СЮР

2013—2018

Дизайнер обложки Е. Пирс

© Е. Пирс, 2018

© Е. Пирс, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-9601-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Веселое кино

На улице так холодно, что ветер кажется твердым. Бьет по куртке, заставляя ее распахнуться и улететь вместе с ним. Ботинки слишком тяжелы и ноги устали бороться с ветром. Нужно переждать непогоду в магазине.

Это конечно супермаркет, здесь мало покупателей и полки слишком длинные. Кассиры красят ногти и не ждут работы, сегодня уже не будет наплыва покупателей.

Странные бутылки со всевозможными напитками. Йогурты, соки, компоты. Чуть дальше алкоголь и овощи, какой-то старик выбирает яблоки. Пройтись вглубь и наткнуться на отдел с мясом и колбасами. Левее будут чипсы и сухарики. Нужно пошататься по рядам с умным видом, а потом, купить сухарики и уйти. Примерно через час на улице будет жуткая тьма. Во всех смыслах. Нужно будет пробежать по улице, сторонясь прохожих.

Обойдя весь магазин вдоль и поперек, не раз столкнувшись с усталыми взглядами менеджеров, я хватаю маленькую, первую попавшуюся пачку с сушеными кальмарами и ухожу к кассе. Женщина с жидкими волосами недовольно оставляет занятие своей внешностью, и пробивает мои кальмары. Я расплачиваюсь без сдачи мелочью и пафосно выхожу из супермаркета, толкнув дверь ногой.

На улице почти стемнело, и я ускоряю шаг. Я знаю куда пойду. В местном кинотеатре можно купить билет на ночь кино. С девяти вечера до семи утра можно просидеть в зале и смотреть фильмы.

По пути встречаются редкие прохожие и все идут мимо меня, никто не идет в мою сторону и за мной. Хорошо. На противоположенной стороне дороги мигают огни магазинов и кафе. На той стороне дороги всегда мало народу. За магазинами находится небольшой завод по переработке пластика и всего в этом роде. А за ним бескрайние просторы леса и поля.

Покупаю билет. На мое удивление народу пришло прилично. Мне всегда казалось, что на ночные сеансы должны ходить скучающие одиночки вроде меня, они спят днем, а ночью им делать нечего, а не толпы влюбленных пар.

Ступеньки в зале освещались встроенными лампочками и цифрами обозначающими ряд. Найдя свое место в середине зала мне подумалось, что как то странно, сейчас ночью, кинотеатр такой же, как и днем. На мгновенье показалось, когда выйду отсюда, естественно на улице будет светло…

Начали показ с голливудского блокбастера. Типичная чепуха про супергероев и их патриотизм. Пару человек выходило и приходило. После фильма, когда закончилась реклама, во время которой некоторые выходили из зала, некоторые не вернулись, зал немного опустел. Начался мультфильм, тоже американский. Про каких-то зверей. Хороший мультик, по крайней мере, добрый. Началась реклама. На этот раз вышло из зала много народу. Кто-то пошел в сторону туалета. Кто-то, в том числе и я, направились к бару, как он сам себя величает. Этакий широкий прилавок с попкорном и кока колой. А также тощим студентом в качестве продавца.

Когда начали показывать фильм про что, еще не успев толком понять, вдруг вырубился свет. Экран погас, зрители в шоке. Первые пару секунд никто не вставал с места. В зале тишина, а за входом в зал слышен шум. Спорящие голоса, срывающиеся на крик, мат, убеждающие голоса не входить в зал…

– … вы же мне сказали, черт возьми, никого не будет!!! – ворвался голос в тишину, неся с собой свет фонариков и грубые шаги. Этот человек вошел в зал, сделал несколько шагов и остановился, светя на нас, – и что это значит? Что мне с ними делать? Что нам делать! – голос обращался к людям, что стояли в дверном проеме.

Неожиданно, человек поднял руку вверх и выстрелил из пистолета, которого не было мне видно сразу. По залу пронеслись охи и ахи, испуганные крики. Некоторые, из тех, кого мне было видно, опустились в своих креслах ниже или вовсе спрятались под ними. Последовав их примеру и сев на холодный ковер, мне стало видно немногое из происходящего рядом со входом, но так было точно спокойнее.

Снова выстрел в потолок, и грозный голос сказал нам:

– теперь, вы мои заложники! Не вздумайте пытаться уйти пока я, вас не отпущу, или чего доброго звонить кому-нибудь! И тем более полиции! Я снесу вам голову! – демонстративно он выстрелил в нашу сторону, в стену перед ним. По залу снова пронеслись крики, – тише!

Он отошел к своим людям, оставил приглядывать за нами двоих с пистолетами в руках.

Все преступники вышли из зала, оставив нас наедине с «охранниками». Они оставили дверь открытой, но никакого света к нам не поступало кроме фонарей, что были у преступников и наших телефонов.

Эти двое расхаживали туда-сюда вокруг нас с довольным видом начальников. Кто-то плакал с ряда выше. Когда охранники приблизились к стене, в которую недавно стреляли, один смельчак с верхних рядов решил сбежать. Он тихонько спустился со ступенек. Потом перепрыгнул ограду и оказался на плоскости недалеко от двери. Его заметили, когда он прыгал, охранники побежали к нему и не он успел толкнуть дверь, как его пристрелили. По-видимому, он сразу скончался. Раздались плачь и всхлипы, люди были в шоке от происходящего и еще больше спрятались.

Через несколько минут вбежали в зал те же лица и начали громкую беседу:

– денег нет! Нигде нет! Они точно знали, что мы придем. Кто-то… кто-то сказал им, что мы придем.

– ничего страшного. Они поиздевались над нами, не оставив нам ничего кроме кучки в зале, который должен был быть пуст. Но у них с собой деньги есть.

– ты предлагаешь нам грабить их? Это чушь собачья!

– это взбесит их…. Мы не оставим то, что можем забрать. Они поймут.

– делай что хочешь, – это сказал тот преступник, который угрожал нам и оставил с нами двоих, – а это что? Труп? Кто его?

– я. – отозвался один из охранников, – он пытался сбежать.

– убери его с глаз моих.

– товарищи заложники, просим вас подняться со своих мест и подойти к нам, – слегка пафосно и с юмором сказал это один из них, – ну же, поднимайтесь! Если будете пытаться сбежать или захотите что-то скрыть, мы вас застрелим. Если вы просто отдадите ваше имущество спокойно, вы сядете на свое место и будете продолжать смотреть фильм. А мы уйдем. Вставайте! – выстрел в потолок, – ну же! – он подошел к женщине с первого ряда и вытянул ее за руку на пол. Она испугалась и вжалась в кресло, сидя на полу. Он поднял ее и поставил на пол, испуганную и рыдавшую. Дрожа, она держала в руке сумку. Один человек повернул ружье прямо на нее. Другой отобрал у нее сумку и вытащил оттуда кошелек. Взял все деньги и кинул его назад в сумку. Сорвал с ее дрожащей руки браслет, а с шеи цепочку. Впихнул ей сумку в руки и толкнул в сторону ее прежнего места.

– вот так это происходит господа зрители! Вставайте с мест скорее, становитесь в очередь, и мы оставим вас в покое. Ну же! – снова выстрел в потолок. Никто не хотел вставать и идти отдавать свои деньги и украшения. Грабители приступили к решительным мерам. Они отправили охранников ходить по рядам и за руки вытаскивать людей. Они с фонариками светили и доставали даже тех, кто прятался под креслом. Дошла очередь до меня и пары сидевшей рядом. Нас им было найти труднее, так как мы были в самой середине ряда и смогли протиснуться под кресло. Они ругались и толкали нас к очереди испуганного народа.

Через пару минут очередь дошла до меня. Преступники оценивающе посмотрели на меня и увидели что, у меня нет ни сумки не рюкзака.

– ну а у тебя что. Ну! Что молчишь! – меня толкнули на девушку, стоявшую позади меня. Она удержалась на ногах и даже удержала меня. От нее был резкий запах киви и ананаса. Кажется, она была старше и выше меня, – ну!

– у меня… ничего нет…

– не верю! Обыщите, – человек подошел ко мне. Стащил с меня ветровку и всю ее вытряхнул. На полу после куртки остались лишь пустая пачка кальмаров и помятый билет в это чертово кино. В моих джинсах была мелочь и ни одной бумажки. Им это не нужно и они оставили ее в карманах, – посмотрите на месте! – сторожи с фонариками, двинулись к моему месту в поисках спрятанного сокровища, но конечно ничего не нашли. Пистолет смотрел мне прямо в лоб, – может пристрелить тебя? А то от тебя толку никакого. Только кислород жрешь! Да ну тебя… Вали на место! – меня толкнули в сторону кресел.

Это продолжалось еще десять минут. Люди возвращались на свои места. Когда все были ограблены, а сопротивлявшиеся побиты, нас закрыли в зале. Просто заперли с наружной стороны, не включив нам свет. Некоторые звонили в полицию, некоторые просто ждали. На дворе был час ночи. Девушки всхлипывали на руках у своих кавалеров. Некоторые уже успокоились и были рады, что просто живы.

Когда приехала полиция и включили свет, мне стало не по себе. Темнота скрывала все, что происходило, и делала это успокаивающе нереальным. А теперь, всем виден труп, который отволокли в угол рядом с экраном. Видны подтеки туши на лицах девушек и ужас на лице парней, что кажется еще более печальным.

Полиция хотела допросить всех сразу. Но люди требовали, чтобы их отпустили. Полицейские узнали имена и адреса всех находившихся в зале. Сказали, что позже нам позвонят и попросят прийти и дать показания.

Все быстро выходили из кинотеатра. Кто-то спешил сесть в машину. Кто-то пошел к автобусной остановке. Кто-то пошел пешком. Мне нужно было перейти дорогу и пройти пешком. Не слишком безопасно, но после всего, что только что произошло, мысль о том, что на улице меня могут зарезать, почему-то в голову не приходила.

Шаг, еще много шагов от выхода из кино. И тут, рядом со светофором споткнуться о бордюр, и проехать мордой по асфальту могу только я. Чувствую, нога болит даже сильнее чем ободранный лоб. Поднимаюсь и почти не могу наступить на левую ногу. Сажусь на высокий бордюр, напротив стоянки машин пытаясь понять, что с ногой. За моей спиной чья-то зеленая машина и еще десяток правее нее. Только начинаю понимать, что ушиб на ноге от камня и бордюра довольно сильный, и что прямо сейчас пойти домой мне не суждено, как кто-то хлопает меня по плечу, так, что чуть сердце не выскочило. Оглядываюсь, это хозяйка машины, что за моей спиной. Узнаю ее. Эта та девушка, на которую меня толкнули в кино.

– не можешь идти? – спросила она меня, голос у нее приятный.

– а… ну, наверное, нет, – испуг дали знать в моем голосе.

– где живешь?

– рядом с восьмой поликлиникой.

– тебе повело. Давай я тебя подвезу, я живу прямо напротив нее.

– а не сложно?

– ну конечно нет! Давай, вставай, – она протянула мне руку и помогла дойти до машины.

Машина была почти новая и, в ней работал кондиционер. Обивка сидений была из мягкой, светло-зеленной кожи.

Мы ехали в тишине. Девушка лишь спросила, как меня зовут, и назвала свое имя. Ее звали Оля. Она работала медсестрой в той поликлинике. Я не знаю, сколько ей лет, но думаю что не далеко за двадцать. Мой возраст она спросила, и сказала что мне, не стоит так поздно быть на улице в нашем районе.

У нее были пшеничные волосы и загорелая кожа. Почему-то мне подумалось, что она ходит в солярий, ведь в этом году лето очень холодное.

Через несколько минут тишины, она спросила, что я думаю о произошедшем в кинотеатре.

– было странно и страшно… Страшно было когда того парня убили.

– да… кстати. У тебя, правда, ничего с собой не было. Ну, денег там…

– правда же. Ничего совсем.

– а я кольцо спрятала и цепочку. Сразу почему-то. Когда свет выключили, а потом они зашли. Я сняла украшение и спрятала в обивке кресла. Думаю, я не одна об этом догадалась.

– наверное. А только почему так…

– давно еще. Мне мать говорила, когда в такси садишься или чувствуешь что могут ограбить – прячь украшения в сапоги и туфли, сейчас мы не в такси но ситуация схожая. Но сейчас-то на мне тапки летние, и не спрячешь ни куда. Вот и подумала в кресло.

– а если бы нам не разрешили сесть на место?

– ну… я бы потом вернулась и забрала.

– а не нашли бы?

– не думаю, что кто-то мог додуматься ковыряться в кресле. О, мы уже почти приехали. Покажи где твой дом, я к подъезду подведу машину.

Она остановила машину, где нужно. Мы попрощались, и она уехала к себе. Интересно, мы еще встретимся?

…

Утром мне позвонила сестра. Она жила сейчас в другом городе вместе со своим мужем. Они недавно поженились, и она переехала к нему. Долго расспрашивала меня о выполнении ее указания по сохранению жилья жильем, а не помойкой, не дав мне и слова вставить. Потом начали литься вопросы о том, как я, что делаю, и тд. и тп., когда, наконец, она замолчала. Она услышала нечто, наверное, неожиданное для нее.

– вчера на моих глазах убили человека.

Тишина по ту сторону трубки, затем короткое…

– что?

– на моих глазах убили человека.

– когда?

– вчера.

– и что ты?

– ну что я. Я ничего. Просто его убили, ты не понимаешь?

– понимаю.

Я кладу трубку и иду на кухню. На кухне слышу, как звонит телефон в гостиной. Достаю картошку, которая лежит сваренная со вчерашнего дня. Беру большую из двух и, начинаю чистить руками. Все нормально вроде, только видна черная дырочка прямо посередине. Вычищаю ее ножом и вижу мерзкое зрелище. Внутри картошки не просто грязь. Внутри черной точки застряла почерневшая оса. Все оставляю на месте и беру из холодильника йогурт. Телефон в гостиной надрывается. Беру трубку, это сестра:

– ну почему ты не берешь трубку! Почему?

– я только что с кухни.

– я знаю, оттуда телефон прекрасно слышно!

– ну и что теперь мне сделать.

– расскажи что произошло. Что вчера случилось.

– в кино, ночью зрителей взяли в заложники и решили ограбить.

– и тебя?

– да-да.

– ты в порядке?

– ну, у меня ничего с собой не было. Так что…

– как он умер?

– его пристрелили, когда он хотел сбежать.

– господи…

Я кладу трубку и выключаю телефон. Включаю телевизор и давлюсь йогуртом. Он жутко приторный.

Мне приходят письма.

Я не знаю, кто их мне пишет. Я только знаю примерный возраст этого человека, а еще знаю, что это один из моих знакомых. Уже полгода как я их получаю, но не могу никого вычислить.

Этот человек рассказывает мне о своих мыслях и ощущениях. О своих сумасшедших мечтах и о страхах.

Сегодня мне опять пришло его письмо. Всё на конверте указывает, что он живет в моем городе. Не указано только имя и адрес отправителя. С волнением вскрываю конверт и нахожу сложенный лист, исписанный корявым, летящим почерком. Начинаю читать:

«И снова. Это я. Я так боюсь и почти уверен, что ты выкидываешь мои письма. Я боюсь, что надоел тебе. Еще больше боюсь, что ты читаешь это письмо вслух своим друзьям, и вы вместе смеетесь надо мной. Но ладно, все равно ты никогда не узнаешь кто я.» – это вступление. С него начинаются все эти письма.

«Сегодня мне приснилось, что я плаваю в грязной реке. Я понимаю, что она испачкан черными чернилами. Вокруг меня плавает черный сом, я пытаюсь отплыть от него и прогнать, но он совсем меня не боится. Когда он, проплывая, касался моих ног, я чувствовал, как моя кожа в том месте начинает надуваться пузырями. Они заполнялись грязью и гнилью. Я приплыл к берегу. Он сразу начинался с яркой зеленой травы. Я пытался ступить на берег и тут понял, что превратился в сома. Я скользкий и грязный. Когда пытаюсь залезть на берег я скатываюсь вниз в грязную воду.»

На этом моменте до меня доходит, что до сих пор стою на лестничной площадке. Уже в квартире продолжаю читать.

«Не так давно я смотрел фильм о смерти. Этот фильм документальный и не просто ужастик. Там показывались кадры смертей людей на электрическом стуле. А также съемки в морге. Трупы людей после удушья, аварий, выстрелов в голову, остановок сердца. Знаешь, хочу увидеть, как кто-то умирает…» – откладываю письмо, мне становится не по себе, и иду за минералкой. На столе еще лежит вчерашняя картошка с дохлой осой. Беру всю тарелку с этой дрянью и кидаю в мусорное ведро. На столе лежит вторая картошка. Что была сварена в паре с той. Она в порядке, но неприятный осадок остался. Не думаю, что буду есть, но все же оставляю на столе. Желудок пуст второй день, последнее, что в нем было, это те кальмары. Видит бог, когда попадутся мне кальмары, начну думать о трупах… «знаешь, я хочу увидеть, как кто-то умирает…»

Да уж, был бы ты в том кино.

Я одеваюсь и иду в магазин на первом этаже моего дома. Когда я спускаюсь вниз по порожкам, у меня забурчал живот. Еще бы не хватало, что он забурчал, пока буду стоять в очереди на кассе.

Собираюсь купить что-нибудь, что не нужно варить-чистить-резать-жарить-парить. Куплю лапшу быстрого приготовления и хлопья с молоком. Ну да, и еще минералку. Хватаю все что нужно, кидаю в тележку и еду к кассе. Передо мной старушенция и мужик с розовой сумкой. Уж чья эта сумка, интересно, женщины рядом с ним нет.

На лестничной площадке, прямо под моим ящиком валяется моя газета и квитанция за свет. Все это добро основательно скомкано, но, слава богу, не порвано. Это только под моим ящиком. У других сквозь отверстия просвечиваются газеты, как и положено. Кто это мог сделать, если положили газеты максимум полчаса назад. Уж точно не почтальон. Весьма странно. Но ладно, я беру все это, пытаюсь сложить в приличное состояние и кладу в пакет с покупками.

Дома, ем и параллельно смотрю телевизор. Звонок. Иду за телефоном в прихожую. Это из полиции, просят прийти завтра и официально стать свидетелем. Прийти нужно утром, с паспортом и подробными воспоминаниями о произошедшем.

Возвращаюсь к еде. Я точно ни куда завтра не пойду. Просто не хочу. Нужно было смотаться оттуда сразу. А сейчас они еще и адрес с номером моим знают. Плевать, все равно никуда не пойду.

Начинаю дочитывать письмо.

«Знаешь, я хочу увидеть, как кто-то умирает. Конечно, не собираюсь никого убивать, но было бы интересно стать свидетелем этих событий. Я много читал про то, как становятся серийными убийцами. Конечно, есть те, у кого с детства мозги повернуты на жестокости. А я имею в виду тех, кто становятся случайными свидетелями чужой смерти, и открывают для себя то, о чем не подозревали. Когда они видят чужую смерть, они начинают испытывать наслаждение…» – так, здесь нужен передых. Бывают же такие письма, которые невозможно прочесть за один раз.

«И я не могу понять, почему именно. Нигде не толком не объяснено почему. Убийцы сами не понимают этого. Думаю дело не просто в том, чтобы видеть чьи-то страдания, а в чем-то другом. Я хочу понять в чем.»

На этом письмо заканчивалось. Скажу я одно, это самое странное письмо от этого человека.

Леденцы

Сегодня в минуту, когда мне нужно было быть в полиции. Я выхожу из квартиры с желаньем выкинуть мусор. С пакетом в руке выхожу и чуть не падаю. Под ноги мне попалась странная банка. Кладу мусорный пакет на пол и поднимаю банку. Она явно оставлена специально для меня, так как стояла впритык к моей двери. В банке лежало что-то темное, как компот из мелких сухофруктов. На белой крышке, скотчем была приклеена бумажка, с синей надписью. Надпись была сделана толи фломастером, толи маркером, и состояла из трех слов – «Это твоя душа». Никак не могу понять, что это значит, рассматриваю содержимое банки, не открывая. И тут до меня доходит, там тараканы.

Тысяча и один таракан залиты водой и оставлены мне в подарок в этой банке.

На смену удивлению приходит вопрос, куда мне деть эту банку. Открывать и выливать содержимое в собственный унитаз не хотелось, а выкидывать в мусорный люк банку с таким компотом не очень-то.

Ставлю банку на место и выбрасываю свой пакет в люк. Захожу в квартиру и ищу пакет для банки. Выкину ее на помойку что за моим домом. Не могу понять, кому это было нужно, собирать их, приносить мне, да еще дурацкую записку клеить. Вспомнились вчерашние газеты. Похоже, это один человек меня невзлюбил. Не понимаю, за что. Я ни с кем не общаюсь. Да вообще соседей не знаю, а это ведь кто-то из них. Ну, мне так казалось.

На улице внезапная жара. Пару дней назад лето казалось осенью, а сейчас, как и положено – жуткая жарища. В моей рубашке мне стало душно. Прохожие расхаживали в майках и шортах. Руки начали потеть, и пришлось ускорить шаг.

После, перед входом в мой подъезд, меня застало зрелище, которое меня почему-то удивило. Дети играли в мяч, отбивая его о бордюр. Это ввело меня в ступор. Ведь вчера считай, была осень. Да и картина эта странна тем, что из-за нее на меня нахлынули воспоминания детства. По цепочкам память и ассоциации привели меня к странной мысли.

Когда-то давно, жарким-жарким летом мне подарили жука. В банке до жути похожей на ту, что мне подсунули под дверь. Этот жук был красив. Коричневый, золотистый как мед. Мы называли его Карамелькой.

Мой ступор закончился, когда меня окликнули по имени. Мимо меня проходила Оля. Она шла из больницы, сегодня ее отпустили пораньше. Поинтересовалась как моя нога и почему я так здесь стою:

– да так, просто вспомнилось кое-что.

– а… сегодня страшно жарко, правда?

– да, и на мне одежда не по погоде…

– ты знаешь, что нужно было сегодня прийти в участок?

– да. Меня там не было.

– а почему? Я там была кстати.

– не знаю, я не хочу туда идти. А что там было-то?

– ну… нас по очереди спрашивали обо всем. Все эти детали. Подписи. Мутное дело если честно.

– как думаешь, меня больше звать не будут?

– не думаю, они и так много кого опросили.

– они найдут их?

– нет. Мне так кажется.

– не понимаю, что им нужно было там?

– я слышала что их подельники своровали деньги из банка, и оставили их часть где-то в здании кинотеатра, спрятанной. А когда они пришли за деньгами, их или кто-то забрал до них, или их там и не было.

Через минуту разговора мы попрощались.

Повезло, что квартира осталась прохладной даже в такую жару. Не дай бог, если бы у меня был кот, от котов пух по всей квартире. Не хватало бы такого сейчас.

Раздался звонок телефона. Это моя сестра. Она уже надоела, каждый день мне звонить… не люблю я ее если честно. Иногда мне кажется, что она человек не из моей жизни. Она словно не родная мне.

– алло.

– ты почему так долго! Я волнуюсь! Как ты!

– могу обрадовать. Сегодня нужно было пойти в полицию, а я дома сижу… А еще у меня под дверью банка полная тараканов. Была.

– откуда она взялась?

– кто-то подбросил.

– и где она сейчас?

– на помойке.

– а что там про полицию?..

– уже ничего. Ну все?..

– нет подожди. Если хочешь, я могу приехать.

– только тебя мне не хватало. Не смей.

– ну ладно-ладно.

– пока.

Проходя мимо прихожей, в которой висело зеркало, мне пришлось остановиться. Мое сердце замерло, когда в зеркале из моих глаз текла кровь, а нос будто сгнил, на месте его виднелась дыра. Со страху закрываю лицо руками, когда снова перевожу взгляд на зеркало, отражение стало привычным.

Сегодня мне снова пришло письмо от этого странного человека. Привычное вступление, с которого начинаются эти письма, а затем…

«Может ты мне не поверишь, но сам того не ожидая, я оказался в нужном месте в нужный час, и мое желание исполнилось. Ты скажешь, я сумасшедший, вообще-то часто мне кажется, что так и есть. В такие моменты нельзя радоваться, это многие назовут грехом, и я согласен с ними. На моих глазах убили человека. Я конечно не рад, что умер именно он, дело в том что, наконец, я смог узнать это чувство. Когда смерть приходит прямо перед твоими глазами. Ты чувствуешь ее всем нутром, будто сам сейчас умрешь. Это тьма, окутывающая все вокруг, это конец. Тебе интересно как это произошло? Это произошло в кинотеатре…». – Что? Как!

Неужели он говорит про тот самый кинотеатр? Господи, неужели этот человек был у меня под носом, а я даже… а может быть, он следил за мной?..

«Это произошло в кинотеатре, ночью. Ты знаешь, в некоторых кинотеатрах показывают фильм всю ночь по одному билету. И вот, внезапно выключается свет и в зал входят преступники… Ну, все рассказывать тебе я не хочу, но суть в том, что один парень хотел уйти, и его пристрелили. Ну а все остальные в порядке. Ты скажешь, что я циничная тварь. Нет. Я не тварь, в этом просто есть какой-то научный, скорее всего, интерес.» – вот так новость.

Точно, именно тот кинотеатр. За мной кто-то следит. Ну, кто он? Кто он из тех людей, что были в зале? И если он там был, он видел меня, конечно видел. И если он пришел туда из-за меня, то зачем? Так, он меня видел там, и все равно написал это письмо, чтобы дать мне знать об этом.

Что-то эта история совсем перестает быть веселой.

Мне нужно было что-то поесть, но холодильник оказался пуст. Пришлось идти в магазин. Полки, полки, полки, бесконечные ряды продуктов. Беру пачку чипсов и сквозь дыру, образовавшуюся там, вижу Олю. Она стояла и выбирала сахар, взяла пачку и поехала дальше. Меня она не заметила, и мне показалось, что не стоит подходить к ней и здороваться. Может и зря я так, но не хочу лезть к людям.

Уже собираюсь выходить из магазина, как разливается чье-то молоко, рукавом цепляюсь за решетку витрины, поскальзываюсь и падаю башкой о самый угол стола напротив. Все внимание магазина переходит на меня, люди обернулись посмотреть, что же там происходит. Не успеваю опомниться, как ко мне тут же подлетает Оля.

– господи, ты опять падаешь на моих глазах. Да у тебя кровь. Поднимайся, – она подхватывает меня за руку, голова у меня немного кружится.

– пакет… – говорю я и тянусь за сумкой с покупками. Она выхватывает у меня его из рук и несет сама. Мы идем к ее машине.

Когда ехали, она сказала, хочет чтоб мы зашли к ней, она проверит, нет ли у меня сотрясения и тому подобного.

Живет одна, в квартире у нее прохладно и светло. Вместо дверей у нее шторы или камушки на нитках, не считая конечно, ванной и туалета.

Голова у меня жутко кружилась и ноги слегка подкашивало. Оля положила мои продукты к себе в холодильник и сказала, что я потом их заберу. Отвела меня в гостиную и посадила на диван. Она посмотрела мою ссадину на лбу и прикрепила к ней вату с бинтом. Дала мне таблетки от боли головы, и говорит, нужно несколько дней их попить. Говорит, что не отпустит меня сразу, только через час, пока голова не перестанет кружиться.

В гостиной у нее был большой балкон, дверь которого была открыта, а также большой аквариум с цветными рыбками. Она стала расспрашивать меня обо всем. О том с кем живу, хороший или плохой у меня аттестат за одиннадцатый класс, почему не учусь в институте, почему не работаю, о том, что мне нравится. О сестре. Она, оказывается, знает ее, вместе ходили в музыкальную школу. Потом она включила телевизор, и мы перестали говорить. Позже принесла чай и печенье. Снова немного поговорили.

В комнату ворвался утренний ветер. За окном пели птицы, и все было так очаровательно. Справа от дивана у нее стояло небольшое деревцо с белыми цветами. Прозрачные шторы немного плясали под ветер, и почти все в этом доме было таким спокойным и лечащим. Мне не хотелось от нее уходить, но еще больше не хотелось беспокоить ее своим присутствием.

Убедив ее отпустить меня домой, я забираю свой пакет и ухожу. Около двери меня снова ждет сюрприз. Точнее на двери. Красной гуашью на ней было написано – «сожги себя». Эти сюрпризы мне надоели, но я не хочу идти в полицию и сообщать о том, как кто-то пытается меня выжить отсюда. Ведь мне нужно было дать те, чертовы, показания. Да и дело не только в этом, терпеть не могу эти «государственные учреждения». Да и я не знаю, можно ли написать заявление несовершенно летнему, можно ли мне жить без родителей…

На следующий день с моей головой все было в порядке и мне захотелось прогуляться к речке. Не далеко от моего дома был красивый берег реки. До самой воды были цветы. Это поле диких цветов, они немного похожи на сорняки, может они ими и были, но мне это нравилось. Люблю такие растения. Высокая, сероватая трава, тонкий стебель растения и сверху посыпано мелкими белыми цветочками.

Еще со вчерашнего дня в городе спала жара. И сейчас на берегу ветер даже прохладный. Уже никто не загорает, лишь некоторые пришли сюда с детьми на пикник. Если подойти к воде и опустить туда руку можно заметить что она теплая. Раньше здесь были и лягушки и какие-то водяные крысы. А сейчас остались небольшие рыбки и сомы на самом глубоком месте реки. Прямо после этого небольшого поля, был огромный дом. Он высотой в одиннадцать этажей и в нем десять подъездов. Обходить его долго, поэтому в нем проходят три большие арки.

Тот, кто хочет пройти к реке, проходит сквозь этот дом, проходит дорогу и сразу оказывается на берегу. Летом, пожилые люди, утром выходят сюда на зарядку и поплавать. Некоторые проводят здесь целый день. А почему бы и нет, особенно если ты живешь в том большом доме, и у тебя выходные или ты уже не работаешь.

Вода заманчиво сверкала и хотела, чтобы в ней поплавали. Сдуру захотелось зайти в воду. По счастливой случайности у меня с собой было полотенце еще с прошлого раза в рюкзаке. Сняв майку и шорты, оставив это в сумке на берегу, захожу по колено в воду. Она достаточна теплая, прохожу еще дальше. Вода здесь темнее, уже не видно дна. Меня испугал внезапный звук музыки, доносящийся из машины. Это какой-то шансон, группа людей приехала, наверное, на шашлыки. Рассматриваю воду еще раз, решаюсь поплыть. Закрываю глаза и ныряю. Проплываю метров пять и выныриваю подышать. Оборачиваюсь к берегу и вижу, что все люди куда-то ушли. Не предаю этому значения и ныряю, плыву параллельно берегу, выныриваю, и все люди снова на месте. Из машины гремит музыка, дети играют в бадминтон. Это меня пугает, но решаюсь снова нырнуть. Плыву под водой к берегу, выныриваю и, людей нет! Скорее ныряю и обратно к воздуху, и, все как было с самого начала. Плыву, по-собачьи, чтобы не упустить картинку из вида. Скорее выхожу из воды и бегом к своим вещам. Вытираюсь, одеваю вещи и еще пару минут сижу. От страха не могу уйти и думаю, что это было. Почему люди исчезли. Почему они снова появились. Кто-то это уже видел? Кто-то так уже делал? Неужели никто об этом не знает. А может это только мои глюки. И ничего этого и не было?

От страха у меня начался ступор и не могу, никуда, сдвинутся с места. Пришел навязчивый страх, что все люди сейчас вот встанут и уйдут. И все будет, как только что. Какой-то параллельный мир. Где в это время никого нет на речке. И может вообще, никого нет. И ничего там нет.

Резко поднимаюсь и уверенным шагом иду в магазин, что прямо рядом с берегом. Там есть аптека, точно, вчера же у меня голова кружилась после падения. Покупаю те таблетки, которые мне дала Оля.

Покупаю то, что нужно и прямо в аптеке глотаю из пачки две штуки. Захожу в продуктовый, его дверь напротив аптечной. Все отделы в нем разделены, у всех своя касса и соответственно очередь. Какой-то алкоголик ругался с продавщицей и замахнулся ее ударить. Мужчина, стоявший позади него, поймал его руку и тем самым не дал ему этого сделать. Она кричала и звала охранника, его нигде не было и они продолжили ругаться матом. Люди, стоявшие в очереди стали жаловаться на происходящее и грозились вызвать полицию. Алкоголика начали обзывать стоявшие в очереди, и советовали ему найти работу, а не ругаться с продавщицей.