Читать книгу: «Девушка за границей», страница 3

3

После завтрака я пишу папе. В Нэшвилле в это время только солнце поднимается над кронами деревьев, но он все равно сразу же отвечает.

Папа: Минуточку, я сейчас позвоню по видеосвязи.

Я не уверена, смогу ли врать, глядя ему в глаза, так что пытаюсь увильнуть.

Я: Я тут по локоть в вещах. Чемоданы распаковываю. Просто хотела сказать, что все хорошо.

Папа: Нормально долетела? Как дом? Такой же красивый, как на снимках? У тебя ведь отдельная комната, да?

С последнего нашего разговора он себя до предела накрутил. Как обычно.

Я: Ага. Все хорошо.

Папа: Как тебе соседки? Приятные девочки?

Ненавижу всю эту ситуацию. Я уже знаю, что сделаю, и от этого внутри все скручивается в узел.

Я: Ага, отличные. Утром вместе позавтракали. Думаю, мне здесь понравится.

К слову, я совершенно не горжусь тем, что делаю. Ложь бросает тень на невероятную возможность, которая мне представилась, на шанс расширить горизонты, а заодно вывести свое образование на новый уровень.

Если папа узнает правду, и без того обострившаяся сепарационная тревога целиком поглотит его. А вот через несколько недель – через месяц или два – все изменится. Он к этому времени адаптируется, привыкнет к опустевшему гнезду. Тогда я ему все и расскажу. Уверена, к этому моменту он поймет, почему мне пришлось подтасовать кое-какие факты.

Папа: Постарайся, чтобы понравилось не слишком сильно. Считаю дни до твоего возвращения.

Вот размазня.

Я: Не успеешь оглянуться, как настанет Рождество. Не украшай без меня елку.

Папа: Договорились. Позвони попозже. В любое время. Слишком поздно и слишком рано не бывает.

Может, найти ему кролика для эмоциональной поддержки или еще что.

Я: Идет. Люблю тебя. Пока.

Раздается стук в дверь, и ко мне заглядывает Ли – сказать, что через десять минут у нас общий сбор. Стало быть, есть время ответить Элизе, которая ночью прислала мне несколько сообщений.

Я: Угадай, кто в итоге оказался в одном доме с тремя парнями?

К моему изумлению, она не спит.

Элиза: Горячие штучки?

Я: Думаю, один из них гей, но да.

Элиза: Шлюшка.

Я: Один, Джек, автралиец и играет в регби.

Элиза: И ты уже хочешь от него 10 000 играющих в регби детишек.

Я: Почти уверена, что он сможет сделать жим лежа с моей лошадью.

Элиза: Супершлюшка.

Я: Я не сказала папе. Он до сих пор считает, что они девушки. Так что сохрани это в тайне, ладно?

Элиза: Ржу. Ладно, не говори ему. По крайней мере до тех пор, пока не случится [подставь любой пошлый намек] с Горячим Джеком.

Мне действительно надо хоть что-то узнать о регби.

Внизу, в гостиной, в кресле у камина сидит Ли. Джейк и Джейми устроились на противоположных концах дивана, пальцы Джейми нервно набирают что-то в телефоне.

Когда я вхожу, Ли кивает, чтобы я села между его друзьями, и даже не пытается это скрыть. Я устраиваюсь где велено и пытаюсь внушить себе, что меня совершенно не разочаровывает, что Джек надел рубашку.

– Итак, – Ли поглядывает на часы. – Я созвал вас всех, чтобы повторить правила, установленные в этом доме.

– А нельзя слегка поторопиться? – ворчит Джек. – Я качаться собирался.

Джейми стонет.

– Да ты вечно качаешься.

– Вот именно. И тебе стоит попробовать. Добавишь мышц своим ручонкам, а то они на карандаши похожи.

– Зачем? – презрительно фыркает Джейми. – Я так выгляжу, не прикладывая никаких усилий.

– Знаю. В том и смысл.

Ли сжимает переносицу и тяжело вздыхает.

– Вы, двое, закончили или ждете, что мы с Эбби подтвердим, что каждый из вас мужественный по-своему, и заверим, что вы оба ошеломительно красивы?

– Не-а, – дерзко улыбается Джек. – Я это и так знаю.

И он чертовски прав. Я сижу к нему так близко, что, кажется, вот-вот взорвусь.

– И я, – поддакивает Джейми, высокомерно вздернув подбородок.

От Джейми так и веет шиком большого города. Он определенно привлекателен. Но не мой тип. Мне не нравятся парни, которые ухаживают за волосами больше, чем я сама.

– Как я уже говорил, – снова начинает Ли. – Правило дома.

Что ж, ладно. Видимо, мы сократили список «правил, установленных в доме» до одного-единственного.

Тут он смотрит прямо на меня, будто пытается вцепиться пальцами мне в душу.

– Отношения с соседями по квартире строжайше запрещены.

Вот как.

– Мы называем это правилом Джейми, – угодливо добавляет Джек.

Джейми на это никак не реагирует – продолжает копаться в телефоне и делает вид, что происходящее его совершенно не интересует.

Ли закатывает глаза.

– Спасибо, Джек.

– Почему это правило Джейми? – спрашиваю я, не получив никаких пояснений.

Ли, скрестив ноги, усаживается поудобнее и с неодобрением косится на Джейми, который под его взором явно присмирел.

– Не хочешь объяснить, в чем дело, лорд Кент?

Джейми, прежде чем заговорить, вздыхает с видом мученика.

– Видишь ли, Эбби, некоторые из нас считают, что после непродолжительной и совершенно непримечательной связи между двумя жителями этой квартиры, между двумя взрослыми людьми, вступившими в эту связь по обоюдному согласию, условия жизни в доме стали неприемлемыми.

Я кусаю губы, чтобы сдержать смех.

– Что ты ей сделал?

– Видишь? – сидящий рядом со мной Джек сдерживаться явно не собирается, и от его глубокого смеха у меня замирает сердце. – Она все понимает.

– Почему все считают, что я виноват? – возмущается Джейми.

Ли ухмыляется в ответ.

– Милый, в последнюю вашу ссору эта девчонка сломала выпрямитель для волос и разбила две хорошие тарелки.

– Твой выпрямитель для волос? – переспрашиваю я.

– Для париков, – отвечает он, как будто это совершенно очевидно. – Да и в любом случае, я ее не виню.

– Дружище, ты ее на посмешище выставил, – согласно добавляет Джек.

– Допустим, все стороны конфликта могли бы повести себя чуть лучше, – уступает Джейми. – И хватит об этом.

Вот только Ли явно не готов закрыть тему. Он тут же рассказывает мне, что вскоре после начала романа вскрылась склонность Джейми к нескольким отношениям одновременно и для бедной девушки это стало неприятным сюрпризом.

– Этот крысеныш – хитрый ублюдок, – подводит итоги Джек. – Втихаря приводил домой девчонок и трахался в двух шагах от ее спальни.

– То есть, по-твоему, однажды переспав с девушкой, я обязуюсь хранить ей верность до конца жизни, так, что ли? – явно отчаявшись, Джейми начинает активно защищаться. – Я и не подозревал, что женился на ней.

– Чувствую, дело приобрело скверный оборот, – говорю я Ли, и, судя по его выражению лица, это прямо-таки серьезное преуменьшение.

– Все стало очень токсично, – заявляет он. – А вот этот вел себя как говнюк. Даже не извинился, чтобы сохранить мир в доме. Так что, когда они перестали разговаривать, она начала кидать вещи. И мы не знали, как бы поскорее ее выселить.

– Для ясности уточню, – вклинивается Джек. – Я бы предпочел, чтобы осталась Фиона.

Джейми показывает ему средний палец.

– Вот спасибо, приятель.

– Она не была неприятной, – вступается за девушку Ли. – Просто Джейми так влияет на людей.

– Точно. – Джейми встает, явно пресытившись критикой. – Раз мое присутствие больше не требуется, я пойду.

– Милый, не сердись на нас! – кричит Ли ему вслед.

На диване остаемся только мы с Джеком. Мы все еще сидим вплотную друг к другу, и теперь, когда после ухода Джейми освободилось столько места, это кажется подозрительным. Все внимание Ли сосредоточено на мне, как будто он слышит, как заполошно бьется мое сердце.

А может, все это – лишь игра моего воображения, плод чувства вины и похоти. И это, кстати, настоящее безумие, ведь я даже ничего не сделала. На самом деле, с моей стороны совершенно преждевременно предполагать, будто Джек заинтересуется неловкой девицей вроде меня.

– Вот и хорошо, – объявляет Ли. Я к этому моменту настолько погрязла в своих лихорадочных мыслях, что даже не знаю, заметил ли это кто-нибудь из них. – Рад, что мы все прояснили.

Джек при этом ерошит мне волосы, как будто я какой-то лабрадор.

– Опасность миновала, да?

Я глупо улыбаюсь и киваю. Вот только что он имеет в виду?

Кто здесь опасность? Джейми? Или я?

Или Джек говорит о себе?

Мне стало еще беспокойнее, чем в начале разговора. Однако Ли прав. Тайна, которой окутано все мое проживание здесь, и без того серьезное бремя, так что не стоит усугублять ситуацию чувствами. От них вечно неразбериха. Уж лучше выкинуть мысль о них из головы. Запереть подальше, отправить на чердак подсознания – туда, где хранятся все мои детские влюбленности.

А ведь будь Джек девушкой, как предполагалось, и проблемы бы никакой не возникло.

4

В борьбе смены часового пояса с моим биоритмом пока побеждает первая. Добавьте беспокойство насчет того, как пройдет первый день в Пембридже, и получите то же, что и я: остальные обитатели дома еще будильник не отключили, а я уже собралась и оделась. Собравшись заранее, я решаю воспользоваться представившимся шансом прогуляться по району – вниз по улице, до ближайшего кафе, за маффином и кофе. Там я спохватываюсь, что до сих пор не до конца разбираюсь, в чем разница между пенсами и фунтами, но, к счастью, здесь повсюду принимают мобильные платежи.

Завтрак я беру с собой. Кампус расположен в Паддингтоне, идти туда две мили. Добраться можно и на метро, благо станций рядом много, но мне хотелось бы сориентироваться на местности. Да и с мыслями собраться. Я вливаюсь в поток пешеходов, шагающих по обрамленным деревьями тротуарам мимо выстроившихся вдоль дороги домов и отелей, квартир с вековой историей и современных стеклянных зданий. Медленно обхожу с севера обнесенные железной оградой Кенсингтонские сады, лавируя между туристами, бегунами и мамашами с колясками.

Небо ясное, на улице довольно тепло. Добравшись до кампуса, я понимаю, что передо мной не традиционный автономный комплекс, как в типичных американских колледжах, а скорее несколько зданий, интегрированных в городскую среду, мешанина барочной архитектуры и сверкающей стали. Большинство занятий у меня будет проходить в новом корпусе колледжа Колберн, где преподают основные и обязательные дисциплины. Что до работы по программе, первое занятие у меня состоится как раз сегодня утром в Альберт-холле, старом четырехэтажном здании, построенном на французский манер – с причудливым орнаментом на тяжелой бронзовой двери. Когда ныряешь под козырек, от открывающегося зрелища захватывает дух. В Нэшвилле такого не увидишь.

На литературно-исследовательское занятие я прихожу заранее. В сущности, это по-настоящему необходимая дисциплина, в рамках которой учишься правильно писать научные тексты. Для всех, кто изучает историю, предмет обязателен. Я отправляюсь в конец четвертого ряда и пытаюсь усмирить нетерпение. Сажусь достаточно близко, чтобы участвовать в обсуждениях, но не слишком, чтобы не показаться в первый же день выскочкой. Аудитория постепенно наполняется, и в конечном счете одна из девушек, обводя взглядом помещение, встречается со мной взглядом и направляется к соседнему месту.

– Можно присесть? – спрашивает она. У нее четкий британский акцент.

Я убираю в сторону ноги и придвигаю ближе сумку, чтобы она могла устроиться поудобнее.

– Конечно.

– Думала не успею, – сообщает она, плюхнувшись на скамью. – Не соображала, куда шла, завернула в магазин, а потом не могла понять, где это я.

Знакомое ощущение.

– Я сначала решила, что это здание – гостиница.

Мою новую знакомую зовут Амелия. Она изучала русскую литературу, а теперь переключилась на Францию времен революции. Как она сама признается, не стоит выбирать специальность, руководствуясь одержимостью давно почившего писателя, фото которого случайно увидела в «Инстаграме». Я не совсем с этим согласна, о чем ей и сообщаю.¹⁰

Вскоре занятие начинается. Преподавательница – средних лет женщина, очень эффектная. На ней шарф, который обычно надевают на балет, чтобы блеснуть в антракте, прогуливаясь по фойе. Наверное, какая-нибудь прима на пенсии, в прошлом разбивавшая сердца королям и магнатам.

Женщина объясняет, что в рамках обучения каждому придется предложить тему для исследования, а потом мы почти весь семестр будем писать по ней работу. Выбрать тему и представить стратегию ее исследования надо до конца сентября. Все довольно просто, но меня заранее парализует изобилие возможных вариантов. Как тут принять решение?

– Ты уже была в Библиотеке Тэлбота? – спрашивает Амелия, когда помощник преподавателя начинает раздавать по рядам программу курса.

– Нет, еще нет. Слышала, ей нет равных.

Библиотека Тэлбота остается одной из главных причин, побудивших меня отправиться в Пембридж. Я обожаю библиотеки с детства. Когда я была маленькая, папа колесил по гастролям, а няни, которые со мной сидели, пока он был в отъезде, водили меня в местную библиотеку – там был лагерь для любителей чтения и проводились книжные ярмарки. Потом я даже в поездках специально выискивала среди достопримечательностей особенно необычную или историческую библиотеку, читала о ней все, что можно, в сети и умоляла папу изменить маршрут, лишь бы хорошенько там осмотреться. Библиотека Пембриджа примечательна не только архитектурой и типичной для своей эпохи эстетикой, но и внушительной коллекцией работ по искусству и истории. А еще здесь масса ценных источников.

– На третьем этаже рядом со входом в крыло со специальными собраниями есть укромный уголок. Там отличное освещение, – рассказывает Амелия, и я мысленно делаю заметку на будущее – непременно туда заглянуть.

В конце занятия мы обмениваемся номерами телефонов, а потом я отправляюсь искать в залитом бетоном внутреннем дворике скамейку, чтобы сесть и позвонить папе. Я знаю, что, не получая от меня регулярных оповещений обо всем, что творится вокруг, он вполне может сесть на самолет и заявиться ко мне на порог.

– Привет, доченька.

– Привет, пап.

– Как проходит первый день?

– Хорошо. Как раз отправила тебе фотографию здания. Вблизи смотрится просто невероятно. Построено в 1854 году в честь принца Альберта.

– Я никогда не рассказывал, как выступал в королевском «Альберт-холле»? Наши ребята явились заносить оборудование в тот же день, когда другая группа выносила свое, и на пути к погрузочной платформе образовалась огромная пробка. Я еще в автобусе, потому что поездка очень короткая, и надо успеть проверить звук до обеда, и вдруг вижу на улице своего дорожного менеджера, Расти. И вид у него такой, будто он вот-вот выбьет дух из какого-то водителя.

Моя жизнь измеряется не годами, а папиными байками. У него на любой случай найдется анекдот. А как начнет предаваться воспоминаниям, его уже не остановить.

– В общем, захожу я внутрь, чтобы осмотреться, а они мне говорят, что на сцену нельзя, потому что там Джон Мейер. Он, значит, с гитарой, что-то там играет, его то ли снимают, то ли еще что. А потом Расти поднимается на сцену – собирается выхватить у Мейера гитару и сказать, чтобы подвинулся, но тут выясняется, что это не он! Просто какой-то парень с улицы с тонкой клочковатой бородкой умудрился пробраться на площадку, – со смешком заканчивает папа.

– Буду знать, что тут всегда можно встретить того, кто выдает себя за Джона Мейера, – откликаюсь я.

Телефон пищит прямо в ухо – пришло сообщение от Ли. Он в кампусе и хочет встретиться в обед у здания рядом с кадками для цветов. Секунду спустя он сбрасывает мне отметку на карте. Я изучаю изображение в телефоне и понимаю, что сосед в паре кварталов от меня.

Вскочив со скамейки, я направляюсь к нему и попутно разговариваю с папой. Наконец я вижу Ли. На нем очередной комплект – жилет и галстук-бабочка, поперек туловища висит коричневая кожаная сумка для документов, и выглядит он как настоящий франт.

– Ты там хорошо ориентируешься? – спрашивает папа.

– Ага, – откликаюсь я, а сама пытаюсь беззвучно дать понять Ли, что на проводе мой отец.

Ли ухмыляется и машет в сторону телефона рукой в знак приветствия.

– Кстати, Ли передает привет. Мы собираемся перекусить перед следующим уроком.

– У вас будут совместные занятия?

– Вряд ли. Она на последнем курсе и изучает биохимию.

Ли проводит рукой над головой, притворяясь, будто откидывает назад волосы.

– Я шикарно смотрюсь в лабораторном халате.

Я цыкаю на него, опасаясь, как бы отец не услышал его голос. Парень, закатив глаза, изображает, будто застегивает рот на молнию.

– Мне пора бежать, папа. Позвоню завтра.

– Будь осторожна, – как всегда, просит он. – Люблю тебя, малышка.

Ли берет меня под руку и ведет в египетское кафе в нескольких шагах от нас. Владельцы, молодая женатая пара, машут ему из кухни за прилавком в знак приветствия. Все трое общаются на арабском, и мне удается уловить слово «американка», когда Ли кивает в мою сторону. Не успеваю я взять меню из стопки, как он отмахивается и делает заказ за меня.

– Поверь мне, тебе понравится, – говорит Ли, когда мы усаживаемся за столик на улице.

– Я попробую все. – И к слову, я голодна как зверь. Стаканчика кофе и выпечки, съеденной утром по дороге в кампус, явно недостаточно, чтобы продержаться целый день.

Стоявшая на кассе девушка выходит на улицу с двумя стаканами воды и приборами. Еще она ставит между нами тарелку с лепешкой и формочки с соусами, чтобы макать выпечку.

– Ты дружишь с владельцами? – спрашиваю я, как только она уходит.

– Они друзья семьи, еще с тех пор, когда мы жили в старом районе. Благодаря этому местечку я продержался первый год в университете, – рассказывает Ли. – Мне дали работу. Сначала я мыл посуду и убирал со столов, потом стал линейным поваром. Хагер работает допоздна, жарит ягненка на следующий день. Я заскакивал к ней по вечерам, после закрытия библиотеки, и у нее всегда была наготове тарелка для меня, чтобы мне было что поесть дома. Они заботились обо мне, ведь я впервые оказался далеко от дома.

– Твоя семья родом из Египта?

– Только мама. Папа из Манчестера. Мама научила нас с сестрой разговаривать на родном языке, потому что хотела, чтобы мы чувствовали связь с ее родной культурой. Хотя мне кажется, на самом деле, она просто не хотела оказаться в одиночестве. Папа никогда даже не пытался выучить язык, ему терпения не хватает.

– Вы с родителями близки?

– У нас тесные отношения, да. Родители грозились переехать в Лондон, когда мы подали заявления в университет, но нам с сестрой удалось их отговорить. Пришлось пообещать, что будем ездить домой по выходным. Ну или, по крайней мере, через выходные, – Ли подталкивает ко мне мисочку с зеленой массой. По текстуре и по внешнему виду напоминает чимичурри, но вкус совершенно другой. – А ты? Оба родителя американцы?¹¹

– Папа родился в Лос-Анджелесе. А моя мама… – помедлив, я отщипываю кусочек лепешки. – Если подумать, даже не знаю, откуда моя мама.

– Вы не очень близки? – он сочувственно цокает языком.

– Вроде того. Она присылает мне открытки на день рождения, но без обратного адреса. Это, конечно, когда вообще присылает. Обычно опаздывает на пару недель. Я ее уже и не помню толком.

– А твой папа?

– Ему непросто было отпустить меня. Сначала он вообще не представлял себя родителем – остался со мной на руках, когда мне было два. И только через несколько лет свыкся с мыслью, что он теперь отец. С тех пор он будто пытается наверстать упущенное. Я люблю его, но давление просто колоссальное, понимаешь?

Ли кивает.

– Могу представить.

Когда нам приносят еду, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разинуть рот. Никогда не видела такого гигантского обеда. Нам как в тетрисе выставляют на стол тарелку за тарелкой.

– Они всегда так делают, – вздыхает Ли. Он с улыбкой качает головой. – Так Хагер дает понять, что считает меня слишком худым.

Я ухмыляюсь.

– Мне всегда хотелось заказать всего по чуть-чуть из меню.

За едой я узнаю, что Ли – настоящий диктатор. Он настаивает, чтобы сначала я попробовало одно, потом другое. Вот это ела с этим. А это намазывала соусом. Я ценю его стремление направить меня в этом кулинарном приключении, но ощущение такое, будто я прохожу испытание на время. Вскоре я чувствую, что живот набит и, когда он спрашивает, готова ли я к десерту, у меня вырывается стон. У Ли, по-моему, вместо желудка мусоросжигательная печь.

– Прости, что упустил тебя утром, – говорит он, когда с едой покончено. – Я собирался поехать вместе с тобой. Убедиться, что ты не окажешься на полпути к Лестеру.¹²

– Ничего страшного. Зато мне удалось немного изучить местность.

– Все путем?

– Пока да. Занятие прошло хорошо, и я, кажется, завела подругу. Она не сбежала, услышав мой акцент, а это уже кое-что.

– Отлично. – Нам приносят счет, но я даже моргнуть не успеваю, как Ли его хватает. – Я угощаю, душечка. Считай это подарком в честь приезда.

– Ой, ладно. Э-э-э… спасибо.

Ненавижу, когда друзья за меня платят. Такой вот у меня бзик. Некоторым становится неловко от комплиментов, так вот здесь та же история. Не знаю, как реагировать.

– Ну-ну, не напрягайся, – смеется он, заметив, что мне неуютно. – В следующий раз можешь отвести меня в какое-нибудь дорогое заведение. – Он эффектно подписывает чек и подмигивает мне. – К слову о подарках в честь приезда. Завтра вечером в одном пабе выступает группа моего друга. И ты идешь со мной.

– Хорошо играют?

Спросила я в шутку, но Ли всерьез задумывается, а потом печально пожимает плечами.

– Нет, не особо. Но там будет моя сестра. – Он моментально светлеет лицом. – Ты просто обязана с ней познакомиться. Я уверен, что вы будете в восторге друг от друга.