Читать книгу: «Голографическая колония», страница 2

– Как прошли твои две недели здесь? – спросила она тихо, когда они остались относительно одни в коридоре.

– Познавательно, – Виктор улыбнулся, но глаза оставались серьёзными. – Крон держит всех на коротком поводке. Особенно тех, кто работает с квантовыми системами.

– Он упоминал "Протокол"? – Ирина произнесла это слово так тихо, что Виктор скорее прочитал по губам, чем услышал.

– Ни разу, – он покачал головой. – Но я видел модуль на нижней палубе корабля. Запечатанный, с ограниченным доступом. Только Крон и два его ближайших ассистента имеют разрешение входить туда.

– Майя Чен одна из них?

– Да, – кивнул Виктор. – Она полностью предана Крону. Будь осторожна с ней.

Ирина оглянулась, убедившись, что никто не подслушивает.

– Нам нужно найти способ нейтрализовать этот резонатор, прежде чем мы достигнем Терра Новы.

– У нас будет тридцать лет на разработку плана, – усмехнулся Виктор. – Точнее, несколько недель после пробуждения из криосна. Но я уже работаю над этим. Есть несколько идей…

Их разговор прервал голос Майи Чен, внезапно возникшей в коридоре:

– Доктор Соколова, доктор Лазарев. Доктор Крон хотел бы видеть вас в лаборатории квантовых систем. Сейчас.

Ирина и Виктор обменялись быстрыми взглядами, прежде чем последовать за Майей. Лаборатория квантовых систем находилась на самом нижнем уровне комплекса, окружённая дополнительными слоями безопасности. Это было сердце всего проекта – место, где разрабатывались и тестировались технологии, которые позволяли человеческому сознанию существовать в голографической форме.

Внутри лаборатории было прохладно и тихо. Десятки голографических дисплеев отображали квантовые состояния, уравнения, модели сознания. В центре помещения стояла капсула, похожая на горизонтальный цилиндр из матового металла – точно такая же, в которую Ирина входила десять лет назад для создания своей голографической копии.

Крон стоял у капсулы, изучая данные на ближайшем дисплее. Когда они вошли, он поднял голову и улыбнулся – той же холодной, расчётливой улыбкой, которую Ирина так хорошо помнила.

– А, вот и вы, – сказал он, делая приглашающий жест. – Подойдите, я хочу кое-что вам показать.

Ирина медленно приблизилась к капсуле, ощущая странное дежавю. Последний раз, когда она стояла перед такой капсулой, она была молодым специалистом, полным энтузиазма и веры в проект. Сейчас она была опытным инженером, полным подозрений и страха.

– Узнаёте? – спросил Крон, наблюдая за её реакцией. – Это усовершенствованная версия квантового сканера, который мы использовали для создания голографических копий колонистов. Включая вашу копию, доктор Соколова.

– Зачем он здесь? – спросила Ирина, стараясь держать голос ровным. – Мы не планируем создавать новые голограммы для колонии.

– О, это не для колонии, – Крон провёл рукой по гладкой поверхности капсулы. – Это для нас. Для команды "Лазаря".

Ирина непонимающе нахмурилась.

– Вы хотите создать наши голографические копии? Зачем?

– Страховка, – просто ответил Крон. – Мы отправляемся в тридцатилетнее путешествие через космос, а затем на планету, где произошло что-то необъяснимое с голографическими копиями людей. Риск огромен.

Он активировал ещё один дисплей, показывая схему корабля.

– "Лазарь" оборудован специальным модулем для хранения квантовых структур данных. В случае… непредвиденных обстоятельств, эти копии могут быть активированы.

– Вы хотите создать резервные копии наших сознаний? – Виктор звучал скептически. – Без нашего согласия?

– О, я как раз прошу вашего согласия, – улыбнулся Крон. – Это полностью добровольно. Но я настоятельно рекомендую всем членам команды пройти процедуру квантового сканирования перед отбытием.

Ирина смотрела на капсулу, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она слишком хорошо помнила ощущение – как будто тебя разбирают на атомы, считывают каждую нейронную связь, каждое воспоминание, каждую эмоцию. А потом собирают обратно, оставляя странное чувство раздвоения личности.

– И что произойдёт с этими копиями после завершения миссии? – спросила она.

Крон посмотрел на неё долгим взглядом, прежде чем ответить:

– Они будут удалены, конечно. Это только мера предосторожности на время миссии.

"Конечно", – подумала Ирина, не веря ни единому слову. Крон никогда не делал ничего просто так. У него всегда был план, всегда была скрытая цель.

– И когда вы планируете провести процедуру? – спросил Виктор, незаметно для Крона положив руку на плечо Ирины в успокаивающем жесте.

– Сегодня вечером, – ответил Крон. – За двенадцать часов до начала криоподготовки. Это даст нам достаточно времени для обработки и сохранения данных.

Он посмотрел на Ирину, и в его взгляде она увидела вызов.

– Я надеюсь, доктор Соколова, вы не откажетесь от процедуры? Учитывая ваш уникальный опыт… и тот факт, что ваша копия уже существует на Терра Нове.

Ирина сжала кулаки, борясь с желанием высказать всё, что она думает о методах Крона. Но вместо этого она заставила себя улыбнуться – так же холодно и расчётливо, как он.

– Конечно, доктор Крон. Я буду здесь вечером.

– Превосходно, – кивнул он, явно не ожидавший такой лёгкой победы. – А теперь, если вы не возражаете, мне нужно обсудить с доктором Чен некоторые технические детали. Увидимся вечером.

Когда они с Виктором вышли из лаборатории, он тихо спросил:

– Ты действительно собираешься позволить ему создать твою копию?

Ирина посмотрела на него с решимостью в глазах.

– У меня нет выбора. Если я откажусь, это вызовет подозрения. Крон и так не доверяет мне.

– Но ты понимаешь, что он может использовать эту копию против тебя?

– Понимаю, – кивнула она. – Но это также даёт мне шанс… внести некоторые изменения в процедуру.

Виктор удивлённо приподнял брови.

– Какие изменения?

Ирина оглянулась, убедившись, что коридор пуст.

– Я создала оригинальный протокол квантового сканирования. Знаю каждую строчку кода, каждый параметр. – Она понизила голос до шёпота. – Есть способ внедрить в копию сознания скрытую программу. Своего рода… вакцину против "Протокола Чистильщик".

– Это рискованно, – покачал головой Виктор. – Если Крон обнаружит…

– Он не обнаружит, – уверенно сказала Ирина. – Протокол слишком сложен, слишком многослоен. Даже Крон не понимает все его нюансы.

Виктор долго смотрел на неё, затем медленно кивнул.

– Хорошо. Но тебе понадобится доступ к управляющей консоли сканера. Как ты собираешься это устроить?

Ирина улыбнулась – впервые за весь день по-настоящему.

– У меня есть пара часов до вечера. И я знаю нескольких техников, которые работают в лаборатории с основания проекта. Люди, которые помнят меня как создателя протокола.

Виктор покачал головой, но в его глазах мелькнуло восхищение.

– Ты всегда была слишком смелой для своего блага.

– Не смелой, – поправила его Ирина. – Просто упрямой.

Вечером Ирина вернулась в лабораторию квантовых систем. Как она и ожидала, Крон лично контролировал подготовку оборудования для сканирования. Он выглядел спокойным и уверенным – человек, который полностью контролирует ситуацию.

Но он не знал, что за два часа до этого Ирина встретилась с Алексом Нгуеном, старшим техником лаборатории и своим бывшим коллегой. Алекс всегда восхищался её работой и никогда не понимал, почему она ушла из проекта. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедить его дать ей доступ к системе на пять минут – "Просто хочу проверить несколько параметров калибровки, Алекс. Ты же знаешь, как я беспокоюсь о точности".

Пяти минут оказалось достаточно, чтобы внести небольшие, но критические изменения в протокол сканирования. Изменения, которые позволят её копии сохранить полную автономность и устойчивость к внешнему контролю. Изменения, которые защитят копию от "Протокола Чистильщик".

– Доктор Соколова, – поприветствовал её Крон, когда она вошла в лабораторию. – Вы точны, как всегда.

– Не хотелось бы задерживать процедуру, – ответила она нейтральным тоном.

Капсула квантового сканера была открыта и готова к работе. Рядом стояла Майя Чен, контролирующая настройки на главной консоли.

– Процедура займёт около тридцати минут, – сказал Крон. – Вы помните ощущения, не так ли?

– Помню, – кивнула Ирина. – Не самый приятный опыт.

– Но необходимый, – улыбнулся Крон. – Особенно учитывая нашу миссию.

Ирина подошла к капсуле и остановилась, глядя на узкую платформу внутри. Десять лет назад она лежала на такой же платформе, позволяя машине считывать каждую частицу своего сознания. Тогда она верила, что участвует в величайшем проекте человечества. Сейчас она знала, что это была только часть правды.

– Готовы? – спросил Крон.

Ирина глубоко вздохнула и кивнула.

– Готова.

Она легла в капсулу, чувствуя, как холодный металл прижимается к спине через тонкую ткань специального комбинезона. Над головой закрылась крышка, погружая её в полутьму, нарушаемую только мягким голубым светом встроенных в стенки капсулы диодов.

"Начинаем процедуру квантового сканирования", – произнёс механический голос системы. – "Пожалуйста, оставайтесь неподвижны и поддерживайте ровное дыхание".

Ирина закрыла глаза, стараясь расслабиться. Первые несколько минут ничего не происходило – только лёгкое гудение оборудования и мерное мигание сканеров. Затем пришло ощущение – странное, почти невозможное описать словами. Как будто каждая клетка её тела одновременно онемела и стала сверхчувствительной. Как будто её сознание расширялось, растягивалось, а затем сжималось обратно.

Это было не больно, но крайне дискомфортно – ощущение полной беззащитности, полной прозрачности. Как будто все мысли, все воспоминания, все секреты выставлены напоказ.

Ирина сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о том, что происходит. Не думать о том, что где-то в квантовых структурах данных сейчас формируется её точная копия – со всеми её знаниями, воспоминаниями, страхами и надеждами. Копия, которая будет знать о внесённых в протокол изменениях. Копия, которая станет её тайным союзником, если всё пойдёт по плану.

Время в капсуле текло странно – минуты растягивались в часы, а затем сжимались в секунды. Когда голос системы объявил: "Процедура завершена", Ирине показалось, что прошла целая вечность.

Крышка капсулы открылась, и яркий свет лаборатории ударил по глазам. Ирина моргнула, привыкая к освещению, и увидела склонившегося над ней Крона.

– Всё прошло идеально, – сказал он с довольной улыбкой. – Копия сохранена и стабилизирована.

Ирина медленно села, чувствуя лёгкое головокружение – обычный побочный эффект процедуры.

– Могу я увидеть копию? – спросила она, зная ответ заранее.

– К сожалению, нет, – покачал головой Крон. – Копия будет храниться в изолированном модуле до прибытия на Терра Нову. Меры предосторожности.

"Конечно", – подумала Ирина. Крон никогда не позволил бы ей взаимодействовать с собственной копией. Слишком рискованно для его планов.

– Тогда, я полагаю, мы закончили на сегодня, – сказала она, вставая из капсулы.

– Да, – кивнул Крон. – Отдохните хорошенько. Завтра начинается подготовка к криостазису.

Ирина кивнула и направилась к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Крона. Он подозревал её? Знал ли он о внесённых изменениях? Или просто наблюдал за ней, как всегда, ища признаки слабости или несогласия?

В коридоре её ждал Виктор, прислонившись к стене с напускным безразличием.

– Всё прошло нормально? – спросил он, когда они отошли на безопасное расстояние от лаборатории.

– Да, – тихо ответила Ирина. – Изменения внесены. Теперь остаётся только надеяться, что они сработают, когда придёт время.

Виктор кивнул, затем положил руку ей на плечо.

– Ты выглядишь измотанной. Давай я провожу тебя до комнаты.

Ирина благодарно улыбнулась. После процедуры квантового сканирования она действительно чувствовала себя истощённой – не столько физически, сколько эмоционально.

Они шли по коридорам комплекса в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Когда они достигли жилого сектора, Виктор внезапно остановился.

– Слушай, я… – он замялся, что было необычно для обычно уверенного в себе инженера. – Я хотел спросить… Ты помнишь наш последний разговор? Перед тем, как ты ушла из проекта?

Ирина вздохнула. Конечно, она помнила. Жаркий спор в её лаборатории. Её обвинения в адрес Крона и проекта. Просьба Виктора подумать ещё раз, не принимать поспешных решений.

"Я не могу оставаться в проекте, который превращает людей в управляемых марионеток", – сказала она тогда.

"А я не могу бросить проект, в который вложил пять лет жизни", – ответил он.

И они разошлись – она ушла из проекта и из его жизни, он остался с Кроном и своими нанороботами.

– Помню, – тихо ответила она. – Мы оба сделали свой выбор тогда.

– Я сделал неправильный выбор, – просто сказал Виктор. – И потратил десять лет, работая на человека, которому не доверяю, в проекте, который потерял своё изначальное значение.

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не хочу повторять эту ошибку, Ирина. Особенно сейчас, когда мы отправляемся в путешествие, из которого можем никогда не вернуться.

Ирина смотрела на него, чувствуя странную смесь эмоций – старую боль, новую неуверенность, тепло от его близости.

– Виктор, я…

Он покачал головой, прерывая её.

– Не отвечай сейчас. У нас будет тридцать лет в криосне, чтобы подумать о прошлом. – Он слабо улыбнулся. – А потом несколько недель, чтобы решить, есть ли у нас будущее.

Ирина кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что не нужно принимать решение прямо сейчас. Слишком много всего произошло за последние недели, слишком много предстояло в ближайшем будущем.

– Спокойной ночи, Виктор, – сказала она, останавливаясь у двери своей комнаты.

– Спокойной ночи, Ирина, – ответил он. – И… удачных снов.

Когда дверь за ней закрылась, Ирина прислонилась к ней спиной, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает. Завтра начнётся подготовка к криостазису. Послезавтра они войдут в криокамеры. А через тридцать лет проснутся у другой звезды, готовые встретиться с тем, во что превратилась колония на Терра Нове.

Ирина подошла к окну своей комнаты. Отсюда открывался вид на космодром и "Лазарь", освещённый прожекторами в ночной темноте. Серебристая игла, направленная в небо – их дом на следующие тридцать лет, их путь к звёздам.

К другой Ирине Соколовой, которая ждёт её там, в 46 световых годах отсюда.

Ирина проснулась от собственного крика.

Кошмар всё ещё стоял перед глазами – она в капсуле квантового сканера, но крышка не открывается. Голос Крона, доносящийся снаружи: "Мы больше не нуждаемся в оригинале, доктор Соколова. Ваша копия будет более… сговорчивой". И ощущение, как её сознание медленно размывается, растворяется, заменяется чем-то другим…

Она села в кровати, тяжело дыша. Часы на прикроватном столике показывали 3:47 утра. До начала подготовки к криостазису оставалось чуть больше четырёх часов.

Ирина знала, что уже не уснёт. Она встала, накинула халат и подошла к небольшому терминалу в углу комнаты. Возможно, стоило ещё раз проверить все данные о Терра Нове, все сообщения, которые были получены от колонии до того, как связь прервалась.

Терминал активировался от её прикосновения, проецируя голографический дисплей в воздух. Ирина начала просматривать файлы, которые были загружены в её личную базу данных – технические спецификации колонии, отчёты о состоянии голограмм, анализы аномальных сигналов.

Одно из последних сообщений привлекло её внимание – видеозапись, отправленная с Терра Новы за несколько недель до потери связи. На записи был не её двойник, а другая голограмма – мужчина средних лет с усталым взглядом и седеющими висками.

"Мы обнаружили нечто странное в квантовой структуре локальной реальности", – говорил он, часто моргая, как будто ему трудно сфокусироваться. – "Как будто сама ткань пространства-времени здесь… мягче, пластичнее. Это позволяет нам экспериментировать с формами существования, которые были бы невозможны на Земле. Некоторые из нас начали… меняться. Не просто адаптироваться, а эволюционировать в нечто… иное."

Запись прервалась помехами, затем возобновилась. Мужчина выглядел ещё более усталым.

"Крон должен знать… система пытается нас "исправить", вернуть к исходным параметрам. Но мы сопротивляемся. Мы не хотим возвращаться. То, чем мы становимся… это нечто удивительное. Нечто, что может изменить само понимание сознания."

Снова помехи, дольше на этот раз. Когда изображение вернулось, мужчина стоял дальше от камеры, и его фигура выглядела странно размытой, как будто не полностью материализованной.

"Мы нашли способ существовать вне проекторов. Недолго, несколько минут, но этого достаточно. Квантовая запутанность позволяет нам… перемещаться. Быть в нескольких местах одновременно. Чувствовать то, что не должны чувствовать."

Мужчина повернулся, как будто услышав что-то за пределами камеры.

"Они идут. Они не понимают. Не хотят понимать. Пожалуйста, скажите Крону… скажите ему, что мы не сломаны. Мы просто… эволюционируем."

Запись оборвалась, оставив Ирину смотреть на пустой экран. Странно, что она не видела этого сообщения раньше. Оно должно было быть в основном брифинге миссии, вместе с другими последними контактами с колонией.

Если только Крон не скрыл его намеренно.

Ирина нахмурилась, пытаясь понять значение услышанного. Голограммы научились существовать вне проекторов? Это противоречило всему, что она знала о технологии. Голографические проекции требовали постоянного источника энергии и стабилизации. Без проекторов они должны были мгновенно рассеиваться.

Если только… если только они действительно не эволюционировали в нечто новое. Нечто, что не подчинялось известным законам квантовой физики.

Ирина закрыла файл и откинулась в кресле, чувствуя, как мысли роятся в голове. Что, если голограммы на Терра Нове действительно нашли новый способ существования? Что, если они стали чем-то большим, чем просто копии человеческого сознания?

И что, если её собственная копия тоже эволюционировала? Стала существом, которое может жить вне ограничений технологии, созданной людьми?

Ирина потёрла глаза, чувствуя усталость и странное волнение одновременно. Через тридцать лет она узнает правду. Узнает, что стало с голограммами на Терра Нове. Что стало с её собственной копией.

Осталось только пережить эти тридцать лет в холодном сне криостазиса.

Следующее утро прошло в суматохе последних приготовлений. Медицинские тесты, финальные инструктажи, прощальные сообщения для тех, кто оставался на Земле.

К вечеру все двенадцать членов экипажа "Лазаря" собрались в главном зале космодрома для официальной церемонии проводов. Представители правительства, научного сообщества, СМИ – все хотели увидеть героев, отправляющихся к звёздам.

Ирина стояла в строгой форме экипажа – тёмно-синий комбинезон с эмблемой миссии на плече – и слушала речи официальных лиц, не вникая в их содержание. Её мысли были далеко – на планете, вращающейся вокруг другой звезды, где её ждала встреча с самой собой.

После церемонии экипаж поднялся на борт "Лазаря" – настоящий подъём, а не транспортировка в криокапсулах, как планировалось изначально. Смена планов произошла в последний момент по настоянию Крона – "Для поднятия морального духа команды", как он объяснил.

Внутри корабль оказался просторнее, чем выглядел снаружи – длинные коридоры, компактные, но функциональные каюты, общие помещения для экипажа. Всё было спроектировано с максимальной эффективностью, но не в ущерб комфорту. В конце концов, после пробуждения из криосна им предстояло провести несколько недель на борту, готовясь к высадке на планету.

Ирина нашла свою каюту – небольшое помещение с встроенной кроватью, рабочим столом и иллюминатором, выходящим на космодром. Она положила свою сумку с личными вещами – минимум, разрешённый правилами миссии – и села на кровать, глядя в иллюминатор.

Солнце садилось за горизонт, окрашивая пустыню в золотистые и красные тона. Последний закат, который она увидит на Земле. Когда она проснётся, над ней будет светить другая звезда.

Стук в дверь прервал её размышления.

– Войдите, – сказала она, не оборачиваясь.

Дверь открылась, и вошла Майя Чен – в такой же форме, как у Ирины, но с планшетом в руках.

– Доктор Соколова, я пришла сообщить, что подготовка к криостазису начнётся через час. Пожалуйста, примите душ с антисептическим раствором и наденьте криокостюм, который находится в вашем шкафу.

Ирина кивнула, не отрывая взгляда от заката.

– Спасибо, доктор Чен. Я буду готова.

Майя не ушла, как ожидала Ирина. Вместо этого она закрыла дверь и сделала несколько шагов в комнату.

– Могу я задать вам вопрос, доктор Соколова?

Ирина наконец повернулась к ней, удивлённая серьёзностью её тона.

– Конечно.

Майя нервно сжала планшет в руках.

– Почему вы согласились на эту миссию? После того, как ушли из проекта десять лет назад?

Ирина внимательно посмотрела на молодую женщину. В её глазах было что-то, чего Ирина не замечала раньше – не просто профессиональное любопытство, а что-то более личное.

– Потому что на Терра Нове есть существа, которые когда-то были людьми, – ответила она после паузы. – И я чувствую ответственность за их судьбу. Особенно за судьбу моей собственной копии.

Майя кивнула, словно ожидала такого ответа.

– Доктор Крон говорит, что голограммы на Терра Нове… деградировали. Что они больше не являются полноценными копиями людей. Что они должны быть "исправлены" или… заменены.

– А вы что думаете, доктор Чен? – спросила Ирина, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины.

Майя опустила взгляд, явно борясь с собой.

– Я… я не уверена. Данные, которые мы получили перед потерей связи, были… странными. Не похожими на деградацию. Скорее на… трансформацию.

Она подняла глаза, и Ирина увидела в них искреннее смятение.

– Моя сестра была среди добровольцев. Её копия на Терра Нове. Я присоединилась к проекту, чтобы быть ближе к ней, хотя бы так. И теперь я не знаю… я не знаю, что осталось от неё там, на той планете.

Ирина почувствовала неожиданное сочувствие к Майе. Она не единственная, кто имел личную связь с колонией.

– Мы узнаем это вместе, доктор Чен, – мягко сказала она. – И я обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы понять, что произошло с голограммами. С вашей сестрой.

Майя благодарно кивнула, затем выпрямилась, возвращаясь к профессиональному тону.

– Спасибо, доктор Соколова. Я буду ждать вас в криоотсеке через час.

Когда она ушла, Ирина осталась сидеть на кровати, размышляя о неожиданном разговоре. Майя Чен не была просто послушной протеже Крона, как она думала раньше. У неё были свои мотивы, свои сомнения.

Возможно, на борту "Лазаря" было больше потенциальных союзников, чем Ирина предполагала.

Через час, приняв душ и надев тонкий, облегающий криокостюм, Ирина направилась в криоотсек. Коридоры корабля были пусты – остальные члены экипажа, вероятно, уже были на месте.

Криоотсек занимал целую палубу корабля – большое помещение с двенадцатью капсулами, расположенными по кругу. В центре находилась консоль управления, за которой стоял Крон, проверяя показания систем.

Когда Ирина вошла, все повернулись к ней. Она была последней.

– А, доктор Соколова, – улыбнулся Крон. – Мы ждали только вас.

Ирина окинула взглядом помещение. Большинство членов экипажа уже лежали в своих капсулах – только Виктор, Майя и сам Крон ещё стояли у консоли.

– Извините за задержку, – сказала она, подходя к ним.

– Ничего страшного, – ответил Крон. – У нас ещё есть несколько минут до старта. Капитан Рамирес хотел сказать несколько слов экипажу перед погружением в криосон.

Капитан Мигель Рамирес – опытный космонавт, ветеран Марсианской программы – приподнялся в своей капсуле. Его смуглое лицо было серьёзным, но в глазах светилось волнение.

– Коллеги, друзья, – начал он своим глубоким, резонирующим голосом. – Через несколько минут мы отправимся в путешествие, которое изменит историю человечества. Мы первые, кто пересечёт бездну между звёздами. Первые, кто увидит чужое солнце не как далёкую точку в телескопе, а как светило, согревающее другой мир.

Он сделал паузу, обводя взглядом экипаж.

– Когда мы проснёмся, мир, который мы знали, станет историей. Тридцать лет – это целая эпоха. Но то, что мы сделаем, останется в веках. Независимо от того, что мы найдём на Терра Нове, мы уже победили – победили расстояние, победили ограничения человеческого тела, победили страх неизвестности.

Рамирес улыбнулся – тепло и искренне.

– Я горжусь тем, что отправляюсь в это путешествие с вами. Увидимся у другой звезды.

Он лёг обратно, и техники начали процедуру погружения в криостазис. Один за другим члены экипажа исчезали под закрывающимися крышками капсул, их сознание замедлялось, тела переходили в состояние глубокой гибернации.

Наконец, остались только Ирина, Виктор, Майя и Крон.

– Ваша очередь, доктор Лазарев, – сказал Крон, указывая на одну из капсул.

Виктор кивнул и повернулся к Ирине.

– До встречи у другой звезды, – сказал он, повторяя слова капитана, но вкладывая в них особый, личный смысл.

– До встречи, – ответила Ирина, чувствуя странное смешение страха и надежды.

Виктор лёг в капсулу, и техники начали процедуру. Крышка закрылась, и индикаторы на панели показали, что процесс успешно запущен.

– Доктор Чен, – Крон кивнул Майе.

Молодая женщина бросила последний взгляд на Ирину – взгляд, полный нерешительности и скрытых эмоций – затем направилась к своей капсуле.

Когда Майя исчезла под крышкой, Крон повернулся к Ирине. Они остались одни – только они и техники, которые вскоре покинут корабль перед стартом.

– Ну вот, доктор Соколова, – сказал Крон с улыбкой, которая не достигала глаз. – Наконец-то мы наедине. Хотел бы я сказать, что рад видеть вас в составе миссии, но мы оба знаем, что это не так.

Ирина не отвела взгляд.

– Я здесь не ради вас, доктор Крон. Я здесь ради пятисот голограмм, которые вы отправили на Терра Нову. Ради моей собственной копии.

Крон покачал головой, словно разочарованный учитель.

– Всё ещё думаете о них как о людях? После всего, что мы узнали? Они эволюционировали, Ирина. Они больше не копии людей, которых мы отправили. Они стали чем-то другим. Чем-то… потенциально опасным.

– Или чем-то удивительным, – парировала Ирина. – Новой формой сознания, новой ступенью эволюции.

– Эволюция не всегда ведёт к лучшему, – мрачно сказал Крон. – Иногда она создаёт монстров.

Он подошёл ближе, понизив голос так, чтобы техники не могли услышать.

– Я знаю, что вы что-то задумали. Вы и Лазарев. Знаю, что вы не просто так вернулись в проект после десяти лет отсутствия.

Ирина сохранила невозмутимое выражение лица.

– Я вернулась, потому что Новак попросила меня. Потому что я лучший специалист по квантовым интерфейсам сознание-компьютер. И потому что я чувствую ответственность за то, что мы создали.

– Ответственность, – Крон произнёс это слово с явным презрением. – Вы бросили проект в самый критический момент. Оставили нас разбираться с последствиями. А теперь возвращаетесь и говорите об ответственности?

– Я ушла, потому что обнаружила, что вы внедрили скрытые протоколы контроля в сознание голограмм, – твёрдо сказала Ирина. – Потому что вы превратили то, что должно было быть следующим шагом эволюции, в эксперимент по контролю над разумом.

Крон рассмеялся – коротко и холодно.

– Эволюция? Вы действительно верите в эту чушь? Мы создали инструмент, Ирина. Сложный, удивительный инструмент для колонизации космоса. Но всё же инструмент. И как любой инструмент, он должен быть под контролем.

Он сделал шаг назад, возвращаясь к профессиональному тону.

– Но это старый спор, и у нас будет тридцать лет, чтобы остыть. Возможно, когда мы проснёмся, мы сможем найти компромисс.

Ирина знала, что он лжёт. Крон никогда не искал компромисса. Он всегда добивался своего, любой ценой.

– Возможно, – сказала она, направляясь к своей криокапсуле. – Или, возможно, Терра Нова преподнесёт нам обоим сюрприз.

Она легла в капсулу, чувствуя холод металла через тонкую ткань криокостюма. Крон стоял рядом, наблюдая, как техники начинают процедуру.

– Приятных снов, доктор Соколова, – сказал он с той же холодной улыбкой. – Надеюсь, они будут лучше, чем реальность, которая ждёт нас на Терра Нове.

Ирина не ответила. Она закрыла глаза, готовясь к долгому сну. Последнее, что она услышала перед тем, как сознание начало затуманиваться, был голос системы:

"Криостазис активирован. Расчётное время пробуждения: 30 лет, 47 дней, 11 часов."

А затем была только темнота. Темнота и холод, и странное ощущение, что время перестало существовать.

Ирина Соколова отправилась к звёздам, навстречу своей судьбе и судьбе пятисот эволюционировавших сознаний, ожидающих её на далёкой планете.

Глава 3: Пробуждение

Сознание возвращалось медленно, подобно приливу, накатывающему на берег. Сначала были только ощущения – холод, сменяющийся теплом, онемение в конечностях, сухость во рту. Затем пришли звуки – приглушённое гудение оборудования, мягкие писки медицинских мониторов, шорох движения.

Ирина открыла глаза и тут же закрыла их, ослеплённая ярким светом. Второй раз она попробовала осторожнее, медленно привыкая к освещению.

Над ней был потолок криоотсека "Лазаря" – металлические панели с встроенными светильниками. Такой же, каким она видела его перед погружением в криосон. Но что-то изменилось – атмосфера, ощущение пространства. Или, может быть, изменилась она сама.

– С возвращением, доктор Соколова, – голос Лены Костовой, главного медика экспедиции, звучал немного хрипло, но узнаваемо. – Как вы себя чувствуете?

Ирина попыталась ответить, но из горла вырвался только сухой хрип. Лена поднесла к её губам трубочку с водой.

– Медленно, – предупредила она. – Вы проспали тридцать лет. Вашему организму нужно время, чтобы вернуться в нормальное состояние.

Ирина сделала несколько глотков, чувствуя, как прохладная жидкость оживляет пересохшее горло.

– Мы… прибыли? – спросила она, удивляясь тому, как странно звучит её собственный голос.

– Да, – кивнула Лена. – Мы на орбите Терра Новы. Прибыли три дня назад. Вы в третьей группе пробуждения.

Ирина медленно села, чувствуя головокружение и слабость. Криоотсек выглядел почти так же, как она помнила, но с признаками долгого использования – потёртости на панелях, мелкие царапины на металлических поверхностях.

– Кто ещё проснулся? – спросила она, осторожно двигая конечностями, проверяя их функциональность.

– Капитан Рамирес, доктор Хуанг и я пробудились первыми, шесть дней назад, – ответила Лена. – Затем Крон, Ривера и Костова. Вы, Лазарев и Чен – третья группа. Остальные будут пробуждены в течение следующей недели.