скептической усмешки. – Это больше напоминает сюжет научно-фантастического романа, чем серьёзное научное исследование.

Сидящие в зале учёные негромко засмеялись.

– Мои расчёты показывают устойчивую корреляцию между этими аномалиями, – Максим указал лазерной указкой на проекцию карты. – Они не случайны, они образуют систему.

– Корреляция не означает причинно-следственную связь, коллега, – это уже доктор Ким, его бывший научный руководитель. Слова Ким прозвучали как предательство. – Кроме того, измерения проведены с использованием нестандартной методологии.

– Стандартная методология не улавливает эти отклонения, – Максим пытался сохранять спокойствие, но чувствовал, как краснеет его лицо. – Они слишком малы для обычных приборов.

– Тогда, может быть, их просто нет? – ещё один смешок в зале.

К концу той конференции его теория была публично растоптана, а сам Максим получил репутацию талантливого, но немного "чудаковатого" исследователя, увлекающегося научной фантастикой.

Настоящее время

Телефон завибрировал в кармане, вырывая Максима из горьких воспоминаний. Номер не определился, и на секунду он задумался, не проигнорировать ли звонок в такой поздний час.

– Ковалёв, – всё же ответил он.

– Максим Андреевич? – голос в трубке был мужской, незнакомый. – Вас беспокоят из Министерства по чрезвычайным ситуациям. Моё имя Виктор Лазарев, отдел специальных расследований.

Максим напрягся. МЧС никогда не звонило ему раньше, тем более в полночь.

– Слушаю вас.

– У нас тут ситуация странного характера. В Томской области, посёлок Верхнекетское. Получены сообщения от местных жителей о…

Лазарев на секунду замолчал, словно подбирая слова.

– О плавающих предметах. Буквально висящих в воздухе. Начальство вспомнило о вашей работе по гравитационным аномалиям. Могли бы вы проконсультировать нас?

Максим почувствовал, как участился его пульс. Верхнекетское – глухой посёлок в сибирской тайге, куда добраться можно только вертолётом или по зимнику.

– Что именно происходит? – спросил он, уже направляясь к компьютеру для поиска информации о указанном месте.

– Местный участковый сообщил, что около двух часов назад люди в радиусе трёх километров от озера начали звонить с жалобами на "ведьминские фокусы". Предметы в домах – кастрюли, посуда, инструменты – просто отрывались от поверхностей и зависали в воздухе. Затем всё вернулось на свои места. В центре аномалии эффект был сильнее – там, по словам очевидцев, люди сами начали "плавать".

– Пострадавшие есть?

– Двое с ушибами, одна сломанная рука. Люди пытались схватиться за что-то во время "плавания", а потом гравитация резко вернулась. Некоторые автомобили и мотоциклы повреждены, когда упали с высоты около метра.

– Сколько времени длилось явление?

– Ровно четырнадцать минут, – ответил Лазарев.

Максим замер. Тот же временной интервал, что и у московских микроаномалий.

– Я могу прямо сейчас получить доступ к спутниковым снимкам этого района за последние часы? – спросил он.

– Если бы у нас были такие снимки, я бы с вами сейчас не разговаривал. Нам нужен специалист на месте, доктор Ковалёв. Вертолёт может вылететь через три часа. Вы готовы?

Максим посмотрел на часы, затем на монитор, где продолжали мигать данные о московской аномалии. Все эти годы он ждал такого момента – явного, неопровержимого доказательства своей теории. А теперь оно появилось в сибирской глуши.

– Да, я готов. Куда подъехать?

– Машина будет у вас через двадцать минут. Возьмите тёплые вещи и всё оборудование, которое может понадобиться.

Максим быстро собрал рюкзак с необходимыми инструментами и личными вещами. Затем остановился перед картой, добавил новую красную булавку в район Томской области и сфотографировал карту на телефон. Выходя, он бросил последний взгляд на лабораторию. Интуиция подсказывала, что он вернётся сюда совсем другим человеком.

На аэродроме его встретил сам Лазарев – высокий, с военной выправкой мужчина лет сорока пяти. На нём была неприметная чёрная куртка без опознавательных знаков, но всё его поведение выдавало в нём военного.

– Доктор Ковалёв, – он протянул руку для крепкого рукопожатия. – Спасибо, что согласились помочь.

Максим кивнул, пожимая руку:

– Расскажите подробнее о ситуации. В вашем отделе считают, что это действительно гравитационная аномалия?

– Наш отдел не делает поспешных выводов, – ответил Лазарев, ведя его к вертолёту. – Но мы знаем, что это не метеорологическое явление, не сейсмическая активность, и точно не массовый психоз. У нас есть видеозаписи.

Они забрались в вертолёт Ми-8, где кроме них были ещё двое – пилот и сосредоточенная молодая женщина с ноутбуком, которую Лазарев представил как "специалиста по анализу данных Алину".

Как только вертолёт набрал высоту, Лазарев передал Максиму планшет:

– Вот записи камер видеонаблюдения из местного супермаркета и заправки.

Максим просмотрел видео – оно выглядело сюрреалистично. На первой записи покупатели и продавцы внезапно начали медленно подниматься над полом, а товары с полок поплыли в воздухе. Люди хватались друг за друга, за стеллажи, за что угодно. На их лицах читался неподдельный ужас. Через некоторое время всё так же внезапно вернулось на свои места, сопровождаемое падениями, криками и разбитыми бутылками.

Запись с заправки была ещё более впечатляющей – автомобиль, заправлявшийся в момент начала аномалии, буквально приподнялся над землёй почти на метр, а затем рухнул, повредив подвеску.

– Четырнадцать минут, – пробормотал Максим, проверив таймкоды. – Точно как в Москве.

– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Лазарев.

– Последние три недели я фиксирую микроскопические гравитационные колебания в Москве. Они длятся ровно четырнадцать минут и повторяются каждые 72 часа. Отклонения настолько малы, что их можно заметить только на сверхчувствительном оборудовании.

Лазарев и Алина переглянулись.

– Почему вы не сообщили об этом? – спросил Лазарев.

Максим горько усмехнулся:

– Кому? И что я должен был сказать? "Здравствуйте, это тот самый чудак Ковалёв, который видит гравитационные узоры. У меня тут отклонения в тысячные доли процента, конец света близок"? – он покачал головой. – После конференции пять лет назад никто бы меня не воспринял всерьёз.

– А теперь? – спросил Лазарев.

– А теперь у нас есть видео с летающими людьми в сибирском посёлке, – Максим постучал пальцем по экрану планшета. – И если моя теория верна, это только начало.

Остаток четырёхчасового перелёта они провели, изучая данные из Верхнекетского. Сибирская аномалия оказалась в сотни раз сильнее московской, и это заставляло Максима нервничать. Если его расчёты верны, то процесс, который он пытался отследить годами, начал ускоряться.

– А какова ваша теория, доктор? – спросила Алина, когда они уже подлетали к месту назначения. – Чем вызваны эти аномалии?

Максим задумался, стоит ли раскрывать полную версию своей теории. Но что-то в этих людях, в срочности операции и в самом факте того, что его позвали, заставило его решиться.

– Я считаю, что на Земле существует сеть гравитационных узлов – точек, где пересекаются силовые линии планетарного масштаба. Эти узлы образуют геометрически правильный паттерн, и сейчас, по какой-то причине, они активизируются. Сначала микроколебания, потом более сильные эффекты, как в Верхнекетском.

– И что будет дальше? – спросил Лазарев.

– Если я прав, мы увидим появление всё новых аномалий, более сильных и продолжительных. И они будут возникать в определённых точках планеты, образуя единую систему.

– Естественное явление? – Лазарев смотрел ему прямо в глаза.

Максим выдержал взгляд:

– Я думаю, нет.

В этот момент пилот сообщил о начале снижения, и разговор пришлось прервать.

К тому времени, когда они приземлились на футбольном поле рядом с посёлком, утреннее солнце уже осветило окрестности. Верхнекетское выглядело как типичный сибирский посёлок – деревянные дома, несколько кирпичных двухэтажных зданий в центре, бескрайняя тайга вокруг и озеро с восточной стороны.

Их встретил местный участковый и глава поселковой администрации, оба с напряжёнными лицами. Событие прошлой ночи явно выходило за рамки их повседневного опыта.

– Люди напуганы, – сразу сообщил участковый, крепкий мужчина лет пятидесяти. – Некоторые уже собирают вещи, хотят уехать к родственникам.

– Пострадавшие как? – спросил Лазарев.

– Ничего серьезного, в медпункте обработали. Но есть материальный ущерб. В магазине половина товаров побилась, когда всё рухнуло.

Максим осмотрелся:

– Мне нужно добраться до центра аномалии. Где, говорите, эффект был самым сильным?

– У озера, – ответил глава администрации. – В рыбацком домике два мужика ночевали, так их вместе с кроватями подняло почти до потолка. Они теперь в посёлке, у местного фельдшера отходят – самогонкой.

Максим улыбнулся:

– Проводите меня туда. И мне нужно будет опросить этих рыбаков, когда они будут в состоянии говорить.

Он открыл свой рюкзак и достал компактный гравиметр собственной разработки.

– А это что? – поинтересовался Лазарев.

– Прибор для измерения отклонений гравитационного поля с точностью до миллионной доли. Я разработал его сам, когда понял, что стандартное оборудование не улавливает микроаномалии.

Они направились к озеру на двух внедорожниках – оказалось, что до рыбацкого домика нужно ехать около пяти километров по лесной дороге.

Когда они прибыли на место, Максим сразу активировал гравиметр. Прибор зафиксировал остаточные колебания – минимальные, но всё же заметные для его чувствительного оборудования.

– Здесь что-то есть, – сказал он, медленно обходя территорию вокруг домика. – Остаточный след.

Лазарев шёл рядом, внимательно наблюдая за показаниями прибора.

– И что это значит?

– Это значит, что нам невероятно повезло, – ответил Максим, не отрывая взгляда от экрана. – Мы обнаружили одну из ключевых точек. Если сибирская аномалия повторит московский паттерн, следующее проявление будет через 72 часа, и оно будет ещё сильнее.

Внезапно прибор издал пронзительный сигнал. Максим замер, глядя на показания.

– Что это? – спросил Лазарев.

– Центр, – прошептал Максим, – мы нашли точный центр аномалии.

Он стоял на небольшом пригорке в пятидесяти метрах от домика. Ничем не примечательное место – трава, несколько молодых сосен, полевые цветы. И там, под землёй, находилось что-то, что искажало само гравитационное поле Земли.

– Нам нужно полностью обследовать эту территорию, – Максим быстро доставал из рюкзака дополнительное оборудование. – Георадар, магнитометры, спектральный анализ почвы. И желательно установить круглосуточное наблюдение. Если через 72 часа здесь снова начнётся аномалия, мы должны зафиксировать всё в деталях.

Лазарев кивнул и направился к машине, чтобы связаться с центром и запросить дополнительное оборудование и персонал.

Оставшись один, Максим медленно опустился на колени и положил руку на землю. Он знал, что это ненаучно, даже мистично, но не мог удержаться. Что-то здесь, глубоко под поверхностью, просыпалось после многовекового сна, и Максим чувствовал, что его жизнь, как и жизнь всего человечества, уже никогда не будет прежней.

Спустя несколько часов, когда солнце достигло зенита, к месту аномалии прибыл вертолет со специализированным оборудованием и командой техников. Развернули палатки, установили генераторы, создали временный исследовательский лагерь. Всё происходило с военной эффективностью, и Максим начал подозревать, что Лазарев не просто специалист МЧС, а представитель куда более серьёзной организации.

К вечеру, когда первые результаты георадара стали доступны, Максим созвал импровизированное совещание в главной палатке. Техники, Лазарев и Алина собрались вокруг стола с разложенными распечатками и картами.

– То, что мы обнаружили под поверхностью, не похоже ни на одно известное геологическое образование, – начал Максим, указывая на трехмерную модель, созданную георадаром. – Это объект правильной геометрической формы, похожий на икосаэдр, размером около тридцати метров в диаметре. Он находится на глубине восьмидесяти метров.

– Какова его природа? – спросил один из техников. – Металл? Камень?

– Неизвестно. Георадар не даёт точной информации о составе. Но объект излучает слабый электромагнитный сигнал на частоте, которую я раньше никогда не встречал.

Максим включил устройство, которое начало воспроизводить странный ритмичный сигнал – пять коротких импульсов, пауза, три длинных импульса, пауза, и снова по кругу.

– Это не похоже на природный феномен, – сказал Лазарев, то, что все они думали, но боялись произнести вслух.

– Нет, – согласился Максим. – Это искусственный объект, и я подозреваю, что он очень, очень древний.

– Или не земной, – тихо добавила Алина.

В палатке воцарилась тишина. Все смотрели на трехмерную модель таинственного объекта, скрытого глубоко под сибирской тайгой. Максим чувствовал, что стоит на пороге величайшего открытия в истории человечества.

– Что теперь? – спросил наконец Лазарев.

– Мне нужен доступ к большей вычислительной мощности, – ответил Максим. – И к историческим данным о странных явлениях в других частях планеты. Если моя теория верна, это лишь один из узлов сети, опутывающей всю Землю.

– Я позвоню своему начальству, – кивнул Лазарев. – Думаю, ваш статус в научном сообществе скоро изменится, доктор Ковалёв.

Максим невесело усмехнулся:

– Знаете, о чём я сейчас думаю? О том, что мне нужно связаться с доктором Ким.

– Вашим бывшим наставником? Тем, кто публично отверг вашу теорию?

– Именно, – кивнул Максим. – Потому что пять лет назад она знала что-то. Что-то, о чём не могла говорить публично. И теперь мне нужны её знания.

Той ночью, когда все уже разошлись по палаткам, Максим сидел у края лагеря, глядя на звёздное небо над сибирской тайгой. Ему казалось, что звёзды смотрят на него в ответ, и в их холодном свете таятся ответы на вопросы, которые человечество ещё не научилось задавать.

Завтра ему предстоял разговор с доктором Ким, и Максим знал, что от этого разговора зависит будущее его исследования, а возможно, и будущее всего мира.

Глава 2: Аномалия

Утренняя морось окутывала лагерь серой пеленой, скрывая окрестные деревья и превращая сибирский лес в размытый акварельный пейзаж. Максим сидел под навесом у входа в главную палатку, сжимая в руках кружку с горячим кофе. Ночью ему почти не удалось поспать – слишком много мыслей крутилось в голове, слишком много вопросов оставалось без ответов.

Лагерь просыпался. Техники проверяли оборудование, охрана меняла караул, кто-то разогревал завтрак на походной плите. Всё выглядело как обычная научная экспедиция, если не считать военной дисциплины персонала и оружия, которое некоторые из них носили в кобурах под куртками.

Виктор Лазарев появился словно из ниоткуда – просто материализовался рядом, заставив Максима вздрогнуть.

– Не спится, доктор? – спросил он, усаживаясь рядом на складной стул.

– Слишком много вопросов, – ответил Максим. – И слишком мало ответов.

Лазарев кивнул, глядя на утренний туман.

– Ваш звонок доктору Ким организован. Связь будет через полчаса.

– Спасибо, – Максим сделал глоток кофе. – Могу я задать вам вопрос, Виктор?

– Попробуйте, – улыбнулся Лазарев.

– Вы не из МЧС, верно? По крайней мере, не только оттуда.

Лазарев несколько секунд молчал, затем пожал плечами:

– Скажем так, я представляю структуру, которая занимается необычными явлениями, потенциально угрожающими национальной безопасности.

– ФСБ? Военная разведка?

– Давайте просто скажем, что у меня есть полномочия и ресурсы для расследования данного инцидента, – Лазарев посмотрел на Максима изучающим взглядом. – Более важный вопрос – насколько опасно то, с чем мы столкнулись?

Максим задумался. Он мог бы солгать, преуменьшить угрозу, но что-то подсказывало ему, что с этим человеком лучше быть откровенным.

– Если моя теория верна, мы наблюдаем пробуждение древней системы, опутывающей всю планету. Представьте сеть узлов, соединённых невидимыми линиями силы. Эти узлы активируются в определённой последовательности, и сибирская аномалия – лишь один из них. Что касается опасности… – он сделал паузу. – Это как проснуться и обнаружить, что в вашем доме, в подвале, работает неизвестное устройство, о котором вы ничего не знаете – ни его назначения, ни того, кто его там установил. Оно может быть невероятно полезным, а может и уничтожить весь дом.

Лазарев медленно кивнул:

– Понятно. И как нам выяснить назначение этого… устройства?

– Нужно найти другие узлы сети и понять, по какой логике они активируются. Для начала мне нужен доступ к глобальным данным о гравитационных аномалиях.

– Будет организовано, – просто ответил Лазарев.

Через полчаса Максим сидел перед защищённым спутниковым терминалом в главной палатке. На экране появилось лицо доктора Инги Ким – женщины с выразительными азиатскими чертами лица, коротко стрижеными седеющими волосами и пронзительным взглядом. Несмотря на ранний час, она выглядела безупречно, словно всегда была готова к внезапным видеоконференциям.

– Максим, – её голос звучал ровно, без особых эмоций. – Давно не виделись.

– Здравствуйте, доктор Ким, – Максим старался говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от противоречивых чувств. Эта женщина была его наставником, а потом публично унизила на защите. – Спасибо, что согласились поговорить.

– Я так понимаю, ситуация экстраординарная, раз уж господин Лазарев лично меня разыскал, – Ким слегка улыбнулась. – Что происходит, Максим? Твоя теория гравитационных узлов подтвердилась?

Максим подался вперед:

– Вы знали. Всё это время вы знали, что я прав.

Ким тяжело вздохнула, и на секунду её идеальная маска дала трещину, обнажив усталость и что-то похожее на вину.

– Не совсем так. Я подозревала, что в твоих наблюдениях что-то есть, но не могла публично поддержать теорию без достаточных доказательств. Наука требует строгости.

– А теперь? – Максим указал на экран, где были показаны результаты их исследований сибирской аномалии. – Это достаточно строго?

Инга Ким внимательно изучила данные, её глаза расширились при виде трёхмерной модели объекта под землёй.

– Это… изменяет ситуацию, – наконец произнесла она. – Максим, мне нужно кое в чём признаться. После твоего выступления на конференции ко мне обратились люди из определённых… правительственных структур. Они настоятельно рекомендовали мне дистанцироваться от твоей теории.

– Почему? – спросил Максим, хотя уже начинал догадываться о причинах.

– Потому что ты был слишком близок к истине, – ответила Ким. – Ещё в 90-х годах в Казахстане, на территории бывшего Семипалатинского полигона, было обнаружено нечто похожее на то, что вы нашли сейчас. Но тогда не было ни технологий, ни теоретической базы, чтобы понять природу находки.

Максим почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– И что случилось с той находкой?

– Точка была законсервирована. Вокруг построили специальный исследовательский комплекс, замаскированный под геологическую станцию. Насколько мне известно, объект проявлял минимальную активность до недавнего времени.

– До недавнего? – быстро спросил Лазарев, который до этого молча наблюдал за разговором.

– За последний месяц зафиксированы три активации с возрастающей интенсивностью, – Ким кивнула. – Последняя произошла вчера, почти одновременно с сибирской аномалией, только с противоположным эффектом.

– Противоположным? – переспросил Максим.

– Вместо снижения гравитации – её усиление. Техники на станции сообщили, что чувствовали себя так, словно их тела весили втрое больше обычного. Несколько человек пострадали – переломы от падений, когда они не смогли удержаться на ногах.

Максим быстро открыл на планшете карту мира и отметил две точки – Сибирь и Казахстан.

– Расстояние между ними… примерно 1800 километров, – пробормотал он. – Если эти точки часть единой сети, между ними должна быть геометрическая взаимосвязь.

– Проекция икосаэдра на сферу, – кивнула Ким. – Твоя старая теория.

– Которая, похоже, оказалась верной, – Максим не мог скрыть горечь в голосе.

– Максим, – Инга впервые назвала его по имени без формальностей, – я сожалею о том, что произошло пять лет назад. Мне пришлось выбирать между публичной поддержкой твоей теории и продолжением исследований в закрытом режиме. Я выбрала второе, потому что считала, что так принесу больше пользы.

Максим помолчал, переваривая эту информацию. Часть его хотела высказать доктору Ким всё, что накопилось за эти годы – обиду, разочарование, горечь одиночества, когда весь научный мир отвернулся от него. Но другая часть понимала, что сейчас не время для личных счётов.

– Что вы узнали за эти пять лет? – наконец спросил он. – Что известно об этих объектах?

Ким выпрямилась, переходя к профессиональному тону:

– Объект в Казахстане излучает электромагнитный сигнал на нестандартной частоте. Сигнал имеет чёткую структуру – последовательность импульсов, которая повторяется через равные промежутки времени.

– Как и здесь, – кивнул Максим.

– Но последовательность другая, – продолжила Ким. – И что самое интересное – она меняется. С каждой активацией паттерн сигнала усложняется, словно… – она запнулась.

– Словно устройство пытается настроиться, – закончил за неё Максим. – Или связаться с другими узлами сети.

– Именно, – Ким кивнула. – Мы также обнаружили, что объект влияет не только на гравитацию, но и на магнитное поле и даже на квантовые процессы в окружающем пространстве.

– Древняя технология? – предположил Лазарев.

– Или не человеческая, – тихо добавила Ким.

В палатке воцарилась тишина. Все понимали значение этих слов. Если объекты были созданы внеземной цивилизацией, это меняло всё – от научных парадигм до геополитической реальности.

– Мне нужно исследовать сибирский объект детальнее, – наконец сказал Максим. – И я хотел бы посетить казахстанский комплекс. Если мы найдём закономерность в активации этих узлов, возможно, мы сможем предсказать, где проявится следующий.

– Я помогу организовать это, – кивнула Ким. – Но время ограничено. Если твоя теория верна и узлы образуют глобальную сеть, активация всех ключевых точек может иметь непредсказуемые последствия для планеты.

– Сколько у нас времени, доктор? – спросил Лазарев.

Ким покачала головой:

– Судя по нарастающей интенсивности аномалий и сокращению интервалов между ними… недели, может быть месяцы. Но не годы.

– Я вылетаю к вам, – решительно сказала она. – Буду в Томске через шесть часов. Организуйте транспорт до вашего лагеря.

Связь прервалась, и Максим откинулся на спинку стула, пытаясь осмыслить всё, что услышал. Значит, правительство знало о существовании этих объектов все эти годы. Его исследования были свёрнуты не из-за их несостоятельности, а потому что он подобрался слишком близко к засекреченной информации.

– Вам нужно отдохнуть, доктор Ковалёв, – сказал Лазарев. – Следующие несколько дней будут очень насыщенными.

Максим кивнул и поднялся, но в этот момент в палатку буквально влетел один из техников:

– Сэр! У нас активность! Гравиметры показывают колебания!

– Это невозможно, – Максим бросился к приборам. – По моим расчётам, следующая активация должна быть через 72 часа!

Они выбежали наружу. Утренний туман рассеялся, открывая панораму леса вокруг лагеря. На первый взгляд всё выглядело нормально, но внимательный наблюдатель заметил бы странность – листья на ближайших деревьях слегка приподнимались, словно их тянуло вверх.

– Эвакуировать лагерь, – резко скомандовал Лазарев, оценив ситуацию. – Всем отойти на 500 метров от центра аномалии. Взять только необходимое оборудование.

Люди бросились выполнять приказ, но Максим остался на месте, лихорадочно настраивая свой портативный гравиметр.

– Доктор Ковалёв, немедленно эвакуируйтесь, – Лазарев схватил его за плечо. – Это приказ.

– Мне нужно остаться, – Максим стряхнул его руку. – Это уникальный шанс наблюдать аномалию изнутри. У меня есть страховочное снаряжение.

Лазарев колебался, понимая научную ценность таких наблюдений, но также осознавая риск.

– Пять минут, – наконец сказал он. – Затем я возвращаюсь за вами, независимо от состояния аномалии.

Он быстро удалился, координируя эвакуацию. Максим остался один на краю лагеря, спешно закрепляя гравиметр на своём запястье и привязывая себя к стволу массивной сосны страховочным тросом. Если гравитация действительно начнёт ослабевать, эта мера поможет ему не улететь.

Первые признаки аномалии начали проявляться через минуту после ухода Лазарева. Максим почувствовал странную лёгкость в теле, будто его вес внезапно уменьшился. Гравиметр подтвердил его ощущения – сила тяжести упала на 20%.

– Невероятно, – прошептал он, начиная запись на нагрудную камеру. – Аномалия началась раньше ожидаемого срока и развивается стремительно. Сейчас гравитация составляет 80% от нормы и продолжает падать.

Он огляделся. Незакреплённые предметы в лагере – бумаги, лёгкие инструменты, пластиковые контейнеры – начали медленно подниматься в воздух. Листья деревьев теперь отчётливо тянулись вверх, создавая сюрреалистическую картину перевёрнутого леса.

– 60% от нормы, – продолжал комментировать Максим. – Эффект усиливается быстрее, чем во время первой активации. Я чувствую…

Он не договорил. Внезапно гравитация упала до 30%, и Максим ощутил, как его тело стремительно теряет вес. Трос натянулся, удерживая его на месте, но вокруг творился хаос. Тяжёлое оборудование, которое не успели эвакуировать, отрывалось от земли. Палатки коллапсировали, их ткань и каркасы взмывали вверх, словно гигантские, неуклюжие птицы.

– Двадцать процентов и продолжает падать! – закричал Максим в камеру, хотя его голос звучал странно в разреженном воздухе. Дышать становилось труднее – пониженная гравитация влияла на атмосферное давление в зоне аномалии.

А затем гравитация исчезла совсем. Гравиметр показывал нули, и Максим ощутил абсолютную невесомость. Если бы не трос, крепко привязанный к дереву и его ремням, он бы просто улетел в небо.

В состоянии невесомости у Максима возникло странное чувство дежавю, словно он уже переживал это раньше. Он поднял взгляд к безоблачному сибирскому небу и увидел удивительное зрелище – прямо над центром аномалии воздух, казалось, изгибался, создавая оптический эффект, похожий на тепловое марево, но намного сильнее. Сквозь эту искажённую линзу звёзды были видны даже днём – бледные точки на голубом фоне.

– Гравитационная линза, – выдохнул Максим. – Теория была верна!

Внезапно его внимание привлекло нечто ещё более странное. В центре искажения появилась тёмная точка, которая начала расширяться. Это выглядело так, будто в ткани реальности открывалось отверстие, за которым была абсолютная чернота.

– Что это… – Максим не закончил фразу. Чернота пульсировала, расширялась и сужалась, словно дышала. И в её глубине появились огни – далёкие, мерцающие точки, напоминающие звёзды, но движущиеся в странных, неестественных паттернах.

В этот момент трос, удерживающий Максима, начал вибрировать и натягиваться сильнее. Но тянуло его не вверх, а в сторону черной дыры в небе. Возникла новая сила – не гравитация Земли, а что-то другое, притягивающее всё свободное вещество к этому порталу.

– Доктор Ковалёв! – голос Лазарева ворвался в его сознание. Максим с трудом оторвал взгляд от завораживающего зрелища и увидел Виктора, который пробирался к нему, цепляясь за деревья. Он был в каком-то тяжёлом снаряжении, похожем на экзоскелет, что позволяло ему двигаться в условиях измененной гравитации.

– Вы должны уйти! Сейчас же! – крикнул Лазарев. – Аномалия выходит из-под контроля!

Максим снова взглянул на небо. Чёрный портал продолжал расширяться, а огни внутри него стали ярче и как будто ближе. Один из них, самый крупный, двигался прямо к центру отверстия, увеличиваясь на глазах.

– Я почти у цели! – крикнул Максим. – Я должен увидеть, что там!

– Нет времени! – Лазарев добрался до него и начал отстёгивать карабин, крепящий трос к дереву. – Мы уходим!

Но было поздно. Портал в небе достиг максимального размера – около пятидесяти метров в диаметре, и яркий объект внутри него приблизился настолько, что стал различим. Это был не огонь и не звезда, а что-то металлическое, с гладкой поверхностью, отражающей свет. Объект имел вытянутую форму, напоминающую наконечник копья, и двигался с ужасающей скоростью прямо к порталу.

И затем всё изменилось в одно мгновение. Портал схлопнулся с беззвучной вспышкой света, а гравитация вернулась так же внезапно, как и исчезла. Всё, что находилось в воздухе – оборудование, обломки палаток, люди – рухнуло на землю.

Максиму повезло – трос смягчил его падение, но всё равно удар о землю выбил из него воздух. Лазарев упал рядом, защищённый своим экзоскелетом.