Читать книгу: «Дьявол за моей спиной», страница 3

Глава 7

В понедельник всю дорогу до школы мы болтаем о незначительной ерунде. Какие купить продукты, что приготовить на ужин, что посмотреть вечером. Любая тема, кроме маньяков и леса.

До школы ехать всего пятнадцать минут. Это расстояние можно пройти пешком, но мы с Джуд решаем, что, пока маньяк не пойман, будет безопаснее передвигаться на личном транспорте и держаться вместе. Она предлагает мне отказаться от пробежек в одиночестве. Но я слишком привыкла к этому, потому просто обещаю бегать рядом с домом.

Школа кажется слишком большой для Блэкмаунта. Три этажа кирпича и стали, видно, что недавно был проведен ремонт. Над покатой крышей развевается флаг. Огромный двор с аккуратным газоном, как и повсюду в городе, асфальтированные тропинки, несколько крупных дубов. Рядом свое футбольное поле. Парковка мест на сто. Впечатляет.

Занимаю место возле красного джипа. На капоте сидит девушка с длинными черными волосами, рядом с ней парень в белой футболке. Они оба красивы. Возле еще одна, чуть менее эффектная парочка.

– Эл! – Джуд машет черноволосой. Должно быть, это одна из чирлидерш, с которыми она познакомилась вчера в торговом центре.

Мы выходим из машины. Девушка, стоящая в обнимку с высоким парнем, морщит нос.

– На какой свалке вы нашли эту развалюху?

– Белла, – одергивает ее парень в белой футболке. Он подходит ко мне, протягивает руку и широко улыбается. – Ты, должно быть, Брук Дэа. Я Билли. Билли Карриган.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Отвечаю на рукопожатие и вглядываюсь в его лицо, пытаясь вспомнить, где могла видеть этого парня. Ничего. Я точно никогда не встречалась с ним раньше. Но от его прикосновения чувствую покалывание в кончиках пальцев. Воздух вокруг нас словно сгущается.

– Мой отец знаком с шефом полиции. Это ведь ты нашла ту бедняжку в лесу.

Интонация грустная, сочувствующая, но отчего-то его слова кажутся мне неискренними.

Белла за его спиной ахает и начинает что-то шептать на ухо своему парню. Просто прекрасно. К обеду эта информация облетит всю школу. Билли же продолжает говорить:

– Жаль, что твое знакомство с нашим городом началось с такого… неприятного инцидента. Вообще-то у нас всегда тихо. Ах да! Ребята, это Брук и ее сестра… Джуд, да? – Джуд кивает, и он представляет нам ребят – Эта красотка – капитан болельщиц Эл. А эта сладкая, но немного невоспитанная парочка – Эдвард и Белла.

Мы обмениваемся стандартными приветствиями. Вижу, что Джуд старается сдержать смешок. Билли тоже это замечает.

– Все шутки о «Сумерках» в отношении этих двоих официально разрешены, но не больше двух в день!

– Скоро звонок. – Эл спрыгивает с капота, и мы все идем в сторону школы.

– У нас тут красивые леса и скалы, туристов каждый год много приезжает, но не все помнят о безопасности, – говорит Билли. – Тебе не стоит бегать в одиночестве. В прошлом году паренек-турист отделился от своей группы, хотел птичек поснимать. Споткнулся о какой-то корень и кубарем слетел в глубокий овраг. Переломал себе половину костей. Повезло, что спасательная группа успела его найти, пока он до смерти не окоченел.

Он произносит это со спокойной, заботливой улыбкой, но я не могу отделаться от странного ощущения. От Билли едва уловимо пахнет мятой. Он жует жвачку.

В холле мы разделяемся. Ребята идут на уроки, а мы – в кабинет директора.

– Очередной мужик решил объяснить бедным несмышленым девушкам, как жить эту жизнь, – ворчит Джуд. – Хотя, может, он просто пытался быть вежливым к новичкам.

– Или и то и другое, – вставляю я.

После короткой встречи с директором мы расходимся по своим классам. Я учусь в выпускном, а Джуд всего на год младше. Она – маленький гений, с начальной школы так усердно училась, что дважды перепрыгивала класс. Думаю, отчасти потому, что хотела быть поближе ко мне.

Я же, наоборот, целый год пропустила. Тот самый, когда погибли наши родители. Я не могла заставить себя говорить несколько месяцев, пока не оказалась в кабинете психиатра. Будь мы обычной семьей, я бы уже училась на первом курсе университета, а Джуд только в девятом классе.

Снова встречаемся мы только через несколько часов, на обеде. В большой столовой не протолкнуться. Шум стоит такой, что мне сразу же хочется сбежать оттуда, но вместо этого мы берем белые пластиковые подносы и встаем в конец очереди.

Столовая находится на первом этаже, одна из стен с окнами до пола выходит на внутренний двор. Там, за деревянными столами, обедает часть учеников. Листья многочисленных кленов колышутся от легкого ветра. Эта школа и весь город утопают в зелени.

– Как проходит день? – спрашиваю я Джуд.

– Хорошо, но у меня была сдвоенная физика. Кто ставит сдвоенную физику в первый учебный день?

– Но ты же справилась?

– Конечно, их программа практически не отличается. Учитель немного дерганый, но приятный старичок. Дал мне заполнить форму на углубленный курс.

– Ого, – удивляюсь я, хотя от Джуд такого можно было ожидать.

– Но я пока думаю. Все-таки уже записалась на углубленные биологию и химию, боюсь, как бы мозги не вскипели.

– Придется наполнить холодильник газировкой, чтобы не допускать перегрева мозга.

Она смеется и спрашивает, что интересного было у меня. Литература и обществознание.

– Обсуждали пестики и тычинки? – смеется Джуд. Парни из очереди оборачиваются на нее и улыбаются. Они вряд ли слышат, что мы обсуждаем, но ее смех заразителен.

Мы набираем еды и оглядываемся в поиске свободных мест. Мне хочется выйти на улицу, но там все столы уже заняты. Два стула есть рядом с группой незнакомых девчонок. Хотя одну из них я вроде бы видела на литературе.

Прежде чем сесть, мы спрашиваем разрешения. Нам кивают и возвращаются к прерванному разговору.

– Ну она сама виновата, поперлась в платье в лес, – уверенно говорит блондинка в ярком топе.

– Может, ее туда привели силой, – возражает другая девушка с короткими черными волосами. Это она сидела на литературе впереди меня. Алиса.

– Это же надо было додуматься идти куда-то с подозрительным типом.

Слишком яркий аромат их духов перебивает запах еды. Я с ними не согласна, но в спор не вступаю.

То, о чем они говорят, всего лишь когнитивное искажение «веры в справедливый мир». Им кажется, что плохое случается только с людьми, которые этого заслуживают. Не так одета, не так говорила, выпила лишнего. Это защитная реакция психики. Обычному человеку трудно смириться, что мир бывает ужасно, несправедливо жесток. Я испытала это на собственной шкуре.

От шума вокруг и резких запахов начинается мигрень. Все раздражает, и эта блондинка в том числе. Даже солнечный свет, льющийся в окна, ощущается слишком ярким. Перед глазами вспыхивает картинка из леса: окровавленные бедра, царапины и порезы на бледной коже.

Кем бы ни была эта девушка, что бы ни сделала, она не виновата. Она не заслужила быть изнасилованной и убитой.

Эти девушки занимаются виктимблеймингом⁵. Насилию нет оправдания.

Тем временем за столом продолжаются обсуждения, можно ли распознать маньяка. Джуд спорит с девушками, мягко приводя аргументы. Но я не произношу ни слова. Это не моя битва.

За пару столов от нас вижу Билли. Он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. Темнокожий парень напротив него, похоже, рассказывает шутку, потому что Билли смеется, показывая ряд белоснежных зубов.

Билли. Карриган.

Буквы его имени перекатываются на языке. Кажется, чувствую вкус мятной жвачки. Я выдыхаю. Губы приоткрываются, а язык скользит изнутри по зубам.

Билли поворачивает голову, и наши взгляды пересекаются. Всего на секунду, он тут же отворачивается.

Какое странное ощущение.

Джуд вырывает меня из мыслей, предлагая подышать свежим воздухом, раз у нас еще есть почти двадцать минут до следующего урока. Я закидываю в рот таблетку от головной боли, запиваю ее остатками холодного чая, и мы выходим во двор.

«Первый претендент на должность парня?» – ехидничает Голос.

Но я не понимаю своих эмоций, поэтому ничего не отвечаю ему.

Глава 8. Тогда

Мое первое детское воспоминание – голод. Мне было пять, может, шесть лет. Мать в отключке валялась на диване, отец, возможно, был на временной подработке. Но, скорее всего, в очередном многодневном загуле, просто пил с друзьями, переходя из одного бара в другой. Брат к тому времени уже съехал от нас и появлялся лишь изредка, чтобы перекантоваться пару дней, когда деньги кончались.

Но в том возрасте я ничего из этого не понимала, осознала, когда стала постарше. Тогда ясно было только, что нам с сестрой нужна еда, а маму будить нельзя.

Я голодна. Джуд тоже – настолько, что ревет от боли в животе.

Видела, как мать варила макароны раньше, поэтому решила попробовать сама. Дети смелые, а голодные еще смелее. Случившееся я помню урывками.

Вот я подтаскиваю кособокую табуретку к раковине и набираю в помятую небольшую кастрюлю воды. Передвигаю табурет к плите. Снова взбираюсь на него и в пыльном, грязном шкафу над конфорками нахожу полупустую пачку просроченных макарон. Дату я, конечно, не проверяла, но помню, какими серыми они выглядели и сколько пыли было на упаковке.

Ставлю кастрюльку на одну из двух конфорок. Высыпаю все макароны в воду и жду. Что же дальше? Огонь. Переключатель щелкает много раз, прежде чем огонь наконец вспыхивает.

Что случилось потом? Наверное, я была неосторожна или отвлеклась на плач Джуд. Но кастрюля с кипятком качнулась в мою сторону.

Я уверена, что она должна была опрокинуться прямо на меня. Обжечь грудь и ноги. Но я слетела с табуретки до того, как вода коснулась кожи. Мое тело среагировало раньше, чем я поняла, что происходит.

От неожиданности я закричала и разбудила мать. Она, едва разлепив глаза, увидела перевернутую кастрюлю на полу, вывалившиеся из нее макароны и начала орать. Вскочила с дивана и замахнулась на меня.

– Идиотка, ты испоганила наш ужин! Тупая дура!

Помню, как закрывалась руками, но удары продолжали сыпаться. Мне попало по запястью, плечу, бедру.

Помню, как бежала ко мне Джуд, а я закрывала ее собой. Кастрюля прилетела в мою спину. От боли я отключилась.

Глава 9

Неделя проходит спокойно. В среду мы обе получаем работу: Джуд при кинотеатре, я в кофейне. В пятницу после уроков мы идем на стадион. По дороге к нам присоединяются Эл и блондинка из столовой. Мы наконец узнаем ее имя – Синтия. Она тоже будет пробоваться сегодня в команду.

Джуд, кажется, совсем не нервничает, улыбается, шутит, хохочет над даже самыми неудачными шутками. Но я знаю, что она вся извелась от стресса, почти не спала всю ночь. Она ненавидит проигрывать. А не пройти в команду – это своего рода проигрыш.

К нам приближается пять человек из футбольной команды. Кроме Билли и Эдварда, я узнаю еще одного парня, а он узнает меня.

– О, бегунья! Как пробежки?

– Привет, работяга.

Он смеется, услышав прозвище, а я не могу сдержать ответную улыбку. Люди вокруг нас в недоумении переглядываются.

– Лиам, ты уже знаком с Брук? – спрашивает Билли.

– А, так вот как тебя зовут! – Он протягивает мне руку, я легко пожимаю ее. Ладонь у него теплая, а ногти чистые и аккуратно постриженные, будто он никогда не работал руками. – Виделись однажды мимоходом, но познакомиться не успели.

Лиам представляется Джуд, та мягко пожимает его протянутую ладонь, но сказать ничего не успевает – разговор прерывает пронзительный свисток тренера команды болельщиц. Билли машет рукой в сторону поля, зовет парней начать тренировку.

Я пришла, только чтобы поддержать Джуд, поэтому выбираю место на трибуне, откуда хорошо видно команду, но подальше от остальных.

Мне сложно сближаться с людьми. Меня отправили в школу в семь лет, но только ради того, чтобы продолжать получать социальную помощь. Тетя прислала в подарок ярко-желтый рюкзак, и это первая новая вещь, которая у меня появилась.

В трейлере душа не было, только кран на кухне, из которого лилась холодная, часто ржавая вода. Мои никем не расчесанные волосы были грязными и спутанными. А от одежды несло.

Меня отсадили за два ряда от остальных детей, возле окна. Но они все равно зажимали носы, косясь на меня, и громко жаловались на вонь. Они называли меня «эта грязная свинья» или «попрошайка из трейлера».

В один из дней учитель отвел меня в сторону и сказал, что я должна мыться чаще, иначе разнесу вшей по всей школе. Он хотел положить руку мне на плечо, но передумал и убрал за спину.

Я злилась. Так сильно, что хотелось кусаться, драться, громко кричать в ответ на оскорбления. Но я молчала. Стала пробираться в душ при школьном бассейне перед уроками. Даже пыталась стирать свою одежду в раковине. Но пятна не выводились, а дырки оставались слишком заметными.

Друзей, конечно, у меня не было.

Я мотаю головой, отгоняя воспоминания.

Разминка и тренировка займут не меньше часа. За это время собираюсь накидать тезисы для сочинения, которое задали на истории, но мысли возвращаются к мертвой девушке.

Я уже много лет читаю и смотрю про убийства все, что попадает мне в руки. И художественную литературу, и специальную. Для такого интереса есть две причины: моя будущая профессия и мое прошлое. Как становятся убийцами, и смягчают ли обстоятельства совершенное? Мои родители были зарублены топором. Они были ужасными людьми, но заслужили ли такую смерть?

Не знаю, кем была та девушка, найденная в лесу, и что успела натворить при жизни. Но она явно не заслуживала такой смерти.

Со стороны болельщиц доносятся крики. Претендентки показывают, как выполнили предварительное задание – выучили речевки. Место только одно, желающих же прыгать с помпонами во время матчей шестеро.

На другом конце парни отрабатывают удары по воротам и защиту.

На трибунах кроме меня несколько парочек, стайка младшеклассниц, компания любителей травки – их выдают покрасневшие белки глаз, и парень в очках, который, приоткрыв рот, не отрываясь следит за девушками.

Он не переставая стучит пяткой по земле, наверное, даже не замечая этого. Но замечаю я. У меня мизофония⁶, из-за чего звуки вроде этого, а также жевание, причмокивание, щелканье суставами или ногтями вызывают сильную злость. Такую сильную, что я готова ударить того, кто это делает, чтобы остановить его.

Мне нужно сохранять спокойствие. Прибавляю громкость в наушниках, чтобы перекрыть неприятный звук.

Первая тройка девочек уже станцевала. Очередь Джуд. Я снимаю короткое видео и отправляю тете. Танцует сестра хорошо, лучше всех. Мне не слышно, что говорит ей тренер, но, судя по тому, с какой злостью смотрит на нее Синтия, я права.

Помимо танцев им нужно показать выносливость. Три круга бегом по стадиону для двух оставшихся претенденток. Синтия против моей Джуд. Проигрывает та, кто сойдет с дистанции раньше или придет на финиш последней.

Джуд не нравится бегать, но все же она заставляет себя делать это пару раз в неделю. О Синтии я не знаю ничего. Они обе стартуют в хорошем темпе, но блондинка почти сразу вырывается вперед. Я про себя прошу Джуд не нервничать и не нестись сломя голову. Иначе она растратит все силы, не пробежав и половины.

Парни в очередной раз вскрикивают, и я перевожу взгляд на них. Лиам снова забил, на этот раз с довольно большого расстояния. Тренер треплет его по плечу, и я даже с трибуны вижу, как скривилось лицо Билли. Неужто он переживает за свое капитанство?

Синтия выдыхается после первого круга. Ее тошнит в траву за полем. А девчонки из команды радостными визгами поздравляют Джуд. Ее лицо красное от перенапряжения, дыхание сбилось, но вид довольный.

Делаю несколько фотографий Джуд, обнимающих ее девчонок и посылаю тете. Она отвечает целой серией смайликов фейерверков и горящих сердец, а также обещанием заказать суши на вечер, чтобы отметить.

Глава 10

Джуд просит подождать еще десять минут. Я не против. Новых идей для сочинения в голову не приходит. Может, все дело в расслабленной атмосфере пятницы или в еще по-летнему теплой солнечной погоде.

Я откидываюсь на спинку пластмассового красного стула и разрешаю себе закрыть ненадолго глаза. Теплый ветер ласково перебирает волосы. Пахнет травой и пластиком. В этом месте, в это мгновение мир кажется безопасным. Крики с поля сливаются в единый гул.

Хочется спать. Я включаю подкаст про секты, но не могу сосредоточиться на нем. Вокруг слишком много света и людей, чувствую себя здесь лишней.

Представляю себя в другом месте. За рулем машины на темной трассе, в лобби очередного мотеля. Потертый бордовый ковер под ногами, над головой запыленный плафон. Темные, почти черные глаза. Руки на моих ягодицах.

Черт! Я резко выпрямляюсь на сиденье и сжимаю бедра вместе, пытаясь унять пульсацию между ног. Нужно подумать о чем-то другом.

– Что слушаешь? – внезапно раздается голос Лиама.

Я и не заметила, как он подошел. Расправляю платье на коленях. Наверное, у меня на лице написано, о чем я только что думала. Кажется, что от меня волнами исходят похоть и темное желание.

– Подкаст, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности и надеясь, что он не будет задавать уточняющие вопросы.

Милые девочки в лимонных платьях должны слушать такую же милую попсу. Такой я пытаюсь быть. Словно одежда способна скрыть мою порочную душу. Животные в дикой природе используют мимикрию, подстраиваясь под окружающую среду. Как змеи в тропических лесах, что не отличимы от лиан. Менее смертоносными они при этом, конечно же, не становятся.

– Готов поспорить на что угодно – тру-крайм.

Лиам улыбается, показывая ровный ряд белых зубов. Мне остается только кивнуть. В выражении его лица не улавливаю даже намека на осуждение или удивление. Он как солнечный свет в брызгах воды.

Краем глаза замечаю, что группа девушек, сидящих чуть дальше на трибуне, смотрят в нашу сторону и активно перешептываются. Лиам притягивает их внимание как магнитом.

Впрочем, ничего удивительного, он очень хорош собой. Короткие, небрежно растрепанные волосы теплого пшеничного цвета, светло-карие глаза в обрамлении темных густых ресниц, красивые губы и, конечно, тело. Спортивное тело, которое совсем не скрывают шорты и белая майка.

Он опирается на ограждение передо мной, чуть наклонившись вперед. Его руки – сплошные мышцы, на груди и висках поблескивают капли пота, не успевшие высохнуть после активной тренировки. Кожа покрыта легким загаром, словно он отдыхал все лето на пляже, а не подрабатывал в соседских дворах.

– Одна из моих сестер, та, что постарше, тоже подсела в начале года. Переслушала уже половину блогеров на «Ютубе».

– Сколько у тебя сестер?

– Три. Четырнадцать, девять и пять лет. Дом из-за них ходуном порой ходит. Но без них жизнь потеряла бы краски. Думаю, ты понимаешь меня. – Он кидает взгляд в сторону чирлидерш. – Вы с сестрой, кажется, очень близки, несмотря на разницу в возрасте.

– Так и есть. Она чудо.

– Класс! В этой жизни нет ничего важнее семьи.

Могла бы с ним поспорить. Я люблю сестру и тетю, но вот про остальную семью была бы рада забыть навсегда. Конечно же, говорить ему все это я не собираюсь.

Людей на поле почти не осталось, когда к нам подходит темнокожий высокий парень и спрашивает, о чем мы болтаем. Я рассказываю о подкасте, потому что к теме семьи мне возвращаться не хочется.

– Тру-крайм? Девчонки через одну просто помешались на этой теме. Скажи мне, Брук, зачем такой милашке, как ты, слушать о кровавой жести?

– Том, во-первых, не надо называть ее милашкой, – строго говорит Лиам.

– Boy, – поднимает руки в защитном жесте Том, – я же без задней мысли. Просто в этом платье ты похожа на какой-нибудь цветок. Вроде тюльпана или маргаритки.

Том хлопает глазами, пытаясь придать своему лицу максимально невинное выражение, и я не могу сдержать смех.

– Ну так все же, откуда такой извращенный интерес?

Я напрягаюсь от его вопроса, мгновенно ощетиниваюсь. Извращенный? Но Лиам отвечает вместо меня:

– Нет в этом ничего плохого. Девушкам в этом мире опасно, неудивительно, что они хотят знать больше о возможных угрозах.

Хороший ответ, безопасный, общественно приемлемый.

– Ну, может быть…

Том пожимает плечами, не спорит. Несмотря на нотки сексизма в его словах, он кажется приятным парнем.

– Ты уже пригласил Брук на озеро? – спрашивает он, и Лиам качает головой.

– Не успел.

– Кто-то сказал «озеро»? – К нам подходит Джуд, на ходу распускает высоко завязанный хвост и расчесывает волосы руками. – Девчонки из команды позвали нас обеих. Как думаешь, тетя отпустит на пару часиков?

– Что за озеро? – спрашиваю я, не испытывая никакого желания ехать сегодня куда-то еще.

– Строго говоря, это не озеро, а заброшенный карьер, – объясняет Лиам. – Но он такой большой, что все как-то привыкли называть его озером. Ехать отсюда минут тридцать.

– Сначала нам нужно поговорить с тетей.

– Окей, дай свой контакт, я скину тебе координаты. Если надумаете, можете подъехать сразу туда. – Лиам протягивает мне телефон, и я вбиваю в него свой номер.

Джуд хитро улыбается и делает круглые глаза. По пути к машине мы звоним тете. Я ожидала, что она откажет, сославшись на недавнее убийство. Но она лишь просит нас вернуться не позже девяти вечера, скинуть координаты места и не заплывать на глубину.

– Не позже девяти, девочки! – повторяет она. – Иначе я съем все суши без вас!

Мы решаем заехать домой, чтобы переодеться, потому что Джуд ворчит, что от нее несет потом из-за пробежки. На всякий случай берем с собой и купальники, и теплые кофты.